Розмарин и Шалфей (гет)

Директор Снейп в те годы по-прежнему был для Гермионы внушающим уважение и порой вызывающим раздражение прежним профессором Снейпом из ее подростковых лет. Она не слишком спешила идти с ним на контакт, ограничиваясь исключительно рабочими моментами, и тайком проверяла эссе во время собраний, которые Снейп и так пытался сократить до минимума.

Прошли времена вечно правильной девочки Гермионы, и вместо нее на свет появилась закаленная в битвах и закутанная как в шаль в собственную скорбь новая мисс Грейнджер. И ее больше не волновали ничьи авторитеты.

Что касается фамилии, то здесь Директор показал себя с неожиданной стороны, и лишь спустя время Гермиона поняла, что скрывалось за его поведением. Хогвартс принял ее радушно. Дети тут же забросали вопросами о ее героическом прошлом, коллеги обступили кружком во время обеда и вперились в нее сочувствующими взглядами. Гермиона вежливо отвечала на все расспросы, натянуто улыбалась и держалась изо всех сил. Единственное, чего ей по-настоящему хотелось в те минуты, было провалиться сквозь землю, запереться на все замки в выделенных ей покоях и прорыдать до следующего утра. Неуемный приступ любопытства среди коллег нарушил Директор, который широким шагом привычно пересек Большой Зал и церемонно взял Гермиону под локоток.

— Если вы позволите, уважаемые, Мисс Грейнджер нужно ввести в курс дела, ознакомить с расписанием и показать ее покои.

Мало что соображая из-за тяжелых мыслей, Гермиона покорно поплелась за Снейпом. Он вел ее по коридорам Школы, что-то монотонно рассказывал, кажется, даже в чем-то упрекал, но ни разу после этого никто больше не называл ее Миссис Уизли. Ни к чему лишние напоминания о скорби, как осознала потом Гермиона. Кто знает, проводил ли Снейп воспитательные беседы с профессорами, но они вдруг проявили удивительную проницательность. А быть может, сказался тот факт, что Школа была полна детей с посттравматическим синдромом, и это обязывало проявить некоторую учтивость.

В любом случае, Гермиона стала полноценным преподавателем. Но сей факт не спас ее от вечных придирок Директора. Если нужна была жертва, готовая сопровождать детей в Хогсмид, то ею непременно становилась Гермиона. Если Помону вдруг разбивал радикулит, то в помощь Невиллу тут же присылали Гермиону. Если самому Снейпу нужен был кто-то способный понаблюдать за студентами ЖАБА, когда его самого неожиданно вызывали в Министерство, он посылал за Мисс Грейнджер. Минерва, и та однажды прямо сказала, что Гриффиндору нужен более молодой Декан и ей, Гермионе, стоит понаблюдать за тем, как вершится внутренняя политика Школы.

О, Гермиона бунтовала!

Она прошла весь путь от дерзости Гриффиндора до коварства Слизерина, пытаясь

доказать Снейпу, что она — не девочка на побегушках! Он лишь приподнимал в ответ бровь и посылал ее сопровождать выпускников в Косой Переулок за ингредиентами для зелий.

В один прекрасный день Гермиона швырнула ему на стол заявление об увольнении.

Снейп повертел его в руках, едва удержавшись от желания оставить на полях саркастичный комментарий, и заявил:

— Вы можете, конечно же, вернуться в Министерство и продолжать бессмысленно сражаться с ветряными мельницами.

И разорвав заявление, добавил:

— Вы можете остаться здесь, среди тех, кому небезразлична ваша судьба.

И нагрузил ее отчетами.

Гермиона ушла жаловаться Минерве. Та внимательно выслушала, напоила чаем, угостила имбирным печеньем и, обняв, посоветовала:

— Не слушай то, о чем говорит Северус, за все эти годы он так и не научился выражаться прямо. Наблюдай за его действиями, девочка, и ты поймешь, почему он поступает так, а не иначе.

Гермиона взбесилась еще больше.

От нечего делать, она организовала внеклассные занятия для детей. Вместе они разбирали непонятные темы, она проверяла домашнее задание, старшие ученики натаскивали младших, Гермиона читала младшим сказки и объясняла некоторые несложные чары, которые не входили в учебную программу. Все ее вечера были заняты репетиторством, так меньше времени оставалось для грустных мыслей.

Пронзенная этой мыслью, Гермиона выронила стопку эссе. Именно это Снейп и пытался сделать собственным извращенным методом: нагрузить ее работой, чтобы ей некогда было устраивать себе праздник самоедства!

Вечером во время патрулирования коридоров Гермиона пробормотала ему слова извинения и благодарности, но он едва ли удостоил ее взглядом.

