Парадоксы (гет)

…В мире так много справедливости, что места для доброты почти не осталось.

Сергей Лукьяненко

На платформе 9 и 3/4 царило привычное оживление. Сотни людских голосов сливались в единый гул, ухали в клетках совы, обеспокоенные родители, силясь перекричать толпу, давали своим чадам последние наставления.

Гарри, Рон и Гермиона шли по перрону в сопровождении орденцев. Грюм, как огромный ледокол, прокладывал дорогу через толпу. Люди шарахались, пугаясь его внешности и памятуя буйный нрав аврора.

— Ещё чего доброго, заклятьем шибанёт, — проворчал пожилой мужчина, спешно посторонившись с дороги. — От него не знаешь, что и ждать.

Гермиона нервно оглядывалась по сторонам. Ещё утром, перед отъездом из Норы, Грюм в своей непередаваемой манере «обрадовал» их:

— Нападение сегодня более чем возможно. Поэтому держите палочки наготове и...

— «Постоянная бдительность», — хором закончило Золотое Трио.

И вот теперь, каждую секунду ожидая удара в спину, девушка изо всех сил старалась держаться спокойно и уверенно, не позволяя себе паниковать. Хотя, в глубине души она мечтала о той минуте, когда они прибудут в Хогвартс. Там безопасно. «Было безопасно», — поправила она себя. Глупо полагать, что после смерти Дамблдора все в школе останется по-прежнему.

— Гарри, только не ищи неприятностей на свою голову, — миссис Уизли обнимала Гарри уже, кажется, в сотый раз.

— Я не ищу, они меня сами находят, — Гарри грустно улыбнулся и поднял свой чемодан. — Берегите себя.

— Гарри, Рон, идёмте! — нервно позвала Гермиона.

Золотое Трио быстро нашло свободное купе. Гермиона отсчитывала секунды до отправки. Три, два, один... Хогвартс-экспресс тронулся и начал быстро набирать ход. Гермиона чувствовала, как медленно отступает напряжение последних недель, словно с её плеч упала огромная ноша. Дождливый Лондон, депрессивный дом покойного Сириуса, липкий сковывающий страх — все осталось позади. Предвкушение скорой встречи с любимой школой, местом, которое уже пять лет являлось её домом, и присутствие рядом друзей вселяли уверенность и почти забытое чувство лёгкой эйфории.

Гермиона искоса взглянула на Гарри и Рона. Мальчишки, её родные, любимые мальчишки. Она с горечью вспомнила ту ночь после памятного собрания Ордена. Такого скандала в их сплочённой команде не было никогда. Началось все, как обычно, со Снейпа…

— Подонок, — со злостью выплюнул тогда Гарри. — Ну что, Гермиона, теперь ты уже не хочешь защищать эту мразь?

Гермиона хранила молчание, прекрасно понимая, что сейчас к голосу разума взывать бесполезно.

— Ничтожество, трусливый подлый гадёныш, — Поттер и не думал останавливаться. — Это он убил Дамблдора! Он, я уверен!

— Убил и получил место директора, — подлил масла в огонь Рон.

— А я смотрю, вы уже все для себя решили, — тихо проговорила Гермиона. — Прекрасно!

— Гермиона, да он Пожиратель, как ты не поймёшь...

— Да, я не понимаю! — взорвалась девушка. — Не могу понять, как можно обвинить человека в убийстве по причине того, что вы его не любите. Послушайте себя! Вы готовы свалить на Снейпа вину во всём, даже не пытаясь докопаться до истины.

— Да посмотри же ты на ситуацию объективно! — закричал Рон. — Ты всегда его защищала, но сейчас пришло время признать, что он этого никогда не стоил.

— Любой человек имеет право на защиту, Рональд, — уверенно сказала Гермиона.

В комнате воцарилась мёртвая тишина.

— И даже Волдеморт? — хрипло спросил Гарри, не глядя на девушку.

— Не знаю… Возможно, и он. Пойми, я не пытаюсь оправдывать убийц, я просто говорю, что нужно знать мотивы человека, дабы понять его поведение. Это справедливо.

— Ясно, — с сожалением проронил Поттер. — Ладно, давай. Выясняй мотивы. Ищи справедливость. Может, потом расскажешь мне, почему Волдеморт убил моих родителей.

