Доживем до Рагнарёка (джен)

Точно такой же дождь — такого же калибра капли и промежутки между падениями, такие же тучи-бомбардировщики нависли над городом, отмывая небоскребы, такси, кошек и самолеты, проносящиеся над всей этой вакханалией. Один важный персонаж этой истории лежал в огромной ванне, наполненной холодной водой и наблюдал за дождем в панорамные окна его личного пентхауса, как и маленькое Зло в нескольких часах полета от него. Правда, в отличие от Маленького Зла, он делал это с бОльшим комфортом. Бокал превосходного шампанского (запотел от холода напитка и сейчас медленно распотевает, со дна бокала в такт дыханию крошечного невидимого дракончика поднимались вверх, отталкивая друг друга, маленькие пузырьки), рядом с вафельным полотенцем и тарелкой с арбузом, нарезанным тонкими ломтиками ожидали его на серебряном подносе. Ванна была столь большая, что скорее напоминала бассейн, неоновая подсветка внутри окрашивала кожу человека в неестественный синий оттенок. Незнакомца в бассейне не занимало содержимое подноса или подсветка. Держась пальцами за бортик, он смотрел в окно, вслушиваясь в дождь с таким же тревожным предчувствием, что и маленькое Зло.

Человеку можно было дать на вид лет двадцать пять, его худощавое тело было правильно сложеным, темные стриженые по последней моде волосы сейчас промокли насквозь, в серых глазах — неразборчивое выражение, на тонких изящных губах написано удивление. На самом же деле он был не совсем человеком, вернее, был совсем не человеком, и ему уж точно было не двадцать пять лет, ни даже десять раз по двадцать пять. И вообще, по мнению маленького Зла, его коллег, обретающихся в подобных пещерах, да и более светлой составляющей божественной компании, в счастливом неведении и присутствии пышногрудых Валькирий допивающей бесконечные кубки вина и догрызающих бесконечные свиные окорока в Вальхалле, существо, наблюдающее за дождем из панорамных окон должно было отбывать свое наказание длиной в вечность в гораздо менее приятной обстановке. Что-то там еще было про змея, его капающий яд и верную жену, этот яд собирающую. Бред полнейший. Пару столетий он (назовем его мистер Уайт, как он себя называет сейчас) действительно провел под каплями змеиного яда и слез женщины, называющей себя его женой, светлая сторона, приходящая вначале с издевательствами и насмешками, потом с назиданием потомкам и даже с жалостью, скоро стала ходить гораздо реже, пока не перестала совсем. Змей состарился, и истекать качественным ядом уже не мог, жена устала плакать и держать чашу, так что мистер Уайт, успевший порядком отдохнуть за это время, без особых усилий совершил побег. Пару раз будучи проездом в скандинавских странах или изображая несведущего туриста, он в различных обличьях наведывался к тому камню, просто ради любопытства. Уже в девятнадцатом веке этот камень включали в экскурсионный тур по памятным местам скандинавской мифологии, снабдили соответствующей табличкой и огородили веревками, чтобы туристы не растаскали скелет бессмертного змея на сувениры. Уайту было любопытно посмотреть на камень, расплавившийся от яда, в музее на витрине он увидел позеленевший черепок от чашки, на нем гвоздем были выцарапаны еще неразгаданные учеными древненорвежские руны, однако мистер Уайт смог прочитать и надпись его отнюдь не вдохновила. (Расшифровка надписи на черепке чашки: «неблагодарный ублюдок»). В общем, после посещения места отбытия собственного пожизненного наказания мистеру Уайту стало ясно, что светлая сторона забухала пуще прежнего и не бывала тут еще дольше, чем он сам. Со спокойной душой, пусть и слегка омраченной той надписью неразгаданными рунами (слава Праотцу, что их не смогли разгадать, а то как-то совсем не солидно), мистер Уайт сел на корабль, ибо терпеть не мог летать сам, и отправился в Америку.

И сейчас, наблюдая за дождем, Уайт ощущал гнетущее предчувствие, а за свою долгую жизнь он научился доверять своей интуиции. Он всегда считал старую Вёльву чокнутой старушенцией, которая просто веселила светлую половину божественной компании своими произнесенными под влиянием особых воскуренных (вернее, выкуренных) трав «пророчествами». А книжка, которую ей, уже мертвой, якобы надиктовывал одноглазый приемный папенька мистера Уайта, не к ночи будет помянут, была, по мнению Уайта, создана для того чтобы получить барыш с продаж — в древней Скандинавии с другим чтивом в то время было очень туго. Если ничего не произошло за такой промежуток времени, что могло случиться сейчас? Тем не менее, он отчетливо слышал в шепоте дождя что-то про проглатывание луны и солнца. И это ему очень не нравилось. Он выбрался из ванны, завернулся в полотенце и, взяв свой айфон последней модели, принялся сочинять сообщение той, кто могла с ним поговорить на тему странного дождя и при этом не сообщать о его положении наверх.