Замок над миром (гет)

В теплых объятьях северного ветра я стояла на вершине башни Оракулов, башни моем матери, и вспоминала, как точно так же, и не так давно, мы с Кайларном стояли над миром, и, под медленно плывущими с востока на запад звездами, ожидали открытия домена.

Что сказать? Домен открылся. И на нас с Кайларном обрушился целый пласт проблем и неприятностей, да таких, что не до конца контролируемый домен оказался далеко не самой большой из забот.

Во-первых, угасшая было война с кочевниками Заречья — вспыхнула с новой силой, когда на подчинившиеся племена обрушились новые пришельцы с востока. Из местных одни радостно переметнулись к вторженцам, другие — немедленно потребовали от хозяина домена защиты, третьи — «доблестно» кинулись в бой, и полегли, оставив на Кайларна своих женщин, стариков и детей. Последних два дня возили через Великую на Хранителе тайн, в то время как ударные отряды армии домена сдерживали врагов.

Во-вторых, радостно активизировались банды Дикого поля радостно кинувшиеся грабить «поднакопивших жирок» поселян.

Повезло еще и с тем, что враги активировались не одновременно: кочевники рванули в набег сразу же, а вот бандиты — сначала почти неделю выясняли между собой, кто у них самый большой бугор, и кто достоин объединить под своей рукой банды. Нет, разумеется, мелкие шайки появились почти одновременно с кочевниками, но с ними отлично справлялись и «местные силы самообороны», как их называет Кайларн — сами вооруженные поселяне. Конечно, есть у меня смутное подозрение, что споры и усобицу между бандитами изрядно подогрели бродячие проповедники Пурпурной длани. Неся в народ Слово Владыки Света и Продвижение Истины, они, между делом, ухитрялись настроить одних вожаков банд против других, некоторых — выставить еретиками в глазах собственных последователей, а кого-то и вовсе отправляли в плавание по Великому Океану1. Так что сборы, скажем так, несколько затянулись. А когда банды Дикого поля все-таки собрались выступить — местный владыка Каганата уже отозвал кочевых всадников на защиту собственных земель и подданных от очередного орочьего нашествия.

Я оперлась руками на невысокий парапет, ограждавший верхнюю площадку Башни Оракулов, и посмотрела на замок, в котором в настоящее время живу. Остров, на котором расположен Азир — висит так, что его поверхность немного выше, чем уровень земли остального города. Так что мне видны не только стены замка, но и уходящий вниз обрыв летающего острова. Правда, разумеется, видно мне не все. Но вот верхние лучи восьмиконечной звезды, украшающей собой обрыв, мне отлично видны.

Сам замок был возведен относительно недавно: мой Кайларн больше заботился о городе и экономике, чем о собственных престиже и безопасности, так что городская стена была перестроена пару раз прежде, чем началось взведение стен цитадели. Но, все-таки, замок был перестроен. Руины прежнего убежища лорда Арениуса были, наконец-то, разобраны, и на их месте воздвигнуты новые стены. Увы, строители стен работали скорее в человеческой, чем в эльфийской традиции, и стены были скорее функциональны, чем красивы. Они были сложены из серого гранита, невысокие, зато толстые, с прорезанным узкими бойницами парапетом, ограждающим боевую галерею с двух сторон так, что бойцы на стене будут в безопасности, даже если враг ворвется во внутренний двор… Зато вот от обстрела с башен на примыкающих к ним стенах укрытия нет. Сами башни, круглые, приземистые и основательные, несли на верхних площадках серьезные требушеты, обеспечивающие как противокорабельную оборону в сторону реки, так и, как это назвал Кайларн, «контрбатарейную борьбу» на случай, если враг прорвется все-таки в город и попытается установить там осадные орудия.

Осматривая замок Азир, я тихонько улыбалась. В свое время, отдав хозяину замка, Кайларну, мое Кольцо — она заключила между нами помолвку. Вернув же мне Кольцо леди, хозяин замка признает наши отношения… Это — малоизвестный обряд даже среди эльфов, но он все также действенен и признаваем. И, когда-нибудь хозяин замка получит Книгу Эльфов, и стены будут в очередной раз перестроены, приобретя вдобавок к человеческой функциональности — эльфийскую красоту.

Увы, но срок, выделенной мне матерью, Видящей Реалуэ, на отдых — недолог. Так что придется отвлечься от созерцания замка и построения планов на будущее, к заданному упражнению: попытке прозреть событие в прошлом, при котором я не присутствовала. Овладение этим навыком входит в обязательные требования к Видящей, прошедшей обучение в Башне. А вот мне он до сих пор как-то не дается. Точнее — нет, не так… Иногда у меня все получается так, как надо… Но в том-то и беда, что «иногда»: стихийно и непредсказуемо. И нет никакого средства справиться с этой бедой, кроме одного: пытаться снова и снова. До тех пор, пока не начнет стабильно получаться.

Я подшагнула к расстеленному на верхней площадке Башни Оракулов, под небольшим навесом, коврику, и опустилась в позу, которая на квенья называется «энва-хамбэ», а Кайларн прокомментировал ее словом «сейдза». По-настоящему, я должна была бы сейчас сама зажечь семь ароматических пирамидок в семи пиалах… Но пока что даже такое простое действие может нарушить мою концентрацию, и огонь к пирамидкам подносит мама. И она же льет фэанен в стоящий передо мной бокал. Земля, вода, воздух и огонь явлены, чтобы поддержать мой порыв. Жизнь в данном ритуале воплощаю я сама… и смерть, увы, тоже. Ибо даже для долгоживущих Вечная Леди, Та-что-за-Порогом — постоянная спутница. А уж для тех, кто вступил на путь воина, взяв в руки боевой лук — тем более. Так, перепроверяя ход ритуала, я постепенно отрешаюсь от воздействия тварного мира и погружаюсь в транс…

* * *

Отряд оборотней верхом на призванных орнисах мчался по дороге. Их общину осадила пришедшая с Дикого поля банда, и замок Азир отправил их на помощь. Орнисы — неутомимые бегуны, но демоническим птицам отнюдь не нравился дополнительный груз на спинах. Поэтом бегущие птицы временами грозно и недовольно вскрикивали, или пытались грозными клювами перекусить охватившие их ремни. Но подвесная система была продумана весьма хорошо, и шансов освободиться у орнисов не было. Они продолжали бежать туда, куда их направляла неумолимая воля призывателя.

Обогнув Курганье, стая собиралась было сойти с дороги и углубиться в холмы, отделяющие их от общины оборотней на берегу Орбаковской балки. Разумеется, как раз в этот момент начались неприятности: прилетевшая «из ниоткуда» стрела сразила орниса, на котором ехал предводителей оборотней. Разбойники, поднявшиеся из выкопанных по сторонам от дороги, и замаскированных плетенными щитами, на которых лежали пласты бережно снятого дерна, дали залп, сразу ополовинивший стаю.

— Вперед! — крикнул спешенный предводитель, посылая стаю в атаку.

Даже при том, что разбойников было больше, а оборотни понесли большие потери, шанс прорваться у демонических птиц — был, и неслабый. Дистанцию до лучников орнисы пролетели прежде, чем те успели дать новый залп. Могучие клювы сокрушали кости, острые когти — рвали мясо, даже не задерживаясь на жесткой коже доспехов. Лучники схватились за тесаки, но это им не слишком помогало: острая сталь скользила по жесткому оперенью, почти не причиняя вреда. Опытный глаз заметил бы одну странность: всадники помогали птицам, подбадривали их, указывали цели, но при этом сами не принимали участия в бою. Но ни избиваемым, находящимся на грани паники лучникам, ни спешившей к ним из-за холмов подмоге было не до того, чтобы внимательно приглядываться и разгадывать загадки.

Три рыцаря, отказавшихся от служений Империи Света ради разбоя на большой дороге, врубились в стаю орнисов, разом перевернув баланс боя. Длинные лэнсы2 сразили по два-три орниса каждый, а потом рыцари выхватили тяжелые мечи. К тому времени подоспели и латники, сосредоточенно бежавшие за своими предводителями.

Разумеется, орнисы не сдались без боя: почти по-человечески вскрикнул дестриэ3, которому могучие когти орниса перебили правую переднюю ногу. Его всадник вылетел из седла. Оглушенному падением рыцарю подняться уже не дали. Хотя даже в такой ситуации он оставался страшным противником, и сумел отправить обратно в варп трех демонических птиц, но его в конце концов просто разорвали. Латников же и вовсе никто не считал. Но орнисов после залпа лучников в упор и атаки рыцарей — осталось слишком мало, а рыцарям-разбойником подмога все прибывала и прибывала. Да и лучники, выжившие после первоначальной атаки орнисов, постепенно выбирались из схватки, и начали обстреливать птиц и их всадников.

— Ну что, Фабрис? Вот мы и снова встретились! — издевательски рассмеялся один из двух оставшихся вожаков разбойников в лицо предводителю оборотней, что уже успел заменить одного из погибших всадников, запрыгнув на спину освободившейся было птице.

— А, это ты, Кшись… — устало усмехнулся Фабрис.

— Пан Кшиштов, ты, быдло! — возмутился рыцарь. Лица его не было видно за опущенным забралом, но, судя по голосу, рожу ему изрядно перекосило. — Впрочем, говори что хочешь: тебе уже немного осталось. Ну, каким будет твое последнее слово?

— Последнее слово? — как-то странно радостно улыбнулся оборотень. — Истваан!

— Что? — изумился Кшись… и тут же охнул: из грудной пластины его доспеха высунулся окровавленный кончик меча.

— …накрыла предательства тень восьмиконечной звездой4! — продолжил Фабрис цитату.

Разумеется, сваншотить рыцаря, даже ударом зачарованного клинка в спину — было практически невозможно. Но, когда Кшись, потрясенный предательством, оглянулся, то понял, что люди его неверного союзника постепенно вышли из боя, отойдя в задние ряды, а вот его гвардия — как раз большей частью полегла. Оставшиеся же в живых — отнюдь не горели желанием вступать в заведомо безнадежный бой. Так что очень скоро на поле боя остались только торжествующие победители.

* * *

Все. Дальше я уже сама присутствовала, так что это будут уже не видения, а воспоминания…

Крикуны, с присущим их роду злобным воем свалились с небес как раз тогда, когда «Фабрис», как и положено уважающей себя иллюзии, помахав рукой, растворился в воздухе. К этому моменту все призраки, достигшие способности творить заклятья третьего круга магии разума, уже лежали пластом на железных спинах крикунов: концентрация, необходимая для поддержания достоверной иллюзии — сильно выматывает. Так что прикрывать еще и нас пусть даже гораздо более простой иллюзией чистого неба у них уже не было сил. И присоединились к творцам иллюзий и их транспорту мы уже в последний момент.

Выживший рыцарь-разбойник демонстративно исполнил салют в сторону наших крикунов, и, собрав своих, и бывших чужих бойцов, двинулся на запад. А пристроившийся у него за правым плечом неприметный человечек в сером балахоне благословил нас священным жестом Владыки Света.

Признаться, когда мы в замке получили известие о нападениях банд, я сильно расстроилась. На западных границах Ойлэ-таур5 тоже действуют подобные банды… точнее — действовали. Сейчас, когда по сути уже идет война с Империей Света умные, как я подозреваю, откочевали подальше, а глупые — перебиты перемещающимися отрядами… Но, в любом случае, в мирное время эти банды были систематической головной болью. Из-за них приходилось держать на теоретически мирном направлении изрядные гарнизоны и подвижные отряды.

