Империус (гет)

Без тени сомнения можно было заключить, что внутреннее убранство Института бешенства полностью соответствовало его неприветливому фасаду. Хмурые серые стены без окон обступали их со всех сторон — одинаковые и ничем не примечательные. Только тяжелые черные двери с символами или номерами и длинные похожие друг на друга коридоры нарушали их единообразие. Даже белый свет, льющийся из кристаллических шаров, казался приглушенным, тусклым и темным, словно бы само присутствие его здесь являлось нежелательным.

Ремус был уверен, что слышит доносящиеся издалека голоса, хотя пока они никого не встретили.

Хмурый человек продолжал вести их за собой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что их провожатый обладал довольно впечатляющим ростом. Сквозь его редеющие каштановые волосы проглядывала лысина, длинный нос выдавался вперед, а тяжелые челюсти были крепко сжаты. Он был одет в бело-серую мантию, на груди которой красовался значок с изображением лапы волка — вернее, оборотня — на фоне белого круга, который, как предположил Ремус, являл собой полную луну. Его палочка в кожаной кобуре буквально бросалась в глаза.

Идущая справа Тонкс встретилась с ним взглядом и одними губами произнесла: «Охрана». Ремус кивнул в ответ: сопровождающий их мужчина явно не был ученым.

Впереди коридор, по которому они шли, внезапно закончился большой черной двойной дверью с тем же самым знаком, который они уже видели на мантии охранника. Другой человек в красно-серой форме сидел за столом в нише рядом и со скучающим видом барабанил палочкой по столешнице.

— Фалконер.

Когда сопровождающий Люпина и Тонкс мужчина позвал его, человек подпрыгнул от неожиданности. Поспешно убирая палочку в кобуру, он отряхнул мантию и принял позу, похожую на стойку смирно.

— Да, сэр?

Провожатый холодно посмотрел на Ремуса и Тонкс. Нельзя сказать, что в его взгляде сквозила враждебность или неприязнь, основанная на предубеждении, как Люпин поначалу подозревал. Скорее, это было недоверие ко всем и всему. Этот человек ожидал от всех неприятностей вне зависимости от того, имели ли его подозрения под собой основания.

— Фалконер, запиши этих леди и джентльмена, — проговорил он глубоким и лишенным эмоций голосом. — А затем подожди здесь вместе с ними. Вскоре прибудет кто-нибудь с уровня пять, чтобы сопровождать их.

Фалконер решительно кивнул.

— Да, сэр.

Провожатый склонил на мгновение голову в сторону Ремуса (тот вежливо вернул жест), после чего повернулся к двустворчатым дверям. Неуклюже он достал из кобуры палочку и три раза коснулся крайнего пальца на лапе оборотня.

— Александр Аливард, — четко произнес он. — Уровень допуска «альфа».

С резким свистом круг повернулся на девяносто градусов. Дверь открылась с громким щелчком, и спустя мгновение Аливард прошел через нее и исчез. Замок заперся за ним.

Снова севший на свое место охранник по имени Фалконер грустно улыбнулся Тонкс и водрузил на стол большую книгу в кожаном переплете. Перо уже торчало из маленькой чернильницы, к которой было приковано серебряной цепочкой.

— Можно взглянуть на ваш пропуск? — обратился он к Ремусу с неуверенной улыбкой.

Разгладив скомканный пергамент, который он до сих пор сжимал в руке, Ремус передал его молодому человеку. Тот кивнул и, хмурясь, просмотрел документ, написанный затейливым почерком.

— Кажется, все в порядке… профессор, — сказал Фалконер, протягивая пропуск обратно. Взяв перо, он что-то записал в своей книге. — Могу я узнать имя вашей помощницы?

Имя. Черт.

Ремус знал, что Тонкс имела привычку называть свои перевоплощения — старушка Долли, безликая и непримечательная Бетти, сногсшибательная блондинка Баффи и так далее — поскольку и она сама, и ее начальство считали неблагоразумным распространяться о ее довольно запоминающемся имени, учитывая, что при этом она меняла внешность. Ремус видел почти весь ее репертуар этим утром, когда Тонкс выбирала подходящий внешний вид безобидной персоны, но затем им пришлось торопиться, чтобы успеть на поезд, который доставил бы их в запрещенную для трансгрессии зону при институте, и в спешке они забыли дать ее облику имя.

