Бесполезные (гет)

Полночь. Густой холодный туман укрыл улицы плотным одеялом. Обычно в такое время суток улицы Йокогамы становятся более оживлёнными, чем днём, но этот день, видимо, был исключением. Воцарившаяся за окном тишина и странное, труднообъяснимое чувство тревоги, мешали Огаве Чо спокойно спать. Интернета не было — редкое явление для Йокогамы, мобильной сети тоже, и именно поэтому впервые за долгое время Чо решила выйти на улицу. Она была не из тех людей, кому было комфортно в обществе, кому это общество хоть сколько-нибудь нравилось, и было хоть немного приятным, но Чо надеялась, что глоток свежего воздуха хотя бы навеет ей сон.

Её не сразу смутили сложившиеся в кривую гармошку пустые автомобили. А когда смутили, Чо всё-таки соизволила оглядеться с закономерным вопросом:

— А где все?

Она не ожидала, что дождётся ответа, но вскоре дверь одного из смятых гармошкой автомобилей открылась и оттуда вышла девушка. Она была одета в кружевную рубашку и длинную юбку, которые были до того густого чёрного цвета, что казалось, будто бы сама ночь не может быть темнее. У неё короткие чёрные волосы, яркий макияж на бледном лице, а из ссадины на лбу сочилась тонкая струйка крови.

— Тут, — прохрипела девушка. Она пыталась закрыть дверь машины, но та осталась у неё в руке.

— Ага, — кивнула Чо. — А остальные где?

— Не знаю, — незнакомка небрежным жестом рукавом вытерла кровь со лба. — Но надеюсь, они пока что не появятся.

Пошатываясь и едва заметно прихрамывая, она медленно поплелась к супермаркету. Чо проследовала за ней — во-первых, она сама туда собиралась, во-вторых, пустой город пугал гораздо больше, нежели когда был полон людей, в-третьих, девушка вела себя до того уверенно, будто бы у неё были ответы на все незаданные Чо вопросы.

Войдя в магазин, незнакомка целенаправленно отправилась в бакалейный отдел. Выбрав среди стоящих на витринах пузатых бутылок с алкоголем ту, что стоила дороже остальных, девушка сбила у неё горлышко об угол стены и просто так, не обращая внимания на острое стекло, стала пить. Чо опешила от такой наглости.

— Ты видела, сколько этот коньяк стоит?!

— Двести тридцать тысяч иен, — кашлянула девушка. Крепкий алкоголь помутил её сознание, ударил в голову и заставил пошатнуться. На бледных губах тут же появилась довольная улыбка. — Угощайся.

— С… сейчас не время пить! — вздрогнула Чо и приблизилась к незнакомке, отняла у неё початую бутылку. — У тебя же травма!

— Ага, — протянула девушка. — Жаль, что не смертельная.

Чо тяжело вздохнула, а незнакомка, опираясь спиной о стену, всунула в рот сигарету, трясущимся руками поднесла зажигалку к кончику, глубоко затянулась. Её щёки порозовели, глаза стали мутными и при этом невероятно счастливыми. Смочив кончик рукава в крепком алкоголе, Чо коснулась им до кровоточащей раны на лбу девушки. Шипя от боли и жмурясь, она пыталась убрать руку Чо, но в итоге лишь выронила на пол сигарету.

— Тебя как зовут? — спросила Чо, окончательно смыв с бледного лица кровь и слегка подпортив макияж.

— Харада Макото, — устало произнесла она, отведя взгляд в сторону. Она была пьяна, но в то же время не было похоже, что её разум от этого помутился. Ей было сложно стоять, сложно координировать движения и сдерживать смех, но сознание оставалось ясным и чистым. — А тебя как?

— Огава Чо.

— Выпьем за знакомство?

— НЕТ!

Просунув язык между губами, Макото издала неприличный звук.

— Х… Харада-сан, ты ведь знаешь, что происходит? — Чо огляделась по сторонам, чувствуя тревогу.

— Не уверена, — она устало закрыла глаза, медленно сползая по стене на пол. Алкоголь согревал её изнутри, и из-за него страшно хотелось спать. — Вообще-то, это способность моего молодого человека.

— Он заставил всех людей исчезнуть?

— О, не только это, — она устало хмыкнула. — Он ещё и отделил наши способности от нас самих, заставил их обрести физическую форму и возжелать нашей смерти. Признайся, ты ведь эспер? — она не дождалась ответа. — Я тоже.

— Что?! — Чо закрыла глаза, сосредоточилась, взывая к своей силе, но ничего не произошло. — Какого хрена?! Заставь его всё вернуть!

— Это будет проблематично.

— Почему?! Вы поссорились?

— Вроде того, — Макото отвела взгляд в сторону и закурила новую сигарету. — Он умер. Я ехала домой с кладбища, на котором он похоронен.

— В полночь?!

— Я часто провожу там целые сутки. Меня в этот раз забрал домой его папа.

Она грустно смотрела на полки с алкоголем, медленно затягиваясь сигаретой и постепенно трезвея. Чо беспокойно огляделась по сторонам. Если её дар отделился от тела и стал живым, то явно кто-то умрёт от отвращения. Он был той причиной, по которой Чо решила как можно реже выбираться на люди и закрылась в квартире, а теперь он гуляет сам по себе.

— Харада-сан, а какой у тебя дар?

— Самый бесполезный из существующих, — она затушила окурок об пол. — Если ты не продавец, бармен, любитель игровых автоматов или нумизмат. Ладно. Пошли.

— Куда?

— Для начала грабить банк, — она неловко поднялась. — А потом выбираться из этого тумана. Он не должен далеко распространиться.

— А как же способности?