С тех пор Золотое Трио большую часть свободного времени проводили порознь, стараясь не поднимать больную тему. Гермиона, с одной стороны, радовалась этому, а с другой чувствовала себя одиноко и надеялась, что по приезде в школу их отношения приобретут прежнюю теплоту. И вот теперь, когда друзья были рядом, её вдруг захлестнула волна безудержной нежности.

— Гермиона, что это с тобой? — спросил Гарри, отрываясь от «Ежедневного пророка».

— А что со мной?

— Ты уже минут пять сидишь неподвижно и смотришь на нас отсутствующим взглядом.

Гермиона рассмеялась. Все хорошо. Главное — они вместе.

— Мальчики, я вас так люблю.

— И мы тебя. Да что случилось-то?

— Ничего, — Гермиона радостно улыбнулась. — Я просто хотела вам это сказать.

— Привет, ребята! — в купе заглянул Невилл.

За лето он сильно вырос, и теперь заметно сутулился, стесняясь своей нескладности. В руках у него было очередное странное растение. В отличие от предыдущих питомцев Лонгботтома, это имело вполне приятный внешний вид, напоминая мороженое с клубничным джемом.

— Привет, Невилл! Что это у тебя за фигня в горшке? — заинтересовался Рон. — Оно выглядит так, что его прям съесть хочется.

— Не надо, — не на шутку испугался любитель травологии, пряча горшок за спину.

— А и, правда, что это за цветок такой? — Гарри вытянул голову, пытаясь рассмотреть драгоценность в руках Невилла.

— Это Гиднеллум Пека, — торжественно произнёс Лонгботтом и, видя непонимание в глазах у ребят, добавил, — «Кровавый зуб».

Гарри скривился и мигом потерял интерес к странному растению.

— Ой, а я читала о нём, — оживилась Гермиона. — Но он же очень ядовит.

Невилл тут же подтвердил её догадку с такой гордостью, что казалось, будто необыкновенная ядовитость растения была его личной заслугой.

— Его используют в приготовлении лечебных зелий. У него сильные свойства, даже не изученные до конца, — размахивая свободной рукой, перечислял он.

— Надо же, а по виду на десерт похож, — проголодавшийся Рон все ещё присматривался к цветку с явным гастрономическим интересом.

К счастью и для растения, и для Уизли, Гермиона вовремя вспомнила о том, что их ждут в купе для старост.

* * *

— Ну, вот мы и дома, — слабо улыбнулся Гарри.

Казалось, всё было по-прежнему. Церемония распределения шла своим чередом. Через заколдованный потолок было видно ясное звёздное небо, ярко горели свечи, пламя которых отражалось в начищенных до блеска кубках. Только вместо приветливого чудака Дамблдора с его неизменными очками-половинками на месте директора восседал мрачный Снейп. Наконец, он встал из-за стола:

— Приветствую вас в школе магии и волшебства Хогвартс. В первую очередь, хочу сообщить вам, что в преподавательском составе произошли изменения. Вы все знаете о нашей утрате…

— Сволочь, — прошептал Гарри, демонстративно отворачиваясь от преподавательского стола.

—…И с этого года я занимаю пост директора школы.

Студенты Слизерина прервали речь директора Снейпа бурными аплодисментами, в шуме которых не было слышно возмущённых перешёптываний со стола Гриффиндора: «Почему не МакГонагалл, почему он? Так нечестно!» Снейп выждал минуту, явно наслаждаясь произведённым эффектом.

— Также рад представить вам нового преподавателя Зельеварения — профессора Горация Слизнорта, — грузный мужчина с добродушным лицом привстал и раскланялся. — И профессора Защиты от Тёмных Искусств Томаса Мракса.

У доброй части учениц вырвался восхищенный вздох.

Черноволосый молодой мужчина с аристократичными чертами лица едва заметно кивнул, цепким взглядом осматривая зал.

— Какой красавчик, — с придыханием произнесла Лаванда.

— И такой молодой, — плотоядно разглядывая нового профессора, протянула Парвати.

Даже Джинни, со второго курса влюблённая в Гарри, все же с живым интересом поглядывала на Мракса.

— Хочу напомнить вам, — продолжал Снейп, — что время поблажек и попустительства для некоторых факультетов закончилось. Я не допущу нарушения школьных правил, несоблюдения дисциплины или срыва режима работы школы. Малейший проступок грозит взысканием. Запомните это.