Конечно же, о том, чтобы назвать настоящее имя Нимфадоры Тонкс, не могло быть и речи, но, разумеется, именно в этот момент Люпин не мог вспомнить ни одного другого.

Тонкс весьма выразительным взглядом подгоняла его, явно веля просто придумать что-нибудь. Заминка заставила Фалконера с недоумением посмотреть на Ремуса.

— Сэр?

— Ундина, — выпалил он прежде, чем успел подумать. — Ундина Блэквуд. — Он улыбнулся с притворной робостью. — Я так плохо запоминаю фамилии.

Ответная улыбка Фалконера оказалась более искренней.

— Знаете, мой младший брат говорил, что, когда вы учили в Хогвартсе, то называли всех по именам, и ему это нравилось. Он считал, что это куда дружелюбнее.

Ремус заставил себя усмехнуться.

— Я и хотел быть более дружелюбным. Но плохая память также сыграла свою роль.

Фалконер рассмеялся и снова что-то записал в книгу.

— Я никому не скажу.

Стоявшая рядом Тонкс одними губами вопрошала: «Ундина Блэквуд?». Ремус не обратил внимания на ее пораженный вид.

— Так. — Фалконер подвинул книгу через стол и протянул перо. — Распишитесь, пожалуйста, напротив ваших имен.

Тонкс взяла перо и, бросив на Люпина гневный взгляд, написала имя Ундина Блэквуд крупными буквами, а затем сунула перо ему.

Ремус аккуратно написал свое имя, и Фалконер снова улыбнулся.

— Подождите немного, я подготовлю для вас разовые пропуска. Добро пожаловать в Институт.

Как только Фалконер повернулся к ним спиной, Ремус ощутил, как сильные пальцы впились в его руку и резко оттащили назад, подальше от охранника. В малознакомых чертах своей помощницы он прекрасно разглядел разъяренное лицо Нимфадоры Тонкс.

— Ундина? — прошипела она. — Ундина? Должна признать, Ремус, я не думала, что возможно найти имя хуже моего, но ты справился.

Ремус покраснел.

— Ундина значит водяная нимфа. Твое имя застряло у меня в голове, и это единственное, что я смог придумать.

Тонкс покачала головой, и светлые кудри весело взметнулись в разные стороны, ничуть не заботясь о настроении своей хозяйки.

— Если это первое, о чем ты подумал, то тебе надо попросить у Гудвина новые мозги. Ундина, Ремус. Ну в самом деле.

— Вот, пожалуйста.

Поспешно натянув на лицо веселую улыбку, Тонкс обогнула своего спутника и взяла у охранника два значка с символами института. Он улыбнулся ей в ответ.

— Ваша сопровождающая уже спускается, — сказал он, глядя то на Ремуса, то на Тонкс. — Будьте с ней поласковее. Она немного… стеснительная…

Позади раздался звук открываемой двери. Ремус обернулся и обнаружил глядящую на него из-за полотна двери пару голубых глаз.

Он улыбнулся, но глаза не сдвинулись с места.

— Эээ… добрый день, — неуверенно сказал он.

Глаза дернулись прочь, бумаги рассыпались по полу.

— Ох, черт! — С тоненьким вскриком маленькая фигурка вырвалась из-за двери и принялась метаться туда-сюда, собирая выпавшие документы. Это была невысокая, какая-то бесцветная женщина — полная, но не толстая; неумело нанесенная косметика покрывала ее широкое простоватое лицо, а распахнутые голубые глаза казались огромными за большими очками в золотой оправе. Ее волосы, свисавшие безжизненными кудрями, оказались огненно-рыжими, хотя более темные корни заставляли усомниться в натуральности этого цвета.

Переглянувшись, Тонкс и Ремус поспешили на помощь несчастной женщине и стали собирать разбросанные по полу бумаги. Та метнула быстрый взгляд в их сторону; все ее движения были какими-то дерганными и нервными. Когда в процессе сбора документов Ремус случайно коснулся ее руки, она подпрыгнула на месте и отскочила прочь, как будто ожидая, что он вот-вот взорвется.

И эта женщина работала в здании, полном потенциально бешеных оборотней?

С приподнятыми бровями Тонкс протянула собранные ею листы в ее сторону. Дыша чересчур часто, та осторожно взяла их.

— П… привет, — пробормотала она. — Г… господин… простите, профессор Люпин, верно?