— А они тебе нужны? Лично мне от них ни тепло, ни холодно.

Захватив с собой пять пакетов с чипсами, вяленое мясо, пирожки с ежевичным повидлом и десяток упаковок с шоколадом, Макото вышла из супермаркета, не заплатив. Прикусив губу, Чо долго смотрела на пустое место кассира, а после, не удержавшись, схватила с полки три упаковки с печеньями. Вновь остановившись у выхода, она вернулась, и бросила на пустое место кассира деньги.

Пока Чо мешкала, Макото успела занять свободный автомобиль с вставленным ключом зажигания. Сев за руль, она с каким-то отрешённым видом безрезультатно настраивала радио.

— Ты же пьяна в стельку! — возмутилась Чо, но делала это как можно тише, чтобы не привлечь внимания отделившихся от тел суперспособностей. — Как ты можешь садиться за руль?!

— Ну, если ты умеешь водить…

— Я этого не говорила!

— Тогда в чём проблема? Ты видишь вокруг людей, которых можно было бы сбить?

Закатив глаза, Чо села на заднее сидение и пристегнулась на правый ремень, на левый и на средний.

— О, серьёзно?! — возмутилась Макото. — Я, вообще-то, отлично вожу!

— И пьёшь тоже отлично, — не меньше возмущалась Чо. — Погнали!

— Знать бы ещё, в каком направлении, — тяжело вздохнула Макото.

Она хотела было ещё что-то сказать, даже раскрыла для этого рот, как внезапно тишину прорезал тихий, умиротворяющий звук сыплющихся монеток. Она вдавила педаль газа в пол до того резко, что все лежащие в машине продукты свалились с сидений, ремни впились в тело Чо и выбили из неё дух, а Макото, стиснув зубы, гнала, резко, лихо и ловко огибая стоявшие на дороге автомобили, едва успевая их увидеть в густом тумане.

— Т… ты…

— Это моя способность! — резко ответила Макото. — Бесполезная и беспощадная.

Чо вздрогнула, услышав громкие и частые удары по кузову автомобиля. Казалось, будто бы по металлической обшивке бьёт железный, звонкий град, высекающий искры из транспортного средства. Этот отвратительный звук прекратился, стоило Макото резко завернуть за угол.

— Ч… что это было?!

— Монеты, — сквозь зубы произнесла Макото. — Это моя способность. «Мелочь».

— Бесполезная способность, говоришь?! Эти монеты били по машине, как долбанные пули!

— Обычно я с её помощью меняю купюры на мелочь, — вздохнула Макото. — Кто же знал, что так тоже можно?

Чо закатила глаза и обхватила голову руками, думая над тем, с кем связалась в критической ситуации. Раздался визг тормозов, ремни вновь врезались в тело Чо, вызвав в ней желание как следует выругаться на Макото. Она подняла глаза, набрала побольше воздуха в лёгкие и замерла, увидев, как из темноты к ним приближается тёмный силуэт.

— Эй, — шепнула Макото. — Огава, это твоя сила?

— Н… нет, — тихим шёпотом ответила она.

В следующее мгновение их оторвало от сидений и подняло в воздух, прижало к потолку. Автомобиль вдруг стал как-то выше, и всё поднимался в воздух, будто бы намереваясь улететь. Стиснув зубы, Чо отстегнула свои ремни, разбила каблуком окно и осторожно по потолку выбралась из автомобиля. Макото она вытащила за собой, пренебрежительно схватив её за шкирку.

— Но… — голос Макото был полон печали. — Мои чипсы!

— Нас сейчас унесёт на орбиту Марса! Какие чипсы?!

— Со вкусом паприки!

Закатив глаза, Чо поймала в воздухе чипсы, одной рукой держась за крышу автомобиля, и всунула в руки Макото.

Когда автомобиль набрал высоту в два метра, его с грохотом разорвало на две части. Одна полетела ввысь, а вторая, вместе с Макото и Чо, ненадолго зависнув в воздухе, тяжело рухнула на твёрдый асфальт. Обшивка сидений, провода и украденные продукты вывалились уродливыми внутренностями на асфальт, бензин вплеснулся из бензобака. Чо отделалась сильным ушибом, а вот Макото, закрыв глаза, повалилась на пыльный асфальт во всей своей элегантной траурной одежде.

— А вот это уже моё, — тихо прошептала Чо.

К красно-чёрному силуэту, с лёгкостью поднявшему автомобиль в воздух, подошёл миниатюрный чёрно-зелёный силуэт с таким же худощавым телосложением, как у Чо, с такими же длинными волосами, тем же лицом. Её дар звали Ломка.

В ярости стиснув зубы, Ломка подняла с асфальта пирожок, выпавший из автомобиля, и с каким-то садистским наслаждением разломала его на две части. Потом на четыре, потом на шесть. Всё это время несчастная незнакомая способность, наблюдая за сценой вопиющего садизма, корчилась от боли, безвольно падала на асфальт, хватаясь за живот, будто в него попала пуля. В какой-то момент, не выдержав психологического давления Ломки, способность лбом убилась об асфальт, сломав сиявший, словно третий глаз, алый кристалл.

— Твою-то мать, — с благоговейным ужасом произнесла Макото. — Это что было?

— Эт… то Ломочка, — глубоко вздохнув, Чо поднялась. — Ломка-тян, я здесь!

— Полегче. Она ведь убить тебя хочет.

Обернувшись, взглянув на хозяйку страшными пустыми глазами, Ломка кровожадно облизала перепачканные в повидле пальцы.

— Подумать только, — восхищалась Макото. — Её садизм по отношению к продуктам питания смог вывести из себя способность могущественного человека и даже меня. Я уже хочу убить её так же сильно, как и восхищаюсь ей.

