Послушники Тени (джен)

Ах, Рифтен… Провонявший рыбой и застоялой водой, продажный и опасный, но оттого такой родной. Когда-то Криус бегал босиком по грязным каменным дорогам и скрипучим деревянным помостам, играя с ребятами из приюта. Он и сам был сиротой, но жизнь на привязи у Грелод его не прельщала — и потому малолетний оборванец ступил на путь нечестный, зато куда более привлекательный.

Он стал вором. Ловкие пальцы легко выхватывали из чужих карманов драгоценности и золото, а порой ему приходилось скрываться от стражи переулками и подземельями. Жизнь была голодной и холодной, но Криус не жаловался. Он ни за что не позволил бы озлобленной старухе лишить его свободы.

А потом его взяла под крыло воровка из Гильдии, случайно заметившая его успехи в карманных кражах. Эта милая босмерка научила Криуса всему, что он знал сейчас — взламывать замки, лгать, пробираться даже в хорошо охраняемые поместья и отличать действительно ценные вещи от безделушек. Нет, она не заменила ему мать, которой он даже не помнил, но стала кем-то большим — подругой, наставницей… и, чего уж греха таить, первой любовью.

Сердце сжалось от боли. Криус приложился к бутылке черноверескового мёда, прогоняя воспоминания, но было поздно. Его возлюбленная погибла в тот злополучный день, когда он, сопливый наивный парнишка, хотел признаться ей в чувствах, и погибла по его вине. Он позвал её в живописный лес Рифта, предложив встретить рассвет. А за городом они наткнулись на бандитов. Криус умел драться, но защитить Телиэвен не смог — слишком много было врагов. Раненый и измождённый, он приполз к городским воротам, откуда стража перетащила его в храм Мары. Он и выжил-то только благодаря жрецам, исцелившим его тяжёлые раны.

«Всё в прошлом», — напомнил себе Криус. Годы минули с тех пор, изменился и он, и его жизнь, и даже положение Гильдии — во многом благодаря ему. Удача вернулась к ворам, и Соловей по праву гордился собой: именно он отнёс Скелетный Ключ в гробницу, хотя велик был соблазн оставить его себе… Но он поступил, как должно, а не как хотел — лишь благодаря Гильдии воров он не погиб ещё подростком и не мог позволить ей исчезнуть.

А теперь жизнь шла своим чередом, и Криус скучал. В кошельке всегда звенело золото, он мог позволить себе если не всё, то многое, всего его враги или гнили в темнице, или были убиты. Ему не хватало настоящей опасности, какого-нибудь рискованного дела или серьёзных проблем.

Он снова отпил мёда прямо из бутылки. В «Пчеле и жале» было людно, как всегда — не то что в «Буйной фляге». Криус пришёл сюда, потому что устал от запаха канализации, которым, казалось, и сам скоро провоняет. Первую половину детства он провёл, ночуя в Крысиной норе, в холоде и сырости, и отгоняя от себя злокрысов, вторую и юность — среди воров, в той же канализации. Впечатлений хватило на всю жизнь.

С тех пор, как обзавёлся домом, Криус редко появлялся в Крысиной норе. Пусть Рифтенский воздух и не был свеж, всё лучше, чем канализационная вонь. В таверне и вовсе пахло мёдом и элем, а уж эти запахи Криусу нравились.

Как и черновересковый мёд, что продавался всего в двух местах — в Рифтене и на медоварне «Чёрный Вереск — Запад». По правде говоря, выпить Криус любил, но предпочёл бы делать это в хорошей компании. Вот только компании не было: он не доверял никому, а особенно — Гильдии. На доверии он уже обжигался.

Верить Криус мог бы лишь той, о ком вспоминал вечерами в таверне и чьё тело предал огню, надеясь, что её душа упокоится в Совнгарде…

Двери со скрипом открылись, впуская в тёплый зал лёгкий морозец и вечерний туман, пронизанный отблесками кровавого заходящего солнца. На мгновение позади вошедшего мелькнули озарённые алым светом крыши и оживлённая улица, укрытая полосами теней. На фоне вечернего, но ещё не опутанного мраком Рифтена незнакомец выглядел тёмным силуэтом — облачённый во всё чёрное, в длинном плаще со скрывающим глаза капюшоном, он и сам чем-то походил на тень.

Вот только тенью он не был. Дверь захлопнулась за его спиной, и он лёгким кошачьим шагом пересёк зал. На него обратили внимание лишь двое — трактирщица Кирава и Криус, по походке и выверенным, плавным движениям определивший в нём опытного вора или скрытного воина. Нет сомнений, этот человек способен передвигаться бесшумно, подобно ночному ветерку, оставляя за собой лишь трупы так и не успевших осознать собственную смерть врагов.

