Бесполезные (гет)

Макото долго смотрела на утопающие в густом тумане улицы, прежде чем начала слушать двух спорящих людей. Улицы города безмолвствовали, если среди пустых домов и прятались эсперы, то явно были парализованы страхом и не осмеливались сделать шага навстречу. Макото чувствовала точно такой леденящий душу ужас, и пугала её вовсе не смерть или то, что, когда всё закончится, её семья будет опозорена двумя простыми фактами: Макото — эспер, что всячески пытались скрыть её близкие люди, и она же — самоубийца. Как бы выглядело это самоубийство? Макото представляла, что Мелочь наполнит монетками её внутренние органы, забьёт ими её желудок, трахею, глотку. И Макото будет ей благодарна.

Но не от этого в ужасе сжималось её сердце. Она вглядывалась в туман глазами, полными страха, и слышала голос, который даже за прошедшие долгие годы не исчез из её памяти. Макото оглядывалась, и ей казалось, будто она видит этот высокий, нездорово бледный силуэт с равнодушными алыми глазами.

— Мир такой предсказуемый, — ясно слышала она, зажимая руками уши. — Разве тебе не скучно в нём жить?

Нет. Макото зажмурилась, отгоняя непрошенные мысли. Тацухико умер. Погиб. Был убит. Его лицо изуродовано шрамом, пересекшим половину лица. Макото видела его в морге. Видела в гробу. Бросила первую горсть земли на гробовую доску и так хотела броситься туда сама. Эти воспоминания, как бы она их ни подавляла, воскресали в её сознании, оживали, душили.

Но как тогда объяснить этот туман? Возможно, у Тацухико был ребёнок, о котором она не знает, и способность передалась по наследству?

— Я знаю, что ты ответишь, Мако-тян, но всё же спрошу: ты выйдешь за меня замуж?

В тот день он даже опустился на колено для соблюдения традиции. В тот день Макото не дала ему однозначного ответа. А после было слишком поздно.

— Если бы я хотел выжить без способностей, я бы прятался там, откуда есть запасной выход, — прозвучало откуда-то издалека, из реальности, которую Макото давно отринула.

— Кажется, ты гений! — огрызался второй голос из реальности. Женский. — Твой ай-кью случайно не сто шестьдесят?! Ты талантище!

— Я хоть что-то предлагаю, — сквозь зубы ответил Накахара Чуя. — Будешь критиковать каждое моё действие — останешься без помощи!

— Почему вы спорите? — вздохнув, спросила Макото. — Очевидно, что вы оба неправы.

— А-а-а? — протянул парень.

— В Йокогаме могут проживать тысячи эсперов, и каждый из них по-своему представляет личную безопасность, — Макото потёрла замёрзшие руки. — Другими словами, будет проще, если мы разделимся и тщательно обойдём несколько кварталов.

— Хм-м-м, — протянула Чо. — Звучит неплохо.

— Пойдёшь со мной, — сказал Чуя, хмуро глядя на Макото. — Ты, хотя бы, помалкиваешь.

— Не пойдёт, — грустно улыбаясь, Макото пригрозила ему пальцем. — Я пойду с Ломочкой.

— Почему это?

— Потому что я женщина давно одинокая, много лет живущая без заботы и ласки, — её улыбка стала более хитрой. — А мужчины вроде тебя невероятно тяжело переносят изнасилования.

— ЭЙ! — вспылил Чуя, заметно краснея. — Если подобное и возможно, то переносить изнасилование придётся тебе!

— Ты не знаешь всей силы простой женщины, — Макото пожала плечами и круто повернулась на пятках. — Идём, Ло. Встретимся через полтора часа здесь же.

И Ломка послушно отправилась следом за едва знакомым человеком, слушаясь его куда охотнее, нежели свою хозяйку.

— Потрясающе, — раскрыла глаза Чо. — Я не могу справиться с Ломкой с двух лет, а тут полное доверие за две минуты и два комплимента!

— Просто ты не умеешь общаться с людьми, — вставил слово Чуя, переведя взгляд на противоположную сторону пустынной улицы. В окнах не горел свет, на улицах не светили фонари, видимость была практически нулевой. — В том числе и с самой собой.

