Немой (джен)

С памятного для Литтл Уингинга концерта прошла неделя, а Поттер всё так же отирался около школы искусств, а по вечерам из леса доносилось едва слышимое и немного корявое пение одинокой трубы. К концу лета мисс Кейн решилась поговорить с мальчиком, ведь если тот так тянется к музыке… Найти убежище юного трубача труда не составило, и вот, проследив за растрёпанным мальчишкой, она с интересом наблюдала за тем, как оный расчехляет видавший лучшие годы футляр и достаёт оттуда совершенно новую и, надо сказать, профессиональную трубу.

Присутствие чужака Гарри заметил не сразу. Сначала он, как и привык, мысленно разговаривал с инструментом, ему уже давно казалось, что его молчаливая подруга невесть каким образом обрётшая в его, Гарри, руках, вторую жизнь и из куска старого хлама превратившаяся в совершенно новый инструмент, разговаривает с ним. Вот и сейчас мальчик мысленно поздоровался и, аккуратно протерев все сочленения от несуществующей грязи, принялся разминать пальцы. Эту нехитрую гимнастику он подглядел у местного трубача аккурат в тот день, когда тот неделю назад ни с того, ни с сего решил поиграть в парке.

С тех пор играть стало значительно проще, тогда, собрав всю внимательность, на которую только был способен, он просидел в кустах никак не менее часа и всё это время очень пристально следил за действиями, как он для себя считал, профессионала. Для начала, как и тот мальчик на уроках, Гарри начал играть гаммы. Благо, открытое окно позволило узнать, что же это такое. А когда решил, что достаточно размялся, приступил к более сложному. Так за игрой он и не заметил, как на его полянку вышла мисс Кейн.

— Добрый вечер, мистер Поттер, — обратилась к нему дождавшаяся, когда он закончит произведение, женщина. — Позволь представиться, меня зовут мисс Кейн, и я преподаватель в местной школе музыки. Не пугайся, видишь ли, для меня уже давно не секрет, что лесной трубач это ты, а также то, что ты пытаешься подражать Малькольму. Мальчик ты талантливый, и мне бы хотелось помочь тебе. Быть может, ты не будешь против, если я расскажу тебе хотя бы основы?

Сам же Гарри словно окаменел и лихорадочно думал, что если его нашла мисс Кейн, то каковы шансы, что найдёт и Дадли. «А что, если он сломает мою трубу», — испуганно подумал мальчик и как можно крепче прижал к себе свой инструмент. Ведь домой понятное дело не принесёшь — найдут, найдут и отберут, а вдобавок накажут, ибо ни за что не поверят, что нашёл. «Ага, как же, новую трубу нашёл, и что с того, что футляр драный, труба-то новая. А если узнают, что она стала новой из-за меня…» Мальчик в ужасе попятился и ещё крепче стиснул инструмент.

— Прости, я напугала тебя, я не хотела, честно. Просто ты и вправду очень талантлив, талантлив, но совершенно не обучен. Я знаю, что ты нем, не бойся, если ты не хочешь, я никому не скажу, — то, с каким отчаянием и надеждой смотрели на неё эти зелёные глаза, было чем-то уникальным. В них было столько всего... — Можно взглянуть? Не бойся, я не отберу у тебя твой голос. Ты ведь поэтому так испугался, решил, что я заберу её? — робкий кивок подтвердил догадку, но трубу мальчик всё-таки дал. Точнее, перестал прижимать к себе и позволил оценить состояние инструмента.

— Она замечательная, ты молодец, не каждый взрослый содержит свой инструмент в столь идеальном состоянии, — в ответ Гарри неуверенно улыбнулся. — Сыграй что-нибудь, что хочешь, позволь посмотреть.

Изумлённый происходящим Гарри кивнул и вновь поднеся инструмент к губам выдал гамму ре-минор.

— Молодец, это называется гамма ре-минор. Почти правильно, ты только чуть-чуть ошибся. Повтори вторую часть и в конце надави сильнее, — Гарри послушно повторил и, как и советовали, надавил сильнее. Звук получился много чище и зеленющие цвета листвы глаза засияли. — Молодец, так намного лучше. Я так понимаю, ты делаешь упражнения?

Гарри послушно закивал, а затем обвёл рукой лес и, показав в сторону парковой зоны, вскинул трубу, делая вид, что играет. Мисс Кейн неуверенно склонила голову набок. Она понимала, что мальчик пытается что-то сказать, но вот что именно? Понявший её замешательство Гарри взял с земли палочку и вывел календарное обозначение субботы и снова сделал вид, что играет.