— Л-Ломка не опасна, — тяжело вздохнула Чо. — Для людей. Она ломает только электроприборы и трубы в квартире.

— Жаль, — вздохнула Макото. — Если бы она сломала мне позвонки и разорвала бы внутренние органы, я бы не была против.

Ломка тихо, неслышно подошла к своей хозяйке и остатками повидла нарисовала ей на лице грустную рожицу. Скривившись от отвращения, Чо сделала шаг назад и рукавом кофты стала вытирать перепачканное лицо.

— И она меня не убивает, но бесит! То же самое делаешь и ты, Харада!

— О? Ломка, а ты клёвая, — Макото улыбнулась. — Думаю, мы подружимся.

Если бы способности умели разговаривать, Ломка бы смущённо хихикнула. Но сейчас она лишь скромно водила носком сапога по асфальту, стесняясь поднять взгляд.

— Эй! — раздался из тумана чей-то рассерженный мужской голос. — Кто победил Смутную печаль?!

— Это что? — лениво и апатично спросила Макото, заставив Чо передёрнуться.

— Это гравитация!

— Ну мы, и что? — Макото поднялась с асфальта, Ломка заботливо помогла ей.

— Причём, справились малыми силами! — воскликнула Чо. — Буквально ничтожными!

Услышав такие унизительные слова в свой адрес, Ломка буквально впала в депрессию, с горя ударив кулачком по асфальту.

— Малыми силами? — казалось, в голосе прозвучали удивление и нотка печали. — Я в неё из пистолета стрелял — не брало.

— Каким пистолетом? — лицо Макото расплылось в улыбке. — Тем, что в штанах?

Чо не сдержала смешка после пахабной шутки. Подумать только, ещё полчаса назад они даже не были знакомы, пять минут назад им грозила смертельная опасность, а сейчас их распирает истерика, и они обе не могут сдержать смеха после плохого юмора. На звук смеха пришёл молодой человек, без труда нашедший их в тумане. Макото аккуратно утирала пальцами слёзы, Чо уткнулась лицом в половину автомобиля, содрогаясь от смеха.

— Эй, — хмуро окликнул их парень, заставив опомниться. — Вы из какой организации?

Чо и Макото удивлённо переглянулись.

— Вообще-то, я хикикомори, — скромно призналась Чо.

— А я в гостинице работаю. Менеджер.

Парень оценивающе окинул их с ног до головы, задумчиво почёсывая затылок. Эсперы, не входящие в организацию? Что ж, явление частое, но выживать необычным людям всё же легче в стае. К тому же, в мире существовало столько бесполезных способностей, что на них никто в здравом уме не обратил бы внимания. Какова вероятность того, что бесполезная способность смогла его одолеть? Для Накахары Чуи это было бы ударом ниже пояса.

— Ладно, — вздохнул он. — Пошли. Я вас отведу в безопасное место.

— А можно нам в эпицентр? — подняла руку, точно школьница, Макото.

— А-а-а?

— Я верю в Ломку, — она перевела взгляд на способность Чо, которую уже распирало от гордости. — Раз она смогла одолеть гравитацию, то сможет и справиться с Дыханием Дракона.

— Так ты знаешь, что это? — нахмурился Чуя.

— Понятия не имею, — ответила Макото.

Чо нахмурилась и дёрнула Макото за плечо.

— Это её парень создаёт всё это! — воскликнула она. — Или тот, кто спёр его способности! Всё она знает, только говорить не хочет!

— Ты ещё и читаешь мысли? — Макото скосила на неё задумчивый взгляд. — Не делай этого. Я не хочу, чтобы меня вдруг посчитали полезной и оставили в живых.

— Эпицентр, значит, — Чуя нахмурился, потирая подбородок. — Это будет просто.

— Подождите! — воскликнула Чо. — Подождите. Там же опасно, так?

— Смертельно, — дерзко хмыкнул Чуя.

— Значит, нам нужно больше способностей! — нахмурившись, она взяла под руку побитую Макото и обиженную Ломку. — Идём. Я готова.

— К чему? — вздохнула Макото.

— К новым знакомствам и, — она глубоко вздохнула для храбрости, — к общению.

Макото долго смотрела на утопающие в густом тумане улицы, прежде чем начала слушать двух спорящих людей. Улицы города безмолвствовали, если среди пустых домов и прятались эсперы, то явно были парализованы страхом и не осмеливались сделать шага навстречу. Макото чувствовала точно такой леденящий душу ужас, и пугала её вовсе не смерть или то, что, когда всё закончится, её семья будет опозорена двумя простыми фактами: Макото — эспер, что всячески пытались скрыть её близкие люди, и она же — самоубийца. Как бы выглядело это самоубийство? Макото представляла, что Мелочь наполнит монетками её внутренние органы, забьёт ими её желудок, трахею, глотку. И Макото будет ей благодарна.

Но не от этого в ужасе сжималось её сердце. Она вглядывалась в туман глазами, полными страха, и слышала голос, который даже за прошедшие долгие годы не исчез из её памяти. Макото оглядывалась, и ей казалось, будто она видит этот высокий, нездорово бледный силуэт с равнодушными алыми глазами.

— Мир такой предсказуемый, — ясно слышала она, зажимая руками уши. — Разве тебе не скучно в нём жить?

Нет. Макото зажмурилась, отгоняя непрошенные мысли. Тацухико умер. Погиб. Был убит. Его лицо изуродовано шрамом, пересекшим половину лица. Макото видела его в морге. Видела в гробу. Бросила первую горсть земли на гробовую доску и так хотела броситься туда сама. Эти воспоминания, как бы она их ни подавляла, воскресали в её сознании, оживали, душили.

