Шерлок Холмс и корнуэльская загадка (джен)

Лондон, месяцем ранее

  

— Молли?.. Молли, ты в порядке?..

Жгучий кипяток полился через край пухленького чайничка для заварки, и она резко отдёрнула руку.

— О Господи, прости… Я такая неуклюжая…

Она резко повернулась к плите, и чайник с глухим стуком опустился на конфорку. Схватив первое попавшееся полотенце, она уже приготовилась судорожно ликвидировать последствия своей оплошности, как поняла, что её опередили.

— Ничего не случилось, всего пара капель…

Старший инспектор уголовной полиции Скотланд-Ярда Грег Лейстрейд, быстро взяв несколько бумажных салфеток, вытер стол вокруг подставки для чайника и тут же выбросил их в мусорную корзину. Закончив с этим, он как бы невзначай посмотрел на Молли; голос его был спокойным, но в тёплых глазах промелькнула тревога.

— Малыш вступает в непростую пору детства? — без всяких намёков обронил он.

— Нет, что ты, всё хорошо… — Молли опустилась на стул, ожидая, пока заварится чай. — Уильям спокойный, с ним несложно…

— Весь в отца, — как бы между прочим констатировал Грег.

— Да, ты прав. Наверное… наверное, всё так и есть.

Молли зажмурилась на несколько секунд, пытаясь прийти в себя. Стоял погожий июньский день, была пора обеда. Грег заскочил на чашку чая, пользуясь перерывом, и пришёл как раз, когда Молли уложила Уильяма спать. Несмотря на то, что разум его развивался с опережением, его телу по-прежнему необходим был дневной сон. Уложив сына спать, Молли не чувствовала особой усталости. Всё было, как всегда.

— Майкрофт, я так понимаю, всё так же занят? — Вопрос прозвучал осторожно и уже после того, как Молли разлила по чашкам чай.

— Да, конечно… — рассеянно проговорила она. — В последнее время как-то много всего навалилось…

— А, ну да, — с пониманием сказал Грег, придвигая к себе чашку.

У Молли в мозгу словно загорелся сигнал тревоги.

— Что? — не отрывая от инспектора взгляда, она слегка побледнела. — О чём ты?

Поняв свою оплошность, Грег слегка прикусил губу, но увиливать не стал.

— Новый закон по борьбе с экстремизмом, — проговорил он. — Полицию он напрямую затрагивает, поэтому в Ярде много о нём говорят. Все эти недели готовилось его рассмотрение в Палате общин.

— Да, точно… — Молли начала смутно вспоминать. — В новостях об этом говорили. Кажется, он вызывает много споров.

— Это ещё мягко сказано. Парламент бушует, но кабинет настроен решительно. Говорят, его автором стал лично Каннингем, и он готов на всё, чтобы его провести.

Алек Каннингем был советником и доверенным лицом премьер-министра. Насколько Молли могла судить по тому, что писали в газетах, и по редким замечаниям Майкрофта, этот человек пользовался самым большим влиянием на премьер-министра после его любовницы.

— И что же говорят, закон пройдёт через парламент? — обронила она.

Грег усмехнулся.

— Говорят, как и обычно, очень много, и все друг другу противоречат. Важнее то, о чём не говорят и в газетах не пишут.

Почему-то Молли без всякого труда поняла, что он имеет в виду.

— Майкрофт, — молвила она.

— Да, Майкрофт, — подтвердил Грег. — Он, конечно, против, и со всеми на то основаниями. Закон-то в целом хороший, но есть целый ряд поправок, которые фактически перечёркивают все его достоинства. Майкрофт настаивает на вынесении на обсуждение в парламент своего проекта, смысла в котором гораздо больше. Однако, к сожалению, при нынешних условиях… — Грег запнулся и не договорил, поэтому Молли сделала это за него.

— Британское правительство не на его стороне, — проронила она.

— В общем-то, да, — с усилием подтвердил инспектор и замолк.

Грея пальцы о чашку чая, Молли встала и подошла к окну. Погода, и правда, выдалась на удивление хорошей. Когда Уильям проснётся, они обязательно пойдут погулять.

С того момента, когда они вернулись из отпуска, прошло уже почти четыре месяца, а она по-прежнему жила, словно в тумане. В прошлом году отдых за границей казался ей благословением, но по возвращении воспоминания о нём превратились в проклятье.

Сейчас она понимала, что на данный момент те полгода, проведённые наедине с мужем и сыном, были самым счастливым временем в её жизни. Сначала они поехали во Францию, на север, потом, когда лето плавно растаяло в ранней осени, перебрались на юг. По утрам они спали столько, сколько позволял им Уильям. Потом, после его пробуждения, шли гулять. Обедали в городе, в каком-нибудь ресторанчике, или шли на пикник в парк. Ближе к вечеру Молли с сыном ходила купаться. Уильям, казалось, с первого мига полюбил море, пляж, песок, и купание доставляло ему несказанное удовольствие. Майкрофт наблюдал за ними издали, сидя с газетой или книгой на террасе какого-нибудь кафе (вода, несмотря на британское происхождение, не была его любимой стихией). Вечером они обычно заказывали ужин прямо в номер, а после того, как Уильям засыпал, оставались наедине друг с другом до самого утра.

Не раз Молли задавала себе вопрос, реально ли всё происходящее, или это был всего лишь сон, после которого она опять проснётся и будет наблюдать, как страдает её муж и как его семья распадается на части. Она не могла поверить, что Майкрофту действительно позволили отдохнуть. Ему никто не звонил. Он не читал бесконечные документы, которые нужно было срочно нести на подпись премьер-министру. Изредка, она это видела, ему приходили сообщения от его ассистента, но этим его работа и ограничивалась. Он много читал, но это были книги по истории, философские труды, художественные романы. Они много смотрели старые голливудские фильмы, которые он так любил, но чаще всего проводили время с сыном, который в обществе обоих родителей чувствовал себя совершенно счастливым. Ночью они приникали друг к другу, словно молодые влюблённые, которые перед этим провели в разлуке целую вечность. Никогда Молли не чувствовала себя столь любимой и желанной. Освободившись от работы, пусть и на время, Майкрофт словно освободился от страха и наконец-то перестал бояться своих чувств к ней. В то время Молли была действительно уверена в том, что никогда не было и никогда не будет на свете женщины счастливее неё.

По первоначальному плану, после Франции они должны были поехать в Италию, но Молли, видя, насколько неуютно Майкрофт чувствует себя на юге, попросила его поехать в Австрию, что он воспринял не без облегчения. Осень, которую они провели в небольшом городке недалеко от австро-германской границы, была волшебной. Они опять много гуляли, и Молли отправляла семье и близким друзьям в Лондон множество фотографий, сделанных в окутанных осенними красками парках. На снимках, что она посылала, они с сыном были в одиночестве — Майкрофт не любил распространять среди других людей свои изображения.

