Мысли на уроке зельеварения (гет)

Ты думаешь, я тебя не замечаю?

А стоит ли? Юная, светлая, наивная, еще не распустившийся бутон розы, который так легко сдавить в ладони, а меж пальцев будет течь ароматный сок.

С чего ты взяла, что я тебе нужен? Ответь. Считаешь, что первая любовь — это навсегда? Увы, девочка, все проходит, а питать твои напрасные надежды я не намерен. Я не рыцарь в сияющих доспехах, я грешник, погрязший во лжи и боли, и не ищу себе оправданий; мне не нужна жалость и спасение во имя любви. Благородство — порок, никому не нужный, ведущий лишь к смерти, поверь, я видел немало примеров: Лили, Сириус, Дамблдор… Зачем же тебе погружаться в черноту моей души в поисках света? Его там нет, и тебе свечой не стать. Я такой, какой есть, и не хочу меняться.

Ради тебя? Нет, моя маленькая девочка, я слишком долго живу в собственных кошмарах и не хочу пускать туда тебя.

Да, ты прошла войну, но блеск твоих глаз ярок, как прежде, смех звонок, а душа не очерствела. Да, были в твоей жизни потери, но, оплакав погибших, ты продолжила жить, ведь твои близкие рядом: родители, друзья — нелепые гриффиндорские мальчишки…

Прошедшая война забрала у меня все: любимую, возможную жизнь, надежды, последнего друга, чья смерть — дело моих рук. Я жил местью, а теперь долг уплачен, но я увяз в прошлых обидах и собственной желчи. Девочка моя, я тебе вовсе не нужен, и ты скоро сама это поймешь.

Не надо возводить меня на пьедестал, мне там не место. Магический мир не оценил моих потуг во имя добра, не простил совершенных ошибок, почему ты уверена, что у тебя получится? Мой мир так же темен, как и мои одежды, и не надо сверкать глазами, уверяя, что ты привнесешь в него яркость красок.

Да, я одинок, я знаю, но так спокойнее и мне, и всем, кто был со мной рядом. Зачем мне лишняя боль? В моей жизни ее было немало. Тяжело это признавать, но ты тоже когда-нибудь сделаешь мне больно, если я впущу тебя в свое сердце. Да и не место тебе там, на выжженной равнине потерянных мечтаний…

А ты? Ты разве сумеешь отогреть мою душу, маленькая Всезнайка? Я для тебя просто вызов по спасению сирых и убогих. Это не любовь. Ты еще слишком молода, чтобы разобраться в своих чувствах.

Только вот мне от этого не легче, ведь так хочется верить… верить тебе, твоим взглядам, смущенным невесомым улыбкам, легкому румянцу, когда ты смотришь на меня за обедом, восторгу случайной встречи. Как же хочется не из окна в коридоре смотреть, как ты читаешь в тени деревьев, а подойти и присесть рядом. Может, пора все изменить? Ведь через несколько месяцев ты покинешь Хогвартс, и больше не будет на моих уроках твоей поднятой руки, гордо вздернутого подбородка, тихого шепота подсказок однокурсникам. Ты растворишься во взрослом мире, и я потеряю твой след. Встретишь новую, уже настоящую любовь, может, даже выйдешь замуж за этого рыжего недоумка, который перестает на тебя пялиться только за обедом. Надеюсь, ты понимаешь, что еда ему дороже всего, даже тебя?

Ну, зачем ты опять тянешь руку? Нет, я не буду тебя спрашивать, я никогда не начислял и не буду начислять баллы Гриффиндору! Пора бы это понять…

Упрямая девчонка! Мне и так известно, что ты все знаешь! Как же меня порой достает такая самоуверенность. Да, я опять тебя осадил, вот только рыдать не надо! Мерлин, снова это рыжее недоразумение собирается высказаться о моей несправедливости.

− Вы с чем-то не согласны, мистер Уизли?

Вот так, теперь усмехнуться и вскинуть бровь. Умолкни, сопляк, без тебя тошно.

Как же мне осточертела эта жизнь! Ни семьи, ни дома, ни друзей. Ничего… Лишь знания и опыт, никому не нужный опыт. Репутация слишком сильная вещь, чтобы забыть о ней в одночасье. А предвзятость общества к людям, не вписавшимся в созданные им рамки, просто безгранична.

Ты готова пойти против друзей? Простить все мои грехи? Разделить мою боль? Сумеешь убедить семьи убитых мною людей в моем раскаянии? Уверена, что выдержишь и не сломаешься? Я в это не верю. Не пройдет и года, как ты сбежишь обратно в свой солнечный мир.

Ты еще многого не понимаешь. Стремишься к недостижимым идеалам, хочешь переделать мир… Лорд тоже хотел, только методы избрал не те. Но разве что-то изменилось с его падением? Поменялись нравы? Люди стали добрее? Черта с два! Ты еще так наивна, и не мне разбивать твои иллюзии, пусть это делает кто-то другой.

А вдруг у тебя и вправду получится встряхнуть этот бренный мир, и благодаря тебе он станет чуть светлее, чуть добрее, чуть радостнее. Может, и я стану чуть счастливее… Что скрывать, мне очень льстит твоя симпатия…

Вот ты уже успокоилась, и на губах играет улыбка. Иногда такая улыбка обращена и ко мне, порой игривая и всегда смущенная, если я отвечаю на твой взгляд. Еще б поменьше рядом с тобой крутились эти два оболтуса.

Милая моя девочка, как же я хочу и не могу подарить тебе счастье! Как хочу уберечь от этого жестокого мира и не могу! Сжимаю в бессилии страницы книги, невидяще глядя на строчки. Хочу сказать так много, но лишь сильнее скриплю зубами. Злюсь на тебя за твою глупую симпатию ко мне! Только почему же так хочется тебе верить, сжать в объятиях и не отпускать, но я разрушил достаточно жизней, чтобы в этот список попала и твоя.

И ты в очередной раз собираешь учебники и уходишь не оглядываясь. Почему ты никогда не оглядываешься? Чего боишься? Я каждый раз спорю сам с собой, что, если ты обернешься, я поверю в возможность своего счастья и скажу: «Мисс Грейнджер, задержитесь». Только ты никогда не оборачиваешься.

* * *

И я ухожу не оборачиваясь, потому что ты все равно меня не замечаешь или не хочешь замечать. Так и буду жить в плену своих иллюзий, ведь тогда у меня остается надежда, что ты смотришь мне вслед.

Но может, стоит обернуться и все-таки проверить, лишь сейчас, лишь только проверить.

− Мисс Грейнджер, задержитесь.