Малфои всегда оказываются на высоте (гет)

Завтрак проходил в мучениях.

Грейнджер расхаживала по кухне в пижаме вся такая взъерошенная и притягательная, а Драко молча благодарил всех богов, что выбрал сегодня парчовый халат. Он никогда бы не подумал, что мужская пижама может выглядеть сексуально, это же не шелковый пеньюар, но даже то, что она принадлежала Уизли, не помешало его члену отреагировать.

Оставалось уповать на то, что Грейнджер не успела освоить легилименцию. Он правда не хотел, чтобы она наткнулась на подобные мысли, иначе щека у него будет гореть очень и очень долго...

Не стоило об этом думать.

И об этом тоже.

— Чем сегодня займешься? — спросила она, и Драко едва не выболтал именно то, что было у него на уме.

К счастью, какая-то часть его мозга, которая не была затуманена мыслями о сексе, заткнула его раньше, чем он успел подписать себе смертный приговор.

— Почитаю что-нибудь.

— Я встречусь с Невиллом, чтобы обсудить поставку трав, но это недолго. А днем можно составить список тех, кто тебя ненавидит и осмелится угрожать. Вдруг догадаемся, кто виноват.

— Невилл Долгопупс? — Они с Грейнджер всегда тесно общались. Драко помнил, как на зельях они двое переминались у котла, стоя очень близко друг к другу. — Чем он сейчас занимается?

— У него лавка на Косой аллее, довольно успешное место.

— Долгопупс... Ах, точно, «Гербарий Долгопупса» — не самое оригинальное название, между прочим. Женат, двое детей, доход от магазина каждый год увеличивается на десять процентов. Неплохо.

Драко проигнорировал легкое чувство облегчения, затопившее его при воспоминании о семейном положении Долгопупса, которое переводило того в категорию неподходящих мужчин. Если бы Малфой интересовался Грейнджер — в чем он сознался бы лишь под пытками, — Долгопупс не стал бы ему конкурентом.

— Ты многое знаешь о Невилле, — с тревогой отметила Гермиона.

— Я обо всех много чего знаю, — поправил Драко.

— Полезно, — закончив завтракать, Грейнджер отправила посуду в раковину, где ложки с тарелками начали сами по себе мыться, и убежала в ванную.

Сегодня она собиралась дольше, чем вчера. Ради женатого мужчины не стоило бы так стараться. Наконец, Грейнджер предстала перед ним в неопрятной мантии, со стянутыми сзади волосами. Она ужасно выглядела, и у Драко просто руки зачесались разгладить складки на ее одежде и заправить за ухо выбившуюся прядь.

— Когда я вернусь, давай пройдем по списку твоих врагов, посмотрим, получится ли сузить круг подозреваемых.

— Как бы вы ни удивлялись, я не настроил против себя весь мир, — огрызнулся Драко, почему-то разозлившись.

— Знаю, — помолчав, Грейнджер убрала с лица волосы. — Просто я не думаю, что Гарри... он бывает... предвзят. Он четко делит мир на «нас» и «их», а никто из «нас», разумеется, не будет угрожать чьей-то жизни.

— Тогда как с большей вероятностью мне угрожает кто-то из «Нас», — заключил Драко.

— Я рада, что он не утратил некоторую наивность...

— Но?

— Но это значит, что он скорее всего упустит из вида правду. У него бывает. Он плохо видит общую картину и не умеет абстрагироваться. Он во все вкладывает всю душу, и это... замечательно. Это его суть, так он стал героем. Но иногда нужно подходить к делу с ясной головой.

— И тут вступаешь ты.

Грейнджер слегка покраснела, но не стала изображать ложную скромность.

— И тут вступаю я, — взяв плащ, она перебросила его через руку, затем замерла в дверях. — Гарри никогда не простит Снейпа. Я никогда не прощу Дамблдора. Из-за глупого пророчества он бросил мальчишку на съедение волкам.

— Ты никогда не верила в пророчества, да? Помню, как ты выскочила с прорицаний, — Драко усмехнулся, как наяву слыша ее возмущенный голос, после того как ее назвали приземленной. — Панси так тебе завидовала: тоже хотела уйти, но так и не осмелилась. Но согласись, пророчество исполнилось. Несмотря на все интриги Дамблдора, Поттер справился.

— Я имела в виду не Гарри, а... тебя, — едва слышно проговорила Грейнджер и сразу же покинула квартиру.

Он был настолько сбит с толку мыслью, что Грейнджер думала, будто Дамблдор предал его, что оделся меньше чем за час. Маяться без дела предстояло еще долгие часы, оставалось лишь размышлять.

Дамблдор.

Его Драко ненавидел едва ли не больше, чем самого Волдеморта. Злой Волдеморт угрожал тебе и твой семье, в этом не было ничего неожиданного. Ты знал, на что шел, когда заключал сделку: Темная метка, вечная верность, опасность смерти и немилости в обмен на силу, богатство и власть над людишками.

В каком-то смысле это было разумно. Риск был велик — слишком велик, как оказалось, — но и награда ему соответствовала.

Дамблдор же предлагал ложь, обман, пожизненное рабство, эмоциональный шантаж и жизнь с чувством вины — ради чего? Мира людям? Ничего конкретного — ничего, что можно положить в ячейку «Гринготтса». Наверняка Дамблдор жульничал в картах и играл крапленой колодой. Он столько всего мог сделать в последний год школы, чтобы защитить Северуса и Нарциссу, но не пошевелил и пальцем, дожидаясь, когда будет слишком поздно. Даже рассчитывал, что будет поздно.

А ведь он-то выступал на стороне «добра».

Поттер не понимал, что задумал старый мерзавец, но понимала Грейнджер. Она оказалась еще проницательнее, чем Драко о ней думал. Сейчас, когда школьные годы и другие проблемы остались позади, было бы интересно свести их с Блейзом и Панси в одной комнате и посмотреть, что из этого выйдет.

Открывались явные возможности. Явные. Через Грейнджер он мог получить доступ к совершенно новой иерархии власти, путь к которой был ему до недавнего времени закрыт всего-то из-за того, что отец ошибся, выбирая сторону в войне.

Но, пожалуй, будет лучше, если на первой встрече все оставят палочки за дверью.

А если он собирался наладить отношения с Грейнджер, пора было браться за «домашнее задание». Драко призвал из своей комнаты перо и пергамент и принялся составлять список людей, которые таили злобу на отца.

На обед Грейнджер не явилась, чем вызвала небывалое раздражение. Драко не мог понять, как работают магловские штучки, и не осмелился их трогать: вдруг что-то останется у него в руках или его рука останется в чем-нибудь — кто знает, какие ловушки она поставила, чтобы Уизли не лазил в ее шкафчики. Так что обед пришлось готовить самостоятельно.

