Опус вивендис (гет)

В маленьком коридорчике, ведущем в Главный Магический Архив Британии, уже много часов не было посетителей. Днем шумный и многолюдный, постоянно наполненный беспорядочно снующими туда-сюда волшебниками, к ночи он постепенно пустел, превращаясь в нечто совершенно непримечательное — всего лишь еще один безликий служебный коридор, расположенный на нижних этажах Министерства Магии. Деревянная конторка — крошечное рабочее место дежурившего здесь мага — ютилась в самом конце коридора, и сидевший за ней мистер Иткинс, невысокий, тучный волшебник, облачённый в форменную мантию служащего архива, откровенно скучал. Примостив на конторке колоду стареньких карт, он неторопливо раскладывал пасьянс, позевывая и наблюдая за тем, как трефовый валет старается незаметно спихнуть со стола задремавшую даму червей. Висевшие над дверью обычные, совершенно неволшебные часы гулко забили полночь. Мистер Иткинс поднял на них глаза и вновь сонно зевнул.

Здесь, в подземелье Министерства Магии, минуты текли в своем особенном неторопливом ритме, и если бы не равномерное движение стрелок по круглому циферблату, то можно было подумать, что время и вовсе стоит. В коридоре не было окон, и газовые лампы, подвешенные под потолком, днем и ночью цедили совершенно одинаково — тусклый неживой свет усыплял дежурных и нагонял на них тоску. Единственную картину, некогда занимавшую стену напротив стола мистера Иткинса и являвшую собой портрет великого Архивариуса Элефтериуса Фога, забрали на реставрацию еще на прошлой неделе. Какой-то шутник плеснул на портрет «Жующим раствором», и старый, но все еще крепкий холст стал похож на изгрызенную собаками резиновую грушу.

Без картины дежурная смена казалась мистеру Иткинсу еще более удручающей. Не то чтобы Фог был таким уж занимательным собеседником. Он почти ничего не понимал в квиддиче, часто чихал, жалуясь на архивную пыль, и подолгу дремал, пискляво и нескладно похрапывая во сне, и все же в особо тоскливые часы с ним можно было поболтать о технике игры в плюй-камни или обсудить молоденьких ведьм, следящих в архиве за наложением чар. Теперь же, когда портрета не стало, из всех дозволенных радостей мистеру Иткинсу остались лишь кроссворд да пасьянс. В кроссвордах мистер Иткинс так и не преуспел.

Спустя четверть часа, порядком заскучав от однообразной игры, дежурный волшебник собрал карты в колоду и, отложив их на край потемневшего от времени стола, огляделся по сторонам. В коридорчике по-прежнему было тихо. Закрытые двери архива, опечатанные на ночь охранным заклятием, светились слабым лиловым светом. Мистер Иткинс знал, что на улице идет дождь, но здесь, под землей, воздух казался сухим и немного затхлым. В дневное время суток, когда в архив пускали посетителей, волшебники из отдела климатических преобразований накладывали на этаж чары всекомфортности — тогда воздух становился легким и свежим, температура — прохладной, а запахи — приятными. Но к ночи чары развеивались.

Порывшись в складках мантии, мистер Иткинс извлек из кармана коробочку табака, а следом за ней — шуршащий коричневый пакет.

В плотной, порядком измятой бумажной обертке хранилась его отрада — медная фляжка с огденским виски, купленным в прошлый вторник в волшебной деревушке Ичвуд-Флок. Фляжка скрашивала его ночное дежурство получше всякой беседы. Мистер Иткинс осторожно открутил маленькую крышечку и с наслаждением пригубил янтарный напиток. Обжигающая жидкость, медленно растекаясь по жилам, наполнила желудок теплом.

«Не так уж и плохо», — подумал он, с наслаждением прикрывая глаза.

До окончания совершенно обычного дежурства оставалось еще четыре часа.

* * *

Десятью этажами выше, на посту начальника охраны, старший дежурный волшебник Джарвис Крокет, отвечавший за ночную смену, с неохотой оторвал взгляд от кроссворда на последней странице «Колдовского досуга» и, прищурившись, посмотрел на часы, висевшие на стене. В отличие от часов мистера Иткинса, эти часы были самые что ни на есть волшебные. На круглом циферблате двигалось двенадцать стрелок, на каждой из которых был изображен дежурный волшебник. Шесть стрелок из двенадцати стояли сейчас на отметке «совершают обход», еще четыре застыли возле деления «на посту». Стрелка, принадлежащая мистеру Уорвику, медленно двигалась, сползая с деления «совершает обход» и перемещаясь к делению «в туалете», и только самая последняя, двенадцатая, находилась не там, где положено. Старший дежурный внимательно вгляделся в циферблат и встал. Стрелка, принадлежащая Артуру Стиксу, тревожно вибрировала на делении «крепко спит». Вытащив из кармана волшебную палочку, Джарвис Крокет отлевитировал свой кроссворд в стол и направился в сторону лифта — необходимо было срочно принять меры.

