Опус вивендис (гет)

— Мисс Грейнджер, как это прикажете понимать? Второй раз за неделю?! — профессор зельеварения Северус Снейп смотрел на разгром, учиненный в классе трансфигурации, и неумолимо начинал закипать. И тот факт, что причиной данного инцидента был ученик его собственного факультета, казалось, лишь усиливал его раздражение.

— Северус, пожалуйста, успокойся! — Минерва МакГонагалл поправила тонкую дужку квадратных очков, с осуждением глядя на зельевара. — Это всего лишь неконтролируемый магический выброс, замечу, не первый, случившийся в нашей с тобой учительской практике, хотя и вынуждена признать, что… — она на мгновение замялась, пытаясь подобрать нейтральный аргумент к тому неоспоримому факту, что половина кабинета трансфигурации пребывала сейчас в руинах.

— Директор, прекратите ее защищать! Она абсолютно не в состоянии контролировать класс! Мы оба прекрасно знаем — учителю, который не может поддерживать дисциплину, не место в школе, где дети размахивают волшебными палочками!

Снейп ждал, что мисс Грейнджер начнет спорить, но она не стала. Она виновато и как-то устало потерла переносицу испачканными чернилами пальцами и тихо, но совершенно спокойно, сказала:

— Профессор Снейп прав, директор, это был неконтролируемый магический выброс, и раз он был неконтролируемый, значит, я не контролировала студента. И это... это действительно случилось второй раз за неделю, — Гермиона стёрла с лица остатки пыли и каменной штукатурки и с сожалением в голосе добавила, — простите, я как-то это исправлю.

— Уж потрудитесь, — зло прошипел Снейп, — и я настаиваю, чтобы сложившуюся ситуацию разобрали на педсовете школы!

— Северус, это уж слишком! — возмутилась МакГонагалл.

— Сколько у нас пострадавших, директор? Шестеро? И пятеро из них слизеринцы. Не ей сегодня, замечу, предстоит разбираться с родителями этих студентов.

Щеки Гермионы вспыхнули виноватым румянцем.

— Я могу сама написать им!

— Нет, не можете! Вы вообще мало, что можете. Лучше уж приведите свой класс в порядок... профессор … — встретив предостерегающий взгляд директора, Снейп неохотно замолчал, прервавшись на полуслове, но его бледное искаженное гневом лицо отразило так много презрения, что Гермиона невольно почувствовала себя только хуже. Уж лучше бы он продолжал ругаться.

Сейчас, когда пыль осела, а магический выброс перестал поддерживать предметы в воздухе, стало хорошо заметно, насколько сильным разрушениям подвергся ее класс и Гермиона понимала, что гордиться ей нечем: северная часть потолка обвалилась, колонны лишились венчавших их капителей, а пол из плотно пригнанных друг к другу тесаных плит усыпали обломки мебели и каменной штукатурки. Справа от входа на куче деревянной щепы, апофеозом пугающих разрушений, покачиваясь на округлом боку, лежала тяжелая кованая люстра, свечи, вылетевшие из своих креплений, жалкими огарками валялись неподалеку.

Осторожно ступая, профессор МакГонагалл медленно прошла вдоль рядов разломанных парт, короткими взмахами палочки убирая с дороги куски потолка и искореженные клетки, в которых еще час назад сидели ежи и цесарки, служившие пособиями для трансфигурации. Ее строгое, но по-прежнему спокойное лицо, казалось сосредоточенным и немного расстроенным. В коридоре, за чудом уцелевшими дверями класса с шумом и смехом студенты ловили разбежавшихся животных, а голос Флитвика, высокий от нервного напряжения, то и дело выкрикивал заклинания — защитные или связывающие, из класса было не разобрать. Снейп молчал. Он сверлил Гермиону обжигающим взглядом, и серые следы пыли на его угольно-чёрной мантии казались ей ещё одним обидным напоминанием о собственном бессилии — как ни старалась, а удержать потолок она так и не смогла.