Рождество, которое он ненавидел с детства, они провели в немецкой глуши, где им было легче скрыться от назойливой суеты этого праздника. Вместо него они в этот раз отметили Новый год — устроили праздничный ужин, подарили подарки. Уильям, обрадованный новым игрушкам и книжкам, заснул, как и обычно, задолго до полуночи, так что Новый год Молли и Майкрофт встретили вдвоём, сидя у растопленного камина, каждый с бокалом красного вина. Когда часы пробили двенадцать, и муж легонько поцеловал её в лоб, Молли в ответ лишь крепче прижалась к нему, пряча лицо у него на груди. Ей было тревожно. Больше того — в те первые секунды нового года ей стало страшно. Что-то тяжелое ждало их впереди, а у неё совсем не было сил для того, чтобы противостоять новым трудностям.

Последние недели их отдыха Молли думала лишь о том, что он скоро закончится. Смириться с этим было гораздо сложнее, чем она предполагала. Вечерами, когда они уже сидели в постели, и Майкрофт читал очередную книгу, она прижималась к нему и еле удерживала себя от того, чтобы не вцепиться в его рукав и попросить его не возвращаться в Лондон. Она знала — там всё опять будет по-старому. Там сказка разрушится, и британское правительство вновь заберёт у неё мужа. И отдых покажется ей проклятьем, потому что раньше его работу она воспринимала как должное и другой реальности не знала, а теперь… Теперь ей было с чем сравнивать.

Однако не вернуться было нельзя. Вместе с окончанием отпуска Майкрофта приближался первый день рождения Уильяма, и Молли знала, что Шерлок, младший брат её мужа, её деверь и крёстный отец их сына, никогда не простит им, если они не проведут его в Лондоне. Всё то время, пока они были на континенте, он звонил и писал им через день, и, несмотря на то, что в блоге доктора Джона Ватсона, его лучшего друга и «биографа», появились новые посты, Молли понимала, насколько сильно он соскучился по брату, невестке и племяннику. И в чём-чём, а в эгоизме её никогда нельзя было обвинить.

День рождения Уильяма, на который, кроме Шерлока и инспектора Лестрейда, друга семьи, были приглашены также экстравагантная домоправительница Холмса и Ватсона, миссис Марта Хадсон, а также, само собой разумеется, экстраординарная тётя именинника, младшая сестра Майкрофта и Шерлока, Эвр Холмс (обе женщины, безусловно, стоили друг друга), стал логическим завершением всего путешествия. После него вокруг них опять воцарились тяжёлые будни, и с каждым днём проведённые на континенте полгода всё больше казались Молли сном, которого не было и не могло быть в реальности. Вернувшись в Лондон, Майкрофт с головой погрузился в работу. Это не было для неё непривычным, однако постепенно, день за днём, неделя за неделей, она всё чаще стала ловить себя на мысли, что царящая вокруг него атмосфера всё больше напоминала ей то тяжёлое время, что последовало за смертью (она так предпочитала это называть) Чарльза Огастеса Магнуссена и связанными с ней событиями. С женой Майкрофт по-прежнему был нежным и любящим, он всё так же внимательно относился к сыну, выходные они продолжали проводить в загородном доме, а на неделе раз или два, по заведённой привычке, ужинали не дома. Но что-то всё больше и больше тревожило его, и Молли стала замечать, что его улыбка была более вымученной, он стал меньше есть и чаще, чем раньше, надолго удалялся в свой кабинет в клубе «Диоген», где часами проводил в безмолвных размышлениях наедине с собой. Его настроение передалось и самым близким людям. Шерлок, и так за последний год сильно повзрослевший, во время своих визитов был спокоен и неразговорчив и старался больше времени проводить, играя с Уильямом. Эвр, захаживавшая к ним примерно раз в две-три недели, всё меньше и меньше рассказывала о своей работе в университете и больше слушала среднего брата и невестку, спрашивая её о племяннике (его умственное развитие в последнее время стало чрезвычайно её занимать).

Только самый маленький из Холмсов сохранял безмятежность и беззаботно радовался жизни. Как-то утром, ещё когда они были на континенте, Молли зашла в его комнату. Видя, что он скоро проснётся, она села рядом с ним на постель, поправила его волнистые, слегка вьющиеся волосы. Уильям по-детски зевнул, потянулся и открыл глазки. Немного поморгав, он посмотрел на неё и улыбнулся.

— Мама… — тихонько позвал он.

Молли рассмеялась, поцеловала его в лоб.

— Доброе утро, малыш. Ты сегодня решил заговорить?

Мальчик потупил глаза, прижал к себе плюшевого мишку, с которым спал.

— Что такое, дорогая?.. — в дверях показался Майкрофт.

— Наш маленький решил, что молчать он больше не в силах, и назвал меня мамой.

— Правда?.. — он улыбнулся, подошёл к жене и сыну. — Это замечательно.

Уильям, стиснув мишку, повернулся на бок. Смотря куда-то мимо родителей, он так же тихонько проговорил:

— Папа… Папа…

Молли с улыбкой посмотрела на мужа.

— Видимо, к вечеру заговорит целыми предложениями.

— Да, он у нас такой… — прошептал Майкрофт. Осторожно он опустился на корточки и сжал в своих длинных пальцах ладошку сына. Уильям, не изменяя своей сосредоточенности, крепко вцепился в отцовскую руку.

Молли была рада тому, что им удавалось, несмотря ни на что, ограждать сына от тревог и волнений, и старалась, чтобы его жизнь протекала как можно более спокойно и счастливо. Без ложной скромности она могла сказать, что у неё, у них обоих, это получалось. Они воспитывали Уильяма в умеренной строгости и дисциплине и при этом были очень любящими родителями. Что бы ни происходило в британской политике, Майкрофт всегда находил время для чтения сказки перед сном или строительства замка из подаренного Уильяму дядей конструктора. Иногда по вечерам, когда он работал в кабинете с документами, Уильям, неизменно в компании любимого плюшевого мишки или Пикачу в охотничьей шапке, тихонько приоткрывал ведущую из спальни дверь и, неслышно ступая, забирался на стоявший в кабинете кожаный диван. Не издавая ни звука, он был способен довольно долго просидеть так, прижимая к себе игрушку и наблюдая за тем, как работает отец. Когда Майкрофт заканчивал работу, он подзывал к себе сына, и тот, не отпуская игрушки, подходил к письменному столу и забирался к отцу на колени. Ему очень нравилось разглядывать лежащие на столе предметы — массивные дорогие ручки, старинные пресс-папье, серебряные скрепки и замысловатые точилки. Иногда Майкрофт давал ему листы для рисования — малозначащие документы, больше не представлявшие особой ценности (все бумаги, что в будущем могли вызвать у кого-либо нежелательный интерес, он сжигал). Уильям очень любил отца, Молли это видела, и ей было отрадно осознавать, что времяпрепровождение с сыном давало Майкрофту столь необходимый отдых даже в такие непростые времена.

— Тебе не о чем волноваться, ты же знаешь.

Слова Грега вывели её из размышлений. Она отвернулась от окна, попыталась улыбнуться.

— Да, я знаю, — Молли опять села за стол, сделала несколько глотков чая. — Просто иногда накатывает усталость, вот и всё.