Незнакомец остановился у стола Криуса и, не спрашивая, сел напротив. Захотелось пересесть подальше, а лучше — уйти из таверны: уж очень этот человек походил на убийцу, — но Криус не шелохнулся.

— Почти три года назад ты спас ассасина. Виндхельм, убийство девушки из клана Расколотый Щит, помнишь? — заговорил незнакомец.

От его тихого, спокойного, но пронизанного скрытой угрозой голоса мерзкие мурашки поползли по спине. Криус мысленно перебирал варианты: его хотят убить, как ненужного свидетеля, или это Пенитус Окулатус снова ищут Тёмное Братство?

— Ты обознался, — непринуждённо бросил он.

Незнакомец поднял голову, пристально глядя ему в глаза. В уши словно забилась вата, заглушая хохот компании за соседним столом, песню барда и стук кружек о столы. Таверна поплыла, и только странные красно-янтарные глаза существа, что явно не было человеком, остались неподвижны.

— Кто ты? — тягучий, словно кисель, голос обволакивал и завораживал.

— Криус. Вор и Соловей Ноктюрнал, — заплетающимся языком ответил тот.

Что-то внутри кричало, что это неправильно, что нельзя слушать эту тварь, но сил противиться не было. Хотелось подчиниться, ответить на все вопросы и исполнить его волю.

— Значит, Слышащий не ошибся, — заключил он.

Наваждение спало внезапно. Вернулись звуки, время вновь побежало с привычной скоростью, а мир перестал расплываться. Криус судорожно вздохнул. Незнакомец был не только из Братства, но и вампиром.

— Что тебе нужно? — спросил Криус.

— Думаю, стоит начать с того, что тот, кому ты помог, Халле, стал Слышащим. Ты сделал тогда вклад в будущее, парень, — ассасин усмехнулся. — Короче, смотри: кто-то очень хочет твоей смерти. Нас нанимать, к твоему счастью, не стали, но соглядатай Братства узнал, что за тобой послали головорезов, и скоро они будут здесь. Слышащий прислал меня помочь тебе: пришло время вернуть должок.

— Не слишком ли благородно с его стороны?

Криус не знал, стоит ли верить убийце. Что, если это ловушка? Он выйдет из таверны, и ассасин прирежет его за углом. Хотя сказал бы он тогда о готовящемся покушении? Разве только чтобы втереться в доверие…

А если всё правда? Тогда глупо отказываться. Потом нанимать охрану или Тёмное Братство может быть поздно.

— И чего мне ждать? — уточнил Криус. — Перебьёшь головорезов и исчезнешь или поможешь выяснить, кто за этим стоит?

— Слышащий приказал довести дело до конца, — ассасин поморщился: ему явно не нравилось расплачиваться за чужие долги, но ослушаться он не мог.

— Вот и ладно. Как тебя звать, кстати?

— Хирклерис.

«Бретонец? Или имперец?» — предположил Криус, однако спрашивать не стал. По чертам лица понять тоже не удалось: явно человеческие, но чуть более утончённые и заострённые, да ещё эти миндалевидные глаза… Хирклерис с равным успехом мог оказаться как человеком, так и полуэльфом, и очень неудобно получилось бы не угадать.

— Выпьем за знакомство? — предложил Криус.

Хирклерис пожал плечами, мол, как хочешь, и он сходил к трактирщице за второй кружкой и новой бутылкой черноверескового мёда. Кирава с подозрением поглядывала то на Хирклериса, то на него — не забыла ещё, как Криус угрожал её семье, чтобы выбить деньги за «крышу». Естественно, вредить никому он не собирался, однако эффект получился что надо: с тех пор она платила в срок и не пререкалась не только с Гильдией, но и с самим Криусом, хотя видеть его в своей таверне не хотела.

Ставя перед ним мёд и забирая золото, Кирава на него даже не смотрела, будто он был пустым местом. Его это вполне устраивало — не выставляют из «Пчелы и жала», и на том спасибо.

Вернувшись за стол, Криус разлил мёд по кружкам. Раньше он лишь предполагал, что вампиры могут есть и обычную пищу, хоть она для них и бесполезна, а теперь убедился — Хирклерис спокойно отпил из своей кружки.

Он вообще очень походил на человека. Если бы не его гипноз, Криус не обратил бы внимания ни на неестественный цвет глаз, ни на мертвецки бледную кожу. Всё это были признаки, способные многое сказать Стражу Рассвета, но не Соловью. Да его и не слишком волновало, кто на самом деле Хирклерис — важно лишь, что они пока на одной стороне.

Криус не сомневался, что настанет день, когда его захотят убрать чужими руками и однажды для этого наймут ассасина. Он был высокопоставленным членом Гильдии воров, хоть и отказался от поста главы, но его цели порой расходились с целями ярла — Мавен Чёрный Вереск. Она до сих пор не избавилась от него лишь потому, что серьёзных проблем Криус не приносил, в то время как пользы от него было предостаточно.