— Сказал тот, кто стрелял в свою способность, — хмуро отозвалась Чо. — Ладно, пошли.

Чем дольше тянулись поиски, тем слабее становилась надежда найти хоть кого-нибудь среди опустевшего города. И, когда в очередной квартире в высотном здании было пусто, Чо вздыхала с облегчением. В голове она уже репетировала, что скажет новому эсперу, и каждый раз её сердце подпрыгивало, стоило ей постучаться в новую дверь. В какой-то момент Чуя устал терпеть её несмелые действия и стал попросту выбивать каждую дверь, которая только попадалась ему на глаза.

— У тебя что, личная ненависть к дверям?! — в панике воскликнула Чо, спрятавшись за углом от нервного парня.

— Я хочу побыстрее с этим разобраться! — прорычал от сквозь сжатые зубы, срывая очередную дверь с петель.

— ЧУЯ-САН, У ЭТОЙ ДВЕРИ БЫЛА СЕМЬЯ!

Но даже этот весомый факт не остановил кровожадного… древожадного потрошителя. Его движения стали механическими: выбил, заглянул, перевернул комнату, вышел, выбил, заглянул и так далее бессчётное количество раз. Ужасающее преступление продолжалось вплоть до того момента, пока из одной из комнат, не тронутой обезумевшим от скуки маньяком, не выбежала девушка.

— Стойте! — уверенно и сурово воскликнула она. — Остановитесь!

Чо выглянула из-за спины Чуи. Перед ней с грозным и самоуверенным видом стояла миниатюрная, тонкая, как тростинка, девушка с длинными тёмными волосами. У неё были большие глаза на половину лица и такой грозный вид, будто бы она была готова испепелить Чую одним лишь взглядом.

— Ты кто? — Чуя опустил ногу на очередную дверь, и его тело объяла красная аура.

— Ёсимура Кин, — она нахмурилась. — Немедленно прекратите портить чужое имущество! Это уголовное преступление!

— Не может быть, — буркнула Чо, когда очередная дверь слетела с петель.

Кин, увидев, что её слова не произвели желаемого эффекта, стала сверлить Чую взглядом. Как странно. Не пытается воззвать к способности, не лезет в атаку. Понимает, что человек перед ней невероятно силён, или просто её способность гораздо более бесполезна, чем можно себе вообразить?

— Эй, — обратилась к ней Чо. — Ёсимура-сан, а какая у тебя способность?

— М? Как ты поняла, что я эспер?

— Интуиция, — огрызнулся Чуя.

— Ну… моя способность называется «Свобода слова», — честно призналась девушка.

— Свобода слова? — с хмурым видом переспросил Чуя.

— Должно быть, это способность управлять словами, — предположила Чо. — Скажет слово «деньги», и в руках уже целая пачка. Скажет «еда», и стол уже ломится от яств.

Чо замолчала, решив, что Макото явно бы вставила в её рассуждения какую-нибудь невероятно пошлую шутку, от которой бы на Чо вновь снизошла истерика. Кин удивлённо раскрыла свои и без того большие глаза.

— Вот как? — задумчиво произнёс Чуя. — А если скажет «грохнуть эспера, который повелевает туманом», то что-нибудь произойдёт?

— Произойдёт то, что все узнают, что у тебя совершенно нет фантазии, Чуя-сан, — Чо тяжело вздохнула. — Если Свобода слова настолько могущественна, то как же нам её одолеть?

— Как насчёт того, чтобы выбить из неё дурь? — дерзко хмыкнул Чуя, громко хрустнув костяшками пальцев.

Кин в ужасе закрыла рот обеими руками, прижавшись спиной к стене. Чо с хмурым видом осуждающе посмотрела на Чую.

— И это я не умею общаться с людьми?

— Что я такого сказал?!

— А вдруг она любит свою способность?! — нахмурилась Чо. — Ты об этом не подумал, Чуя-сан! Ты только о себе и думаешь!

В ответ Чуя лишь звонко цокнул языком.

— Если бы ты каким-то невероятным образом не одолела мою способность, я бы с тобой даже не церемонился.