Но как тогда объяснить этот туман? Возможно, у Тацухико был ребёнок, о котором она не знает, и способность передалась по наследству?

— Я знаю, что ты ответишь, Мако-тян, но всё же спрошу: ты выйдешь за меня замуж?

В тот день он даже опустился на колено для соблюдения традиции. В тот день Макото не дала ему однозначного ответа. А после было слишком поздно.

— Если бы я хотел выжить без способностей, я бы прятался там, откуда есть запасной выход, — прозвучало откуда-то издалека, из реальности, которую Макото давно отринула.

— Кажется, ты гений! — огрызался второй голос из реальности. Женский. — Твой ай-кью случайно не сто шестьдесят?! Ты талантище!

— Я хоть что-то предлагаю, — сквозь зубы ответил Накахара Чуя. — Будешь критиковать каждое моё действие — останешься без помощи!

— Почему вы спорите? — вздохнув, спросила Макото. — Очевидно, что вы оба неправы.

— А-а-а? — протянул парень.

— В Йокогаме могут проживать тысячи эсперов, и каждый из них по-своему представляет личную безопасность, — Макото потёрла замёрзшие руки. — Другими словами, будет проще, если мы разделимся и тщательно обойдём несколько кварталов.

— Хм-м-м, — протянула Чо. — Звучит неплохо.

— Пойдёшь со мной, — сказал Чуя, хмуро глядя на Макото. — Ты, хотя бы, помалкиваешь.

— Не пойдёт, — грустно улыбаясь, Макото пригрозила ему пальцем. — Я пойду с Ломочкой.

— Почему это?

— Потому что я женщина давно одинокая, много лет живущая без заботы и ласки, — её улыбка стала более хитрой. — А мужчины вроде тебя невероятно тяжело переносят изнасилования.

— ЭЙ! — вспылил Чуя, заметно краснея. — Если подобное и возможно, то переносить изнасилование придётся тебе!

— Ты не знаешь всей силы простой женщины, — Макото пожала плечами и круто повернулась на пятках. — Идём, Ло. Встретимся через полтора часа здесь же.

И Ломка послушно отправилась следом за едва знакомым человеком, слушаясь его куда охотнее, нежели свою хозяйку.

— Потрясающе, — раскрыла глаза Чо. — Я не могу справиться с Ломкой с двух лет, а тут полное доверие за две минуты и два комплимента!

— Просто ты не умеешь общаться с людьми, — вставил слово Чуя, переведя взгляд на противоположную сторону пустынной улицы. В окнах не горел свет, на улицах не светили фонари, видимость была практически нулевой. — В том числе и с самой собой.

— Сказал тот, кто стрелял в свою способность, — хмуро отозвалась Чо. — Ладно, пошли.

Чем дольше тянулись поиски, тем слабее становилась надежда найти хоть кого-нибудь среди опустевшего города. И, когда в очередной квартире в высотном здании было пусто, Чо вздыхала с облегчением. В голове она уже репетировала, что скажет новому эсперу, и каждый раз её сердце подпрыгивало, стоило ей постучаться в новую дверь. В какой-то момент Чуя устал терпеть её несмелые действия и стал попросту выбивать каждую дверь, которая только попадалась ему на глаза.

— У тебя что, личная ненависть к дверям?! — в панике воскликнула Чо, спрятавшись за углом от нервного парня.

— Я хочу побыстрее с этим разобраться! — прорычал от сквозь сжатые зубы, срывая очередную дверь с петель.

— ЧУЯ-САН, У ЭТОЙ ДВЕРИ БЫЛА СЕМЬЯ!

Но даже этот весомый факт не остановил кровожадного… древожадного потрошителя. Его движения стали механическими: выбил, заглянул, перевернул комнату, вышел, выбил, заглянул и так далее бессчётное количество раз. Ужасающее преступление продолжалось вплоть до того момента, пока из одной из комнат, не тронутой обезумевшим от скуки маньяком, не выбежала девушка.

— Стойте! — уверенно и сурово воскликнула она. — Остановитесь!

Чо выглянула из-за спины Чуи. Перед ней с грозным и самоуверенным видом стояла миниатюрная, тонкая, как тростинка, девушка с длинными тёмными волосами. У неё были большие глаза на половину лица и такой грозный вид, будто бы она была готова испепелить Чую одним лишь взглядом.

— Ты кто? — Чуя опустил ногу на очередную дверь, и его тело объяла красная аура.

— Ёсимура Кин, — она нахмурилась. — Немедленно прекратите портить чужое имущество! Это уголовное преступление!

— Не может быть, — буркнула Чо, когда очередная дверь слетела с петель.

Кин, увидев, что её слова не произвели желаемого эффекта, стала сверлить Чую взглядом. Как странно. Не пытается воззвать к способности, не лезет в атаку. Понимает, что человек перед ней невероятно силён, или просто её способность гораздо более бесполезна, чем можно себе вообразить?

— Эй, — обратилась к ней Чо. — Ёсимура-сан, а какая у тебя способность?

— М? Как ты поняла, что я эспер?

— Интуиция, — огрызнулся Чуя.

— Ну… моя способность называется «Свобода слова», — честно призналась девушка.

— Свобода слова? — с хмурым видом переспросил Чуя.

— Должно быть, это способность управлять словами, — предположила Чо. — Скажет слово «деньги», и в руках уже целая пачка. Скажет «еда», и стол уже ломится от яств.

Чо замолчала, решив, что Макото явно бы вставила в её рассуждения какую-нибудь невероятно пошлую шутку, от которой бы на Чо вновь снизошла истерика. Кин удивлённо раскрыла свои и без того большие глаза.

