Боги без лица (джен)

— Пираты! Пираты!

Многоголосый крик заполнил палубу. Моряки сбегались к левому борту посмотреть на корабль, который приближался с севера. Джек и Гиббс шустро вскочили с палубы, которую, как обычно, драили.

— Может мне кто-нибудь одолжить подзорную трубу, — воззвал Джек. — Подзорную трубу, пожалуйста!

— Вот, капитан, — подал ему свою трубу Гиббс.

— Эти слова терзают мне сердце, но — не зовите меня так громко капитаном, — попросил Джек. — Капитаны на торговых судах чувствительны к таким вещам. Ну, и что у нас тут? Скорее всего, это вообще не пираты, местный сброд пуглив до ужаса, и стоит над морем появиться мачте, как… а-я-яй.

— Что вы видите, капи… сэр?

— Это пираты. Так. Это «Морские сливки».

— Капитан Клаптон?

— Да, этот. Довольно жуткая личность, мистер Гиббс. Страдает навязчивой идеей, что якобы умеет играть на гитаре, и во время атаки всегда стоит на мостике и колотит по струнам, как прачка по стиральной доске, видимо, в отчаянной попытке соригинальничать. Однако, к его чести стоит заметить, что он хотя бы не держит никаких мерзких обезьян или болтливых попугаев. С таким человеком можно договориться.

Джек опустил подзорную трубу и обернулся к столпившемуся у борта экипажу.

— Эй! Джентльмены! — попытался он привлечь всеобщее внимание. — Без паники! Слышите, не бойтесь! К вашему счастью, на палубе прославленный морской волк Джек Воробей! Можете быть уверены, ситуация полностью под контролем.

Средиземноморский порт Оран. Невольничий рынок.

— Здоровый белый мужчина! — орал Клаптон, капитан пиратской шхуны «Морские сливки». — В самом расцвете лет! Все пальцы, оба глаза и большинство зубов на своем месте! Подходит для тяжелого труда в городе и деревне!

— Ты не упомянул о моих интеллектуальных способностях, — процедил уголком губ Джек Воробей, который стоял перед ним связанный и выставленный напоказ перед всем базаром.

— Заткнись, — посоветовал ему Клаптон. — За такого отличного раба я не могу взять меньше сорока ливров!

— Ну понятно, и я знаю, почему, — с кислым видом пробормотал Джек Гиббсу, который стоял рядом, тоже связанный. — Я должен ему тридцать.

— Я учел инфляцию, — заметил Клаптон.

На деревянный помост взошла молодая красивая женщина со смуглым лицом и волосами цвета воронова крыла. Взгляд ее больших черных глаз вонзился в капитана Джека, и тот спал с лица.

— Я все могу объяснить, — пробормотал Джек. — Я был…

Женщина влепила ему такую пощечину, что он крутанулся на девяносто градусов, но настойчиво продолжил:

— Согласен, каюсь, я этого заслуживаю. Но послушай, Джамала, я не виноват. Я собирался примчаться сразу, как выдастся свободная минутка, но знаешь, как оно бывает: меня прокляли, я стал богом, потом меня сожрал Кракен, я некоторое время провел в посмертии, и все такое…

Женщина не сочла его достойным дальнейшего внимания и пошла по ступенькам вниз.

— Джамала! Не хочешь меня купить? Не пожалеешь, это выгодное предложение! Добавим Гиббса, как подарок от фирмы. Тебе не нужен евнух? Эй!.. Ну и ладно, ну и иди себе.

— Евнуха? — процедил сквозь зубы Гиббс.

— Не будьте таким эгоистом, мистер Гиббс! — прикрикнул Джек. — И сделайте приятное лицо, чтоб мистер Клаптон мог продать нас повыгоднее.

Он повернулся к Клаптону.

— Хорошо, раз уж обстоятельства вынуждают меня быть искренним в своих же интересах, я кое-что тебе открою. Компас, который ты любезно взял на хранение, когда пустил ко дну «Бегущего за ветром», не обычный.

— Я заметил. Он не работает.