Руки Драко, конечно, не испачкал, все-таки он был волшебником, но все равно чувствовал себя отчасти грязным. К сожалению, не так, как бывает после вечеринки с тремя ведьмами, галлоном шоколада и палочкой сельдерея. Слишком уж напомнило о времени в бегах. Драко тогда выучил множество заклинаний по домоводству: Северус был заядлым холостяком, так что оставалось либо учиться, либо помереть с голоду.

По крайней мере, в квартире Грейнджер его никто не видел. Придется взять с нее Непреложный обет, чтобы не рассказала Поттеру.

Когда Грейнджер вернулась домой, Драко обзавелся списком врагов длиной с ее эссе по зельям и пребывал в дурном настроении верблюда, который, страдая желудком, ударился ступней о камень.

— Где ты была? — возмутился он, едва она появилась в дверях.

— Соскучился? Я тронута.

— Мне было скучно, так что да, — проворчал Драко, в качестве лучшего извинения, на которое был способен.

— Ты только что?.. Забудь, — Грейнджер целую вечность снимала плащ и вешала его в шкаф. — Ладно, теперь я вся твоя, э-э... то есть будешь чай?

— Как отказаться от такого предложения, — протянул Драко, следуя за ней на кухню, где Гермиона поставила чайник.

— Я бы сказала, — сухо произнесла она, — что ты не из тех, кто когда-нибудь отказывается от предложений.

Драко засмеялся, чем удивил их обоих.

— Ты удивишься. Я всегда отказываюсь пить с Забини вторую бутылку огневиски, я никогда не принимал ничего от близнецов Уизли и взял за правило никогда и никуда не ходить под прицелом палочки. Если ты слышала другое, скажем так: общественность переоценивает мою сговорчивость.

— Не сомневаюсь. Я как раз слышала, что ты очень отзывчивый человек, — Грейнджер насыпала в глиняный заварник три ложки чая, залила горячей водой и поставила на стол вместе с двумя чашками (в этот раз даже с блюдцами, что не без удовольствия отметил Драко). — А теперь я расскажу, какие сплетни сегодня услышала.

Грейнджер умела обращать внимание на детали и обладала чертовски хорошей памятью. За время, проведенное с Долгопупсом и его друзьями на Косой аллее, она умудрилась узнать невероятное количество подробностей о жизни и занятиях волшебников.

— Мало кто ждет Люциуса из тюрьмы, — сообщила она. — Но все, с кем я говорила, просто жалуются и ничего больше. Им и так есть чем заняться. По большому счету, на Люциуса им плевать.

— Люди обычно не признаются, что участвуют в преступном сговоре, если ты остановился с ними поболтать, — не согласился Драко. — Откуда тебе знать, о чем они думают?

Гермиона пожала плечом.

— Неоткуда, но все знают о нашей взаимной неприязни. Если кто-то хочет отомстить, он вероятнее поговорит со мной, чем с Гарри или Роном. Вдруг я пожелаю примкнуть к кампании по избавлению мира от Малфоев.

— Возможно, за этим стоит кто-то, кто ненавидит моего отца, а не меня, иначе я бы уже давно получал угрозы, — вытащив список, Драко разложил его на столе. — Здесь наиболее вероятные кандидатуры.

— О, ты даже ранжировал их по степени ненависти, умению интриговать и финансовым ресурсам. Пригодится, — рассеянно заметила Грейнджер, проводя по списку пальцем. — Вряд ли это он. Последние две недели у него отпуск.

— Отличное алиби, между прочим.

— Твоя правда.

Грейнджер притянула к себе блокнот — один из многих, которые валялись по всей квартире и всегда были под рукой — и что-то записала. Вдвоем они знали чуть ли не всех волшебников в Британии, а также чем те занимаются и где находятся. Драко начал подозревать, что Грейнджер не просто какой-то исследователь, которому время от времени подворачиваются проекты от Министерства.

Несмотря на их обсуждение, список не становился короче — только детальнее.

— Нам нужен Забини, — наконец подытожил Драко. — Он лучше всех умеет задавать неловкие вопросы. Поттер с Уизли, разумеется, стараются изо всех сил, но все-таки они из Министерства.

— Надеюсь, ты не предлагаешь отправить Забини допрашивать подозреваемых, держа их под прицелом палочки.

— Я предполагаю, что у Забини больше шансов разузнать о соседях, особенно если сопроводить вопрос звоном монет из хранилища Малфоев.

— Ладно. Я подумаю, как это устроить, — она потянулась, разминая спину с привычной легкостью человека, который всю жизнь горбился над книжками, но Драко больше не доверял этой обманчивой видимости. — Черт, только посмотри на время! Теперь ясно, почему я умираю от голода.

Грейнджер всегда готовила по-магловски. Драко ни разу не видел, чтобы она воспользовалась магией, заваривая чай или кофе, готовя завтрак, даже если всего-то и требовалось, что высыпать хлопья в тарелку и залить молоком. Он не понимал, почему бы не идти по пути наименьшего сопротивления, учитывая, что и готовила она не сказать, что замечательно. Ведь Грейнджер — перфекционист. Что мешает ей взмахнуть палочкой и получить все готовое? Это было... странно.

— У тебя есть вино? — поинтересовался Драко.

Вино было. Ненамного лучше уксуса, но хотя бы с градусами. А самое главное, что после выпитой половины бутылки плохое вино становилось гораздо вкуснее. После выпитой целой бутылки можно было притвориться, что оно и вовсе было неплохим, пусть даже ужин подкачал.

Грейнджер не уступала ему в скорости опустошения бокала, чем впечатлила, хотя алкоголь явно сказался на ее мозгах, потому что только этим можно было оправдать ее дальнейшие слова:

— Знаешь, мы как женатая пара: сидим вместе после тяжелого дня интриг, ужинаем и запиваем все бокалом хорошего вина.

— Ничего подобного, — не согласился Драко. — Во-первых, вино так себе, а во-вторых, мы должны сидеть за нормальным столом, человек для шестнадцати, с вазой-эпернэ и цветочными композициями.

Грейнджер, вероятно, была единственной из его знакомых, кому не требовалось заглядывать в словарь, чтобы понять, о какой именно вазе речь. Не потому, что эпернэ у нее была, а потому, что Грейнджер выучила бы правила столового этикета чистокровных просто на всякий случай — вдруг у нее кто спросит, что же это такое. Драко был убежден, что она знает все. Грейнджер, наверное, брала с собой в постель словарь, что, право слово, было пустой тратой времени. Вот если бы можно было выпить Оборотное и превратиться в книгу, чтобы попасть к ней в кровать...

— Хочешь сказать, твои родители сидели на разных концах стола и переговаривались через эпернэ или посылали друг другу эльфов с записками вроде «пожалуйста, передай соль»? — хихикнув, она наполнила их бокалы.

— Не глупи, для этого есть Акцио.

На секунду Грейнджер поверила ему, а потом прыснула.

— Я-то думала, пользоваться магией за столом — признак дурного тона, — и она отставила мизинец в узнаваемом всеми жесте-свидетельстве непомерного снобизма.