— Не забивайте себе голову недостойными мыслями, Мисс Грейнджер, и отведите уже детей в музей, как вы давно им обещали.

Гермиона осталась закипать и дальше. Порой Директор раздражал ее до невозможности! Но во многом Снейп оставался прав.

А потом сама собой наступила годовщина смерти Рона, и Гермиона замкнулась ото всех еще за месяц до этого. Она никогда не любила Хэллоуин, но теперь этот праздник еще больше стал ассоциироваться у нее с собственным проигрышем. Чувство вины удушало. Не помогала ни работа, ни дополнительные занятия, ни задушевные беседы с Минервой, ни редкие встречи с Гарри, у которого тоже были свои причины ненавидеть Хэллоуин.

В этот вечер Гермиона стояла у Хогвартских теплиц, не найдя себе лучшего места для того, чтобы спрятаться ото всех. Дождь лил как из ведра, заливая всё вокруг, и даже защитные чары не помогали. Но в помещении становилось лишь хуже. Капли били ей в лицо, ветер пронизывал до костей, совсем скоро наступит ночь. Боль не уходила. Гермиона не знала, сколько времени простояла у теплиц. Она точно не искала лишнего внимания к своей персоне и не просила себя утешать. Потому, когда мантия Снейпа легла ей на плечи, она вздрогнула от неожиданности и раздражения. А он уже обошел ее со спины и встал как памятник осуждению.

— Позвольте спросить, как долго вы намереваетесь здесь стоять?

— А вам какое дело? Это мой вечер и моя печаль. Идите, празднуйте Хэллоуин со всеми. Я вряд ли нарушила школьные правила, сэр, и я давно уже не ваша студентка.

— Нет, вы не моя студентка, Мисс Грейнджер. Вы — моя коллега, и пока я Директор этой Школы, вы находитесь под моей защитой.

— Я не нуждаюсь ни в чьей защите! — вскинула подбородок Гермиона, пытаясь не захлебнуться слезами.

— Нет, конечно, вы нуждаетесь в том, чтобы кто-то побыл с вами рядом в эту безумную ночь и сделал так, чтобы вы не оглохли от вопящих на все лады мыслей. Пойдемте, здесь холодно, и у меня нет причин праздновать Хэллоуин.

Гермиона вцепилась в его протянутую ладонь как в спасательный круг, только сейчас осознав глубину собственного одиночества.

— Я не знаю, что мне делать, профессор. Я чувствую себя такой никчемной, такой жалкой, — бормотала она на пути к Замку. Снейп бросил на нее обеспокоенный взгляд и наложил Согревающие Чары.

— Вы же знаете, что это не так. Я не тот человек, который будет вам льстить из чувства долга, но оглянитесь вокруг. За этот год вы многого достигли. Как минимум того, что дети стали охотнее идти на контакт с профессорами, больше не боятся искать их поддержки и бегут к вам, чтобы поделиться новостями при каждом удобном случае. У нас исчезает межфакультетская вражда. Разве это не достижение?

— Я не смогла его уберечь, — отрешенно произнесла Гермиона. А Снейп вдруг остановился и взял ее за плечи. Всегда избегавший близкого контакта с кем-либо, он ошарашил Гермиону этим жестом.

— Позволю себе высказать непопулярное мнение, Мисс Грейнджер, а вы вольны интерпретировать его как вам заблагорассудится. Никто никому ничем не обязан. Достаточно того, что вы учились вместо мессиров Поттера и Уизли в прошлом. Вы не обязаны были еще и жить за Рона его жизнь. Взгляните сами, его братьев не остановили комплекс неполноценности и пресловутая бедность клана Уизли. Вильям работает в Гринготтс, Чарли стал драконоборцем, Джиневра достигла успехов в спорте, близнецы открыли магазин. Что мешало Рону брать пример с родных? Или с вас, раз уж на то пошло? Но нет, его единственной мечтой был значок капитана сборной по Квиддичу. Кто в этом виноват? У него был выбор, Мисс Грейнджер, нравится вам это или нет. И он выбрал дурацкую жертвенность.

— Хотите сказать, что у Лили Эванс тоже был выбор? — Гермиона знала, что задевает Снейпа за живое, но удержаться от вопроса не смогла.

Снейп посмотрел ей в глаза.

— У Лили был выбор, Гермиона, и мне понадобилось двадцать лет, чтобы это понять.

А потом они пили кофе с виски в его покоях, потому что Снейп счел чай недостойным этой ночи, и вели долгие разговоры обо всем на свете. Было тепло, и пахло шалфеем. И Гермионе хотелось, чтобы их разговор никогда не заканчивался.