Неземной (гет)

Крэбба с Гойлом не было, ты стоял один, засунув руки в карманы дорогих брюк и, видимо, кого-то ждал. Может, Блейза, а может, Пэнси, не знаю. Я знала одно — мне нужно. Нужно это сделать. И я подошла, обмирая от страха и осознания непоправимого. Поравнялась с тобой, вдохнув чарующий аромат мужского парфюма и, собравшись с духом, тронула шершавую ткань пиджака. Секунда — и снова твой взгляд, так же близко, как и сегодняшней ночью. Но этот взгляд был другим — реальным. Разбивающим в пыль глупые мысли, уничтожающим на месте без слов.

— Ты что себе позволяешь, поганая грязнокровка?

Казалось, ты был готов убить меня сейчас же, на глазах у студентов и профессоров. Лёд твоих глаз с такой ненавистью впивался в меня, что я готова была поклясться: если бы он был осязаем, то нежная кожа на лице уже давно была бы покрыта саднящими ранами.

— Малфой... — я помедлила, прикидывая, бросаться ли в эту прорубь с головой или все же не стоит, — тебе нужна моя помощь?

На мгновение ты замер. И без этого ледяные глаза подернулись ещё одним тонким слоем льда, делая взгляд отрешенным, а уголки губ опустились, стирая вечную усмешку. Кажется, ты даже перестал дышать. Тишина вокруг становилась все плотнее, стих галдёж взбудораженных студентов, голос Гарри слышался будто бы из под водной толщи. Момент был каким-то неправильным, странным и искажённым до гротеска, но я стояла и просто чего-то ждала. И только я втянула носом воздух впервые за последние пять минут, как звенящую тишину разрезал твой хохот. Ты смеялся так искренне, так заразительно, что, несмотря на всю глупость ситуации, я сама еле сдержала улыбку, прекрасно осознавая, что будет дальше. Отсмеявшись, ты вперил в меня презрительно-насмешливый взгляд и произнёс:

— Грейнджер, ты что несёшь? Тебе жить надоело, что ты посмела вообще ко мне прикоснуться? Крэбб, Гойл, глядите-ка, грязнокровка, похоже, свихнулась.

Тупые громилы, которых ты благосклонно называешь «свитой», дружно загоготали, вряд ли при этом понимая, над чем именно смеются.

Не успела я ничего сказать, как ты приблизил своё лицо ко мне непозволительно близко, прямо как во сне, и, сморщившись, будто я действительно была грязной, процедил:

— Ты, наверное, место своё забыла, идиотка. Так я тебе напомню, оно рядом с двумя дегенератами, что сзади стоят. Подтирай им задницы, да раздвигай ножки время от времени, а ко мне ближе, чем на пять метров, подходить не смей. Мало ли, заражусь от тебя чем-нибудь.

Злость закипала во мне медленно, по нарастающей. Поднималась к горлу, царапая глотку заострёнными когтями, чтобы вырваться, выплеснуться наружу и затопить тебя этой неконтролируемой волной горечи и обиды. Я сама не знала, на что злюсь, ты ведь именно такой, а эти сны — просто мое разыгравшееся воображение, ну и, возможно, нечто большее, о чем я даже не хотела думать. Я плотно сомкнула зубы, борясь с желанием дать достойный ответ твоим оскорблениям, как вдруг услышала уже знакомую до боли в сердце фразу, невесомо слетевшую с твоих губ и заставившую меня задержать дыхание уже во второй раз:

— Грейнджер, пожалуйста...