Конечно, глупые предводители разбойников, третирующие местных жителей Фронтира, дерущие неумеренные «налоги на безопасность» — быстро гибли, часто — вместе со своими отрядами, и, в большинстве случаев, даже не от стрел и мечей моих сородичей. Но на их место все время приходили новые. И иногда встречались среди разбойников и умные. Те, кто надевал на себя маску «народного заступника», кто «грабил богатых и раздавал деньги бедным» (раз в сто меньше награбленного, но об этом, как правило, разбойнички помалкивали)… Вот они-то и становились настоящей головной болью. Разбойнички отлично умели растворяться среди местного населения. Благодаря прикормленным мирным поселянам — они отлично знали, где и когда их будут ловить. А попытки зачистить местность перед облавой — только увеличивали популярность разбойников, и вызывали приток добровольцев в их банды. А по нашу сторону они рубили ценные деревья, грабили караваны, захватывали пленников и либо возвращали их за выкуп, либо продавали в рабство… В общем, были немногим меньшей проблемой, чем вольные ярлы Морских Владык. Так что, узнав о начавшихся набегах мелких банд, да еще в разгар войны с новой волной кочевников из Заречья — я не на шутку обеспокоилась.

Но вот Лар (когда я сократила его имя до «Кай» оно посоветовал мне именно эту форму, сказав, что «не хотел бы выкладывать слово «счастье» из ледяных букв «Ж», «П», «О» и «А») услышал мои опасения, он только покачал головой и рассказал, как на кораблях избавляются от крыс. Отлавливают несколько крыс и сажают в железный ящик. Есть им там нечего, поэтому крысы начинают убивать и есть друг друга. И в конце — остается только один: самый сильный и самый злобный. Его еще некоторое время подкармливают пойманными крысами, а потом этого крысиного волка выпускают в трюм. Питаться чем-либо, кроме других крыс крысиный волк то ли не может, то ли не хочет. Зато все крысиные уловки и все ходы — в его распоряжении. Так что поголовье серых вредителей крысиный волк сокращает очень эффективно.

Признаться, я усомнилась, что подобные методы могут срабатывать на людях… Все-таки, как не крути, но эдайн, при всех их сомнительных достоинствах, следующих из краткого срока жизни — не крысы… В ответ Лар позабавил меня рассказом о Генри Моргане, корсаре и вице-губернаторе Ямайки, и Франсуа Видоке, налетчике и грабителе, основателе французской «Сюртэ». Признаться, эти названия мне ни о чем не говорили… Но раз уж Лар, сам когда-то бывший человеком, так считает — я решила ему поверить.

В сущности, так оно и получилось. Связь с Вацлавом, главой одной из трех крупнейших шаек на границе Диких полей с доменом Азир, удалось установить через агента Пурпурной руки, изображающего бродячего проповедника Ордена Нищенствующих. Разумеется, идея подставить и потрепать две банды-конкурента вызвала радостный интерес у Вацлава. Так что договор был заключен, и с этого момента Эугениуш и Кшись, тезка коменданта Ветровска, давние знакомцы Фабриса еще по службе у князя Мешко, были обречены.

По условиям договора, Вацлав был признан «хозяином своей земли», получал право брать необременительную мзду с торговцев, идущих по его территории, и обязался не пропускать через свою землю своих коллег, которые захотят «пощипать» домен Азир. В ходе переговоров Вацлаву было продемонстрировано («совершенно случайно», разумеется), как призванные церберы держат след даже через облако кайенской смеси6, и как призванные совы, оставаясь почти незамеченными в ночной темноте, прочесывают лес. Представление разбойничка впечатлило настолько, что он даже не стал возражать против условия, что за косяки банд, прошедших его землей — будет платить ночная гильдия, выступающая гарантом договора. А уж Гильдия сумеет потом взыскать с должника не только выплаченную сумму, но и изрядную пеню. В последнем Вацлав нисколько не сомневался, и на присутствовавшую на переговорах в качестве представителя Гильдии Ванду посматривал несколько даже испуганно.

Собственно, на этом война с бандами Дикого поля была закончена. Да, конечно, там, на территориях, еще не видевших Неумирающих, скорее всего, скопились неоткрытые еще подземелья, дикие и блуждающие рейд-боссы, и прочие сокровища, как это обычно и бывает с землями, где Место Силы долго время остается без надлежащего присмотра… А вот в домене Масмада, под рукой темника Каганата, все подобные вкусные вещи давно разграблены, если не самим темником Захарией, то его противником — орком Гхыром (запоминать его полное именование мне откровенно лень). Однако, нам с Ларом нужны не столько сокровища, сколько земли и подданные, а также — союзный, или, хотя бы — не враждебный Неумирающий на границе. Так что позволять Гхыру усилится за счет Масмада, а также — уничтожать в своих котлах наших будущих данников, никто не собирался.

За этими размышлениями я даже не заметила, как, собственно, выпала из транса. Свечи уже погасли, а возле меня устроился мой избранник, подтвержденный волей и Словом нашей Матери — Неумирающий Лар.

— Привет! — улыбнулся он мне. — Смотрю, у тебя получилось?

— Частично, — ответила я. — Вызвать видение — получилось, и я теперь знаю, как разбойники с Дикого поля попались на наши иллюзии. А вот из транса я опять просто вывалилась, а не вышла контролируемо, как оно следует.

— Это да, — вздохнул Лар. — С этим и у меня проблемы…

Нельзя сказать, что этим он меня так уж сильно утешил: он-то занимается всего ничего… Несколько недель — это вообще «только начал. А вот у меня все никак не получается… и это уже плохо. Может, на этом меня и подловили, когда я недосмотрела видения, и отправилась в этот обреченный поход? Впрочем, как ни крути, а в итоге — все вышло к лучшему.

Я оглянулась на Кайларна. Степные ветра и яркое летнее солнце снабдили его загаром, который он сам назвал «офицерским»: темное лицо и руки по плечо. Все же остальное осталось светлым, что было заметно, когда он раздевался по пояс, чтобы принять участие в утренней разминке вместе с солдатами. Дальше же наши отношения пока что не зашли. С одной стороны, это заставляет меня испытывать некоторое облегчение: при мысли о том, что мужчина и женщина делают в постели…. о том, для чего Лар регулярно вызывает к себе эту эдайн… я, признаться, все еще чувствую некоторый страх, если не сказать больше. Но с другой стороны… Нет, я не боюсь, что смертная девка уведет его у меня: смертная она на то и смертная, чтобы быстро состариться и умереть. А Кайларн, после похода по Лабиринту Духа принял на себя груз долгой жизни, подобающий представителю цивилизованной расы, а не котороживущим дикарям. Но все равно… У этой эдайн есть то, к чему я даже боюсь протянуть руку? Это… неуютная мысль. Очень неуютная. Да и… справлялись же как-то эльфийки все века до меня? Значит, «там» точно не может быть ничего страшного, того, что трудно пережить… И я решительно сдвинула руку Лара со своего же плеча себе же на грудь. Это оказалось на удивление приятно, но…

— Молодежь! — что?! Я дернулась, оглядываясь. Оказывается, мама вышла на верхнюю площадку Башни Оракулов. А я даже не заметила, как она ушла… Вот же — голова, два уха! — А не слишком ли вы разошлись?

Лар с видимой неохотой убрал руку. Признаться, я чуть было не потянулась за ней… Но мама права — не время и не место. Для священнодействия во славу Атерэ — нужно более подобающее окружение. Но, возможно, стоит подумать о том, чтобы услать человечку сегодня вечером, и занять, наконец-таки свое место? Или… не отсылать?

Между тем, я чуть было не пропустила задание, которое мама дала Лару. Но все-таки я успела услышать…

— … на ближайшую ночь!

Что?! Она задала Кайларну простую, но вполне подходящую для его уровня задачу… Так почему же моему лицу так подозрительно горячо? А вдруг он увидит исполнение моих планов? А вдруг — не увидит? Это же… А мама? Она же Видящая если не сильнее меня, то настолько опытнее, что и сказать страшно. Вдруг она увидела?

— Успокойся, — мама прикоснулась к моему лицу. — У него не получится.

— Не получится? — удивилась я. — Тогда зачем давать такое задание?

— Разумеется, чтобы он пытался. Думаю, ты обеспечила ему сильный стимул, чтобы Видение само по себе стало отличной наградой, — улыбнулась она. — Но сегодня — еще не время. Прорыв близок, но еще слишком рано.

— А я? Для моих… планов — тоже… рано? — с трудом, преодолевая себя, но все-таки я смогла произнести… это. То есть — почти произнести. Назвать явно то, что я собираюсь сделать — мне пока что не хватает сил.

— Ты торопишься, — произнесла Видящая Олваирина. — Это скорее характерно для эдайн. Но и твой избранник — он хотя и перестал быть эдайн телом, но его память и его душа все еще живут в ином времени, более характерном для недоживущих, — вздохнула мама. — Я не знаю, что сказать тебе. Тем более, что и богиня — не против. Но все равно я не хочу, чтобы ты спешила отдать себя… Наверное, это просто глупое материнское сердце и не рассуждающий эгоизм… Не знаю. У меня нет Видений, которыми я могла бы оперировать. И расчет не показывает каких-либо опасностей или же неприятностей… Но все равно я не могу посоветовать собственной дочери прыгнуть в постель к тому, кто лишь недавно обрел благословение Матери.

— Мама… — вспыхнула я. — Ты же говорила, что Видящая должна сохранять отстраненность. И даже угрозой собственной жизни Видящая обязана манипулировать столь же хладнокровно, как падением капли в такой глуши, что ее никто не увидит?

— Должна, — согласилась мама. — Вернее… Это тот идеал, к которому следует стремиться. Но ты уже достаточно повзрослела, дочка, чтобы понять: наш мир не идеален. И с этим… Я уже однажды манипулировала твоим будущим… Это тяжело. Но, боюсь, что ты не поймешь меня, пока у тебя не будет собственной Ветви….

При мысли об образовании собственной Ветви… точнее, о процессе, который оному образованию неизбежно сопутствует, я вновь покраснела. Но с некоторым трудом смогла заставить себя отстраниться от пугающих, но таких сладких, но в то же время — мутных видений, что на мгновение захватили меня…

— Но все-таки, есть что-то, что ты, как Видящая, можешь посоветовать твоей глупой дочери? — решилась я все-таки спросить. Вопросы Видящим считаются в Вечном лесу чем-то вроде дурного тона. «Правда, которую тебе говорят Видящие — это не всегда та правда, о которой ты думаешь». Говорят, это высказывание занес к нам один из Неумирающих, принявших Вечный лес и принятых им. И для других Видящих этот совет как бы не стократ более обоснован, чем для посторонних.

— Есть, — кивнула мама. — Заканчивай с играми в независимость и принеси-таки ему клятву. Теперь, когда Кайларн стал лордом фейри — это не умалит твоей чести и не приведет к изгнанию… по крайней мере — автоматически, без рассмотрения Советом. Думаю, тогда я позволю ему вернуть тебе твое кольцо.