— Ты видел, как играет Малькольм? Да, он был в парке в прошлую субботу. Кстати, он тоже хочет познакомиться, — удивлённый Гарри указал пальцем на себя, как бы спрашивая: «со мной?»

— Да, именно с тобой, он приходил в надежде, что ты тоже придёшь; видишь ли, у Малькольма очень чуткий слух, и он, скажем так, когда ты фальшивишь... ему это не нравится, вот он и решил, что ты, видимо, не знаешь, как правильно, а что может быть проще, чем показать? — смущённый мальчишка потупился и поник.

— Ты зря расстраиваешься, ведь для твоего возраста ты прекрасно справляешься сам, без учителя.

Так и начались эти странные уроки. Мисс Кейн начала с упражнений на дыхание, так что уже через неделю фальши в игре стало значительно меньше, ведь начавшая развиваться и растягиваться грудная клетка плюс правильная методика дыхания — это если не половина, то уж точно четверть успеха.

Так как работу по дому никто не отменял, то играл Гарри нерегулярно: есть время — бегом в парк, нет — значит нет. Ведь то, что он не может говорить, вовсе не означает того, что он не может помыть посуду или же подстричь газон. Так и текли дни. Мисс Кейн при возможности уделяла ему время и обучала основам, а иногда к ней присоединялся Малькольм. Литтл-уингингский трубач также похвалил его отношение к инструменту и даже подарил специальный чистящий набор.

Наступила осень, а вместе с ней зарядили дожди, и Гарри очень переживал, он как мог укрыл свой инструмент от непогоды, но дождь это всё-таки дождь, а улица она и в Африке улица. Проблему решила мисс Кейн, так труба Гарри перекочевала в её кабинет, а сам Гарри теперь занимался вместе с Малькольмом, да, всё также нерегулярно, ибо последнее, чего он хотел, так это получить от Дурслей. Но никто не мешал ему задержаться после школы. Так текло время, и незаметно подкралось рождество, а вместе с ним и первый по-настоящему значимый подарок. Новый футляр для трубы ему презентовала мисс Кейн и слышать ничего не пожелала, тем временем игра Гарри становилась всё лучше, и Малькольм даже предложил, чтобы Гарри вышел на сцену.

— Твой Юпитер безподобен, поверь, всем понравится, — уверял Малькольм, но Гарри вот уже в который раз помотал головой. А тем временем незаметно подкрался май, а вместе с ним и экзамены одиннадцать плюс. Именно в мае Гарри таки сдался и согласился сыграть на выпускном их класса. В общем, у одноклассников случился культурный шок. А мальчишка самозабвенно играл свой Юпитер и был полностью счастлив.

Дома же его ждала разгневанная тётя:

— Так это ты всё это время играл в парке? И где, скажи на милость, ты раздобыл инструмент? Украл? А ну признавайся! — понятное дело, что инструмента Гарри не крал и теперь искренне радовался тому, что труба надёжно заперта в кабинете мисс Кейн.

— Негодный мальчишка, если выяснится, что ты украл инструмент, ты сгниёшь в тюрьме, ясно тебе! — Гарри лишь сильнее вжал голову в плечи. — Да что с тебя взять, убогий, исчезни с глаз моих! — прокричала тётя, и Гарри почёл за лучшее скрыться в своей комнате. Спустя час он уже успокоился, ведь его труба для Дурслей была недосягаема, а значит, всё не так уж и плохо.

Неделя домашнего ареста завершилась совершенно внезапно, как оказалось, его игра понравилась многим, и так как стало ясно, что таинственный лесной трубач это и есть Гарри, все соседи так или иначе сетовали на то, что он больше не играет. В итоге не знающая что делать миссис Дурсль сослалась на то, что Гарри-де приболел, а в субботу буквально выставила его из дома и наказала не возвращаться до тех пор, пока соседи не убедятся, что он жив-здоров. По дороге до школы искусств встретилась теперь уже бывшая его учительница, миссис Адерли.

— О, Гарри, наконец-то ты поправился, а мы так скучаем без нашего лесного трубача. Быть может, ты сыграешь для нас? — поинтересовалась она, а Гарри только и мог, что изумлённо моргать. Чуть подумав, мальчик несколько раз покивал и опрометью понёсся к музыкальной школе. Мисс Кейн оказалась на месте, у них с Малькольмом была репетиция. Но едва Гарри заглянул в класс, как Малькольм прервался и ободряюще встрепал Гарри волосы.

— Ты классно сыграл. Поверь, ваш выпускной ещё долго не забудут. О, придумал, у меня ведь в понедельник прослушивание в Лондоне, как думаешь, не стоит ли это отметить?

