О всяком (гет)

Казалось, кровь кипела и вполне могла сварить тело изнутри.

— Викки, ну что у тебя опять? — со вздохом прошептала Брай Финниган, бросив взгляд на свои наручные часы, а потом на подругу, которая уже десять минут молчала с серьезной миной и нервно тарабанила пальцами по парте. Кажется, нумерология ее мало волновала. Мари-Виктуар отвлеклась от своих мыслей и зыркнула на нее голубыми глазами, которые метали молнии. — Хотя стой, дай мне пять секунд, не подсказывай! Ты с самого утра бесишься не пойми с чего, не слышишь и половины того, что я говорю, — Финниган с деланной заинтересованностью загнула два пальца. Уизли предостерегающе сощурилась, но Брай не думала останавливаться. — Так, что еще. На завтраке ты смотрела куда угодно, но не на стол Пуффендуя, а на совместной с ними травологии как бы случайно расстегнула лишнюю пуговицу на блузке. И, еще волосы перекидывала — ту-у-уда-сю-ю-юда, — Брай продемонстрировала, как именно это происходило. — Итак, из всего этого я могу сделать вывод, что ты либо не очень хорошо себя чувствуешь, либо тебе иногда становится очень жарко, либо устала к концу недели… ой, да нет же! Наверное, просто…

— Да, чтоб тебя, Люпин скоро сведет меня с ума! — Виктуар больше была не в силах терпеть ее издевательств. Финниган поджала губы.

— У меня для тебя плохие новости, — скорбно сказала она. — Ему уже это удалось.

— Черт, неделя прошла с того-самого-момента-за-гобеленом, — Уизли многозначительно приподняла брови, и Брай с пониманием хихикнула. Больше никто не знал, что произошло между Викки и Тэдом тем вечером. Девушки осторожно бросили взгляд на преподавателя: он не обращал внимания на них так же, как и они на него. Виктуар продолжила: — И ничего! Он порой смотрит на меня так, что хочется встать, подойти к нему и куда-нибудь утащить. Но, гиппогриф ему в зад, он больше ничего не делает! Хотя столько возможностей…

— И столько желания, — продолжила Брай и Уизли, как оскорбленная невинность, толкнула ее локтем в бок, после чего улыбнулась и закусила губу. — Так сама что-нибудь сделай.

— Нет! Принципиально нет, — запротестовала Виктуар. — Это моей инициативой было поцеловаться. Его ход.

— Люпин оказался не так прост, как мы думали, — сказала Брай еще тише, потому как преподаватель двинулся по проходу между рядами куда-то в их сторону. Они быстро взялись за перья. — Погоди еще, кто знает, что он выкинет.

Брай ушла на прорицания, на которые Уизли не ходила, и теперь у нее было окно. Идти в комнату или куда-либо ей не хотелось, поэтому она решила послоняться по коридорам, а потом пойти в Большой зал, чтобы подождать подругу и начало обеда. Огонь в ее груди вроде поутих, но чувства никуда не делись. Мари-Виктуар шла, по-мальчишески засунув руки в карманы мантии и глядя под ноги.

Черт, черт, черт! Все ее мысли целую неделю крутились вокруг одного человека. И ей даже порой казалось, что она возненавидит его за это, но нет. Хотя Тэд Люпин и был просто редкостной сволочью. Какое он имел право так поступать с ней? Заставлять ее ждать, надеяться, трепетать, желать.

И не делать никаких шагов навстречу ей.

Мари-Виктуар особо сильно топнула ногой при ходьбе и повернула в какой-то коридор.

Эта неделя была сплошной мукой. Ладно бы Люпин решил, что Вик ему не нужна и сделал вид, что ничего не произошло и игнорировал ее существование. Нет, игра этого поганца была куда интересней.

Почти каждое утро он оказывался рядом с ней на входе в Большой зал и желал ей доброго дня. Когда они пересекались в коридорах, он плечом касался ее плеча, проходя мимо. Во время обеда он подсаживался к своему другу из Гриффиндора в непосредственной близости, но не касаясь и не обращая внимания. А когда вставал, бросал на нее короткий взгляд и спокойно уходил. После ужина он снова как-то неуловимо оказывался рядом и говорил: «Спокойных снов, Мари-Виктуар».

