Белые плащи (джен)

— А можно, вы меня всё-таки отпустите, мессьер? — почти жалобно попросил мальчишка.

Светлоголовый, с дейновскими тёмно-лиловыми глазами, он собирал стрелы и утешал умирающих на поле боя, когда Ульрик его заметил. Как только с таким отсутствием мозгов он пережил падение Звездопада, вот в чём вопрос?

— Куда, остолоп? — спросил он.

— К брату, — это прозвучало совсем жалобно. — Он там волнуется, наверное. Я пошёл собирать стрелы и пропал... мессьер, я даже заплачу выкуп!

— Да ты рехнулся, парень. Я Ульрик Дейн, а не андал — брать выкуп со своих же. Пробьёмся к твоему брату, только помоги мне перевязать раны.

Мальчик задумался, потом кивнул:

— Перевязать раны — это можно. Я не голубая сестра, но думаю, справлюсь.

Справился он, для недоумка, совсем неплохо — как видно, не впервой. Кто-то ведь притащил его сюда, когда остальные ушли в Горнюю Обитель, тощего мальчишку с длинной косой и едва начавшим ломаться голосом. Какой только дурак!

— Тебя брат сюда притащил, что ли? — спросил он.

— Я сам, — тот мотнул косой. — Я умею стрелять, — сказал он с наивной гордостью. — И больше не боюсь убивать. Смерть — часть бога, и Воин создан нести её своим врагам.

Вот только катехизиса для самых маленьких Ульрику тут недоставало. В исполнении дурачка, полезшего на войну, потому что умеет попадать по мишеням. Когда-то — совсем недавно — он и сам был таким болваном, уверенным, что если получается крушить чучела на площадке и спешивать противников на турнирах...

— Сам — за братом, что ли? Что же он тебя домой не послал?

— Он пробовал. Я отказался, — мальчик улыбнулся. — Я никогда его не брошу! Так вы меня отпустите, мессьер?

Ульрик оценил свои силы. Тащить сейчас и меч, и мальчишку он не сможет, но выбираться к своим надо было — андалы оставили разорённый замок, отойдя к своему лагерю, и на их место пришли дикие звери и мародёры, которым плевать и на Дорн, и на Железный Трон.

— Нет. Мы вместе пойдём к твоему брату, — твёрдо заявил он. — Но сначала... — он с трудом поднял Рассвет, — я должен дать тебе это. У меня нет сил его нести. Но ты должен поклясться, что не позволишь ему попасть в руки андалов, понял?

— Боги не велят клясться, — сказал тот укоризненно. — Но я даю вам слово чести.

Какая такая честь у него может быть? Но выбора особо не было, и Ульрик помог навьючить Рассвет мальчишке на спину.

— Всё, идём. Нам надо быть тихими. У тебя нож есть?

— Могу отдать его вам, мессьер, — ответил тот. — Боюсь, вы с ним справитесь лучше.

Сам мальчик вооружился луком, который подобрал с одного из павших. Разумный выбор, лучше привычное оружие, хотя что толку от лука в темноте?

— Прекрати эти глупости! — рыкнул Ульрик, оттаскивая мальчишку от очередного стонущего.

— Но он просит воды. У меня есть с собой вода! — ответил тот.

— И она нам пригодится, а он сдохнет. Чем ты думаешь вообще? Это поле боя, здесь не место...

— Милосердию везде есть место, мессьер, — твёрдо ответил мальчик. — Бог создал мир в своём неизреченном милосердии, и отвергая его, мы отвергаем основу своего бытия.

Опять катехизис!

— Ты что, септон?!

— Я надеюсь принять обеты после войны. Хотя сомневаюсь, смогу ли понести их.

— Что, любишь кого-то?

Он кивнул. Хоть что-то нормальное. Любовь — это Ульрик мог понять.

— Сильно?