Обойдя разрушенный класс по кругу, МакГонагалл остановилась возле ближней стены. Элегантный росчерк палочки нарисовал в воздухе дугу, и, преобразовав бесформенные кучи гранита в изящный парапет, она неохотно сказала:

— Хорошо, Северус, раз ты на этом настаиваешь, осмотри с Поппи пострадавших детей, и встретимся у меня в кабинете через час. Моя дорогая, — она обернулась к Гермионе и тон ее стал более мягким. — Я попрошу Филиуса помочь тебе восстановить класс. Завтра необходимо возобновить занятия.

Гермиона расстроено кивнула, и, стараясь не замечать холодного презрения в глазах профессора Снейпа, начала восстанавливать стену. Сегодня декану Гриффиндора предстоял долгий и очень тяжелый день. Зельевар смотрел на нее сверху вниз и не испытывал ни грамма сочувствия.

* * *

Едва ли хоть что-то напоминало в ней прежнюю Грейнджер…

Снейп стоял в кабинете директора, опираясь плечом на раму окна и бесцеремонно рассматривая профессора трансфигурации. Невысокая, тоненькая, она перестала выглядеть неуклюжим, дерганым подростком, и сразу стало заметно, что она красива. Не той раздражающей, глянцевой красотой, что пестрела на разворотах модных журналов, а очень мягкой, женственной, теплой. Иногда ему казалось, что она совершенно не замечает этого. Так часто бывает с женщинами, которые любимы и знают об этом. Им больше не нужно ничего доказывать, придумывать себе неестественные и глупые образы, суетливо ловить мужские взгляды и улыбаться бесконечной череде оценивающих их лиц. Глядя в такие минуты на Грейнджер, он думал, что Лили была так красива потому, что ее любил Поттер.

Не замечая, что Снейп рассматривает ее, Гермиона застыла, напряженно прислушиваясь к спору МакГонагалл и нервно прикусывая губы. Пожалуй, только эта ее привычка, да еще вечно испачканные чернилами пальцы — вот и все, что сейчас напоминало в ней девчонку, которую он учил долгих шесть лет. Правда, теперь на одном из этих пальцев было кольцо — подарок Уизли. Снейп недовольно поморщился, вспоминая повзрослевшего долговязого парня, с регулярностью почтовой совы появлявшегося в Хогвартсе весь прошлый год. Уизли играл в квиддич, где, к немалому удивлению Снейпа, делал успехи. Прошедшей весной его взяли в команду «Уимбурнские Осы», и мальчишка уже шесть месяцев был у них основным вратарем.

Помедлив, зельевар неохотно отвернулся от Грейнджер, заставляя себя прислушаться к словам директора. Одним из пострадавших в сегодняшнем обвале был мальчик из Рейвенкло, и сейчас Минерва разговаривала по каминной сети с его разгневанным отцом, сдержанно объясняя причины произошедшего на уроке трансфигурации. Никто из родителей слизеринцев не считал допустимым обращаться с претензиями к директору напрямую, не обсудив предварительно ситуацию со своим деканом. Снейп знал, что вечером ему предстоит поговорить с родителями пострадавших учеников, но случится это не раньше, чем сам он свяжется с ними. Устраивать истерику директору? Губы профессора презрительно скривились. Слизеринцы были иначе воспитаны.

— Я понимаю вашу обеспокоенность, мистер Фицпатрик, — уже не в первый раз говорила МакГонагалл, — однако вам не стоит так волноваться. С вашим сыном все в полном порядке. Мадам Помфри и профессор Снейп осмотрели его, и Алан вернулся к занятиям.

— Он ведь слизеринец, ну, тот ученик, что устроил обвал? — зелёная голова в камине надменно сдвинула брови. — Из дурной семьи?

— Едва ли его принадлежность к тому или иному факультету имеет значение. Заккари Милз всего лишь маленький мальчик! Все они — дети, впервые в своей жизни на столь долгий срок оказавшиеся оторванными от своих семей. Не всем им просто адаптироваться!

— Но, директор!

