K1L1: Судьба Акроса. Книга первая: Тень охотника ver: 1.10 (джен)

После Великого Исхода прошло двадцать пять лет.

Акватика, населяемая остатками человечества, переживает времена застоя. Времена, когда ушли в прошлое великие открытия, великий взлёт и великое падение. Люди почти смирились со своим существованием на дне океана, и уже никто не говорит открыто о возвращении на поверхность. Акрос, один из подводных городов, стоит на пороге открытия вакцины от красной лихорадки, страшного вируса, что некогда заставил людей изменить свой ареал обитания. Но не всё так гладко, ведь где бы не оказался человек, он всегда остается самим собой. Разработка вакцины находится под пристальным наблюдением не только сената Акватики и военного Анклава, команда учёных не подозревает, что в их рядах работает шпион фракции Праволишённых, готовый саботировать проект.

На чьей же стороне окажется удача, когда она уже так близко?!

Заставка:

Солнце лениво поднималось над городом. Лучи разгоняли ночную прохладу, выхватывая из темноты человеческие скелеты. Они были разбросаны повсюду. Лежали на улицах, сидели за столиками в летних кафе, в собственных автомобилях. Одежда истлела от времени и теперь едва прикрывала пожелтевшие кости.

В могильной тишине защебетали птицы. Для них начинался новый день. Питаемые солнечными батареями, скрипя и потрескивая от помех, ожили громкоговорители. Они спугнули стаю ворон из центрального парка.

— ...Эта запись — наша последняя надежда на то, чтобы дать о себе знать!

Взволнованный женский голос прорезал округу. Эхо разнеслось на десятки километров.

— Мы назвали этот вирус Красной Лихорадкой. Всё началось с маленьких локальных вспышек, вирус передавался от человека к человеку по воздуху, тактильно, он проникал везде и всюду, находил пути. Какое-то время нам удавалось погасить очаги, удавалось нейтрализовать вирус с помощью карантина. Разработка вакцины находилась на последней стадии, когда появился новый штамм...

Пустые глазницы скелетов безразлично смотрели в небо, каждое утро они безучастно слушали это обращение. Сквозь асфальт улиц начинала прорастать трава. Уже много лет здесь не ступала нога человека.

Программа автоматического повтора продолжила воспроизведение записи.

— Он убивал за считанные дни, и мы ничего не смогли сделать! Мы назвали его K1L1. Вирус стал передаваться воздушно-капельным путём, он не оставил нам шанса. Девяносто пять процентов населения планеты погибло в течение года. Те, кому посчастливилось выжить, приняли тяжелое решение. Чтобы сохранить популяцию, нам пришлось покинуть свой привычный ареал обитания. Выжившие правительства крупнейших стран объединились и смогли в кротчайшие сроки построить несколько подводных городов-убежищ. Вирус не смог пробиться сквозь толщу воды, но нам пока не удалось разработать вакцину, мы не можем вернуться на поверхность... Если вы слышите эту запись, не важно, кто вы и откуда пришли. Мы молим вас о помощи. Если вам самим нужна помощь и вы не заражены, мы с радостью примем вас у себя. Акрос, один из наших городов, находится на дне океана недалеко от этого города. Поспешите, пока не стало слишком поздно!

Запись оборвалась щелчками. Город упирался в песчаный берег, за которым начинался океан. Старый пирс западного побережья облюбовали чайки, они расселились по крышам брошеных строений и ветхих катеров, что мерно раскачивались на волнах. Горизонт, где небо сливалось с большой водой, почернел. Раскаты грома и вспышки молний согнали птиц с насиженных мест и заставили искать убежища. На берег надвигалась гроза.

Двадцать пять лет назад.

Южная Корея, побережье Желтого моря.

История эта должна начаться, равно как и закончиться маленьким эпизодом из жизни ничем не примечательного мальчика. Эпизодом, в котором он найдет свою судьбу.

Сун Чоу, которому едва исполнилось восемь лет, с интересом смотрел на развевающийся под натиском ветра парус. Их лодка стремительно неслась прочь от берега. Сун с тоской смотрел на то, как песчаный пляж рядом с его деревушкой уверенно отдалялся.

— О чем ты думаешь, сын? — Лин Чоу сосредоточенно смотрел вперёд, с наслаждением вдыхал солёный воздух. Он заговорил впервые за время их маленького путешествия.

— Мы так далеко от берега... — Сун в который раз коснулся лямок спасательного жилета, он всегда нервничал, когда родные берега скрывались из виду.

— Да, Сун, это и есть свобода, настоящая! Есть только море, ветер, солнце и ты. Не стоит её бояться, — Лин подмигнул сыну, переложил весельный руль вправо. Море, солнце, ветер... Сун пытался понять, чему так радуется его отец; взгляд мальчика постоянно приковывал к себе парус. Чоу думал, что кто-кто, а этот огромный кусок лоснящейся материи действительно свободен. Он то вздымался от резких порывов, то повисал, обтягивая тонкую мачту. Лин еле заметно улыбнулся, заметив интерес сына.

— Парус всегда идёт за ветром, — произнёс он. — Они неразлучны, как собака и её хвост.

— Как хвост Чинга? — это сравнение заставило Суна улыбнуться, вспомнить свою любимую собаку. Лодка медленно развернулась к солнцу, стоящему в зените. Чоу и до этого выходил с отцом в море, но именно этот поход запомнился ему больше всего. Миниатюрный якорь упал за борт, поднял струю солёных брызг. Сун завороженно смотрел на верёвку, уходящую под воду. Здесь приличная глубина, а значит, и более крупная рыба. На мгновение Суну показалось, что длины каната не хватит и их лодка клюнет носом, но якорь достал до дна до того, как кончилась верёвка. Лин начал спускать и складывать парус. Сун помог ему — делал это уже не первый раз.

— Хорошо, ты запомнил азы, а это немаловажно в нашем деле, — отец разматывал удочку, сидя на пластиковом ящике с приманкой. — Подержи.

Он отдал удочку сыну, открыл крышку ящика. Сун с интересом заглянул отцу за плечо. Внутри что-то красное, кровавые разводы подсохли на стенках. Чоу поморщился, когда отец запустил в нарезанные куски свежего мяса пальцы, выискивая самый сочный.

— Мы будем ловить акул? — догадался Сун; в прошлый раз они рыбачили не так далеко от берега и забросили несколько удочек сразу, но так и не смогли поймать ни одного хищника. Лин не ответил, улыбнулся уголками глаз, насадил на крючок первый кусок сочащегося кровью мяса.

— Знаешь, что чуют акулы за много миль вокруг себя? — он закинул удочку недалеко от лодки, зафиксировал её ручку в специальной прорези.

— Кровь? — Сун знал ответ; смотря, как миниатюрный поплавок закачался на волнах, он приник к борту.

— Это очень хитрые твари, очень умные, — Лин закрыл ящик с приманкой, сел на него. Теперь в его руках оказались большой охотничий нож и точильный камень. Лин медленно водил абразивом по лезвию, глядя на сына с интересом: оружие привлекло его внимание.

