Змея без яда (джен)

«Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся», — каждый дорниец знает девиз дома Мартеллов. Они такие и есть: что ее младший братец Оберин, что старший — Доран. Элия же редко чувствует себя хотя бы на треть соответствующей их девизу. Хрупкая и болезненная, не умеющая обращаться с оружием (впрочем, в Королевской Гавани вряд ли стребуют с принцессы биться на мечах): да даже непродолжительная поездка верхом отзывается долго после ломотой в теле. Она товар на дальней полке в лавке старьевщика, отчего-то приглянувшийся правящему дому Вестероса. Дома отчего-то радуются предложению принца, да даже ее придворные девицы вздыхают: замуж за Принца-Дракона. Элия же знает, что она запасной вариант из запасных, последняя в очереди достойных с жирной оговоркой. Не смогли Баратеоны привезти невесту валирийских корней из-за моря, поглотила морская пучина их корабль у самого побережья родного, дав увидеть напоследок свой замок на скалистом берегу. Не пришлась по вкусу девица Веларионов (долго пересуды ходили, отчего король себе в невестки взять родную свою кровь отказывается), что теперь фрейлиной Элии в Королевской Гавани назначена.

Кутается Элия в шаль, холодно ей этой зимой порой даже в Дорне. Смотрит, как укладываются в сундуки один за другим красные апельсины, специи да парадное оружие. Сворачивают девицы, шепчась друг с дружкой да на принцессу взгляды хитрые бросая, в рулоны шелк, расписанный сказочными узорами. Будет на ухо этим вечером ей Эшара, крепко в объятиях прижавшись, все сплетни последние полушепотом пересказывать.

Принц-Дракон или, как он просит ее тут же называть его, спустившись с корабля, — Рейегар -смотрит на нее с тоской во взгляде. Тоска эта никакого отношения к ней не имеет, понимает Элия после непродолжительного обмена любезностями, это просто принц такой: плотно окутанный тяжелой, почти чугунной меланхолией. Оставляют их наедине в тени апельсиновых деревьев, давая возможность узнать друг друга перед свадьбой. Могли бы и не оставлять: им с принцем предстоит многодневное плавание (Элия уже с ужасом представляет, как будет обессиленная и тошнотой измученная лежать в своей каюте, не находя в себе сил даже чтобы выйти на сервированный ужин с капитаном). Рейегар шагает по алее молча, изредка бросая взгляды на свою суженую. Элия же откровенно скучает, крутит на пальцах многочисленные кольца, нанизанные по несколько штук на каждый, да вспоминает все сплетни, которые ей приносили после в письмах заключенного согласия о браке. Говорили девицы ей, что принц красив, волосы его словно серебро. Соглашается Элия в мыслях: красив, не наврали. Говорили, что на арфе наследник драконий играет так, что бывалые вояки да рыцари слезу скупую пускает. Не слышала еще Элия пения его, но смотрит на тонкие изящные руки, за спиной в замок сцепленные, и видит пальцы не воина, а музыканта. Наконец принц останавливается и смотрит на Элию с грустью во взгляде. Думает Элия в этот момент, что его фиолетово-льдистым глазам так идет эта его личная тоска. Собирается Рейегар со словами, которыми так долго готовил для своей невесты, но Элия его опережает.

— Давайте будем верными друзьями, — протягивает она руку вперед, как равная равному.

Принц удивлен, но на рукопожатие отвечает без заминки. Дергаются уголки его губ в намеке на улыбку. «Которая, вероятно, ему очень идет», — на мгновение теряется Элия, но тут же берет себя в руки.

— Я знаю, что вы меня не любите, — продолжает она снова, невидимый на ее оливковой коже румянец горит на щеках. — И уверена, вы не питаете иллюзий о моих чувствах к вам. Я предпочитаю любить человека, а не сказочный образ, переходящий из уст в уста, — она замолкает, ожидая реакции на свои слова: не слишком ли дерзка она была? Доран бы покачал головой осуждающе на ее монолог, зато Оберин бы вставил пару острот в придачу и заметил резонно: она и сама по праву рождения — принцесса.

Элия ожидает чего угодно, но только не смеха: хохочет принц, утирая рукой выступившие на глазах слезы.

— Смотрю, — наконец, отсмеявшись, произносит принц, — вы все уже решили. Однако.

Он хочет ее подловить, но характер у Элии, в отличие от болезненного тела, выточен в песчаных бурях до остроты меча.

— Да, решила, — кивает она. — Но это вовсе не значит, что принятое решение не может измениться.

Рейегар кивает:

— Вы правы, моя принцесса.