Feuer (джен)

Когда Анафема разлепила глаза и непонимающе уставилась в потолок, был уже вечер. На несколько мгновений в её сердце зародилась надежда на то, что всё произошедшее — просто дурной сон. Но осознание того, что она находится не у себя дома, и ужасная боль в мышцах вернули её к реальности.

Она стала вспоминать. Как бежит по пустому городу, не разбирая дороги, и ей всё время кажется, что за ней гонятся. Как ей всё время мерещатся тяжёлые удары лап механических псов и лязг их зубов. Как бешено колотится сердце и хочется упасть на асфальт и заплакать, дождаться, пока её загрызут, но, собрав последние силы в кулак, она бежит дальше, пока совсем не выбивается из сил. Перед глазами плывут круги, она упирается в свои колени руками, тяжело дыша и оборачивается. Пусто. Никаких тебе псов, никаких пожарных. Никого. Анафема смотрит на небо и точно знает, к кому идти.

Она заявилась на пороге у Дэнни — её лучшего друга. Тот, конечно, слегка опешил от её появления рано утром. Он сразу понял, что что-то произошло. После интереснейшего рассказа во всех красках о том, как горел её дом, и о том, сколько она потеряла, Дэнни дал ей снотворного и отправил спать. Самому ему кровать после такого пробуждения явно бы не пригодилась.

Когда Анафема спустилась вниз, она обнаружила Дэнни на кухне. Пахло выпечкой.

— Доброе утро, принцесса, — даже не поворачиваясь к Анафеме, протянул он.

Она проигнорировала его слова и начала подкрадываться к нему, хотя прекрасно знала, что он сразу её заметил. Она резко обхватила его шею со спины и воинственно проговорила:

— Я не принцесса!

— О-о, какая сила, — Дэнни безуспешно попытался убрать её руки. — А кто же ты тогда?

— Солдат, — ответила она, после чего тихо рассмеялась и выпустила Дэнни. Ему, вообще-то, уже было далеко за сорок, но Анафема по-прежнему видела в нём своего жизнерадостного молодого дядю, которого знала с рождения. Впрочем, таким Дэнни и оставался, даже несмотря на то, что внешне молодость давно его покинула.

— Рад, что ты чувствуешь себя лучше. Я приготовил пирожки. С малиной.

— Мои любимые. Ты слишком много обо мне заботишься.

— Для меня ты всегда крошка Ан, о которой хочется заботиться, заботиться и заботиться. А ещё я сам ни дня не могу прожить без пирожков.

— «Крошка Ан» — самое идиотское сокращение, которое ты когда-либо придумывал. Я просила тебя не называть меня так.

— Не могу, прости.

Анафема тяжело вздохнула и снова помрачнела.

— Это небезопасно — оставаться у тебя.

— Успокойся, пожарные не станут тебя искать. Ни они, ни кто-то ещё, ты им не нужна. Они уже сделали то, для чего приходили.

— Ты не можешь быть уверен в этом на все сто процентов.

Дэнни не нашёл, что на это ответить.

— Эй… Я же волнуюсь за тебя, а не за себя, дурачок.

— Не нужно. Не мой дом подожгли сегодня ночью.

— А нужно, чтоб ещё и твой? Дело не только в том, что я не хочу подвергать тебя опасности. Я устала находиться в этом городе. Я хочу уйти.

— Ты же знаешь, что… идти просто некуда?

Анафема хотела что-то сказать, но остановилась и промолчала.

— Эй, — он чуть приподнял её лицо, заставляя посмотреть себе в глаза, — мы найдём выход, ладно? Просто поверь мне.

Она убрала руки Дэнни со своего лица и медленно кивнула.

— Вот и отлично. И да… Отдохни ещё, ладно? Не забивай себе голову.

«Не забивать себе голову» было для Анафемы просто невыполнимо. Она забивала, а ещё она прекрасно знала, куда идти дальше, но всё время отказывалась даже рассматривать этот вариант. Анафема сжала кулаки. Теперь же она точно знала, что пора.