— Вот как? — задумчиво произнёс Чуя. — А если скажет «грохнуть эспера, который повелевает туманом», то что-нибудь произойдёт?

— Произойдёт то, что все узнают, что у тебя совершенно нет фантазии, Чуя-сан, — Чо тяжело вздохнула. — Если Свобода слова настолько могущественна, то как же нам её одолеть?

— Как насчёт того, чтобы выбить из неё дурь? — дерзко хмыкнул Чуя, громко хрустнув костяшками пальцев.

Кин в ужасе закрыла рот обеими руками, прижавшись спиной к стене. Чо с хмурым видом осуждающе посмотрела на Чую.

— И это я не умею общаться с людьми?

— Что я такого сказал?!

— А вдруг она любит свою способность?! — нахмурилась Чо. — Ты об этом не подумал, Чуя-сан! Ты только о себе и думаешь!

В ответ Чуя лишь звонко цокнул языком.

— Если бы ты каким-то невероятным образом не одолела мою способность, я бы с тобой даже не церемонился.

Поиски продолжились, вновь создавая ощущение безнадёги и пробуждая ненадолго затихшую тревогу. К удивлению Чо, общими усилиями нашлась ещё девушка с даром «Кома», которая мирно спала в постели в обнимку со своей способностью, которую никакими силами нельзя было оторвать от провалившейся в царство сна хозяйки. К сожалению, на этом всё. Время истекало. Оставалось надеяться, что у Макото дела шли куда успешнее.

А сама Харада Макото, не пройдя и ста метров, наткнулась на то существо, которое презирала всеми фибрами души.

— Ну привет, Мелочь, — невесело хмыкнула она, глядя на свою точную копию в роскошном сверкающем кимоно из новеньких, недавно отчеканенных монет. — Как тебе без меня? Живётся?

Золотые монеты поднялись в воздух, точно мелкие, сверкающие в тумане яркими искрами, падающие звёзды. Ломка хотела выйти вперёд, защитить Макото от намечающегося града, но та жестом велела ей оставаться на месте.

— Что, — истерично хохотнула Макото. — Это всё, на что у тебя хватает фантазии?! Хочешь убить меня?! А если я не подарю тебе такой роскоши?

Сказав это, Макото достала заткнутый за пояс револьвер. Единственный подарок Тацухико, оставшийся у неё, единственная вещь, которой он искренне восхищался. Сколько раз Макото приходила к его могиле и, глядя на улыбающуюся фотографию на надгробии, приставляла дуло к виску? Все эти годы. Сколько она заряжала револьвер тремя пулями из шести, вращала барабан и стреляла себе в висок? Все эти годы. Сколько раз она терпела неудачу? Ответ очевиден.

Закрыв глаза, Макото взвела курок и прижала дуло пистолета к подбородку.

— Я и сама хочу убить себя, Мелочь, — едва заметно улыбнулась Макото. — Впрочем, ты это и без моих слов прекрасно знаешь.

Золотистые монетки закружились в бешеном вихре, плотной стеной отделив Макото с Мелочью от Ломки.

— Хочешь сделку, Мелочь? — Макото убрала дуло пистолета от подбородка, опустила взгляд на оружие, выдвинула барабан и вставила в него недостающие пули. — Хочешь. Я слышу твой голос. Ты никогда не искала лёгких путей для решения проблемы.

Мелочь наклонила голову набок, всем своим видом показывая, что она слушает.

— Ты убьёшь меня, — Макото равнодушно посмотрела на заряженное ружьё и задвинула барабан. — Я не буду сопротивляться. Но перед этим ты и я сделаем ещё кое-что. И у нас для этого будет непростительно мало времени.

Дальнейших слов Ломка не расслышала, но как только губы Макото перестали двигаться, тысячи золотистых монеток взметнулись в небо, увлекая лёгкую, точно пушинку, Мелочь за собой. Сжав губы в тонкую линию, Макото закрыла глаза, подставив лицо холодному ветру. В воздухе пахло металлом, сыростью и бензином.

— Эй, Ломка, — спокойным, безразличным голосом обратилась Макото. — Тебя не ранило?

Ломка отрицательно качнула головой.

— Хорошо. Идём. Заглянем к старым знакомым, — она вздохнула. — Надеюсь, они уже успели склеить ласты.

Макото и не ожидала, что найдёт хоть где-нибудь помощь. Все её знакомые были либо бесполезны, либо в такой ссоре с Макото, что о примирении не могло быть и речи. Её знакомый со способностью «Красота» был очарован своими силами настолько, что в момент всемирного бедствия занимался сам с собой страстной любовью; её давняя знакомая со способностью «Нос» не могла поднять головы с пола из-за внезапно отросшей на лице части тела.

Не страшно. Оставался ещё один человек, в дверь которому Макото даже не стала стучаться. Ломка обрушила и дверь, и стену, и даже сломала в щепки всю деревянную мебель в прихожей.

— Баба Аяко? — едва ли не пропела Макото. — Ты дома?

В прихожую в сальном халатике и с невероятно хмурым видом вышла взрослая женщина, злобно глядящая на Макото. Они были давними знакомыми, но к счастью или к огорчению не испытывали друг к другу и толики симпатии, хотя сходств в них было больше, чем различий. Они обе ненавидели этот прекрасный мир, вот только Аяко не скрывала этой ненависти, а Макото не отравляла ничьё существование своим мировоззрением.

— Приветик.

— Стену отремонтируешь, — отрезала Аяко. — И компенсируешь стоимость мебели. Твоя зарплата менеджера это позволит.