— Очень. Мне кажется, это было всегда, просто теперь я вырос, — здесь захотелось заржать конём, но он сдержался; нехорошо обижать маленьких, — и любовь тоже выросла. Знаете, как это бывает?

Он вспомнил девушку с Чёрной Горы, с волосами золотыми, как мёд. Вспомнил их встречи на берегу Быстроводной. Река не знала, что Блэкмонты и Дейны ненавидят друг друга, а он ещё не знал, что даже младшему сыну лорда не пристало любить простую рыбачку.

— Знаю. Я встречал одну девушку из года в год, а потом мы выросли, — он вздохнул. — Такая любовь редко хорошо заканчивается.

— Наверное.

Ульрик ничего не замечал — зато заметил мальчишка, теневого кота, чёрного в темноте, послал навстречу ему белую стрелу. Они дождались, пока зверь отмучается, и мальчик поспешил забрать стрелу назад. Он их, должно быть, очень ценил — такие белые.

Белые стрелы летали над стенами Звездопада сегодня, вспомнил он.

Одна из них... одна из них сразила кузена.

Но что важнее, теневые кошки не ходят здесь сами по себе. Значит, мародёры уже здесь. Он уловил шум голосов, отвратительную смесь андальского, валирийского и ройнарского, на которой говорил этот сброд.

— Может быть, они примут нас за своих? — шепнул мальчик.

— Нет, — Ульрик оценил обстановку. — Вот что, пацан. Бери меч и беги. Я прикрою. Только подай мне меч полегче или копьё.

— Но...

— Не нокать!

Он очнулся в палатке в лагере андалов — только эти болваны делали в Дорне палатки из чёрной ткани. Он лежал на постели, без кандалов, перевязанный. Рядом стояла чашка, пахнущая маковым молоком и какими-то травами. Поодаль, за низким столом, сидел молодой человек с льняными волосами, в лёгкой красной рубашке. Он что-то писал, близоруко наклонившись к листам бумаги, быстро-быстро водя пером.

— Я... заплачу выкуп... — тихо сказал Ульрик, хотя сомневался, что у отца есть на это деньги.

Услышав его слова, молодой человек убрал перо в чернильницу и вскочил, вытирая о подол рубашки испачканные синим руки. Рубашка была один в один как у того мальчишки... дошёл ли он до брата? Справился ли, совсем один, без взрослого разумного человека?

— Сьер Ульрик! — радостно сказал юноша. — Я боялся, что вы уже и не очнётесь! Слава Воину. Брат очень беспокоился за вас.

Брат? Но Ультас был не похож на того, кто стал бы беспокоиться хоть за кого-то. Разве что за Рассвет... Ульрик вздрогнул, осознав, что видит у своей кровати знакомую рукоять.

— Да, — юноша улыбнулся. — Это он. Не бойтесь: принцы Таргариен не нарушают слово чести. Меч ваш, и вы сможете делать с ним, что пожелаете. Вы, как-никак, рисковали собой ради моего безмозглого братца. Но сначала, мессьер, позвольте залечить ваши раны.

* * *

Сьер Ульрик Дейн был величайшим из бойцов своей эпохи, и получил титул Меча Зари всего в 18 лет, после легендарного боя, в котором он защищал вражеского принца от полчищ мародёров. Попав в плен, однако, он счёт разумным присягнуть королю Дейрону. Любимец Юного Дракона, он один из немногих остался в фаворе и при короле Бейлоре, которого сопровождал в его знаменитом посольстве в Дорн, но не на обратном пути, ибо встретил Норру Блэкмонт и остался с ней с благословения блаженного короля. После безвременной кончины своей жены, он вступил в королевскую гвардию и служил с честью, пока не скончался загадочной смертью — одни говорят, что его столкнул убийца, другие — что он упал со стены по пьяному делу, третьи же предполагают суицид, поскольку смерть его случилась в тот день, когда король приказал ему ехать за девицей Бетани Бракен.