Однажды в Италии (джен)

Зовут меня Анина. Родилась я в деревушке, рядом со славным городом Турином, во владениях герцога Савойского, в семье перчаточника. Нельзя сказать, что деньги было некуда девать, но дело это все же прибыльное и уважаемое. Матери у меня не было — умерла при родах. Мы с отцом друг в друге души не чаяли. Я помогала ему, как могла. Даже его ремесло освоила немного. Не так виртуозно, конечно, — куда мне до него! Но он меня баловал, работой не любил нагружать. Росла я вольно.

С нашим семейством водил дружбу местный священник. Я очень любила его слушать: таким знатным рассказчиком он был, а я сама от природы любопытна. Однажды зашла в гости к нему, а его самого не нашла, зато увидела раскрытую на столе книгу, оставленную святым отцом. Книга была такая красочная, что я от нее глаз не могла оторвать. Так и сидела с ней, жадно разглядывая, забыв, зачем пришла и где нахожусь. И так мне вдруг отчаянно захотелось самой прочитать, что там написано. Я не заметила, как зашел святой отец. Оказалось, что он давно уж вернулся и наблюдал. Тогда-то он и решил научить меня читать. Мир обретал удивительные краски. Я была счастлива. Стало получаться. Тогда мой наставник взялся учить меня не только читать, но и искусству каллиграфии и математике. А к семнадцати годам я дошла до освоения астрономии, риторики, полемики и трудов некоторых греческих философов, надо сказать, не самых канонических, включая Платона. А та книга, что так меня пленила, с которой все началось, и вовсе оказалась "О природе вещей" Лукреция Кара! И где только такие книги раздобыл мой ученый друг? Вероятно, судьба его была не так проста. О нем я знала только, что он не с рождения в нашей деревне, пришлый. А только знания его были много выше, чем у простого деревенского священника... Этого я так никогда и не спрошу...

В те времена, герцогство Савойское, как и вся Италия, было втянуто в большую войну. Наше герцогство то объединялось с Францией и Венецией против всех герцогств Италии, Испании и других стран, то наоборот. Правда, последние годы было довольно спокойно. Это были годы очередного перемирия. Вскоре же французский король бежал из испанского плена, собрал силы, привлек на свою сторону папскую область, Венецию, Милан, другие итальянские города, швейцарских наемников, объявил войну Испании, заявил вновь свои права на Неаполь и на Савойское герцогство. И началось! Но теперь на наших землях. Миланцы со швейцарскими наемниками прошли через нашу деревню... Отца убили... учителя тоже... чудом мне удалось выжить, не попасть в плен на потеху солдатне... Я переждала время... Одной в разграбленном селении, без дорогих сердцу людей делать было нечего. Я решилась идти на юг, предположив, что войска ушли на восток, на соединение с венецианцами. Пошла на отчаянный шаг: остригла волосы, переоделась в мужское платье. На удивление без особых происшествий добралась до Ниццы. Мне понравился этот город. Он долго держался в стороне от волнений, хотя и выходит к морю и принадлежит так же савойскому дому. Там я пошла на еще более отчаянный шаг: вступила в братство бенедиктинцев, в монастырь Симье. Учитывая мои познания, это был самый верный способ прокормиться. Более того, я получала невиданный доступ к огромной монастырской библиотеке — столько книг в одном месте я еще не видела! И это был способ обрести покой. Удивительный парадокс: обрести покой там, где ежеминутно угрожает опасность куда более мрачная, в своей перспективе, чем, быть может, все швейцарские наемники со всеми своими железяками, пушками и аркебузами. И этот покой я, действительно, нашла. На целых три года. Пока не была раскрыта, когда случилась лихорадка. Меня заперли в келью. Заклеймили, били, прижгли щеку, изуродовав навсегда — это первые увечья, которые нанесет мне судьба. Капитул, совет монастыря решал, какова моя участь за страшное святотатство: быть побитой камнями или быть замурованной в стене заживо. Меня спасла моя любознательность и дни, проведенные в библиотеке Симье. Однажды я наткнулась на явно давно всеми забытый чертеж с пояснениями еще со времен, когда строился этот монастырь, семь веков назад. Там говорилось о тайном ходе. Просчитав, что он рядом с местом моего заточения, я рискнула. Получилось. Однако, из города выбраться не могла. Меня укрыла одна прачка. Крепкая, бойкая, с веселым нравом, живым умом и храбрым сердцем. Укрывала, рискуя жизнью. Она была немногим старше меня. Мы быстро подружились. Я помогала ей.

Когда я совсем оправилась и решила, что делать дальше, тут впервые война дошла до Ниццы. Французский король и Венеция заключили союз с давним врагом итальянских земель: с султаном Османской империи и османскими пиратами. Они, наконец, решили взять герцогство Савойское с моря. Они ураганом обрушились на нас. Неожиданно. Раньше, чем савойцы могли бы подойти на помощь. Эти пиратские нехристи сметали все подряд. Горожане слабо сопротивлялись, кто как и чем мог. И вот тут моя отважная подруга совершила то, чего никто не ожидал. Она со всех ног кинулась на ничего не подозревавшего знаменосца, ударила его по лицу со всего маху валиком для белья, отобрала знамя, повернулась к осаждающим спиной, нагнулась и... задрала юбки! Пираты совершенно опешили от неожиданности на какое-то время. Этой паузой воспользовались жители города и перешли к решительной обороне. Кто-то издал боевой клич, и понеслось! А моя подруга сначала орудовала отобранным знаменем, а затем подобранным мечом. Я по ее примеру, схватив валик для белья, билась рядом с ней, не скрываясь, не пряча лица, не боясь, что узнают, не думая ни о чем — удивительная пустота в голове была. Она же сражалась так, будто всю жизнь только этим и занималась! И вот, когда силы, казалось, были уже на пределе, подошло войско герцога и погнало неприятеля обратно на корабли! Мы выжили!

Правда, в этом бою я получила второе увечье, оставшееся навсегда, — хромоту.

Но теперь мне оставаться здесь уж совсем нельзя было. Как ни хотелось покидать мою дорогую подругу, пришлось идти, пока в городе царил хаос и я никому не была интересна. Однако, идти было невозможно. И подруга вновь помогла: раздобыла мне ослика. Мы попрощались.

Я снова была в пути. Вновь в монашеской рясе. Хотя, в сумке у меня теперь лежало и женское платье. Но путешествовать все же спокойнее в виде монаха. И прокормиться можно милостыней. А уж когда доберусь до места, там решу, что делать.

Я шла на восток. Дорога привела меня в Верону. Однако, в двух днях пути от нее меня снова поджидала неприятная неожиданность. На лесной дороге, где-то недалеко от озера Гарда, на меня напали разбойники. И вот тут, на мое счастье, на этой дороге оказался мой нынешний хозяин. Он отбил меня от них. Вскоре мы оказались в его небольших владениях. Пока ехали, много говорили. Удивительно, но знатный сеньор разговаривал со мной просто и по доброму. Мы много смеялись. Ему понравилось мое чувство юмора и он предложил мне стать его шутихой.

Вот, с тех пор, без особых уже приключений и служу ему, и жизнью довольна (особенно хозяйской библиотекой!). Служба моя свободная и веселая. Мой сеньор меня ценит, а я ему верностью отвечаю. А теперь, пожалуй, еще все веселее делается...