— Хочешь подержать? — отец неожиданно протянул нож Суну. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы начать учиться жизни.

Сун потянулся к оружию, пальцы коснулись плотной резины. Неожиданный всплеск рядом с бортом заставил его вскрикнуть и с опаской поглядеть в воду. Лин накинул на плечи старый брезентовый плащ. Удочка согнулась пополам, плетёная леска натянулась как струна. Лодку качнуло несколько раз.

— Это она папа, это акула?! — сердце Суна гулко билось в груди, он отошёл к носу, давая отцу место.

— Да, похоже на акулу, но не очень крупную, — довольно кивнул Лин и крепко схватил удочку обеими руками. Затаив дыхание, Сун смотрел на эту битву. Рыба то успокаивалась, то бешено рвалась из плена.

— Гарпун! — крикнул Лин, подтянув хищника к лодке. Словно почуяв близкую расправу, акула больше не давала передышки, билась за жизнь изо всех сил. Сун опомнился, когда отец крикнул второй раз, и кинулся к ящику с инвентарём. Рыболовный гарпун с загнутой ручкой, сделанный под крюк, лежал на самом почетном месте. Сун с трудом удерживал его двумя руками.

— Давай быстрее! — Лин едва справлялся с хищником, готовым оборвать крепкую леску в любой момент.

Сун отдал орудие и не рискнул путаться под ногами, отошёл обратно к корме. Лин с размаху ударил хищника по блеснувшему брюху. Крюк прошёл по касательной, вспоров толстую кожу акулы. Вода у борта вспенилась кровавыми барашками.

— Ловкая тварь! — Лин делал замах для очередного удара.

Получив ранение, рыбина изменила тактику боя. Акула отошла от лодки и с размаху ударила по ней хвостом. Сун вскрикнул, с ужасом смотря на смеющегося отца. Кажется, тот совсем не замечал качки, ударил акулу еще раз, попав в мягкое тело, а затем резко дёрнул крюк на себя. Лезвие вошло в плоть акулы, надежно закрепившись там. Лин с яростным криком втащил извивающуюся бестию на палубу. Метровая хищница разинула безразмерный рот, намереваясь цапнуть рыбака за предплечье. Тот вовремя ударил её ногой и прижал к борту.

— Нож! — крикнул он сыну, с трудом удерживал акулу на палубе. Кровь из её раны заливала доски, собиралась в лужу. Сун схватил брошенный нож за рукоятку, неуклюже протянул отцу лезвием вперед. Лин снисходительно усмехнулся.

— Люди говорят, что море кормит рыбака, но это неправда! — Лин загадочно смотрел на рыбину, всё еще продолжающую извиваться. Её хвост свисал за борт, касаясь воды. — Не море кормит рыбака, а его руки, крепкая лодка и надежная сеть.

Он резко вогнал лезвие в жаберную щель хищника, затем нанёс ещё один удар. Сун зажмурился, не желая этого видеть. Когда всё закончилось, Лин окликнул его, попросил подойти ближе.

— Бесполезно бить акул в тело, их шкура слишком крепкая, — Лин прикончил хищника и теперь вытаскивал из воды её хвост. Вытягивал тушу вдоль лодки, переворачивая брюхом кверху. — Когда затащишь её в лодку, бей только в голову или жабры. Это самые чувствительные места.

Сун кивал, едва сдерживая рвотный позыв. Он побледнел от вида растерзанной рыбины, в которой признал кошачью акулу. Лин протянул сыну окровавленный нож.

— Теперь, когда она не опасна, тушу надо разделать.

Тот взял оружие дрожащей рукой, с мольбой взглянул на отца и трусливо опустил глаза.

— Ты любишь акулий суп, который готовит мама?

Сун молча кивнул.

— До того, как акула станет супом, её надо поймать и подготовить. Давай смелее, в их желудках можно найти много интересного.

Лин отступил, пропустив сына вперед. Сун упал перед поверженной хозяйкой морей на колени и замер, увидев, как шевелятся её плавники.

— Она еще живая? — на его глаза навернулись слёзы.

— Да, и чем быстрее ты начнёшь, тем меньше она испытает мук. Начинай отсюда.

Лин указал на место у горла хищника. Сун поднял нож, занёс над рыбиной.

— Нельзя медлить, сын, она в любой момент может прийти в себя и напоследок откусить тебе ногу.

Лин намекнул на опасную близость, в которой от морды хищника оказался Сун.

— Чаще всего люди становятся их жертвами, когда уже поймали рыбу: новички теряют бдительность, и акулы делают последний укус.

Отец наговаривал это сыну на ухо, желая, чтобы тот начал свою взрослую жизнь.

— Я не могу... — Сун опустил руки и выронил нож.

— Нет, Сун, ты должен сделать это сам!

Чоу еще раз взглянул на хищника. Он не смог взять себя в руки, с мольбой смотрел на отца. Наконец Лин сдался.

— Пойми, мне не нужен помощник, я люблю рыбачить один, но это жизнь, к которой ты должен быть готов, — он поднял нож, повертел его в руках.

Сун ушел к корме, сел на ящик с приманкой. Он виновато опустил голову, боясь встретиться с отцом взглядом. Лин вонзил нож в горло акулы, не медля ни секунды, и уверенно вспорол её брюхо. Сун смотрел в воду, не желая видеть это жуткое зрелище. Ловил яркие солнечные блики, слушал, как завывал ветер в снастях. Стыдился своего страха, но ничего не смог с ним поделать; даже не сразу расслышал удивленный голос отца.

— У нее для тебя был подарок! — ухмыльнулся Лин, держа что-то в руке. Сун не сразу разглядел предмет. — Ты сам должен был её достать, но, видимо, в другой раз... Возьми!

На своей раскрытой ладони среди кровавой мешанины Лин с интересом заметил круглые края золотистой монеты. Чоу осторожно взял её, оттер от грязи. Глаза его расширились: корейский оберег в виде "монеты удачи" блеснул в лучах солнца. Сун крепко сжал амулет в руке и поднял задумчивый взгляд. Ветер всколыхнул его волосы.

— Ну, всё! — Лин разложил внутренности акулы по разным мешкам, отошёл к носу лодки, поднимая якорь. — Возвращаемся домой...

 

День первый.

Сун Чоу забрался на стул, завороженно смотря на зловещую петлю под потолком. Он сделал её сам — скрутил из простыни, снял с потолка спальни панель, продел ткань через крепление. Сун дернул за получившуюся веревку, еще раз проверив ее надежность. Расширил петлю, чтобы свободно продеть голову. Уже второй раз в жизни он хотел покончить с собой.

— Идиотская привычка... — еле слышно произнес Чоу.

Пересохшее горло охрипло. Он накинул петлю на шею, нервно сглотнул. Скосил взгляд в проём приоткрытой двери, увидел скромное убранство кухни. Его личный видеофон лежал у мойки. Именно пришедшее несколько дней назад сообщение заставило Суна снова залезть в петлю.

— Не буду тянуть... — он обреченно вздохнул.