— Дурного, если речь о том, чтобы проклясть соседа. На Акцио не обращают внимания.

— Ах вот как, — Грейнджер понимающе кивнула. — Кто-то должен написать книгу по этикету, как действовать в таких ситуациях.

— Ее сто лет как написали. Такая книга у меня в библиотеке. Как бы еще я приобрел безупречные манеры и отменное чувство вкуса?

— Прочитал, наконец, после окончания школы? — спросила она и тут же застыдилась.

Старая добрая Грейнджер, не следящая за языком и, как назло, пугающе точная в своих наблюдениях.

— Я был ужасным ребенком, — медленно проговорил Драко, — и сравнительно плохим подростком. Я повзрослел. Я давным-давно не называл никого грязнокровкой, и, думаю, можно с уверенностью сказать, что все идеи о превосходстве чистокровных из меня напрочь выбило определенными событиями.

— Наверное, мы тоже были не сахар, — сказала Грейнджер, внимательнейшим образом разглядывая пальцы, которыми выводила на столе круги.

— Поттер и сейчас не очень.

Открыв рот, она подняла голову, готовясь возразить, но передумала.

— Вероятно, с тобой — да, но должен же кто-то напоминать тебе, что малфоевское очарование действует не на всех.

— Я думал, Грейнджер, это твоя задача.

— По-моему, ты еще не пытался меня очаровать, — ответила Гермиона как будто даже с сожалением.

— Конечно нет, иначе бы ты сразу заметила. В этом-то и сложность с умными девушками: с ними работает лишь честность и прямолинейность, а я ведь не похож на Долгопупса, — Драко театрально передернул плечами. — Малфои не опускаются до честности — только в крайнем случае, и нужно сразу избавиться от свидетелей.

— Долгопупсу... то есть Невиллу честность совсем не повредила, так что не зарекайся. Ты видел его жену? Гарри с Роном никак не перестанут пускать по ней слюни, — Грейнджер изобразила в воздухе выдающиеся достоинства миссис Долгопупс жестом, который, очевидно, переняла у Поттера с Уизли.

— Как, ради всех святых, он смог ее заполучить?

— Наверное, я не должна это говорить... но я слышала, что природа наделила его, кхм, богатством.

— Чепуха, Грейнджер, куда ему до моего богатства.

Гермиона вытаращила глаза.

— Чему ты удивляешься? Ты же не могла не заметить, что я чуть ли не самый богатый мужчина в магическом мире?

— Деньги? — выдавила она. — Ты решил, я о деньгах?

— О, — выдохнул Драко. — Ты об этом. Удачи ему тогда. Но ты-то должна понимать, что важен не размер палочки, а способности волшебника, — пожал он плечами. — А по-настоящему искусный волшебник должен творить магию и без палочки.

Покраснев, Гермиона уставилась на стол. Слишком пристально уставилась. Не было никаких сомнений, о чем она думает.

Вот и хорошо.

Пора бы кому-то еще лицезреть перед мысленным взором неприличные картинки.

Этой ночью Драко еще больше встревожился: довольно любопытные воспоминания о выходных, проведенных в Париже вместе с тремя очаровательными леди, с которых он начал еженощное расслабление, каким-то образом перетекли в фантазии о Грейнджер, мечтающей оценить его беспалочковую магию.

Он превращался в одержимого.

Больше, чем обычно.

Драко проснулся поздно, с тяжелой головой и тошнотворным привкусом во рту.

Он доплелся до ванной комнаты и привел себя в какой-никакой порядок — до обычного совершенства было далеко. Мозги в нынешнем состоянии не могли осмыслить даже такие понятия, как «дверь» и «ручка», поэтому беспокойство Драко, вызванное зацикленностью на Грейнджер, отошло на десятый план, если вообще не объявило выходной.

В голове была такая каша, что даже думать о сексе не хотелось. Все мысли были заняты кофе, беконом и зельем от похмелья, и места для грейнджеровских красивых ног просто не оставалось.

В общем-то, хватило бы и кофе с беконом.

Драко шлепнулся за стол, и перед ним тут же возникла кружка кофе. Некоторая часть нейронов, проявившая большую сопротивляемость к алкоголю, активировалась и воздействовала на руку, чтобы поднести чашку к губам.

Драко опустошил ее в один глоток: горечь обожгла горло, нос, проникла в голову и вернула к жизни тщательно сбалансированный механизм, известный под именем Драко Малфоя.

Вслед за кружкой появилась бутылочка с голубой жидкостью — зелье от похмелья, которое он так же опрокинул в себя, — а потом еще одна порция кофе. Ее уже Драко смаковал гораздо дольше.

— Есть будешь? — раздался голос, и он кивнул, не совершая резких движений.

Когда завтрак был готов, зелье уже подействовало, и Драко невозмутимо обмакивал длинные кусочки хлеба в желток. Пусть Грейнджер в целом готовила не очень, но завтрак у нее вышел просто отличным.

Драко замер, пораженный страшной мыслью, так и не донеся тост до рта. Кусочек хлеба обвис, закапав желтком тарелку.

Черт возьми!

Грейнджер умела готовить завтрак. Она застала его врасплох этим талантом в минуту, когда он был наиболее уязвим — разумный и достойный восхищения ход — и вынудила съесть бекон. Она получила официальный статус его идеальной женщины.

Новое открытие не помешало Драко попросить добавку: приговоренным положен плотный завтрак.

Позже он разлегся на диване с третьей чашкой кофе в руке, подложив под спину подушки, чтобы пить и не давиться, а одну сунув под ноги, и размышлял о смысле жизни с особым упором на прелести бекона. По крайне мере, проблема по имени Гермиона отвлекла его от мыслей об угрозах.

Грейнджер плюхнулась в кресло напротив.

— К нам скоро пожалуют гости.

Драко издал какой-то звук, показав, что услышал ее, и наступила благословенная тишина.

Их гость появился без предупреждения ровно в одиннадцать часов. Минута за минутой текли в расслабленной, почти семейной обстановке, а в следующее мгновение квартиру наполнила ругань злющего волшебника, многословно выражающего свое мнение на трех языках сразу.

— Забини, — приветствовал Драко, даже не открывая глаз. — Как мило с твоей стороны к нам присоединиться.

— Какого черта ты удумал?! — возмутился Забини, когда у него закончились проклятия и он начал повторяться.

Драко приоткрыл глаз.

— Не представляю, о чем ты говоришь. Понимай это именно как настоящее «не представляю», а не слабую попытку разыграть из себя невинность.

Гермиона кашлянула.

— Думаю, Забини могло расстроить то, как именно он здесь оказался.

— Чем ему не понравился портключ? — поинтересовался Драко.

— С портключом все нормально. Просто, знаешь, чтобы о нашей встрече никто не узнал, нам пришлось пойти на некоторые ухищрения, — Гермиона поднялась на ноги, выглядя слегка виноватой. — Формально, Забини сейчас не в моей квартире, а помогает мракоборцам с расследованием.

