Брошенные (джен)

Поворачивая за угол в научном объекте, который в данный момент был переполнен агентами ЩИТа, Грант точно не ожидал увидеть двух ученых, чей побег он (возможно) организовал.

Говоря точнее, ученые были близки к тому, чтобы их снова схватили. У доктора Фитца была прострелена нога, и доктор Симмонс бросилась перед ним, закрывая собой. Этот бессмысленный и бесполезный жест каким-то образом отозвался у Гранта в сердце — он вспомнил похожую ситуацию несколько недель назад.

Не успев ужаснуться принятому решению, Грант позволил себе порадоваться, что камеры в коридорах были отключены еще в первые минуты нападения ЩИТа. На этой ноте он застрелил всех трех агентов, вязавших ученых.

Несмотря на стрельбу, слышимую со всех сторон, в этом коридоре стояла жутковатая тишина. Два агента ЩИТа смотрели на него с непонятным неверием, но Грант почувствовал, как дрожь азарта проникает в его тело, оставляя за собой след из мурашек. Да, это стоило риска.

— Доктора Фитц и Симмонс? — Грант почувствовал себя немного глупо, снова задавая этот вопрос, но одинаковые взгляды — полные узнавания и раздражения — были слишком забавными, чтобы из-за этого переживать.

Раздражение медленно перешло в ужас, и Грант решил, что развлечений на сегодня ему еще не достаточно.

— Я бы посоветовал где-нибудь спрятаться, пока ваши коллеги не закончат захватывать свою новую собственность. Если только вы не хотите узнать, что конкретно доктор Уайтхолл считает приятным времяпрепровождением.

Доктор Симмонс с обессмыслившимся от шока лицом выглядела даже смешнее, чем доктор Фитц, разевающий рот как рыба. Грант почувствовал, как его губы дрогнули, пытаясь сложиться в улыбку, и не стал этому сопротивляться. Вместе с улыбкой наружу вырвался смех. Он не стал противиться и этому.

С насмешливой небрежностью отсалютовав таращившимся на него ученым, он покинул коридор.

* * *

Злорадство не свойственно хорошим людям, но Грант никогда не утверждал, что он хороший. Кроме того, захват одной из лабораторий не был его виной. Чистое совпадение, что он вынужден был на час задержаться и явился, когда ЩИТ уже штурмовал здание.

А смотреть, как Бакши распинают (к сожалению, не буквально), было неизменно забавно.

Если честно, с самой второй встречи с учеными ЩИТа Грант не мог перестать радоваться, что было опасно, учитывая, что они только что потеряли одну из лабораторий, как это ни было ничтожно на общем фоне. Еще опаснее было демонстрировать радость перед Уайтхоллом. Но Грант наконец-то снова что-то чувствовал, и остальное не слишком его волновало.

Тем не менее, он старался выглядеть так же безэмоционально и бесчувственно, как всегда. Доктор Уайтхолл был слишком увлечен то злобой на Бакши, то планами мирового господства и не обращал на Гранта внимания. Но Гранта не волновала причина, по которой его не удостаивали вниманием хищники, находящиеся выше его в пищевой цепи. Намного выше.

Рэйна проскользнула к нему, как только их отпустили.

— Что-то интересное случилось, агент Уорд? — она странно посмотрела на него, и он подавил желание застонать. Конечно, Рэйна заметила.

— Можно сказать и так, — он заигрывающе ухмыльнулся, и Рэйна не подвела — усмехнулась в ответ.

Когда она неспешно удалилась, игриво покачивая бедрами, он знал, что она продолжит копать. В конце концов, что еще ей оставалось делать в Гидре, где она постоянно пребывала в страхе? Только доставать его.

И, если подумать, что оставалось ему?

Кроме того, что он дал сбежать двум потенциально ценным приобретениям. Снова. Под носом ужасающе страшного начальника.

Затолкав тревожные мысли о своем психическом здоровье подальше, Грант поймал себя на том, что размышляет о своем прежнем командире. Он был где-то там. Без Гранта.

Он стиснул зубы и попытался выкинуть из головы чувство, подозрительно похожее на ревность. Но оно отказалось повиноваться. Поэтому Грант решил воспользоваться излюбленным способом справляться с эмоциями: выбить их. Насильно.