Мозг отчаянно хватался за любую возможность оттянуть трагический момент. Взгляд судорожно рыскал по разбросанным на полу вещам, которые хотелось собрать, на скомканную кровать, которую можно было бы и заправить. Чоу устал от собственной трусости, задрал голову и отстраненно посмотрел в потолок. С каждым упущенным моментом становилось тяжело дышать, сердце вырывалось из груди, глухо стуча в висках. Он подался вперед, перенёс на правую ногу вес тела, зажмурился, приготовившись умереть.

Неожиданный звонок заставил его остановиться. Сун открыл глаза, уставился в проём кухни с глупым выражением лица, наблюдая, как горел дисплей стационарного видеофона, принимая вызов от Лауры Уотерс. Что за чертовщина?! Да и еще в такую рань... Неужели Лаура страдает бессонницей? Стрелки часов едва перемахнули через отметку в шесть утра. Чоу нахмурился; у Лауры было мало плохих качеств, но он никогда не думал, что запишет на её счёт еще одно. Сун прождал не меньше минуты, надеясь, что начальница перестанет штурмовать его номер, но Лаура была упряма и продолжала звонить, несмотря ни на что. Когда у Чоу закончилось терпение, он раздраженно стянул с шеи петлю и спрыгнул на пол. Момент был безнадежно испорчен.

Испорченным оказался не только момент. Пошёл насмарку весь его получасовой труд. Особенно Суна удручал эшафот, роль которого выполнял кухонный столик Он едва пролез в спальню, теперь Чоу пришлось выталкивать его обратно. Он громко ругался, не рассчитывая, что придется заниматься всем этим; наконец, поставив стол на место, прильнул к видеофону. Сун еще раз убедился, что с этого ракурса Лаура не увидит приготовленной петли. Провёл рукой по растрепанным волосам.

— Да, — хрипло произнес Сун, приняв вызов. Он отстраненно смотрел на появившееся лицо Уотерс.

— Извини, что разбудила... — шепотом начала она, но увидев, что совсем не помешала, искренне удивилась: — Ты что, уже не спишь?

— Да, на меня что-то бессонница напала.

Чтобы соврать, Чоу пришлось отвести взгляд.

— А-а, понятно, — задумчиво протянула Лаура. Она вспомнила, для чего потревожила своего ассистента, и виновато улыбнулась: — Через час военные сделают вылазку к приманкам. Они согласились поймать для нас еще одну акулу.

Уотерс светилась от счастья, но всё ещё шептала. Сун понял, что она боялась разбудить дочь, и так же перешел на шепот.

— Отлично! — выдавил он из себя улыбку. Вопрос с отловом новой особи был под сомнением еще вчера вечером, и почему-то Чоу не верил в благополучный исход этой задумки. Лауре не надо было продолжать, он прекрасно понял, зачем она звонит и что попросит. Сун кивнул.

— Я буду в порту через сорок минут.

— Хорошо! — Уотерс откровенно порадовалась, что ей не пришлось тратить время на разъяснения. — Я выбила для тебя допуск в больничный корпус всего на час. Охотников будет трое, рассчитаешь дозу?

— Да, конечно, — Сун не переставал кивать, неожиданно потеряв интерес к этому разговору. Перед глазами проплывали обрывки воспоминаний, от которых холодела в жилах кровь. — Я буду в лазарете минут через двадцать.

— Отлично. Я думаю, тебе будет приятно освежить воспоминания о прошлых успехах. И помни, Сун, акулы не будут ждать, надо всё сделать быстро.

Учтиво улыбнувшись, Лаура оборвала вызов. Чоу кивнул в последний раз уже потухшему экрану, повел затёкшей шеей. Выражение его лица осталось неизменно серьезным. Слова Лауры впивались в сознание каленым железом. Воспоминания о былых успехах? Навряд ли за те достижения Сун получит что-то большее, чем смертный приговор. Он накинул белый халат, поправил бейджик с именем и покинул свою квартиру, как и обещал Лауре, не задерживаясь и не ища для этого причины. Заколебался, прежде чем оставить портативный видеофон дома, еще раз вчитался в текст полученного вчера вечером письма:

"Дорогой Пангио, кажется, кто-то посчитал, что методы нашей работы тогда не были гуманными. К сожалению, я должен пуститься в бега, чего мой мальчик, советую и тебе. Если они поймают меня — докопаются до правды. К сожалению, я не смогу вынести пыток..."

От этого вычурного, наигранно сладкого тона тошнило. Несмотря на то, что Сун обрезал все мосты, связывающие его с бывшим наставником, и Альдо Сальви не напоминал о себе уже несколько лет, он ничего не забыл, всё так же называя Чоу этим ненавистным прозвищем из далекого детства. Сун оставил видеофон на столе. С собой он взял только идентификационную карточку гражданина. Незачем таскать в кармане свой собственный смертный приговор. С этими мыслями Сун покинул квартиру. Он не стал снимать петлю. Ловля акул, очередные эксперименты во имя спасения человечества, на успех которых не приходилось рассчитывать, — всё это навряд ли спасло бы Чоу от суда. За ошибки молодости всё равно придется ответить, и Сун не хотел делать это прилюдно. Он направился к лифтам, обреченно сгорбившись. Путь его лежал на третий этаж Акроса, в лабиринты больничного корпуса.

* * *

Громкий всплеск за спиной вывел Виктора Разина из полудремы. Ожили компрессоры, прогоняющие через водную массу кислород. Вода гигантского аквариума вспенилась и забурлила белыми барашками. Разину не хотелось вставать, но обход акул каждый час входил в обязанности дежурного. Акулы Пенелопа и Астрагон никак не отреагировали на уже привычное явление. Вне воли хищники не вели активный образ жизни, отчасти смирившись со своим положением, а отчасти этого не позволял пришитый к плавникам кардиостимулятор и не слишком большой объём бассейна. Учёные специально замедляли их пульс, приводя полутораметровых рыбин в полудрёму, но это состояние было обманчивым: Виктор ощущал пристальные взгляды. Он проверил индикаторы работы кардиостимуляторов. Усмехнулся, уперев руки в бока. Одомашнить морских волков навряд ли кому-то когда-то удастся, но и в лаборатории им уготована совсем другая судьба.

Разин вернулся к столу, сверился с показаниями компьютера. Всё шло своим чередом, и так происходило уже почти три года. В мягком кресле начальницы уютно и тепло, а до конца дежурства осталось несколько часов; эта мысль заставила его лицо расплыться в улыбке. Вот только этот мерзкий звук... Опять этот мерзкий звук, сигнал о грядущей проблеме...

Видеофон, лежащий на краю стола, заработал. Виктор без интереса взял его в руки, поставил на ребро. Картинка на дисплее сменилась радужной заставкой: махая толстой лапой и вставая в полный рост, на экране коммутатора появился поющий Филди.

— Гав-гав! Добрый день, детишки! Это снова я, поющий Филди! Вы готовы поиграть?

