Его игра (джен)

Мир — это сумасшествие одного Супермозга, который сам из себя сошёл с ума окончательно.

Этой ночью, после ухода Диппера, Мэйбл никак не могла уснуть. В её голову лезли всякие мысли, но слова брата постоянно вертелись в голове, словно замученная пластинка, не желая останавливаться и выключаться.

«Ты здесь уже два года, Мэйбл».

«Два года? Два года?! Два года! Но почему? Как? Почему я не ощущаю того, что прошло как раз таки два года? Ей казалось, что прошёл всего месяц от силы. Но никак не два года! У меня уже провалы в памяти? Или это время так быстро идёт? Или…»

«Реальность — иллюзия»

Эти слова на самом деле заставили её задуматься. А что, если… что? Что — если что? Что, если весь этот мир и впрямь иллюзия? Одна большая иллюзия, в которую верят все. А настоящее… Какое тогда настоящее? Ещё и это сообщение от Билла.

«Скоро увидимся, Падающая Звезда»

Почему эти слова так будоражили и леденили кожу? Почему от них внутри снова залегло странное, непонятное чувство предвкушения чего-то нового? Словно что-то должно случиться и совсем-совсем скоро.

Этой ночью Мэйбл всё же удалось уснуть. На этот раз кошмар был поистине ужасен. Пайнс отметила, что этот кошмар был страшнее всех предыдущих в её жизни.

Ей снился тот самый день. День, когда вся её жизнь перевернётся, когда уже не станет прежней. Да только что-то в этом сне было не так…

Утром Мэйбл встала, сладко потянувшись, и поспешила в ванную принять водные процедуры. Утро в любимом Гравити Фолз ничем не отличалось от прежних. Но когда она спустилась на кухню, странный разговор и знакомые голоса заставили её остановиться, и, чтобы не выдать своего присутствия, она прислонилась спиной к стене, вслушиваясь в каждое слово.

— …Ей нужно к врачу, — это был голос Стэна.

— Да, — грустно произнес Диппер — У неё каждую ночь истерики. Но ни один из тех, у кого мы были, ничего стоящего сказать не смог. Только то, что она полностью здорова и никаких угроз для её здоровья быть не должно.

— Может, у девчонки что-то в голове замкнуло? Может, она обезумела на почве нервов? Свихнулась? — грубо, как выплюнул, изогнул бровь Стэнфорд. Хотя этого Мэйбл видеть не могла.

— Знаешь, я с тобой полностью согласен, Форд, — почему-то весело отозвался Диппер. — Она уже достала! Даже ночью отдохнуть не даёт. Обуза. Надо сдать её в…

— Психушку, — заливался смехом Стэн. — Пусть и сгниёт там.

— Там ей и место, — подхватили Форд и Диппер.

Мэйбл в этот момент было так обидно и больно. Она сползла по стене на пол, обхватив колени руками. Маленькая одинокая слеза скатилась по её белоснежному красивому личику. А смех тем временем всё нарастал и нарастал, и теперь казалось, что он и вовсе звучит в голове Мэйбл. Такой злобный и жестокий смех.

Обхватив голову руками, Мэйбл расплакалась сильнее. Это было слишком больно. Именно так она и не хотела думать о своих родных. Именно это было больнее всего, больнее самой жаркой лавы, самого свирепого монстра, самой жестокой смерти. Что могло быть больнее, чем слышать такие слова от тех, кому доверял больше всего, кого любил? Что могло быть хуже предательства близких людей?

Если придётся их забыть, то, наверное, навсегда. Даже вспоминать не будет. Она могла поверить в чудо, но оно не произошло. Его нет. Больше вспоминать не будет, всё забудет. Всё, что было, то прошло. Теперь оно в прошлом. Они предали её! Она ненавидела их! Ну почему же на душе тогда так тошно?

На этот раз Мэйбл не вскочила на кровати в холодном поту и истерике. На этот раз всё сложилось гораздо хуже. Она просто открыла глаза: заплаканные, полные боли, тоски и безумия. Её сердце учащённо билось, но это никак не волновало её. Ей хотелось вырвать этот кровяной сосуд из себя навсегда. Просто закрыть глаза и больше никогда не открывать. Сейчас ей было всё равно. Но навязчивые мысли то и дело врывались в голову, сооружая некий план побега из психушки и жестокой расправы и мести. Это всё, что её волновало сейчас. Она хотела видеть, как они мучаются, ползают у неё в ногах, моля о пощаде, рыдают слезами боли, скорби и ощущения скорой смерти.