Поиски продолжились, вновь создавая ощущение безнадёги и пробуждая ненадолго затихшую тревогу. К удивлению Чо, общими усилиями нашлась ещё девушка с даром «Кома», которая мирно спала в постели в обнимку со своей способностью, которую никакими силами нельзя было оторвать от провалившейся в царство сна хозяйки. К сожалению, на этом всё. Время истекало. Оставалось надеяться, что у Макото дела шли куда успешнее.

А сама Харада Макото, не пройдя и ста метров, наткнулась на то существо, которое презирала всеми фибрами души.

— Ну привет, Мелочь, — невесело хмыкнула она, глядя на свою точную копию в роскошном сверкающем кимоно из новеньких, недавно отчеканенных монет. — Как тебе без меня? Живётся?

Золотые монеты поднялись в воздух, точно мелкие, сверкающие в тумане яркими искрами, падающие звёзды. Ломка хотела выйти вперёд, защитить Макото от намечающегося града, но та жестом велела ей оставаться на месте.

— Что, — истерично хохотнула Макото. — Это всё, на что у тебя хватает фантазии?! Хочешь убить меня?! А если я не подарю тебе такой роскоши?

Сказав это, Макото достала заткнутый за пояс револьвер. Единственный подарок Тацухико, оставшийся у неё, единственная вещь, которой он искренне восхищался. Сколько раз Макото приходила к его могиле и, глядя на улыбающуюся фотографию на надгробии, приставляла дуло к виску? Все эти годы. Сколько она заряжала револьвер тремя пулями из шести, вращала барабан и стреляла себе в висок? Все эти годы. Сколько раз она терпела неудачу? Ответ очевиден.

Закрыв глаза, Макото взвела курок и прижала дуло пистолета к подбородку.

— Я и сама хочу убить себя, Мелочь, — едва заметно улыбнулась Макото. — Впрочем, ты это и без моих слов прекрасно знаешь.

Золотистые монетки закружились в бешеном вихре, плотной стеной отделив Макото с Мелочью от Ломки.

— Хочешь сделку, Мелочь? — Макото убрала дуло пистолета от подбородка, опустила взгляд на оружие, выдвинула барабан и вставила в него недостающие пули. — Хочешь. Я слышу твой голос. Ты никогда не искала лёгких путей для решения проблемы.

Мелочь наклонила голову набок, всем своим видом показывая, что она слушает.

— Ты убьёшь меня, — Макото равнодушно посмотрела на заряженное ружьё и задвинула барабан. — Я не буду сопротивляться. Но перед этим ты и я сделаем ещё кое-что. И у нас для этого будет непростительно мало времени.

Дальнейших слов Ломка не расслышала, но как только губы Макото перестали двигаться, тысячи золотистых монеток взметнулись в небо, увлекая лёгкую, точно пушинку, Мелочь за собой. Сжав губы в тонкую линию, Макото закрыла глаза, подставив лицо холодному ветру. В воздухе пахло металлом, сыростью и бензином.

— Эй, Ломка, — спокойным, безразличным голосом обратилась Макото. — Тебя не ранило?

Ломка отрицательно качнула головой.

— Хорошо. Идём. Заглянем к старым знакомым, — она вздохнула. — Надеюсь, они уже успели склеить ласты.

Макото и не ожидала, что найдёт хоть где-нибудь помощь. Все её знакомые были либо бесполезны, либо в такой ссоре с Макото, что о примирении не могло быть и речи. Её знакомый со способностью «Красота» был очарован своими силами настолько, что в момент всемирного бедствия занимался сам с собой страстной любовью; её давняя знакомая со способностью «Нос» не могла поднять головы с пола из-за внезапно отросшей на лице части тела.

Не страшно. Оставался ещё один человек, в дверь которому Макото даже не стала стучаться. Ломка обрушила и дверь, и стену, и даже сломала в щепки всю деревянную мебель в прихожей.

— Баба Аяко? — едва ли не пропела Макото. — Ты дома?