Ремус кивнул.

— Абсолютно верно.

Внезапно женщина широко улыбнулась.

— Си… Симона Ригли, — представилась она, слегка кивнув. — Я личный помощник доктора Голдштейн.

— Приятно познакомиться, — сказала Тонкс, делая шаг вперед. — Я Ундина Блэквуд, помощница профессора Люпина.

При звуке ее голоса Симона опять вздрогнула, но на этот раз взяла себя в руки гораздо быстрее.

— Оч… очень приятно, — ответила она. — Пожалуйста, следуйте за мной.

Снова обменявшись взглядами, Ремус и Тонкс прикрепили значки к своей одежде и двинулись следом за Симоной сквозь большую черную дверь. Переступая порог, Ремус спиной ощутил вибрацию защитного заклинания, но значок на мантии позволил ему пройти беспрепятственно.

Помещение, в котором они оказались, было маленьким и темным, а фойе, лишенное окон, казалось еще меньше из-за огромных дверей, ведущих в него. Взгляд Ремуса сразу привлекла противоположная стена, в которую были вмурованы три темно-серые металлические решетки. За центральной из них виднелась неосвещенная лестница, уходящая вверх. За решетками по обе стороны нее находились пустые пространства прямоугольной формы — основания шахт, ведущих вверх, в никуда.

Дверь позади них захлопнулась, и зажегся свет.

По мере того, как усиливающийся свет от ламп осветил забранные решетками арки, стали видны написанные над их сводами черным слова. Над левой надпись гласила: «Уровни резидентов», над центральной — «Доступ в случае чрезвычайной ситуации», а над правой — той самой, к которой они шли вслед за Симоной — появились слова «Уровни персонала». На месте замков на решетках Ремус разглядел все тот же, теперь уже знакомый, символ института.

— Не… не прикасайтесь к решетке по центру, — с придыханием поспешно проговорила Симона. — Она защищена обездвиживающим заклятием, которое может отключить вас на несколько часов.

Тонкс нахмурилась и, следуя за провожатой к пустой шахте справа, спросила:

— Зачем это?

Симона дернула бровью.

— Это… это единственный путь, ведущий сразу ко всем этажам, — ответила она нервно, теребя палочку. — Или… вернее, ко всем этажам, кроме уровня шесть. — Женщина мимолетно улыбнулась. — Та шахта ведет только к тем уровням, где живут потенциально бешеные оборотни. Эта — к уровням, которые занимают работающие тут люди. Здесь… здесь все разграничено в целях безопасности. Нельзя рисковать, оставляя… оставляя слишком много путей для побега!

Ее слова заставили Ремуса нахмуриться. Симона переменилась в лице, поспешно отвернулась и трижды коснулась символа на решетке.

— Симона Ригли, — произнесла она. — Код безопасности «гамма».

Шахта вдруг замерцала и завибрировала, и перед ними оказалась кабина старинного лифта. Решетка со щелчком отворилась, Симона осторожно отодвинула ее в сторону и поспешно поманила их пальцем внутрь.

— Дезиллюминированный лифт, — проговорила Тонкс, с некоторой долей уважения оглядываясь вокруг. — Отличный фокус.

Несмотря на небольшое число пассажиров, в кабине было очень тесно. Толкаясь локтями, Симона все же задвинула решетку на место и наклонилась к элегантной формы микрофону.

— Уровень пять, — проговорила она четко. — Приемная.

С громким лязгом лифт пришел в движение. Ремус схватил Тонкс за руку, так как она отшатнулась назад и, потеряв равновесие, вцепилась в его мантию. Остаток поездки, однако, прошел гладко; кабина скользила вверх с неожиданной для ее возраста скоростью, а затем плавно остановилась перед появившейся позади них серебряной решеткой. Со странным сосущим звуком лифт развернулся кругом, так что пассажиры оказались лицом к выходу.

К счастью, Ремус и на этот раз уберег свою спутницу от падения. Она благодарно ему улыбнулась, а он осторожно поставил ее на ноги и вышел вслед за Симоной.