От одних только мыслей об этом Мэйбл сразу становилось легче. На её лице снова засияла злобная ухмылка, а глаза недобро блеснули.

Почему-то именно сейчас ей захотелось увидеть их боль. Вот прямо сейчас! А в таких условиях кому, как не себе, причинить эту самую боль?

Мэйбл встала с кровати и опустилась перед ней на корточки, вынимая из-под матраса стеклянный осколок, который моментально порезал ей палец. Но она не вскрикнула, а даже наоборот, заинтересовалась ярко-красной жидкостью, которая маленькими струйками стекала, обрамляя палец, словно змея.

Раз.

И одна красная капелька упала на пол, размазываясь, словно клякса, под пристальным взором Мэйбл. Кто бы знал, что творилось в её голове? Какие процессы мышления там происходили?

Два.

Она задрала рукав своей белой сорочки.

Три.

Гладкое, но одновременно такое острое лезвие вонзилось в тыльную сторону кисти, доставляя наслаждение и лёгкое покалывание, прорисовывая длинную красную дорожку, по которой постепенно стекали капли крови.

Четыре.

И снова этот кислый привкус железа во рту. На вкус кровь была просто отвратительна, но даже она постепенно вызывала привыкание. Это как сигареты: с одной стороны, они вредят твоему здоровью, губят изнутри, но с первой же затяжкой сразу вызывает не́что такое, что заставляет тебя пробовать это снова и снова. Но даже зная про вред, ты продолжаешь курить. Так и с кровью. Она казалась ужасно противной, но с первой дозой в грамм вызывала не́что странное, неосознанное. Ты чувствуешь себя будто другим. Будто это вовсе и не ты. Но всему ли этому виной обычная кровь?

— Ну здравствуй, Падающая Звезда, — послышался голос за спиной.

Мэйбл резко обернулась и столкнулась со странным юношей лет двадцати пяти. Пшеничного цвета волосы были слегка взъерошены. На нём были чёрные штаны и такая же рубашка, поверх которой — жёлтый в еле заметную клетку фрак. На руках чёрные лайковые перчатки, она опирались на такую же трость, а на голове красовался чёрный длинный цилиндр. Но стоило Мэйбл только взглянуть в его глаз — один из которых по непонятным причинам был скрыт тёмной повязкой; она невольно вспомнила такую же у Стэна, — как новая волна истерики нахлынула на неё и окунула с головой. В сознании снова включилась та самая красная табличка с чёрной мигающей надписью «ОПАСНОСТЬ». А сейчас она просто разрывалась писком и сигнализацией, оповещающей, что нужно кричать и звать на помощь. Она не смогла сдержать своего истошного крика, которым наполнилась вся больница.

Снова сбежались врачи. Снова уколы, успокоительное, смирительная рубашка, которой вообще не должно быть в таких клиниках. Но она была. И снова эти расспросы.

— Что с тобой? — тряс её за плечи Мартин. — Что опять?

Мэйбл перевела взгляд на незнакомца, с лица которого всё это время не сходила насмешливая, ехидная, с примесью ещё чего-то иного ухмылка. А один-единственный глаз — полностью жёлтый, без намёка на радужку, с вертикальным еле заметным чёрным зрачком, как у кошки — внимательно следил за Мэйбл, мгновениями недобро поблескивая.

— Он! Он… здесь! — голос Мэйбл дрожал, норовя и вовсе сорваться. В этот момент ей хотелось исчезнуть куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда, от него. А может, это просто сон? Очередной кошмар?

Она не могла сдержать навернувшихся на глаза слёз, маленькие прядки длинных каштановых волос прилипли к влажному лицу. Она не ожидала его увидеть здесь. Она не хотела видеть его здесь. Думала, что кошмар длится только по ночами в её снах, так теперь он пришёл к ней и наяву. Она не выдержит такого. Она уже не выдержала.

— Кто «он», Мэйбл? Кто такой «он»?

— Демон! — не переставая вырываться из хватки врачей, она указала на незваного гостя. Врачи обернулись на указанное Пайнс место, но, судя по взглядам, никакого не увидели.

— У девочки паранойя.

— Профессор, ничего не выходит! Успокоительное не помогает! — кричал кто-то в суете вокруг неё.

— Вколите двойную дозу! — скомандовал Мартин.

— Она не выдержит! Это огромная доза для её организма!

— Делай, что я сказал!

