Выход из склепа (гет)

Тропа не виляет и не петляет. Такая прямая, что даже жалко. Ведет к неизбежно неизменному единственному исходу. Пролегающий мост, лишенный перил, не кружит головы отвесной высотой, заставляя напрячься лишь отсутствием опоры для шаткой походки.

Путь замыкается лифтом. Бесшумно движущимся вниз-вверх, точно не способным усидеть на месте. Двери размыкаются, обличая кабину с характерными для Габриеля изображениями мотыльков. Однажды осев на страницы его скетчбуков, они заполонили дружной стайкой все окружение избранника. Осознание, что Эмили в собственном доме, мало тешит. Просто так лифту не взяться, обстановке раскидистой зелени и урбанистическим деталям, держащей ее хлипкую нить жизни капсуле.

Взмыв, кабина не оповещает о приезде. Собственное дыхание скорее заставит обратить внимание и оторваться от привычного уклада. По-прежнему ламинат, блестящий после полировки, ровно разложенные записи на столе. Нет сложности узнать кабинет супруга, особенно если обернуться и увидеть копию картины, воссозданной по ее образу.

Эмили отшатывается при долгом рассмотрении, смещая край рамы. Внимание не дает этому факту улизнуть так просто. Ногти поддевают ее и дальше, раскрывая сейф. Комбинация не поддается, на размышления и подбор чисел не хватает сил. Ноги еще слабы, и лучше совершить желаемое до того, как они после столь долгого отсутствия нагрузки не выдержат.

Если их особняк взаправду стал местом заточения ее тела как экспоната, директор инсталляции держит все взаправду чересчур похожим на ее воспоминания. За исключением техники. В их доме не водилось камер слежения, смотрящих красным бдительным глазом, не было тайников под полом, куда ускальзываешь, оказываясь в лифте.

Пока главного экспоната не хватились, стоит припустить, выжимая возможную скорость. Дверь не столь бесшумна, зато вот пол не прогибается под шагом. Насколько весь ее побег стабилен, сама Эмили не скажет. Пытается прислушаться, только сердце фривольно отбивает ритм, пытаясь заглушить голос.

Было ринувшись к Габриелю, — так трудно поверить, что она не в будущем, имеет возможность просто его увидеть, — как путь преграждает вид из тончайшей щели. Наверняка признанные ею родными звуки не сходятся с визуальной составляющей.

Откладывая надломленную трость, мужчина в плаще, весь сокрытый плотным костюмом, был интимно близок к Натали. Заботливо придерживает за плечо, после снимает туфли, подкладывая под ноги пуф. Следует обращение, не адресованное женщине, и поток частиц окутывает зал, расщепляя реальность в неверие. Перед глазами Эмили действительно Габриель. Вот только на его пиджаке брошь Мотылька, а на груди Натали переливается веер Павлина.

Желая развеять крохи и без того порушенного мира, Натали пытается утешить, держа улыбку крепкой:

— Ничего, мы еще одержим верх над ЛедиБаг и Котом Нуаром. Теперь это не составит сложности.

Эмили не испытывает желания ворваться внутрь. Бессилие застилает ей глаза, и только усилием воли она вынуждает себя удержать сознание. Не лечь и не остаться у дверей, до чего глупо. Она перебарывает повеление тела. При своей слабости она не сумеет забрать Талисмана, данного ее же мужем другой женщине. И не сможет отстоять единственного, что осталось от напарника, забрав Камня у Габриеля.

Сейчас Эмили сохраняет силы, и ей хватает этого, чтобы умыкнуть из бывшего дома. На нее не смотрят прямым глазом, не приносят цветов и не опускаются из кабинета. Ее не уважат, вернув оба магических предмета, должных находиться в ее руках.

Агрест сомневается, испытывает ли еще Габриель к ней любовь. Побуждает ли его уважение помнить о ней, вытаскивать из неподвижных пальцев герберы, вставлять в хватку иной букет и уходить прочь?

Что бы ни чувствовал ее муж, в первую очередь он воспользовался тем, что забрал после боя оба Камня, а теперь использует их в борьбе против супергероев. Неужели он только вернулся из Индии и тут же поспешил сделать из Натали нового союзника?

До дома Мастера остается жалкий квартал. Мысли пожирают сознание, сжигая остатки сил. Для дальнейшего передвижения приходится цепляться за стены домов. Передвижение в тени и дворами небезопасно и способно натолкнуть на встречу, подобную началу ее юношеских приключений. Спасает раннее время, относительный поток людей.

На коричневой кладке кирпича вывеска об указании услуг. Прикрытие мануальной терапией. Мастер Фу не изменял своим привычкам, изображая специалиста по лечению. Сколько лет старик под этим амплуа? Эмили старается не задумываться, упиваясь восторгом: действительно кануло не так уж много лет, раз и с Хранителем Талисманов все неизменно.

Узкий коридорчик, смежный с дешевым салоном, откуда разит химозным запахом осветлителя волос, не переменился даже в цвете стен и вывесок.

Эмили стучит, и спокойный голос разрешает войти. Значит, сейчас мужчина отвлечен от работы.

— Вам по записи? — со спины бросает мужчина, расставляя благовония и водя языком пламени по палочкам, прячущим в себе аромат. — Так назначено?..

Огонь полыхает позади. Фу оборачивается, и его привычный для клиентов образ китайца рушится. Мужчина раскрывает глаза, показав гнев.

— Никак не ожидал встретить предателя Камня Чудес.

Укор, обращаемый к ней, вызывает волну непонимания. Эмили не пользовалась положением героя и не желала ни единому квами вреда. Она зубами выгрызла Нууру из Кинтау.

— Я совершила ошибку, не обратившись к Вам раньше, Мастер. Когда ещё мой Талисман только треснул.

Старческое лицо не расслабляется. Мышцы крепятся накалом, добавляя взгляду резкости. Неодобрение так и срывается, ринувшись на женщину. Она и не думает обороняться, провести диалог. До того момента, как человек не перестанет считать тебя недостойным, речь будет казаться пустым озвучиванием комбинаций слов. Не появится смысла. Уж точно не тронет сердца.

У Мастера Фу нет обоснований верить Эмили, раз Габриель выступает против супергероев и раз на его стороне женщина, носящая Камень Павлина.

Факторы указывают на ее предательство.

Эмили сама раздумывает, что стоило бы себя корить. Только порыв сдерживается, утихает. Самобичевание ничего не решит.

Нужно сложить оружие. Представ нагой, лишенной даже остроты слова, она заслужит хотя бы пары минут для рассказа.

— Позвольте поверить мне.

А слабость тела уж докажет, что лежание в капсуле — никакая не шутка.