— Даже если бы не позволяла, — холодно отозвалась Макото. — Тебе бы это не помешало ободрать меня до костей, да, Баба-сама?

— Да, — Аяко горделиво вскинула голову. Макото не могла долго смотреть на её округлые щёки, маленькие глаза, зализанные назад жирные волосы, на блестящие губы — не смогла подавить в себе отвращение. — Зачем пришла? Что, одиночество уело? Тоска по своему сгнившему в могиле женишку? Его вонючий труп, наверное, давно изглодали черви.

— Ты в окно-то смотришь?

— Нет. Терпеть не могу этот город.

Макото закурила сигарету, чтобы хоть немного справиться с привкусом отвращения на кончике языка.

— Как называется твоя способность, Баба-сама?

— А? Всяко получше твоей. «Принцесса».

Макото злорадно захохотала и вышла, перешагнув через часть сломанной стены и бросив окурок в сторону Аяко.

— Ты пришла, чтобы сломать мне стену?! — возмутилась Аяко. — Только на подобную подлость и способна, проститутка?!

Ломка дёрнулась навстречу Аяко, но Макото жестом вновь её остановила.

— Нет, Ломочка. Оно того не стоит.

— Чего не стоит?! Думаешь, что ты лучше всех?! Ты всего лишь псина, которая умеет только тявкать! Почему бы тебе, подобно псине, не пожрать моего говна?! Пошли, я с радостью насру для тебя кучу побольше!

— Увидимся, Баба-сама.

Макото безмятежно улыбнулась и кивнула в сторону лестницы. Возмущённые, полные самолюбования крики Аяко всё удалялись — Макото знала, что она слишком ленива и апатична, чтобы выйти из дома. Ломка опустила руку на её плечо, потребовав объяснений.

— Похоже, твоя хозяйка очень заботлива, Ломочка, — она улыбнулась. — Когда-то я считала эту женщину едва ли не своей сестрой. А потом оглянулась на свою пустую жизнь, переосмыслила её, и поняла, что сестра была свиньёй.

Ломка опустила взгляд.

— Не грусти, Ломочка. Такое бывает, что человек считает себя лучше всех, мнит себя принцессой, ждёт толпы принцев в своей башне, которые шею свернут только потому, что она — девственница. Правда удивительно выходит, что в жизни важнее не сохранить невинность до брака, а не быть куском говна?

Она перевела взгляд на экран мобильного и тяжело вздохнула.

— Ну надо же. Время истекло, а я услышала хамство в свой адрес и увидела то, чего нельзя было видеть. Идём, Ломка, побесим твою хозяйку.

— Подождите!

Макото обернулась и увидела девушку в широком тёмно-синем пальто с огромным оранжевым рюкзаком за спиной. Она была невысокой, её светлые волосы завязаны в низкий хвост и всем своим видом она напоминала ученицу средней школы. Следом за ней следовала её копия, окутанная бледно-голубым сиянием.

— О. Ты в ладах с собой?

— Да, — ответила незнакомка. — С моей способностью трудно не поладить. Её зовут Ответственность.

Макото побелела.

— Пусть не прикасается ко мне, пожалуйста, — прохрипела она. — Кхм. А это Ломка. А это Макото, — она указала на себя, — Харада.

— Ивата Михо, — выдохнула девушка. — Харада-сан, я наблюдала за вами, пока вы искали эсперов. Я могу помочь.

— А? Правда? Аж бесплатно?

— Да, — Михо подняла на неё взгляд. — Просто я… слышала, что вы сказали своей способности.

Макото прижала палец к своим губам.

— Никому ни слова, Ивата-сан. Пусть эта тайна откроется только когда сойдёт туман.

Когда пятеро людей собрались на условленном месте, представились и назвали свои способности, Макото после недолгого молчания выразила витавшую в воздухе общую мысль:

— Блестяще. Шанс каждого из нас превратиться в главного героя аниме стремится к минус бесконечности, — она с хмурым видом окинула взглядом каждого.

— Эй, — возмутился Чуя. — Что насчёт меня?

— Второстепенный или яркий фон, — просто ответила Макото. — Ну и заодно местный законодатель мод.

Чуя не ответил. Не потому, что ему было нечего сказать, а потому что его губы сами собой сжались в линию и никак не хотели раскрываться. Он перевёл взгляд на своих спутниц и понял, что не он один не способен сейчас издать ни звука. Это способность, но чья? И насколько она опасна? Она задушит их? Убьёт? Вызовет кровоизлияние в мозг?

Но дальше произошло скупое ничего.

Взбесившись, Чуя начал неприлично ругаться при помощи жестов, на что ему ещё более неприлично отвечали Чо, Макото и Ломка. Кин и Михо внимательно наблюдали за происходящим. О значении некоторых жестов они даже не догадывались, и потому решили, что перед ними сейчас устроили рэп-батл с сурдопереводом.

Первой выдохлась Макото и догадалась уйти из зоны поражения. Её примеру последовали Чо и Чуя.

— Заплачу любые деньги, — произнёс Чуя. — Лишь бы эта способность выключала звук у всех, кто меня раздражает.

— И мир замолчит навсегда, — хмуро ответила Чо. — Есть ли в мир человек, который тебя не взбесит?

— Есть. Я сам.

— Эй, любовнички, — равнодушно окликнула их Макото. — Эту молчанку можно использовать с умом.

У странных сил не было чётко означенных границ. Просто в какой-то момент невидимое давление на губы исчезало, и возвращалась способность к вербальному общению. Михо и её Ответственность вышли из-под действия силы, а Кин осталась внутри и была беззвучна.

— Да к чёрту! — вновь вспылил Чуя. — Я сломаю всю улицу и найду эту способность!