Мэйбл уложили на кровать и вкололи лекарство в вену. Она чувствовала, как не́что тягучее, неприятное, липкое разливается по организму. Отчего-то по телу пошла судорога, а изо рта — белая пена. Она не видела больше ничего и никого вокруг, кроме одного-единственного жёлтого глаза с вертикальным зрачком и безумной, довольной улыбки-оскала. Затем её сознание помутнело и она отключилась.

— Профессор, её сердце колотится так, словно она пять километров пробежала, — обеспокоенно покачал головой один из врачей, так и не дождавшись ответа начальника.

* * *

Когда Мэйбл всё-таки пришла в себя, её голова, кисть и желудок ужасно болели, виски сжимались до такой степени, что она вымученно простонала. Внезапно на неё нахлынули воспоминания минувшего дня. Наспех оглядев помещение, она облегчённо выдохнула. Никого не было. Может, ей это всё померещилось? Может, это был очередной кошмар? Вероятно, так и есть. Никакого незнакомца с ужасным глазом, который она узнает из тысячи, не было. Это всё всего лишь один-единственный кошмар. Всего лишь очередное испытание.

Сейчас был восход. Ну, или закат, потому как даже в столь маленькое окошко с решёткой, в котором виднелись розово-фиолетовые облака, проникал ослепительно огненный тоненький лучик солнца, стремительно приближающийся к ней. Всё было во тьме, только он — маленький, воровато крался к её постели, играючи, словно ребёнок.

Всё стало вновь как раньше. Она снова была одна. И за все эти… два года она была рада этому. Но что-то внутри кричало: «Неверно!». Страх нахлынул с новой силой, сигнализация вновь включилась. Мэйбл огляделась, но снова никого не заметила. А сердце так и разрывалось. Она чувствовала себя зайцем, посаженным в клетку к грозному, огромному и опасному хищнику. Но где этот самый хищник?

— Я знаю, что ты здесь! — крикнула она в пустоту. — Покажись!

Воздух наполнился злобным, омерзительным хохотом, что заставил Мэйбл поёжиться. Надпись «ОПАСНОСТЬ» в голове стала ярче светиться красным, мигать и сильно вибрировать, оповещая непослушную хозяйку о неизбежном.

Неожиданно Пайнс озарила яркая голубая вспышка. Она зажмурилась, но спустя минуту всё же смогла разлепить глаза, и сердце вновь упало в пятки. Перед ней стоял тот самый парень в чёрном цилиндре и жёлтом фраке. Его один не прикрытый повязкой глаз пристально следил за ней, а вертикальный зрачок стал ещё уже. Откуда не возьмись, появилась чёрная тросточка, на которую незнакомец и облокотился. Пайнс пошатнулась, но устояла, хотя тело молило хозяйку бежать отсюда со всех ног и звать на помощь.

— Ну, и как тут без меня поживают маленькие Падающие Звёздочки? — его голос был вполне нормальным, человеческим. Но только не для Мэйбл. Она знала, что это за существо на самом деле и на что оно способно.

Сглотнув, она забилась на кровать, в самый угол; оперевшись о стену спиной и обняв колени, она попыталась говорить как можно твёрже и спокойнее:

— Что тебе нужно? Зачем ты пришёл? Тебе моих снов мало? Зачем всё это?

— Слишком много вопросов, Звёздочке так не кажется? — склонил голову набок Сайфер и расплылся в широкой ухмылке, показывая острые клыки. — А может, тебе просто страшно? Страх — это хорошо. Страх — это защита, которой обладают люди. Пожалуй, это лучшая защита, которая у них есть. Если тебе страшно, значит, ты осознаёшь опасность и готова себя защищать.

— Я не боюсь тебя! — поколебавшись, выкрикнула Мэйбл.

Ложь.

Она боялась.

Очень.

Каждая клеточка тела вздрагивала от малейшего шороха, но она не подавала виду и держалась уверенно и стойко до конца.

— Ха-ха, ты уверена в этом, Комета?

Пайнс, по крайней мере, старалась держать свой страх под контролем. Всё-таки этот демон мучил её целых два года с хвостиком. Глубоко внутри она и не отрицала того, что боялась его. И потому находиться с ним в одной тесной комнатке было просто невозможно.

Видно, Билл вовсе и не торопился разрешить ситуацию и как-то успокоить Мэйбл. Он ждал и внимательно следил за тем, как маленькая Звёздочка дрожит, пытается скрыть свой страх перед ним, как её крохотное сердечко обливается кровью, вытанцовывая чечётку, от того, как она боялась его.