Помещение, в которое они прибыли, оказалось куда уютнее, чем все, что они пока видели в стенах этого учреждения. Это был небольшой зал со знакомыми теперь серыми стенами, но по периметру стояли мягкие кресла и диваны, серые стеллажи заполняли книги и старые журналы, а также виднелся графин с чем-то, похожим на огненный виски. На одной из стен висела картина — уголок рта Ремуса чуть дернулся — изображавшая обычного волка, воющего на луну. Кто-то постарался добавить сюда немного цвета: яркий марокканский ковер покрывал часть серого пола, а на креслах лежали красные и синие подушки, однако усилия оказались тщетными в этом навевающем тоску месте.

В стене напротив виднелась ниша, в которой умостился маленький рабочий стол, заваленный всевозможными папками и бумагами, среди которых виднелся потертый горшочек для перьев. Позади стола на стене была закреплена полка с маленькими фигурками мышей и кроликов и фотографиями. Очевидно, этот стол принадлежал Симоне, что подтвердилось секунду спустя, когда она бросилась к нему и положила свои бумаги в уже имеющуюся там кучу. Она посмотрела на видневшуюся за столом закрытую темную дверь с серебряной табличкой, затем оглянулась и неопределенно махнула рукой. Ремус как раз решил, что это означает, что им следует оставаться на месте, как она постучала в дверь и внезапно исчезла за ней.

Тонкс мгновенно оказалась рядом.

— Итак, — деловито прошептала она. — Твоя задача выудить из Голдштейн информацию по поводу того, чем они в настоящий момент тут таким занимаются, что могло бы привлечь интерес Сам-Знаешь-Кого. Я же постараюсь обнаружить среди местных тех, кто может оказаться носителем определенной татуировки. — Тонкс быстро обернулась к закрытой черной двери и добавила: — Мне бы хотелось потихоньку ускользнуть и оглядеться здесь, сменив внешность, но я не думаю, что нам стоит разделяться. Мне здесь не нравится.

— Мне тоже, — с чувством ответил Ремус. — Что ж, хороший план. Нам только нужно…

— Но это тааак интересно! — вдруг воскликнула Тонкс, сунув ему в лицо свой планшет. — Я читала об этом, профессор, и полагаю, что это восхитительная теория. Как вы считаете?

Слева от них кто-то прочистил горло.

Тонкс взглянула в ту сторону и широко улыбнулась.

— Ох, здравствуйте! Я вас не заметила.

Проследив за ее взглядом, Ремус повернулся. В арке, ведущей в очередной серый коридор, стоял человек, облаченный в серо-белую мантию. Незнакомец неприятно улыбнулся.

Несмотря на разницу в телосложении, человек немедленно напомнил им о Снейпе. Он был высоким, очень худым с длинными руками и ногами, которые, казалось, гнулись крайне неохотно, а его небольшая голова выглядела совершенно непропорциональной по отношению к телу. Его густые темные и гладкие волосы были зачесаны назад, а темные же глубоко посаженные глаза наблюдали за ними из затененных глазниц. Нос незнакомца оказался длинным, прямым и словно бы заостренным, напоминая баллистическую ракету, направленную на наблюдателя, а его улыбка была кривой и неприятной. Ремус решил, что этот человек вряд ли станет ему дорогим другом.

Стоящая рядом Тонкс смотрела на незнакомца поверх оправы очков, выгнув бровь. Судя по всему, она пришла к схожим выводам.

— А, профессор Люпин, — с фальшивым дружелюбием проговорил человек, оценивающе оглядывая Ремуса. — Печально известный учитель-оборотень. Я ждал нашей встречи.

Ремус с трудом улыбнулся.

— Благодарю… профессор Голдштейн?

Он заметил, что Тонкс почему-то поморщилась. Неприятная улыбка незнакомца стала шире.

— Вообще-то, меня зовут Аркадиус Кролл. Я здесь главный научный исследователь, — ответил он и хохотнул. Этот звук был полностью лишен юмора и напоминал скрежет когтей по учебной доске. — Вы думали, я Голдштейн? Учитывая, что вы учитель, вам следовало бы лучше делать домашнюю работу.

Ремус продолжал осматривать человека, стараясь, чтобы на его лице не отразилось обуревающее его после столь насмешливого замечания раздражение. Он постарался найти утешение в том, что этот Кролл не был Голдштейном, а значит, возможно, ему не придется проводить в его компании слишком много времени.

— Прошу простить, — осторожно ответил он. — Не так уж просто найти какую-либо информацию об этом институте. Ваши данные недоступны тем, у кого нет соответствующего разрешения от Министерства.