Его тело окутала алая аура. Асфальт с грохотом проломился под его ногами, образовав глубокую трещину, искорёженные автомобили поднялись в воздух, воспарили осколки стекла и бетона. А после в одно мгновение всё прекратилось.

Чуя, испуганно глядя в пустоту перед собой, согнулся пополам, сжимая руками голову. Его плеча тоненьким пальчиком коснулась миниатюрная, но жестокая и беспощадная Ответственность.

— На что я трачу свою жизнь?! — воскликнул Чуя. — Мне целых двадцать два, а я ещё не нашёл приличной работы!

Макото звонко присвистнула, глядя на такие изменения в характере.

— Я же чёртов мафиози, — испуганно воскликнул Чуя. — Какая репутация будет у моих детей?! Они не приживутся в обществе с таким отцом!

Чо попыталась оторвать Ответственность от Чуи, но от одного прикосновения сама облучилась её воздействием.

— Мне целых двадцать лет, — с благоговейным ужасом прошептала Чо. — Как же я найду себе супруга, если не умею общаться с людьми?

— А выходи за меня? — с толикой облегчения предложил Чуя. — Я, конечно, не идеал, но я приложу все усилия, чтобы исправиться!

— Выйти? — переспросила Чо. — Разумеется! Вместе мы будем исправляться и станем примерным членами общества! Я согласна, Чуя-сан!

Макото закатила глаза.

— Меня сейчас стошнит.

— Почему? — удивлённо спросила Михо. — Мы с Ответственностью за мир и любовь. Разве это плохо, когда молодые люди осознают последствия своих поступков?

— Плохо, — огрызнулась Макото. — Молодость должна быть глупой, безответственной и сумасшедшей. Им же не шестьдесят!

— Но скоро будет. Пальцами не успеешь щёлкнуть.

Макото закатила глаза и перевела взгляд на неизвестную способность, пока Чуя и Чо клялись друг другу в верности.

— Эй, Ёсимура, — грубо обратилась Макото к Кин. — Только не говори, что это молчание — твоя Свобода слова.

Кин с хмурым видом вышла из объятий своей способности. Свобода слова превратилась в маленького бумажного человечка, состоящего из букв, иероглифов и символов, который, приобретя свою материальную форму, тут же стал избивать хозяйку. К сожалению, его удары не вызвали бы даже кругов на воде — такими слабыми они были.

— Я же пошутила! — стиснула зубы Макото. — Какого чёрта все мои дебильные шутки сбываются?!

— О, — спокойно воскликнула Михо. — Ёсимура-сан, твоя способность такая милая. А в чём её сила?

— Ну, — Кин глубоко вздохнула, раздуваясь от гордости. — Свобода слова должна существовать везде, но не рядом со мной!

— Вот сейчас меня точно стошнит, — стиснула зубы Макото. — Эй, любовнички, не подскажите дорогу до эпицентра?!

Ответственность не сразу отстала от этих двоих и позволила вернуться в реальность. Ломка, чтобы помочь хозяйке прийти в себя, пренебрежительно тыкала в неё веточкой. Когда же Чо и Чуя вернулись в норму, и до них дошёл весь ужас происходящего, они в панике перестали обращать друг на друга внимание.

— У тебя хотя бы есть план? — с хмурым видом спросил Чуя. После своего позорного превращения в среднестатистического человека он, казалось, стал послушнее.

— А то, — Макото вновь перевела взгляд на сгустившийся вокруг туман. Она приказала себе не бояться, но сердце всё равно дрогнуло от предвкушения скорой встречи. С её губ сорвался истеричный смешок. — Чуя, мы сядем в машину, а ты аккуратно доставишь нас в эпицентр. Ёсимура, сделай так, чтоб мы от высоты не заорали. Ломочка, проломишь стену, если потребуется? Отлично. Заодно разломай там всё до основания. Ответственность, есть там будет ещё кто-то — поделись с ним своей колумбийской травой. Ну, а я беру на себя главного босса.

План Макото был импровизационным и непроработанным, но другого у них не было.

* * *

Острые грани алых кристаллов сверкали, словно тысячи глаз живых существ.

Сокровищницу Коллекционера нельзя было назвать скромной или неброской: она была выполнена из чистого золота, и на полках в ней мирно дремали отнятые человеческие жизни. Кто бы ни зашёл в эту изысканную гробницу, у него тут же перехватывало дыхание. Неудивительно. В этой спокойной скорбной обители есть всё, что только могут вообразить простые люди, и принадлежит вся эта роскошь лишь одному.

И всё же, комната его ни капли не привлекала. Такая же скучная, как и мир вокруг, такая же простая и понятная, не способная удивить своего владельца. Выйдя из сокровищницы, Тацухико бросил усталый взгляд на погребённый в густом тумане город. Сколько жизней унесёт эта ночь? Впрочем, не важно. Не существует такого дара, который мог бы развеять его тоску.

Он давно перестал обращать внимание на двух разговаривающих рядом с ним людей. Осаму Дазай и Фёдор Достоевский. Как невыносимо скучны его неприятели, как не интригуют воображение их замыслы и планы действий. От скуки Тацухико сжал маленькое золотое колечко, висящее на цепочке у него на шее, поднёс его к глазу и стал через него смотреть на город. Для его пальцев это кольцо было слишком маленьким, к тому же Тацухико не припомнил, чтобы покупал его. Но оно всегда было с ним и высекало в его сердце крохотную искру интереса. Оно принадлежало женщине — это очевидно, но… разве хоть одна женщина в мире могла оказаться достаточно непредсказуемой, чтобы заворожить его?