— Конечно! — Виктор откинулся в кресле, с горькой усмешкой смотрел на кривлянье электронной игрушки. Поющий Филди представлял собой не то собаку, не то медведя, бежевого цвета, с короткими овальными ушами. Возле глаза и на носу анимации красовались два темных пятна. Пёс был выполнен небрежно, имел низкое разрешение текстур и выделялся острыми пикселями. Он отдаленно напоминал тех механических зверушек, что очень давно использовали на поверхности в развлекательных целях. Соединение механики и электроники, обтянутое мягкой плюшевой "кожей", их называли аниматрониками. Программа работала на видеофонах, распознавала лица и голоса. Обучала маленьких детей алфавиту и общими знаниям о современном устройстве общества в веселой, игровой манере.

— Гав-гав! Тогда, детишки, повторяйте за мной!

Заиграла заводная мелодия, пёс принялся петь, перечисляя буквы алфавита. Разин смотрел на всё это с тоской и не торопился принимать участие в игре. Филди произнес букву "V" и остановился.

— Гав-гав! Виктор, ты не поёшь со мной!

— Прости, я не в настроении, — он грустно улыбнулся. — Может, в другой раз?

— Гав-гав! В другой раз петь придется совсем другую песенку, ты успеешь подготовиться и выучить слова? — Филди высунул язык, приоткрытая пасть создавала видимость улыбки.

— По-моему, у тебя все песни на один лад, разве нет? — Разин отстранённо раскачивался в кресле, ему было тяжело смотреть на пса, хоть тот почти и не напоминал настоящую собаку; воспоминания детства накатили нехорошей волной.

— Нет, гав-гав! Новая песня будет совсем о другом! — Филди хитро подмигнул пиксельным глазом. — О твоей новой шалости, Витя!

— Вот как! — Виктор подался вперёд, с интересом смотрел на электронную игрушку. — И что же за шалость мне предстоит?

— Всё как обычно, но есть несколько условий. Хочешь знать одно из них? Я говорю, а ты повторяешь за мной, ты готов? — Пёс сделал паузу, дал время Разину собраться с мыслями.

— Твои песенки становятся всё интересней и интересней, что же ты придумал на этот раз? — хмыкнул Виктор, изображая интерес, но на самом деле эти игры не приносили ничего, кроме головной боли.

— Это просто, малыш, моя новая песенка расскажет тебе об этом, запоминай всё и ничего не пропусти! — электронный метроном отщелкал вступление, заиграла знакомая мелодия. Собака забавно кривлялась на экране, но это едва можно было назвать танцем:

"Наш веселый Торий-друг рассказал Титану вслух:

Водород слепому Мышьяку подсыпал Кобальта в еду".

Песня показалась Разину слишком грубой, а шутка в ней — не для детского ума. Виктор прищурился, найдя во всём этом совсем другой, особый смысл.

— Время пришло? И для чего оно пришло?

— О, и это очень просто, малыш, гав-гав. Наши уроки заканчиваются, ты совсем вырос и теперь можешь возвращаться домой!

Пёс радостно замахал хвостом.

— Что? — Разин вздрогнул от слов, напрягся. Эта долгожданная новость почему-то не принесла ему облегчения.

— Но чтобы вернуться домой, тебе надо сначала доделать домашнее задание. Ты получил его?

— Конечно, — Виктор осунулся, растерянно коснулся кармана брюк. Слова пиксельного пса о возвращении домой сбили с толку. — Подожди! Ты хочешь сказать, что скоро будет эвакуация? Работа закончена?

— Ты провёл в Акросе три года, малыш. Хочешь остаться здесь навсегда? — пёс недоверчиво повёл носом, холодно сверля собеседника нарисованными глазами.

— Нет! — Разин невольно повысил голос, привстав с кресла, воровато огляделся по сторонам. В лаборатории не было ни души, но он продолжил почти шёпотом: — Конечно, нет...

— Вот и правильно! — поющий Филди довольно кивал огромной головой. — Ты умный мальчик, Витя, ты должен знать, что лаборатория в Полярисе почти готова. Ты нужен ему там...

— Ты говорил, что будет несколько условий, какое второе?

— И оно будет простым для тебя, малыш. Тебе придется сохранить конечные результаты и взять их с собой.

— Хорошо, — Разин ответил слишком неуверенно — выполнить это условие будет не так уж и легко — и поспешил добавить: — Наша работа в лаборатории пока приостановлена, нам отказали в поимке нового образца. Я не знаю, когда смогу выполнить домашнее задание.

— О, не волнуйся, малыш, взрослые дяди уже позаботились об этом, твоя подружка скоро расскажет тебе подробности. Детишки, я вынужден покинуть вас, но с нетерпением жду новой встречи. Пока-пока!

Программа закончила работу, пёс исчез с экрана. Виктор переваривал услышанное, несколько минут сидел без движения. Он задумчиво прошёлся к противоположной стене. В неогороженной части — у рабочего места Разина — располагалась небольшая химическая лаборатория. Он исподлобья взглянул в объектив видеокамеры под потолком, нехорошие мысли заползли в голову. В этот раз сообщение поющего Филди показалось Виктору слишком нереальным, мог ли он обманывать? Или неужели проект действительно решено свернуть, отказаться от удобного доступа к последним технологиям?! Разин ничего не понимал, но он не имел возможности оспорить это решение. Филди упомянул Полярис, сказал: лаборатория там почти готова. Получается, Элиас набирает команду?

Виктор вернулся к столу Лауры; он нервно поглядывал на экран видеофона и с осторожностью ожидал её звонка. Дисплей коммутатора залился мягким светом меньше чем через час. Разин принял вызов, выдержав паузу. Поющий Филди не соврал: лицо Лауры светилось от счастья, у неё явно хорошие новости.

— Что случилось? — Виктор напрягся, вытянув шею.

— Привет! У меня важные новости!

— Они дали добро? — Разин азартно облизнул губы.

— Да! — Не сдерживая радостных эмоций, выкрикнула Лаура. Украдкой обернувшись на дверь спальни, перешла на шёпот. — Прости, буду говорить вполголоса, Эмми спит.

— Да-да, я понимаю. Итак, что мы делаем?

— Я скоро буду обзванивать остальных. Пришлю к тебе Росса, он поможет с подготовкой аквариума и лаборатории, — она сделала паузу, пытливо смотря на Виктора. Уотерс не хотела обижать его, но все же была вынуждена спросить: — У тебя точно всё готово? Формула не подведёт?

— Конечно, Лаура. Всё как положено: шесть месяцев на разработку, месяц на проверку. Не переживай, там всё учтено, — Разин кивнул, довольно улыбаясь и развеивая все сомнения, но по спине его пробежал холодок. Он каждый раз говорил это, и даже тогда, когда заведомо знал исход грядущей операции. Виктор ненавидел себя за ложь и в этот момент с облегчением вспоминал слова Филди про возвращение домой. Это будет его последняя ложь — мысль согревала трусливым теплом.

— Ну, хорошо, — слова подействовали, и Лаура успокоилась. Она переживала за исход операции больше всех, и Виктор понимал её. Сколько лет прошло после трагедии Асциона, сколько неудачных экспериментов в поиске вакцины. На кону не только спасение человечества, Уотерс должна обелить имя своего погибшего отца. — В общем, жди Росса, я позвоню тебе позже, и никуда не уходи из лаборатории, возможно, ты понадобишься мне на мостике... — Лаура невольно поморщилась, ей придется задержать Виктора после ночного дежурства на неизвестное время, и она надеялась, что Разин не будет держать за это зла. — Вылазкой командует Моррис.