Я замерла, рассматривая Азир с вершины Башни Оракулов. Древо феечек возвышалось над прочими строениями «типично человеческого» замка владыки фейри. Впрочем, дрожащая, как натянутая ткань, реальность намекала на присутствие сильного Искажения. Да и все присутствующие эльфы и союзники — «искажены Хаосом». Так что «человеческим» Азир назвать сложно. Скорее — оплот Хаоса на земле. Да и бог, которому поклоняется Кайларн — Владыка Изменчивых ветров, один из богов Хаоса. Но, несмотря на это, Башня Оракулов и Дерево феечек однозначно свидетельствует, что рано или поздно Лар получит Ветвь меллорна, указующую путь к Книге эльфов, к титулу младшего князя эльфов. И не надо быть Видящей, что догадаться, что эта ветвь ждет нас где-то в Орбаковской балке — единственном более-менее приличном лесу во владениях Лара.

Я опустилась на колени за спиной пребывающего в пророческом трансе Кайларна. К счастью, он не явился на урок к маме в доспехе. И на нем сейчас была купленная по случаю на аукционе черная шелковая мантия с асимметричным серебряным узором, характерная скорее для тех магов, что идут по пути дипломатии и правления, а не войны. Так что, когда я обняла Лара и прижалась грудью к его спине — я почувствовала его тело, а не жесткую кожу доспехов.

Ощущения были не совсем такие, как тогда, когда Лар прикоснулся к моей груди рукой, но все равно отрываться мне не хотелось, несмотря даже на ироничную улыбку мамы.

Зеленый кристалл у выхода с площадки полыхнул яркой вспышкой, сигнализируя, что кто-то внизу, у подножия Башни, желает привлечь внимание Видящей Реалуэ. Мама подошла к камню, и вывела в воздухе простенький узор активации.

— Да? — спросила она.

— Донесение для лорда Кайларна, — донесся из камня незнакомый голос сегодняшнего дневального. — Ночная гильдия сообщает, что сегодня незаконные контрабандисты поведут через Двуглавый курган караван рабов для Каганата.

— Незаконные контрабандисты»? — я повторила совершенно непонятное мне сочетание слов. — А что, бывают «законные»?

— Разумеется, — Лар вышел из транса и готов был пояснить непонятное. — «Законные контрабандисты» отстегивают в общак Ночной гильдии. Незаконные — нет. Вот Гильдия и хочет избавиться от конкурентов нашими руками.

Я внимательно посмотрела на все еще не пришедшего в себя после транса Лара. Он, видимо, понял, что я хочу, потому что отрицательно покачал головой. Ну, в сущности, как и ожидалось. В таких маленьких предсказаниях моя мама никогда не ошибается.

— Ничего про сегодняшний вечер, — подтвердил мои догадки Лар. — Только что-то странное: бои на улицах города, наши войска, отступающие через развалины, прикрывая бегущих к замку гражданских, горящие дома… и демоны, дерущиеся в небесах.

Внезапный холодный порыв ветра, пробежавший по моей коже, напомнил мне, что лето уже катится к своему завершению, и скоро настанет осень. Или это слова Лара так повлияли? Ведь он был в трансе, а значит — видение вполне может быть истинным!

Лар снова отстранился от реальности, теперь уже — раздавая приказы с помощью силы, что получали Неумирающие, приходя в этот мир. Несколько раз я испытывала ее действие на себе… Б-р-р… Не самое приятное из ощущений. Как будто к твоему сознанию прикасается новичок в ментальной магии, и начинает диктовать тебе твои мысли. У мастера магии Разума это получится так, что ты легко примешь внушаемые мысли за собственные: просто не найдешь, где кончаются одни и начинаются другие. А Сила Неумирающих вела себя именно как новичок: вбивала чужие мысли в твое сознание так, что принять за собственные их было в принципе невозможно. Однако эти «Командные заклинания», увы, слишком удобны, чтобы перестать ими пользоваться.

Пока войска собирались в поход (процесс, увы, отнюдь не мгновенный: этот только «летучий отряд быстрого реагирования» мог собраться примерно за час, более серьезная группировка выступала значительно медленнее), мам решила поподробнее расспросить Лара о его видениях. Как ни странно, похоже было, что противниками наших войск в этом бою были не Империя Света, не орки и даже не Каганат, что было бы ожидаемо. К счастью, не штурмовали Азир и эльфы, и даже наши темные… м-м-м… до сих пор не могу признать эти порождения Подземельной Тьмы — сородичами, хоть мама и подтверждает слова Говорящего-с-Лесом, что это именно так. Но, в любом случае, штурмовали Азир явно не дроу. Судя по рассказу Лара атаковали нас те, кто теоретически должен был быть с нами в союзе: Хранители Древних, давние противники Империи… и Вечного леса. Как это может быть — непонятно, но мама сказала, что видения с высокой степенью вероятности — истинные. Вот только исхода схватки Лар увидеть так и не смог…

— Вот что, ученики, — жестко обратилась к нам мама, — пока что следует отбросить это видение, и действовать так, как будто его не было. Я постараюсь разобрать, что там произойдет и выработать рекомендации…

Я обратила внимание, что мама не сказала «подскажу, как этого избежать». Значит ли это, что мама считает такое развитие событий — неизбежным?

Лар, похоже, сумев раньше меня последовать совету Видящей, улыбнулся, подхватил меня на руки, запрыгнул на парапет, и под мой визг, шагнул с него вниз… прямо на спину незамеченного мной крикуна. Как я испугалась, пока летела эти полметра — кто бы знал. Убедившись, что стоим мы твердо и падать со спины демонической твари — не собираемся, я вырвалась из рук Лара, и заколотила кулачками по его груди, выкрикивая какие-то бессвязные обвинения, которые потом не смогла вспомнить и сама. Вспорхнувшая снизу стайка феечек немедленно принялась меня утешать и успокаивать, уверяя, что наш господин — всего лишь «пошутил». В принципе, это я отлично понимала и сама… но вот остановиться не могла. Истерика — она и есть истерика. И шутка Лара, надо признать — довольно забавная, была лишь поводом к ней, но никак не причиной. Причина же… Хоть мама и учила меня встречать любые видения будущего с холодным разумом, но все равно… Как я могу спокойно жить, зная, что и этот мой дом может оказаться под внезапным и беспощадным ударом? Причем, если в случае Олваирина мы с мамой (н-да… по сходному случаю Лар рассказывал историю: «мы пахали», — сказала муха, сидящая на ухе вола» — это очень точно отражает наш с мамой «совместный» поиск путей спасения Олваирина) нашли выход, то по поводу Азира — нет пока что ничего.

Мы успели смотаться в замок и переодеться, так что на собрании командиров отрядов мы с Ларом присутствовали уже не «повседневной» или «дипломатической», но в самой что ни на есть боевой форме: я в легкой кольчуге эльфийских рейндежров, доставленной мне из Олваирина гильдейскими торговцами, а Лар — в «боевой броне мага Хаоса», увешанной четырьмя Печатями Чистоты (фокусами для заклинаний магии Хаоса четвертого круга), и расписанной серебряными по темно-синему фону изречениями примарха Магнуса, кто бы это ни был.

На Совете присутствовали только командиры отрядов: Пьен со своей истой, что поведет в бой культистов, Лёсса, командующая старшими рангами: всадниками и одержимыми Хаоса, Ставр от Теней и Сугуде-нойон, командующий основной нашей силой в этом походе — кочевыми стрелками. Уже после первой войны с кочевниками Заречья под руку Лара встали три кочевых племени. Даже они одни обеспечивали вполне приличный набор низкоранговых стрелков. Однако, после второй войны, начавшейся с открытием домена, а тем более — после атаки орков на владения тысячника Захарии, к нам откочевали еще столько же. Так что, хотя «тумен» (десять тысяч всадников) мы набрать и не могли, но для домена, восстанавливающегося после краха Пылающей ночи, Азир мог выставить весьма и весьма приличных размеров войско. Кстати, все тени и призраки прошли в воинской школе обучение верховой езде. Так что, хотя стрелять на скаку они еще не могли (это потребовало бы чересчур больших расходов), то вот уже добраться до места будущего сражения в одном ритме с кочевыми стрелками — почему бы и нет? А тех, кто совсем не дружен с лошадьми (есть, увы, и такие) — прихватит на своих крикунов изрядно разросшийся летучий отряд.

Может показаться, что для столь скромной цели, как караван контрабандистов, Лар собирает непропорционально большие силы. Однако, как он мне пояснил, в данной операции важно не только разгромить охрану каравана (которая не может быть большой), но и не дать караванщикам разбежаться или попортить товар, который еще вполне пригодится домену. И вот для этого кочевники — прирожденные пастухи, подходят наилучшим образом. Да и вообще: «здоровая паранойя — залог здоровья параноика».

Разумеется, первыми к месту будущей засады выдвинулись мы с Ларом при поддержке летучего отряда. В свое время я очень удивилась, выяснив, что на длительном марше кавалерия движется немногим быстрее пехоты7. Но то «на длительном марше». В пределах же одного домена конница обгоняет пехоту как бы не в два раза. Но летуны все равно вне конкуренции. Так что мы прибыли на место задолго до появления кочевников. По округе разбежались смотрящие: демонические твари с Плана Хаоса, практически неспособные воевать, но очень шустрые, и, главное — невидимые. Отличные наблюдатели и шпионы, смотрящие образовали «внешний контур», готовые дать сигнал о том, что караван (или какие другие враждебные силы: возможности предательства и атаки сильным противником исключать не приходится) приближается.

По сообщению Ночной гильдии караван «незаконных контрабандистов» (это словосочетание по-прежнему вызывает у меня улыбку) должен обойти Курганье с юга, пересечь Двуглавый курган по дороге между поселками Озерный и Прикурганный, передохнуть у прикормленного хозяина на окраине Прикурганного, и двинуться дальше к реке. Раньше такие караваны ходили прямо по дороге к серебряным рудникам, держась подальше только от самих рудников и обитающей в тамошних тоннелях гидры). Сейчас, когда рудники заработали, и дорогу к ним охраняют, такой маршрут был признан чересчур опасным.

Я тогда спросила, а почему бы контрабандистам, вместо того, чтобы переться прямо через курган — не обойти его с юга? И двинуться к реке мимо тех же серебряных рудников, но южнее, там, куда не заходят патрули охраны рудников? Гонец Гильдии посмотрел на меня как на дуру, и сказал, что караванщики — не идиоты, переться в это гиблое место. Там, дескать, и отдельные люди пропадали, и караваны. Да и из Прикурганного в Озерный — напрямик через курган ломятся, а не в обход.

Все это показалось мне очень странным. После замирения кочевников Заречья, и принятия под руку бегущих от орков, Лар старательно гонял смотрящих и призванных сов по всему домену, да и сам с отрядом не стеснялся принимать участие в картографировании владений. И на нашей карте южнее Двуглавого не было отмечено ничего интересного. Да и жалоб от жителей того же Озерного на пропажу людей или же скота — не поступало. А ведь крестьяне не стеснялись жаловаться владыке домена и на загулявших (и, соответственно, «пропавших») мужей, и на исчезнувший скот (временами — находивший свой конец в желудках не слишком принципиальных пастухов)… А тут — «все в порядке, барин», и все. А ночные жалуются на исчезновения. Непонятно…

Подошедшая конница расположилась на привал, а призраки, отправившиеся в Прикурганный, приволокли оттуда хозяина двора «на отшибе». Хозяйство действительно оказалось «справным» — с обширным садом, надежно закрывающим основной комплекс строений от взглядов как со стороны поселка, так и с дороги. Сам же дом, и большие сараи, назначение которых хозяин затруднился объяснить, вполне мог вместить небольшой рабский караван так, чтобы их было не видно односельчанам. Такой себе «приют контрабандиста»,

Вначале мы планировали устроить засаду прямо в доме этого гостеприимного человека, но потом решили, что на подходе к самому приюту должны быть выставлены условные знаки, говорящие что «все в порядке», а явка не провалена. И нет никакой уверенности, что мы успеем выбить из хозяина их все. А вот на спуске с кургана караванщики и их охрана вполне могут и расслабиться: долгий и трудный путь уже почти подошел к концу, желанный отдых близко… Тут и настоящие, битые ветераны бывает, плывут. Что уж там говорить про тех, кто продает свои мечи обычным торговцам?

