Житейские воззрения кота Тириона вкупе с фрагментами биографии его людишек... (джен)

Всю ночь сидеть под кроватью я, разумеется, не собирался. И, когда людишки утихомирились и уснули, отправился исследовать доставшиеся мне территории повторно, не подгоняемый навязчивым вниманием всех троих обитателей этого дома. Более подробный осмотр позволил мне уяснить несколько весьма неутешительных вещей. Мой весьма непрозрачный намек людишки не поняли, и в блюдце так и остался плебейский "Вискас", есть который я считал ниже своего достоинства и изысканных пищевых пристрастий. Лежанку купить или соорудить они мне тоже даже не подумали. Спи, бедный котик, где придется, хотя бы и на полу. Немного утешило наличие двух кресел, вполне подходящих для назначения моими кроватями, и дивана, на котором было вполне сносно валяться. Я немедленно проверил эти выводы опытным путем и остался вполне доволен. Когтеточки в доме также не было. А драть стены или что-то из имущества людишек я пока поостерегся. Мало ли, может, им это все дорого как память... и явно пока дороже меня. Со своей мебелью они уже давно живут, а я в их доме появился только вчера. Надо заметить, что ранее подобные соображения даже не пришли бы мне в голову. Ведь это же я — прекраснейший и великолепнейший повелитель хозяев. Меня невозможно ценить ниже какой-то там мебели или, например, обоев. Но вероломное поведение моих бывших людишек заставило меня несколько пересмотреть свое отношение к подобным вопросам — по причине обоснованных опасений вновь оказаться на улице. Самым же ужасным открытием оказалось то, что лоток не просто не наблюдался где-то поблизости. Его вообще не было! Ну, и куда прикажете делать дела свои скорбные интеллигентному коту-аристократу? А между тем физиологические потребности недвусмысленно давали о себе знать. Излиться хотелось все сильнее с каждым часом.

Я страдал и мучился, стараясь отвлечься всеми доступными мне способами. Сначала я нарезал пару кругов по всей квартире, пошуршал газетами по углам. Знаете, весьма отвлекает, если отнестись к процессу вдумчиво и со всей душой. Попил воды из блюдца, попил воды из кружки, стоявшей на табурете у кровати младшей из людишек, прошелся по столу в комнате и попил воды из кружки, стоявшей на столе. Понял, что зря я пил из всех этих емкостей. Вновь попытался отвлечься от внутренних мучений, нарезав еще пару кругов по квартире. С горя таки похрустел "Вискасом", закусил толстянкой, пытаясь перебить мерзостный вкус этого плебейского корма. Пары отгрызенных листиков людишки скорее всего и не заметят, а мне надо было как-то избавиться от отвратных ощущений во рту. Нашел банковскую резинку и некоторое время вдумчиво с ней играл. Нашел катушку, уронил ее с комода и отважно загнал под кровать. Снова забрался на комод и опрокинул несколько стоящих в ряд пузырьков и бутылочек. Ронять с комода не рискнул, хотя очень хотелось. Обнюхал всех троих людишек по очереди, получил пяткой по морде от младшей из них и свалился с кровати. Решился и покогтил шторы в большой комнате. Так, совсем чуть-чуть и с самого краю, чтобы было незаметно. Опять пробежался по квартире, умаялся, забрался в кресло, свернулся и уснул.

Утро наступило внезапно и неотвратимо. И началось оно с возмущенных воплей женской части людишек — "Какой гад натряс шерсть в мою кружку? Какая зараза пороняла мои баночки? Вот сейчас какой-то серожопой сволочи достанется за обгрызенный цветок и зацепки на шторе!" Да кто же знал, что эти людишки такие внимательные?! Мои бывшие вероломные предатели-хозяева могли неделями не замечать, что драцена щеголяет художественно перфорированными листьями, штора, диван и обои в коридоре явно пережили неоднократное приложение моих когтей, а у баночек и бутылочек в ванной и на комоде явно падучая. Срочно пришлось просыпаться и скрываться под кроватью, пережидая, пока людишки навозмущаются и успокоятся. Людишки не просто успокоились, они дружно собрались и куда-то ушли. Все. Трое. А меня заперли в пустой квартире без лотка и когтеточки. Наедине с отвратным "Вискасом" и толстянкой. Оскорбленный в лучших чувствах, я выбрался из-под кровати и снова устроился в кресле — досыпать. Проспать удалось до обеда. По моим внутренним ощущениям, до обеда, потому что спать, когда тебя разрывают два противоположных желания, причем разрывают с равно непреодолимой силой — невозможно. Мне хотелось есть... и наоборот. Еда, если "Вискас" можно так назвать, в принципе была в наличии, а вот с реализацией противоположных желаний наблюдались все те же объективные трудности. Лотка в доме все так же не было. День тянулся и тянулся. Я повторил все свои ночные подвиги, исключая штору, питье из кружек и борьбу с катушкой. Потому что кружки убрали, катушка была изгнана с комода под кровать, а штору я решил не трогать, резонно опасаясь вызвать еще больший гнев у людишек. К вечеру "Вискас" был съеден полностью, а толстянка рассталась еще с тремя листочками. Надо же думать перед тем, как подсовывать породистому коту всякую гадость, ее же надо чем-то заедать. Сами виноваты!

