Проклятое дитя (джен)

Шёл тринадцатый день с момента последней публикации. Безупречно отредактированная глава фонтаном бодрящей живительной влаги давно пролилась на читателей, возвращая их к жизни. Вновь зазвучали музыка и смех в комментариях, из-за барханов забвения появлялись новые читатели, спешащие к оазису, но… Безжалостные пески времён с негромким шуршанием постепенно поглощали источник и неотвратимо стягивали кольцо волосяного аркана вокруг ничего не подозревавшей Команды.

Настал день, когда закончилась приберегаемая на чёрный день фляжка воды, и последние капли с шипением упали в песок.

Беты словно очнулись от тяжёлого сна и в ужасе схватились за голову, когда не смогли обнаружить ни строчки текста, пригодного для работы. Безудержный, как казалось поначалу, фонтан идей Фобоса иссяк.

Члены Команды переглянулись — и рванули из шахты на-гора, сметая всё на своём пути. По дороге они незаметно обзавелись грубовато, но искренне написанными лозунгами:

"Ни одного отстающего рядом!"

"Даёшь пятилетку за 4 года!"

"Мир отстояли — мир защитим!"

Наверху к ним присоединился Кот Учёный, стеснительно зажимающий под мышкой картонку с надписью "Животноводство — ударный фронт!"

Воодушевлённая толпа ворвалась в чат и остановилась, недоверчиво вглядываясь в открывшуюся им горькую картину жизни: их работодатель и вдохновитель, идейный вождь и луч света в тёмном царстве Фобос… совершенно наглым образом предавался буржуйскому пороку.

Творец самозабвенно играл в онлайн-игры, забив абсолютно и на творчество, и на Команду, а от справедливых упрёков бет лишь небрежно отмахнулся и вдохновенно начал врать, притворяясь человеком, находящимся в волнении крайней степени:

— Я переживаю: в Команде скоро появятся новые люди — вдруг что-то пойдёт не так? Тогда я опять буду чувствовать себя виноватым, — завёл он привычную шарманку, стараясь каким-то нечеловеческим усилием разбудить совесть Селены с Куратором и вызвать хоть каплю жалости. Многократно входившие в соприкосновение с железобетонным лбом Фобоса грабли его так ничему и не научили, их занозистое древко так и не вколотило в упрямую голову Творца ту немудрёную мысль, что у грубых и прямолинейных шахтёров искать сочувствия практически бесполезно. Надежда умирает последней, и Фобос в очередной раз не глядя нащупал ногой заманчиво поблёскивающие на солнышке зубцы...

— Почему "вдруг"? — невозмутимо пожала плечами Селена. Раздался глубокий гул, словно кто-то со всей дури врезал поварёшкой по пустой толстостенной кастрюле, и Фобос привычно потёр лоб. — Обязательно пойдёт не так. Так чего понапрасну волноваться?

— Я хочу, чтобы людям у нас понравилось! — справедливо возмутился Фобос. — Поэтому готовлю торжественную встречу!

Это, разумеется, было ложью — Фобос никогда не делал домашних заготовок. Как всем известно, он был мастером импровизации и, вскочив на неосёдланного коня красноречия, мог до заката нестись по просторам своей бескрайней фантазии, лупя по тощим конским бокам голыми пятками. Но беты как будто поверили в его бессовестное враньё, отступили, спрятали вдохновенные лозунги, а потом и вовсе удалились на цыпочках, дабы не мешать лучезарному Творцу.

Фобос, облегчённо вздохнув, привычно потёр ручки и продолжил свои увлекательные приключения в мирах игр, порой мечтательно зажмуриваясь и предвкушая встречу с новыми членами маленького тайного Общества. Его Общества.

И вот настал тот знаменательный день, когда Безумная Эрато и Ветреная, приняв приглашение искреннего Прапора, впервые появились в общем чате.

Фобос, дрожа, задыхался от долгожданного, выстраданного и внезапно свершившегося счастья. Новоприбывшие дамы были, несомненно, далеко не грубыми шахтёрами, бесстрашно смолящими "Беломор" в штольнях, наполненных метаном, а именно теми, кем им и полагалось быть — одалисками. Прекрасными и волнующими. В напудренных париках а-ля мадам де Помпадур и в сандалиях по-древнегречески — на босу ногу. Способными на глубокие чувства и понимание.