Из допроса хозяина «Приюта контрабандиста» выяснилось, что принимать у себя на подворье такие вот «сообщества вольных торговцев» он начал еще при лорде Арениусе. Тот как раз увлекся своими экспериментами, и на поддержание порядка в домене внимание обращал «по остаточному принципу». Павел (так зовут… а точнее — уже «звали» хозяина этого неправедного постоялого двора) естественно, не мог не знать о том, какой товар гонят его клиенты. Тем более, что время от времени с ним вместо денег расплачивались. Предоставляя право воспользоваться перевозимым товаром, что он и делал. Случалось, после этого товар оказывался непоправимо испорчен, и присоединялся к тем, кто оказывался чересчур измотан дальней дорогой и задерживал караван. Место, куда скидывали «негодный товар» — небольшую ложбину в склоне кургана, Павел нам указал. Кайларн так и сказал: «Карма!» Если бы даже мы не накрыли этот постоялый двор, то этот мини-некрополь, над которым, естественно, никто не проводил никаких положенных обрядов, был близок к самопроизвольному разупокоению. Думаю, после этого жить в Прикурганном стало бы… несколько неуютно. И его жители кинулись бы за помощью… правильно — к хозяину домена. А там уже до выяснения, откуда взялся этот могильник — было бы рукой подать.

Разрывать могилу не стали. Только набросали туда сухостоя, и тени совместно провели ритуал «сожжения неживого» — из магии Огня. В качестве оружия этот ритуал не годится от слова «совсем». Но вот для таких случаев — он идеален. Мертвые тела сгорят, оставив нетронутой землю и траву. Собственно, сам этот ритуал был изобретен эльфами после столкновений с некромантами Конклава, чтобы в случае чего — не оставлять своих павших на поругание черным чародеям, но и не вредить лесу. Люди заимствовали этот ритуал позже, но применяют достаточно редко. Ступившие на путь Огня обычно бредят могучими волнами огня, сметающими противника, испепеляющими армагеддонами… А прибираться на поле сражения — удел ничтожных бездарностей, что не могут освоить боле полезные заклинания… Зря это они, конечно. Впрочем, увы, тут разница между нашими расами невелика.

Стоя над полыхающим костром, Лар бросал в пространство Тяжкие слова, отпуская души погибших в лабиринт. Признаться, мне совершенно все рано — что там будет с душами этих эдайн, но показать это Кайларну — идея не самая хорошая. Он все еще сохраняет чересчур сильную связь с теми, кто не так давно был его сородичами. На мой взгляд — зря. Раз уж поднялся на уровень Истинного Народа — о родстве с низшими лучше не вспоминать. Но это его Путь, и ему выбирать, как идти по нему. Для меня же важно, что Мать позволила моему избраннику не просто стать эльфом, но и вернуть из небытия павшую ветвь моего народа.

Лар, отойдя от полыхающего края, поднял руку и взмахнул ей. По этому сигналу призраки, удерживающие иллюзию, что превращала военный лагерь в нетронутую площадку, такую, какой она была до нашего прихода, сменились. Я вопросительно посмотрела на возлюбленного.

— Идут, — кивнул он.

* * *

День уже давно перевалил за середину. Самую жару мы переждали в небольшой балке, а теперь — снова идем… Идем и идти будем. Цель наша еще не близко. Да и принесет ли облегчение прекращение этого долгого и мерзкого пути. Ведь идем мы с караваном рабов, и, что самое худшее — в качестве товара.

Пограничье Ойалэ-таур и Арэдайн-ард8 всегда было если не мирным, то относительно тихим. Набеги мелких банд, гнездящихся во Фронтире, а то и прямо во владениях пограничных баронов людских земель, тревожили нас, конечно. Но это не могло и сравниться с тем, как жилось в городах, где ближайшими соседями были орки, некроманты, а то и, упаси Мать, даже демоны. Вот там постоянно приходилось носить оружие, даже находясь за выращенными мастерами Жизни городских стен.

Ничто не предвещало беды. Союзы Неумирающих, принявших Вечный лес, и вставших на сторону Империи, внезапно, и без каких-либо предпосылок, схватились между собой, а потом и Империя, обвинившая Вечный лес в провали очищающего похода против одного из оплотов темной веры, объявила войну Лесу. Неужели они не понимают, что если бы мы не отвели войска — у нас в тылу образовалось бы гнездилище демонов? К тому же, Империя обвинила один из Домов Ойалэ-Таур, Дом Парящего журавля, в провокациях и диверсиях на своей территории. Вроде бы убили кого-то из родичей герцога Запада. Империя потребовала выдать виновных — а это, как-никак, Глава Дома и его наследник, для суда и наказания. А когда Совет отказался, наложив вето на решение Вечного князя, эти мерзкие эдайн объявили, что Вечный лес покрывает убийц, и что это — казус белли.

Отряды людей оказались у нас под стенами буквально меньше чем через неделю после объявления войны. Наша дружина была хороша для того, чтобы гонять разрозненные банды, старшие ранги были оттянуты на север — отражать атаки Единения, с которым никогда не было мира, и на юг — против орков.

Мы надеялись на то, что маневренные отряды наших лучников, почти неуловимые в лесу, сорвут доставку подкреплений, и мы сможем удержаться, пока из глубин леса не подойдет помощь… Но люди, не считаясь с потерями, прорубили от своих границ до стен Исилмэирина широкую просеку, и теперь уже наши стрелки начали нести потери: ведь им приходилось выходить из-под благословенной сени дерев, чтобы нанести очередной удар… Но и сами быстроногие стрелки время от времени попадали под удар рыцарской конницы. Мало кто из наших храбрых защитников выживал, если такое случалось. Наши силы таяли, силы людей — напротив, росли: они подтягивали все новые и новые подкрепления из глубин своей Империи. Из трупов погибших деревьев люди взгромоздили две стены, надежно прикрывшие их лагерь от атак как из города, так и из леса. Днем и ночью стучали топоры в лагере осаждающих, превращая павшие деревья в оружие против нас. Какую боль, должно быть, испытывали души деревьев, когда их мертвые тела, скрипя и жалуясь на горькую участь стали метать в наш город огромные камни и горшки с алхимической горючей смесью.

Стрелки на стенах гибли один за другим, а недоживущие, не знающие о ценности каждой жизни, казалось, вовсе не замечали потерь. Город Лунного света наполнился плачем и стонами, небеса над нами застилал дым пожаров, которые мы не успевали гасить. И однажды, построив осадные башни, и таран, засыпав ров, люди пошли на приступ…

— Шлеп!

— А-а-а-а!!!

Заклятый хлыст практически не повреждает даже кожу. Но боль от его прикосновения — просто адская, что сейчас и испытала на себе моя соседка.

Вначале я сильно радовалась, что так и не собралась оправить свой любимый талисман в лунное серебро и украсить драгоценными камнями. Небольшая веточка на веревочке не заинтересовала тех, кто схватил меня, когда, одолев сопротивление защитников, солдаты Империи ворвались в город.

С меня сорвали одежду, избили и изнасиловали, но небольшой кусочек ветви меллорна на шнурке, амулет, позволяющий сохранить разум даже за пределами Леса — остался у меня…

При дележе добычи я досталась одному из латников герцога Западной марки. Попользовавшись моим телом, он продал меня в этот караван, двинувшийся на юг, во владения Золотого Каганата, чтобы перепродать доставшихся рабов. Как ни странно, во всем караване — только две эльфийки, хотя при штурме победителям досталось довольно много девушек. Видимо, остальные хозяева предпочли оставить добычу себе…

Впрочем, насчет «две»… Моя соседка, принявшая удар заклятого хлыста, уже вряд ли может считаться таковой. У нее-то не оказалось даже маленького кусочка ветви священного меллорна, что помогла бы ей сохранить разум. И сейчас рядом со мной механически переставляет ноги только тело, а душа и разум смутно знакомой девушки скрылись от ужасов мира за мутной пеленой безумия. И, может быть, для меня было бы лучше, если бы и мой амулет отняли. По крайней мере, безумная — не чувствует позора и отчаяния…

— Двигайтесь, — бросил нам один из погонщиков. Он реже остальных пускал в ход заклятый хлыст, и вообще вел себя получше остальных… хотя и не отказывался от возможности воспользоваться перегоняемым товаром. — Сейчас перейдем седловину Кургана — и останется уже совсем чуть-чуть до привала. Там и отдохнете.

— Кто отдохнет, а кто и потрудится! — его напарник масляным взглядом скользнул по моему телу, почти не прикрытому тем жалким подобием одежды, которое мне все-таки соизволили выделить.

— Поменьше думай о девках, и побольше смотри по сторонам, — бросил «добрый» надсмотрщик своему товарищу.

— А чего тут смотреть? — ответил тот. — Чай не в первый раз идем… Эй! Ты чего!?

«Добрый» медленно вывалился из седла. В его спине еще трепетала оперением боевая стрела.

Я оглянулась. Там. Где только что был ровный склон, разворачивался, набирая ходя для атаки, отряд всадников. Охрану засыпали стрелами. Большей части, вчерашним егерям и латникам, с трудом взгромоздившимся на лошадей, и способным верхом ехать, но никак не сражаться — хватило. Но вот небольшой отряд, состоящий из единственного в караване рыцаря, его копья9 и примкнувшего к ним мага, рванул на прорыв.

Я удивилась такому решению. Неужели рыцарь настолько горд, что считает себя способным перебить всех нападавших? Или «лучше смерть чем бесчестье»? Но, оглянувшися, я поняла в чем дело: на седловине кургана, на дороге, по которой мы только что прошли, разворачивался еще один отряд, а бежать прямо через курган… Некоторые попытались. Только ноги коням поломали. Склоны не то, чтобы крутые, но каменистые и очень неудобные для того, чтобы по ним гнать галопом.

Рыцарь же высмотрел в рядах противника слабое место, и рванулся к единственному пути к спасению. Видимо, он рассчитывал опрокинуть нескольких бойцов, преграждавших ему дорогу к спасению, и прорваться… Но навстречу ему набирали ход два закованных в тяжелые латы всадника.