Колокольчик над дверью привычно зазвенел.

— Детка, ты пришла. Входи-входи, — к Анафеме подбежала худенькая женщина в возрасте. Она поменяла табличку на двери на «закрыто» и закрыла дверь на ключ.

— Да. Здравствуй, Эллисон.

— Присаживайся, — пролепетала она, отодвигая стул и ловко ставя перед Анафемой чашку свежесваренного кофе.

— Зачем ты меня позвала?

— Есть разговор. Серьёзный, — Эллисон выждала паузу, и, когда всё внимание Анафемы было обращено на неё, начала: — Тебе не надоело так жить?

Вопрос заставил Анафему ненадолго впасть в ступор.

— Так — это как?

— В страхе. Вздрагивая от каждого упоминания пожарных. Бездействуя. Ты думаешь, тебя не найдут в конце концов?

— К чему это ты клонишь?

— Ты никогда не хотела уйти?

— Нет. Мне некуда идти.

— То, что идти некуда, ещё не значит, что ты не хочешь. А если я тебе скажу, что знаю, куда? У нас у всех есть шанс обрести как минимум независимость от всех этих идиотских законах о книгах. А потом мы можем поднять восстание.

— Чего?! — вскрикнула Анафема. — Это самая безрассудная вещь, которую я только слышала от тебя! Восстание. Против целой системы. Нет, спасибо, я и так слишком многим пожертвовала из-за этих чёртовых книг. Не хочу отдавать и свою жизнь.

— Послушай меня. Недалеко от Лондона есть небольшая деревня — Тадфилд. Наше правительство не видит дальше своего носа, а пожарные и подавно. В деревнях уже давно никто не живёт, всё сосредоточено на крупных городах. Мы обоснуемся там. Со временем соберём столько людей, что сможем восстать.

— Нет, не сможем. Это самоубийство.

— Оставаться — вот что самоубийство! У нас есть шанс обрести небольшую свободу. Подумай об этом.

Анафема глубоко вздохнула.

— Ты прав. Я пойду отдохну ещё немного.

Она поднялась обратно в комнату и дрожащими пальцами она набрала номер Эллисон. Когда та взяла трубку, Анафема, даже не поздоровавшись, сказала:

— Я согласна уйти.

* * *

Три дня тянулись мучительно долго, но, если Гавриил сказал Азирафаэлю не появляться на работе, — он не пустит его туда, как бы Азирафаэль ни старался. Тревожные мысли постепенно отпустили его, и, о чудо, ему правда стало лучше. Он и думать забыл о сбежавшей девушке, о книге, обо всём… Это было даже странно. Он хотел действовать на благо общества. А если для блага людей нужно переступить через себя — он сделает это.

И несколько дополнительных выходных уже не казались проклятием. За два дня он управился с уборкой всего дома, и сейчас ему оставалась только старая кладовка. Свет в ней даже не был предусмотрен, поэтому Азирафаэль захватил с собой фонарик и, глубоко вздохнув, принялся осматриваться вокруг. Не то чтобы он не знал, что было в этой кладовке, просто пользовался ей не чаще раза-двух в год.

В углу лежало ведро со шваброй. Слева на стене висела маленькая полка с какими-то средствами, на полу красовался старый узорчатый ковёр. Весь в пыли. Его точно нужно снять, выбить всю пыль и выстирать либо просто выбросить и купить новый. Или вообще не покупать. Зачем здесь вообще ковёр?..

Думал он недолго, но, отодвинув ковёр, заметил неладное. Пол был очень странным, будто бы там был люк.

— О как. Оказывается, здесь и погреб есть, — шепнул Азирафаэль себе под нос, открывая его.

А про себя он подумал, что не очень хотел бы обнаружить там солёные огурцы столетней давности или ещё что похуже. По телу пробежал холодок. Похоже, и правда погреб.

Осторожно спустившись, Азирафаэль был слегка удивлён.

