Вот она пришла весна (гет)

Весна! На щепку лезет щепка,

В любовь играются ежи.

Зачем у них всё так несложно,

Скажи?

Гунвор разбудили запахи. Пахло талым снегом, прелой листвой, тёплой землёй, молодыми клейкими листочками и травой. Запахи пробуждали смутные, невнятные желания. Весна! Гунвор осторожно выглянула из убежища: было достаточно тепло, сумерки только наступали — самое время прогуляться. Она выбралась наружу, потянулась в своё удовольствие и задумалась на минутку. С чего начать?

Хотелось есть. Но, кроме голода, её томили и другие желания — да, Гунвор не первый год жила на свете и прекрасно понимала, что к чему. Что ж, в любом случае даже еда сама собой не появится, её придётся поискать.

За зиму она сильно похудела, зато теперь двигаться было легко. Под лапками шуршала подсохшая сверху прошлогодняя хвоя, тропинка скользила между кустами вереска, птицы пели весенние песенки — хорошо.

В ямке под сосной Гунвор нашла гнездо глухаря. Целых десять бежевых в тёмно-коричневую крапинку яиц! Быстро проделала дыру в скорлупе передними резцами, замелькал розовый язычок. Надо было торопиться: глухарка гнездо надолго не покидает. Когда захлопали птичьи крылья, Гунвор уже успела порядочно отбежать от сосны, а яиц в гнезде оставалось только девять.

Сумерки сгустились, но это не мешало Гунвор; правда, теперь она особенно не спешила: где-то недалеко должен быть муравейник, гнёзда глухари всегда устраивают недалеко от муравейника. Наконец удалось унюхать кислый муравьиный запах, но дойти до муравейника она не успела: раздвинув кусты вереска, навстречу Гунвор вышел… Ну, несомненно, это был мужчина. Пахло от него вполне по-мужски. И он, конечно, очень громко сопел и топал, и шуршал иголками, и пыхтел. Гунвор остановилась, встопорщила посильнее свои иголки, опустила нос вниз. Конечно, весна, в крови томленье и всякая тварь чего-то хочет; и Гунвор не исключение, нет! Но так легко не получится, не для того она росла — такая умница-красавица. Она, между прочим, из благородных, её бабушка приплыла сюда на корабле самого Вильгельма-завоевателя. Её благосклонность ещё нужно заслужить…

— Приветствую прелестную даму, — зафыркал возможный кавалер, — позвольте представиться — моё имя Гуннар. Как приятно видеть в нашем лесу столь очаровательную особу! Позвольте сопровождать вас, прекрасная леди!

— Не сказала бы, что очень нуждаюсь в сопровождении, сэр. К тому же мы не представлены, не могу же я пренебрегать приличиями. Я порядочная женщина, происхожу из высокородной семьи. И для меня совершенно неприемлемо болтать с первым встречным! — надменно ответила Гунвор.

В это мгновение из-за кустов вереска выбрался ещё один ёж, запыхавшийся от быстрого бега.

— Хай, гайз! — чихнул этот невежа. — А меня Гунне зовут! А чё у вас за кипеш тута? О, красотка, пойдём со мной, оторвёмся!

— Не кажется ли вам, юноша, что вам здесь не рады? — скептически поинтересовался Гуннар, сложив домиком колючки на лбу, — воспитанные ежи не влезают в разговор леди и джентльмена, не испросив на то разрешения!

— Ой, папаша, шёл бы ты на… прогулялся! — совершенно безо всякого трепета фыркнул этот нахал.

— В таком случае, полагаю, мне придётся преподать вам урок хороших манер, юный сквайр, — и Гуннар начал переминаться с лапки на лапку, приседать, вытягивать лапы параллельно земле, шурша, трясти иголками — готовиться к схватке.

Гунвор уже заинтересованно поглядывала на бойцов. Гунне, пожалуй, повыше — ноги у него длиннее, особенно задние. Но он и пожиже немного, тощеват. Весной, конечно, все ежи толщиной не отличаются, но вот Гуннар, хоть ноги у него и покороче, выглядит покрепче, повесомее. Ну, и харизма, не говоря уж о приличном воспитании. Что и говорить, Гуннар ей нравился гораздо больше этого наглеца Гунне!

В конце концов, подготовка к поединку и всяческие демонстрации доблести закончились, бойцы разошлись в противоположные концы маленькой полянки, а Гунвор отошла к стволу толстой сосны: отсюда ей будет всё хорошо видно, и сражающиеся кавалеры не затопчут ненароком.