— Что тебе нужно от меня? — всё-таки решилась спросить Мэйбл. Этот вопрос касался всего в целом. Её уже давно мучил этот вопрос. Что ему нужно? Почему именно она? Почему не кто-то другой?

— Комета хочет выбраться отсюда? — Билл обвёл глазами помещение.

Мэйбл взглянула на него. Неестественно бедная кожа светилась под светом луны. Солнце уже давно село. Всё же это был закат.

«Он предлагает помощь? С чего бы это? Но взамен он точно что-то попросит. Сайфер не из тех, кто делает добро просто так. Ну уж нет!»

Заключать сделки с самым злейшим своим врагом она не решалась и не будет. К тому же именно он пугал её до полусмерти. Получается, из-за него она и торчала здесь. Но соблазн выбраться отсюда и привести давно заготовленный план мести в дело был слишком велик.

— Чего ты хочешь взамен? — поджав губы, спросила Мэйбл, сминая ткань своей сорочки. Этот жест полностью выдавал её тревогу, страх и стресс, но она никак не могла избавиться от этой привычки. А ухмылка Билла тем временем стала ещё шире.

— Ничего. Ты и так сделала и дала мне всё, что нужно.

«Что? Стоп, что?!»

Мэйбл не могла понять, к чему он клонит? Что она ему уже дала и сделала?

— О чём ты? — нахмурилась она, прямо глядя в его блеснувший чем-то золотой глаз.

— Звёздочка слишком любопытна. Может, мне не стоит помогать ей и оставить здесь догнивать? — голос демона отчего-то стал совсем другим: серьёзным, угрожающим и злым. Один-единственный глаз стал окрашиваться в ярко-красный цвет, что выглядело не очень хорошо.

— Нет, — спохватилась она. — Просто… ты ничего не делаешь просто так.

Демон разума усмехнулся. Глаз снова стал золотисто-жёлтым.

— Ну, раз Комете от этого будет легче, то, — его ухмылка стала ещё шире, отчего Мэйбл поёжилась. Стоило только гадать, чего же такого попросит взамен сам демон разума. — Звёздочка никогда больше не будет наносить раны самой себе.

У Мэйбл округлились глаза. Во-первых, откуда ему это стало известно? Во-вторых, она думала — будет хуже. Намного хуже.

— Ну так как? — Билл протянул ей ладонь, которая вмиг опоясалась ярким голубым пламенем, освещая стены палаты, придавая им некую жуткую схожесть с фильмами ужасов, в который она явно и попала. Вся её жизнь — сплошной ужастик.

Мэйбл недолго думая пожала её, хотя и знала, на что идёт и с кем. С демоном, который мучил её целых два года! Которого она ненавидела на уровне с Диппером и остальными. Пламя вмиг перепрыгнуло и на её руку, отчего Мэйбл невольно вздрогнула, что только рассмешило Билла.

Спустя пару минут всё прекратилось, стены снова покрыла тьма. Она не верила, что сделала это, что заключила сделку с Биллом. Что она натворила?! Но было уже поздно. Слишком. Однако выбраться на свободу она была явно не прочь.

— Итак, — Сайфер деловито поправил цилиндр и присел на кровать рядом с Мэйбл. Ну, как присел, скорее, занял всю её территорию. А находиться рядом с ним ей нужно было исключительно из-за сделки, поэтому она поспешила встать. Его трость давно уже куда-то исчезла. — Собирай вещи.

— Что? — не поняла она. — Прямо сейчас?

— А когда? Звёздочка же так хотела выбраться отсюда, — язвительно сказал демон, складывая пальцы в замок на груди, вальяжно расположившись на её кровати.

— Да, но не сейчас. Надо подготовиться.

Да, она была не прочь бежать прямо сейчас из этого отвратительного места и забыть всё, как страшный сон, но что-то подсказывало ей где-то внутри, рядом с всё ещё вибрирующей табличкой «ОПАСНОСТЬ», что стоит повременить, подождать чуть-чуть.

— Все мешки с костями и прочими органами настолько примитивны, что я давно знал, каков будет твой ответ. И не ошибся, — закатил глаза Билл.

— Раз знал, зачем спрашивать? — сложила руки на груди Мэйбл. Ей откровенно не нравилось такое к себе отношение. И то, что он всесильный, великий демон разума, не оправдывало того, что её назвали мешком с костями и прочими органами. И Сайфер, видимо, заметил это.

— Звёздочка решила показать коготки? — даже чуть привстал демон, засовывая руки в карманы. Но та только хмыкнула и отвернулась.