Грохот, раздавшийся за толстыми стенами башни, заставил его отвлечься от размышлений.

— К нам гости? — с улыбкой протянул Тацухико. — Неужели нашёлся тот эспер, который смог одолеть свой дар? Маловероятно. Уважаемые, вы не поприветствуете остей?

Переглянувшись, Дазай и Фёдор удалились. Прошло десять минут. Двадцать. Двадцать пять. Устав ждать, Тацухико оставил кольцо в покое и, поднявшись с кресла, отправился проверить, что происходит.

Ему в лицо дунуло холодным ветром. В стенах башни образовались, точно зияющие пасти чудовищ, рваные раны. Стиснув пальцами кинжал, Тацухико бесшумно устремился к открытой площадке, на которой должны были быть его гости. Нет, он не собирался их спасать. Он просто не простил бы себе, если бы лично не увидел холодного сияния их жизней.

Звуков не было. Тацухико не слышал ни собственных шагов, ни своего дыхания, ни мыслей. Снаружи, с упоением разламывая на части картофельные чипсы, стояла тёмно-зелёная способность. Её психологическое давление было до того велико, что стены башни, не выдерживая, рассыпались в песок.

Стоило другой, очень маленькой способности, увидеть Тацухико, как звуки вновь наполнили этот скучный мир.

— Я должен бережнее относиться к своему здоровью! — в благоговейном ужасе воскликнул Фёдор. — И почаще звонить бабуле!

— Сдохни, ублюдок! — раздался незнакомый, но очень злой голос.

— Надо же, — едва заметно улыбнулся Тацухико. — Я почти удивлён.

Он сделал шаг в бледное лунное сияние, со спокойной улыбкой наблюдая за ходом битвы. Битвы, которую ни один историограф не внесёт в свои труды — настолько она была абсурдной. Эсперы не смогли одолеть свои дары, но смогли договориться с ними. Какое жалкое, какое отвратительное зрелище.

— Та… цу… — раздался среди вернувшегося шума женский голос.

Сердце Тацухико на мгновение остановилось. Он знал этот голос! Знал и помнил, несмотря на густой мрак амнезии. Его трясущаяся рука медленно потянулась к кольцу, висящему на шее, сжала его с такой силой, что стало больно.

Вперёд навстречу ему вышла Макото.

Она выглядела не лучшим образом: на лбу ссадина, одежда пропиталась кровью, тушь потекла, с бледных губ стёрлась помада. Тацухико смотрел и не мог оторвать глаз. Для него эта женщина была желаннее всех его сокровищ.

— Макото? — имя само сорвалось с его губ.

Воспоминания полились спокойной рекой, и Макото занимала в них центральное место. Он помнил её улыбку, её хмурые брови, её безмятежное выражение лица, когда она крепко спала, закутавшись в одеяло.

— Это моя сокровищница, — однажды сказал ей он. — Я говорил тебе, что у меня довольно своеобразное хобби. Что скажешь? Если ты уйдёшь от меня после этого, это будет вполне очевидной реакцией здравомыслящей женщины.

— Однажды я хочу попасть сюда, — ответила она после долгого раздумья. — Даже после смерти быть с тобой.

— Даже после смерти, — дрогнувшим голосом произнёс Тацухико.

По щекам Макото катились тяжёлые слёзы.

— Прости меня, — она сделала шаг навстречу, ещё один и ещё. — Я так и не смогла пойти следом за тобой.

— Предска… зуемо… — прошептал он.

Когда-то давно, тысячелетие назад, он опустился на одно колено, надел кольцо на её безымянный палец, задал самый важный в жизни вопрос, глядя в глаза. А она вернула кольцо, взяла его револьвер и шесть сверкающих золотом пуль и сказала, что этот символ клятвы ей нравится больше. Быть вместе даже после смерти — обещала она.

Тёплыми руками Макото коснулась его белого лица, воскресив в памяти то, что было запечатано за тяжёлыми дверьми забвения. Ребёнок на электрическом стуле, жгучая эйфория, наполняющая сердце. Острые когти. Алое небо перед глазами. Её имя на губах.

Он протянул руки к лицу Макото, стёр слёзы с её глаз.

— Да, — прошептала она.

И из её сердца вырвались, ломая рёбра и позвонки, лепестки алых роз.

— Ма… ко… тян, — только и смог произнести Тацухико.

Её безвольное тело упало, словно набитая соломой кукла, в его руки. Её кровь в лунном свете резала глаз, ослепляла, горела, вырывалась из тела, точно расплавленная медь. За её спиной, держа пальцами окровавленную золотую монетку, стояла во всём своём великолепии Мелочь.

Во второй руке она сжимала, опустив дуло в пол, длинный белоснежный револьвер. Прежде чем исчезнуть, прежде чем обратиться в алый кристалл, Мелочь бросила Тацухико оружие.

— Мак… ото, — услышал он чей-то голос, звучавший будто бы из другой реальности.

— Харада-сан…

Одинокая слеза скатилась по его левой щеке и разбилась о рану в груди Макото. Он склонился, закрыв глаза, коснулся её ещё тёплых губ поцелуем. Она не дышала. Не отвечала. Не прижимала его ближе к себе, как было тысячелетие назад.

И всё произошло по его вине.

Сорвав с шеи кольцо, он надел его на безымянный палец левой руки своей вечной невесты и никогда — жены. Его пистолет едва ли не тонул в её крови. Сжав его, Тацухико на негнущихся ногах отправился обратно в свою сокровищницу.

Пять выстрелов превратили в мелкую пыль кости изуродованного шрамом черепа.

После шестого туман рассеялся.

Башня рухнула, похоронив двоих под тоннами пыли.