* * *

Виски был и правда хорош. Мистер Иткинс сделал еще пару глотков из фляги и предался фантазиям о том, как в предстоящий уикенд отправится в Ирландию на чемпионат Великобритании по метлогонкам. На прошлой неделе он прочитал в «Ежедневном пророке», что на летнем гран-при в Зимбабве команда «Уэльские Упыри» выставила на гоночную трассу новый прототип метлы — «Вихрь 2002» с линейным ускорителем и уникальной подрезкой хвоста. С тех пор мистер Иткинс мечтал увидеть новую метлу в деле. В отличие от квиддича, в гонках на метлах маневренность метлы имела вторичное значение, а вот скорость и угол поворота решали все. Поговаривали, что конструкторы гоночных метел уже не первый год посматривали в сторону пластика и резины. Однако мысль о каучуковой метле казалась мистеру Иткинсу ужасающей.

Он так увлекся размышлениями о предстоящих соревнованиях, что не сразу расслышал, как на другом конце коридора в маленький холл, поскрипывая цепями, опустился лифт. И лишь когда двери его с резким металлическим лязгом разъехались в стороны, мистер Иткинс от неожиданности подскочил на стуле. Из обитой красным деревом кабинки в коридор медленно выползло черное облако Абсолютной Тьмы.

На мгновение ему показалось, что это пожар: тьма клубилась, подобно едкому, наполненному сажей дыму, стремительно распространяясь от пола к потолку и неумолимо надвигаясь на конторку, за которой сидел дежурный волшебник. Мистер Иткинс выронил флягу с виски и испуганно вскочил.

— Агуаменти! — закричал он, пытаясь вытащить палочку из кармана. Тонкая струя холодной воды слабым подобием фонтана брызнула ему на брюки. Страх лишил его силы и концентрации.

— Агуам... — начал он заново, но прежде чем заклинание успело слететь с его губ, черное искрящееся синими всполохами облако чего-то по-настоящему жуткого беззвучно преодолело последние метры коридора, и в следующую секунду мистер Иткинс оказался в кромешной темноте. Сердце его гулко стукнулось о грудную клетку. Вцепившись одной рукой в край конторки, а другой все еще сжимая волшебную палочку, мистер Иткинс медленно закрыл и снова открыл глаза. Ничего не изменилось. Он что, ослеп?

Темнота была полной, в воздухе пахло серой и вулканическим пеплом. И вовсе не было запаха дыма.

— Люмос, — испуганно пискнул мистер Иткинс, поднимая палочку над головой, и не узнал собственный голос.

На кончике палочки зажегся слабый голубой огонек, но исходящий от него свет не смог рассеять окружавшей его тьмы.

«Я не вижу собственных рук», — в ужасе подумал мистер Иткинс. Он судорожно зашарил ладонью по лицу, испугавшись вдруг, что дело вовсе не в свете, а в том, что не стало его самого. Но лицо было на месте: мокрое от напряжения и страха, оно оставалось таким же осязаемым, как и всегда.

— Силы небесные, что здесь творится? — прошептал волшебник одними губами и в ту же секунду почувствовал, что он не один.

Это было сродни животным инстинктам — ощущение смертельной опасности, шелест, чье-то дыхание, горьковатое, напряженное, словно дыхание самой смерти... Совсем рядом... Мерлин... Ему почудилось, что нечто едва ощутимое коснулось его головы. Он отпрянул, схватившись рукой за волосы, и в ужасе закричал, тыча наугад палочкой.

— Кто здесь? Кто здесь? Не трогайте меня! — и тут же пожалел об этом. Что если это зловещее «нечто», следящее за ним из адской тьмы, отыщет его по голосу? Гонимый страхом, он шарахнулся в сторону, наткнулся на стул, запутался в складках мантии и вместе со стулом упал на пол. Волосы на затылке встали дыбом. Палочка выпала из рук и укатилась во тьму. Он дернулся в попытке спрятаться, уползти, но уперся спиной в стену.

— Нет, пожалуйста, не надо! — завопил он, обхватив голову руками.