Почему она теперь говорила с ним так свободно, хотя пару минут — и лет — назад разрывалась от страха? Что случилось за эту пару минут? Может, всему виной то, что он не пытался убить её, как во снах? Или тут что-то другое? Однако в любом случае он оставался её врагом, но она заключила с ним сделку.

* * *

Эту ночь, как ни странно, Мэйбл спала без кошмаров, да и вообще без каких-либо снов в принципе. Просто пустая, серая, тревожная и морально тяжёлая пелена. Но не было никаких монстров, механического смеха, будто из радио, её смерти. Очень странно. Она так отвыкла от этого, от просто бессонных ночей. Однако что-то всё-таки беспокоило её. Но что? Всё ведь хорошо. А точно ли? Да, скоро она выйдет отсюда и отомстит всем, кто посадил её сюда, а в первую очередь — Дипперу. Ох, как же сладка всего лишь одна мысль о мести. Но беспокоило её не это. А то, что она заключила сделку с самим демоном разума — своим самым злейшим врагом! Он сводил её с ума два года с хвостиком, а она ещё и сделки решила заключать с ним! Идеально просто! Но что только не сделаешь ради своих планов, выстроенных уже очень давно и всё никак не воплотившихся в реальность?

Билл всё это время находился в палате своей подопечной, стоя напротив и облокотившись на трость. Он видел, как она спит, но сны её были тревожны и мрачны. Конечно, ведь он сам придумывал и дарил их ей, можно сказать, за бесплатно! А последний сон про подслушанный разговор из жизни, но переделанный им же, просто выбил маленькую Звёздочку из колеи. Он знал, как ей больно, знал, насколько сильно ранил её, но попал в самую точку. Ему нравилось видеть, как Комета плачет и кричит во сне, да и не только. О, а в первые дни она разбудила своими воплями всю улицу! Но постепенно стала свыкаться с постоянными кошмарами, адской болью и своей смертью по ночам. Однако кричала, плакала и вскакивала в истерике она постоянно, что очень забавляло демона разума. Звезда была такой хрупкой и беззащитной в такие моменты. Он всегда был рядом, видел, наблюдал. Сосна, Шестопал, Феска и родители бросили её, запихнули сюда, что играло ему только на руку. Она ведь даже не подозревала, зачем ему всё это и какие цели он преследовал. Никто не знал этого, кроме него самого.

Постепенно Падающая Звезда начала просыпаться. Длинные густые пряди волос цвета шоколада упали на лицо, частично закрывая его. Мэйбл потянулась и разлепила уставшие, горящие каким-то пламенем глаза, оглядывая помещение, но никого не обнаружила. П-ф-ф… А кого она вообще хотела увидеть? Может, встреча с Биллом была просто иллюзией, игрой её воображения, очередным сном? Может, она не заключала с ним сделку? Но если так, то шансы выбраться из этой дыры упали в два раза. В любом случае она знала, что всегда стоит полагаться только на себя.

Никто не спасёт, не поддержит, не поймёт тебя так, как ты сам. Люди приходят, а потом так же незаметно и быстро уходят, стоит тебе только довериться им. Все в этом мире делают хорошо только себе, а уж потом остальным, если им вообще есть до тебя дело. Всё относительно. Мир — это ринг для выживания. Здесь каждый сам за себя. Если ты случайно упадёшь — никто не поможет встать. Если оступишься — никто не направит, не поможет. Ты один в этой бескрайней Вселенной.

Этому она научилась здесь, после предательства брата.

Вдруг размышления Мэйбл прервал какой-то протяжный вой с улицы. Такой, словно там волк завыл на луну. А с примесью того дождя, что шёл там, как из ведра, — только грозы не хватало, если и она на подходе — так вообще зашибись!

Мэйбл не хотела признавать тот факт, что ей хоть на долечку, но страшно. Она обхватила себя руками и засела в уголке кровати, втиснувшись туда всем телом.

Неожиданно её глаз уловил движение перед собой, под тем самым окном с решёткой. Место там как раз было не освещаемое и тёмное. Но отчётливо был заметны чей-то силуэт и два ярко-красных огонька. Сердце Пайнс ушло в пятки. Она вспомнила свои сны и испугалась, что то, что ей снилось, воплотится в реальность.