— …замкнутый мир, повязанный Непреложным обетом неразглашения информации. Всё, что происходит на Зелёной Миле, тут и остаётся. Ну а что касается нашей компании — она у нас здесь очень разношёрстная, но всех нас объединяет любовь к фанфикам, упоросу и стремлению поболтать о чём угодно, — курским соловьём разливался донельзя гордый собой Прапор. Своё чугунное ядро, позорно выдававшее судимость администратора, он предусмотрительно спрятал в карман, а дуло револьвера, принадлежащего бдительной и суровой, как германская богиня, надзирательнице, следующее за ним, как за магнитом, он постарался заткнуть свежесорванной розочкой.

— А у вас тут уютненько, — одобрительно заметила Ветреная, подозрительно позвякивая чем-то в объёмистой сумке. — Признавайтесь сразу: угощать гостей с дороги здесь принято? А то, как говорится, время в бой, а мы не ели, — и добавила: — И не пили. Только когда я выпью, меня несё-ё-ёт...

И она затянула стих из "Илиады" на мотив всем известной песни "И вновь продолжается бой!"

— И Арес такой молодой... — мурлыкала она, одним глазом оценивающе рассматривая содержимое своей сумки. — И юный Геракл впереди!

— Конечно, конечно, проходите, располагайтесь, — засуетился Фобос, не до конца ещё отошедший от радостного ступора, делая слегка нелепый жест рукой и шаркая ножкой. — Работать будете в соседнем помещении, здесь же у нас вроде как Большой Зал: жрём и трындим.

Виновны ли в том были прапоровы хлорные газы, вытравившие остатки здравого смысла у Творца, или же счастье в очередной раз шибануло в его многострадальную голову намного чувствительнее граблей, но Фобос с порога готов был нацепить на вновь прибывших ярмо и даже любезно поднёс Эрато удила, ожидая, что она тотчас закусит их и примется пахать на ниве его шедевра, порождённого дикорастущим талантом. Но у прелестницы на подобные предложения был свой взгляд — шокирующий, суровый и беспощадный.

— Прапор, солнце моё ясное, а это кто такой? — захлопала бесстыжими глазками Эрато, старательно прикидываясь серым сибирским немудреным валенком, несмотря на надетые поверх ватных штанов игривые кружевные штанишки а-ля Мария-Антуанетта в будуаре.

Тишина пыльным мешком накрыла чат.

Фобос то краснел, то бледнел, на глазах уменьшаясь в размерах и переминаясь с ноги на ногу под язвительным смеющимся взглядом вожделенной прелестницы. В смелых мечтах его Эрато, согласившаяся работать в Команде во славу Фобосова фикла, смиренно опустив бесстыжие глаза, автоматически и беспрекословно исполняла все его сумасбродные фантазии, время от времени услаждая слух господина льстивыми речами сотого левела совершенно безвозмездно, то есть даром.

Но реал отрезвляюще хлопнул Фобоса по роже, тонко намекнув, что незадачливому Королю-Солнце придется проделать немало апортов и старательно повилять хвостиком, прежде чем восхитительная де Помпадур хотя бы пальчиком шевельнёт в его сторону.

Это был интеллигентный, коварный и очень подлый бунт практически с порога, и Фобос уничтожающе глянул на Прапора, который не удосужился обуздать строптивицу, прежде чем тащить её за волосы к ногам Фобоса. Кто-то же должен был ответить за подобный конфуз и неуважение к Создателю.

Смущённый Прапор тщетно пытался тайком дотянуться до ближайшей бутылки из запасов Ветреной, чтобы хотя бы алкоголем заполнить неловкую паузу.

Беты одобрительно переглянулись и подмигнули друг другу, тайком выказав респект Эрато.

— Споёмся, факт, — прошептала Куратор.

