Декабрьское полнолуние (джен)

По дороге в Большой зал Ремус сказал Сириусу:

— Очень бы не хотелось мешать воспитательному процессу, но придётся тебе придумать что-нибудь другое, вместо пауков.

— Ничто другое не даст такого эффекта, — невозмутимо ответил Сириус, — Джеймс не выносит пауков, точно так же, как и ты.

— Сегодня утром он на них вообще не обращал внимания, в отличие от меня. Мне кажется, он уже к ним привык.

— Дело не только в нём, — Сириус выжидательно уставился на взъерошенный затылок Джеймса, идущего впереди. Вокруг него крутился целый рой девчонок, и хотя ни одной рыжей среди них не было, Джеймс исправно распускал хвост: что-то он девчонкам рассказывал, размахивая руками и поднимая эмоциональный накал с каждым словом. Сириус взял палочку наизготовку и принялся вполголоса отсчитывать:

— Четыре. Три. Два. Один. Внимание…

— О...еть! — сказал Джеймс. Девчонки захихикали. Сириус махнул палочкой, и обсценный глагол превратился в ало-золотого паука. Девчонки с визгом брызнули в стороны. Паук шмыгнул вверх по стене. Джеймс шибко взъерошил шевелюру и обернулся к Сириусу.

— Когда-нибудь я набью тебе морду, — мрачно пообещал он.

— Во-первых, неизвестно, кто кому набьёт. А во-вторых, уговор дороже денег. Мы с тобой договаривались, что я тебя отучу сквернословить, и я тебя отучу. И если ты вместо благодарности попытаешься набить мне морду, я тебя вызову на дуэль, и…

— И тогда я набью тебе морду, — мечтательно заключил Джеймс.

Они вошли в столовую и увидели Петтигрю. Питер уныло сидел над тарелкой с омлетом, вяло ковыряясь в ней вилкой, зажатой в левой руке. Правая рука его висела на перевязи. Джеймс сел рядом с ним и сказал:

— Ты почему не долечился?

Петтигрю поднял на него глаза, неуверенно улыбнулся и объяснил:

— Там очень скучно, в Больничном крыле, — и так ткнул вилкой в омлет, что тарелка свалилась Джеймсу на колени вместе с омлетом.

Ремус обречённо закрыл глаза, но произошло рождественское чудо: Джеймс просто произнёс Очищающее заклятие. Ремус открыл глаза, чтобы полюбоваться удивлённым лицом Сириуса. Джеймс хлопнул Петтигрю по плечу, чтобы тот перестал охать и извиняться. Питер перестал извиняться, но охнул ещё громче, потому что Джеймс хлопнул его как раз по больному плечу. Но Джеймс не обратил на него внимания, потому что торжествующе смотрел на Сириуса. Тот овладел собой и чопорно сказал:

— Я горжусь твоими успехами, мой друг. Если ты и дальше будешь столь же прилежен, я, пожалуй, возьму на эту методику магический патент и внесу в него не только своё, но и твоё имя, — тут он взглянул поверх головы Джеймса, и губы его сжались, а глаза сузились.

Ремус посмотрел в направлении его взгляда, хотя и так знал, кого увидит. Беллатрикс Блэк вступила в Большой зал в сопровождении свиты. И, как всегда, Большой зал на мгновение затих. Весь, включая гриффиндорский и учительский столы.

Да, в который раз вынужден был признать Люпин, рядом с ней любая девчонка выглядит простушкой. Хотя красавицей Блэк не назовёшь и под Империусом⁽¹⁾, что-то в ней приковывает внимание всерьёз и надолго. Может быть, полное равнодушие к этому самому вниманию? Её надменность и отрешённость не нарочиты — надменность течёт у неё в крови, она просто не умеет держаться по-другому. А отрешённость происходит от постоянной работы мысли, как и ранняя морщинка на чистом и нежном лбу. Люпин видит эту морщинку даже на таком расстоянии, но не может разглядеть цвета её глаз, так тяжелы, черны и длинны её ресницы.

— Сириус, — не дав себе возможности подумать, выпалил он, — какого цвета глаза у твоей кузины?

— Зелёные, — спокойно, точно на давно ожидаемый вопрос, ответил Сириус, — но не как волна на солнце, а как стоячее болото. И так же полны гнили. Таких, как ты, она и за людей не считает, друг мой Лунатик. По правде говоря, я считал тебя более проницательным.

— Прости, что разочаровал, — буркнул Люпин, — никак не пойму, что вы в детстве не поделили — плюшевого гоблина?

— И когда ты, наконец, поверишь, что в Слизерин попадают не просто так, — вздохнул Блэк, — уже и Нюниус себя показал во всей красе, а ты всё не веришь.

— Во всей красе — это подштанниками наружу? — осведомился Ремус, — так это не он, это Джеймс его показал.