«Как?» — всем своим видом вопросил Гарри, а когда Малькольм пожал плечами и предложил поиграть в парке, радостно закивал. И вот по прошествии получаса жители Литтл Уингинга наблюдали их небольшую процессию. Два юных трубача и их преподаватель. Новость о том, что сегодня в шесть в парке состоится концерт, разнеслась в мгновение ока. И вот практически все жители, что так или иначе интересовались музыкой или же попросту изнывали от безделья, потянулись к парку.

Миссис Дурсль не стала исключением, и если предыдущее выступление племянника прошло мимо её ушей, то уж это то она не пропустит. Правда, поверить в то, что племянник таки одарён, она так и не смогла, и что с того, что не нашлось той из соседок, что не восхитилась бы игрой несносного мальчишки. И вот наступили долгожданные шесть часов, и перед собравшимися вышла мисс Кейн, она очень попросила не мешать юным музыкантам, ведь дети ещё не полностью привыкли к тому, чтобы играть на публику. В первую очередь это, конечно же, касалось Гарри, ведь Малькольм не раз и не два выступал и выступал вполне успешно, а вот для Гарри, если не считать его дебюта на выпускном, это было впервые.

Именно поэтому первым играл Малькольм, и только затем храбрости набрался Гарри и, подбадриваемый мисс Кейн, присоединился к Малькольму, ведь начатая им композиция требовала игры минимум на двух инструментах**.[1] (настоятельно рекомендую прослушать данный трек в момент прочтения) Именно поэтому стоящий рядом с самозабвенно играющим Малькольмом Гарри лишь примерялся. И вот наконец момент настал, и труба Малькольма будто бы позвала, и он ответил, сливаясь и подхватывая. А затем был его любимый радостный Юпитер.

Едва отзвучали последние аккорды, как импровизированный зал взорвался овациями. Откуда-то доносились возгласы «браво» и «молодец», в общем, до крайности смущённый Гарри, следуя примеру Малькольма, поклонился и как можно быстрее ретировался с импровизированной сцены. Дома его ждала скупая похвала от тёти, а когда наступил день рождения Дадли, Дурсли долго не думали и сплавили племянника в музыкальную школу, благо день рождения Дадлика в этом году выпал на вторник. Мисс Кейн и бровью не повела, пропустила мальчика в класс и, затворив дверь прямо перед носом миссис Дурсль, как ни в чем не бывало продолжила занятие с оркестром. И Гарри оказался тут весьма кстати, как итог он и Малькольм отрабатывали партию для трубы, а Дадли и Пирс Полкисс развлекались в зоопарке. А по прошествии ещё недели миссис Дурсль не оставалось иного, как записать племянника в музыкальную школу. Хотя надо было признать, что она таки была рада, ведь мальчишка более не мешался и был занят вполне себе приличным занятием.

Всё изменилось в день его, Гарри, рождения. На первое странное письмо он и внимания не обратил, бухнул всю почту перед дядей на стол и умотал в свою школу. А вот Дурслям было совсем не смешно, ведь только-только всё стало налаживаться. И тут нате вам здрасьте. В итоге письма сожгли в камине, но, увы, на следующий день писем было уже три, а воскресенье, и это несмотря на то, что по выходным почта не работает, им пришло ажно целых тридцать. Про то, что миссис Дурсль нашла их даже в яйцах, можно было и вовсе помолчать. Обстановка в доме накалялась всё сильнее, и Гарри прилагал максимум усилий к тому, чтобы не отсвечивать. В понедельник у дяди окончательно сорвало крышу, и вся семья погрузилась в машину.

Целый день в дороге, ночёвка в то ли гостинице, то ли ночлежке и наконец переселение в одиноко стоящую на скале посреди моря хижину. Неспособный уснуть после такого Гарри тихо пристроился на полу и старательно рисовал пальцем в пыли. «Не нотная тетрадь, но за неимением оной вполне сгодится», — невесело усмехнулся мальчик. Грустил Гарри из-за того, что эти письма испортили всё. Ведь на прошлой неделе Малькольм успешно прошёл первый этап прослушиваний и именно сегодня («Теперь уже сегодня»,— взглянув на часы, подумал Гарри) пройдёт вторая часть, мисс Кейн обещала, что возьмёт и его, Гарри, и вот нате вам здрасьте. «Да чтоб вы со своими письмами провалились», — с грустью подумал Гарри, и именно в этот момент дверь сотряс сильнейший удар. Жалобно скрипнувшая отделяющая хижину от непогоды за окном сборка из досок вздрогнула, затем ещё и ещё и успевший забиться в дальний угол Гарри увидел в проёме огромного человека.