— Понятно, — проговорил Грег, внимательно на неё посмотрев, и тут же, словно опомнившись, отвёл взгляд куда-то в сторону.

Однако Молли не просто так носила фамилию Холмс.

— Что? — она наморщила лоб. — Что ты подумал?

Грег замялся, но от ответа всё же не ушёл.

— Ну, по опыту я знаю, что иногда такая усталость объясняется тем… тем, что ты больше не одна, скажем так.

Несколько секунд Молли тупо смотрела на инспектора.

— Ясно, — сказала, наконец, она. — Ясно. Интересная… дедукция.

— Молли, прости, я не… — было видно, что Грегу стало неудобно от собственных слов. — Очень бестактно было так лезть в твою… то есть, в вашу с мужем личную жизнь. Наверное, я просто…

Это он уже договорить не смог.

— Просто ты думал, что из отпуска мы вернёмся вчетвером… — договорила за него Молли. Допив чай, она встала, чтобы положить чашку в раковину и заодно прийти в себя.

Неловкое молчание продолжалось, видимо, всё же слишком долго.

— Молли… — снова начал было Грег.

— Ничего страшного, я нисколько не обиделась, — она обернулась. Улыбнулась ему — слегка вымученно, но вместе с этим искренне. — Ты прав, это было бы логично…

«И это то, чего ждала я сама», — мысленно, сама того не осознавая, договорила она. А откуда, вообще, она знает. Грег вполне может быть прав. Может быть, она и ждёт ребёнка. Они ведь оба этого хотели.

— Грег, прости меня… — приложив ко лбу тыльную сторону ладони, проронила Молли.

— Да, конечно, это ты меня прости, — он быстро допил чай и встал. — Тебе, наверное, лучше прилечь. Может быть, позвать кого-нибудь, чтобы присмотрели за Уильямом, пока ты отдыхаешь?

— Нет, ты что, не нужно… — не хватало ещё, чтобы Майкрофт разволновался. — Спасибо, что зашёл. Я провожу тебя.

После ухода Грега Молли прилегла в спальне и провела в полудрёме следующие минут сорок, пока не проснулся Уильям. Эта небольшая передышка, и правда, пошла ей на пользу. Когда сончас мальчика закончился, она чувствовала себя набравшейся сил и отдохнувшей, так что она была рада пойти с ним на прогулку. Возвращаясь ближе к вечеру из парка, однако, Молли всё же набралась храбрости и зашла в аптеку. Она только-только расплатилась, как завибрировал в сумочке её телефон. У Молли упало сердце — неужели кара настигла её столь скоро?..

Нет, содержание сообщения никак не было связано с её визитом в аптеку.

«Дорогая, я приношу тысячу извинений — сегодня на ужин я не успею. Поем в клубе, а потом будет совещание на Даунинг-стрит. Вернусь поздно. Целую тебя и малыша. М.»

Сообщение пришло с номера ассистента Майкрофта, что было вполне обычным делом. Сжимая в руке телефон, Молли почувствовала, как ей становится стыдно. Подобная перспектива должна была её расстроить, но сегодня она восприняла такой расклад с облегчением. Вне зависимости от того, каким будет результат её «предприятия», ей лучше было сначала встретить его в одиночестве.

«Мы тоже тебя целуем. Береги себя, любимый. М.»

Вечер прошёл незаметно. Без особого аппетита Молли поела сама и накормила сына, который отнёсся к ужину с гораздо бóльшим энтузиазмом. Перед сном она ещё успела ему почитать, после чего Уильям заснул. Выключив свет в его комнате и оставив дверь чуть приоткрытой, Молли зашла в спальню, а через полминуты прошла оттуда в ванную.

Пока она, примостившись на низкой пластмассовой табуретке, ждала результата, её охватило волнение. Во время прогулки в парке, затем в аптеке и вечером, во время ужина, она ощущала беспокойство и даже страх. Они оба хотели второго ребёнка, но незапланированная беременность, да ещё в такое напряжённое время, могла усугубить стресс и вызвать разлад в их отношениях. Так, по крайней мере, ей казалось. Однако сейчас она почувствовала, что ей очень хочется, чтобы тест оказался положительным. Они оба так сильно любят Уильяма, и второй ребёнок наверняка принесёт им ещё больше счастья и укрепит их брак. Конечно, почему нет. Майкрофта это определённо должно обрадовать, а уж Шерлок точно будет вне себя. Как хорошо, что у них такая замечательная семья, и ей есть на кого положиться.

Стараясь унять участившееся сердцебиение, Молли посмотрела на маленькие наручные часики. Пора, уже должно быть известно. Задержав на секунду дыхание, она встала и проверила тест.

Он был отрицательный.

Эта новость подействовала на неё сильнее, чем она думала. Покраснев, хоть рядом не было никого, чтобы испытывать стыд, Молли быстро выбросила тест в мусорную корзину. Прикусив губу, она вымыла слегка дрожащие руки, наспех вытерла их полотенцем и вышла из ванной. Когда она выключила свет, дом погрузился во тьму — горела лишь прикроватная лампочка на её тумбочке в спальне. Не осознавая толком, что делает, Молли опустилась на кровать и свернулась калачиком, прижимаясь щекой к подушке.

Зачем же быть такой глупой. Один отрицательный тест — подумаешь. Да и как ему быть положительным, если они всё это время… Впрочем, она ведь врач и знает, что всякое может случиться. Значит, она просто устала и переутомилась, вот и всё. У них всё равно будут ещё дети. Она же сама знает, что здорова, что с Уильямом не было никаких проблем, что она обязательно забеременеет, если они это запланируют. Всё будет хорошо, и нечего хныкать и лить попусту слёзы.

Крепче прижимаясь к подушке, Молли украдкой вытерла глаза. Ей вдруг стало так тоскливо и одиноко. Когда уже наконец вернётся Майкрофт?.. Нет, разумеется, знать о её глупости ему вовсе не нужно, но ей так хотелось, чтобы сейчас он был рядом. Может быть, если на выходных они опять поедут за город, она сможет поговорить с ним об этом. О том, чтобы завести второго ребёнка. Под влиянием его спокойной рассудительности и умения находить решение в любой ситуации ей всегда становилось легче.

Внизу хлопнула входная дверь, и Молли резко выпрямилась.

Пришёл.

Наспех вытирая глаза, Молли быстро встала и посмотрела в стоящее на туалетном столике зеркало. Всего пара слезинок, ничего страшного. Он устал и вряд ли заметит. Всё в порядке.

— Добрый вечер, дорогая. Прости, что так долго…

Уже само появление в комнате Майкрофта Холмса придало уверенности его супруге. Высокий, статный, в строгом чёрном костюме-тройке и с классическим «греческим» профилем, он был воплощением спокойствия и размеренности. Оставив на стуле портфель и повесив на его спинку чёрный зонт, он включил верхний свет и, подойдя к жене, взял её за руки и поцеловал в губы. Спасаясь от яркого света, Молли на секунду прикрыла глаза, так что на мгновение окружающий её мир ограничился его губами и терпким запахом его одеколона. Сколько лет они уже были женаты, а от его близости у неё по-прежнему подкашивались ноги.