К вечеру я настолько озверел от одиночества и бытовых трудностей, что кинулся к вернувшимся людишкам как к родным, хотя познакомился с ними только накануне. Они, надо заметить, тоже мне обрадовались и даже попытались погладить. Все трое. Ха! Так я им и дался! Людишки, если и огорчились, никак этого не показали, но тут же развили бурную деятельность. Женщина извлекла из большого пакета лоток. О, Бастет! Лоток!!! Разместила его в коридоре и всыпала наполнитель. Знаете, друзья мои, что такое абсолютное незамутненное счастье? О, я скажу вам — это когда ты почти сутки пытаешься всячески отвлечься от определенных физиологических потребностей... и вдруг тебе приносят лоток. Я тут же рванул реализовывать насущные потребности. И людишки, с интересом уставившиеся на то, как я их реализую, мне абсолютно не мешали, я их просто не замечал, пребывая почти в нирване. Тем более, что пока я загребал лапами в лотке, старательно закапывая последствия, они переместились на кухню и принялись там чем-то дружно греметь и шуршать. Я не мог позволить, чтобы гремели и шуршали без меня, и проследовал следом за ними. В кухне меня ожидало второе потрясение за день. На полу были расставлены в ряд пять блюдечек с разными кормами. Я безошибочно определил, какое было наполнено моим любимым "Рояль Канином", и неспешно приступил к ужину. Все же сказывались съеденные за день гадости. Людишки тоже приступили к трапезе, но ели они что-то совершенно неприемлемое. Всегда поражался этой особенности людишек. Как можно есть какое-то непотребство, когда на свете существует "Рояль Канин"? И кошачьи консервы. Мясные, не рыба. Хотя тунец тоже вполне съедобен. Одно слово — людишки. Куда им до котов...

После ужина женщина строгим голосом, от которого у меня шерсть за загривке слегка зашевелилась, и я тут же припомнил все, что натворил за день, а она могла заметить, спросила двух других людишек: — "Ну, вы собираетесь искать хозяев кота?" И они тут же принялись обсуждать какие-то объявления, что в них написать и где их развесить. Я крутился рядом, понимая, что все это обсуждение как-то связано со мной. В целом ничего угрожающего я не услышал, хотя слова "проглистогонить" и "привить" мне несколько не понравились. Но тут младшая из людишек завопила: — "Фотка, нужна фотка!", и тут началось самое интересное. Я убегал, а она носилась за мной по всей квартире с телефоном и уговаривала посидеть спокойно. Мне вовсе не хотелось прерывать эту увлекательную игру, которую я про себя назвал "сними котика", поэтому сидеть спокойно категорически не собирался. Однако, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Девушка умаялась и отстала от меня. Я обиженно покрутился рядом с ней, подвзмырквал, приглашая продолжить веселые гонки с препятствиями, но она не вняла моим призывам, уткнувшись в телефон. Чтобы развеяться, я вновь решил исследовать комод, подумывая, не сбросить ли с него вазочку с букетиком полевых цветов. Просто так, чтобы посмотреть — что будет. Но эта мысль, еще не успев толком сформироваться, была оборвала радостным воплем:

— Есть! Есть фотка! Уруруру! Какой няша, просто мимими! — девушка схватила меня в охапку и принялась кружить по комнате так, что меня даже слегка замутило. А потом сунула мне под нос свой телефон, приговаривая: — Вот смотри, это ты такой красавец. Правда же, красавец? И как тебя могли, такого няшу, потерять?

Я с достоинством отстранился, но все же бросил украдкой взгляд на экран телефона. Действительно, красавец. Ох, все же я ужасающе прекрасен и фотогеничен.

Людишки вскоре угомонились и улеглись спать, а я задумался. Ведь если они развесят объявления с моим фото, то бывшие хозяева, так вероломно меня предавшие, вышвырнувшие меня из привычного окружения на верную погибель, обязательно найдутся. А хотел ли я этого? Нет, конечно, они могли и не найтись... мало ли кто не находится — ищи не ищи. Но что тогда? Эти людишки, которых я уже почти начал воспринимать как своих, отдадут меня кому-то "в хорошие руки"? Или все же оставят жить здесь, в этом доме, который с появлением в нем лотка и правильного корма вполне начал меня устраивать? Со всем этим надо было что-то делать. Причем незамедлительно. На людишек надо было повлиять в свою пользу. Кто из троих более поддается внушению? С полчаса я ломал голову, прикидывая так и эдак, и наконец решил начать воздействие с младшей. Юность вообще более податлива и легче поддается влиянию. Я собрался с духом и запрыгнул на кровать к девушке, покрутился у нее под боком, помурчал достаточно громко, чтобы она услышала даже сквозь сон, и устроился спать у нее в ногах.