Не́что выступило, и её догадки подтвердились. Перед ней из темноты выступила та самая огромная мохнатая чёрная псина, похожая на волка, с огромной клыкастой пастью, откуда капала противная липкая слюна. Она вышла на свет, и Мэйбл вздрогнула, наверное, уже в сотый раз. Его глаза были такими же чёрными, бездонными и пронизывающими до костей. Стоило только заглянуть в них, сразу можно было понять, что надежды спастись нет, что это самое жестокое, опасное, страшное, жуткое существо, которое могло только существовать во Вселенной. Этот монстр был поистине ужасен. Он зарычал, оголяя острые и длинные жёлтые клыки. В глазах Мэйбл застыл дикий панический страх и ужас. Она не знала, что делать. Тело пронзил эффект ступора. Она просто не могла, не в силах даже пошевелиться, не сводя глаз с яростных пугающих красных огоньков. Псина ещё больше зарычала, а Пайнс истошно закричала. Но на этот раз врачи сбегаться не стали. Вообще никто не пришёл, словно и вовсе не услышали.

Волк наступал. Его клыки были уже на небольшом расстоянии от её лица. Нет-нет-нет, она не хотела закончить свою жизнь так… странно! Главное, не делать резких движений. Ну и где же все, когда они так нужны?! Этот вопрос она задавала себе уже последние два года, но всё никак не могла найти ответа.

— Билл, — непонятно зачем позвала Мэйбл. Её губы словно сами прошептала его имя. — Помоги мне.

Но ничего не произошло.

— Билл, пожалуйста, — уже более уверенней позвала Мэйбл. Слёзы заглушали её, вызывая дрожь в голосе. Он просто был единственным, кто мог помочь ей. — Спаси меня.

Снова ничего, по крайней мере, ей так показалось. Псина была уже в паре сантиметров. Мэйбл зажмурилась.

Ну вот и всё. Это конец. Теперь уже точно. Это не сон, это реальность.

«Реальность — иллюзия»

Но конца не было. Нет, он был, конечно, но что-то не спешил забирать Мэйбл в свои тёмные объятия. Она прислушалась.

Тишина.

Даже тиканья часов не слышно, хотя их даже не было в её палате.

Она всё-таки решилась приоткрыть один глаз и осмотреться.

Никого.

Псина исчезла, просто растворилась в воздухе.

Открыв и второй глаз, Мэйбл поспешно оглядела помещение.

И впрямь никого.

«Что это значит? Что это было? Где псина? Почему она исчезла? Что вообще произошло?»

— Маленькая Звёздочка звала меня и просила о помощи?

Его голос даже на секунду испугал Мэйбл. Но это скорее от неожиданности. Она огляделась, пытаясь найти сам источник голоса. И нашла. Он стоял, прислонившись спиной к стене, сложив руки на груди и глядя прямо на неё своим одним-единственным, пронизывающим до костей, ужасающим глазом.

Однако видеть Сайфера она была почему-то искренние рада. В душе появилось какое-то облегчение, спокойствие и ещё что-то, что Пайнс не смогла распознать, что-то знакомое и одновременно чужое. Она уже и забыла это ощущение, но обязательно вспомнит.

— Где он? — Мэйбл имела в виду волка.

Её голос до сих пор дрожал, лицо от слёз не просыхало, а глаза ошарашенно глядели на демона.

«У него такой красивый цилиндр. Интересно, какой он на ощупь? Наверняка очень гладкий. А что будет, если стянуть его с него? Так, стоп! К чему вообще такие мысли? При чём здесь вообще цилиндр? Но то, что он красивый, как и его обладатель, было отрицать нельзя. Как же мне хочется примерить его сейчас. Да что за мысли вообще?! Это, вероятно, от испуга».

— Кто? — в свою очередь спросил Билл, не сводя глаз с неё.

— Волк, псина, оборотень — я не знаю, кто это был!

— Его здесь нет и никогда не было. Звёздочка ошиблась, — спокойно ответил демон разума.

— Что? Так, стой, он был здесь, я уверена! Он стоял здесь, — она указала на тёмный угол, скрытый пеленой мрака.

Билл щёлкнул пальцами, и из его рук вылетел яркий, наполненный голубоватым пламенем шарик. Он по воздуху подлетел к углу и осветил его. Мэйбл ошарашенно наблюдала за этим. Он напоминал ей звёздочку. Яркую, светящуюся звёздочку.

В углу и впрямь никого не было. Только отколотая, разбитая пополам плитка на полу. Никакой псины и даже следов её пребывания здесь не было. Но не могло же быть, чтобы ей показалось! Она видела! Она знала! Но факты говорили обратное. Ещё её волновало, почему никто не пришёл? Обычно, только заслышав крик пациентки палаты номер двести пять, сразу сбегалась вся клиника, перед этим обыскав все склады с лекарствами, дабы найти нужные и взять побольше. А тут — никого. Может, решили: «А, ну её! Орёт постоянно, отдохнуть не даёт! Покричит и успокоится. Не настоящая же псина к ней пришла. Она ж сумасшедшая». Вероятно, такая у них и была логика. Но это далеко к лучшему. Не будет никаких лекарств, уколов, транквилизаторов. А может, она и вправду сошла с ума?