— Ничего не случилось… — прошептала она, когда он отстранился. — Ты поел? Не голодный?

— Нет, я ужинал, не беспокойся… — он улыбнулся. Не выпуская её рук, он смотрел на неё так, будто они не виделись вечность. Молли могла только гадать, как ему удавалось в такие минуты полностью абстрагироваться от связанных с работой проблем.

— Тогда прими душ и ложись спать, — она слегка привстала на носочки и поцеловала его в щёку.

— Хорошо. Прости меня, я постараюсь, чтобы это не повторялось…

— Ничего не случилось, я же сказала.

— Как малыш? Хорошо себя вёл сегодня?

— Он чудо, ты же знаешь. Всё хорошо.

— Пойду к нему, проведаю.

— Конечно, любимый, иди.

Как только Майкрофт отпустил её и пошёл к сыну, Молли на секунду ощутила в груди непонятную пустоту. Это была фамильная черта всех Холмсов — настолько заполнять своей личностью всё вокруг, что исчезновение любого из них, хоть и на совсем короткий промежуток времени, ощущалось физически и способно было причинить реальную боль. Когда-то давно, целую вечность назад, она чувствовала то же самое, когда Шерлок сымитировал самоубийство и на два года ушёл в подполье. Она помнила, какая тоска охватила её тогда, и ей не хотелось даже думать, что было бы, если бы ей пришлось разлучиться с Майкрофтом.

Машинально Молли подошла к комоду, достала ночную рубашку. Она слышала, как Майкрофт вышел из спальни сына и зашёл в ванную. Он не пробыл там и полминуты (она даже не успела начать переодеваться), как она услышала, что он зовёт её.

— Молли.

Она замерла. В горле пересохло, и ей показалось, что на секунду остановилось сердце. Только потом к ней пришло осознание того, почему он позвал её. Сначала, первые секунды разум затопили чужие, незнакомые интонации голоса, который, она это знала, принадлежал Майкрофту. И всё же таким она его слышала впервые. Впрочем, нет, не впервые. Точно так же он сообщил ей полтора года назад, что Шерлок попал в больницу после передозировки наркотиками.

Силясь справиться с дрожью, она выпустила из ослабевших пальцев скользнувшую на постель ночную рубашку и вышла в коридор.

В ванной Майкрофт снял пиджак, и свет падал на его белую, почти новую рубашку, играя с блестящей, золотой цепочкой от карманных часов. Видимо, он хотел взять зубную щётку, но то, что он увидел в следующее мгновение, настолько поразило его, что его ладонь, зависшая на полпути, опустилась на полочку над раковиной и осталась лежать там, а он этого совсем не замечал.

— Майкрофт… — губы перестали её слушаться, и это было единственным, что она сумела сказать.

— Молли, ты делала тест на беременность?.. — всё тем же хриплым, изменившимся голосом проговорил Майкрофт и перевёл взгляд на неё.

Молли ощутила дрожь в коленках. Если бы она не знала его, она бы подумала, что он был охвачен гневом, но это было бы обманом. В его глазах было столько боли, что кого-нибудь другого, мелькнуло у неё в голове, она бы разорвала на части.

— Да… — прошептала она.

В следующую секунду произошло то, чего она не могла ожидать.

— И какой результат?? — Майкрофт шагнул к ней, так что она инстинктивно подалась назад, но это не помогло: он схватил её обеими руками за плечи, и в тёмном коридоре, куда они невольно вышли, она так испугалась, что всё её тело словно онемело.

— Отри… Отрицательный… — пролепетала Молли.

Майкрофт, не мигая, ещё две секунды смотрел на неё этим чужим, незнакомым взглядом, а затем его лицо смягчилось, он словно пришёл в себя.

— Боже… Боже мой, дорогая, прости меня… — он ослабил хватку, взял её руки в свои. Его ладони были холодными как лёд, и Молли почувствовала, что они дрожат.

— Прости меня, я…

— Что случилось?.. — проронила она. Теперь уже он отступил назад, так что они вернулись в ванную комнату, где было светло, и она лучше видела его лицо.

Майкрофт выпустил её ладони и отвернулся.

— Ничего, я… Прости меня, я не должен был…

— Я думала, ты хочешь ещё детей…

Это было не то, что она хотела сказать, но слова сорвались с губ сами, помимо её воли. Они прозвучали так тихо, что днём, когда дом не был погружён в безмолвие, он бы их не услышал.

Несколько секунд он ничего не отвечал, а затем к нему вернулся тот пугающий, хриплый голос.

— Не в этом дело… — Майкрофт не оборачивался.

Почему-то, Молли сама не знала, она почувствовала себя увереннее.

— Тогда скажи, в чём… — тихо попросила она, сделав полшажка в его сторону.

Майкрофт молчал дольше, чем в прошлый раз, и когда он вновь заговорил, его голос звучал почти нормально.

— Я не хочу волновать тебя своими проблемами, — он развернулся, избегая смотреть ей в глаза. — Прости, что так поступил с тобой, я всё исправлю, я обещаю. Этого больше не повторится.

Он сглотнул, выравнивая дыхание, и положил ладонь на кран, намереваясь открыть воду, когда Молли уйдёт из ванной.

Молли, однако, уже знала, что уходить она не собиралась.

— Майкрофт, послушай. Я понимаю: то, что я сейчас скажу, может изрядно тебя озадачить, но мне кажется, что я всё же должна это сделать. Я твоя жена.

Невольно Майкрофт поднял на неё глаза. На лице его, и правда, отразилось замешательство.

— Молли…

— Нет «твоих» или «моих» проблем, они общие. Смысл брака в том и заключается, чтобы находить решение вместе. Не надо стремиться оградить меня от всего на свете. Я не ребёнок и могу постоять за себя и за тех, кто мне дорог.

Майкрофт прикусил губу. Его ладонь машинально отпустила кран.

— Молли… — повторил он.

— Солнышко, пожалуйста. Пожалуйста, скажи мне, в чём дело.

Осторожно она взяла его за руку, стараясь согреть своим теплом его ладонь. Майкрофт молчал некоторое время, а затем медленно опустился на краешек ванной. Поскольку они не отпускали друг друга, он потянул Молли за собой, и она села рядом.

— Это всё… Это всё может показаться тебе глупым и бессмысленным, но… Ты наверняка понимаешь, что, когда мы с братом и сестрой были маленькими, люди… люди часто отмечали, что Шерлок и Эвр, они были как двойняшки, а между мной и Шерлоком была разница в семь лет. Конечно, у всех всё по-разному бывает, да и мама, по нынешним меркам, была ещё очень молода, когда я родился, но… — он замолк, переводя дыхание. — Суть в том, что на самом деле всё было несколько иначе. Между мной и Шерлоком… между мной и Шерлоком был ещё один ребёнок.

Молли замерла.

— Ты же… — начала было она, но он не дал ей озвучить мысль, которую она не смогла толком сформулировать.

— Он не родился, — судорога исказила его лицо, и он сильнее сжал её ладонь. — Когда мне было три с небольшим, у мамы случился выкидыш. Ребёнок погиб.