— В том, как меня арестовали, не было ничего «формального», — возразил Блейз. — Вот громилы были. И отказов они не принимали.

— О, я с ними встречался. Умеют убеждать, не правда ли? — Драко спустил ноги на пол и сел прямо. — Все равно рад тебя видеть.

Забини принюхался.

— Здесь пахнет кофе? И беконом? Знаете, я даже не успел позавтракать.

Гермиона вздохнула:

— Вас прокормить не легче, чем Рона.

— Обойдемся без оскорблений, — предложил Забини. — Вы же хотите попросить меня об одолжении.

— Я не хочу, — легко поправила Гермиона. — Так что, если я сделаю тебе завтрак, ты будешь должен мне.

— Бессердечная женщина, — пробормотал Забини себе под нос.

— М-м-м, — согласно протянул Драко, с восхищением рассматривая задницу удаляющейся на кухню Грейнджер. Забини тоже отметил ее достоинства, чем заработал недружелюбный взгляд. Блейз просто ухмыльнулся — он всегда был бесцеремонной сволочью.

Пересказ событий, приведших Забини в квартиру, не занял много времени. Он уже слышал про угрозы, но думал, что Драко вместе с матерью проводит дни в Париже.

— Я все равно собирался послать тебе сову. Была пара странных моментов. Какие-то чужаки вертелись у дома, интересовались тобой и твоим местоположением.

— Ты их не узнал, да? — уточнил Драко.

Забини покачал головой.

— Не узнал, наверняка выпили Оборотное. Не стали бы же они выходить на разведку, не замаскировавшись?

— Может, это пуффендуйцы.

— О да, прирожденные игроки. Что бы мы без них делали?

— Заскучали, потому что некого было бы пинать, — ответил Драко, и они оба ухмыльнулись.

Грейнджер вернулась в одной руке с чашкой, на которой громоздилась тарелка с сэндвичем, и кофейником в другой. Забини избавил ее от части ноши, и Гермиона подвинула к дивану низкий столик, чтобы поставить туда кофе.

— Я в ванную, — сообщила она. — Включу магловскую музыку и буду слушать ее очень громко, так что, чтобы вас не мучить, наложу заглушающие чары.

— Я расскажу, до чего мы договоримся, — пообещал Драко.

— Обязательно, — подтвердил Забини.

Когда за Гермионой закрылась дверь, Драко наколдовал собственное заклинание против подслушивания. На всякий случай. От Гермионы можно было ждать какого-нибудь подвоха.

— Так у тебя есть идеи, кто за всем стоит? — перешел к делу Забини.

— Ни одной, — ленивым движением палочки Драко приманил список с подозреваемыми и протянул Блейзу. — Кто-нибудь бросается в глаза?

Забини читал список, поедая сэндвич. Когда его внимание привлекло чье-то имя, он ткнул в него пальцем, оставляя грязный след.

— Потрясающе, — восхитился Блейз, слизывая с пальцев жир от бекона. Он налил в чашку кофе и уставился в никуда, обдумывая полученные сведения. — Честно сказать, не думаю, что это кто-то из списка. Большие шишки не стали бы заморачиваться с угрозами, а у мелкой рыбешки не хватило бы духа.

— Но ты все равно разведаешь обстановку, — утвердительно произнес Драко.

— Конечно.

— Все расходы на мне.

Забини не сдержал сытой отрыжки и довольно погладил живот.

— Я сообщу, когда что-нибудь узнаю. Но постарайтесь меня больше не арестовывать.

— На что ты жалуешься? Всегда можешь сказать, что ты очень плохо себя вел, но они ничего не смогли на тебя повесить и отпустили. Твоей репутации это только пойдет на пользу.

— И правда, — Забини еще раз наполнил кружку. — Так что... вы с Грейнджер? Не такой уж это сюрприз, конечно. Тебе всегда нравились командирши.

— Ничего подобного.

— Да ладно, на шестом курсе ты за ней как щенок таскался. Слепой бы заметил.

— Я за ней следил.

— Разумеется, — и Блейз ткнул его под ребра.

— Нет никаких нас с Грейнджер, — повторил Драко, игнорируя фамильярный жест в угоду разговору.

— Ах, она строит из себя недотрогу. Молодец.

— И я за ней не увиваюсь.

— Но хотел бы.

Драко повел плечами.

С Грейнджер он хотел переспать — и в этом не было проблемы. Отец придерживался взглядов, что Малфои могут заниматься чем угодно, с кем угодно и сколько угодно. (Очевидно, Люциусу пришлось завязать с этой привычкой после свадьбы, потому что мать Драко была не из тех, кто мирится с ходящим налево мужем, а отец все-таки не желал расставаться с драгоценными частями тела.) Нет, сложность крылась в том, что после секса с Грейнджер захочется говорить.

Отец не перевернулся в могиле лишь потому, что был еще жив.

Забини тихонько ахнул. Это было «ах», выражающее максимальную степень дружеского сочувствия и понимания.

— Попробуй ее очаровать, — предложил он.

— Здесь я уже подложил себе свинью, — эта тактика теперь приведет к полному провалу, ведь Драко уже сказал, что на его чары купятся только дураки.

— Ладно. Тогда пригласи ее поужинать, слегка напои и предложи прямо. Она может и отказать, но хотя бы будет не в том состоянии, чтобы отхватить тебе яйца.

— На деликатный подход не тянет.

— Она дружит с Поттером и Уизли, по ее стандартам это не просто деликатно, а вообще изощренно. Если ты не станешь весь вечер болтать о квиддиче, не поцапаешься с барменом и не будешь полчаса разглагольствовать, положив ей голову на плечо, что она твой самый лучший друг, считай, романтика удалась.

— Стоит попытаться.

— Еще как. Ты сох по ней с шестого курса. Выброси ее уже из головы хоть как-нибудь. А если все пройдет неудачно, обещаю занести тебе в Мунго виноград, — Забини вновь пихнул Драко под ребра.

Громкий стук из ванной подсказал, что Гермиона вот-вот к ним присоединится. Драко отменил свое заклинание, а Забини плавно перешел на пересказ свежих сплетен об их одноклассниках.

Когда Гермиона вошла в гостиную, Блейз как раз был на середине пикантной истории про ловца «Пушек Педдл» и козу.

— Ну что, вы закончили строить планы?

— В целом да, хотя Забини согласен со мной, что вряд ли это кто-то из списка.

— Один из «нас», выходит, — вздохнула она и выругалась.

— Если ты о членах Ордена... вряд ли они, — Забини отмахнулся от идеи, как от ошибочной. — Если угрозы идут от тех же идиотов, которые задавали вопросы о Драко... они новички. Вы же... я бы не хотел столкнуться с кем-нибудь из вас в темном переулке. Даже Долгопупс под конец войны стал ничего. А этих недоумков я смогу победить даже со связанными за спиной руками. Если хотите узнать мое мнение — если нет, я все равно поделюсь, — Драко угрожают те, кто были гораздо младше нас и не участвовали в войне. Те, которые хотели бы участвовать, а теперь думают, будто это так храбро и благородно — отправлять злые записки.

