Дорогою добра (джен)

Ты прочь гони соблазны,

Усвой закон негласный —

Иди, мой друг, всегда иди

Дорогою добра.

(Приключения Маленького Мука)

Королева Серсея всегда сердилась, когда Роберт притаскивал к семейному столу своих дружков, и это было еще одной из причин, по которой принц Джоффри вырос не парнем, а не пойми чем. Но на этот раз, видя в Серсее чудесные перемены, Роберт рискнул и привел с собой Тороса и для компании Ланселя, который Серсее вроде нравился.

— А если в темноте биться придется, факел выбрасывай сразу, — рассказывал Торос Ланселю, когда фрекен Бок в своем новом статусе появилась в столовой.

— Как же в темноте-то... — опешил не видавший еще виды Лансель.

— Дело говорит, — подтвердил Роберт, — факелом ты себя в основном освещаешь, а так хоть шансы уравняются.

Роберт напрасно боялся, что Серсея снова начнет жаловаться на его непутевых друзей, потому что фрекен Бок решила заняться воспитанием детей. «К счастью, все всегда можно исправить, и этот сериал тоже», — решила фрекен Бок, не входя в философские рассуждения о том, можно ли исправить в сериале первый сезон, если седьмой уже прошел.

— Вымой руки! — приказала фрекен Бок Джоффри, и избалованный принц удивленно на нее посмотрел. — А потом ложись спать и делай уроки!

— Ладно, руки вымою, — проворчал Джоффри, вставая из-за стола.

— Держи спину прямо! — велела фрекен Бок Мирцелле и хлопнула ее по спине, потому что она была справедлива и всех детей на свете не любила одинаково, и вслед за Мирцеллой досталось и Томмену. — А ты убери локти со стола!

Король Роберт, который обычно наваливался локтями на стол, частенько забывал помыть руки и всегда наклонялся над миской, почувствовал, что и ему сейчас перепадет, но к взрослым фрекен Бок была добрее.

— Опыт подсказывает мне, что ласка не всегда помогает, — любезно сообщила королю и его гостям фрекен Бок. — Дети должны чувствовать твердую руку.

— Истинная правда, ваше величество, — согласился Торос и указал на Ланселя. — Иначе посмотрите, что из них вырастает.

— Уж во всяком случае, из вверенных мне детей не вырастут козлобородые хулиганы, которые таскают на кухне плюшки, а потом придираются к добропорядочным юношам! — отрезала фрекен Бок, и Лансель, вновь заглядевшийся на стройную воздушную Серсею, был снова низвергнут из своих мечтаний на грешную землю словом «козлобородый», а сверху его еще и прихлопнуло мнением Серсеи о том, что он — добропорядочный, а вовсе не возвышенный и преступно желанный.

Торос же тем временем думал о том, что, если Серсея осталась прежней, она, заново рассердившись, начнет требовать у Роберта, чтобы Тороса бросили в темницу, но тут к столу одновременно подали приготовленные лично фрекен Бок голубцы, а вместе с ними — и принца Джоффри, еще не подозревавшего о том, что его ждет.

— О, капустка! — с весельем висельника сказал Торос. — Роберт, под пиво хорошо пойдет.

— Если есть мясо, то подо все пойдет, — согласился Роберт, уже добравшийся до начинки. — Эх, хорошая вещь! В молодости тоже, помню, скачешь по большой дороге, доберешься до трактира, голодный как волк, а там соляночка в печке преет...

«Нашел время Серсею дразнить», — с сожалением подумал Торос, уже представляя, как разозлится Серсея, услышав, что она сейчас ест то же, что простолюдины, но фрекен Бок безыскусная похвала короля Роберта была приятна, а не понравился ей принц Джоффри, отодвинувший от себя тарелку — впрочем, как и любой зритель сериала, фрекен Бок могла сходу перечислить еще десяток причин, по которым Джоффри ей не по душе.

— Лучше умереть, чем есть капусту, словно крестьянин, — скривившись, проговорил Джоффри, и рассчитывал он при этом на то, что мать разгневается на повара за угощение ее крестьянским блюдом и повара накажет, а он, Джоффри, позлорадствует.

Но вместо этого, ко всеобщему удивлению, Серсея встала со своего места, подошла к Джоффри и влепила ему крепкий подзатыльник.

— Надо сказать: «Нет, спасибо»! — наставительно сказала фрекен Бок, всегда обижавшаяся на тех, кому не нравится ее еда. — Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этих голубцов. Но если ты не голоден — выйди из-за стола!

Известия о том, что леди Старк захватила в плен Тириона и увезла его в Орлиное гнездо, еще не успели достигнуть столицы, когда Тирион въехал в Красный замок сам, стоя в седле на своих маленьких толстеньких ножках и держась за поводья, отчего конь под ним нелепо гарцевал.

— Гей-гоп! — восклицал Тирион, от души веселясь, и необычный день в Красном замке закончился тем, что королева Серсея выбежала во двор навстречу своему нелюбимому брату, стащила его с седла и пристально на него посмотрела, держа его под мышки словно большого ребенка.