Люди… О, Мать! Люди ли это? Какому человеку придет в голову оседлать порождение бездны Инферно? Всадники на самых настоящих кошмарах, как их описывали в книгах, вскинули руки в сторону идущего на прорыв копья. Два заклятья в виде темных, воистину «всебесцветных» конуса ударили по рыцарю и тем, кто последовал за ним. Жалобно, почти по-эльфийски закричал конь одного из оруженосцев. Его хозяин успел выпрыгнуть из седла, и приготовился яростно защищаться. Второй же рухнул на месте, убитый темным заклятьем. Мечи громыхнули по щитам и доспехам, и всадники помчались дальше. Всадники на кошмарах прорвались к магу, и тот не успел наколдовать ничего путного, рухнув на землю под ударами тяжелых клинков. Закончив с самым опасным противником, ужасные всадники атаковали спешенного оруженосца, и он тоже долго не прожил. Рыцарь сбил сразу трех кочевников, и, похоже, прорвался. Он оглянулся, убеждаясь, что никто за ним не следует: остальных бойцов его копья расстреляли конные стрелки, и вновь пришпорил коня. Но в этот момент над перемещающимися стрелками взлетели шесть очень хорошо мне знакомых силуэта. Феечки? Откуда они здесь? Да еще и на одной стороне с демонами? Неужели слухи о Доме Ренегатов оказались правдивы? Феечки вскинули руки, и сразу двенадцать тускло-багровых, почти невидимых в свете солнца, огоньков незнакомого мне заклятья сразили человеческого воина.

Между тем, последние из стихийно образовавшихся очагов сопротивления уже были успешно задавлены нападающими. Признаться, я не считала случившееся — переменой к лучшему. Похоже, что вместо гарема какого-нибудь вельможи Каганата мы окажемся на алтарях демонов. Говорят, порождения Инферно любят эльфийскую кровь и эльфийские души. Я задумалась о том, чтобы покончить с собой, но увы, я не легендарная «ночная тень», и оборвать собственную жизнь, откусив кончик языка и захлебнувшись кровью я не смогу. А иных способов нанести владельцам каравана убыток нас старательно лишили.

Сверху, застилая солнечный свет, спустились, сверкая металлом, тяжелые туши очередных демонических тварей. И чей-то звонкий голос произнес:

— Ты гляди-ка! Неплохая нам добыча досталась!

Голос мог бы принадлежать совсем молодой девушке, не старше ста шестидесяти — ста восьмидесяти лет. Но почему-то он внушал такой страх, что я просто рухнула в обморок.

* * *

Пролетая над разгромленным караваном, я приобнял Исту. К счастью, мой новый путь отнюдь не требует целибата. Впрочем, надо сказать, что и вера во Владыку Света подобные требования предъявляет только к тем, кто желает возвыситься. Как там… В моей памяти возникли строки давненько уже не вспоминавшегося «Слова Света»: «Кто желает властвовать над людьми — должен быть чист душой и телом». В результате, как показали донесения Пурпурного престола и Серебряных башен, которые учитель заставил меня разбирать, во власть просачивались либо лицемеры, способные уверить себя, что преступая обеты и «создавая временные и неразборчивые половые связи» они сохраняют телесную и душевную чистоту, любо фанатики, твердо знающие, что они — и есть абсолютный моральный идеал, и что остальные должны к ним стремиться. А кто не стремится — тот еретик, и должен быть уничтожен. Нет, разумеется, такими были далеко не все. И нормальных, хороших людей в верхах что светской, что церковной власти оказалось существенно больше, чем ожидал господин Кайларн. Да и у остальных с этим не намного лучше. Но все равно, воспоминания детства, проведенного в монастыре, после того, как обнаружились мои «особенности»10 — сильно поблекли после того, как я начал знакомиться со всей этой грязью…

Впрочем, все это — «отвлеченные умствования», которым хорошо предаваться в донжоне нашего замка, у камина, с бокалом вина в руке. А пока что у нас конкретная задача: сделать так, чтобы никто из караванщиков не избежал заслуженной награды.

Вот и очередной умник, который пытается удрать, рванув под прямым углом к дороге, туда, где нет пока что наших. Надо поторопиться, пока этот «умник» своего коня не загубил. По этому склону мчать галопом могут себе позволить разве что верхние ранги Каганата… или же очень опытные всадники… Да, пожалуй, и они поостерегутся лезть на эту каменистую осыпь.

Судя по тому, что наш беглец не навернулся на первых же метрах — в седле он явно не новичок. Но вот уйти в открытой степи от летящего за тобой крикуна… Не выйдет у него. Точно не выйдет.

Я снял с поясного крюка аркан и начал его раскручивать. Когда война с кочевниками Заречья более-менее завершилась, в Азир пришли несколько стариков, которых все равно отправили бы из кочевий умирать, чтобы они не забирали себе припасов, необходимых для выживания племени. Жестокая, но, увы, иногда — необходимая практика. У нас же, в городе они нашли и кров и приют, и работу, которую могли делать, несмотря даже на старческую немощь. В частности, Сабидей-ага взялся натаскать наших пехотинцев в верховой езде до уровня «приличного хотя бы ребенку из кочевий» за весьма скромную плату. Я же решил, что мне вполне хватает моего Алхэта, ездового крикуна, на спине которого я сейчас нахожусь. Зато вот умение стрелять из лука и метать аркан — лишними никогда не будут. Признаться, стрелять я так толком и не научился, хотя и продолжаю работать над этим. А вот аркан метать у меня получается неплохо, в чем и убедился беглец, когда веревочная петля захлестнула его плечи.

Я набросил петлю на том конце аркана, что остался у меня в руках, на один из металлических шипов, усеивавших бронированную спину Алхэта, и приказал ему остановиться. А вот пойманный всадник отреагировать не успел, и вылетел из убегающего из-под него седла. В этот момент я приказал Алхэту подвзлететь, чтобы беглец не сломал себе шею, рухнув на каменно-твердую землю.

— Есть! Попался! — Иста радостно улыбалась моему успеху. — Давай, на всякий случай…

И на захваченного беглеца, дергавшегося в жестких и неласковых объятиях веревки, упал Паралич, заклятие магии Жизни, которое я просто побоялся использовать раньше из все тех же опасений потерять пленника, когда он выпадет из седла на скаку.

Парализованный беглец прекратил биться на веревке, как рыба, вытаскиваемая из воды, и бессильно обвис. Мы аккуратно опустились, крепко-крепко связали ему руки и ноги, и с дружным «Раз, два, взяли!» закинули добычу на спину Алхэта. Кажется, при этом он грохнулся ягодицей прямо на один из малых шипов… Ну, да ничего. Там его подлечат… Наверное.

Пленник, судя по дорогой одежде и яростному стремлению избежать знакомства с хозяином домена, был в караване не последним человеком. Я быстренько обыскал пленника и перекинул Исте солидно звякнувший кошелек. Себе же я оставил тубус с интересными бумагами. Первым в моих руках оказался список традиционных поставщиков живого товара с отметками, кого из них караван посетил в эту ходку. Н-да… Как неосторожно. Подобные вещи хранят исключительно в голове… Также имелись и несколько расписок, указывающих, что деньги за некий необозначенный «товар» получены и расчет произведен полностью. Пожалуй, надо будет передать это учителю. Уж он-то найдет этому применение. Ведь в Империи Света рабство, работорговля и рабовладение — запрещены и сурово караются… Ну, то есть, разумеется, карают не всех подряд, а тех, кто попадается. И вот те, чьи имена найдутся в этом тубусе — они если не «попались», то «попали» — гарантировано. Думаю, небольшой шантаж в данной ситуации будет не только полезен, но и вполне себе морально оправдан.

Вернувшись к каравану, я увидел, как бойцы учителя развязывают путы и снимают колодки с изможденных людей… и не только. Краем глаза я, кажется, заметил пару эльфиек. В принципе, удивительно, что всего пару. Законы Владыки Анора о запрете рабства относятся только к людям. Из прочей «злокозненной нелюди алибо нежити», которая на территории Империи рассматривалась как «движимое имущество», выделялись светлые эльфы и их союзники — гномы и полурослики, которых приравнивали в этом вопросе к людям. Впрочем, думаю, что в связи с начавшейся войной законы, а точнее — исключения из них, будут пересмотрены. И эльфийские наложницы станут для знати из запретной, и оттого — только более желанной игрушки, вполне легальным признаком богатства и влияния.

Найти учителя было несложно. Разумеется, он был там, где кричали громче всего. Парень чуть старше меня вопил особенно громко, требуя, чтобы его немедленно отпустили. Он пытался кого-то тут напугать, перечисляя свои титулы, а также влиятельных родственников, которые немедленно отомстят, если его немедленно не отпустят, вернув товар и выплатив компенсацию за «злодейски убитых» охранников. Впрочем, думаю, что если бы он на самом деле был богат, титулован и имел влиятельных родственников — то не занимался бы столь малопочтенным в пределах Империи делом. А на уроженца Каганата, где подобное занятие действительно уважаемо — он не похож просто категорически.

— Ставр, — обратился учитель к начальнику разведки и контрразведки. — Что у нас на него?

— Часть товара — действительно принадлежит ему, — парень вздернул нос, не понимая, что сейчас прозвучало обвинение, а отнюдь не признание права собственности. — Также товаром он весьма активно пользовался, и, по меньшей мере, две девушки после общения с ним не могли идти, так что их забили насмерть.

— Понятно, — кивнул учитель. — Ставр, как закончишь с ним — отдай сфено. Думаю, девочки порадуются искателю большой и чистой любви.

* * *

Мы с Ларом и Лёссой, а также одержимые Хаосом парили над разгромленным караваном. Кочевники, закончив с последними очагами сопротивления, отлавливали разбежавшихся лошадей. Благо, боевой конь, готовые продолжать сражаться даже после гибели всадника, нашлись только у неведомого рыцаря. Герб у него еще какой-то интересный… Как там оно… «В пересеченном на червлень и серебро поле опрокинутое стропило»... кажется, черное. А уж как правильно описать вооруженную руку в латной перчатке сверху и трех черных галок внизу — я уже точно не вспомню. Геральдику эдайн мне преподавали лет в пятьдесят факультативным курсом, и с тех пор эти знания изрядно подзаржавели. Практики не было. Но, как бы то ни было, бойцом рыцарь оказался сильным, раз сумел пройти черед двух всадников Хаоса, одолеть трех или четырех, пусть и низкоранговых, кочевников, и едва не прорваться, так что остановили его только феечки совмещенным залпом стрел Хаоса. Однако, даже его оруженосцы ездили на куда более спокойных животных, легко давших себя поймать.

Между тем Пьен с Истой догнали-таки особо умного беглеца, и выхватили его из седла. Чем-то это напоминало традиционную рыбалку с острогой где-нибудь в Самоцветных горах. Лошадь, как и ожидалось, оказалась умнее всадника. И, как только исчезли терзающие ее бока шпоры и поводья перестали рвать губы — она перешла с галопа на шаг и аккуратно спустилась по осыпи вниз, к радостно поджидающим добычу кочевникам.

Между тем Лёсса сместилась поближе к каравану.

— Ты гляди-ка! Неплохая нам добыча досталась! — раздался ее веселый голос.

Признаться, меня заинтересовало: кого это среди эдайн бывшая темная богиня, ставшая приемной дочерью моего жениха, сочла «неплохой добычей»? Так что я прикоснулась к плечу Лара, и тот повел Мархаула, своего крикуна, на котором возил и меня, поближе к нашедшей что-то любопытное Лёссе. А там…

Твари! Какие же эти эдайн твари! Так обращаться с благородным дочерями Ойалэ-таур!

Две девушки были, как и почти все остальные рабыни, практически раздеты. Их руки были связаны за спиной. На телах их не было заметно следов избиений, но вот ауры хранили воспоминания о сильной боли. И еще… их насиловали? Уроды!