Когда он зашел в тренировочный зал, большинство оперативников прыснуло в стороны. В любой другой день он был бы рад одиночеству, но сегодня нахмурился, что сделало атмосферу в спортзале еще тяжелее. Грант посмотрел на присутствующих агентов и пришел к выводу, что все они слишком боятся его для толкового спарринга. Но прежде чем сдаться и пойти избивать грушу, он заметил человека, который, казалось, не боялся его. Относился с осторожностью, да, но без слепого ужаса.

Высокая и стройная брюнетка, ее имя вертелось на языке... Морс. Бывший агент ЩИТа, в основном находилась в подчинении Бакши. Его начальник безопасности.

Что же, ему представилась возможность выяснить, насколько хороша сторожевая овчарка Бакши. Если повезет, она окажется непростым противником.

— Ты — Морс, верно? — Грант был не в настроении изображать вежливость и сразу перешел к сути.

— А ты — Грант Уорд, — она выглядела расслабленной и непринужденной. Только напряжение в плечах выдавало ее. Если бы не это, Грант мог бы и поверить.

Пора узнать, хороша ли она в чем-то еще.

— Поспаррингуем?

— Что, простите? — легкое замешательство на ее лице было вообще-то милым, но сейчас Гранта раздражало все на свете. В том числе он сам. Он перешел от состояния отстраненности к веселью, затем к ревности… нет, к раздражению меньше чем за двенадцать часов.

— Я спросил, не хочешь размяться? — он едва не закатил глаза, что было бы ошибкой новичка — нельзя расслабляться в присутствии неизвестного противника.

Она выглядела озадаченной, но кивнула. По его мнению, это было самое главное.

* * *

Сплевывая в раковину кровь, Грант осмотрел свое лицо в зеркале. На правой скуле у него был порез, губа разбита, а челюсть болела так сильно, чтобы ему предстояло пожалеть о принятых сегодня решениях уже завтра за завтраком. И это не говоря о помятых ребрах и спине. Но хотя спарринг немного вышел из-под контроля, это было лучшее развлечение за месяц. Если не считать развлечений вроде «предавать интересы Гидры».

— Ладно тебе, красавчик, ты все равно обаяшка — даже в крови и синяках, — слегка невнятные слова поддели его, оторвав от разглядывания своего отражения.

Он выключил воду и, встав в дверях ванной, строго посмотрел на Морс (она настояла, чтобы он звал ее «Бобби»):

— «Обаяшка»? Серьезно?

Она просто ухмыльнулась, без тени вины и весьма заразительно, несмотря на разбитые губы и фингал, обещавший в ближайшем будущем стать красочным.

Грант присел на кровать рядом с Морс. Она протянула ему милосердно холодную бутылку пива, которую он приложил к пульсирующей челюсти. Он едва сдержался, чтобы не зашипеть от боли, но Морс, должно быть, все равно услышала, потому что хихикнула и, в ответ на его хмурый взгляд, безуспешно попыталась замаскировать смех кашлем.

Гранту было слегка уязвлен, потому что Морс выглядела ненамного лучше его — с вывихнутым плечом в повязке и ушибленным коленом.

В целом она оказалась серьезным противником. Грант не мог бы сказать, когда их, возможно, более напряженный, чем подобало так называемым коллегам, тренировочный бой перерос в нечто более личное и серьезное, становясь злее и жестче, но это было как раз то, что ему требовалось, чтобы расслабиться и забыть о Джоне.

Грант рискнул пригубить пива и заметил, что Морс странно на него смотрела. Он подавил вздох и попытался найти в себе немного вежливости:

— Что? — само собой разумеется, он потерпел неудачу.

Морс усмехнулась и после очередного его хмурого взгляда поспешила объяснить:

— Ты не такой, как я ожидала.

Он наконец-то поддался порыву и закатил глаза. Отлично, и чего она ожидала, исходя из витающих вокруг слухов? «Золотого мальчика» из элиты, мнящего себя лучше других агентов? Грант осознавал, что его отказ иметь что-либо общее с другими агентами и в целом неспособность быть открытым и общительным выглядели как высокомерие и заносчивость. Честно говоря, Гранту были присущи и эти качества, но не по причинам, приписываемым ему.

