Дурак ненормальный и дела великих (джен)

Разве могут дворовые псы

уважать приблудного котенка, который после долгих трудов выучился

лаять по-собачьи, несвойственным ему басом, совершенно чисто...

...а вот мяу вам, господа собаки! Мяу вам всем!

Э. Раткевич

Меч без рукояти

Минут через двадцать Драко отбыл обратно в Отдел Тайн — с воспоминаниями о рисунке магических потоков в теле пострадавшего, результатами диагностических заклинаний и несколькими волосками с геройской головы. За использованием последних Драко клялся проследить очень бдительно, на что Гарри только пожал плечами в ответ. Ну серьезно, в авроратской раздевалке тех волос можно набрать на хорошую куклу вуду, что уж о двух-трех-то беспокоиться? Драко в ответ закатил глаза, в очередной раз обозвал Спасителя Британии маглом и гриффиндурком и — тоже в очередной раз — попросил пользоваться услугами Басси и соблюдать постельный режим, а не шлындать по лестнице за стаканом воды или яблоком с кухни. Гарри честно пообещал, Малфой не поверил, но смирился и ушел дальше выяснять природу отравы и поттеровской к ней резистентности.

Конечно, лежать просто так было скучно. Некоторое время Гарри выбирал между литературой, подсунутой Малфоем, и возможностью отправить Басси за подшивкой «Придиры», но потом решил, что может в другой раз и не допроситься у Драко свежеизданной семейной летописи, а в библиотеке коттеджа он ничего подобного раньше не замечал. Так что он устроился поудобнее и притянул к себе строгий том в кожаном переплете. Конечно, наиболее интригующим было указание на двадцать первый век на обложке, поскольку оно подразумевало освещение в «летописи» и событий последней войны. Так что читать Гарри начал с конца.

Что ж, следовало признать, что Люциус был последователен в продвигаемой версии событий. Летопись в этой части была сдержанной до сухости, но честно повествовала, что еще в юности попавший под влияние одиозного политического лидера, известного как Лорд Волдеморт, Люциус Малфой, став главой рода, проявил политическую недальновидность и позволил втянуть себя — далее следовало еще более сухое и лаконичное описание преступлений волдемортовского режима, — чем нанес огромный ущерб репутации рода и подверг многочисленным опасностям юного наследника, по воле отца вовлеченного в преступную деятельность Пожирателей Смерти. Осознав отвратительную сущность своего воскрешенного господина, Люциус Малфой пытался нивелировать пагубные последствия своей ошибки, однако не преуспел в этом и впал в немилость у Темного Лорда. С этого времени Нарцисса Малфой, ранее безусловно покорная воле мужа, начала тайно симпатизировать светлым силам и в результате этой симпатии, а также в надежде защитить наследника рода Малфой, спасла светлого Избранного Гарри Поттера от окончательной казни в день Битвы за Хогвартс. Уничтожение Волдеморта вся семья Малфой восприняла с радостью, хотя и осознавая в полной мере неизбежность мести (так и написано было — «мести», и Гарри просто восхитился такой наглости) со стороны победившей коалиции. Но даже судами, лояльными победителям, были выявлены многочисленные смягчающие обстоятельства, благодаря чему Люциус Малфой был приговорен только к пяти годам заключения в Азкабане, два с половиной из которых были позже заменены на освобождение под надзор. А наследник Малфой получил административное наказание и впоследствии был полностью восстановлен в правах. На момент издания данного труда (02.07.2001 г.) Люциус Малфой остается магическим главой рода, но в остальном устранился от дел. А наследник Малфой, в полной мере осознавая совершенные отцом политические ошибки, оказывает Министерству Магии всестороннюю помощь в ликвидации наследия темных лет владычества Волдеморта.

В общем, и Драко, и Нарцисса — в белом, только самую малость заляпались, да и то по вине главы рода. А сам Люциус — единственный виновник всех бед и сейчас устранился от дел. Приветствуйте обновленный род Малфой и его благородного наследника!

Люциус был последователен. Люциус давал роду того, кем не смог бы уже стать сам. Интересно, насколько мнение Драко вообще берется в расчет? Впрочем, Гарри не сомневался — младший Малфой всецело одобряет действия старшего, и не только из желания избежать ответственности за собственные дела. Просто Драко тоже знает, что он — будущее рода, а будущее рода Малфой должно быть безупречным. И вот это изящество формулировок, признание «политической слабости» и «недальновидности», без малейшей оценки нравственной стороны вопроса — это Драко наверняка одобряет тоже. Джинни, чуть не погибшая из-за риддлова дневника, окаменевшая Гермиона — это всё просто политические ошибки Люциуса.