Дела той, что слева были совсем плохи. Ее разум ускользал, прячась от невыносимой реальности за пеленой безумия. Привязанная к общей веревке справа была в несколько лучшем состоянии, так что я занялась более пострадавшей, попросив Лара вызвать сюда Аниту — Призрака, превзошедшую всех своих товарищей в магии разума. Она уже достигла третьего круга магии Разума, что для личности, не обладающей героической аурой, является фактическим пределом. Может быть, вдвоем, комбинируя Жизнь и Разум, мы сумеем привести ее в порядок. Но чем раньше начнем — тем лучше.

— Нет! Отдай! Это — мой… — отчаянный крик отвлек меня от диагностики.

Оглянувшись, я увидела, как Лёсса разглядывает что-то у себя в руке. А вторая эльфийка, которую я пока оставила без внимания, занявшись более пострадавшей, рвется из рук Серг’Ра, впрочем, совершенно безуспешно.

— Твой что? — подняла бровь та, что была темной богиней.

— Это… — эльфийка потупилась, пересиливая себя. — Это — мой разум!

Лёсса вопросительно посмотрела на меня. Впрочем, Лар, недавно отправивший бывшего рабовладельца в сексуальное рабство (пожизненное, но очень недолгое) к сфено, тоже заинтересовался.

— Распространенное суеверие, — отозвалась я на вопросительные взгляды. — Почему-то многие из нашего народа считают, что раз мы, эльфы, — владелица отобранного амулета с посмотрела на меня с удивлением, ужасом и надеждой, — дети Леса, то и жить можем только в лесу. А покидая его — должны носить при себе частицу Леса. Обычно для этой цели берут кусочек ветви меллорна и превращают в амулет, оправляя в серебро, обычное — для небогатых семей, или же лунное — для аристократии. А в простейших случаях — вот так, — и я показала простой кусочек дерева на веревочке.

— Суеверие?! — вскинулась эльфийка. — Да что ты понимаешь?!

— Я уже больше месяца живу в этом домене без какого бы то ни было «амулета», — криво усмехнулась я. — Впрочем, наверное, я не очень хороший пример. Я и мама… мы прошли ритуал «Принятия Хаоса», и с точки зрения добропорядочных обывателей — «давным-давно безумны». Но вот Битор тоже никаких палок на себе не носит — и вполне себе дружит с головой… хотя временами по нему этого и не скажешь…

Я злобно зыркнула в сторону конкурентки, сверкавшей перед моим женихом своими скудно прикрытыми прелестями. Я могу потерпеть рядом со своим женихом наложницу-человечку. Ее красота рано или поздно увянет. Она (да хотя бы и «они») — мне не соперница. Но вот эльфийка… Да еще и старше меня11… не потерплю!

Хм… а ручки то у девки затряслись… впрочем…

— Как любопытно… — Лар ловким движением изъял у меня чужой амулет. Правда, не сказать, что я так уж этом сопротивлялась. Реакция девки меня, несомненно, радует. — Кажется… Точно! С этой веточкой связан дух.

— Дух?- удивилась я. Впрочем, Говорящим-с-Лесом, или, как говорят эдайн, «шаманом» из нас является только Лар. Так что ему амулеты в руки.

Лар опустил руку на окаменевшую землю, и что-то пробормотал себе под нос. Под застывшим взглядом соперницы, на земле огненной линий оказалась выведена семилучевая звезда, заключенная в круг. Снаружи и изнутри получившуюся геометрическую конструкцию подпирали незнакомые символы. Лар уже было снял с пояса орочий бубен, но в последний момент отложил его, и обратился к феечкам, всегда кружившимся вокруг своего сюзерена. Впрочем, не могу сказать, что я из не понимаю.

— Ариса-тян, — улыбнулся Лар. — Метнись вон в ту повозку… — он указал на одну из двух повозок каравана. Разумеется, везли в них отнюдь не рабов, а груз, которому могли повредить какие-нибудь погодные явления, вроде дождя, или сильного ветра. — …и принеси сюда мешочек из черной кожи.

Феечка-разведчица стартовала, как будто выпущенная из требушета. Как и ожидалось, на поиск требуемого мешочка у нее не ушло много времени. Лар запустил в принесенное хранилище руку, и извлек оттуда небольшой прозрачный кристалл, как будто светящийся собственным светом.

— Н-да, — пробормотал Лар. — «Наш сахар твой, друг». Или, точнее, «твой сахар теперь наш».

Только тут я сообразила, что вижу «лунный сахар», добываемый лишь в немногих городах. Или, точнее, исилмелиссе — «сладость лунного света». Считается, что он получается, когда по воле Матери лучи лунного света кристаллизуются, превращаясь в сладкий камень. Для эльфов это просто сладкий камушек, очень вкусный, хотя Говорящие-с-Лесом и используют его в своих ритуалах. Зато в землях людей продажа такого вот кристалла способна принести как баснословный барыш, так и квалифицированную смертную казнь как продавцам, так и покупателям. Причем в отношении последних это просто акт милосердия: привыкание с первой дозы и ужасная гибель души и тела в течение нескольких лет — надежно гарантированы.

Разумеется, Битор как держал у себя необходимый компонент, так и научил Лара им пользоваться. Так что он установил кристалл в одном из фокусов получившейся септаграммы, и, ударив в бубен, затянул песнопение.

Кристалл исчез едва ли не во мгновение ока. Духи очень любят исилмелиссе, и использовать его в качестве приношения — ход практически беспроигрышный.

— Интересно… — Лар отложил бубен. — Дух амулета говорит, что где-то поблизости вот-вот прорастет семя меллорна.

— Семя меллорна? — поразилась я. — Откуда ему тут взяться?

Лар вздохнул, окидывая взглядом разгромленный караван.

— Есть у меня одна гипотеза… Но, полагаю, обсуждать ее несколько несвоевременно. Найдем семя — тогда и поговорим… если, конечно, к тому времени вопросы не отпадут сами собой.

Поднявшись на спину крикуна, Лар спросил у меня:

— А амулет — точно бесполезен? И тебе такой не нужен?

Мне было приятно такое проявление заботы. И, улыбнувшись, я ответила жениху:

— Сам понимаешь: раз дух есть — значит, амулет рабочий, и чем-то он своей носительнице помогает. Но вот про «брать с собой частицу леса, чтобы сохранить разум» — фигня полная, хотя многие и верят.

— Уверена? — уточнил Лар.

— Мы сами — дети Леса и его частицы, — твердо сказала я. — Зачем нам еще какие-то части, тем более — мертвые?

Некоторое время мы летели молча. Духи воспринимают пространство и время материального плана несколько… скажем так, «своеобразно». Так что, даже если дух амулета и хотел искренне объяснить: где именно он почувствовал прорастающий меллорн, то понять его было несколько сложно. И, несмотря на то, что на карте район поисков представлял собой лишь небольшой участок домена, на местности пришлось изрядно пометаться. Особенно, учитывая, что это и было то самое место, где, по словам Ночных, пропадали караваны контрабандистов. Так что приходилось приказать кочевникам и смотрящим держаться в зоне видимости друг от друга, что ограничивало осматриваемое пространство, а летучий отряд — держать в кулаке, чтобы иметь возможность быстро помочь отряду, попавшему под удар. Но вот скорости поисков эта мера явно не способствовала. Так что было время поговорить.

— Лар, — обратилась я к любимому, — а почему эти работорговцы — такие… — я помолчала, подбирая верное определение, — …такие придурки?

— Уточни, — переспросил он.

— ну… — опять задумалась я над формулировкой. — Я тут, пока ты раздавал приказы, поговорила с рабами… и с девицей из Взлетающего Турухтана. Все они говорят, что их гнали так, что многие — умерли, не выдержав перехода. А ведь каждая смерть — это убытки владельцам каравана. Так почему…

— Все очень просто, — Лар улыбнулся как-то грустно. — Если попасться с таким вот «торговым предприятием» в Империи Света — то торжественное сожжение будет минимумом гарантированных неприятностей. А уж если прихватят веселые ребята из ордена Рависсары, гонительницу демонов… — а вот теперь улыбка Лара стала иной, как будто он знает про этот орден что-то, неведомое остальным… и это знание его несказанно веселит, — …то они могут и поинтереснее что-нибудь придумать. Скажем, при сожжении обязательно будут присутствовать целители, как тела, так и разума. Чтобы почетный гость на данной торжественной церемонии не смог убежать не в смерть, не в безумие, и сполна получил все впечатления, положенные столь высокопоставленной фигуре.

Традиционные казни, в особенности — применяемые к эдайн, в Вечном лесу отличаются… длительностью и изощренностью. Видимо, как часто и бывает, перенимают у Говорящих только самое худшее. Видимо, такова их природа.

— Стой, — на меня навалилось обычное для Видящих ощущение «что-то идет неправильно». Лар остановил нашего крикуна, и позволил мне начать ритуал Видения. Простенькое, в сущности, действие, едва ли достойное называться «ритуалом», но облегчающее вхождение в пророческий транс.

Я неторопливо, почти не касаясь, перебирала нити вероятностей раскинувшегося впереди будущего. Нити ветвились, и, казалось, готовы были рассыпаться прямо в моих руках. Сложность задачи возрастала с каждой секундой, которую я хотела увидеть в мрачной тьме недалекого будущего. Но я нашла. Нашла нашу цель.

— Сворачивай поисковые отряды, — сказала я Лару. — Нам надо сюда, — и ткнула пальцем в простершуюся впереди небольшую промоину, созданную крохотным, не отмеченным на картах, ручейком, сбегающим от южной вершины по западному склону Двуглавого кургана.

Лар не стал задавать глупых вопросов вроде «ты уверена», а повернул летучий отряд, а сам, в свою очередь, на мгновение отрешился от реальности, раздавая приказы тем, кого не было с нами.

Мы опустились на краю промоины.

— Что теперь? — спросил Лар, без какого либо ехидства или же сарказма. Он просто хотел узнать, каковы должны быть наши следующие действия.

— Ждем, — ответила я. — Сила Дня убывает, сила Ночи растет. А высоко в небесах поднимается, невидимая в ярком свете клонящегося к западу Солнца, Роковая звезда. Скоро она встанет в зените…

— И Черное оружие пойдет в ход12? — улыбнулся Лар, явно цитируя какую-то книгу из-за Черты.

— Нет, — покачала я головой. — Или, по крайней мере, я ничего ни о какой Черном оружии не знаю. Но вот в незримом свете Роковой звезды, мы, кого коснулся неверный дар Оракула, сможем увидеть истину, отринув…

— «…все лишнее, все, что мешает, все, что кажется»13, — снова процитировал неведомый мне текст Лар. Но в этот раз цитата была удивительно к месту.

— Именно так, — согласилась я. — И ждать осталось недолго. Вот… прямо… сейчас!

И перед нами, в призрачно-радужном сиянии воздвиглась невысокая башня готического облика, с призрачных стен которой скалились вполне материальные черепа.

— Там? — спросил Лар.

— Да, — кивнула я, с легкой дрожью вспоминая некоторые варианты еще не отвергнутого будущего. Впрочем, ключевые выборы, ведущие к этим вариантам, я запомнила, и всячески постараюсь их избежать. — Идем.

И мы пошли.

Призрачная башня отнюдь не казалась огромной и величественной. Скорее — «призрачная башенка», наблюдательный пункт плюс жилище для нескольких наблюдателей, не более.

Мы подошли к дверям, которые, разумеется, были закрыты. Несмотря на всю призрачную прозрачность строения, проникнуть внутрь — не удалось.