— То есть я думала, ты разозлишься, что проиграл девчонке, а не будешь делиться пивом, — она сделала глоток из своей бутылки.

Грант снова закатил глаза. Он не мог ничего с этим поделать.

— Я не мизогинист. И не настолько сомневаюсь в своей мужественности, чтобы недооценивать тебя только потому, что ты женщина, — и так как его гордость все же немножко пострадала, добавил: — И ты выиграла один раз из трех.

Она фыркнула и повернулась, так что они оказались ближе друг к другу, и это заставило Гранта осознать тот факт, что они сидели на его кровати, как бы это ни было оправдано, учитывая, как мало у него было мебели.

Морс придвинулась еще ближе — теперь их лица были лишь в дюймах друг от друга.

— И я ожидала, что ты уже начнешь подкатывать, раз пригласил меня к себе. Либо чтобы установить свое превосходство и успокоить эго, либо просто чтобы использовать свое положение и звание.

— Это не входило в мои намерения, — Грант внезапно вспомнил, как давно он был с кем-либо. Шесть, семь месяцев назад? Да, семь месяцев назад он соблазнил цель на миссии, незадолго до того, как «Гидра вышла из тени». С тех пор он был озабочен тем, что остался без Джона. — Я приглашал тебя не для этого.

Он встал и отодвинулся, чтобы поставить бутылку на стол. Стараясь не демонстрировать неловкости и смущения. Морс просто ухмыльнулась. Грант снова почувствовал раздражение на самого себя. Он был первоклассным манипулятором. И в обольщении он тоже преуспел, черт возьми.

— Тогда почему я здесь? — она склонила голову набок.

Грант задавал себе тот же вопрос. После того, как ему удалось опрокинуть ее и уложить на маты, он почувствовал непонятную радость. Он на самом деле обрадовался, что кто-то победил его, пусть только в тренировочном бою, а не в смертельном. И даже не почувствовал и капли стыда при мысли, что Джон разочаровался бы в нем из-за проигрыша. К тому же проигрыша девчонке.

— Ты не боишься, — вырвавшиеся слова застали его врасплох. Он ошибался и ничего не мог с этим поделать, потому что не понимал, из-за чего чувствует себя не в своей тарелке. — В смысле, меня.

Затем понял, как жалко это, должно быть, прозвучало, и попытался добавить:

— Мы могли бы потренироваться снова. Я имею в виду, если ты не против.

Она снова улыбнулась, отчего ранки на ее губах вновь открылись, и кивнула.

* * *

Следующие две с половиной недели прошли довольно тихо. Беспокойство доставляли только попытки уклониться от любопытства Рэйны и спарринг с «Бобби» (серьезно, он не понимал, что ее не устраивает в имени «Барбара»). Кроме того, с ней было весело. Она без усилий заполняла любые паузы, которые он оставлял в разговорах, и сама тянула большую часть «совместного времяпровождения», поэтому ему не приходилось показывать, насколько он плох в межличностных отношениях.

Это, разумеется, должно было его насторожить.

Позже он думал, что ему повезло увидеть новейшее приобретение Гидры в обществе Рэйны. Учитывая, сколько он ее прикрывал, она не должна была предать его. Во всяком случае, без значительной выгоды для себя.

Доктор Симмонс радостно разговаривала с одним из лабораторных техников, и Грант ухитрился не споткнуться и не остановиться от удивления. Он скользнул взглядом по работникам лаборатории, не задерживаясь на ней, вопреки эмоциям.

Рэйна бросила ему заинтересованную улыбку, но продолжила рассказывать про свои недавние открытия в работе, пока они проходили мимо лаборатории.

Позже в тот день она пригласила его выпить. И как бы ему не нравилась эта идея, он знал, что лучше отделаться от нее сейчас, чем позволить ей выяснять все самостоятельно. Кто знает, чье внимание она привлечет к его поведению?

— Доктор Симмонс — наш новый биохимик, — для тех, кто плохо знал Рэйну, ее болтовня выглядела безобидной. Но он, к сожалению, хорошо ее знал. — Я слышала, она составляет половину печально известной команды «Фитц-Симмонс», самых молодых из окончивших научно-техническую Академию ЩИТа.

— Да, они знамениты, — Грант сделал вид, что отпил. — Решила перейти на темную сторону?