И вдруг все закончилось. Тьмы больше не было — мистер Иткинс сидел на полу, забившись в угол между конторкой и стеной, и смотрел, как черное облако рассеивается, открывая его взору привычный и совершенно пустой коридор. Всё так же уныло горели лампы и лиловым светом отсвечивало заклинание, наложенное на дверь архива. Рядом с ним, опрокинутый на бок, лежал стул, игральные карты рассыпались по полу, на серой мантии влажным пятном расплывался след от воды.

«Будто бы ничего и не было», — растерянно подумал мистер Иткинс, оглядываясь по сторонам.

Лишь в воздухе пахло пеплом и страхом, словно он только что побывал в аду.

* * *

Посидев немного на каменном полу, мистер Иткинс попытался собраться с мыслями. Он не был глупым или недальновидным волшебником и потому хорошо знал, прежде чем сломя голову бежать поднимать тревогу, стоило все обдумать. Достав из-под конторки упавшую палочку, он внимательно осмотрел темную полированную поверхность и, убедившись, что она цела, прошептал:

— Люмос.

Кончик палочки насытился голубым светом, и в коридоре стало в несколько раз светлей. От осознания, что с палочкой ничего не случилось и магия не покинула его, мистер Иткинс испытал огромное облегчение. Но страх вперемешку с жадным желанием осмотреться гнали его в коридор. Спустя пару минут, найдя в себе достаточно мужества, он на четвереньках подполз к краю конторки и посмотрел в сторону лифта. Коридор был пуст, кабинка красного дерева с золотыми дверями по-прежнему находилась на этаже и имела самый обыденный вид. Никаких тебе пугающих клубов дыма, чудовищ или черных магов. Медленно и все также осторожно мистер Иткинс вернулся на свое место и снова сел на пол.

В темноте он уронил флягу и расплескал виски. Сильный запах пролитого алкоголя едко щипал нос. Мистер Иткинс торопливо направил палочку на пятно на полу и дрожащим голосом произнес:

— Эванеско!

Лужа исчезла, но запах остался — то ли капли виски разлетелись по всей конторке и впитались в старое дерево, то ли напиток был уж очень ароматным, но скрыть следы алкоголя не удалось. Поразмыслив еще немного, мистер Иткинс пришел к выводу, что пары алкоголя, насытившие воздух и старое дерево, могут стать препятствием к тому, чтобы вызвать Джарвиса Крокета. Он с тоской посмотрел на черный круг, выжженный на конторке заклинанием оповещения, и прикрыл глаза. Стоит прижать кончик палочки к его середине, и коридор заполнится дежурными аврорами, страх отступит, и он окажется не один. И Джарвис Крокет, похожий на охотничьего терьера, в миг учует запах виски и будет смотреть на него с осуждением, а утром, когда смена закончится и все разойдутся, Крокет выдаст ему фиолетовый бланк с предписанием об увольнении и, глядя все с тем же осуждением, проводит до дверей телефонной будки, служащей выходом тем, кто больше не является сотрудником Министерства.

Джарвис Крокет был педантичен и нетерпим, он не любил метлогонки, не делал ставки на квиддич и никогда не нарушал правила. Он был почти идеален и требовал того же от своих подчиненных. Мистер Иткинс дорожил своим местом и не хотел сердить мистера Крокета. Он посмотрел на двери архива, по-прежнему светившиеся призрачным лиловым светом, и попытался убедить себя в том, что ничего не случилось. Защитные заклинания выглядели не тронутыми, в архив никто не входил, а адская тьма, чье-то дыхание у него в волосах и запах протянувшихся к нему рук смерти — что ж, возможно, в этом и не было ничего такого, о чем стоило знать Джарвису Крокету.

Рассуждая таким образом, мистер Иткинс поудобнее уселся в своем углу и принялся ждать. Палочку он по-прежнему держал в руке, впрочем, не слишком уверенный в её силе. Он очень надеялся, что тьма исчезла безвозвратно и её холодные, пахнущие пеплом щупальца не вернутся, чтобы отобрать у него жизнь. Совершенно неволшебные часы, висевшие над опечатанными дверями архива, показывали, что до окончания смены мистера Иткинса оставалось три с половиной часа.

* * *

Десятью этажами выше Джарвис Крокет вернулся к своему столу и уселся в потёртое кресло. Взгляд его привычно скользнул к циферблату часов — все двенадцать стрелок находились там, где им и положено быть.

Старший дежурный волшебник удовлетворенно кивнул и, достав из ящика стола журнал, вновь сосредоточился на кроссворде.