— Звёздочке показалось, — настаивал на своём Билл.

— Нет, я знаю, что не показалось! — стучала маленькими кулачками по поверхности кровати Мэйбл. Голова всё ещё шла кругом, а тело дрожало от произошедшего. Всё было настолько реально, что просто не может быть иллюзией.

«Реальность уже плод твоей иллюзии, Комета», — пронеслось в голове Мэйбл. Она подняла голову на демона, но того уже и след простыл.

— Все мы живём в одной большой иллюзии, отказываясь принимать истину, — старшая близняшка Пайнс даже не до конца осознала, что это она только что произнесла эти слова.

Что же с ней происходило?

* * *

Этим же днём к Мэйбл зашла какая-то новая девушка с подносом лекарств, а с ней два огромных амбала-охранника. Всё, что делала девушка, входило в обязанности Ирмы. Но где же она сама?

— Где Ирма? — задала волнующий её вопрос Мэйбл.

Медсестра вздрогнула и покосилась на охранников, которые запустили руки в свои верхние одежды, дабы вытащить оттуда пистолеты, шокеры или ещё чего похуже.

— Уволилась, — кротко отозвалась незнакомка и вколола Мэйбл одно из лекарств.

Новая медсестра тоже пришлась Пайнс не по нраву. Эта походила на Рене: наштукатуренная кукла, которая, кажется, ходила на работу уж точно не для работы.

Когда «гости» ушли, Мэйбл поборола слабость. Что они вообще ей кололи? А если яд? Они точно были бы рады, если бы она умерла.

Голова снова закружилась, а виски сжались с невыносимой силой, сердце кольнуло, Пайнс мучительно простонала, ворочаясь на кровати и принимая разные позы лёжа. Ей было ужасно больно. Что они ей вкололи?! Казалось, что тело разрывается на части. Но она не плакала. Старалась не плакать, потому что Билл как-то сказал:

— Слёзы — это слабость, а у Падающих Звёздочек не должно быть слабостей. Но если уж на то пошло, нужно уметь тщательно скрывать их от посторонних глаз.

— А у тебя есть слабости? — как-то спросила у него Мэйбл.

— Комета думает, что я так легко расскажу ей всё? — усмехнулся демон разума. — У меня нет слабостей. И никогда не будет.

А ведь он был прав. Слабости одного человека возвышали и льстили другому, внушая тому, что он чем-то превосходит другого — своего же соратника, такого же, как он сам. Люди видели чужие слабости и тут же пользовались ими.

* * *

Прошло уже два дня, но Мэйбл ни на шаг не продвинулась к свободе. Всё время чего-то ждала. Но чего? Словно что-то внутри подсказывало ей, что сейчас не время, что не нужно доверять Сайферу и уж тем более заключать с ним сделок! Но было поздно. Она уже доверилась ему. Хоть и боялась, что он поступит с ней так же, как и Диппер. Бросит и растопчет. От него стоило ожидать подвоха. Но она всё равно верила ему, даже несмотря на свои страхи. Хоть этот демон разума и мучил её два года, он был её врагом и из-за него она оказалась здесь, однако же, он был единственным, кто ей и поможет. Да он вообще один из всех в её окружении, кто сейчас, на данный момент, находился с ней рядом. Она больше не боялась его, кошмары хоть и были, но теперь не такие серьёзные. Она давно соскучилась по обычным людям — хоть он и не человек, — с которыми можно просто поговорить. О чём угодно, но просто перекинуться парочкой фраз.

Мэйбл уже давно поняла, что никогда больше не увидит радуги, прохладного весеннего дождя, росы, цветов, солнца, облаков, похожих на барашков. Да она вообще больше никогда не выйдет отсюда. Она до последнего верила, что это сон, мираж, бред. Что вот сейчас она проснётся в любимом Гравити Фолз, а рядом на противоположной кровати сопит Диппер в обнимку с дневником, накрывшись одеялом с головой, а внизу дядя Стэн проводит очередную авантюру с продажами сувениров лавки. Зус и Венди хоть и отлынивают, но всё равно помогают, стоя за прилавком. Форд в своей лаборатории что-то ремонтирует и изучает. Что вся эта психушка, предательство родных, подслушанный разговор на кухне — просто очень жуткий кошмар.

