Исповедь безымянного узника Азкабана (джен)

Судьба перевернула страницу и зачитала название первой главы:

— Мальчик-который-выжил, — потом подняла голову и нашла глазами Гарри Поттера, — мистер Поттер, вы же не против того, что мы так бесцеремонно вторгнемся в вашу личную жизнь? — вежливо спросила она.

Тот обречённо махнул рукой, типа, куда же теперь денешься.

— Даже если бы и был бы против, разве вы меня послушали бы?

Судьба расплылась в добродушной улыбке.

— Вы правы, мистер Поттер. Как бы ни было вам и кое-кому другим неприятно слушать, мы всё равно должны прочитать эти книги... Невилл, начни, пожалуйста, — она передала книгу Лонгботтому и уступила ему место. — Во время чтения прошу не перебивать чтеца. Но когда будет закончен один эпизод, можете обсуждать, задавать вопросы и высказывать своё мнение. Но не все разом, — добавила Судьба и села между Полумной и незнакомой женщиной, с чёрными длинными волосами, свободно спадающими на плечи, и в затемнённых очках. На её коленях спокойно сидел маленький мальчик и заинтересованным совершенно недетским взглядом зелёных глаз рассматривал волшебников.

"Такие очки носят слепые маглы", — пришло в голову Гермионе Уизли, и она невольно стала приглядываться к ребёнку; что-то неуловимо знакомое было в этом мальчике, но что именно, помощница министра так не смогла определить, потому что Невилл уже начал читать первую часть книги про того, кого они когда-то предали и благополучно забыли ради общего блага.

* * *

В пригороде Лондона в небольшом городке Литтл Уингинг, на улице Тисовой напротив дома номер четыре на заборе сидела кошка и, несмотря на позднее время, спать совершенно не собиралась⁽¹⁾. Она сидела неподвижно, как статуя, и не мигая смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шевельнулось, когда на соседней улице громко хлопнула дверка машины, и не моргнула глазом, когда над её головой пролетели две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила.

В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек! Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или из воздуха. Кошкин хвост дёрнулся из стороны в сторону, а глаза её сузились.

Никто на Тисовой улице никогда ранее не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправлять за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные блестящими пряжками. Глаза за затемнёнными очками был голубыми, очень живыми, яркими и искрящими, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали, по крайней мере, раза два. Звали этого человека — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Казалось, Дамблдор абсолютно не понимал, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и кончая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило, и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другой стороны улицы. Странно, но вид кошки почему-то его развеселил.

— Этого следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись.

Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щёлкнул. Ближний к нему уличный фонарь потух с негромким хлопком. Таким же образом он потушил все фонари, расположенные вдоль дороги.

— Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл, — он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо неё на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз.

— Как вы меня узнали? — спросила она.

— Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.

— Станешь тут неподвижной — целый день просидев на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл.

— Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем как минимум дюжины вечеринок и гулянок.

Профессор рассерженно фыркнула.

— О, да, действительно, всё празднуют, — недовольно произнесла она, — казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее.

— Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.

— Знаю, — в голосе профессора появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются среди бела дня, собираются толпой, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться как маглы. Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Сами-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез. Это ведь так, Альбус?

— Вполне очевидно, что это так, — ответил тот, — Так что это действительно праздничный день.

— Говорят,что прошлой ночью он появился в Годриковой впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то... Лили и Джеймс Поттеры мертвы?

Дамблдор скорбно склонил голову, и профессор судорожно втянула в себя воздух. Когда она заговорила снова, голос её дрожал.

— И это ещё не всё. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что когда он попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли, именно поэтому он исчез... Это правда? После всего, что он сделал... После того, как убил стольких из нас... Он не смог убить маленького мальчика! Это просто поразительно. Но каким чудом Гарри удалось выжить?

— Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор, — Возможно, мы никогда не узнаем правды.

МакГонагалл достала носовой платок и принялась вытирать слёзы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и стал пристально их разглядывать.

— Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду сегодня здесь?