Он был большой и практически полностью пустой, обклеенный обоями, правда, совсем непонятно, для чего. А ещё там стояли пустые полки прямо у стены. Азирафаэль не придал этому никакого значения и решил, что ему погреб не нужен, вылез оттуда и в скором времени окончательно о нём забыл.

На следующий день Азирафаэль вышел на работу. Часто ездить на вызовы им не приходилось. Всё-таки книги не бесконечные, и когда-нибудь сжигать будет просто нечего. Но никто из пожарных, кажется, не боялся потерять работу, ведь сжигать можно не только книги. Может, скоро запретят комнатные растения. Или картины. Или думать. Список можно продолжать бесконечно.

— Ты снова продул, Джон, — молодой парень с усмешкой посмотрел на него, нервно швырнувшего на стол свои карты. — Похоже, сегодня кое-кто уйдёт без денег.

— Молчи, щенок! — небрежно отрезал Джон. — Тебе повезло.

— Повезло? Пятый раз?

— Ты просто блефовал, — Джон умоляюще посмотрел на Ханну. — Скажи же, что он просто маленький хитрый крысёныш!

Ханне, кажется, не было до их разборок никакого дела.

— Ты проиграл, Джон, — кинула она, не отвлекаясь от списка бумаг с запрещёнными книгами. — Будь добр, отдай Лиаму деньги.

Джон вытащил из кармана кошелёк и отсчитал несколько купюр, после чего швырнул их перед Лиамом.

— Подавись!

— Твоими деньгами — с удовольствием.

— Эй, Азирафаэль, — окликнула пожарного Ханна, отложив список. — Не хочешь с нами ещё партейку?

— О, нет, — отозвался он, — спасибо, но не стоит.

— Я тоже пас, — фыркнул Джон. — Иначе ещё партия, и я придушу крысёныша.

— Как мило, — протянул Лиам. — Ради такого я бы сыграл ещё раз.

— Кстати, у нас тут завалялось несколько бродячих кошек, — проигнорировал слова Лиама Джон, — а механический пёс давно не разминал лапы.

— Подохнуть от его лап не намного лучше, чем от голода в клетке, — заметил Лиам.

— А мне кажется, уж лучше от пса, — встряла Ханна. — Быстро и не так мучительно.

— Даже если так, то меня-то каким боком это должно волновать?

— Думаешь, что своими ставками на то, кого последнего загрызёт псина, ты вернёшь то, что проиграл? Не надейтесь, ребята, я в вашей авантюре не участвую, — сказав это, Лиам демонстративно начал пересчитывать выигранные деньги.

— Зира? — Джон с надеждой взглянул на него.

— Азирафаэль, — поправил тот. — Хорошо. Я с вами.

— Эй, старик, — внезапно окликнул он Джона. — Здесь не хватает десяти пенсов!

— Перебьёшься.

Лиам в ответ только состроил злобную гримасу. Джон показал ему неприличный жест.

— А ну-ка живо кончайте этот цирк. — Ханна потянула Джона к выходу за рукав.

Азирафаэль, честно говоря, не любил все эти ставки и игры на деньги в целом. Но сегодня ему почему-то очень захотелось поучаствовать в общем развлечении, хотя «развлечением» его можно было назвать с трудом.

Суть этой игры была проста: в загон к огромному, жаждущему крови механическому псу, задача которого только одна — подчиняться человеческим приказам и находить сбежавших преступников, помещали кого только можно: кошек, собак, крыс, подбитых голубей или змей (людей, к сожалению, не помещали — видите ли, неэтично) — и ставили либо на того, кого пёс убьёт первым, либо на того, кто продержится дольше всего.

Джон принёс на руках только троих ободранных кошек, одна из которых была совсем слабой и вроде бы белой, но сейчас казалась серой из-за грязи и пыли. Двое других были чёрным и рыжим котом, и их состояние, в сравнении с первым, было не таким плачевным.

— Рыжый — кот. Остальные кошки. Ставим на того, кого прибьют последним. Я на рыжего. Пять фунтов.

— Ты идиот, Джон. Пятьдесят пенсов на чёрную. Твой рыжий кот больной какой-то.