Гарри запрокинул голову и грустно улыбнулся потолку. Он не будет никого перевоспитывать. У него нет ничего, способного перевесить выпестованные с детства воззрения наследника рода Малфой. Он не будет никого перевоспитывать, но и потакать тому, что сам считает злом — не будет тоже. Это честная сделка, если живешь в одном доме со слизеринцем.

Глава, посвященная новейшим событиям, закончилась, и Гарри открыл «Летопись» наугад, ближе к началу. Сразу же наткнулся на изображение какого-то рыцаря с огромным плюмажем на шлеме и рухнул в текст с головой. Оказывается, когда дело касалось славных, а не позорных моментов истории рода Малфой, стиль повествования волшебно менялся и историческая хроника превращалась в захватывающий авантюрный роман. Вернувшийся ближе к ночи Драко обнаружил Гарри увлеченным хитросплетением придворных интриг Люциуса I и очередную диагностику, а потом и наложение исцеляющих чар так и провел над очень смирным, уткнувшимся в книгу пациентом. Но выяснив у домовика, что хозяин Гарри ничего не ел с самого возвращения из Мунго, Драко решительно конфисковал «Летопись», заменив ее принесенным Басси подносом.

— Неожиданный выбор, — прокомментировал он, глядя на книгу так, будто впервые ее видел.

— А тут особо выбора-то, из четырех книжек...

— Поттер, я сдаюсь! — покорно вздохнул Драко. — Ты неуязвим. Это называется «иллюзорный выбор». Тебе полагалось взяться за историю Британии, потому что от зельеварения и самолюбования благородных родов тебя тошнит, а магловские картинки я выбрал самые отвратительные, какие нашлись у Грега.

— М-м-м! — глубокомысленно промычал Гарри, дожевывая котлету. — Ну, тут ты просчитался, и сильно. Я, спасибо Дамблдору, очень четко усвоил, что семейную историю врага знать намного важнее, чем даже свою собственную. Так что считай — ты подставился, Хорь.

— М-м-м, — скопировал глубокомысленное мычание Драко. — Это идея, кстати. Надо посмотреть, что есть по семейству Поттеров в библиотеке мэнора. Как минимум, парадная история до середины века должна быть.

— Тоже будешь изучать родословную врага?

— Я и так все родословные наизусть знаю! Ты будешь изучать, чудовище. Когда ты обездвижен, то, видимо, способен к усвоению информации.

— А. Ну тащи, гляну, — Гарри отправил в рот очередной кусок и почти сразу судорожно сглотнул недожеванное, чтобы не зевать с полным ртом. Внезапно накатила невыносимая усталость.

— Нда, а к обычным чарам резистентность даже ниже, чем в норме, — невинно удивился Малфой, пряча палочку.

— Хорь, чтоб тебя! — вяло ругнулся Гарри, понимая, что просто не способен держать голову на весу. — Сейчас-то за что?

— Во-первых, мне правда надо было проверить твою восприимчивость к обычным чарам. Во-вторых — тебе надо больше спать, а ты на книжку опять косился, я видел. А в-третьих, у тебя действительно сейчас повышенная чувствительность, оказывается. Мешать тебе доесть ужин я не планировал. Но ладно уж, раз так получилось — дрыхни.

Голос Драко становился все глуше и звучал всё более мягко, а дальше Гарри, наверное, заснул совсем, потому что слышал, как Драко говорит еще что-то: очень тихо, но зато такое, что в исполнении Малфоя могло Гарри только присниться. И потом, ночью, Гарри просыпался несколько раз и исправно обнаруживал Драко на свободной половине кровати. И каждый раз тот мгновенно вскидывался, смотрел тревожно и опускал голову на подушку, только когда Гарри успокаивающе кивал и гладил его по плечу.

Зато утреннее исчезновение сторожевого хорька Гарри проспал. Пришлось завтракать в постели и одиночестве, а потом, за неимением других забав (а кто-то, помнится, заманивал в гостевую спальню, обещая развлекать интеллектуальными беседами. Вот, опять поверил слизеринцу!), Гарри снова взялся за историю рода Малфой и снова проникся лихостью сюжета. Да еще летописцы Малфоев ими — Малфоями — любовались: красноречиво, откровенно и со вкусом, и в этом Гарри летописцев, в общем-то, понимал. Так что явившийся к полудню Драко только изумленно покачал головой, оценив перемещение закладки, а потом, после наложения очередных лечебных и диагностических чар, достал из кармана и увеличил официального вида том.