— Кто бы сомневался... — он скрестил руки на груди. — Ладно, будем готовиться. Я пока приведу реторту в боевое состояние...

— Спасибо, Виктор, ты настоящий друг! — Уотерс озарила его самой тёплой улыбкой, на которую была способна, и закончила сеанс связи. Виктор задумчиво крутил видеофон в руках еще несколько минут. Настоящий друг... Он поймал свой собственный взгляд в отражении полированной поверхности стола. Нехорошее предчувствие нагнало на Разина скулящую тоску.

* * *

Звонок Лауры застал Джека Росса в кровати, и меньше всего на свете он хотел на него отвечать. Проем, соединяющий кухню со спальней, открыт, свечение и монотонная мелодия привлекли не только его внимание. Лежащая рядом девушка приподнялась на руке, заглянула Джеку через плечо.

— Лаура Уотерс. Кто это такая?

В вопросе звучало подозрение, почти критические ноты. Росс закатил глаза, не издав ни звука. Его новая пассия Марта Бейкер начинала раздражать всё больше и больше.

— Это моя начальница, — тихо ответил он. Вставать ужасно не хотелось; опустив руку и пошарив по полу, Джек нащупал наручные часы.

— Что ей надо так рано?

Хороший вопрос. На часах шесть утра, учитывая, что к восьми ему все равно идти на работу. Росс тихо застонал. Лаура не оставляла надежды дозвониться до подчиненного, и он знал: лучше ей ответить. Джек встал, накинул рубашку, так и оставив вопрос Марты без ответа.

— Что ей надо-то? — она укрылась одеялом, с тревогой смотря на его удаляющуюся фигуру.

— Сейчас узнаю, — Джек зевнул.

Он на ходу застегнул верхние пуговицы, на всякий случай встал как можно ближе к камере видеофона и жестом руки попросил Марту прикрыть дверь в спальню. Росс потёр лицо, привел себя в порядок. Черт возьми, он надеялся, что причина у столь раннего звонка действительно стоящая.

— Доброе утро, Джек, извини, что беспокою так рано, но случилось кое-что важное! — Лаура сходу била в лоб, не давая Россу вставить ни слова. — Несколько часов назад Анклав дал добро на отлов акулы для эксперимента! Срочно нужна твоя помощь в лаборатории. Как скоро ты можешь спуститься?

— Не знаю, через полчаса, может, минут сорок, — Джек снова зевнул. Чаще всего этот жест выражал его недовольство сверхурочной работой, к которой его к тому же принуждали в столь ранний час.

— Хорошо. Я дам тебе двадцать минут. Виктор сегодня на дежурстве, он встретит тебя и объяснит, что надо делать.

Лаура смотрела холодно, не оставляя возможности для сопротивления.

— Хорошо, — сонно ответил Росс, но вдруг задумался и с подозрением взглянул на начальницу. — А ты разве не будешь в лаборатории?

— Я приду после того, как военные поймают акулу, им потребуется моя помощь. Все инструкции будут у Разина. К тому же сегодня первый учебный день у Эмми, я должна подготовить её.

— Ладно... — Джек нехотя переварил услышанное. — Я буду в лаборатории через двадцать минут.

— Я на тебя надеюсь! — Уотерс взглянула на подчинённого с осторожностью и исчезла в черноте информационного пространства.

Джек встряхнул головой. Крошечные апартаменты города могли похвастаться только тем, что где бы ты в них ни оказался, всё будет под рукой. Достаточно протянуть руку, и ты уже набираешь стакан воды на кухне; сделал пару шагов назад, и вот ты уже в спальне. Джек осушил стакан залпом; разум отказывался просыпаться и идти на работу.

Дверь спальни приоткрылась, Марта выглянула с опаской; она не стала одеваться, укутавшись в легкое одеяло.

— Что всё это значит? Что за акулы, что за эксперимент?

— Ничего особенного, — снисходительно улыбнулся Джек — он любил врать, смотря в глаза собеседнику. — Мы часто занимаемся глупостями от скуки.

— Какая странная у тебя работа, — она обняла Росса, уткнувшись ему в грудь. — Это так срочно?

— Да, извини, мне нужно идти, и чем быстрее, тем лучше.

Джек окончательно пришёл в себя в спальне, нашёл брюки и уже натягивал их на ноги. Марта вошла следом. В отличие от Росса, ей некуда было торопиться, она села на край кровати.

— Когда ты вернёшься?

— Не знаю...

Это действительно слишком сложный вопрос; зная все тонкости грядущей операции, Росс мог предположить, что всё затянется до самого вечера или ночи.

— Хорошо. Я успею приготовить что-нибудь вкусное к твоему возвращению.

Она улыбнулась, предвкушая романтический вечер, но, закончив с брюками и переключившись на рубашку, Джек заговорил холодно и монотонно.

— Извини, но мне придется закрыть квартиру. Я не представляю, во сколько вернусь...

Он надеялся, что хотя бы в этот раз не услышит слова негодования и праведного гнева в свой адрес. Марта помрачнела, ответила не сразу. Слова Росса больно ранили, но она не хотела нагнетать ситуацию скандалом и нашла в себе силы решить вопрос мирным путём.

— Мы встречаемся уже месяц. Я не говорю о том, чтобы узаконить наши отношения, но ты же можешь дать мне ключи от своей квартиры? Или тебе есть что скрывать?

— Узаконить отношения? — Джек бросил через плечо резкий взгляд. — Ты же еще замужем. Как ты себе это представляешь?

— Но ты же знаешь ситуацию! Я не вижусь с мужем уже полгода; когда он вернется в Акрос, я подам на развод! — она пыталась оправдаться, давила нервный смешок. Они совсем недавно обсуждали эту тему и, кажется, достигли согласия.

— Ну да, конечно! А может, вы помиритесь, когда увидитесь снова? — Росс приложил все свои актерские таланты, чтобы выдать откровенную, почти женскую обиду. Марта опешила от этих слов, не ожидая такого довода. Джек остался довольным результатом и взял инициативу в свои руки.

— Одевайся, нам скоро выходить.

Он нацепил на руку часы, поправил воротник рубашки. У него оставалось еще пятнадцать минут.

— Ты сомневаешься во мне или в себе? — она собралась с мыслями, ответила на вызов холодным прищуром. Надеялась зацепить самолюбие Росса, но тот лишь снисходительно улыбнулся:

— Давай отложим этот разговор до более удобного момента?

Джек стоял одетым и готовым покинуть свою обитель. Марта смотрела на него снизу, сжавшись в комок. В глазах обида и боль. Росс нагнулся, чтобы поцеловать её, нежно отвёл рукой упавшие на лицо локоны волос. Несмотря на неприятный разговор, она ответила на поцелуй. Скинув с себя одеяло, нехотя оделась. Джек смотрел на неё как победитель, он знал, что Марта любит его. Любит по-настоящему, а любовь туманит разум, и Джек нагло пользовался этим. Через пять минут они уже стояли у входной двери, проведя всё это время в напряженной тишине. Росс галантно пропустил Марту вперед, без раздумий вышел следом. В коридоре жилой зоны почти никого. Здесь расходились и их пути. Джеку предстояло добраться до технических лифтов и спуститься на первый этаж. Марте — вернуться к себе и дождаться утра.