Молли была совершенно потрясена. Сколько лет она уже знает Холмсов, но о подобном она даже не догадывалась.

— Я сожалею… — прошептала она, накрывая второй рукой его ладонь.

Майкрофт слегка кивнул, стараясь держать эмоции под контролем.

— Почему ты раньше мне об этом не сказал?.. Это ведь такая большая потеря…

Он помотал головой, словно не желая этого слышать.

— Кроме родителей и меня, об этом никто не знает. Ни Шерлок, ни Эвр. Я и сам… Я и сам случайно узнал. Когда Шерлок был маленьким, я случайно увидел в его медицинской карточке, что он… что он был у мамы третьим. Я — первый, он — третий. Спросил у отца, и он мне всё рассказал. Лучше бы… Лучше бы я ничего не знал.

Молли легонько погладила его ладонь. Теперь она понимала, что он чувствует, и как больно ему было все эти годы. Всю жизнь Майкрофт искал родственную душу, человека, который всегда был бы рядом. Его тянуло к Шерлоку, но Шерлок, он же был вечным ребёнком, за ним постоянно нужно было присматривать, и он так и не стал тем, в ком Майкрофт мог бы найти опору. А будь у них ещё один брат, разница в возрасте с которым у Майкрофта была бы не столь большой — кто знает, как бы всё обернулось…

— Мне очень жаль, дорогой… — тихо сказала она. — Но у нас своя жизнь, и она совсем другая, не как у твоих родителей. Никто не знает, что нас ждёт впереди, но нельзя позволять призракам прошлого отравлять нам жизнь.

Майкрофт горько усмехнулся.

— Ты думаешь, я не говорил этого себе? Много раз. Я хочу ещё детей, хочу, чтобы у нас была большая семья, — он снова сжал её ладони, — но мне просто очень страшно, понимаешь? Я знаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать…

Молли села чуть ближе к нему, и Майкрофт наклонился к ней, пряча лицо в её волосах. Она обняла его; её голос, когда она заговорила, слегка дрожал, и она изо всех сил старалась придать ему как можно больше твёрдости.

— Всё будет хорошо, любимый, ты слышишь?.. Мы справимся с этим вместе, верно? Ты столько лет хранил эту тайну, и теперь тебе обязательно станет легче. Ты больше не один, я с тобой. И у нас всё будет хорошо. Мы вместе, это главное. И я так тебя люблю. Ты даже себе не представляешь. Всё будет хорошо, солнышко. Ничего другого я не допущу.

— Я тебя тоже очень люблю… — Майкрофт поцеловал её в голову. Они давно не говорили друг другу этих слов, подумала Молли. Но ничего, скоро они всё наверстают.

* * *

— Я заеду за тобой в восемь, хорошо?

Молли вышла за мужем в коридор, чтобы проводить его. Майкрофт, как и последние несколько недель, ехал на работу очень рано, но вечером они договорились сходить поужинать в тот ресторан, где прошло их первое свидание.

— Хорошо, я буду ждать, — она поправила его галстук, и он легонько поцеловал её в лоб. — Береги себя, любимый.

— Ты тоже, дорогая, — Майкрофт улыбнулся ей и, взяв портфель и зонт, вышел из дома.

Закрыв за ним дверь, Молли вернулась в спальню. Было рано, Уильям ещё спал, и она решила воспользоваться этим и ещё немного полежать. Постель она уже застелила и давно переоделась, так что она просто легла на покрывало и чуть прикрыла глаза.

По сравнению со вчерашним днём, она чувствовала себя очень хорошо — как бегун на длинные дистанции после пробежки, уставший и одновременно умиротворённый. Ей было отрадно осознавать, что между ней и Майкрофтом стало одной тайной меньше, и она чувствовала себя как-то непонятно уверенно, осознавая, что может помочь ему справиться с тяжёлыми, застарелыми воспоминаниями. После вчерашнего разговора он очень быстро заснул, и, глядя на него спящего, она парадоксальным образом чувствовала себя в безопасности, словно за каменной стеной. Эта надёжность, которую привнёс в её жизнь брак, стала новым для неё ощущением, но только сейчас она в полной мере осознала на себе её воздействие. Что бы ни случилось, они встретят это вместе. Только так они и выживали все эти годы, отражая приготовленные судьбой удары. Но дальше, надеялась Молли, обязательно должно стать легче.

День прошёл как обычно. Она играла с сыном, читала ему книжки, они сходили на прогулку. Во время его дневного сна она успела отдохнуть, выбрала платье и туфли, которые наденет на ужин. Около семи вечера пришла миссис Рид — няня Уильяма, добродушная, весёлая женщина средних лет, которую Майкрофт и Молли приглашали посидеть с мальчиком, когда за ним нужно было присмотреть. Оставив их вдвоём, Молли приняла душ, заплела волосы, привела себя в порядок и переоделась к ужину. Увидев маму в праздничном платье, Уильям заулыбался, захлопал в ладоши. Ждать восьми часов Молли решила в детской. Миссис Рид увлекла её разговором, так что она не заметила, что на часах было уже пять минут девятого.

Странно. Майкрофт всегда отличался завидной пунктуальностью.

— Миссис Рид, простите меня, я позвоню мужу… Что-то он опаздывает, такого с ним раньше не случалось…

Выйдя из детской, Молли набрала номер. Гудки продолжались до тех пор, пока прохладный женский голос автоответчика не предложил оставить сообщение.

У Молли ёкнуло сердце. Это было уже тревожно. За все те годы, что они были вместе, он ни разу не пропускал звонка. Если он сам не мог ответить, это обязательно делала его ассистент.

«Так, а вот паранойя уж точно дела не поправит», — Молли прошла в спальню. Миссис Рид как раз начала читать Уильяму сказку на ночь, ей не хотелось им мешать. Прождав ещё пять минут, Молли снова набрала номер.

«Номер, который вы набираете, не существует», — сразу же, без всяких гудков, услышала она.

Паранойя, значит?

Молли не успела понять, что ей лучше всего сделать дальше — раздался звонок в парадную дверь.

Прекрасно осознавая, что это вряд ли Майкрофт (нельзя было и помыслить, чтобы он потерял ключи), Молли всё же с замиранием сердца устремилась на первый этаж, лелея надежду увидеть на пороге мужа.

Это была самая жестокая ошибка в её жизни.

На пороге стоял сурового вида мужчина в костюме, которого она видела в первый раз. За его спиной топтались несколько полицейских, мужчин и женщин, кто с безразличными, кто со скорбными лицами.

— Доктор Молли Холмс? — ровным голосом спросил мужчина.

— Д-да… — пролепетала Молли.

— Инспектор Ричардс, Скотланд-Ярд. У нас ордер на обыск, — он махнул перед ней какой-то официальной бумагой, одновременно заходя в дом.

Ей это снится.

— Что?.. По какому праву?..

Никто не удостоил её ответом. Не говоря ни слова, прибывшие с инспектором полицейские, словно струйка лавы, начали расползаться по дому и приступили к осуществлению озвученного Ричардсом намерения.