— История рода Поттер. Разумеется, не такая блистательная, как история моей семьи, но не всем же быть великолепными Малфоями, кто-то должен и горшки лепить.

— Ага, — сказал Гарри. — Кто-то делом занимается, а кто-то — злоумышляет.

И показал «великолепному Малфою» язык.

Следующие полчаса Драко исполнял обещание «развлекать беседой», а потом удрал, снова оставив Гарри в компании книг.

То ли летописцы Поттеров были беспристрастнее, то ли само семейство — не склонно к авантюрам, но Гарри заскучал уже на первой странице, сделал еще несколько попыток, раскрывая книгу в разных местах, потом удачно вспомнил напутствие личного целителя насчет пользы отдыха и, отложив собственную семейную историю, задремал. А проснувшись — вернулся к похождениям Гонория Малфоя, в семнадцатом веке вступившего сначала в войну с половиной английского торгового флота, а потом — в экономический союз с теми же судовладельцами и в результате успешно подмявшего под себя магловскую торговлю пряностями.

Магловскую... Гарри отложил книгу, задумался, перебирая в памяти прочитанное, и рассмеялся. Люциус определенно был последователен и ничего не упускал! «Летопись» исправно воспевала древность рода и чистоту крови Малфоев, но при этом не содержала ни единого выпада против маглов и их сторонников! Зато содержала множество упоминаний о том, как Малфои — ловко, коварно и к собственной выгоде, разумеется, — вели дела с маглами как до, так и после принятия Статута о секретности. Гарри знал выражение «переписывать историю», но никогда не думал, что это происходит настолько буквально. Хотя, скорее всего, обновленная «Летопись» не содержала ни слова лжи, просто дела Малфоев-маглоненавистников описывались тем самым сухим языком исторической хроники, а дела авантюристов, готовых даже на контакты с маглами — живо и увлекательно. И наверняка же «Летопись» издана приличным тиражом и распихана всюду — начиная от библиотеки Хогвартса и заканчивая самыми зачуханными книжными лавчонками. И наверняка многие, как и Гарри, очень захотят узнать, как освещаются в ней события конца ХХ века. Так что о белизне одежд наследника рода Малфой точно прочтут очень многие, а любой читатель, одолевший хотя бы пару десятков страниц помимо последней главы, поймет, что Малфои — древнее, чистокровное, местами плюющее на законы, хитрое, амбициозное и чертовски обаятельное семейство.

Ну и как Драко мог предположить, что можно променять такой захватывающий учебник по манипулированию общественным мнением на честную и пресную историю каких-то Поттеров?

— Как я мог предположить, что чужая семейная история покажется тебе интереснее собственной? — печально спросил Драко, закончив свои целительские манипуляции и усаживаясь на кровать в ногах у больного.

— Ну, наверное, так бывает, когда чужую историю пишут талантливые авторы, а свою — ответственные? — выдвинул версию Гарри. — Нудота невыносимая.

Малфой закатил глаза, но сразу передумал и уставился на Гарри взором непреклонного мученика.

— Поттер. Я вот иногда начинаю думать, что ты — вменяемый. Но потом это, к счастью, проходит. Так что объясняю, как дебилу: ты принадлежишь к роду Поттер и ты в нем — последний. У тебя где-то есть фамильное имение, которое, насколько я знаю, так и не принял твой папаша. Ты — магловоспитанный, но при этом — почти чистокровный, Поттер. Тебе предстоит разбираться с семейным наследием, а когда ты это сделаешь, то войдешь в магическое сообщество как полноправный представитель одного из древнейших родов...

— Не-а, — сказал Гарри.

Драко захлопнул рот. Потом — тоже с отчетливым стуком — захлопнул и глаза тоже. Некоторое время посидел так, видимо, пытаясь отыскать внутри себя потерянное душевное равновесие. Потом открыл один глаз, с горечью убедился, что долбанутый Герой ему не примерещился и по-прежнему сидит, откинувшись на многочисленные подушки. Открыл второй глаз и посмотрел на Гарри со вселенской печалью.

— О чем это мы?

— О том, что я не планирую в ближайшие лет много разбираться с семейным наследием и совершенно точно НИКОГДА не окажусь полноправным представителем одного из древнейших родов, — любезно подсказал Гарри.

Драко перекосило окончательно.

— Спрошу просто: как ты себе это представляешь, Поттер?

— Нет, это как ты себе это представляешь, Драко? Ты примерно десяток раз на дню обзываешь меня маглом, как правило — по делу. И какой из меня «представитель древнейшего рода»?