— Вжжжж! — негромко сказал Серсее Тирион, хитро ухмыляясь, и Серсея радостно закружилась по двору с ним на руках.

Одинокому на чужбине человеку каждый земляк кажется добрым знакомым, а уж тот, вместе с кем были съедены бесчисленные плюшки, пойманы в посрамление легкомысленной Фриде опасные мошенники и благодаря кому был найден под старость хороший богатый жених, и вовсе может считаться родственником. Поэтому королева Серсея снова выгнала всех с кухни, напекла еще плюшек, и вот Серсея и Тирион по-родственному сидели в покоях Серсеи с чашками цикория и наконец говорили по-шведски.

— Ужас! — восклицал Карлсон, рассматривая свои кривые пальцы и трогая ими жесткую бороду. — Нет, я так не играю! Я, красивый, умный, в меру упитанный мужчина — и попал в какого-то карлика, а ты — в этакую блондинку!

— Ты что, не знаешь, что это за блондинка? — недоверчиво спросила фрекен Бок, ожидая от Карлсона подначиваний и шуточек о том, что она заслужила это воплощение своим вредным характером. Фрекен Бок сама считала свой характер не вредным, а справедливым, но Карлсон никогда с ней в этом не соглашался. — Ты что, не видел ни одной серии?

— Разумеется, нет! — ответил Карлсон с набитым ртом. — У меня от таких сериалов несварение плюшечек. Видишь, какое счастье жить в таком отличном домике без телевизора, как мой. И представь себе: в одно утро вместо своей мягкой постельки я проснулся на голом каменном полу, обрывающемся в пропасть, а какой-то злобный толстяк за решеткой пообещал мне, что я у него еще полетаю.

Фрекен Бок ахнула, представив себе добродушного и ребячливого Карлсона в тюрьме Орлиного Гнезда, но Карлсон, которого ни в Вазастане, ни в Вестеросе ничто не могло по-настоящему огорчить, вовсе не был удручен своим воспоминанием.

— Тогда я взял и вправду улетел от этого негодника, — запросто сказал Карлсон и потянулся за очередной плюшкой. — Ты бы видела, какое у него было лицо, когда я вернулся и стал швыряться в него яблоками!

— Так ты действительно был в темнице у Арренов? — недоверчиво спросила фрекен Бок, слушая рассказ Карлсона о том, как все Арреновские лучники и вся Арреновская рать не могли одного веселого Карлсона поймать. В рассказе Карлсона фигурировала тощая Лиза, которая в результате низведения и курощения фанфарами среди ночи признала, что она сошла с ума и это большая досада, выбежавший ей на помощь в ночной рубашке сэр Родрик («Ты представляешь себе эдакую почтенную даму, в ночном колпаке и длинном платье, но с длинными бакенбардами?») и наемник Бронн, ко всеобщему облегчению указавший Карлсону дорогу из замка, но награжденный им за это не ланнистерским золотом, а обкусанным печеньем и пятью эре («Совершенно не понимаю, чем он был недоволен, печенье было почти свежее!»)

— Да! — припомнил Карлсон. — Роберт Аррен, именно так звали этого противного мальчишку, что ныл все время, которое я самоотверженно носил его на руках вокруг его же замка, чтобы он на него посмотрел — он ведь свой замок и не знает толком. Впрочем, в мальчугане есть кое-что хорошее: когда он закончил реветь и понял, что с главного шпиля мы улетать не будем, он попросил у меня собаку. И собака, которую я подарил, ему очень понравилась — я ведь лучший в мире выбиратель собак. Правда, она оказалась лютоволчицей, но это пустяки, дело житейское!

— Знаешь, мне кажется, что в этом замке есть одна девочка, которая была бы этой волчице очень рада, — задумчиво сказала фрекен Бок, и ей вдруг припомнилось, как еще в Стокгольме, после конца первого сезона сериала, она подумала, что поверь лорд Эддард Арье, которая пересказала ему разговор Вариса и Иллирио в подземельях, многое могло бы сложиться по-другому.

Но додумать эту мысль фрекен Бок не удалось, потому что по ее двери стукнул король Роберт.

— Чего ты запираешься-то от меня, жена? — добродушно спросил Роберт, увидев на пороге Серсею, но не злую и не надменную, а скорее смущенную, какой он ее и в девичестве не видел. Не сказать, чтобы раздражение и злоба Серсеи, уставшей от домогательств постылого супруга, особо Роберта смущали, потому что свое он во время таких вечерних визитов все равно получал, но новая Серсея Роберту определенно нравилась больше, тем более что к ней прилагались плюшки, ароматный цикорий и какое-то давно забытое, ушедшее вместе с рано погибшей матерью, домашнее чувство. Роберт подмигнул фрекен Бок, чем-то напомнив ей Карлсона, и уселся к столику на тот стул, с которого Карлсону пришлось только что переселиться в шкаф.