И все бы ничего. Можно было бы пережить, если бы это были простые формальности, не больше дружественных знаков внимания. Как было бы хорошо, если бы Тэд Люпин и вправду сделал вид, что за гобеленом ничего не случилось.

Но нет. Взгляды, которыми он ее одаривал временами, говорили только одно: он помнит каждое мгновение, помнит вкус ее губ и движения языка, помнит, как сладко она стонала, когда он сжимал руками ее талию, и как сбивалось ее дыхание. И смотрел. Смотрел. Будто говорил: «вспоминай вместе со мной все до мельчайших подробностей».

И она вспоминала. Постоянно. На уроках, на переменах, во время еды. Когда чистила зубы, листала учебник, зачеркивала неполучившуюся букву на пергаменте. Собирая школьную сумку, беря у Брай леденец из Зонко, складывая руки в карманы, ложась спать.

Тэд Люпин ни на секунду не выходил из ее головы.

Лестница, на которую Мари-Виктуар ступила, надеясь спуститься куда-нибудь на первый этаж, гулко выплюнула облачко пыли и начала менять направление. Уизли, в общем-то, не было до этого никакого дела. Она спокойно подождала, пока ступеньки снова встанут на место, и спустилась.

— Я в какой части замка? — спросила Вик у оказавшегося поблизости портрета низкорослого волшебника в фиолетовой шляпе.

— Около кухни, юная мисс, — ответил портрет, учтиво поднимая перед ней шляпу. Уизли почтенно улыбнулась. — Изголодались?

Не по еде.

— Заплутала, — отозвалась Виктуар и собралась было пойти дальше, но тут ее осенило. — Что, около кухни? Тут же рядом гостиная…

— Пуффендуя.

Уизли замерла. Ей не хотелось оборачиваться. Закончил за нее не волшебник с портрета, а волшебник из глубины ее души. Но все же Виктуар собралась с силами, напустила на себя скучающий вид и повернула голову к Тэду Люпину.

Мантии на нем не было, значок старосты поблескивал на груди, рукава были закатаны до локтя и открывали ее взору его прекрасные руки (Мерлин, это ведь они блуждали по ее телу, норовя проникнуть под одежду?), голубые волосы стояли торчком, губы (ммм, эти губы) улыбались.

И тот самый чертов взгляд. Жадный, горящий.

— Преследуешь меня? — спросил он будничным тоном, будто своими глазам не призывал ее прямо тут накинуться на него.

— Или ты меня?

— Не будем льстить друг другу, а? Ты заблудилась?

— Лестница поменяла направление.

— О, так это сама судьба свела нас вместе, — «Целуй меня прямо сейчас, смутить учтивого волшебника на портрете — как тебе это нравится, Вик?», вот, что говорили его глаза, — чтобы я помог тебе выбраться. Куда направляешься?

— В Большой зал, — не смотри на меня, остановись, черт возьми, думала Викуар.

— Точно, скоро обед. Идем.

Тэд отклеился от своего места и двинулся к ней. Уизли не стала испытывать судьбу, поэтому просто пошла рядом с ним. Когда он не смотрел на нее в упор, было легче. Хотя внутри словно пульсировали магические разряды, сердце ухало, кровь снова кипела. Может, он хоть к руке ее прикоснется?

Но, не оправдав ее ожиданий, Люпин просто шел рядом и говорил. Рассказывал о прошедшем дне, и Вик, несмотря на происходящее в душе, все хорошо слышала, не отвечала невпопад, говорила что-то про свои впечатления. Все выглядело так, будто они были старыми друзьями.

До Большого зала они дошли в рекордные сроки. Или Уизли так показалось. Народ уже набирался, запахи еды манили к себе голодных студентов. Мари-Виктуар манил Тэд Люпин. Они остановились около дверей. Краем глаза она заметила сидящую за столом Брай, которая уже внимательно за ними следила. Тэд повернулся к Викки.

— Приятного аппетита, — сказал он и… положил руку ей на локоть, а потом провел ей до самой ладони. Хмыкнул, наблюдая за ее реакцией, и спокойно направился к собирающимся пуффендуйцам.

На ватных ногах Виктуар дошла до своего места. Люпин-таки прикоснулся к ее руке. Кожа к коже. Как после такого унять сердцебиение? Уизли села на скамью и посмотрела на свое отражение в пустой тарелке.

— Да, детка, неудивительно, что тебе крышу сносит, — сказала Брай, глядя на нее. — Даже я смутилась от того, как он глянул на тебя.