— Прости, я не смогу тебя проводить, — Росс поцеловал Марту в щеку уже на ходу, коснулся руки. — Я позвоню, когда будет свободная минута.

Улыбка озарила её лицо. Джек уходил прочь, но, заигрывая, подмигнул на прощание. Возможно, всё не так страшно, и вечером, когда они увидятся вновь, сумеют преодолеть все свои сомнения.

* * *

— Доброе утро, Сун, — охранник на посту складского корпуса лазарета встретил учёного, приветливо кивнув. — Сегодня ты как никогда рано. Срочный эксперимент в лаборатории?

— Да, Сэм, что-то типа того.

Чоу устало потёр глаза. Электронный пропуск попал в прорезь картридера лишь со второй попытки.

— Слишком ранний час? — охранник улыбался, его голос доносился как из глухой бочки, что не мудрено: их разделяло несколько сантиметров бронированного стекла.

— И не говори, Сэм, — обреченно махнул рукой Чоу. — Мне кажется, в этом городе невозможно выспаться.

— Это точно... У тебя опять катализаторы?

— Не совсем...

Сэм углубился в изучение пришедшего на компьютер отчета, с удивлением обнаружив, что в этот раз на удостоверение Суна оказалось открыто слишком много препаратов. Некоторые из них были максимальной степени допуска.

— Ого! Что-то случилось? — он присвистнул, посмотрев на Суна с легким подозрением.

Чоу не мог ответить на вопрос честно. Операцию по отлову хищников курировали военные, а они всегда требовали строжайшей секретности.

— Нет, просто новые эксперименты над акулами.

— Вы что, собираетесь их пичкать стероидами? — глаза охранника полезли на лоб.

Сун безразлично пожал плечами:

— Таков приказ. Или что-то не так с документами?

— Да нет, всё нормально.

Охраннику пришлось пропустить лаборанта. Край пропуска высунулся из прорези, давая Чоу возможность пройти дальше. Не произнеся ни слова и продолжая грустно улыбаться, он направился к неприметной двери в самом конце коридора.

— Ты как будешь всё это тащить? Возьмешь тележку? — охранник прикрикнул, чтобы Сун его услышал.

— Посмотрим, — хитро усмехнулся тот, бросив это через плечо.

Больше всего на свете Чоу хотелось побыстрее войти в заветную дверь, исчезнуть из поля зрения всех людей в этом городе и побыть в одиночестве. Когда-то Сун до ужаса боялся его, сейчас считал лучшим из благ. На складе пахло свежестью, отдающей морской солью. Когда Чоу остался один, он стер с лица ненавистную улыбку. Здесь безлюдно и прохладно, настоящий рай. Но он не мог тратить время, необходимо как можно быстрее попасть в порт. Сун схватил стоящую у двери тележку, устало потащил ее за собой. Стеллажи с запасами медикаментов тянулись по обе стороны широкого прохода. Привычные коробки и кейсы не привлекали внимание Чоу, они исчезали во мраке за его спиной, ведь в этот раз его цель намного важнее. Освещения на складе почти не было, лампа у двери мерцала, как ориентир, чтобы не заблудиться, не более того.

У морозильных камер Сун на ходу застегнул халат. Через стеллажи пробивался мутный свет. Он свернул к нему, вышел к финишной прямой. Коридор заканчивался двумя огромными рефрижераторами, мерно гудящими в тишине. Знакомая эмблема на массивных крышках заставила Чоу дрожать от злости больше, чем от холода. Она не принадлежала к миру Акватики, уходила корнями в далекое прошлое. В мир кровопролитных войн и страшных завоеваний. Старинный меч, опоясанный лентой. Она делала вокруг вертикально стоящего лезвия один оборот, создавала собой руну "Одал". Ненавистный знак со временем стилизовали, убрали круг, в котором стояла эмблема, заменили его ромбом. Да и сам меч теперь не выглядел так гротескно, как тогда, когда Сун увидел его в первый раз. По спине Чоу побежали мурашки: Лаура была права, слишком много воспоминаний связано с этой эмблемой, слишком много страшных тайн, которые вскрылись так не вовремя.

Внутри морозильника звенели сложенные на подставке ампулы с прозрачной, отдающей в желтизну жидкостью. Чоу завороженно смотрел на них несколько мгновений. Придя в себя, вспомнил о наставления Уотерс. Три человека, трое взрослых мужчин. Четыре ампулы, не меньше! Для укола Суну потребуется чемоданчик с верхней полки. Внутри шприц-инъектор, размером чуть меньше тех, которыми пользовались в больнице. Его разработали специально для экспериментальных препаратов. Рядом находилось пять отделений для ампул.

Чоу действовал быстро, взял в охапку четыре образца, вставил в захваты. Для операции все было готово. Сальви написал, что ляжет на дно, пустится в бега. Сун не мог приложить ума, где он сможет спрятаться?! В городах Акватики оставаться нельзя, его быстро найдут, оставалось только одно логическое решение — Праволишенные. Под их властью всего два небольших города и Полярис — своеобразная столица. Примет ли Элиас такого беженца? Наверняка он знал об их темных делах. С другой стороны, Альдо — живая легенда, и заполучить такого гения в свои ряды Маркус бы не преминул. Чоу мысленно прикинул расстояние, которое ему придется преодолеть от Акроса до шестой Экзорции. Ходили слухи, что именно с нее можно попасть на корабли Праволишенных. У Суна еще было время покинуть Акрос и помчаться к границе, но если сенат уже понял, что упустил Сальви? Или военные схватили его? Через сколько придут за самим Чоу?

От этих мыслей его прошибло горячим потом. Сун не заметил, как дошел до двери хранилища. А вдруг его уже ждали с другой стороны? Чоу поспешно отогнал от себя нехорошие мысли. Он верил в свою удачу, верил, что успеет если и не сбежать из Акватики, то, по крайней мере, покончить с собой. В коридоре никого не было, никто не устраивал засаду. Чоу грустно вздохнул и покатил тележку перед собой. Он так закопался в собственных мыслях, что едва не прошёл пост охранника. Тот вовремя окликнул лаборанта.

— Ты куда?

— Ах да, извини, — Сун нервно усмехнулся, подкатил тележку к стеклу. Охраннику пришлось выгнуть шею, чтобы разглядеть содержимое кейса с экспериментальными препаратами. Хоть он и видел по камере, что Чоу не взял ничего лишнего, но протокол обязывал свериться с данными компьютера и занести изменения в реестр.

— Сэм, четыре ампулы крианина и один инъектор, — подсказал Сун, стараясь как-то ускорить этот процесс.

— Ну да, и еще один кейс и одна тележка! — угрюмо отозвался охранник, щелкая клавиатурой. — У нас всё под учетом!