— О, нет! Он создан в Эльдорадо. Всегда указывает в направлении величайшего богатства. Если ты его сейчас используешь, он укажет тебе на покупателя, который сможет отвалить за нас хорошую сумму, даже если сам ты никогда не распознал бы в нем богатого человека.

— Воробей, — укоризненно сказал Клаптон. — Ты вечно заливаешь, аж пена на губах выступает. Как я могу поверить, что ты и в этот раз не водишь меня за нос?

— Не верь. Можешь получить за меня сорок ливров. Или сто. А можешь не получить ничего, если я решу притвориться слюнявым идиотом, одержимым малярией и подагрой, что я смогу сделать без малейшего затруднения.

— Этому я как раз верю, — почесал нос Клаптон. — Ладно, попробую. Терять мне нечего.

— Правильно. Можешь себя поздравить с верным выбором. Но он работает, когда именно я держу его в руке. Понимаешь, ты его у меня отобрал, а компас служит только тому, кто приобрел его честным образом. Почему, думаешь ты, все вылазки в Эльдорадо заканчивались так трагично?

— Честным образом? Ты?!

— И на старуху бывает проруха, — заявил Джек. — Мне очень жаль, но если компасом воспользуется кто-то, кто получил его нечестно, попадет в беду. Ты должен дать его в мои руки, пойми, это для нашего же общего блага.

Капитан Клаптон посмотрел на Джека с большим сомнением, но наконец кивнул, сунул руку в карман кафтана и вытащил компас Джека. Он сунул компас в связанные руки Джека, рассудив, что ничего от этого не потеряет.

Стрелка компаса задрожала и заметалась в направлении стоявшей перед помостом толпы.

Египет, Египет, повторял мысленно Джек, мне нужен кто-то, кто направляется в Египет. Стрелка, постепенно замедлив движение, остановилась, указывая в сторону одного из купцов, большого толстого мужчины в тюрбане и с золотыми серьгами.

— Этого, выбери этого, — воскликнул Джек, который стоял у купца за спиной и пытался привлечь внимание Джека, стоящего на помосте. — Именно он нам и нужен. Посмотри на его пузо, он точно как сыр в масле катается.

Капитан Клаптон нагнулся и посмотрел на компас в руках Джека.

— Это торговец вином, — тихо сказал он. — Ты уверен, что твои вымоченные в роме мозги не подразумевают под «богатством» бухло?

— Посоветуй ему думать головой, если он еще на это способен, — шепнул третий Джек, который стоял рядом с Джеком-с-компасом. — В подпольной торговле вином крутятся огромные деньги.

Сделка состоялась, и Клаптон, после ритуального яростного торга, выручил за Джека шестьдесят ливров. Это было явно больше того, на что он рассчитывал.

— Добавь Гиббса, с тебя не убудет, — уговаривал Клаптона Джек, пока телохранитель развязывал ему ноги.

— Об этом мы не договаривались, — решительно возразил Клаптон. — За толстяка выручу еще пару монет. И компас я тоже себе оставлю.

Джек скривился.

— Клаптон, ты меня вообще слушал? Я ясно сказал, что он служит только тому, кому достался по-честному. Если ты его украдешь, он приведет тебя разве что в могилу. Во сколько ты оцениваешь Гиббса?

— Думаю, не слишком переборчивый купец даст за него ливров двадцать пять-тридцать.

— Договорились. Давай пятьдесят и забирай Гиббса и компас, — предложил Джек. Гиббс закатил глаза.

— Пятьдесят? Ты умом тронулся? Мне за тебя только что дали шестьдесят.

— Да. Но! — Джек поднял связанные руки и многозначительно выставил указательный палец, — Меня и Гиббса ты захватил без всяких трат, наварился на грузе с «Бегущего за ветром», и только потому, что я вовремя прибегнул к праву parlai, ты можешь сейчас нас продать.⁽¹⁾ Ты даешь мне полтинник, спускаешь Гиббса за тридцать и имеешь сорок ливров чистой выгоды и — заметь — честно приобретенный компас, который приведет тебя к богатству. Улавливаешь?