Мари-Виктуар кивнула головой, захотела провести рукой по волосам, но вдруг поняла, что у нее в зажатой ладони что-то есть. Она подняла руку, разогнула пальцы и увидела сложенную в несколько раз бумажку. Уизли чуть нахмурилась, повернулась к пуффендуйскому столу, но Тэд был слишком занят одногруппниками, чтобы смотреть не нее. Виктуар развернула бумажку, зацепилась глазами за слова, которые были на ней написаны и почувствовала, что краска набежала на ее лицо, а конечности сладко онемели.

«Я знаю, что ты специально отбрасывала волосы за спину на травологии. Зачем? Я и так постоянно хочу запустить в них пальцы».

— А можно мне тоже такого горячего мужика? — поинтересовалась Брай, которая уже заглянула ей через плечо и прочитала написанное.

Но Виктуар уже не слышала ее. Она достала из сумки перо, махнула над запиской палочкой, чтобы надпись исчезла. Потом махнула еще раз, чтобы она попадала в руки только двум людям: ей и Тэду. И, не обращая внимания ни на горящие щеки, ни на горящий взгляд в спину, решила, что провести этот обед за «перепиской» — лучшая идея сегодняшнего дня.

«Только в волосы? Моим рукам нашлось бы место под твоей мантией».

«Я сегодня без нее. Что насчет того, чтобы дать им волю под моей рубашкой?».

«Смотря что ты можешь предложить мне».

Бумажка разными путями, чтобы не особо сильно привлекать внимание остальных, летала от стола Гриффиндора к столу Пуффендуя и наоборот.

«Ты снова не сможешь глубоко вздохнуть. Только часто, с перебоями»

«Неплохо»

«И я не отпущу тебя ни на сантиметр от себя».

Вик прикрыла глаза, написала «Мало», отправила записку в полет и развернулась на скамье, чтобы якобы достать что-то из сумки. На самом же деле ей было интересно, с каким лицом Тэд пишет ей. Он как раз развернул бумажку, поднял голову и поймал ее взгляд. Кажется, уголки его губ поднялись. Перо заскользило по клочку пергамента, который он вскоре снова отправил в полет. Мари-Виктуар поймала его.

«Хочу целовать тебя прямо сейчас. До синяков на губах. Хочу оставить на твоем лице свои метки»

Уизли подняла голову. Тэд смотрел на нее в упор. Никто, даже сидящая рядом и порой тайком подглядывающая Брай, не замечали, как искрится воздух между двумя молодыми людьми. Люпин стремительно встал и направился прочь из Большого зала.

— Я в туалет. Иди без меня на пару, — сказала Вик и, не дожидаясь ответа Финниган, тоже двинулась к дверям.

Она вышла наружу и огляделась. Тэда в поле зрения не было, и она готова была поклясться Мерлином и вообще всем угодно, что если сейчас же он не окажется рядом и не утолит ее подогретое желание, она разнесет Хогвартс по камушкам.

Уизли, полная решимости, двинулась вперед, и когда приблизилась к главной лестнице, кто-то ухватил ее за запястье и затянул в темный угол. Губы тут же накрыли поцелуем, не успела она и пискнуть. Хотя этого делать и не хотелось, потому что Вик тут же растворилась в ощущениях.

Снова стенка за ее спиной, снова Тэд Люпин прижимал ее своим телом, но только вот совсем рядом был Большой зал, и любой ученик или преподаватель, стоило ему чуть внимательней присмотреться во мрак под лестницей, увидел бы две слившиеся вместе фигуры. Осознание этого подогревало еще сильнее.

Мари-Виктуар запустила свой язык в рот Люпину, но потом передумала и больно прикусила его нижнюю губу. Тэд довольно громко ахнул, но все же не привлек лишнего внимания.

— Какого черта? — зашипел он, сверкнув глазами сильно сжав ладонями ее бедра, так случайно оказавшимися под его руками.

— Такого, что ты самая большая задница, которую я только знаю, Люпин, — отозвалась Виктуар, хищно улыбаясь. Люпин ухмыльнулся и поиграл бровью.

— Все было под контролем, птичка, — сказал он неожиданно и как-то странно выделив интонацией последнее слово. — Чем дольше расставание, тем радостнее встреча.

— Полетаем?

Губы нашли губы. Руки — волосы. Человек — человека.