Шёпот ветра (джен)

Как приходит дереализация?

Человек начинает чувствовать свою оболочку.

Вот так — не только снаружи, но и внутри.

И не важно, что там — болото или сияющая галактиками вселенная. Совершенно всё равно.

Главное, что он чувствует ветер на своей коже с обратной стороны. Там, где замшевая подкладка. Если бы он был ботинком, а не человеком.

Или фарфоровой статуэткой. Или зубом, изнутри съеденным кариесом.

Он чувствует, что — где-нибудь, вот-вот — его оболочка проломится, расклеится, растает, разобъётся — и все увидят, что там не кожа и мышцы, а что-то другое.

Неважно что. Они увидят.

Что он не человек, а только притворяется.

Его начинает привлекать то, что привлекает всех нарциссов — цветы и людей, восковые цветы и неживых людей на орбите окончательной пустоты: зеркало, стекло, холод, ветер, полёт, странствие, свет.

Их башня не из слоновой кости, нет — она из хрусталя.

Зеркало — источник двойников. Лицо изнанки, всех мистеров Хайдов, забившихся за подкладку доктора Джекила. Так тянет узнать раньше всех, что произойдёт, когда ты проиграешь партию в реальность. Как Алиса в Стране Чудес, пройти через зеркало, увидеть, что между чёрным и белым, реальностью и иллюзией больше нет границы.

Стекло — хрупкое, как жизнь, прозрачное — до беззащитности "мне от вас не скрыться", до отчаяния "меня нет".

Опасное. Похожее на лёд.

Но лёд, который не умеет таять — значит, нет надежды согреться.

Холод. Чистый. Вечный. Похожий на снег.

Он хранит то, что не может сохранить себя. Он замедляет процессы. Держит границы. Если поджечь его — останется только дурно пахнущая жижа (сходи, разведи костёр под мамонтом в вечной мерзлоте). Если оставить как есть — он выметет последние искры тепла — и в изнанку души постучится ветер.

От него нельзя скрыться, он проникает насквозь. Он нарушает право на личное. Где оно, твоё личное? Зачем тебе стены? Тебя нет. Он развеивает, уносит. Он, как и тепло, союзник времени и твой враг. Он гасит инициативу. Ложись на меня. Я покажу тебе весь мир.

Без корней, без опоры, без тяжести — лети, лети, лети.

Оборванным листом, ветром, пылью, прахом.

Лети, лети — ты забыл, зачем тебе земля, ты висишь в пустоте, а что такое невесомость? Постоянное падение, которое промахивается мимо Земли. А что такое полёт? Попытка поменяться с падением полюсами.

Всё будет новым. Не будет остановок. Нет у тебя дома. Есть только здания, такие же пустые и холодные, забытые коробки, как твоя душа. Нигде нет ничего "твоего". Какое оно — "твое"? Кто ты? Ты заблудился и всё вокруг чужое и незнакомое. И до омерзения одинаковое.

А как ясно и отчётливо это видно... Ни тени, ни закутка — всё на виду. Безжалостный свет, как от хирургической лампы, белый. В нём нет тепла, он фальшивка огня, подделка. Такая же, как ты — подделка человека. Ты безупречно скроен для любого внешнего взгляда и не боишься даже самого яркого света, ты прославляешь его, как синоним истины. А боишься темноты: не потому, что в ней оживут твои демоны — где их взять, когда нет ангелов? — а потому что наощупь многое становится понятнее, чем с виду.

Они увидят. И ты увидишь. И поймёшь, что все такие, как ты. Или нет?

Чего ты больше хочешь? Понять, что это норма — или признать себя ненормальным?