Клаптон попытался собраться с мыслями. Это была самая несносная черта Джека: он мог уговорить торнадо начать вращаться в другую сторону, причем в его безумной, искаженной и злоехидной логике не было ни одного слабого места. И, скорее всего, он не врал, ведь компас действительно указал на богатейшего купца. Так что они ударили по рукам.

Клаптон отвернулся к своему сундучку и потихоньку, чтоб никто не видел, где спрятан ключ, открыл его. Он не мог избавиться от ощущения, что выставляет себя полным идиотом. Кто когда видел, чтоб хозяин платил собственному рабу процент с продажи?

— Пожалуйста, изобразите немного скорби, мистер Гиббс! — прошипел Джек штурману. — Ваш лучший друг только что продал вас по дешевке, кажется, вы могли бы выдавить хоть одну слезинку!

Так что, пока телохранитель вел Джека к его новому хозяину, Гиббс сделал сокрушенное лицо и для верности пару раз шмыгнул носом.

— Клаптон! Запомни этот день, когда ты чуть не продал в рабство капитана Джек Воробья! — крикнул Джек, прежде чем его поглотила оранская толпа. — И еще кое-что. Мой папа играет на гитаре лучше тебя!

Пустыня

— Скажи мне, эфенди Воробей, какие чары напустил ты на эту красавицу? — спросил Абу-Наджиб ибн Умайя аль-Ваххаб, подпольный торговец вином и другим товаром, который последователи Пророка, возможно, не одобрили бы. — Я внимательно смотрел. На торгу она влепила тебе такую пощечину, которая и верблюда свалила бы с ног. Верно, когда-то ты опечалил ее сердце, да?

— Ну, точнее сказать… — начал было объяснять Джек, но Абу Наджиф остановил его взмахом руки.

— Не хочу ничего знать. Но потом, когда мои слуги уводили тебя с базара, ты подошел к этой женщине, сунул ей в руки кошель и попросил «купить Гиббса и подержать его у себя». Она была словно околдована и не смогла тебе отказать. Я в женщинах разбираюсь, эфенди Воробей, у меня их полдюжины. Лучший товар, некоторые из Багдада, одна даже из Праги. Но я не понимаю, каким колдовством ты владеешь?

— Нет ничего проще при должной сноровке, — ответил Джек, пытаясь занять какую-нибудь функциональную позу на спине дромадера. — Дело в том, чтоб в строго отмеренных дозах подпустить раскаяния и самоуверенности, и не забывай, эфенди, что в ту минуту я держал в руке деньги. Но главное — в нужный момент чуток, самую капельку дернуть левым углом губ. Не каждый даже заметит, но это творит чудеса…

— Кажется, ты премудрый человек и я не прогадал с покупкой, эфенди Воробей, — восхищенно воскликнул Абу Наджиб.

— Дело практики, — скромно ответил Джек. Он знал, что в отличие от Карибского моря, здесь людей покупают не только для тяжелого физического труда, но престижно также иметь рабов образованных, красивых и вообще чем-то выходящих из ряда вон.

— Возможно, тебя здесь оставят на племя, — заметил второй Джек, едущий слева на белом верблюде. Он был покрыт ровным загаром и богато одет в шелка. — Как тебе? Валяться на подушках, попивать шербет, закусывая инжиром и маслинами, и раз в день…

— Нет времени на эти глупости, — перебил его третий Джек, шагающий справа от дромадера. — Мы ищем пирамиду Имхотепа, Книгу правды и Лицо бога-шакала! И о Гиббсе не забывай. К тому же… посмотри.

Джек взглянул на горизонт, где стояло марево в пустынной жаре. И увидел…

— Это «Жемчужина», — выдохнул он. В красноватом небе появился корабль с черными парусами. Словно огромный призрак он парил над песчаными дюнами и прокладывал себе путь через кроваво-красные облака над горизонтом, волнующиеся вокруг его кормы.