— Достаточно, Дэвид, — теряя терпение, МакГонагалл встала, — не думаю, что стоит и дальше спорить об этом. Я хорошо помню последствия, с которыми нам с профессором Флитвиком пришлось столкнуться, когда на первом курсе вы имели неосторожность потерять свою крысу. В тот раз, как мы оба знаем, все закончилось самовозгоранием в общей гостиной. — Бровь МакГонагалл многозначительно поднялась вверх. — Учитывая имеющийся у вас личный опыт, я рассчитываю, что вы будете более снисходительны...

* * *

— Несдержанный идиот, — Снейп презрительно хмыкнул, стоило зеленому пламени в камине наконец погаснуть.

— Спасибо за твою оценку, Северус, однако, давай вернемся к поднятому тобой вопросу, — МакГонагалл привычным жестом заблокировала камин и устало опустилась назад в высокое кресло. — Сейчас я не расположена к долгим беседам. Зачем тебе педсовет?

Снейп бросил взгляд на сидевшую в углу Гермиону и поджал губы.

— Я считаю, что своими действиями мисс Грейнджер наносит осознанный и значительный вред моим ученикам.

— Помилуй меня, Северус, мне кажется или мистер Милз, обрушивший потолок кабинета трансфигурации, является студентом твоего факультета?

— Именно так, директор, причем замечу, обрушивший дважды. Заккари Милз — плохо воспитанный неуправляемый мальчишка, с явно нарушенным восприятием моральных ценностей и норм поведения. Он асоциален и конфликтен. И цель преподавателей — держать подобных студентов в узде. Однако, мисс Грейнджер, по-видимому, никак не может уяснить, что ее задача состоит именно в этом!

Карие глаза Гермионы широко раскрылись, она вскочила со стула, готовая спорить.

— Он одиннадцатилетний мальчик, профессор, а не Пожиратель Смерти! Заккари очень талантлив и все, что нужно, это только правильно направить его, поддержать, помочь ему раскрыться. Его нельзя подавлять!

Снейп угрожающе подался вперед, тяжело облокотившись на стоящее перед ним кресло. Длинные пальцы легли на кожаную спинку и сжались. Он заговорил медленно, не повышая голоса, привычно растворяя в своем обманчиво мягком баритоне презрение пополам с усталостью.

— Первая часть нашей проблемы, мисс Грейнджер, состоит в том, что вы по-прежнему делите мир на белое и черное, а вторая — в том, что девяносто процентов людей, живущих в этом мире, рассуждают и поступают точно так же. Потому что они столь же узколобы и ограничены, как и вы. Вы не видите дальше собственного носа, профессор!

Его подчеркнуто презрительное "профессор" прозвучало подобно пощечине.

— Я не понимаю... — Гермиона выглядела растерянной.

— В том то и дело, мисс Грейнджер, вы не понимаете! Однако при этом упорно отказываетесь слушать советы старших коллег. Я уже не раз пытался объяснить вам, почему ваше поведение недопустимо и неуместно!

— Северус!

— Не защищайте ее, директор! Мисс Грейнджер должна раз и навсегда понять, что любые ее поступки, совершенные в стенах этой Школы, затрагивают не только ее. И все они, каждый из них, имеют свои последствия. Вы больше не школьница, мисс Грейнджер, а значит, не можете себе позволить дружить со студентами, вы должны подчинять их и управлять ими.

— Но это не верно...

— Нет, верно! Вы смотрите на Милза и видите "бедного мальчика", ставшего сиротой в восемь лет и жившего в последние годы в семье опекунов, где с ним обращались не лучшим образом. Вы испытываете к нему сострадание и жалость. Вы поступаете неправильно, мисс Грейнджер! Заккари Милз — опасный ребенок с плохим прошлым, выросший в семье Пожирателей смерти. Он не может сдерживать свою порочную сущность и постоянно наносит вред другим ученикам. Вам придется это признать, даже если вам не кажется, что он делает это намеренно. Если вы не обуздаете его, через пару месяцев до Попечительского Совета дойдут слухи, что в школе учится маг, с которым в одиннадцать лет не в состоянии справиться преподаватели…

Он выдержал паузу, давая ей возможность осознать значение только что сказанных слов.