Фрекен Бок тем временем не то догадалась, не то припомнила, зачем по вечерам король приходит к своей королеве, и вновь подосадовала на то, что ее угораздило попасть в тело красивой стройной блондинки, провоцирующее к непристойным мыслям. Но досадовать можно было сколько угодно, нужно было искать выход — а выход у добропорядочной женщины с Фрейгатен никак не находился, пока дверь шкафа тихонько не отворилась и небольшая пухленькая ручка, неизвестно как возникнув над плечом огромного короля, не выхватила плюшку буквально из монаршего рта.

Роберт тряхнул головой, отгоняя от себя хмель, поискал плюшку у себя на коленях, а потом повернулся и увидел, как за его спиной, сидя на приступке полуоткрытого шкафа, его плюшкой угощается Тирион.

— Ха! — весело, но чуть озадаченно сказал Роберт, потому что ему было и смешно, и чуть обидно, и откуда-то сунулась в его голову мысль, что, найди он в шкафу Серсеи Джейме, а не Тириона, Джейме бы он зарезал, уверившись в том, что его, Роберта, странные подозрения неспроста.

— Еще одна плюшка, обжора, и ты заболел бы плюшечной лихорадкой, — сказал королю Тирион и вдруг плавным высоким прыжком пролетел мимо Роберта, цапнул с блюда перед ним еще одну плюшку и отскочил к двери.

— Летающие Ланнистеры! — воскликнул Роберт и заметил, что только что придумал новое ругательство. — Ну-ка, отдай мою плюшку, разноглазая обезьяна!

— А твое огромное брюхо не мешает тебе бегать? — нахально спросил Карлсон и еще одним большим прыжком выскочил за дверь, а раззадоренный Роберт бросился за ним.

Фрекен Бок тут же заперла за Робертом дверь, решив больше не открывать ее, сказавшись больной, притворившись спящей или просто затаившись, но Роберт так и не вернулся, вдоволь нагонявшись за Карлсоном, от души повеселившись в процессе и в итоге добежав до Башни Десницы, на дворе которой он столкнулся с другом Недом и стал рассказывать ему всю историю погони за летающим Ланнистером с самого начала.

А фрекен Бок тем временем и действительно заснула, и во сне она была уже настоящей Серсеей, надменной и властолюбивой, которой хотелось, чтобы трон поскорее занял ее капризный и злой сын, сменив доброго и непутевого короля Роберта. Самой фрекен Бок, которая знала, что из этого выйдет, хотелось ровно противоположного, пусть даже для этого ей пришлось бы потом ежедневно увиливать от любвеобильного короля, но бороться с желаниями Серсеи, находясь в ее теле, ей было нелегко, пока то ли ее сон не сменился другим, то ли ее действительно не разбудил Карлсон, неожиданно возникнув в открытом окне.

— Ты что, спишь, что ли? — немного обиженно спросил Карлсон, спрыгивая на пол. — Ну, я так не играю!

— Слушай меня, пока я не забыла, — перебила фрекен Бок, которой хотелось покрепче насолить Серсее за предыдущий сон. — В этом замке скоро произойдет много ужасных вещей, если мы не поймаем двух негодяев, плетущих заговор против этого добродушного толстяка, у которого ты только что таскал плюшки. В день, когда младшая дочь десницы короля убежит в подземелья, нужно будет отправить за ней и самого десницу с солдатами, чтобы они тоже послушали разговоры предателей. И ради Эрика Святого, отнесись к этому серьезно, а не устраивай комедию с мумией и привидением в простыне! Эти люди опасны, и они должны быть тут же переданы тюремщикам, а потом и палачу, чтобы добиться от них признания.

— Осторожней, Хильдур, — ответил фрекен Бок спокойный и чуть хриплый голос из темноты. — Ты ведь попала в то тело, в которое попала, не случайно. В тебе тоже есть то, чему не стоит давать воли — и ведь порой тебя уберегали от этого только твои мелкие пороки: для коварства ты слишком болтлива, для настоящей злобы — слишком ворчлива.

— Кто ты? — ошарашенно спросила фрекен Бок темноту.

— Я дурной мальчишка, который где-то купил летательный ранец, — немного ехидно ответил фрекен Бок тот же голос, — и держу пари на пятью пять эре, ты до сих пор думаешь, что меня поднимает в воздух пропеллер, а не волшебство, и сомневаешься в том, что в этом теле я тоже умею летать.

Фрекен Бок ничего не смогла ответить, и перед ней возникло веселое и милое в своей уродливости лицо Тириона.

— Зло не исправишь злом, как сажей не ототрешь сажу, — хитро усмехаясь, сказал Тирион. — И поэтому мы не будем звать ни тюремщиков, ни палача, а вместо этого скоро отлично повеселимся!

Пользуясь случаем, автор поздравляет себя с сорокалетием и тихонько напевает одноименную песню Визбора, https://youtu.be/96zVpvc4M9A