— Сама ты больная! Я бы такого себе забрал.

— И не мечтай.

— А ты на кого ставишь, Азирафаэль?

— Я… — он задумался, осматривая бедных кошек. — На белую. Десять футов.

— Ты с ума сошёл? Бро-ось, ты уже продул!

— Посмотрим.

— Нет, ты сумасшедший! Давай, у тебя последний шанс изменить свой выбор.

— Я ставлю на белую. Двадцать.

— Идиот… — пробубнил Джон. — Ладно. Будь по-твоему.

Кошки были выпущены Джоном у самого края забора. Они боязливо осматривались по сторонам, белая же сразу предприняла попытки подкопать под забор.

Механический пёс поднялся, сверкнув своими безжизненными глазами. Обнажил иглу. Двое котов сразу заподозрили неладное и бросились в разные стороны. Механический пёс в два прыжка нагнал рыжего кота.

— Чёрт! — Джон ударил кулаком по ограждению.

Белая кошка поняла, что выбранная тактика не сработает, и прыгнула на ограждение, отчаянно пытаясь подняться и избежать неминуемой гибели.

Прыжок, второй… Чёрная кошка чудом избежала удара от пса, отпрыгнув в сторону. Но ещё секунда — и её постигла участь предыдущей.

Азирафаэль поморщился. Это всё было слишком жестоко, но… Кажется, Ханна была права: такая смерть была даже лучше, чем умирать на улицах от голода. Или в тех же клетках.

Внимание Азирафаэля переключилось на кошку, которая почти подобралась к самому верху ограждения.

В его голове внезапно промелькнул недавний разговор с Кроули.

— Там была собака. Кажется. Едем слишком быстро, не разобрать ни черта.

 — А-а. С каких это пор тебя стали волновать собаки на дороге? Их в любом случае собьют.

 — Главное, что не я. На моих руках и так слишком много крови.

Механический пёс был уже совсем близко, и Азирафаэль сам не знал, что им двигало, но в самый последний момент он выхватил кошку, которая была уже совсем готова перепрыгнуть через этот чёртов забор, но внезапно оступилась. Азирафаэль схватил её. Когти механического пса прошлись по его руке, но задели его совсем немного.

— Да ты реально сумасшедший! — вскрикнула Ханна, бросившись к Азирафаэлю. — О чём ты только думал, идиот?! — Джон, усмири эту чёртову псину!

Она выхватила его руку, на которой красовались несколько царапин.

— Ты… Ты полез в пасть к механическому псу в пасть ради полудохлой кошки, которой суждено умереть, что с тобой не так?

— Не говорите Гавриилу об этом.

Ханна пыталась подобрать слова, хватая ртом воздух. Сзади медленно подошёл Джон, протягивая Азирафаэлю купюры.

— Ты победил.

— Не надо. Не хочу их брать.

— Как знаешь. А теперь давай сюда кошку.

— Нет. Я хочу оставить её себе.

— Издеваешься? — буквально прошипела Ханна, но, взглянув на Азирафаэля поняла, что с ним спорить бесполезно. — Ладно. Но не будешь же ты с ней всю дорогу таскаться, верни её на место. Потом делай с ней что хочешь.

Азирафаэль кивнул, но Ханна, пройдя несколько шагов, обернулась к нему и сказала:

— Твоя безрассудная добродетель ни к чему хорошему не приведёт, Азирафаэль.

— Ханна права, — Джон ткнул Азирафаэля локтём в бок. — Не говорить Гавриилу, да?

— Да, — процедил он сквозь зубы, протягивая несколько купюр. — Не говорить. Пожалуйста.

— Для тебя — что угодно, ты же знаешь, — произнёс Джон, пряча деньги в карман. — Мы же друзья.

Азирафаэль натянуто улыбнулся и закивал.

— Конечно.