Драко ощутимо перевел дух, наивно решив, что корень проблемы обнаружен.

— А вот для этого, мой магловоспитанный друг, и существуют книги. Например — собственная семейная история. Или история Магической Британии. И еще много других полезных книг, которые я, так и быть, для тебя подберу.

— А мне казалось, что главная претензия всех чистокровных магов к Гермионе всегда заключалась в том, что она пытается изучать волшебство по книгам, — вежливо удивился Гарри.

— Грейнджер местами сильно не хватало понимания, но она, по крайней мере, пыталась...

— А вот мне как раз понимания хватает. Твоё благотворное влияние сказывается. Малфой, я уже слишком много знаю о правильных чистокровных. И точно знаю, что первые восемнадцать лет жизни понятия не имел ни о чем подобном.

— Значит, придется наверстывать!

— Так как же ты себе это представляешь, Драко? Наверстывать детские стихи, колыбельные, под которые засыпал годами? Наверстывать осознание первых прописных истин: огонь — жжется, вода — мокрая, ты — часть рода, магия — часть тебя? Я готов под Непреложный утверждать, что Тедди в свои три с половиной куда более «полноправный маг», чем я, и нет, не потому, что он успел прочитать свою семейную историю и еще пятьсот очень нужных книг. Он это впитывает просто из воздуха, я вижу. Он знает, что он — чистокровный маг. А я точно так же с детства знаю, что я — ненормальный. Всегда знал. Сначала был уродом среди маглов, потом — Избранным среди магов, теперь вот — магловоспитанным среди чистокровных. И знаешь, я не вижу в этом беды и совершенно не намерен как-то менять ситуацию. В детстве переживал, было дело, но повзрослел, слава Мерлину.

— Повзрослел, серьезно? Мне-то как раз кажется, что это обыкновенная детская обида: вот, мол, считаете уродом — получите!

— Вполне возможно, что ты прав, — легко согласился Гарри. — И что в этом плохого?

— А хорошего-то что? Тебе нравится быть вечным изгоем? — Малфой смотрел на Гарри, как на душевнобольного, настоящего, прямо для спецотделения Мунго.

— Хорошего — много! Смотри, например: я — единственный из победителей еще в первый год после Победы решил, что Драко Малфой заслуживает справедливости сейчас, а не вечного суда по всем делам прошлого.

Драко растерянно моргнул. Такого удара ниже пояса он от благородного гриффиндорца не ожидал.

— А ты думал, за это меня не посчитали уродом? — Гарри мягко рассмеялся. — Посчитали, но смирились, потому что всем еще с Хогвартса известно, что Гарри Поттер — странноватый парень. Я — единственный, кто может прийти к министру и просто сказать о своем решении, каким бы скандальным оно ни было. Я всегда, среди любых людей — не такой, как положено, слишком магл для чистокровных, слишком взбалмошный и безыдейный для либералов. Поэтому, если требуется сделать что-то очень ненормальное — выжить после авады, убить сильнейшего волшебника современности, попросить у Министра порт-ключ для разыскиваемого преступника или поселиться в одном доме с бывшим Пожирателем Смерти, — это делаю я. Вот этому я учился с младенчества, и у меня неплохо получается. А сейчас брать и срочно переучиваться на «чистокровку» — не, я пас.

— Я вот иногда начинаю думать, что ты дурак, — задумчиво сказал Драко. — Но потом и это проходит. Но всё-таки заняться самообразованием тебе стоит, хотя бы чтобы не выглядеть глупо. Ты уже сейчас общаешься с приличными людьми, по службе скоро расти начнешь, надо соответствовать.

— Мордред, Драко, ты же знаешь, как я ненавижу учиться! — возмутился Гарри. Малфой в ответ глянул почти обиженно и всем лицом изобразил сакраментальное «Не верю!». Гарри вздохнул и сменил тон:

— Имеющихся сейчас познаний мне вполне хватает, чтобы заметить, когда я вторгаюсь на малознакомую территорию, и обратиться за консультацией, например, к тебе, а не ломиться носорогом, как Гермиона в лучшие годы. А насчет «соответствовать» и «не выглядеть глупо»... Знаешь, первый год после Победы я болел Снейпом, болел идеей узнать о нем всё, раз раньше, как выяснилось, не знал совсем ничего. Собирал информацию, как мог. И вот оттуда я точно знаю, как относились к чужаку по крови и воспитанию эти вот твои представители древнейших родов. При том, что этот полукровка был в фаворе у самого Темного Лорда и умен, как десять Мерлинов. Сейчас, конечно, нравы помягче, чем при Волдеморте, да и я — целый Спаситель Британии, пусть попробует кто пошипеть мне в спину! Мне все будут улыбаться и делать комплименты, никуда не денутся. Но, как я говорил, я уже слишком много знаю, чтобы не понимать: сколько бы я ни пытался сойти за своего, всегда будут сотни мелких и не очень штрихов, выдающих самозванца в мантии «чистокровного». И вариантов у меня два: либо игнорировать это и всё-таки считать, что главное — моя замечательная древняя кровь. Такую философию исповедовали Мраксы, ты в курсе? Либо мне придется официально признать себя неполноценным в ряду достойных, и, думаю, это — единственный способ заслужить хоть сколько-то искреннего одобрения: по крайней мере, я буду не самоуверенным выскочкой, а правильно понимающим свое место умненьким магловоспитанным. Надо мне такое счастье? Лучше уж я буду ходить на приемы в магловских джинсах, чтоб все видели: контуженный в голову Гарри Поттер пришел! Зато Герой!

Драко развернулся, на четвереньках прошагал по кровати от изножья к изголовью, пихнул Гарри плечом, отвоевывая себе место на подушках. Потом просунул руку Гарри под спину, обнял за плечи и сказал:

— Дурак.

— Да, это я! — самодовольно согласился тот.

— Так, хорошо, я подумаю, что с тобой таким делать. А поместье Поттеров чем провинилось?

— Тем, что я не знаю, что с ним делать?

— А вот для этого и существуют книги!

Гарри немного отстранился и внимательно посмотрел на Драко. Потом сделал несколько загадочных пассов руками и замогильным голосом провыл:

— Прозреваю! — и продолжил уже нормально: — Люциус извлек из небытия род Блэк, ему понравилось, теперь у него планы на род Поттер?

— Поправка: Блэков он действительно извлек из небытия. А вот полноценный Поттер у нас имеется — по крови полноценный, я имею в виду, не по интеллекту. Но нюанс в том, что по Блэк-мэнору у нас была почти полная информация, а от твоего имения даже координат толком нет, и в каком оно статусе — законсервировано или просто покинуто, или там кто-то живет вообще — этого никто из известных мне людей не знает...

— Земля — Малфою, прием! — перебил его Гарри. Дождался, когда Драко переключит внимание с собственных мыслей на него, и четко обозначил позицию: — Люциус не получит под свою руку поместье Поттеров. Ни через тебя, ни как-либо еще, ни под опеку, ни регентом, ни хрен вас еще знает какими способами. Зато можешь его утешить: я достаточно общался с тобой, чтобы усвоить, что роду нужен наследник. У меня обязательно будут дети, они вырастут магами среди магов и, достигнув совершеннолетия, один из них примет род. А до этого поместье Поттеров останется неприкосновенным.

Драко после этой отповеди выглядел слегка ошеломленным и не на шутку гордым:

— А я действительно на тебя влияю! — восхищенно протянул он, но через несколько секунд всё же критично добавил: — Влияю, но не достаточно интенсивно. Ты упустил главное: статус твоего поместья неизвестен. Возможно, там уже все разрушилось, сдохло и поросло бурьяном. А возможно — разрушается и дохнет прямо сейчас. Если бы кто-то снизошел всё же почитать книги... Хотя, вру я тебе, гриф! — неожиданно перебил он сам себя. — А ты — прав. Нету внятных книг о жизни рода, как нет книг о том, как ходить или дышать. Но о болезнях-то — есть! Короче, ты всё рассуждаешь правильно, и об интересах моего отца — в том числе. Но было бы очень неплохо разобраться, что там происходит с твоим наследством. Если дом законсервирован — вопросов нет. Но источники сходятся в том, что твой папаша был раздолбаем, а старшие Поттеры умерли внезапно. Там может быть проблема, которую просто нельзя откладывать на двадцать лет в будущее. И весь вопрос в том, снизойдешь ли ты сам изучить тему и разобраться, или отец начнет действовать в обход тебя, чтобы в случае чего, просто ткнуть тебя в эту проблему носом. Он уже начал своё расследование, собственно говоря, но с Поттерами у него никогда не было даже общих знакомых, так что дело идет не быстро.

— Не слезете же? — меланхолически вздохнул Гарри. — Разыскать дом с помощью моей крови, небось, можно. Я думаю, надо туда просто смотаться и посмотреть. Когда меня выпустят из-под домашнего ареста.