— Я не понимаю, что происходит… Как… Как вы смеете? — её голос был настолько слаб по сравнению с разворачивавшейся на её глазах фантасмагорией, что она задрожала от собственного бессилия. К счастью, подмога не заставила себя ждать.

— Немедленно остановите это безумие!

Через оставленную распахнутой дверь твёрдой походкой, на высоких каблуках и в строгом костюме, как всегда элегантная и собранная, в дом прошла леди Элизабет Смолвуд, самая надёжная из доверенных лиц Майкрофта. Увидев её, Молли одновременно испытала ужас и облегчение. Сердцем она чувствовала, что её ждёт что-то страшное, но её не могло не радовать то, что она была не одна.

— Что вы себе вообще позволяете! — воскликнула новоприбывшая, сверля возмущённым взглядом инспектора Ричардса. Оторвавшись от созерцания переворачивающих дом полицейских, он бросил на неё безразличный взгляд.

— Леди Смолвуд, ваше присутствие здесь нежелательно. Прошу вас покинуть помещение.

— Что вы себе позволяете! — повысив интонацию, повторила леди Смолвуд. Не глядя, она взяла дрожащую Молли за плечи, словно желая оградить её от зла.

— Вы столько лет работаете на правительство — вы должны понимать, на что это похоже. У меня ордер на обыск, леди Смолвуд, я выполняю приказ.

— Приказ, отданный вероломно и с никчёмными целями! — сквозь стиснутые зубы процедила она. — Не считая того, что вы ворвались в дом, ничего не объяснив его хозяйке!

— Вот как? — несмотря на вопросительное предложение, интонации его голоса оставались бесстрастными. — Что ж, раз вы ещё не в курсе… — он отрывисто повернулся к Молли. — Мадам, ваш муж, Александр Майкрофт Холмс, час назад был арестован по обвинению в государственной измене.

У Молли подкосились ноги, и она опустилась бы на пол, если бы её не поддержала леди Смолвуд. На втором этаже раздавались глухие восклицания миссис Рид — она пыталась помешать полицейским обыскать детскую.

— Это невозможно… — пролепетала Молли. Её затрясло, и она судорожно начала искать глазами диван или кресло, чтобы сесть. — Это какая-то ошибка…

— Вы же, леди Смолвуд, — так же бесстрастно обратился к ней инспектор; в глазах его, впрочем, можно было различить еле заметное отвращение, — специальным постановлением отстранены от выполняемых вами обязанностей на неопределённый срок. Препятствие расследованию, которое вы в данный момент столь активно оказываете, может способствовать усугублению вашего положения.

Молли слышала, что он говорит, словно в каком-то отдалении, сквозь звуконепроницаемую оболочку. Её ноги стали ватными, уши заложило.

— Шерлок… — прошептала она. Голос не слушался, она будто задыхалась. — Шерлок, где Шерлок…

— Он сейчас будет, дорогая… — леди Смолвуд ободряюще сжала её плечи. — Я ему позвонила, он уже едет…

То ли судьбе было угодно сделать её слова буквальными, то ли прошло какое-то время (Молли не поняла, она перестала что-либо чувствовать), но вскоре дом озарил знакомый голос.

— Какого чёрта здесь происходит?!

— Шерлок!.. — Молли попыталась встать, но сразу же опять села — ноги не слушались. — Шерлок… — повторила она, словно маленький ребёнок, который жалобно просит маму, чтобы она посидела с ним, потому что ему страшно в темноте. Но стоило ей поднять взгляд, как её окатила волна нового, необъяснимого страха, отчего она задрожала ещё сильнее.

Ничто не делало братьев Холмсов так похожими друг на друга, как гнев.

С момента разоблачения Кальвертона Смита прошло уже больше года, и за это время Шерлок полностью пришёл в себя, по крайней мере внешне вновь став прежним. Сейчас он выглядел таким, каким Молли его всегда знала — чёрный костюм-двойка без галстука, белая рубашка, длинное дорогое пальто, в хрупких пальцах музыканта зажат синий шарф. Несмотря на то, что Шерлок был больше похож на мать, а Майкрофт — на отца, между ними было заметное внешнее сходство: одного цвета глаза, бледная кожа, выразительный профиль. Даже волосы вились у них обоих, пусть у Майкрофта это и было почти незаметно. Но никогда прежде Молли не осознавала того, насколько похожими они могли быть по темпераменту. Майкрофт всегда был спокоен и сдержан, Шерлок — порывист и эмоционален. Только сейчас, когда она посмотрела на деверя, у неё душа ушла в пятки от того, насколько изменило его это потрясение. Шерлок стоял посередине комнаты, тяжело дыша от гнева, но он не двигался, держа эмоции под контролем. В его глазах сверкали молнии, а в голосе слышались глухие раскаты, но он не давал овладевшим его чувствам вырваться на свободу. На долю секунды Молли показалось, что перед ними возникла переродившаяся версия её мужа.

— Этот обыск не является законным, у вас нет на него никакого права! — Шерлок не сводил убийственного взгляда с инспектора Ричардса. Только сейчас Молли заметила, что вместе с ним в дом зашёл и Джон. Они не виделись с прошлого года, однако в данный момент личные проблемы казались ей несущественными, почти абсурдными. В её сознании мелькнуло лишь воспоминание о том, как Грег, кажется, упоминал о новом расследовании, за которое взялись Шерлок и Джон. Какая-то знатная леди потеряла свои драгоценности. Да, она ведь жила неподалёку — поэтому они приехали так быстро.

В кармане у Джона зазвонил телефон, и, успев лишь быстро кивнуть в знак приветствия леди Смолвуд и Молли, он отвернулся, чтобы ответить. Шерлок, казалось, этого не заметил — он не отрываясь смотрел на инспектора. На последнего его появление оказало любопытное воздействие: забыв изображать бесстрастность, он приблизился к нему, источая едкую, но неприкрытую неприязнь.

— Только дайте нам повод, мистер Холмс… — почти нежно проворковал он. — Только дайте нам повод, и не сомневайтесь: среди нас есть достаточно тех, кто готов будет полюбоваться на то, как ваша прелестная головка слетит с вашей тонкой шейки.

Младший Холмс побелел.

— Шерлок… — прошептала вновь Молли.

Однако он ничего не успел ответить ни ей, ни Ричардсу.

— Это была миссис Хадсон! — Джон закончил говорить по телефону и теперь встревоженно смотрел на лучшего друга. — В твоей квартире обыск, они разносят всё на куски!

Шерлок молниеносно перевёл взгляд на друга; в его глазах вновь мелькнул гнев.

— Это же всё незаконно! — теперь Джон обращался к инспектору. — С каких пор полиция обыскивает дома родственников подозреваемого?

— Подозреваемого в государственной измене, доктор! — Ричардс повысил тон, словно обращаясь к ученику-тугодуму. — В такой ситуации все находятся под подозрением.

Раздались звуки вибрации. На сей раз это был телефон Шерлока.