К счастью, до конца рабочей смены животное протянуло. Правда, тащить её домой было тем ещё испытанием — глупышка постоянно пыталась сбежать от Азирафаэля, а как только попала в его квартиру, скрылась где-то за диваном. Азирафаэль вздохнул. Это ещё полбеды. Самое ужасное началось тогда, когда он поймал её и потащил прямиком в ванную, заранее подготовив полотенце. Кошка сразу почуяла неладное и вся извертелась в руках Азирафаэля.

— Ну-ну, не бойся, это ради твоего же… — Азирафаэль осёкся. — Я хочу тебя вымыть, а не не утопить.

Справиться с ней было тяжело. Пока Азирафаэль пытался смыть с неё всю грязь, кошка не только исцарапала его везде, до куда доставала, но и намочила. Он не догадывался, что домашнее животное — это так утомительно и больно. Но когда Азирафаэль укутал её в полотенце и сел с ней на диван, кошка, кажется, стала спокойнее.

— Во-от, так-то лучше, — он улыбнулся, проводя рукой по её лбу. — Теперь ты в безопасности.

Азирафаэль посидел ещё немного с ней молча, после чего заговорил снова.

— Тебя будут звать Хоуп. Ты же не против?

Хоуп в ответ только тихо мяукнула.

— Добро пожаловать в семью.

Когда его новая подруга немного высохла, Азирафаэль внезапно вспомнил про погреб, который нашёл недавно. Он казался ему каким-то ну уж слишком подозрительным, и, раз заняться ему больше было нечем, он налил кошке молока в блюдце и решил опять спуститься туда, снова вооружившись фонариком. О прошлых хозяевах дома он знал немного. Лишь то, что до него этот дом принадлежал какому-то старику, а после смерти перешёл к дочери, которая его и продала. Вот только ни о каком погребе она даже не заикалась.

Оказавшись там, он снова огляделся. Что-то не давало ему покоя. Он стал щупать руками стены, надеясь что-то обнаружить, но результат был нулевой. Скорее всего, это всё из-за той самой строчки из книги, которую Азирафаэль открыл. Она сделала его параноиком. Теперь понятно, почему книги под запретом.

— М-да.

Пока Азирафаэль не убедится, что тут действительно ничего нет, он не уйдёт. Внимание переключилось на пустые полки. Отодвинув их, он снова провёл рукой по стене, и ему показалось, что за обоями правда что-то было. Он попытался содрать их, но те никак не поддавались. Азирафаэль провёл рукой по стене снова и вздрогнул, после чего быстро поднялся за ножом, и спустя добрых двадцать минут издевательства над обоями он обнаружил дверь. Азирафаэль толкнул её, вот только ничего не произошло. Дверь была заперта на ключ, но он всё равно ещё несколько раз толкнул её, чтобы убедиться, что она правда закрыта. Внутри Азирафаэля разгорелся неподдельный интерес, и теперь он точно не вылезет из погреба, пока не узнает, что за дверью. Найти ключ, скорее всего, было невозможно. Дверь была старой, и замок на ней, соответственно, был старым, поэтому открыть его получится только подручными предметами. Сначала Азирафаэль поковырялся в замочной скважине ножом, но, когда понял, что особого результата это не принесёт, снова поднялся в дом и стал переворачивать всю квартиру в поисках чего-нибудь, что сможет ему помочь.

Когда он учился на пожарного, ему объясняли, как вскрывать замки, но он ни разу за всю свою жизнь не воспользовался этим навыком.

Вооружившись скрепками и прихватив с собой на всякий случай пару булавок, Азирафаэль вернулся назад.

Он провозился с замком час, если не больше. В какой-то момент он совсем отчаивался и подумал над тем, чтобы просто выбить дверь, но потом решил, что выбивать дверь в собственном доме — не самая лучшая идея. Наконец, после долгих страданий, дверь поддалась. Азирафаэль толкнул её, и перед ним открылось абсолютно тёмное помещение. Когда он пошёл вперёд и посвятил вперёд фонариком, он внезапно встал как вкопанный.

— О боже… — только и смог выдавить Азирафаэль.

Перед ним открылась… библиотека.