Директор выдержал паузу и сухо бросил:

— Да начнётся пир.

На столах появилась еда, и голодные студенты стали быстро наполнять свои тарелки.

— Гермиона, ну скажи, что новый профессор просто безумно симпатичен! — воскликнула Парвати.

— Кто, Слизнорт? Угу, просто мужчина мечты, — саркастически заметила гриффиндорская староста.

— Причём тут Слизнорт! Я тебе о профессоре Мраксе говорю!

«Да уж, эти размалёванные девицы иронии явно не понимают», — подумала Гермиона.

Гарри и Джинни прыснули.

— Очередной надутый индюк типа Локонса, — фыркнула Гермиона, накладывая себе картофельного пюре.

— Отстаньте от неё. Некоторые явно ничего не понимают в мужской красоте, — промурлыкала Лаванда, ненароком касаясь руки Рона.

Грейнджер, стоически пытаясь сохранить беспристрастное лицо, отвернулась, и украдкой бросила взгляд на преподавательский стол. Профессор ЗОТИ задумчиво вертел в тонких пальцах бокал с вином. Девушка заметила, что он не притронулся к еде. «Фигуру бережёте, профессор?». Внезапно Мракс посмотрел прямо ей в глаза и, чуть усмехнувшись уголками губ, вновь отвёл взгляд. Сердце пропустило удар. Гермиона поспешно отвернулась. Не может быть, неужели он…

— Любуешься? — громкий голос Джинни заставил Гермиону вздрогнуть и стыдливо покраснеть, словно её застали за чем-то очень неприличным. — Согласна, он очень даже ничего.

Пир закончился относительно быстро. Ученики ожидали от Снейпа напутственной речи, но он, едва закончив трапезу, покинул Большой зал. Дамблдор никогда не позволял себе такого неуважительного отношения, но от нового директора иного и не ожидали. Гермиона посмотрела вслед уходящему Снейпу. «Все хотят справедливости для вас, профессор, но хотите ли вы её?» — погруженная в свои мысли, Гермиона не замечала, что за их группкой наблюдают. А если бы заметила, то обратила внимание, как исказилось на миг красивое лицо профессора Мракса при взгляде на Гарри Поттера.

— Рон, нам нужно показать первокурсникам дорогу к гостиной Гриффиндора и провести инструктаж. Пойдём, — холодным тоном произнесла Гермиона.

— Ага… — Рон даже головы не поднял.

— Идём!

— Да, да. Ты иди, я тебя догоню, — на секунду отвлекаясь от пудинга, пробурчал Уизли.

Гермиона тяжело вздохнула и поплелась к дверям Большого Зала.

* * *

Ей снился чудесный и очень странный сон.

Гермиона сидела в кабинете Защиты от Тёмных Искусств совершенно одна. Дверь класса была распахнута настежь, но ни единого звука из коридора, обычно наводнённого учениками, не доносилось. Замок словно вымер. Внезапно в оглушающей тишине раздался звон колокола, и тут она обратила внимание на то, что весь пол кабинета усыпан яблоками. Красные крупные фрукты лежали повсюду, наполняя учебную комнату одуряющим сладковатым ароматом. Девушка вдохнула его полной грудью, наслаждаясь. Но почему-то прикоснуться к яблокам она не решалась, плоды внушали ей благоговейный ужас.

Наконец, осмелев, она наклонилась и протянула руку к ближайшему яблоку. И тут же коридоры наполнились учениками, школьники шумели, кричали что-то неразборчивое, смеялись.

Гермиона ощутила, как реальность сна пошла зыбкой рябью и, боясь не успеть почувствовать предвкушаемую сладость фруктовой мякоти, поднесла яблоко ко рту. «Оно ведь грязное», — мелькнула в голове абсурдная мысль, а в следующий миг Гермиона вгрызлась зубами в жёсткий плод, ощутив как по подбородку потёк сок.

«Грейнджер! Грейнджер!» — закричали студенты в коридоре. Гермиона вздрогнула и проснулась.

Остаток ночи ей снилась какая-то околёсица: Гарри, который пел басом арию из «Фауста» в холле Большого Зала и Малфой, аккомпанирующий ему на фортепиано.