— Ну и врезал бы Джеймсу, — пожал плечами Сириус, — это было бы естественно и даже, может быть, внушило бы уважение к нему. А он выплеснул всё своё мерзкое нутро на Эванс. На единственного человека, который всегда его защищал… по крайней мере, тогда она была единственной.

После разрыва детской дружбы с Эванс, Снейп окончательно присоединился к окружению Беллатрикс, и теперь шёл между братьями Лестрейндж, как между телохранителями. На их коренастом и плечистом фоне он выглядел весьма жалко. Сириус усмехнулся.

— Знаешь, почему моя кузина смотрится столь эффектно? Она правильно подобрала себе окружение.

С этим Люпин вынужден был согласиться. Лестрейнджи были похожи на ротвейлеров, идущих на задних лапах, Снейп — на полудохлого скорпиона, а несколько прибившихся сокурсниц — на стайку моли. Беллатрикс просто больше, чем все они, была похожа на человека. На фею. На богиню.

— Лунатик, — Сириус, похоже, разозлился, — ты вполне можешь присоединиться к её прихвостням. Конечно, не в качестве полноценного воздыхателя, но как ручной оборотень, я думаю, сойдёшь.

— Ты что, рассказал ей, что я оборотень? — рассеянно удивился Ремус. Он думал о том, что Беллатрикс никак не желает поддаваться духу “Детей Цветов”, овеявшему не только весь мир, но и магическое сообщество. Именно поэтому её волосы туго стянуты в узел, а не распущены вольно по спине и не украшены венком из… Он никак не мог подобрать подходящих ей цветов. И не нужно. Просто распустить волосы и смотреть, как льётся до пят блестящая смоль…

— Я ведь не такой дурак, как ты! Эй, Рем! Благодари Мерлина, что ты гриффиндорец и нищ, как домовик, и именно поэтому моя кузина не обращает на тебя никакого внимания. Если бы ты хоть чем-то её заинтересовал, она быстро бы вычислила, куда ты пропадаешь каждое полнолуние. И тогда… Даже я не знаю, что именно может придти ей в голову, но точно ничего хорошего. Берегись, Лунатик! Слышишь? Берегись!

Ремус не слышал, потому что в этот момент, впервые в жизни, Беллатрикс Блэк приподняла тяжёлые веки и взглянула ему прямо в глаза. И он убедился, что Сириус не совсем прав. Её глаза действительно зелёные, но не как стоячее болото. Хотя и не как волна. Как глубокий омут, глубокий до головокружения…

— Джеймс, будь добр, — донёсся, словно издалека, голос Сириуса.

— ...! — с готовностью отреагировал Джеймс.

Тошнотворно-зелёный паук, усаженный по периметру ярко-алыми блестящими глазками, пробежал по столу, сопровождаемый всеобщим визгом, кинулся под ноги Беллатрикс и там взорвался. Она не дрогнула, только брезгливо покривилась, и даже не отвела взгляд от Ремуса. Потом вновь приопустила веки и прошествовала к столу Слизерина. Королева...

Чья-то сильная рука сжала плечо Ремуса, надавила, заставила сесть на скамью. Перед носом вспыхнул оранжевым светом стакан тыквенного сока.

— Пей, — приказал голос Сириуса.

Ремус послушно глотнул сока, поперхнулся, откашлялся, и, под бешеным взглядом Сириуса, допил стакан до дна. И что на него нашло, в самом деле. То есть, не то, чтобы в первый раз нашло, но сегодня как-то слишком уж сильно.

Джеймс оторвался от яичницы и спросил:

— Всё нормально?

Питер обычным своим встревоженно-сочувственным взглядом задал тот же вопрос.

— Не смертельно, — буркнул Ремус. Он уже окончательно очнулся и очень злился на себя.

— Тогда ешь, — Джеймс грубовато-заботливо пододвинул к нему блюдо с ветчиной. — Наедайся.

Ешь, пей… Что он им — ребёнок, в самом деле? Хотя в этот период он, конечно, вполне может забыть и о еде, и о питье, и голову потерять из-за первой попавшейся ведьмы.

— Спасибо, — буркнул он, адресуясь ко всем сразу, и принялся за еду.

Питер повёл плечом. Рука болела уже меньше — хорошо, что он отпросился из больничного крыла. С друзьями всё проходит легче. Он посмотрел на склонённую голову Ремуса. Да, друзья всегда смогут помочь, даже в безнадёжной ситуации. И он тоже сможет. Он осознаёт, что он слабее всех в этой компании — не блестящий Ловец и капитан, как Джеймс, даже в четверть не так красив, как Сириус, никогда не будет старостой, как Ремус. Но он тоже кое на что способен, и скоро сможет это доказать.

1) — при всей симпатии к Хелене Бонэм Картер, мне всегда хотелось, чтобы роль Беллатрикс сыграла Сьюзэн Линч. Даю ей этот шанс.

Вернуться к тексту