— Значит, обычные дураки, — с легкой горечью произнесла Гермиона.

— Поиск нам это не упрощает, — заметил Драко. — Мы живем среди одних дураков.

Гермиона едва улыбнулась и не стала возражать.

— Остается надеяться, что они клюнут на наживку и Гарри выведет их на чистую воду. Похоже, это наш единственный шанс кого-то поймать.

— Чудесно, — обронил Драко. — Я безмерно счастлив положиться на Поттера.

— Спорим, он безмерно счастлив помочь, — встрял Забини, и Драко почувствовал себя гораздо лучше.

Блейз остался на обед, который они провели, нещадно критикуя министра магии и соревнуясь, кто припомнит о нем самые гнусные сплетни. Выиграл Забини: он умел врать без всяких угрызений совести.

Блейз вернулся по каминной сети в Министерство, предварительно пообещав сообщить, если выяснит что-нибудь полезное, и навязавшись на ужин, как только ситуация разрешится. В квартире вновь воцарилась атмосфера мирного утра. Драко развалился на диване со стопкой хороших книг и парочкой очень плохих, а Гермиона устроилась за столом работать над своим таинственным проектом.

Он наблюдал за ней: за тем, как она наматывает волосы на палец, пока пишет, как каждые пятнадцать минут растирает шею, как встает и ходит по квартире, зачитавшись чем-то особенно интересным.

Совет Забини был в какой-то степени верен, но Драко был не готов пойти на риск и получить отказ на предложение поужинать. Грейнджер нужно было чем-то соблазнить, чтобы она не смогла устоять.

— Я тут подумал, — заговорил Драко.

— М-м-м, — Гермиона даже не подняла головы от бумаг.

— Раз уж трактат Хейнсия так тебе нужен, я просто обязан им поделиться. Это меньшее, чем я могу отплатить за твою помощь. Но выносить трактат из Мэнора я не позволю — тебе придется читать его там.

Широко улыбаясь, Гермиона кивнула.

— Спасибо большое.

— Разумеется, как радушный хозяин, я просто обязан буду тебя накормить. Пообедаем, может?

— Пообедаем?

— Да, знаешь, этот прием пищи в середине дня. Или ты предпочла бы поужинать? Увидела бы легендарную эпернэ Малфоев.

Грейнджер не была дурой. Драко видел, как крутятся шестеренки в ее голове, разворачивая плакат со словом «Книги», которые отвлекли ее внимание от настоящей цели этого разговора. Для того, чтобы Грейнджер утратила бдительность, не нужно было ее спаивать — стоило лишь упомянуть библиотеку.

Конечно же, она согласилась. Ради редкого манускрипта она бы поужинала и с Волдемортом.

Всю следующую неделю Драко воплощал свой коварный план по завоеванию сердца, мыслей и тела Гермионы.

Время от времени он заваривал ей чай, показывая, какой он добрый и заботливый. Он не скалился на Поттера, доказывая, что повзрослел, когда тот заглянул отчитаться о безуспешной работе. Он говорил «спасибо» и «пожалуйста», демонстрируя хорошие манеры и давая понять, что ценит ее. Он вместе с ней смотрел телевизор, показывая, что ничего не имеет против маглов.

Гермиона была права: они жили точно женатая пара во всем, кроме официального статуса.

И секса.

Секса у них не было. Ближе всего к сексу он оказался, когда она заснула у него на плече и закапала слюнями одну из его лучших мантий. Этот случай послужил мерой того, насколько ужасно Драко хотелось оказаться к ней ближе, ведь он не только спустил подобную дерзость, но и приобнял Гермиону за плечи и упивался радостью, когда она сонно пробормотала, что от него приятно пахнет. Проснувшись, она не послала в него проклятием, и это было хорошим знаком. Гермиона определенно смягчалась.

Как-то вечером, когда Поттер с Уизли заявились к ним с новыми известиями, операцию «Соблазнить Гермиону» пришлось отложить в дальний ящик. Забини попал в Мунго, где его лечили от нестерпимой головной боли. Кто-то проклял его со спины, а потом начал задавать вопросы, перемежая их пинками в ребра.

— Он поправится, — успокоил Поттер, — но жизнью Забини сейчас не очень доволен. Медсестры жалуются, что он постоянно ругается, а они даже половину не понимают.

Драко продемонстрировал, что его знание простонародного английского мало уступает знаниям Забини, но в другие языки углубляться не стал.

— Полностью согласна, — поддержала Гермиона.

— Он просил передать, что выболтал все, что знал, пусть и не очень много, но теперь они в курсе, что Гермиона тоже замешана, — Уизли явно не одобрял тактику Забини. Он-то, без сомнения, перед лицом нестерпимых пыток не вымолвил бы ни слова, защищая друзей.

Но Забини поступил правильно, потому что Драко хотел, чтобы за ним наконец пришли.

Он дошел до той степени ярости, которую не унять одними лишь ругательствами, и давно преодолел порог, когда полегчало бы от битья вещей, скакнув сразу к желанию убивать. Драко до чертиков надоело тянуть низзла за хвост. Если кто-то рискнет встать у него на пути, он сровняет Министерство с землей.

Эти неизвестные сволочи перешли все границы.

— Значит, так, — отчеканил Драко. — Я возвращаюсь домой вместе с Грейнджер. Вы распространите по Министерству слухи — хоть статью в «Пророке» дайте, — а завтра утром я доставлю этих имбецилов в Министерство по частям. Возражения не принимаются.

— Делай, что душа пожелает, — процедил Поттер, — если сам осмелел, а Гермиону не трогай.

— Не будь идиотом... — но Драко не успел договорить.

— Я сама решу, что делать, Гарри, — решительно заявила Гермиона. — И я пойду. Однако всем нам будет гораздо безопаснее, если мэнор возьмут под наблюдение мракоборцы.

— То есть ты думаешь, что Блейза спрашивали о тебе по чистой случайности? — у Драко закралось подозрение, что мозги Грейнджер начали вытекать через уши — знак был бы хороший, думай она, например, о сексе, но, в самом деле, с этим лучше подождать до более подходящего времени, скажем, до завтра, — потому что предложение отдавало абсурдом.

— Нет, конечно, — Гермиона бросила на него острый взгляд. — Ясно же, что кто-то посмотрел записи о перемещениях по каминной сети и выяснил, где был Забини. Значит, у них есть связь с мракоборцами — мне жаль, Гарри, — и они вполне могут вызваться охранять мэнор. Легче и быстрее пригласить их в гости, чем ждать, когда они наберутся смелости и заявятся сами.