— Да. Да. Хорошо, — слова еле-еле пробирались сквозь его поджатые губы. — Да, конечно, — он положил трубку и теперь только обратился к Молли.

— Всё будет хорошо, ты слышишь?.. — он сел рядом с ней, взял её руки в свои. — Всё будет хорошо, мы вернём его домой.

— Да… Да, я знаю… — выдавила Молли, потупив взгляд. У него были руки Майкрофта. Совсем как у Майкрофта, только пальцы чуть тоньше.

— Где Уильям? — Шерлок обернулся к лестнице, взглядом ища племянника.

— Он… Он с миссис Рид, наверху… — от упоминания имени сына Молли вновь заколотило. Они не могут… Они просто не могут так с ним поступить…

— Я пойду, проведаю его, хорошо? — Шерлок попытался посмотреть ей в глаза, но она лишь слабо кивнула, не поднимая головы. Когда он выпустил её руки, ей стало легче, и от этого ощущения её охватил стыд.

Молли не знала, сколько времени она просидела, съёжившись в комочек, пока леди Смолвуд продолжала обнимать её за плечи, чтобы она не рассыпалась в прах, а Джон, смущённый и одновременно подавленный происходящим, неловко топтался где-то в сторонке. Обыск, видимо, уже подходил к концу, когда дом озарил ещё один возглас.

— Так вот как теперь осуществляется в этой стране правосудие!

Молли подняла глаза. В гостиной, в льняном брючном костюме, дорогих туфлях на каблуках и с небольшой сумочкой в руках, стояла её золовка, младшая сестра Майкрофта и Шерлока, доктор психологии Лондонского университета Элизабет Эвр Холмс. В её глазах, совсем как у брата, сверкали молнии, и длинная прядь чёрных как смоль, вьющихся волос выбилась из элегантной причёски, напоминая оборванную телевизионную антенну, раскачивающуюся из стороны в сторону.

— А, — довольно констатировал инспектор Ричардс. — Мисс Холмс.

— Я вам не «мисс Холмс»! — парировала Эвр, бросая сумочку на этажерку. — Где Шерлок? — она обвела взглядом всех присутствующих, ни к кому конкретно не обращаясь.

Молли сглотнула.

— Он наверху, с Уильямом… — прошептала она.

Эвр сузила глаза, несколько секунд наблюдая за не обращавшими на неё внимания и продолжающими свою работу полицейскими.

— Свиньи, — вынесла она лаконичный вердикт, а затем её взгляд упал на Молли.

— Боже, дорогая, что они с тобой сделали… — в два элегантных шага она очутилась рядом с невесткой и заключила её в объятия. — Как только эти имбецилы соблаговолят удалиться, тебе нужно будет выпить сладкого чаю.

От нервного потрясения Молли совсем отупела, но, несмотря на это, неожиданный жест золовки вызвал у неё недоумение. Они никогда не были близки и обнимались последний раз, когда Эвр после венчания поздравляла их с Майкрофтом со свадьбой. И всё же, надо было признать, это объятие тронуло Молли. Что бы ни случилось, Эвр всегда защищала свою семью.

— Сестра, ты уже здесь.

Молли и Эвр подняли головы и увидели Шерлока, спустившегося со второго этажа. По всей видимости, обыск подходил к концу — полицейские один за другим начали покидать дом. Мельком Молли заметила, что они забрали ноутбук Майкрофта, а также несколько папок с бумагами. Вряд ли там будет что-то важное, пронеслось у неё в голове. Всё, что могло представлять какую-то ценность, он либо носил с собой, либо уже давно сжёг.

— Шерлок, эти болваны отправили меня в академический отпуск! — воскликнула Эвр. Она встала, и они с братом поприветствовали друг друга, легонько поцеловавшись щекой к щеке.

— В каком смысле? — он нахмурился; в его глазах по-прежнему мелькал гнев, но теперь Шерлок гораздо эффективнее его подавлял.

— Мне настоятельно порекомендовали отказаться на некоторый срок от ведения лекций и семинаров и сосредоточиться на написании той монографии, которую мы с Венди задумали в начале года! — от возмущения и без того высокий голос Эвр поднялся ещё на пол-октавы. — У меня в этом семестре два бакалавра с дипломными работами — прикажете их бросить, так что ли?! — Эти слова были адресованы уже инспектору Ричардсу.

— Лестрейда тоже отстранили, — мрачно сказал Шерлок.

Эвр, Джон и леди Смолвуд обратили на него удивлённые взгляды.

— Он звонил только что. Как и тебя, сестра, его отправили в отпуск.

— Да это просто возмутительно! — не выдержав, всплеснула руками Эвр. — Эй, вы! Какого чёрта вы устроили эту охоту на ведьм?!

Ричардс, весь облик которого выражал неприкрытое самодовольство, деловито провожал взглядом и периодическими кивками своих подчинённых. Как только последний из них покинул дом, он соизволил повернуться к Эвр, Шерлоку и остальным.

— А вы что, мисс Холмс, всерьёз полагали, что беспределу, чинимому вашей семейкой, не будет конца? Не бойтесь, это только начало, — его губы исказила презрительная усмешка. — Скоро вся ваша дружная компания окажется за решёткой. Леди Смолвуд уже давно пора на пенсию, Лестрейд слишком долго злоупотреблял своим служебным положением, так что патрулирование дорог в ближайшие пять лет пойдёт ему только на пользу. Что же касается вашего блаженного брата, то по нему уже давно плачет тюрьма, а его так называемому «другу» самое место в сумасшедшем доме.

Удивительно, но первой, кто отреагировала на его слова, была Молли — это присутствие семьи придало ей уверенности. Слегка пошатываясь, она встала, и пусть её голос слегка дрожал, она вложила в свои слова всю твёрдость, какую только могла сейчас в себе найти.

— Инспектор Ричардс, вы забываетесь. Вы находитесь в моём доме, и вы только что оскорбили мою семью и моих друзей. Я прошу вас уйти, если вы не хотите, чтобы ваши слова привели к неблагоприятным для вас последствиям.

Молли была готова к тому, что её речь не возымеет никакого эффекта, и всё же она не могла ожидать того, услышит дальше.

— Миссис Холмс, вы, кажется, не поняли, — Ричардс сделал полшага в её сторону. Он больше не издевался — теперь он угрожал. — Вы жена государственного преступника. Только по своему неизмеримому человеколюбию британское правительство позволяет вам, вашему отпрыску и вашим чокнутым родственникам и друзьям свободно пребывать на территории Соединённого королевства.

Молли не увидела, но почувствовала, как Эвр рядом в гневе сжала кулаки.

— Чокнутым родственникам, говорите? — процедила она. — Да как вы…

— А что, мисс Холмс, вам не нравится? — наигранно удивился Ричардс. — Вы предпочитаете обращение «писклявая расфуфыренная курица»?

Дальнейшие события развивались стремительно. Молли успела лишь уловить потрясение, отразившееся на лице Эвр, как в следующую секунду инспектор, вопя от боли, схватился за свой разбитый нос, разбрызгивая во все стороны кровь.