Кролл пожал плечами.

— Необходимая предосторожность. Я уверен, вы согласитесь, что неразумным было бы предавать нашу деятельность широкой огласке. Но вы здесь, — заметил Кролл и усмехнулся, чем привел Ремуса в замешательство. — Честно говоря, профессор, учитывая все, что я о вас слышал, я ожидал увидеть вас здесь гораздо раньше.

Ремус едва заметно кивнул.

— События, сопутствующие поимке Каина, оказались для меня весьма болезненными, мистер Кролл. До сего момента идея воспользоваться вашим приглашением казалась мне не самой удачной.

И снова Кролл мерзко усмехнулся, а его глаза неприятно блеснули.

— Я говорил вовсе не про приглашение.

Ремус напрягся. Боковым зрением он заметил, как ногти Тонкс вонзились в ее планшет.

Ухмылка Кролла стала шире. На фоне желтоватой кожи его тонкие губы напоминали кожуру дыни.

— Джентльмены, давайте вести себя вежливо.

Ремус дернулся от неожиданности, услыхав незнакомый голос, и снова обернулся.

Дверь, сквозь которую совсем недавно исчезла Симона, сейчас была открыта, и в проеме стояла женщина, одетая в такую же мантию, как и Кролл. Она была среднего роста, чуть выше Тонкс, хотя и казалась более утонченной, а ее рыжевато-каштановые волосы сияли в свете шарообразных светильников на стенах. Скорее всего, она была на несколько лет старше Ремуса, хотя и выглядела моложе. Ее лицо все еще было красивым, хотя мягкие черты несколько контрастировали с жестким взглядом карих глаз. Ее позу нельзя было бы назвать откровенно недружелюбной, но в скрещенных на груди руках явно недоставало гостеприимства.

И было еще что-то… Ремус нахмурился, пытаясь выудить из памяти нужное воспоминание, которое бы объяснило это мимолетное ощущение, что он уже встречал эту женщину прежде. Что-то в ее чертах было ему знакомо. Возможно, учитывая небольшую разницу в возрасте, они вместе учились в Хогвартсе.

— Ребекка Голдштейн, — мягко, но отчетливо представилась она, и Ремус заставил себя сосредоточиться на текущем моменте. — Глава этого заведения. А вы Ремус Люпин. — С этими словами она не сделала попытки подойти ближе или подать руку; вместо этого просто задумчиво склонила голову набок и бесстрастно оглядела его с ног до головы. — Должна признать, профессор, я представляла вас себе несколько иначе, — заметила Ребекка с довольно недружелюбной улыбкой, но, по крайней мере, без желчи, так и сочившейся из Кролла. Ее холодное выражение скорее соответствовало профессионалу, который решает деловую проблему, без которой вполне можно было бы обойтись. — И, судя по вашей оплошности, я тоже не оправдала ваших ожиданий.

Ремус глянул на Тонкс, которая тихо посмеивалась, уткнувшись в планшет, и мысленно поклялся поговорить с ней о необходимости делиться информацией о половой принадлежности тех, с кем им предстояло иметь дело, в будущем.

— Честно говоря, профессор, я не знал, чего ожидать.

Профессор Голдштейн поморщилась и сказала:

— Зовите меня Ребеккой. Терпеть не могу, когда меня зовут профессором, а Голдштейн — это мой муж.

Ремус улыбнулся, на этот раз чуть более искренне.

— Лично мне нравится, когда меня зовут профессором, но если хотите, можете звать меня…

— Уверена, что вам это нравится, — холодно перебила его Ребекка. Несмотря на приглашение к неформальному обращению, она продолжила держать дистанцию. — Нет никакой необходимости следовать моему примеру, профессор. Если вам нравится это обращение, я буду использовать его.

Ремус подумывал возразить, однако взгляд Ребекки удержал его от этого. Тонкс перестала смеяться и теперь смотрела на женщину, прищурившись.

Ребекка посмотрела на нее в ответ.

— Ваша помощница, полагаю?

Тонкс вяло улыбнулась и представилась:

— Ундина Блэквуд, профессор Голдштейн. Я читала ваш труд на тему дикого разума и должна сказать…

— Должна ли? — перебила ее Ребекка, и выражение на ее лице осушило поток энтузиазма Тонкс. Она склонила голову, словно бы растерявшись, но Ремус видел, как мрачно блестят ее глаза за стеклами очков. Ребекка Голдштейн имела не больше шансов стать их другом, чем Кролл.