Но кто желал его смерти сейчас? Точно не Мавен: она не стала бы нанимать банду головорезов, с её-то связями… Криус мысленно перебрал возможных врагов и пришёл к выводу, что их не так уж много — Мерсер Фрей мёртв, Хоннинг гниёт в тюрьме Драконьего Предела, Арингот бесследно исчез, а местные торговцы откровенно боятся Гильдии.

— Ваш соглядатай ничего больше не выяснил? — на всякий случай спросил Криус.

Он уже заметил, что новый знакомый не горит желанием ему помогать и может отнестись к приказу Халле халатно. Хирклерис покачал головой. Похоже, лишнего слова из него щипцами не вытянешь.

— Где сейчас те головорезы, не знаешь? — поинтересовался Криус.

Ситуация всё ещё оставалась слишком туманной: когда ждать нападения, какова численность противника? Только вряд ли Хирклерис мог ответить на все вопросы.

— Едут из лесов Фолкрита. Наверняка будут здесь со дня на день, если не раньше: пока дошло письмо, пока я приехал… Времени было предостаточно, — сказал он, мало что прояснив.

Ночевать в Крысиной норе смысла не было — он всё равно скоро выйдет в город. Прятаться от опасности Криус не собирался. Нет, он как раз-таки хотел решить проблему как можно скорее.

Залпом осушив свою кружку, он поднялся из-за стола и направился к выходу. У дверей Криус оглянулся:

— Ты со мной или как?

— У меня есть выбор? — недовольно фыркнул Хирклерис.

Они вышли на затянутый вечерним туманом рынок. На вымощенной камнем площади кругом стояли лавки торговцев, чуть в стороне располагались кузница и медоварня «Чёрный Вереск». Дома в Рифтене были в большинстве своём двухэтажные, из камня и дерева, многие — с балконами и изящными коньками крыш, украшенными резьбой окнами и карнизами. Стоили такие дома прилично, да и жили в них отнюдь не бедные горожане. Для последних существовал нижний уровень города с сырыми подземными домами, стоящими на порядок дешевле и выходящими на помосты над каналом застоялой воды. Там же находился один из входов в Крысиную нору — единственный для непосвящённых, но почти не используемый ворами. Те предпочитали входить через тайный спуск рядом с храмом Мары.

Криус побрёл по опустевшим улицам, с наслаждением вдыхая пусть провонявший рыбой, но всё-таки бодрящий ночной воздух. Массер и Секунда поднимались на залитое рекой северного сияния небо, неверным светом разбавляя сумрак. Здесь не было других источников света, если не брать в расчёт отсвечивающие огнём окна домов.

Ночью пропадала городская суета, не оставалось людей на улице. Наступало время воров, тайком пробирающихся в чужие дома и выносящих самое ценное. Кого-то ловили и бросали в темницу, другим удавалось скрыться или подкупить стражу, третьи оставались незамеченными. Таких мастеров особенно ценил нынешний глава Гильдии и уважал Криус. Что же за вор, который не может бесшумно обокрасть спящих?

Он остановился у своего дома. За плотными стёклами окон клубилась тьма, и стоило открыть дверь, как изнутри потянуло холодом. Криус был одиночкой и не собирался обзаводиться семьёй — с его-то работой, — хотя иногда закрадывалась мысль забрать сироту из Рифтенского приюта. Он просто понимал, что подвергнет близких опасности. Пожалуй, лишь Телиэвен могла бы стать ему достойной парой: она была храброй авантюристкой и вполне неплохо обращалась с оружием.

После её гибели Криус так больше и не надевал амулет Мары, что носил в знак надежды, когда влюбился в Телиэвен. Наверняка за минувшие годы он уже успел бы жениться, но просто не мог принять другую девушку. Зажигая свечи из козьих рогов на стенах и полках, Криус на мгновение задержал взгляд на амулете. Металл потемнел, шнурок стёрся, и только голубой камень в центре резного круга оставался всё таким же ясным.

Тёплый свет развеял тьму, а огонь в камине прогнал стужу. Надеясь отвлечься от мрачных мыслей, Криус достал из тумбочки фишки и расчерченную, подобно палубе драккара, деревяшку и приглашающим жестом указал Хирклерису на стол:

— Сыграем в дальдозу?

Тот согласился, хоть и без особого энтузиазма. За игрой время летело незаметно. В глазах Хирклериса заискрился азарт, отчего он перестал походить на нежить. На мгновение Криусу даже показалось, что он играет со старым другом… С живым человеком.

А потом на улице вдруг лязгнула от неосторожного движения чья-то броня.