Она верила в это до конца. Но… это не сон. Всё наяву. Мэйбл увидела, какой же на самом деле злой реальный мир и какие жестокие в нём люди. Радость и оптимизм отступили, счастье и вовсе убежало, сверкая пятками, а мечты… Ох, мечты! Их было так много! Но и им не суждено было сбыться. Она верила, но они не исполнились! Зачем тогда всё это? Зачем взрослые говорят детям, что мечты прекрасны и обязательно сбудутся, если это не так?!

Ложь!

Обман!

Враньё!

Когда-нибудь эти дети поймут это. Мэйбл-то поняла.

* * *

Сегодня Пайнс проснулась ночью, но с явным ощущением: «Пора!» Оглядела комнату, будто что-то искала. Затем её глаза устремились на матрас, на котором она и лежала. Встала и изъяла оттуда знакомую ей вещицу — кусочек острого стекла от какого-то окна. Не понятно, как вообще она очутилась здесь, но Мэйбл всё же нашла её. Да, она заключила сделку с Сайфером на условиях того, что не будет наносить этим оружием боль самой себе, но он ничего не говорил про других.

Злобно оскалившись, Мэйбл подумала: «Ну и где этого носит?»

— Во-первых, у меня есть имя, — раздался укоризненный голос Билла прямо над ухом Пайнс. — Во-вторых, меня не носит.

И вот теперь попробуйте опровергнуть тот факт, что он на самом деле читал её мысли. А иначе как он знал её думы? Он читал её, как открытую книгу.

Этот вопрос Мэйбл ему и задала.

Демон разума усмехнулся, оскалив острые зубы, и ответил:

— Я вроде уже говорил, что мешки с костями настолько примитивные, что узнать, о чём они думают, не составит никакого труда.

— Не называй меня так! — оскорбилась Пайнс. Ей очень не нравилось то, что Билл возвышал себя среди людей. Однако он имел на это право. Он ведь высшее существо. Хотя правильнее сказать, низшее — демон же.

— Падающей Звёздочке захотелось поспорить со мной, расторгнуть сделку, остаться здесь навсегда, упиваться болью своей же смерти во снах и ждать сладостных объятий смерти? — склонив голову набок, угрожающе произнёс Билл. В его глазу полыхнул отпугивающий красный огонёк, который и заставил Мэйбл успокоиться и опустить голову. — Так-то лучше.

— Я хочу уйти, — вдруг сказала она спустя пару секунд, поднимая полные печали и уже никогда не узнающие радости глаза на Сайфера. — Выйти на свободу.

— Что же маленькая Комета забыла на свободе?

Он вынуждал её ответить. Вынуждал поведать о своих планах, хотя уже давно знал, что она задумала. Ему просто было интересно, что же ответит Звезда. И ответит ли вообще?

— Я… — та замялась, но потом взяла себя в руки. Новая волна мести накрыла её с головой, окуная в такой же океан. Она сжала руки в кулаки и сквозь зубы процедила, словно повторяя придуманный план, чтобы ничего не забыть: — Я хочу отомстить. Отомстить всем, кто посадил меня сюда, а особенно Дипперу. Я ненавижу его всей своей силой и разумом! Даже больше, чем тебя.

На это Сайфер усмехнулся, но про себя зауважал Звезду ещё больше.

— Он посадил меня сюда! В психушку! Избавился, как от ненужного груза! — она честно старалась сдерживать слёзы, но их накопилось слишком много.

Билл цокнул. Он, конечно, любил причинять боль всем и вся, но девчачие сопли особенно терпеть не мог.

— Стало быть, Звезда хочет уйти отсюда, — демон обвёл глазами помещение, — прямо сейчас?

Мэйбл уверенно и твёрдо кивнула. Да, она хотела этого. Хотела уйти, сбежать, отомстить.

«А что потом? А потом посмотрим. Главное, выбраться».

— Отлично! — потёр ладони Билл.

— Но как открыть её? — она указала на входную дверь. — Ключа у меня нет.

Билл закатил глаза и щёлкнул пальцами. Замок на двери бесшумно отпал, и она отворилась, оставляя небольшую щёлочку.

Порой Пайнс задавалась вопросами: «Зачем он помогает мне? Что значили его слова, что я ему уже якобы что-то дала и сделала? А его условие в сделке было придумано позже. Что он скрывает? Кто вообще такой демон разума Билл Сайфер на самом деле?»