Так предложение не было абсурдным. Драко был недоволен, что не рассмотрел такую возможность сам, и немного обеспокоен тем, что если мозги Грейнджер работали как надо, то все усилия по ее соблазнению ушли впустую.

Поттер скривился, будто разжевал «Берти Боттс» со вкусом рвоты. В обычное время поттеровская гримаса доставила бы Драко большое удовольствие, но сейчас у него не было времени наслаждаться чужими страданиями. Пора было заняться делами: кое-что провернуть, кое-куда попасть, кое-кого помучить.

Грейнджер собралась первой, подарив Уизли с Поттером время отговорить ее еще раз. Она не поддалась:

— Я иду. Вы сами меня впутали. Привели его сюда, попросили присмотреть — этим я и занимаюсь.

Прозвучало довольно трогательно, пусть даже у нее откуда-то взялась бредовая мысль, что за ним нужно присматривать.

— Оставь, Гарри, — вмешался Уизли. — Это опять как с Живоглотом.

— Живоглот? — не заметив появления Драко, они все подпрыгнули от неожиданности.

— Мой кот, — пояснила Гермиона, сверля взглядом Уизли. — И я не понимаю, какое отношение он имеет к Малфою.

— Живоглот был злобным, дьявольским созданием, который кусал всех мимо проходящих, но Гермиона его любила, и все тут. Не хотела ничего против него слышать, — Уизли пожал плечами. — Она такая. Ненормальная.

— Он хотя бы лучше Коросты, — прошипела Гермиона, вся красная, как рак, после слова «любила».

— Да, пожалуй. Хоть на этом спасибо, — вздохнул Поттер. — Могло быть и хуже.

— Да куда уж хуже? — не поверил Уизли.

— Это мог быть Волдеморт.

Драко не слышал, что именно пробормотал Уизли, но мог предположить, что его не в лучшую сторону сравнили с Темным Лордом.

— Нам придется переместиться в Министерство, — сказала Гермиона, поднимая сумку. — Камин связан только с ним. Я пойду последней. Хочу оставить сюрприз для тех, кто решит сюда заглянуть.

— Тогда потом вы переместитесь из центра мракоборцев в мэнор. Там же работает камин? — спросил Поттер.

— Я перемещусь, — поправил Драко. — Мне нужно перенастроить чары для Грейнджер.

— Ну еще бы, — пробурчал себе под нос Уизли. — Развесил по всему мэнору защиту от грязнокровок?

— Если бы ты подумал, Уизли, — голосом Драко можно было замораживать воду, — то понял бы, что приличные люди так не выражаются. А защита предназначена для того, чтобы пускать исключительно родных — когда нужно отвадить нежеланных посетителей, мы никогда не обращаем внимания на кровь, — так что на протяжении своего визита Грейнджер станет почетным членом семьи Малфой. Разве не здорово?

Драко не упомянул, что Грейнджер будет первой маглорожденной, которая пересечет порог его дома, не считая тех, кого закопали под фундаментом в двенадцатом веке.

На Уизли не было лица. Рыжий бросил взгляд на Гермиону, потом на Драко, пришел к заключению, которое ему очевидно не понравилось, но не успел надавить, потому что Грейнджер затолкала всех в камин, оставшись замыкать ряды, и их унесло в Министерство.

Путешествие по коридорам проходило в строжайшей секретности. Поттер с Уизли ушли вперед разгонять сотрудников по кабинетам, чтобы Драко с Гермионой остались незамеченными. Статья в «Пророке» сработала бы лучше, но и так вышло неплохо: сотрудники разбежались по комнатам, но ничто не мешало им смотреть с помощью магии сквозь стены — это даже поощрялось.

За десять минут новости о том, кто и куда направляется, облетели все Министерство, а если кто-то умудрился их пропустить, Поттер с Уизли еще пару часов походят по этажам, во всю глотку обсуждая Малфой-мэнор.

Этот ход сложно было назвать изящным, но он даст свои плоды.

Драко, конечно, не пал ниц, целуя мраморный пол мэнора, но был к этому близок. Легким движением палочки он снял защиту и отдал шквал приказов домашним эльфам.

Их семья пользовалась лишь камином в библиотеке, и казалось странным связывать его с министерским, чтобы позволить Гермионе пройти. Министерству Малфои не доверяли еще сильнее, чем грязнокровкам.

— Все прошло неплохо, — сказала Гермиона, стряхивая с мантии несуществующую пыль. — Охранять мэнор вызвались пять добровольцев, Гарри взял их всех.

— И кто будет за ними присматривать?

— Гарри выбрал десять лучших мракоборцев, отвел их в отдельный кабинет и заставил принять Веритасерум. Передавал, что из-за тебя теперь знает о коллегах такое, что и в страшном сне не приснится, но никто из них не хочет тебя убить. Они, правда, станцевали бы на твоей могиле, случись тебе умереть, но способствовать этому не хотят. Говорит, на лучшее трудно надеяться.

— Как прекрасно, когда тебя все любят.

Гермиона постаралась изобразить сочувствие:

— Если тебя это утешит, министра ненавидят сильнее. От Гарри они тоже не в восторге, и это его до глубины души поразило, но, справедливости ради, он тогда только подлил им Веритасерум. Сыворотка правды плохо сказывается на рабочих отношениях.

— Не так плохо, как Круцио, — с долей горечи прибавил Драко.

— Вероятно, нет, — согласилась Гермиона, совершенно бессердечно проигнорировав страдания, которым он подвергся в прошлом.

Возле Драко возник домовик.

— Отнеси грей... багаж мисс Грейнджер в Голубую комнату.

— Не надо, — Гермиона тут же вцепилась в сумку. — Я и сама могу.

— Естественно, можешь, Грейнджер, но я думал, ты предпочтешь выпить чай с печеньем и заглянуть в библиотечный каталог.

Гермиона нехотя выпустила сумку, скорее из-за того, что считала глупым играть в перетягивание каната с эльфом, нежели уступила уговорам Драко. Если права домашних эльфов заботили ее сильнее книг, то она действительно чрезвычайно ими интересовалась.

Второй домовик материализовался вместе с чаем, возникшим на длинном столе в середине комнаты. Драко, торопясь заработать себе больше очков, пока была возможность, вежливо его поблагодарил. Весь эффект был сведен на нет вытаращившимся на него эльфом, но Грейнджер уже жадно поглядывала на полки с книгами и ничего не заметила.

— Чай? — предложил Драко, и только на четвертый оклик Гермиона ему ответила.

— Впечатляющая коллекция, — восхитилась она, принимая чашку.

— Тебе не обязательно читать ее за одну ночь.

Грейнджер обожала книги, он... ему нравилась Грейнджер... любовный треугольник зарождался на глазах.