— Да, — подтвердила МакГонагалл, — но, я полагаю, вы скажете, почему вы оказались именно здесь?

— Я здесь, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались.

— Неужели вы... Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! — возмущённо вскрикнула МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Альбус, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. И у них есть сын. Я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер жил с этими людьми?

— Для него это лучшее место, — твёрдо ответил Дамблдор, — Когда он повзрослеет, его тётя и дядя смогут всё рассказать ему. Я написал им письмо.

— Письмо? Помилуйте, Альбус, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме всё, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри. Он станет знаменитостью, даже легендой. Я не удивлюсь, если сегодняшний день войдёт в историю как день Гарри Поттера. О нём напишут книги, и каждый ребенок в нашем мире будет знать его имя!

— Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьёзно глядя на профессора поверх своих затемнённых очков, — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем научиться ходить и говорить. Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от мира магии, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой.

Профессор поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вздох и перевела дыхание.

— Да... Да, конечно же, вы правы. Но скажите, Альбус, как мальчик попадёт сюда?

Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет ребёнка.

— Его принесёт Хагрид...

— Вы думаете, это... Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание?

— Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор.

— Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя МакГонагалл, — Но ведь вы не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он... Что это там?

Ночную тишину нарушили приглушённые раскаты грома, и сверху послышался рев. Они оба подняли головы вверх. С неба свалился огромный мотоцикл. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними.

— Ну наконец-то, Хагрид, — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мотоцикл?

— Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил огромного роста человек со спутанной бородой и зарослями чёрных волос, которые практически полностью скрывали его лицо. Он осторожно слез с мотоцикла. — У молодого Сириуса Блэка. А насчёт ребёнка — я привёз его, сэр.

— Всё прошло спокойно?

— Да не очень, сэр. От дома, считай, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать малыша, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем.

Дамблдор и МакГонагалл склонились над свёртком. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-чёрных волос, был виден странный порез, похожий на росчерк молнии.

— Значит, именно сюда... — прошептала МакГонагалл.

— Да, — подтвердил Дамблдор, — Этот шрам останется у него на всю жизнь.

— Вы ведь можете что-то сделать с ним, Альбус?

— Даже если бы мог, не стал бы.. Ну, Хагрид, давай ребёнка сюда, пора кончать со всем этим.

Дамблдор взял мальчика на руки и повернулся к дому номер четыре. Он перешагнул через невысокий забор и прошёл к крыльцу. Потом опустил свёрток с ребёнком на порог, достал из кармана мантии письмо, и сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре...

— Что ж, — произнёс на прощание Дамблдор, — Вот и всё. Больше нам здесь делать нечего. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим.

Оставшись один, он ещё раз взглянул на оставленный им на пороге дома свёрток и вздохнув, тихо произнёс:

— Удачи тебе, Мальчик-который-выжил. — он повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией.

Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты; ухоженная улица мирно спала под чернильным небом, с которого начал сыпать мелкий дождь со снегом. Казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь.

Малыш ворочался во сне в своём одеялке, маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его в кулачке. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный; о том, что стал круглым сиротой и знаменитостью. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика хозяйки этого дома, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить пустые молочные бутылки на порог. Не зная о том, что несколько следующих недель её сын будет щипать и тыкать в него пальцем — да и несколько последующих лет тоже.

И ещё он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайком либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос:

— За Гарри Поттера! За Мальчика-который-выжил!

А также он не знал, что линия жизни предначертанная ему судьбой свернула в неизвестном направление по прихоти всего одного смертного человека...

— Конец первой главы, — произнёс Невилл. Не закрывая книгу, он положил её на стол и оглядел зал.

В Большом зале заседаний Визенгамота на мгновение наступила тишина, которая никак не могла сохраниться в помещение, заполненном сотнями людей. Ни всхлипа, ни покашливания, ни шелеста одежды, не слышно было даже дыхания; возникало такое ощущение, что зал абсолютно пуст или в нём находятся не живые люди, а манекены, болванчики, марионетки, которые подают признаки жизни лишь тогда, когда их дёргают за верёвочки.

