Темный близнец (джен)

— МИСС БЭГШОТ, А ГЕЛЛЕРТ ВЫЙДЕТ!? — крик Альбуса в семь утра разбудил несколько голубей.

— Мальчик мой, сколько раз тебе повторять, что на севере, в Дурмстранге, не принято так рано вставать.

— Простите, просто у меня очень важная информация. Можете ему, пожалуйста, передать, что у меня есть зацепка про камень, — Дамблдор прикрыл глаза, готовясь услышать стандартную тираду.

— То есть ты меня все-таки не послушал. Такой талант природа даровала, а ты его тратишь на поиски несуществующих артефактов из легенд. Ладно еще Геллерт, ему терять нечего, но ты-то зачем? Такую карьеру мог построить: целитель, аврор... — под конец перечисления всех профессий, которые "безмозглый мальчишка" мог бы получить, Батильда перешла чуть ли не на ультразвук. Неудивительно, что Альбус нередко пользовался таким методом, чтобы разбудить друга.

— Да иду я, иду, — промычал Геллерт, которого, видимо, так будили, даже если Дамблдор не приходил.

* * *

Ознакомившись с информацией, подчеркнутой Альбусом, Геллерт, подумав, спросил:

— Думаешь, твои родители это сделали? Подписали родную дочь на мучения?

— Не знаю. Не будь инцидента с отцом, я бы сказал, что да.

— Считаешь, он бы не стал мстить за дочь, если бы знал, что она в ближайшее время умрет?

— На самом деле, мне даже тогда этот поступок казался странным. Был бы он жив, можно было бы спросить, зачем он это сделал.

— Был бы он жив, можно было бы спросить, лежит ли на тебе проклятие, — засмеялся Геллерт.

— И то верно, но так как у нас такой возможности нет, решим это сами, — Альбус тоже улыбнулся. Его всегда поражало умение друга смеяться даже в самых трудных ситуациях. — Тут написано, что единственное контрзаклятие — это проклятие одного наследника.

Геллерт повеселел еще сильнее:

— Значит, все зависит от решения твоих родителей. Может, поищем какие-нибудь записи? Вдруг они знали, что не смогут сами тебе рассказать.

* * *

— Вот, — Сириус протянул мамино письмо.

Он очень сильно удивился, когда его получил. Всю дорогу до кабинета директора мальчик молился, чтобы это оказался розыгрыш кого-то из друзей. К его ужасу, учитель подтвердил худший из всех вариантов трактовки письма — все правда.

Дамблдор дочитал короткое сообщение Вальбурги. Очевидно, она очень боялась, что если написать в письме слишком много информации, то Сириус не сможет его прочитать до совершеннолетия.

— Что именно ты хочешь от меня узнать? — директор внимательно посмотрел на ученика.

— Что будет, если я не выполню условия, и что изменится, если пойду у ритуала на поводу? — наследник рода Блэков говорил уже не как напуганный мальчик, а как взрослый и рассудительный человек.

— Хорошо, я тебе расскажу, — директор поднялся из кресла и начал медленно ходить по кабинету. — Начнем с самого начала: как действует заклятие? После проведения ритуала — в подробности вдаваться не буду — все фамильные проклятия, которые лежали на наследнике, переходят на выбранного ребенка. Никто из них до совершеннолетия не должен знать о том, что участвовал в ритуале. Поэтому все письменные упоминания о темном близнеце закрыты, и их может увидеть только маг, достигший семнадцати лет...

— Неужели Блэки настолько скатились, что уже не могут сами рассказать сыну о его темном близнеце? — Сириус даже дернулся, когда дедушка на портрете заговорил.

— Прошу вас, Финеас, в этом нет ничего страшного. Это делаю я только потому, что новые порядки министерства не разрешают родителям приезжать в Хогвартс.

— Я же говорил вам, Дамблдор, нельзя подпускать Малфоев так близко к правительству. Надо было отыграться хотя бы их сынишке... — по одному движению руки директора портрет замолк.

Сириус знал, что директор, как настоящий гриффиндорец, никогда не слушал советы других, тем более портретов. Блэк же был истинным слизеринцем, который попал к золотым только потому, что хотел выделиться. Сейчас он, конечно, понимал, как это глупо, но в одиннадцать это казалось хорошим и поистине Блэковским решением (примерно как убежать из дома).

— Итак, на чем мы остановились? — директор на секунду задумался. — Ах да. За неделю до совершеннолетия старшего ребенка родители сообщают ему, что у него есть темный близнец. После этого, если все идет по плану, в течение этой недели он убивает младшего, и с его смертью все проклятия рассеиваются. Если этого не происходит, начинаются осложнения. В каждой ситуации они разные. Лучше я продемонстрирую схему возможных вариантов, — Дамблдор начал рисовать палочкой четырехмерную таблицу, в которой Сириус, несмотря на то, что они этот вид моделей уже проходили, сразу запутался.

— Я правильно понял, что в случае смерти близнеца не от руки наследника проклятия расползаются на находящихся рядом? — спросил Сириус после нескольких минут созерцания схемы.

— И чем позже это случится, тем ужаснее будут последствия, — директор будто бы запугивал мальчика.

— Мое решение остается прежним. Я хочу дать и ему возможность дожить до семнадцати.

* * *

— Ал, ты уверен, что это правильное решение? — Геллерт с ужасом смотрел в глаза другу. Он пытался найти там хоть тень веселья или шутки. К его ужасу, Дамблдор был предельно серьезен.

— Ты сам видел, что там написано. Проклятия, которые на ней лежат, уже почти полгода отравляют всех окружающих из-за того, что я не сделал этого раньше. Когда ей исполнится семнадцать, она все равно умрет, только забрав с собой еще пару сотен душ.

— Ты убьешь сестру?

— А что мне еще остается? Если это сделает кто-то другой, проклятия все равно разлетятся по миру.

— Но мы же даже не уверены в том, что был проведен ритуал!

— Я уверен.

— Но мама написала бы тебе в прошлом году, — в голосе Геллерта уже звучало отчаяние.

— Нет. В книге сказано, что об этом нельзя сообщать в письмах.

— Нельзя сообщать полной информации, но предупредить можно, — Геллерт начал думать, что Альбусу хочется иметь темного близнеца, как будто это признак величия.

— Прости, пожалуйста... — в этих словах была скорее угроза, чем извинение. — Конфундус, — закончил Альбус и вышел на задний двор.