Малфои были не из тех, кто привечает заглянувших без предупреждения гостей, и, прождав несколько часов, Драко не видел смысла менять семейный обычай. Ему было бесконечно жаль, что нельзя просто выслать карточку с тисненым узором: «Рады сообщить, что вы приглашены на ночь мучительных пыток в подвалах Малфой-мэнора. Черный галстук обязателен. RSVP». Эти идиоты наверняка не поняли бы, что значит «RSVP», и заявились бы с бутылкой отравы, имитирующей вино, и вопросом, не против ли вы, что они привели с собой друзей.

У некоторых просто напрочь отсутствовали манеры.

Грейнджер с чего-то дергалась и не могла сосредоточиться на прелестях мрачного латинского текста о происхождении Круциатуса, который вытащила на свет из какого-то угла.

Впрочем, ее нервозность могла объясняться тем, что Драко читал этот текст через ее плечо. Существовала возможность, что его присутствие ее просто раздражало, но Грейнджер обычно не сдерживалась и открыто выражала недовольство, так что...

— По-моему, — сказал Драко, склоняясь ближе, чтобы указать на конкретный параграф, — это очень интересная мысль. Тебе не кажется?

Гермиона слабо пискнула, но не сказать, что возразила, и повернулась...

И именно в этот момент долгожданные гости решили почтить их своим присутствием.

Огонь в камине вспыхнул, Драко обернулся, отточенным движением вытаскивая палочку. Грейнджер отстала от него на секунду, но лишь из-за стула. Первый парень послал в них проклятие, и они пригнулись, а его спутники за это время успели сформировать вокруг Малфоя и Гермионы полукруг.

— Только посмотри, — оскалился Драко. — Всего-то семеро. Немного оскорбительно.

Грейнджер фыркнула — всегда приятно, когда твои остроты находят отклик.

— Мы отпустим девчонку, — сказал один, — если ты сдашься. У нас нет к ней претензий.

— Зато у меня к вам есть, — отбрила Грейнджер. — Девчонку! Я сражалась с Темным Лордом, когда вы еще пешком под стол ходили!

— Давай честно, — вставил Драко. — Он и сейчас-то не слишком взрослый. Да никто из них даже не бреется. Ну, чего вы ждете? Это не квиддич, бесполезно ждать свисток. — Никто не пошевелился. — Ладно, на счет «три»?

Ни он, ни Грейнджер не стали дожидаться даже двух, и первым ударом вывели из игры пару вломившихся, сразу же бросившись в разные стороны из-за полетевших в ответ заклинаний. Гермиона метнулась влево, ее режущее пропороло мантию одного из нападающих.

— Сука! — рявкнул он, заработав взгляды чистого ужаса от приятелей, и повалился на пол. Воспользовавшись их замешательством, Драко оглушил следующего, но промахнулся мимо парня, который переключился на Грейнджер, заставив ее закрыться Протего.

Тот поднажал, наколдовав серию жалящих заклятий, чем прижал Гермиону к стене. Драко смог оглушить и его, но за него самого взялась оставшаяся пара противников. Он едва отразил мелкие проклятия, как парни бросились на него и повалили на пол. Одного Драко пнул прямо по яйцам, и тот согнулся, попадая под проклятие Грейнджер.

Единственный оставшийся противник вцепился в Малфоя, пытаясь свернуть ему шею и в то же время колотя его затылком об пол.

— Черт возьми, да прокляни его уже! — прохрипел Драко.

— Я могу тебя задеть! — прокричала Грейнджер. — Да чтоб его!

И в следующую секунду парня снесло в сторону: Грейнджер попала ему в голову тем самым толстым томом, который они изучали считанные минуты назад. От силы удара корешок книги треснул, и по всей комнате разлетелись страницы.

Парень, в которого попало режущее Грейнджер, шатаясь, поднялся, но, оценив расстановку сил, решил, что не горит желанием продолжать.

Он в два прыжка добрался до камина и закричал от злости, выяснив, что тот заблокирован.

— Жалкие дилетанты, — прошипел Драко и сотворил особо неприятное заклятие, которым парня впечатало в стену, а потом уже его обездвижил.

— Весело вышло, — раздался голос Гермионы.

— Куда делся Поттер? — процедил Драко и пнул одно из застывших тел.

Гермиона пожала плечами и связала ближайшего парня.

— Видимо, его что-то задержало.

— Уж надеюсь тогда, что-то важное! — его переполнял адреналин, но эмоции выместить было не на кого. Драко не мог накричать на Гермиону, пнуть домовика, и, наверное, сдирать кожу с пленников тоже не разрешалось, но он имел полное право наорать на Поттера.

Тот, в конце концов появившись, очень извинялся, отсвечивая фонарем под глазом.

— Одного упустили, — сообщил Поттер. — Какой-то дурак решил в последний момент поменяться сменами, и оказалось, что его друг вызвался на дежурство не по доброте сердечной.

— Жалкий идиот! — вскипел Драко.

— Покричишь на Гарри завтра, — твердо произнесла Грейнджер. — Дай проверю, что с тобой.

— Я хочу покричать на Гарри сейчас, — Драко понимал, что тон у него вышел не такой командный, как хотелось бы.

— Гарри нужно забрать злоумышленников, сейчас на него не получится покричать, как полагается. Завтра у него будет на это время, — урезонила Гермиона. — Гарри, ты же найдешь выход?

Поттер кивнул.

Ее предложение не было лишено смысла. Если орать на Поттера завтра, то у Драко будет время придумать по-настоящему едкие реплики.

— Показывай, куда унесли мою сумку, — скомандовала Гермиона. — У меня есть лечебные зелья, а у тебя на затылке шишка, и лучше не оставлять ее как есть.

Сам от себя не ожидая, Драко послушно подчинился ее приказу, списав все на шоковое состояние. В зельях из ее сумки он признал руку Снейпа, так что они гарантированно могли вернуть кого угодно с порога смерти. Не сказать, что Драко стоял на этом самом пороге, но голова начинала немного побаливать. А под «немного» он понимал ощущение, будто по нему пробежало стадо коров и зашло в гости станцевать мазурку.

Грейнджер усадила его на стул в ванной комнате и свернула полотенце. Драко попытался возразить, когда она приложила к его затылку холодную ткань, но та отчасти уняла пульсирующую боль.

— Не ной.

Все жалобы, которые он готовился выдать — нечто длинное и детально описывающее ее недостатки в качестве сострадательной сиделки, — застряли в горле, когда Грейнджер наклонила его голову вперед, чтобы рассмотреть шишку на затылке, а его нос едва ли не уткнулся ей в грудь.

От нее веяло теплом и приятно пахло — Грейнджер «Шанель» подходили гораздо лучше, чем ему, — она была мягкой и округлой, и Драко с радостью просидел бы так хоть час, хоть больше.

Гермиона пробежала пальцами по его волосам, с осторожностью ощупывая затылок, и он, недолго думая, расширил список своих фантазий.

— Тебе правда нужно больше о себе беспокоиться, — сказала она, поглаживая пальцами уже шею. — Эти балбесы могли тебя покалечить. Ты совсем не вовремя отвлекся.