Но вот они начали понемногу приходить в себя, шевелиться и переглядываться между собой, не решаясь что-то сказать первыми.

— Ну, что же вы застыли? — спросила Судьба, и на её лице мелькнула усмешка. — Никто не желает высказаться?

Руку поднял молодой красивый блондин со знаком целителя клиники Святого Мунго на левой стороне тёмно-синей мантии.

— Да, господин целитель, — приветливо произнесла Судьба. — У вас есть замечания по первой части этой книги?

— Драко Малфой, — представился он и элегантно склонил голову в уважительном поклоне. Судьба тепло улыбнулась молодому волшебнику и не менее изящно ответила на поклон. А маленький мальчик радостно захлопал в ладошки, и развернувшись к незнакомке, закричал:

— Длако! Мама, это мой докал Длако! — его лицо озарилось солнечной улыбкой, и он замахал ручкой.

— Да, мой хороший, это твой доктор Драко, — нежным голосом ответила ему женщина, приглаживая ладонями его топорщившиеся на макушке волосы, такого же цвета, как и у неё.

Малфой улыбнулся и приветливо помахал своему маленькому пациенту, которому помог появиться на свет два года назад.

— Я хотел бы уточнить, — обменявшись приветствиями с малышом, продолжил он, — В самом начале вы сказали, что эти книги написаны по воспоминаниям одного человека. И, как мы уже смогли понять, они о Гарри Поттере. Так?

— Так, — коротко ответила Судьба.

— Было ли то, что описано в этой части, на самом деле или же это просто воображение автора книг?

— А вот это мы можем узнать у тех, кто описан в этой части. Было ли так на самом деле, или же автор просто изложила свои фантазии. Мадам МакГонагалл? Вы не поможете нам в этом вопросе?

С места в среднем ряду поднялась пожилая дама, знакомая всем присутствующим как директриса и бывший профессор трансфигурации, а так же бывший декан факультета Гриффиндор школы Хогвартс — Минерва МакГонагалл. Она нервно, до белых костяшек, зажала пальцы на спинке впереди стоящего кресла и, кинув взгляд на Дамблдора, ответила:

— Уже много лет прошло с того времени, — печально произнесла она. — Но я помню этот день, как будто это было вчера. И удивляюсь, что всё описано до такой степени верно, словно тот, кто это писал, сам присутствовал рядом с нами в ту ночь. Да, мистер Малфой, я с полной уверенностью заявляю, что всё написанное произошло на самом деле.

— Спасибо, профессор, — удовлетворённо кивнул Малфой. — Тогда у меня возникает вопрос. Всем нам известно, что трагедия в Годриковой впадине произошла в ночь на Самайн — или Хэллоуин. То есть в ночь с тридцать первого октября на первое ноября. Весь следующий день маги праздновали; вы, профессор, весь день просидели на заборе, наблюдая за жизнью маглов. Дамблдор появился там тоже ночью, и ребёнка Хагрид привез в ту же ночь, то есть — в ночь с первого на второе ноября, сказав, что забрал его из полностью разрушенного дома, А это значит, открытого всем ветрам и морозам. Так где же был этот маленький пострадавший мальчик целые сутки?

Вопрос Малфоя резанул по мозгам всем волшебникам, кому на тот момент было больше двадцати лет и хорошо помнившим тот день, когда благодаря этому малышу исчез тот, который терроризировал магическую — и не только магическую — Британию. Да, они радовались избавлению от угрозы, поднимали бокалы за Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил, славили его, но никто даже не задумывался, а где же сам этот мальчик. Как они уже привыкли почти за пятьдесят лет, что всегда на все вопросы мог ответить Дамблдор, и поэтому все дружно повернулись туда, где сидел бывший директор Хогвартса, а ныне министр Магии. Но тот, не обращая ни на кого внимания, что-то вертел в руках. Присмотревшись, все увидели, что уважаемый, умудрённый жизненными годами и опытом седовласый старец, принимающий всё важные решения для волшебников, которого они чуть ли не единодушно поставили над собой в правление, рассматривал своё любимое лакомство — лимонную дольку и, по-видимому, размышлял, засунуть её в рот сейчас или попозже.