— Летучий корабль. Лететь над морем, подобно альбатросу…

— Тебе не дурно, эфенди? — голос Абу Наджиба развеял чары. — В пустыне человек должен беречься. Здесь живут джинны — позабытые древние божки, которые питаются человеческой верой и воображением. Это повелители мух и владыки болезней. Здесь у них мало добычи, поэтому они изо всех сил стараются уловить твою душу и одурманить ее образами того, что тебе дорого.

— Я уверен, что они прямо кишат вокруг, — проворчал главный погонщик верблюдов Хасан. — Мы сбились с пути, эфенди, клянусь бородой пророка. Пустыня подобна коварной женщине — заманивает мужчину в свои объятия, чтоб он потерял голову и не вернулся домой. Пустыня хочет пожрать наши души.

— Мы превратимся в очередной призрачный караван, бредущий по небу, — зловеще добавил погонщик Мансур. — Не зря в небе пустыни владычествует фея Моргана, преданная любовница, которая мстит каждому мужчине и насылает на него обманчивые видения, чтоб его кости навсегда поглотил песок.

Слуги начали испуганно озираться и, презрев предупреждение пророка не искать помощи у фальшивых идолов, судорожно хвататься за костяные талисманы, скрытые под одеждой на груди. Над их головами пылал огненный шар, под жгучими лучами которого все превращалось в сухую пыль.

Джек вспомнил Калипсо, богиню моря, несчастную любовницу, злоба которой восставала ревущими штормами. Море, единственная настоящая любовь Джека. В конце концов, у него немало сходства с пустыней.

— Бесконечная монотонность от одного края неба до другого, — поддакнул Джек слева.

Послышалось очень тихое шуршание, будто песок начал медленно сыпаться.

— А пустынные дюны это неподвижное подобие морских волн. Но и они движутся, как волны, только медленнее. А верблюдов, Джек, здесь называют кораблями пустыни, — оглянулся Джек, ведущий дромадера за вожжи. — Такие несхожие во всем и притом такие одинаковые. И обоими правят несчастные женщины, вечно льющие слезы.

— Секундочку! — рявкнул Джек и сам чуть не свалился с верблюда. Он устроился понадежнее и указал на сверкающее украшение на тюрбане Абу Наджиба: — Вот это стеклышко!

— Что? — удивился купец. — Это драгоценный камень из Багдада.

— И он будет эффектно украшать твой высохший скелет, эфенди, если ты мне его сейчас не одолжишь, — пообещал Джек. Абу Наджиб нерешительно подал ему прозрачный камень насыщенного синего цвета. Опытный взгляд Джека мгновенно распознал подделку, но он не счел нужным заводить об этом разговор. Поднес камень к глазу и посмотрел сквозь него на пустыню.

Да. Теперь это действительно выглядело как море. Как море перед бурей. Он огляделся и сзади увидел большие треугольные плавники, с тихим шелестом разрезающие песок и направляющиеся к каравану. И здесь акулы? Скорее всего, джинны, о которых говорил Абу Наджиф… Джин бы тоже подошел, раз уж нет рома… Эй, опомнись, отвлекись от выпивки и ищи путь.

Капитан Джек Воробей смотрел на море сквозь синее стекло. И теперь, разумеется, все пошло как по маслу. Краем глаза он прикинул положение солнца, облизал палец и поднял его, определяя несуществующий ветер. Море, любовь его, поприветствовало его и указало ему путь.

— Команда, на палубу! Мистер Хасан, кливер по ветру! Развернуть рею! Мистер Мансур, к штурвалу!

Хасан и Мансур недоуменно переглянулись.

— Туда, — махнул рукой Джек. — все время прямо по курсу. Как увидим чаек — суша близко. Остерегайтесь утесов и отмелей .А теперь, мистер Наджиб, поднять якорь, отходим! Подать мне ром!

1) Правило переговоров («parlai» в среднеанглийском, — переговоры или обсуждение между двумя сторонами, особенно в военных ситуациях, во время которых противник не может причинить никакого вреда), применялось Элизабет Суонн в фильме «Пираты Карибского моря: Проклятие «Чёрной жемчужины».

Вернуться к тексту