— Глава Команды есть Творец, — нудным голосом лектора-проповедника затянул Учёный Кот, закладывая пальцем слегка потрёпанную книгу "Понедельник начинается в субботу". — Когда-то именно он заманил правдами и неправдами других членов Команды в свою компанию. Творец писал самые лютые зубодробительные шедевры, над редактированием которых приходилось денно и нощно корпеть несчастным шахтёрам. Он обожал послушание, но сам при этом был капризен, дик и непредсказуем, как незакреплённая бочка рома на палубе пиратского корабля в жесточайший шторм. Несколько раз из-за этого Команду покидали члены уровня Гамма и Соавтор, но в конце концов они возвращались обратно.

Фобос пыжился изо всех сил, стараясь произвести впечатление на новообращённых, но его древнегреческая тога здорово смахивала на стащенную прямо с постели мятую простыню в меленький цветочек, а листья для лаврового венка он словно собрал по пачкам пельменей под брендом "Большая кастрюля" и с помощью скотча прикрепил к прутьям, которые раньше, судя по рыжеватому, местами ободранному лаку, были корзиной.

— Вот этот нытик и есть страшный и ужасный Фобос? — картинно вытаращилась на окружающих Эрато, напрочь отказываясь славить Творца. — Ы-ы-ы... А если я не буду работать, что он мне сделает? Утопит в слезах?

Ветреная вместе с Прапором там временем уже успели уединиться в уголке с вожделенной бутылочкой и промасленным свёртком с бутербродами, предоставив Фобосу самому укрощать строптивицу.

Фобос чувствовал себя бесконечно обиженным и разочарованным. Эрато стояла довольно далеко от него, да и шахтеры не близко, но ему почему-то ясно слышался их неуважительный гогот, и как будто бы потянуло дымком "Беломора", причём он, как снайпер, насчитал три огонька... Нужно было срочно как-то возвращать пошатнувшийся авторитет, да и перед новенькими пикировать в грязь лицом не хотелось.

— Представь себе, — напыщенным голосом произнёс он, принимая позу Ленина на броневичке для пущего эффекту, — что вместо нытика по эту сторону экрана сидит абсолютно равнодушный к чужим бедам и страданиям человек, использующий людей лишь до тех пор, пока они ему полезны. Которому не привыкать играть нытика и тряпку, чтобы достичь желаемого. Да-да, — всё больше входя в роль ужасного и великого интригана, продолжил никем не останавливаемый Фобос, возбуждённо сверкая глазами, пытаясь встать в красивую величественную позу, сохранить лицо и оседлать своего любимого конька — безудержное словоблудие, — ибо цель оправдывает средства!

— А мне двадцать шесть, я вешу почти девяносто килограмм, с удовольствием смотрю мультики, вышиваю крестиком, матерюсь и люблю трахаться, — на одном дыхании бодро отрапортовала Безумная Эрато и звонко щёлкнула жвачкой. — Сообщила что новое?

— Да. Про то, что вышиваешь крестиком. Я этого не знал, — икнув, прошептал Фобос, вслед за жаркой волной смущения ощутив прилив крови в непривычном месте.

— У-ы-ы! — одобрительно застонала Команда. — Добро пожаловать, новички!

— Бухают все! — в отчаянии выкрикнул Фобос, делая широкий жест рукой, и вот этот его лозунг был принят на "ура".

Скромный фуршет, приготовленный "на коленке" хозяйственными бетами, стремительно превращался в безудержную вечеринку. Тост следовал за тостом, вино лилось рекой, и не менее полноводным потоком бурлила беседа — ни о чём, без глупого официоза и оглядки на приличия.

С первыми лучами солнца на велосипеде укатила на занятия невозмутимая Сорвиголова, аккуратно был оттранспортирован на диван задремавший Учёный Кот, и во сне продолжавший бережно прижимать к себе книжку, а веселье только начиналось.

— Ох ты, смотри, беты прямо косяками попёрли. Все хотят в нашу безумную компанию! — самозабвенно орал счастливый Творец, захмелевший от болтовни, пожалуй, сильнее, чем остальные от бурных возлияний.

Не менее увлечённо в одиночестве танцевала на столе Ветреная, полностью оправдывая свой ник. За ней с материнскими улыбками присматривали закалённые в боях Селена и Куратор.