— И что делать будем? — спросил я у Иримэ.

— Постучимся? — улыбнулась эльфийка, указывая на классический дверной молоток справа от входа.

Я пожал плечами, и взялся за молоток. На третьем ударе дверь распахнулась. На пороге стояла девушка, в которой даже не слишком внимательный наблюдатель признал бы сородича Видящей — светлую эльфийку.

— Пусть Мать осветит вашу дорогу, что привела вас в эту обитель, — поклонилась хозяйка башни.

Судя по остаткам одеяния, в которое зябко, несмотря на жару, куталась мертвая девушка, сюда она попала тем же путем, как и та, что принесла с собой амулет с духом, что указал нам с Иримэ дорогу.

— Да будет твоя жи… — Иримэ, начав произносить традиционное приветствие, принятое в Вечном лесу, запнулась. И в самом деле, назвать состояние радушной хозяйки «жизнью» — было бы несколько оптимистично. Если не сказать — оскорбительно.

— Да будет твой Путь залит кровью твоих врагов, — маловероятно, что в призрачном состоянии эльфийку держит необходимость вырастить какой-то забытый в Вечном лесу цветочек. Скорее — месть тем, кто, собственно, довел ее до нынешнего состояния.

— Мрачновато, — кивнула хозяйка башни. — Но я благодарна благородному гостю за благопожелание. Однако, я прошу развеять мое недоумение… В Вашей спутнице14 легко признать дочь дома Серебряного листа. Но вот Ваш доспех несет скорее знаки приверженности Хаосу, а отнюдь не Матери Атарэ… и совсем не помогают мне определиться с Вашей принадлежностью в Ветви и Стволу.

Некоторое время ушло на то, чтобы облечь в высокопарный слова Высокой речи историю моего становления в качестве одного из последних (или же — первых, как посмотреть) представителей Сумеречной ветви.

— История странная, — вздохнула призрачная эльфийка. — Но не мне оспаривать волю матери. Господин Кайларн, прошу Вас и Вашу спутницу проследовать за мной.

Внутри башни оказалось удивительно темно. Стены, призрачно-прозрачные снаружи, изнутри смотрелись вполне себе каменными. Не говоря уже о том, что башня изнутри явно была существенно больше, чем снаружи.

Сопровождающая нас мертвая эльфийка щелкнула пальцами, и над ее ладонью зажегся светлячок, вполне позволяющий не спотыкаться на каждом шагу, или же ударяться об стены. Что самое любопытное — этот огонек был истинным порождением Плана Света, а отнюдь не искрой с Плана Огня, или же лепестком пламени Удуна с Плана Хаоса. Нежить, владеющая магией Света — это уже интересно, не так ли?

Недолгий путь привел нас в комнату, где стояли три кресла вокруг небольшого столика. Еще когда мы шли, я обратил внимание, что на границе светового круга время от времени мелькали иные призраки. Причем, что характерно, эльфами они не были. А вот их одеяния мало отличались от одежд нашей радушной хозяйки.

В «переговорной» эльфийка-нежить предложила нам располагаться, как удобнее. Разумеется, Иримэ сдвинула свое кресло поближе ко мне. Зря, на самом деле. Теперь создался эффект «противостояния»: «мы против нее». Ссориться я не собирался, но вот настрой в переговорах — получился не слишком хороший. Но и разрушать композицию, отстраняясь от Иримэ — было бы неправильно.

— Прошу простить мне мое невежество, — прежде чем сесть в собственное кресло, мертвая поклонилась нам. — Вы назвали мне свои имена, рассказывая любопытную историю Лабиринта Духа. Я же не представилась в ответ. Астироль из дома Парящего журавля. Вы рассказали мне часть своей истории… полагаю, будет правильным рассказать в ответ часть своей... прежде, чем перейти к серьезному разговору.

* * *

В те счастливые дни, когда о пришествии Неумирающих ходили только смутные и неверные слухи, юная девушка Асти танцевала в небольшом поселке на границе Вечного леса. Демоны были отброшены, морские ярлы совершали нападения далеко на севере, а Каганат — находился на непредставимом юге… Я постепенно училась, мои наставники привили мне любовь к алхимии, магии Света и Жизни. Стихии интересовали меня куда меньше, но все-таки, кое-какие основы в меня вдолбили.

Шло время. Постепенно начали сгущаться тучи, но обычные жители Наэргона не замечали этого… или старались не замечать. Между нами стали появляться квенди, что рассказывали о неземном блаженстве, ожидающем Верных на островах Заокраинного Запада, «которые невежественные эдайн называют «Бронзовыми». Постепенно в их речах начали возникать сомнения в том, что Атарэ — действительно Мать эльфов, а не злая мачеха. Тихим шепотом передавлись из уст в уста слухи о том, что Ее подлинное имя — Ллосатарэ, и она не то сестра тварей Подземного мира, проклятых дроу, не то — она сама и есть Ллос. Ни на мгновение не верила я этому лживому навету, оставаясь верной Храму и Матери. Возможно, это и привело меня к нынешнему печальному положению… Но я ни на секунду не усомнилась в своей вере.

Арвинаэр, мой лэлья-ара15 подпал под их влияние. Признаться, он и до этого не был мне особенно симпатичен: наш союз был чисто политическим. Нашим ветвям нужно было продолжение, чтобы участвовать в политике Дома. Однако до этого мы как-то но находили общий язык… После же того, как он связался с Верными — это стало все труднее и труднее.

Мои изыскания в области алхимии требовали некоторых трав, собрать которые можно было только в определенное время. Моя подруга, разведчик и Хранитель Границы, Ниора, рассказала, что видела нужные мне травы недалеко от границы, но немного в стороне от обычных маршрутов патрулирования. Нужные мне травы были довольно дорого, и я решила собрать их сама, раз уж есть полянка, не входящая в зону интересов пограничников… Поскольку описанная Ниорой полянка была небольшой, я решила пойти туда одна: двоим этих трав было бы уже мало.

На указанном Ниорой месте меня уже ждали. Поскольку я была не бойцом-рейнджером, а мирным алхимиком, и не носила защитных амулетов, Паралич лег «как родной». Арвинаэр вышел в компании нескольких соратников по секте. Он рассказал, что с помощью товарищей доставит меня туда, где ждет тот, кто избавит от ложной веры и глупой верности…

Они покинули пределы домена, выйдя во Фронтир… Зря. Признаться, я была рада, когда эти твари попались в засаду. Банда эдайн атаковала почти в открытую. «Верные» бились отчаянно, но проиграли: недоживущие готовы были платить десятком жизней за каждого из квенди. Но обычно — хватало двух-трех. Так что мой конвой полег быстро и бесславно.

Бесхвостые обезьяны грабили павших, когда в большом мешке, что выронили убитые эльфы, обнаружили добычу, более ценную, чем могли себе представить в самых смелых мечтах: меня. Скованную заклятьем, связанную заклятой веревкой и в ошейнике, не дающем ни обратиться к Силе, ни дозваться до Матери.

О том, что случилось дальше я, с вашего позволения, умолчу. Вы — квенди взрослые, можете это сами представить. Потом меня несколько раз перепродавали… и в итоге я оказалась в рабском караване, идущем во владения Каганата.

Как я поняла из разговоров караванщиков, они что-то не поделили с Ночной Гильдией, поэтому нас гнали безо всякой жалости, стремясь проскочить Дикое поле и владения лорда-мага Арениуса. Тягот этого пути я и не выдержала. Бросать тело «просто так, где сдохло» — означало оставлять за собой след, могущий навести на привычный маршрут сильных врагов. Так что мое тело дотащили сюда, и решили проблему уже привычным, отработанным способом — кинули в замаскированную яму вдали от крупных селений и сожгли заклятьем, чтобы запах не привлек падальщиков.

Разумеется, экономные работорговцы сорвали с моего мертвого тела блокирующий ошейник, чтобы использовать его на другой несчастной. А вот расходы на какие бы то ни было обряды они посчитали совершенно излишними. И однажды Сила Вечной леди, скопившаяся в этом месте, перехлестнула предел, и раскрыла Путь. С позволения Серой Хозяйки и нашей Матери я вместо того, чтобы отправиться в Чертоги Возвращения, ждала в Лимбе. И, когда Путь открылся — я прошла по нему.

* * *

— Жизни в моей душе уже не осталось, — продолжила свое повествование Астироль, — ее заменила Сила Вечной леди. Но вот Свет и отчасти Стихии — остались со мной. Силой Света я возвела и скрыла то скромное обиталище, в котором мы ныне пребываем. И начала охотится на рабские караваны, постепенно поднимая тех рабов, что были похоронены (если это можно так назвать) вместе со мной. Так и образовалась наша община.

— А башню эту строили Вы сами? — уточнил Лар. Признаться, его интерес был мне не слишком понятен. Но, раз спрашивает — значит, это ему зачем-то нужно.

— Нет, — ответила Астироль. — Вместе со мной по Пути прошла Неарина, некромант-архитектор. Как боец, маг, да даже просто некромант — она была почти полным нулем. Но вот строила практически все, что только можно. На этом ее, собственно, и поймали: предложили возвести некрополь призраков в одном из доменов во Фронтире, а там вместо некроманта ее поджидал отряд Конгрегации доктрины веры. Неарину схватили, и собирались доставить в столицу Восточной марки для торжественного аутодафе. Но захватившего ее инквизитора отозвали в связи со вскрывшейся деятельностью демонического культа, а в канцелярии нашлись личности, которые деньги работорговцев любят больше, чем Владыку Света. Вот и оказалась она в одном из караванов, шедших по нашему маршруту… а потом — и в одной яме со мной.

— Подозреваю, — усмехнулся Лар, — что мздоимцы, продавшие Неарину, не долго радовались доходу. Если я что-нибудь понимаю в инквизиторах, то, вернувшись после задания, и обнаружив нехватку в количестве казненных, он принялся рыть, и не успокоился, пока недостача не была восполнена… и, полагаю, с изрядным преизлихом.

— Все может быть, — пожала плечами Астироль.

— А Неарина сейчас здесь? — спросил Лар. Вот зачем ему эта некромантка-строительница?

— Нет, — ответила хозяйка башни. — Во владениях Ковена у нее осталась семья, так что недели две назад она решила, что закончила обустройство нашей маленькой общины, и я могу дальше сама о ней позаботиться. И ушла.

— Одна? — не то, чтобы судьба некромантки была мне действительно интересна, но, думаю, задать этот вопрос стоит… ради хорошего отношения Лара. А то я не заметила, как он отводил взгляд, когда Астироль называла его былых сородичей «бесхвостыми обезьянами».

Так что гордость Высших за свое происхождение, пусть и оправданную, при нем лучше не демонстрировать. Тем более, что, похоже, подход Лара дает результаты: орочьи ездовые волки, сфено, феечки, эльфы, кобольды — живут в его владениях относительно мирно… Да что там… уже один факт, что он не стал требовать от последователей Владыки Света в обязательном порядке принять веру в Изменяющего пути — уже говорит о многом. И ведь как-то ухитряется добиться, чтобы столь враждебные друг другу религиозные общины как-то уживались. Хотя для того, чтобы этот хотя бы относительный мир поддерживать и самому Лару, и нам, его офицерам, приходится изрядно крутиться. То волки какую скотину задерут, то местные «первые парни на деревне» собираются толпой, и идут бить морды «жирующим на нашем труде» кобольдам, то какой придурок под взгляд сфено подвернется… мелочей же, вроде бурных и продолжительных дискуссий по религиозным вопросам (если, разумеется, они ведутся без применения оружия или боевой магии) — и вовсе никто не считает. Рутина, но, увы, отнимающая изрядно времени.