Ремус перевел взгляд с одного на другого, отмечая приторную улыбку Кролла и холодную грубость Ребекки, и вздохнул про себя. Очевидно, его присутствие здесь было не очень-то желанно.

Что, в свою очередь, поднимало вполне очевидный вопрос: зачем его вообще пригласили?

Нервничая, он все продолжал глядеть на сотрудников института, вспоминая все их сложные охранные системы, благодаря которым он застрял тут. Зачем он здесь, когда глава института и главный научный исследователь столь явно не желают его присутствия? На самом ли деле его пригласили сюда, чтобы он сделал свое заключение на тему неожиданного состояния Авраама Каина? Или мерзкое утверждение Кролла было правдивым, и они что-то замышляют против него?

Последние слова Фолка подразумевали, что под крышей этого заведения происходит что-то зловещее. Ремусу оставалось только надеяться, что все это не имеет отношения к нему лично.

— Что ж, профессор, — неожиданно деловым тоном Ребекка прервала его мрачные размышления и сделала шаг вперед, отряхивая с мантии несуществующую пыль. — Думаю, справедливым будет признать, что все мы хотим побыстрее покончить с этим делом. Разрешите проводить вас к Каину.

Ремус кивнул, стараясь избавиться от неприятного ощущения нервозности. Однако, учитывая неизвестные планы Волдеморта, запертые за ним двери и необходимость снова увидеть Авраама Каина, нельзя было сказать, что ему не о чем переживать.

А при следующих словах Ребекки тревога Ремуса в мгновение ока превратилась в настоящую панику:

— Ваша помощница может подождать здесь. — Заметив выражение лица Ремуса, она пояснила: — Боюсь, мы не пускаем на уровень шесть кого попало. Министерство выдало разрешение вам, но не ей. Нельзя пускать на совершенно секретную территорию всех подряд.

Ремус с трудом улыбнулся.

— Конечно, я это понимаю. Но я очень надеялся продемонстрировать Ундине…

— Нет, — резко перебила его Ребекка. — Она подождет здесь.

Тонкс широко улыбнулась, хотя ее улыбка на этот раз показалась Ремусу довольно тусклой.

— Не переживайте, профессор, ничего не поделаешь, — сказала она с фальшивой веселостью. — Я просто… э… — она обвела взглядом помещение, — найду, чем себя здесь занять.

Ее явно высказанное намерение побродить по округе ничем не помогло унять тревогу Ремуса.

— Что же, пусть так и будет. — Он попытался улыбнуться, но во рту пересохло. Если ее поймают… — Но постарайся никому не мешать, — добавил он, многозначительно глядя на нее. — Не стоит никому портить настроение.

— Конечно же, нет, — продолжая улыбаться, ответила Тонкс, однако в ее глазах не было ни намека на веселость. — Удачи, профессор.

Он кивнул, все четче осознавая, где находился и что его ожидало.

— Спасибо.

— Профессор, — позвала Ребекка с улыбкой, стоя у входа в тот самый коридор, где недавно стоял Кролл. Оказалось, что мужчина молча удалился, пока они беседовали. — Прошу за мной.

Ремус и Тонкс снова переглянулись. Тонкс сумела улыбнуться ему, но он не смог улыбнуться в ответ.

И вот он уже следовал за Ребеккой по серому коридору, часто дыша и чувствуя, как колотится в груди сердце. Он находился в Институте бешенства и мог надеяться покинуть это заведение только с помощью других. Волдеморт что-то замышлял в этих стенах, так что любой из повстречавшихся ему здесь мог оказаться пожирателем смерти. И сейчас, несмотря на свое твердое решение никогда больше с ним не встречаться, он должен был снова увидеть то, что осталось от оборотня, который убил его мать и укусил его в детстве.

Определенно, у него бывали дни и получше, однако поворачивать назад было уже поздно.

Впереди Ребекка Голдштейн — холодная и отстраненная — касалась своей палочкой цифр, нарисованных на окрашенной стене, которая внезапно заискрилась и растаяла, являя его взору еще одну лифтовую решетку. Глава института ступила в кабину и жестом велела ему присоединиться.

Расправив плечи, Ремус глубоко вдохнул и вошел в лифт.