— Благоволите подать сигнал, драгоценная леди, — галантно обратился Гуннар к Гунвор.

И Гунвор громко фыркнула!

Как они рванулись друг к другу! Земля комьями полетела из-под лап, заскрежетали иглы, вздымаясь копьями, бойцы раззявили пасти и выставили торчащие вперёд резцы! Они сталкивались с громом и топотом, старались подсечь противника подножкой, пытались укусить — нет, растерзать! Боевой визг и фырканье наполнили ночной лес, и все создания, которым этой ночью пришлось проснуться от шума, оценили старания ежей и поняли их: весна каждого касается, так или иначе.

Наконец, Гунне дрогнул и отступил. Более опытный и выносливый Гуннар оказался сильнее, и погнал нахала через всю полянку, шипя и угрожая резцами и колючками, а под конец, когда Гунне, повизгивая, уже убежал с полянки и топоток его замер вдали, крикнул вслед:

— Вы не заслуживаете звания джентльмена!

После чего слегка задыхающийся победитель гордо приблизился к скромно потупившейся Гунвор и куртуазно произнёс:

— Драгоценная леди, со мной вы в полной безопасности! Ведь вы не откажете мне в чести проводить вас?

Конечно же, Гунвор высоко оценила великолепные качества столь храброго и галантного кавалера. Они вместе пошли к тому самому муравейнику, который был совсем недалеко, и угостились вкусными муравьями. И кавалер читал даме ежиные стишки и пел ежиные песенки, и угостил её пойманной в низинке жирной лягушкой. Так они гуляли несколько часов, и Гунвор бросала на своего спутника кокетливые взгляды. Ну, а потом, конечно же, тщательно пригладила свои колючки — ведь никому не хотелось бы, чтобы любовный пыл прекрасного кавалера улетучился, нарвавшись на острую иголку дамы!

Когда запели утренние птицы и ночная темнота поредела, они расстались, пожелав на прощание друг другу всего хорошего. Время романтики закончилось для обоих, но остались прекрасные воспоминания.

Гунвор отправилась спать очень довольная. Кавалер ей попался деликатный, воспитанный, но — когда дошло до дела — весьма пылкий. Цель достигнута, никакие лишние чувства больше не помешают ей. Теперь можно спокойно жить: отъедаться, а то худая до безобразия, выбирать место для логова — сухое и удобное, ведь через полтора месяца у неё будут дети — маленькие, розовые, слепые и беспомощные. Без заботы Гунвор они не выживут; но Гунвор — хорошая мать и прекрасно знает, что нужно детям: безопасное логово, мамино тепло и много хорошего жирного молока. А потом она научит их охотиться, избегать врагов и защищаться, находить подходящее место и обустраивать себе норку — всему, что нужно порядочному ёжику. Хорошо, что ежи — одиночки: Гунвор слышала краем уха, что есть животные, выбирающие себе единственного партнёра на всю жизнь! Это же ужас: корми его, облизывай, да ещё и ублажай регулярно! Один-то раз он хотя бы поухаживал за дамой, но не будет же он любезничать ежедневно: мужчины — такие примитивные, незамысловатые существа, к чему им лишние хлопоты. А если представить, сколько детей может появиться от постоянного партнёра, то просто мороз по коже: их же не прокормить даже, что уж говорить о приличном воспитании! Нет, Гунвор была совершенно уверена: так, как всё происходит у ёжиков, — наилучший вариант: один романтический вечер — и все свободны. Все получили то, что искали, и могут жить дальше, не заботясь о глупостях.

Гуннар, расставшись с прекрасной дамой, топал по лесу усталый, но довольный. Всё прошло просто замечательно! Вдруг послышался топот, и на тропинку выкатился Гунне:

— О, дружище, вот и вы! Я уж совсем заждался. Как всё прошло?

— Отлично, просто отлично! Можете не сомневаться, друг мой, наш уговор в силе. Встречаемся вечером, здесь же: теперь ваша очередь быть рыцарем в блестящих доспехах, а я сыграю роль хулигана, — ответил Гуннар.

— Хорошо всё же, что ежихи так романтичны: небольшой спектакль — а сколько удовольствия доставляет дамам, — заметил Гунне.

— Мы доставляем удовольствие им, а они — нам. На том и держится ежиный мир, — подмигнул ему Гуннар.

И джентльмены, распрощавшись до вечера, отправились спать.