— Среди родителей наших студентов немало людей высокого положения, многие из них имеют связи в Министерстве и влияние на Совет Попечителей Школы. Не успеем мы оглянуться, как Попечительский Совет потребует провести расследование. Поверьте мне, они не будут столь же щепетильны как и вы, они решат, что мальчишка опасен и попытаются вынудить Минерву перевести его на домашнее обучение.

— Но ведь это не справедливо!

— Мисс Грейнджер, сядьте! В этом мире никто никогда не думает о справедливости, им управляют людские страхи. И страхи прошедшей войны еще слишком сильны в памяти тех, кто сейчас стоит во главе этого мира. Том Реддл так же, как и Заккари Милз, был ребенком из неполноценной семьи, сиротой с яркими отрицательными наклонностями, проявившимися еще в раннем детстве. Но важно даже не это. Важно то, что Том Реддл был мальчиком, которого Альбус Дамблдор собственноручно привез в Хогвартс, чтобы затем в течение семи лет обучать его магии в лучшей школе Чародейства и Волшебства. Эта школа уже вырастила одного Темного Лорда, мисс Грейнджер. И едва ли Министерство позволит нам сделать это дважды!

Гермиона села. Она уже не спорила, хотя было заметно, что внутренний гнев и природная несдержанность все еще распаляют ее изнутри. Закусив губу, она внимательно слушала Снейпа, неожиданно подавленная осознанием справедливости его слов.

— В любом случае, как только Попечительский Совет выскажет нам свои претензии, мы вынуждены будем либо пойти на публичный конфликт из-за сына Пожирателя смерти, либо выполнить требование Попечителей Школы. Ни первое, ни второе решение не принесет нам пользы. Не думаю, что исключение из школы скажется положительно на дальнейшей судьбе мальчишки, но даже если мы согласимся с этим, мы лишь создадим прецедент. Попечительский Совет решит, что имеет право и в дальнейшем вмешиваться в дела Хогвартса. И не успеем мы оглянуться, как нам начнут указывать, каких детей принимать в Школу, а каким отказывать, какие предметы включать в программу обучения, а какие игнорировать, каких учителей считать благонадежными, а каких нет. И первыми пострадают студенты моего факультета. У нас больше нет Дамблдора с его репутацией, связями в Министерстве и влиянием на Визенгамот, теперь мы — просто Школа. И вашим чертовым милосердием, мисс Грейнджер, вы загоняете нас в тупик!

— Я думаю, достаточно, Северус, — МакГонагалл, терпеливо молчавшая все это время, встала. Она была почти столь же высокой как Снейп, и, несмотря на преклонный возраст, по-прежнему сохраняла королевскую прямоту осанки и твердость взгляда. Зельевар резко выпрямился, но даже так не получив привычного превосходства в росте, недовольно поджал губы.

— Если мое мнение ничего не значит для мисс Грейнджер, директор, — произнес он более сдержанно, — то я бы хотел, чтобы другие преподаватели, мнение которых мисс Грейнджер ценит, возможно, чуть выше, объяснили ей элементарные вещи. Вот почему я настоятельно требую вынесения этого вопроса на педсовет.

— Уверена, мисс Грейнджер расслышала все, что ты сказал, Северус, — МакГонагалл перевела свой строгий взгляд на Гермиону и та виновато кивнула, — я также уверена, что твое мнение мисс Грейнджер уважает и ценит ничуть не меньше, чем мнение профессора Флитвика или мое. Поэтому давай просто дадим ей время обдумать твои слова.

Снейп несколько мгновений смотрел на профессора МакГонагалл, затем коротко поклонился и, стремительно взметнув полы мантии, вышел из кабинета директора.

— Ведь все, что он сказал, правда? — не поднимаясь из своего угла, тихо спросила Гермиона.

МакГонагалл помедлила, задумчиво глядя вслед удаляющемуся Снейпу, и, наконец, произнесла:

— Лишь отчасти. Мы не столь беспомощны после смерти Альбуса, как утверждает Северус. Мы все еще можем за себя постоять.