На этот вопрос ответил Сириус Блэк, профессор ЗоТИ в школе Хогвартс.

— Всё это время мальчик находился у Батильды Бэгшот. Она жила в доме напротив Поттеров. Когда я получил сообщение, что на моих друзей напал сам Волан-де-Морт, а получил я его к вечеру следующего дня, я был далеко от Годриковой впадины. Но сразу же помчался к ним. Дом был разрушен, но не так, как это описано в книге, что камня на камне не осталось. Повреждения были только на втором этаже, в том месте, где находилась детская. В доме никого уже не было: ни ребёнка, ни его родителей. Я тогда не знал ещё, что мальчик выжил, и решил, что... их тела забрали для подготовки погребальных ритуалов. Я уже собрался было аппарировать к Хогвартсу, чтобы узнать, что произошло... тут появился Хагрид. И хотя он сам толком ничего не знал, но уверил меня, что мальчик жив и Дамблдор прислал его забирать ребёнка и переправить к сестре Лили Поттер. Но его в доме не было. Мы с Хагридом обшарили весь дом, надеясь, что малыш от испуга спрятался где-нибудь в доме. Мы уже отчаялись и вышли на улицу. К нам подошла Батильда с ребёнком на руках и сказала, что он сам появился у неё дома поздно ночью. Лили и Джеймс часто оставляли его под её присмотром, когда им надо было куда-то уйти. Вот мальчик и аппарировал к ней, как в безопасное место. Батильда уже тогда была глуховата и подслеповата и ничего не слышала, и не видела, что происходило в доме напротив прошлой ночью. А когда утром увидела разрушенный дом и вошла в него, там, по её словам, уже никого и ничего не было. Хагрид забрал у неё Гарри, я отдал ему свой мотоцикл, а сам отправился к Дамблдору, чтобы узнать — что произошло и где тела моих друзей, — монотонным голосом, на одном дыхании, как заученный наизусть урок, выдал Блэк.

— Выходит, что если бы ребёнок сам себя не аппарировал в безопасное место, то он так бы и пробыл один в разрушенном доме, где убили на его глазах его родителей и хотели убить его самого? — возмущённо выкрикнул кто-то.

Но опять никто из волшебников не смог ответить на этот возглас. Им просто нечего было сказать. Никого в тот день не волновало — что с Мальчиком-который-выжил. Выжил и ладно.

— Послушайте, — крикнул Рон Уизли, — да какая теперь разница, где был Гарри в то время? Всё же закончилось хорошо! Вон он сидит — живой, здоровый и через неделю женится на моей сестре. Я вообще не понимаю, зачем ворошить прошлое? Ведь всё уже давно закончилось.

— Прошлое — это история, — спокойным тоном произнесла Судьба, — А зачем знать историю, пусть вам ответит ваша супруга.

— Знать историю необходимо для того, чтобы учитывая ошибки прошлых поколений не допускать их появления в будущем, — послушно ответила лучшая бывшая ученица Хогвартса своего поколения.

— Вот поэтому мы и пытаемся разобраться, что происходило на самом деле в те времена и кто прав, а кто виноват. Мистер Малфой, у вас есть ещё какие-то замечания по прочитанному?

— Есть и не одно. Но я думаю, что тот, кто может на них ответить, делать этого не собирается. — молодой целитель презрительно посмотрел на Дамблдора, который сидел и сверкал очками направо и налево, и — улыбался. То ли прикидываясь идиотом, то ли действительно давно уже впал в старческий маразм, а никто этого не заметил, или делают вид, что не заметили — Давайте читать дальше. По ходу посмотрим, может там будут ответы. — досадливо махнул рукой Малфой и сел на своё место.

1) Здесь и далее — цитаты из ГП и "ФК".

Вернуться к тексту