Сун предпочел промолчать, покорно ожидал конца процедуры. Когда всё было закончено, и охранник утвердительно кивнул, Чоу продолжил свой путь.

— Может, хоть в этот раз получится сбежать отсюда? — робкий голос за спиной заставил Суна остановиться. Он обернулся, нахмурился:

— Что?

— Ну, сбежать отсюда! — охранник за стеклом осторожно улыбнулся, смотря на него со странной надеждой.

— А куда бежать? — Сун действительно думал о побеге, но не мог понять, как охранник прочитал его мысли.

— На поверхность, конечно! Этот океан уже у всех в печенках! — тот перешел на доверительный шепот. Сун облегченно выдохнул и невольно улыбнулся.

— Конечно, получится! — он толкнул тележку и добавил еле слышно: — Когда-нибудь...

* * *

— Вставай, Эмми, вставай, крошка! — ласковый голос матери донёсся до Эмили Уотерс сквозь сон. Она нехотя открыла глаза, улыбнулась забавной утке, стоящей на тумбочке. Старые детские часы из блеклой желтой пластмассы смотрели на нее сломанными стрелками, лежащими на дне циферблата за помутневшим стеклом. Механический будильник уже давно не работал.

— Уже пора, да, мама?! — Эмили радостно вскочила с кровати, кинулась к приготовленному с вечера ранцу. Сегодня её первый день в школе. Она скрупулезно проверила содержимое портфеля. Всего несколько вещей. Деловито извлекла пенал с ручками, открыла его и удостоверилась, что подаренные отцом карандаши на месте. Невероятно, откуда он сумел достать такой раритет спустя столько времени? Карандаши были в помятой, слегка ободранной упаковке, но в полной сохранности. Эмили увидела их только вчера.

— Ну?! Всё на месте? — Лаура всё это время стояла за спиной дочери. Она улыбалась, глядя на эту приятную возню.

— Да! Главное, карандаши! Все шесть штук! — Эмили обернулась, потрясая пеналом. Её лицо светилось от счастья, но глаза вдруг погрустнели. — А папа приедет?

Эмили знала ответ, но не могла не спросить, ведь она не видела отца уже несколько месяцев. Пол Уотерс работал химиком в соседнем городе и последнее время из-за напряженной работы не приезжал к ним.

— Нет, милая... — Лаура грустно вздохнула, взяв дочь на руки, и понесла её на кухню. — У папы сейчас много работы... Но он обязательно позвонит тебе сегодня вечером, он обещал!

— А откуда он взял карандаши? — Эмили повеселела, спрыгнула на пол, уселась за маленький обеденный стол. Сладкий растворимый чай и три сдобных печенья мигом повысили её настроение.

— А вот об этом ты у него спросишь сегодня сама! — Лаура задорно подмигнула дочери, разлив по кружкам чай. — Эмми, я сегодня тоже не смогу встретить тебя после первых уроков...

— Почему? — Эмили с ужасом посмотрела на мать.

— У нас сегодня важный эксперимент вместе с военными. Полковник Моррис требует нашего присутствия, — Лаура старалась говорить как можно мягче, понимая, что ребёнку не слишком важны такие подробности.

— Моррис? — Эмили задумалась, разломила последнее печенье на несколько частей. — Это тот дядя со страшным шрамом? Мистер Шрам? Мы так зовём его с дядей Виктором.

— Да. — Лаура подошла к дочери, присела на корточки, заглянула в глаза. — Это очень важный для всех нас человек, он получил свой шрам, когда защищал наши жизни, и я хочу, чтобы ты называла его мистером Моррисом и никак иначе.

— Хорошо, мама! — Эмили согласно закивала, но без особого энтузиазма. — Со школы меня заберёт дядя Виктор?

Лаура не успела ответить. Входящий сигнал интеркома внутренней связи нарушил их беседу. Она ответила на видеовызов, встав рядом с дверью. Взволнованное мужское лицо появилось на экране.

— У нас всё почти готово! Как ты там? — Виктор звонил из лаборатории со стационарного видеофона, за его спиной Уотерс видела лениво копошащегося Росса.

— Все нормально, готовлю Эмми к школе, сегодня первый день... — она замялась, подбирая слова. Разин всё понял и так, заботливо засуетился:

— Ты не успеваешь? Мне прикрыть тебя?

— Да, было бы неплохо. Моррис не потерпит проволочек, но я должна помочь дочери... — Лаура старалась говорить как можно тише, вздрогнув от радостного детского возгласа.

— Привет, дядя Виктор! Привет, дядя Джек! — Эмили вмешалась в их разговор, подскочив сзади. Она выглянула из-за спины матери, помахав друзьям рукой. Росс сидел за компьютерным столом в отдалении; услышав ее голос, поднял руку в приветственном жесте, но не отвлекся от работы.

— Эй, а кто это там? — Разин заулыбался. — Ты уже стала совсем большой, да? Неужели уже в школу пойдешь? А я помню, когда ты совсем маленькая была, в одной ладони у меня помещалась, и даже место еще оставалось.

— Эй! — Эмили шуточно запротестовала. — Я уже большая! Дядя Виктор, а ты меня заберешь сегодня после уроков?

Разин замялся, кинул на Лауру смущенный взгляд, ища поддержки.

— Нет, Эмми, — та взяла инициативу в свои руки. Лауре и так пришлось озвучить сегодня две неприятные для дочери новости, пусть третья также прозвучит из её уст. — Дядя Виктор будет нужен мне в лаборатории, он не сможет тебя забрать...

— Так кто же заберёт меня после уроков? — Эмили осунулась, ощутила себя никому не нужной в сложившейся ситуации.

— Эй! — На сей раз Разин опередил Лауру, стараясь приободрить девочку. — А кто говорил, что уже большая? Если сама дойдёшь до класса и вернешься назад, я сделаю тебе маленький подарок!

— Какой? — Эмили тут же отреагировала на столь заманчивое предложение.

— Что-то маленькое, но невероятно интересное! — Виктор соображал на ходу, явно не слишком хорошо продумав такое развитие событий. — Вечером всё увидишь!

— Хорошо! — Эмили поймала Разина на слове. — Я дойду сама!

— Вот и отлично! — Виктор довольно улыбался. Ему каждый раз удавалось находить с ней общий язык. Как только Эмили отошла от видеофона, он сменил тон: — Я смогу отвлечь Морриса минут на тридцать, постарайся как можно быстрее закончить дела!

— Да, хорошо, — Лаура тяжело вздохнула. — Сун еще не пришёл?

— Нет, его еще не было; боишься оставить лабораторию без присмотра?

— Да уж, от Росса будет мало проку, без понукания он отобьется от рук и ничего не успеет.

— Ничего страшного, мы уже почти закончили приготовления, — Виктор махнул рукой, успокаивая начальницу. — Здесь ничего не случится, тем более Чоу должен вернуться с минуту на минуту.

— Хорошо, тогда заканчивайте работу и бегом на командный мостик, я буду сразу, как освобожусь, — Уотерс завершила сеанс связи, вернувшись к столу. Эмили тем временем успела доесть завтрак и ушла в комнату за вещами.