В прихожую в сальном халатике и с невероятно хмурым видом вышла взрослая женщина, злобно глядящая на Макото. Они были давними знакомыми, но к счастью или к огорчению не испытывали друг к другу и толики симпатии, хотя сходств в них было больше, чем различий. Они обе ненавидели этот прекрасный мир, вот только Аяко не скрывала этой ненависти, а Макото не отравляла ничьё существование своим мировоззрением.

— Приветик.

— Стену отремонтируешь, — отрезала Аяко. — И компенсируешь стоимость мебели. Твоя зарплата менеджера это позволит.

— Даже если бы не позволяла, — холодно отозвалась Макото. — Тебе бы это не помешало ободрать меня до костей, да, Баба-сама?

— Да, — Аяко горделиво вскинула голову. Макото не могла долго смотреть на её округлые щёки, маленькие глаза, зализанные назад жирные волосы, на блестящие губы — не смогла подавить в себе отвращение. — Зачем пришла? Что, одиночество уело? Тоска по своему сгнившему в могиле женишку? Его вонючий труп, наверное, давно изглодали черви.

— Ты в окно-то смотришь?

— Нет. Терпеть не могу этот город.

Макото закурила сигарету, чтобы хоть немного справиться с привкусом отвращения на кончике языка.

— Как называется твоя способность, Баба-сама?

— А? Всяко получше твоей. «Принцесса».

Макото злорадно захохотала и вышла, перешагнув через часть сломанной стены и бросив окурок в сторону Аяко.

— Ты пришла, чтобы сломать мне стену?! — возмутилась Аяко. — Только на подобную подлость и способна, проститутка?!

Ломка дёрнулась навстречу Аяко, но Макото жестом вновь её остановила.

— Нет, Ломочка. Оно того не стоит.

— Чего не стоит?! Думаешь, что ты лучше всех?! Ты всего лишь псина, которая умеет только тявкать! Почему бы тебе, подобно псине, не пожрать моего говна?! Пошли, я с радостью насру для тебя кучу побольше!

— Увидимся, Баба-сама.

Макото безмятежно улыбнулась и кивнула в сторону лестницы. Возмущённые, полные самолюбования крики Аяко всё удалялись — Макото знала, что она слишком ленива и апатична, чтобы выйти из дома. Ломка опустила руку на её плечо, потребовав объяснений.

— Похоже, твоя хозяйка очень заботлива, Ломочка, — она улыбнулась. — Когда-то я считала эту женщину едва ли не своей сестрой. А потом оглянулась на свою пустую жизнь, переосмыслила её, и поняла, что сестра была свиньёй.

Ломка опустила взгляд.

— Не грусти, Ломочка. Такое бывает, что человек считает себя лучше всех, мнит себя принцессой, ждёт толпы принцев в своей башне, которые шею свернут только потому, что она — девственница. Правда удивительно выходит, что в жизни важнее не сохранить невинность до брака, а не быть куском говна?

Она перевела взгляд на экран мобильного и тяжело вздохнула.

— Ну надо же. Время истекло, а я услышала хамство в свой адрес и увидела то, чего нельзя было видеть. Идём, Ломка, побесим твою хозяйку.

— Подождите!

Макото обернулась и увидела девушку в широком тёмно-синем пальто с огромным оранжевым рюкзаком за спиной. Она была невысокой, её светлые волосы завязаны в низкий хвост и всем своим видом она напоминала ученицу средней школы. Следом за ней следовала её копия, окутанная бледно-голубым сиянием.

— О. Ты в ладах с собой?

— Да, — ответила незнакомка. — С моей способностью трудно не поладить. Её зовут Ответственность.

Макото побелела.

— Пусть не прикасается ко мне, пожалуйста, — прохрипела она. — Кхм. А это Ломка. А это Макото, — она указала на себя, — Харада.

— Ивата Михо, — выдохнула девушка. — Харада-сан, я наблюдала за вами, пока вы искали эсперов. Я могу помочь.

— А? Правда? Аж бесплатно?

— Да, — Михо подняла на неё взгляд. — Просто я… слышала, что вы сказали своей способности.

Макото прижала палец к своим губам.

— Никому ни слова, Ивата-сан. Пусть эта тайна откроется только когда сойдёт туман.