Раскрасневшаяся Эрато и токующий как глухарь Прапор были обнаружены в несколько двусмысленном положении. Прапор, оказавшись в привычной для него — домашней — обстановке, повёл себя чуточку смелее и позволил себе немного больше, чем обычное вольное времяпровождение в блогах. И изумлённой команде показалось, что она наяву слышит бесстыжие взвизгивания прелестницы Эрато, быстрые "вжик-вжик" молний на одежде в стратегически важных человеческих местах. Общение становилось теснее и теснее, чугунное ядро давно уже предательски выкатилось у Прапора из кармана и затерялось где-то под мебелью, лишь изредка напоминая о себе негромким погромыхиванием и позвякиванием цепи.

Невозмутимая — и абсолютно трезвая — Пёс Здоровяк небрежно пристроилась на подлокотнике кресла, чтобы с высоты ненавязчиво отслеживать перемещения вверенного ей объекта, то есть пошедшего в разнос Прапора. Розочку из ствола нагана она давно вытащила, поморщившись от такого вопиюще пренебрежительного отношения к оружию, и теперь задумчиво обрывала с неё лепестки на манер гадания по ромашке, искоса посматривая при этом на резвящуюся парочку. Почему-то всем присутствующим было понятно, что приговаривала она при этом явно не "любит-не любит", а что-то гораздо более зловещее. Но градус торжественной встречи давно превысил лимит здравого смысла, и сподвижники абсолютно философски созерцали медитативный процесс терзания несчастного цветка, совершенно не беспокоясь о дальнейшей судьбе Прапора — тем более что он сам подавал такой позитивный пример и вовсю наслаждался моментом.

— Ш-ш-шо это такое, пьянка плавно перерастает в оргию? — вяло возмутился Фобос, которого самое интересное почему-то снова обходило стороной. Эрато, хоть и была приглашена в его Команду, в маленькое государство, в котором он мнил себя Королём-Солнце, почему-то проигнорировала его и нащупывала неприметные пуговицы на серой кардинальской сутане. А это было обидно и горько. В мутную голову Творца начали закрадываться непрошеные догадки, что его серое преосвященство снова постарался для себя любимого, но Фобос решительно отогнал эту паскудную мысль.

— Оргия — это когда много участников процесса. А нас двое! Мы просто шалим в публичном месте! — ответила Безумная Эрато и упёрла пальчик с аккуратным маникюром в щёку Прапора, вынуждая того вновь повернуться к ней.

— А мы? — Ветреная, слегка покачиваясь, но всё же довольно изящно спрыгнула со стола. — А я, собственно?

— А оргия — дело добровольное, — залихватски тряхнув головой, поставил точку Прапор. — Мадам, мы к вашим услугам! Защищайтесь, три тысячи чертей!

Ветреная, взвизгнув, бросилась в распахнутые объятья, и Фобос ощутил недетский укус ревности.

Чем, чем же можно привлечь внимание этих умудрённых опытом женщин и одного не столь умного, но весьма предприимчивого мужчины?

Фобос порывисто поднялся, откашлялся и постучал вилкой по бокалу, привлекая внимание не участвующих в безобразии сподвижников.

— Команда всё растёт, — высокопарно начал он. — Нас будет много, очень много. Лучшие юзеры сайта начнут умолять меня принять их к себе. Скоро мы организуем подполье, составим безупречный план и захватим сей сайт. Не больше и не меньше — мы будем самой влиятельной группировкой, и ни одно дело без нас решаться не будет. Ну не смейтесь вы так. Ладно, не совсем скоро, — Творец наморщил лоб: — О чём это я? А. Предлагаю переименоваться в Орден Избранных.

— Избранных кем? — ехидно поинтересовалась Селена.

— Моей нескромной персоной, разумеется! — расправил плечи Фобос. В этот момент он сам себе казался несказанно прекрасным и мудрым. Перед туманным взором проплывали картины всеобщей любви и поклонения.

— Наглое дитя, — других слов у Куратора просто не нашлось. И она, ворча, стала потихоньку убирать со стола, демонстративно не замечая, как синхронно новоявленные Избранные цапнули оставшиеся бутылки.

— Орден так Орден, — возражений у присутствующих лиц не было. Как и сил.

Вагончик с трогательной надписью "Почти семья", постукивая на стыках, уверенно катился в реальном времени по рельсам упороса и беспредела в светлое будущее.