— Одевайся, нам скоро выходить! — голос матери был натянут и слегка дрожал, но Эмили не обратила на это внимание. Она ждала этого момента несколько месяцев, считала дни, едва ли не отрепетировала каждое действие. Эмили переоделась за считанные минуты, аккуратно сложив, убрала домашнюю одежду. Надела ранец на плечи и вышла на кухню твёрдой, уверенной походкой.

— Ты у меня умница! — Лаура погладила дочь по голове. — Это важный день в твоей жизни, билет во взрослую жизнь!

* * *

— Как-то долго в этот раз, — Максим Хватов, мужчина средних лет, крепкого телосложения, с короткими русыми волосами стоял у парапета, за которым растянулся небольшой одинокий причал. Спецоперация по отлову живой акулы начиналась в одном из ремонтных доков, подальше от лишних глаз.

— Что, не терпится стать обедом для акул? — капрал Дэй Ли криво усмехнулся, встал рядом с сержантом. — До начала операции еще полчаса. У этих чертовых врачей еще есть время. Не думаю, что они про нас забыли.

— Вы проверили системы корабля? — командир маленького отряда Стивен Лоуренс появился на пирсе, открыв дверь служебного помещения порта, там он получал последние инструкции. Тяжелый взгляд прошелся по подчинённым, и они замолчали. Хватов вышел ему навстречу.

— Все системы в норме. Проверил по два раза! — он легонько ударил по кнехту, к которому был пришвартован "Диамед". — Ждём яйцеголовых профессоров. Будут колоть крианин?

— Да. Без него на стометровой глубине долго не протянешь, — Лоуренс сунул руки в карманы куртки, задумчиво смотрел на раскачивающийся корпус субмарины. — Костюмы для охоты уже в трюме?

— Да, все разложено по местам, — Дэй лениво кивнул.

— Начальство заботится о нашем здоровье. Теперь они воняют еще сильнее, чем прежде! — Хватов морщился, но не мог не вставить свои пять копеек.

Их разговор прервал подъехавший к пирсу грузовой лифт. С платформы сошёл человек в белом халате. Не теряя времени, он приближался к команде.

— Вы Сун Чоу? Из лаборатории? — Лоуренс протянул руку, когда лаборант приблизился к ним вплотную. Чоу взглянул на ладонь Стивена. Вместо того, чтобы пожать её, ухватился за мизинец, разглядывая его с любопытством.

— Доброе утро, — наконец произнёс Сун; он открыл кейс с препаратом, взял одну из ампул. Приложил к пальцу лейтенанта. Ничего не понимая, Дэй и Максим переглянулись. Чоу вставил ампулу в инъектор, наполнил его на две трети. Всё действо проходило в гробовой тишине, от которой военным становилось не по себе. Сун сделал укол Лоуренсу в руку.

— Закатайте рукава, — бросил Стивен через плечо.

— Вот блин! Я что, зря ремень расстегнул? — Максим гоготнул, легонько ударив Ли в плечо и уступая свою очередь. Сун молча теребил пальцы капрала, примеряя к мизинцу новую ампулу.

— Зачем же в руку колете? Прямо сразу в мизинец! — Хватов не удержался от ёрничества, выглядывая из-за плеча напарника. Лоуренс заметил, что за сарказмом сержанта скрывается непонятное беспокойство. Чоу остался невозмутим, наполнил шприц, приложил к вене Дэя.

— Ну как, больно? — Хватов шепнул это Ли на ухо, но не дождался ответа. Капрал задумчиво рассматривал ранку, из которой не вытекло ни капли крови, и отошел к лейтенанту. Теперь они оба с интересом наблюдали за происходящим. Максим предстал перед лаборантом, улыбаясь во весь рот, резко протянул ему огромную ладонь.

— Я измеряю мизинец лишь для того, чтобы определить нужную дозу препарата. Ориентируюсь по второй фаланге, — Чоу устало пояснял свои манипуляции. К его удивлению, содержимого одной ампулы не хватило для сержанта. Сун наполнил инъектор, на глаз определил недостающий объем препарата. Пришлось использовать остатки крианина из первой ампулы. А ведь военные могли и предупредить, что в их рядах будет медведь.

— На мне всегда всё заканчивается, — нервно усмехнулся Хватов. Как только игла шприца нависла над его рукой, сержант напрягся.

— Отнюдь, — скучающе парировал Чоу. Он сделал укол, которого Максим почти не почувствовал. — Но вы, несомненно, стали бы интересным объектом для изучения.

— Чего? — сержант возмутился, переварив услышанное, но Сун проигнорировал вопрос. Он заговорил громко и быстро:

— Я сделал вам укол крианина. Это средство ускорит ваш обмен веществ и даст возможность организму противостоять низким температурам в открытом океане. Поможет находиться в экстремальных условиях почти сутки без каких-либо негативных последствий.

— Сутки?! Вот жесть! Акулы нас точно съедят за такую наглость! — Максим шепнул это Дэю на ухо, хотел пошутить, однако Лоуренс заметил, с каким трудом сержант держит себя в руках.

— Пф-ф! Да у нас в масках запаса кислорода всего на двадцать минут! — закачал головой Ли. Стивен призвал их соблюдать тишину.

— Мне все равно, как вы будете тратить это время, но постарайтесь не погибнуть и достать нам живую акулу. Будет жаль, если столь дорогостоящий препарат будет потрачен зря...

Сун убрал ампулы и инъектор обратно в кейс, демонстративно закрыл его на замок. В глаза ему все время бросалась ненавистная эмблема на крышке, от нее Чоу начинало подташнивать. Он пошел прочь, но не успел отойти далеко. Лоуренс окликнул его пришедшим в голову вопросом.

— Когда этот ваш крианин начнет действовать?

Сун сверился с наручными часами, напряженно вглядываясь в оранжевый циферблат.

— Уже начал! — болезненная улыбка озарила его лицо.

Чоу продолжил путь к техническому лифту. Он не хотел возвращаться в лабораторию, но чертова привычка требовала от него вернуть кейс обратно в хранилище.

— Вот блин! Жуткий мужик! — сержант долго разглядывал красноватую точку на коже. — Меня вообще колол на глаз! Доза по фаланге пальца? Я такое впервые вижу! Он вообще настоящий врач? А вдруг передозировка?

— Ох, было бы неплохо! — Дэй закатил глаза. — Ты хоть помолчишь пару минут, пока будешь в коме!

— Пошёл ты, Ли! — Хватов не мог успокоиться и отойти от этой темы. Капрал и лейтенант двинулись к Диамеду, больше не проронив ни слова. — Нет, серьезно, что будет, если он ошибся с дозой?!

Максим остался у кнехта, отвязывая швартовый конец, и всё еще что-то недовольно бубнил себе под нос. Сун добрался до лифта, еще слыша голоса военных. Коснулся кнопки вызова. Когда створки элеватора открылись, толкнул внутрь тележку. Он как никто другой знал о симптомах передозировки, но мысли Чоу снова заволокло туманом неопределенности своей судьбы. Ему нужно было срочно что-то решать.