— Нет, — покачала головой Астироль. — С ней отправился Рогнар-эриль, которого, кажется, продали в ходе усобицы во владениях Морских Владык. К работорговцам он ненависти не питает, и вообще решил, что случившееся с ним — «в порядке вещей» и вообще «пустяки, дело житейское», — Лар улыбнулся, услышав фразу, занесенную в наш мир Неумирающими. — Так что, чем сидеть в башне и ловить караваны, решил, что лучше «на мир посмотреть, себя показать».

— Как интересно сплетаются пути, — усмехнулся Лар, и на мой вопросительный взгляд, пояснил: — Думаю, что если бы тогда, в самом начале, — Астироль слушала с непроницаемым видом, делая вид, что понимает, о чем идет речь… а я сразу догадалась, что Лар говорит о своем появлении в домене, — я поддержал не феечек, а зомби, Изменчивые ветра привели бы меня сюда. И сейчас я искал бы способ стать не младшим князем эльфов, а каким-нибудь Темным Властелином и Повелителем мертвых, — последние слова он произнес с таким пафосом, что я не смогла не прыснуть. Очень уж забавно он при этом выглядел. — Зато, Фабрис с сестрой, скорее всего, погибли бы, а о твоем присутствии в домене — я мог и вообще не узнать.

— Ты хочешь стать князем эльфов? — спросила Астироль.

— Да, — ответил Лар. — Собственно, сюда меня привели поиски отнюдь не вашей общины, о которой я вообще знал того то, что тут пропадают караваны контрабандистов (что меня не могло не порадовать).

— А что же вы искали? — продолжила задавать вопросы призрак. — Да еще в такой компании: люди, чудовища, твари Хаоса… все это не назовешь хорошей свитой для двух благородных алир16…

— Духи леса сказали мне, что где-то здесь есть готовое прорасти семя меллорна, — каким-то потусторонним голосом, вполне подходящим для Говорящего-с-Лесом, произнес Лар.

— Есть, — вздохнула Асти. — Я как раз собиралась вырастить себе новый дом, и провела ритуал Принятия семени…

— Семя вкладывают в рану на груди, — пояснила я незнакомому с такими обычаями нашего народа Лару, — чтобы оно пропиталось кровью и духом Светорожденных, готовясь прорасти.

— …так что, когда меня схватили — семя было со мной. Арвинаэр знал об этом, и говорил, что это только повысит мою ценность для Хранителя Порядка, — призраку не требуется дышать, но привычки «до смерти», видимо, довлеют: Асти вздохнула. — А когда его и его… приспешников перебили эдайн — рассказать им об этом стало некому.

Лар поднял бровь, вопросительно посмотрев в сторону самой Асти.

— Может, я и рассказала бы… если бы у меня спросили, — отреагировала она на сомнение Лара. — Но спросить так никто и не догадался. Их интересовали… другие мои… достоинства.

Мы с Ларом молча кивнули. О том, что происходило с красивой эльфийкой, к тому же — не девственницей, которую опасались бы попортить, чтобы не снизить цену товара, — рассказывать не было никакой нужды. Эти… эдайн даже священному ритуалу создания новой жизни ухитряются придать какой-то мерзкий и похабный смысл. Эта мысль навела меня на воспоминание о звезде, что привела меня в этот домен, и полегла тут… Видимо, не только низшие заимствуют у нас красоту и изящество — обратный процесс, увы, тоже идет. И добро бы учились умению быстро принимать решения, не откладывая на неопределенное «потом как-нибудь» в бесконечных обсуждениях — нет, всякую мерзость перенимают!

— … в общем, семя так и лежит там… вместе с моим телом… точнее — тем, что от него осталось.

— А разве семя не сгорело, когда тело сожгли? — Лар в очередной раз продемонстрировал, что не является эльфом по рождению.

— Меллорны не горят, — улыбнулась я. — То есть — совсем. Так же, как и Древние энты — древесные стражи Листвы, нашей столицы, и исконных земель Вечного леса. Многие колдуны эдайн и шаманы орков, впервые столкнувшись с Лесным пастырем в глубине Вечного леса, первым делом пытаются его сжечь. И очень удивляются результату... Частенько удивление длится до самого конца их жизней — скорого и печального. Спутавший Древнего лесного пастыря с обычным — уже умер… хотя может еще и не знать об этом. Лесные пастыри вообще не торопятся. Но и от задуманного — не отступают. Впрочем, я отвлеклась. Важно, что огонь никак не повредить семени меллорна. Скорее — наоборот: придал ему сил.

— Так, — вздохнул Лар. — Зачем мне меллорн — понятно: ускорение восполнения маны, ускорение получения новых заклятий, — Так, — вздохнул Лар. — Зачем мне меллорн — понятно: ускорение восполнения маны, ускорение получения новых заклятий, постоянный баф «регенерация», пусть и сильно ослабленная, по сравнению с заклинанием — это нужно и полезно. А вот в чем здесь интерес твои и Реалуэ?

— Тут, — я радостно улыбнулась, — только мой интерес. Лорд, в землях которого растут меллорны — князь эльфов. И никак иначе.

Лар застыл, глядя в никуда. Насколько я знаю, такое вообще характерно для Неумирающих. У них есть какой-то свой способ взаимодействовать с миром, чуть ли не читая нужное им знание непосредственно со страниц Хроник Акаши17.

— Вот как… — произнес он. — Любопытно. Не сочти за обиду, но… если, скажем, Империя Света захватит Олваирин и посадит там своего правителя — он станет князем эльфов?

Я пожала плечами.

— Если он докажет Матери, что является достойным правителем для Ее детей — да, станет.

— Понятно, — кивнул Лар.

После этого еще некоторое время шли переговоры, по итогам которых пришли к тому, что Асти признает Лара своим сюзереном, и обязуется хранить выделенный ей участок границы от проникновения шпионов и контрабандистов (в сущности, этим она занималась и ранее, просто теперь это будет на официальной основе). Также Асти позволит нанимать призраков-магов ее общины, или же поднимать в качестве призраков доставленных к ней павших магов. Взамен сюзерен признает ее статус как своего вассала, обязуется помогать, буде ей понадобится помощь, и защищать от врагов, если таковые появятся. Стандартный такой договор с общинами и строениями, не находящимися в замке или же городе под властью лорда… разве что определялись ситуации, в которых Асти имеет право использовать проявившийся у нее после возрождения талант некроманта. По сути, Асти требовалось, чтобы кто-то представлял ее интересы в Вечном лесу и защитил от некромантов Ковена, признав ее своим вассалом. А требования Лара — не выходили за пределы стандартных, он даже налогов не потребовал, заявив, что «защищая границу Асти и ее подданные будут платить «налог кровью», пусть даже крови как таковой у них и не было.

Также Асти безо всяких условий разрешила нам забрать с ее тела семя меллорна, сказав, что «лучше пусть священное дерево растет на воле, чем лежит в подземелье призрачной башни». Главным и единственным условием она поставила требование, чтобы семя забрала я: она сказала, что стесняется предстать перед мужчиной совершенно голой, лишенной защиты не только одежды, но и плоти.

С этим мы согласились, хотя Лара такое требование и напрягло. Однако, все обошлось. И самой большой проблемой оказалась необходимость рыться в груде обгорелых костей, выискивая среди них хорошо знакомое семя. Признаться, помощь Лара тут была бы не лишней, но раз уж девушка стесняется — ее нужно уважить.

У самого выхода Лар остановил меня.

— В чем дело? — я, конечно, догадывалась, судя по тому, что он опять погрузился в транс, что понадобилось спешно отдавать приказы войскам. Но вот чем вызвана такая необходимость — было непонятно.

— Есть у меня смутное подозрение, что, как только мы выйдем из башни — на нас нападут. Лучше подготовиться.

1 Великий океан Эфира, он же — Эмпирии, он же — Имматериум, он же — варп. Кроме всего прочего — обиталище не только демонов, но и мертвых душ. Соответственно, конструкция «отправить в плавание по Великому океану» — эвфемизм для убийства.

2 Лэнс — специальное кавалерийское копьё, применявшееся рыцарями.

3 Дестриэ́ (фр. destrier) — крупный боевой рыцарский конь, как правило, жеребец. Термин подразумевает не определённую породу, а определённые свойства коня, предпочтительные для использования его на рыцарских турнирах.

4 HMKids «Истваан 5»

5 Ойалэ-таур (квенья) — Вечный лес

6 Кайенская смесь — смесь бытовых органических компонентов с сильным раздражающим эффектом, применяемая для самообороны и ухода от розыскных собак в качестве метательного оружия. Название происходит от основного компонента — кайенского перца (который может быть заменен на другие сорта перца). Вызывает ожог органов дыхания у животных, против которых применяется.

7 Обычный суточный марш пехоты — 20-25 км, конницы — 30-40 км (форсированный — до 75 км)

8 Арэдайн-ард, если перевести с квенья «Земли (или владения) людей солнечного света». Так обозначают в Вечном лесу Империю Света.

9 Рыцарское копье — в данном случае имеется в виду не лэнс (оружие рыцаря), а отряд, сопровождающий рыцаря. В зависимости от обеспеченности рыцаря его копье могло как состоять из единственного слуги, так и быть небольшой армией, включающей обоз, осадные машины и т.д.

10 «Особенность» Пьена — мутация «костяные клинки». См. «Время для Инженера времени».

11 Поскольку эльфийки не стареют, а их умение пользоваться своей красотой (поведением, косметикой, а то и магией подчеркивать достоинства и скрывать недостатки, да и постельный опыт тоже и дет в зачет) — только растет, то чем старше эльфийка — тем она красивее. В результате некоторые эльфийские наложницы, переходя по наследству от одного главы Дома к другому — являются неофициальными, но весьма крепко удерживающими власть в своих руках матриархами многих богатых и титулованных Домов Империи Света... да и Каганата с Морским союзом. Просто потому, что от одного их вида у официальных глав напрочь срывает крышу (а временами — и у их жен тоже). Полагаю, это объясняет чувства Иримэ в отношении появлении вблизи Кайларна старшей эльфийки.

12 Увы, не помню первоисточника, но вот фраза «Роковая звезда встанет в зените, и Черное оружие будет пущено в ход» — запала в память. Я ее совершенно однозначно где-то прочитал…

13 Крапивин «Голубятня на желтой поляне».

14 В противовес матриархальному сообществу эльфов темных, для светлых эльфов характерна некоторая патриархальность. Именно поэтому, имея дело с разнополой парой сородичей, призрачная эльфийка обращается к мужчине, предполагая, что принятые им решения обязательны для обоих. Ну а то, что эльфийки вообще, и Видящие в особенности хорошо знают, как подтолкнуть мужчину к нужному им решению — это уже второй вопрос, к особенностям формального этикета отношения не имеющий.

15 Лелья-ара (Идущий вместе) — партнер во временном политическом браке эльфов. Описан в «Волей Повелителя перемен».

16 Алир (росток) — эльф, не достигший двухсотлетия.

17 Хроники Ака́ши, также акаши́ческие записи — теософский эзотерический, а также антропософский термин, описывающий мистическое знание, закодированное в нефизической сфере бытия.