— Я проверял, что ты цела, — возразил Драко. — И вообще, ты сама виновата, что он меня ударил. Надо было его проклясть.

Грейнджер отступила и подала бутылек с зельем, который он осушил в два глотка. Лечебные средства всегда были гадкими на вкус, но Драко поспорил бы, что Северус добавлял в них что-то еще, лишь бы сделать совсем невыносимыми.

— Если бы я тебя зацепила, ты не отделался бы шишкой. Я сделала, что могла.

— Ты бросила в него бесценной книгой, — напомнил Драко.

— Она просто попалась под руку. Я возмещу ущерб.

— У тебя денег не хватит, — Драко никак не мог уложить в голове мысль, что Грейнджер способна испортить книгу.

— Уж прости, я просто считала, что гораздо важнее спасти наши жизни! — завелась она.

Драко невежливо дернул ее на себя — что в обычной ситуации привело бы к пощечине — и поцеловал.

— Не извиняйся, — пробормотал он ей в губы. — Дурочка. Мне все равно. Ты же понимаешь: это значит, что я для тебя дороже книг.

Отодвинувшись от него, Гермиона выпрямилась и усиленно принялась закупоривать использованный бутылек.

— Я не собираюсь спать с тобой только потому, что у тебя зудит в одном месте.

— Господи боже, если бы у меня просто зудело, я бы разобрался с этим с помощью руки и богатого воображения!

Гермиона моргнула.

— Ты серьезно?

— Конечно серьезно! Я приносил тебе чай, я не возмущался, когда ты пускала слюну мне на плечо, я вел себя прилично с Поттером, а ты знаешь, как это мучительно. Да я даже на честность пошел! Что еще мне сделать? Ты действительно самая невыносимая женщина на свете.

— Ты относительно милый, когда не ноешь, Драко, — наконец ответила Гермиона. — Вот только ноешь ты постоянно.

— Я изменюсь, — тут же пообещал он, стараясь избавиться от жалобных ноток. — Немного. Как минимум с тобой я могу быть добрее.

— Нам нужно будет установить правила.

Драко подвис, но подозрительность была записана у него на подкорке, так что пока либидо танцевало и сходило с ума, часть мозга все-таки осталась функционировать.

— Какие?

— Если это просто уловка, чтобы затащить меня в постель, ты об этом серьезно пожалеешь.

— Согласен. — Либидо прекратило сходить с ума и теперь подгоняло Драко решить, какие фантазии он желает воплотить одними из первых.

— Если ты вздумаешь мне изменить, то попрощаешься с яйцами.

— Справедливо. Это же правило работает в обратную сторону. Не сказать, что у тебя есть яйца, но ты меня поняла.

Гермиона кивнула.

— Даже не думай бросить меня по почте или, когда я с тобой спорю, заявить, что у меня, очевидно, эти самые дни.

— Я в жизни не выражусь настолько вульгарно. — Он совершил эту ошибку с Панси и больше не собирался ее повторять. — Это все?

— Последнее, — она вздохнула. — Ты представишь меня родителям. При этом я должна уйти живой и не проклятой.

Ах. Серьезные намерения. С заглавной «С».

Даже его либидо подуспокоилось от перспективы серьезных отношений.

Женщиной, знающей, чего она хочет, чего стоит и не собирающейся идти на компромисс, оставалось только восхищаться. И все же у встречи со старшими Малфоями было мало шансов пройти мирно, пусть даже Драко был довольно избалованным ребенком, родители которого никогда ни в чем ему не отказывали и вряд ли бы начали сейчас.

— Хорошо, — протянул Драко. — С одной оговоркой: ты не говоришь про эльфов. Ты — мне, я — тебе, — торопливо добавил он, пока Гермиона его не перебила. — Отец не распинается о чистоте крови и о том, что магический мир катится ко всем чертям, а ты — об освобождении эльфов.

Гермиона вздохнула:

— Ладно, пусть только не пинает их в моем присутствии.

— Думаю, эти правила мы все как-нибудь переживем. А теперь, — Драко подобрался к ней ближе, — у меня есть два своих условия.

— Хм-м?

Гермиона прикрыла веки, когда он поцеловал ее в уголок губ.

— Во-первых, если я сообщаю о нас родителям, ты сообщаешь Поттеру и Уизли.

— Договорились.

— Ты никогда и никому не расскажешь, что мне пришлось упрашивать тебя переспать. Мы придумаем какую-нибудь байку, в которой я умен, учтив, утончен и невероятно талантлив в постели.

Драко еще раз ее поцеловал, и Гермиона пробормотала что-то, что можно было принять за согласие. Почти стопроцентно это было «да», а потом она притянула его ближе и запустила пальцы в волосы, чтобы было удобнее целоваться.

— Обычно я... о боже... применяю... о да, сделай так еще раз... свое обаяние... м-м-м... гораздо искуснее, — выдохнул Драко, пока они пытались добраться до кровати, не отпуская друг друга, но в то же время избавляясь от одежды.

Гермиона оборвала поцелуй — у него промелькнула смутная мысль, что это никуда не годится, — только чтобы прошептать:

— К черту искусность! — она толкнула его на кровать и оседлала, продолжая начатое.

— В первый раз сверху буду я, — не удержался Драко.

Гермиона хихикнула — просто возмутительно, в постели с ним никто не должен был хихикать! — но позволила ему перекатить их и... боже... он наконец оказался именно там, где мечтал, вырывая из нее совершенно иные звуки.

Она цеплялась за его плечи, обхватывала ногами бедра в тщетной попытке оказаться ближе и была именно такой пошлой, раскрепощенной и великолепной, как ему и мечталось.

Во второй раз Драко показал чуть больше искусности.

И в третий.

В четвертый эстафету приняла Гермиона, доказав, что искусность ей тоже не чужда.

В пятый и шестой они блеснули умениями по очереди, что было только справедливо.

В седьмой у него едва хватало сил двигаться, он, казалось, надорвал спину, так что все прошло немного неловко, но Гермионе, похоже, не было до этого дела.

Восьмого раза не было, потому что член взбунтовался, а предложение продемонстрировать беспалочковую магию было встречено хныканьем и мольбой о пощаде, поэтому Драко уткнулся носом в шею Гермионы, слушая, как выравнивается ее дыхание на пороге сна.

Ему не были чужды плотские утехи или пробуждение в чьей-то компании (девушки или нескольких, бывало по-разному). Новизной отличалось то, что его не посетило желание как можно скорее пинками выгнать этого кого-то из постели.

Гермиона ему правда нравилась.

(Придется привыкать звать ее по имени, раз они все-таки переспали — и не один раз. Нельзя обращаться по фамилии к человеку, у которого твой язык побывал в самых разных местах.)

Завтра он встретится с Поттером и не станет на него орать, чем порадует Гермиону, поблагодарит его за то, что свел их вместе, и этим блестяще досадит. Засыпая, Драко улыбнулся.

Жизнь любого представителя Малфоев действительно была прекрасна.