— По-видимому, — Рэйна приняла самый скорбный вид, — но без напарника — так, Лео? Я ведь правильно использую слово «напарник»?

— Если верить слухам, то они не были любовниками, просто близкими друзьями, — Грант улыбнулся. — Хотя никогда нельзя знать наверняка, какие тайны люди скрывают от любопытных глаз.

На долю секунды Рэйна обиженно надулась, а затем снова успокоилась.

— Очень жаль, что они не вместе, но не каждый может оценить вознаграждение за подчинение новому порядку.

Она задумчиво взболтала свой напиток с крошечным розовым зонтиком. Грант почувствовал тошноту и залпом допил алкоголь.

* * *

Он не знал, что делает. Даже сам для себя не мог найти оправданий. Но так как он был все еще жив и на свободе, то смел допустить, что Уайтхолл не был заинтересован в том, чтобы знать каждую минуту из жизни доктора Симмонс, и не задал правильного вопроса, чтобы получить правильный ответ про одного непослушного агента Гидры.

Он запланировал свое появление в коридоре так, чтобы натолкнуться на одного биохимика. Он даже учел возможность, что это будет буквально «столкновение». Тем не менее, подобной реакции он от нее не ожидал.

Папка с документами была спасена от падения очень легко, а ученого от падения он спас, ухватив за локоть. Ее поспешные извинения о том, что она его не видела, и благодарности, все увеличивающие его смущение, завораживали. Как зрелище крушения поезда. Особенно ему понравилась часть про «симметричные» и «эстетически приятные».

Он поймал себя на том, что улыбнулся ей. После чего решил, что это только поможет его конечному плану.

— Все в порядке, правда.

Она застенчиво улыбнулась, и он почувствовал, как что-то переворачивается внутри при мысли, что с кем-то настолько наивным и невинным сделали нечто настолько страшное.

— Я — Грант.

Она слегка улыбнулась и пожала ему руку:

— Я — доктор Симмонс, то есть Джемма Симмонс, извините, просто Джемма, — ее бессвязное бормотание было по-своему милым.

— Приятно познакомиться, «просто Джемма». — Она засмеялась. — Я уверен, что это начало прекрасной дружбы.

* * *

— Что тебе надо от доктора Симмонс? — вопрос Рэйны не отличался по тону от остальной части разговора, так что Грант чуть не пропустил его в болтовне, заполняющей небольшое уютное кафе.

— Разве я не могу просто наслаждаться обществом умной и красивой женщины? — он знал, что слишком затянул с ответом, чтобы тот выглядел естественно.

Рэйна одарила его своей фирменной улыбкой — «я-вижу-тебя-насквозь-но-слишком-забавляюсь-чтобы-сказать-это-вслух».

— Я думала, что твое самолюбие было уже достаточно уязвлено тем, что девяносто пять процентов моих монологов, связанных с работой, слишком сложны для твоего понимания, а половина ваших тренировок с мисс Морс заканчивается твоим проигрышем.

Он не был удивлен, когда его самый угрюмый взгляд не оказал на нее никакого эффекта.

— Прости, две трети тренировок.

Сильного эффекта.

— Это бесполезно, но будь осторожен, Уорд.

Грант почти поперхнулся кофе:

— О-о-о, так я тебе не безразличен.

Рэйна просто посмотрела на него странно — не то чтобы во взгляде было сочувствие, скорее, его дальний родственник-психопат.

— Ты хочешь помочь. Ты сочувствуешь ей, потому что она вынесла нечто подобное тому, что вынес ты, и выжила.

Грант не смог промолчать:

— Вынесла нечто похожее?

Она улыбнулась своей любимой улыбкой «я-знаю-все-обо-всем»:

— Будь осторожен, Грант. Уайтхолл — это не Гаррет.

Он был слишком озадачен и удивлен, чтобы спорить с ней, пока она оставляла деньги за обед и вставала. Она сравнила его с Джеммой, которой промыли мозги? Он был в здравом уме, не с промытыми мозгами, даже если Уайтхолл считал иначе, чего Рэйна не могла знать в любом случае. Это означало, что она намекала на Гаррета. И это имело еще меньше смысла.

Грант вынул бумажник и выбросил Рэйну с ее играми из головы.

«Правда?»