— Попробуй только оскорбить хоть ещё одну женщину в этом доме, гнида! — доктор Ватсон, которого не без труда удерживали Шерлок и леди Смолвуд, с перекошенным от гнева лицом порывался нанести Ричардсу ещё один удар. — Только попробуй, жалкий ты трус!

Задыхаясь от злобы, Ричардс ринулся было вперёд, но леди Смолвуд, отпустив Джона, резко преградила ему путь.

— Вы же не станете об этом распространятся, да, инспектор? — она вопросительно приподняла брови. — Если ваши хозяева узнают, что вы умудрились напортачить с таким элементарным делом, как обыск в доме беззащитной женщины, вы думаете, вы получите обещанную вам долю выгоды?

Тяжело дыша, Ричардс сверлил взглядом доктора Ватсона. Затем, сплюнув на пол, он резко развернулся и покинул дом.

Несколько секунд никто ничего не говорил и не двигался. Затем Молли поняла, что у неё опять подкосились ноги, и она снова рухнула на диван. Шерлок, который уже успел отпустить Джона, посмотрел на неё каким-то пустым взглядом. Зато Эвр, хоть на секунду, но всё же смогла отвлечься от негативных эмоций.

— Доктор Ватсон, — глубокомысленно изрекла она, — это было блестяще.

Джон, слегка оправив помявшуюся рубашку, сдержанно произнёс:

— Спасибо.

Леди Смолвуд, проводив инспектора Ричардса убийственным взглядом, вновь повернулась к Молли.

— Дорогая, я…

— Леди Смолвуд, мне нужно его увидеть, — Молли подняла на неё глаза. В её словах вновь была твёрдость. — Как это можно устроить?

Ничего не говоря, она сначала подошла к ней и села рядом.

— Молли, боюсь, это невозможно.

— Что? — у неё невольно вырвался нервный смешок. — Что значит, невозможно? Он столько лет работает на правительство, и теперь, когда они его оклеветали, я даже не могу его увидеть?

— Молли, формально Майкрофта не существует, — в глазах леди Смолвуд было сожаление, но говорила она так, словно обращалась к ребёнку. — То есть, формально он занимает незначительную должность в министерстве транспорта. Его прочие обязанности…

— Что значит, его не существует? Его же все знают! Правительство, премьер-министр, они же не могут…

— Молли, ты должна понять, — леди Смолвуд взяла её руки в свои, смотря ей прямо в глаза. — Приказ об аресте пришёл сверху. Он был санкционирован премьер-министром. Обвинение в государственной измене — лишь прикрытие. На самом деле, я в этом уверена, им нужно что-то совершенно иное.

— Но что?.. — Молли чувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Что им от него нужно?.. И почему… и что… И что теперь делать мне?.. Они же не могут, у него сын… Сколько… Сколько времени они будут его держать?..

Леди Смолвуд лишь покачала головой. Ни на один вопрос, заданный Молли, она не могла дать ответа.

— Молли, — Шерлок, видимо, наконец-то сумел собраться с силами и заговорить. — Молли, ты должна знать: ты не одна. Мы обязательно вернём его домой. Ещё не знаю, как, но мы обязательно это сделаем, обещаю. Я думаю, пока вам с Уильямом не стоит оставаться в одиночестве. Я…

— Всё в порядке, спасибо, — Молли поднялась на ноги, избегая смотреть деверю в глаза. — Миссис Рид… Миссис Рид, я попрошу её переночевать сегодня. И… — она вполоборота развернулась в сторону леди Смолвуд.

— Конечно, дорогая, я приду завтра, — она кивнула, поднимаясь. — И, Шерлок, — перевела она взгляд на детектива, — я думаю, инспектор Лестрейд также не откажется составить компанию Молли.

— Разумеется, — кивнул младший Холмс. — Я…

— Прошу вас, давайте поговорим об этом потом, — Молли прикрыла глаза. От стресса и напряжения у неё разболелась голова, и сейчас больше всего на свете ей хотелось лечь в постель. — Мне нужно убедиться, что с Уильямом всё в порядке, я прошу вас меня извинить. Спасибо за поддержку, но сейчас я не в состоянии об этом говорить.

Эвр, внимательно следившая за её разговором с леди Смолвуд, медленно кивнула.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь, — сказала она. — Если что, звони обязательно. А сейчас мне пора — надо ехать домой, улаживать дела с этим идиотским «отпуском».

Молли кивнула, не поднимая глаз. Больше ничего не говоря, она пошла в детскую. Уильям не спал, но и не плакал. Слава Богу, миссис Рид сумела уберечь его от того стресса, что пережила Молли. На автомате, не понимая, что делает, она постелила няне постель в гостевой спальне (та с готовностью согласилась остаться на ночь), а затем прошла к сыну. Она держала его в объятиях, до тех пор, пока он не заснул. Она осталась бы на всю ночь, но у неё так болела голова, что она боялась помешать ему спать. Положив Уильяма в кроватку, Молли вышла из детской и только сейчас прошла в спальню.

Комната напоминала поле битвы. Тумбочки были перевёрнуты, из комода были выброшены детские вещи. В гардеробной царил хаос. Её вечерние платья валялись на полу вперемешку с его костюмами и рубашками. Но самое худшее поджидало её в кабинете. Почти все книги — книги, которые он так любил и так долго собирал — были скинуты с полок и раскиданы по всей комнате. Бумаги лежали тут же, по некоторым из них явно прошлись не один раз. Семейные фотографии в рамках были разбросаны на полу; чудом ни одна из них не разбилась. В углу, на куче книг, почему-то лежал плюшевый медвежонок — видимо, Уильям оставил его, когда приходил к отцу в кабинет.

Молли думала, она будет плакать, но её глаза были сухими. От боли она словно отупела. Ей так сильно хотелось увидеть мужа, она так отчаянно цеплялась только за эту мысль, что ей так и не удалось пока полностью осознать произошедшее.

Только сейчас она поняла, что по-прежнему одета в то вечернее платье, что она выбрала для сегодняшнего вечера. Она даже не сняла чулки. Её знобило — то ли от холода, то ли от напряжения. На негнущихся ногах Молли подошла к постели и забралась под одеяло. Ей стало теплее, но она так и не могла унять дрожь во всём теле. Молли села, чтобы выключить свет, и заметила на тумбочке музыкальную шкатулку, подарок Майкрофта на их первое Рождество в качестве мужа и жены. Шкатулка обычно стояла на туалетном столике, так что, видимо, её переставили сюда полицейские. Молли открыла её, сразу же выключила музыку и выдвинула потайное дно, в котором она хранила украшения. Они все были на месте. Всё, что дарил ей Майкрофт. Машинально она перебирала их несколько секунд, а затем её пальцы наткнулись на серебряный кулон. Самый первый подарок, когда они ещё встречались. Она очень хорошо помнила его лицо тогда. Он волновался — переживал, что ей не понравится. А Молли никто никогда не дарил таких красивых украшений. Никто не дарил — и никто не подарит.

Изо всех сил подавляя рвущееся наружу отчаяние, Молли крепко сжала кулон, закрыла шкатулку, погасила свет, а через несколько минут забылась сном.