А тот, будто и не вломился только что в чужое жилище, словно вот так оно и должно быть, поздоровался и начал задвигать про его, Гарри, день рождения и, конечно же, про письмо, попутно согнув дядину двустволку в бараний рог и отрастив Дадли поросячий хвостик. При этом, судя по всему, был полностью уверен, что вот именно так и надо знакомиться.

По итогу знакомства Гарри оказался в Лондоне и посетил довольно странное место. Представившийся именем Хагрид великан привёл его на странную улицу, которую назвал Косой Аллеей. Именно там Гарри выяснил, что он, оказывается, волшебник, знаменитость и своей значимостью мало чем уступает местным божествам. По крайней мере, из уст Хагрида всё это звучало именно так. Лавки, павильоны — всё слилось в один большой круговорот. А Хагрид самозабвенно вещал, словно заведённый и совершенно не замечал того, что его маленький спутник за всё это время не произнёс и единого звука.

Мытарства по Лондону закончились немногим ранее чем полпятого, а затем Хагрид исчез, просто взял и исчез, спасибо, что хоть до вокзала довёл. И именно тут Гарри и решил, что он всё-таки вполне взрослый одиннадцатилетний мальчик. Как итог на прослушивание Малькольма он таки попал. Не иначе как чудом остался незамеченным, когда сдавал свой непомерно громоздкий багаж в автоматическую камеру хранения. Сова же, что была навязана Хагридом в качестве подарка на его, Гарри, день рождения, была отпущена на волю и, покрутившись какое-то время в ожидании приказаний и так их и не получив, улетела. «Наверное, на охоту», — подумал Гарри, а затем, взглянув на часы, побежал к метро. На прослушивание он таки успел и очень радовался тому, что нагнал мисс Кейн, едва не скрывшуюся за большими дверьми малой лондонской консерватории.

Удивлению женщины не было предела, но выспрашивать что-либо у немого, если ты не знаешь языка жестов, — есть дело неблагодарно долгое, и она решила отложить сие на потом. Затем были прослушивания, и Гарри в полном восторге слушал всех, а уж когда на сцену вышел Малькольм... Естественно, что его выступление Гарри слушал с особым интересом. Были ещё пара трубачей, но они были какие-то не те. В общем, юный Гарри был счастлив и уже представлял, как он вот также выйдет на сцену.

Затем было местное кафе, а также тетрадка с ручкой и настойчивая просьба мисс Кейн пояснить, как так вышло что он, Гарри, таки оказался в Лондоне, ведь он так и не пришёл к назначенному ей времени. Обстоятельное изложение приключений заняло практически четыре листа, но вот изумлённая мисс Кейн читает сначала об отъезде Дурслей, а затем про странного человека и покупки в Лондоне. В итоге поверили ему только когда лично убедились, что чемодан Гарри таки не выдумал, да и письмо... его-то Гарри тоже показал.

Затем было возвращение домой, вот только не к себе, а к мисс Кейн, ведь дом Дурслей оказался закрыт, а самих хозяев явно не было дома. Вкуснейший ужин предварил очень и очень важный разговор. Оказалось, что мисс Кейн прекрасно знает и о Косой Аллее, и о магах. Так Гарри узнал о том, что немногим более десяти лет назад в магическом мире была самая настоящая война, и со слов мисс Кейн получалось, что она, война в смысле, была куда как страшнее, чем то, как описывал всё это великан Хагрид. Оказалось, что младший брат мисс Кейн был маглорожденным волшебником, и именно так она и узнала о магическом мире и о его войнах.

— Хогвартс — это вовсе не сказка, мой младший брат тоже, когда приехал с первого курса, был так восхищён, а вот потом... Гарри, люди жестоки. И кому как не тебе это знать. Вот только для магов инвалиды это маглорождённые. Я не знаю, почему это именно так, но факт именно в том, что достаточное количество магов свято верят в то, что маглорождённый волшебник это что-то вроде обезьяны в зоопарке. Прикольный, пока сидит в клетке и смешит своими выходками, а как что-то не так, то сразу в расход. Мой брат умер немногим старше семнадцати, едва закончив Хогвартс, и, как и многие выходцы из не магического мира, поверил в россказни вот этого вот старика, — мисс Кейн постучала пальцем по злосчастному письму, а именно по тому месту, где перечислялись регалии директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. — Он вступил в созданную этим, этим… Прости, у меня просто нет таких слов, чтобы ты правильно меня понял. А спустя два месяца его убили. Нам с матерью даже его останков не досталось, лишь сухое оповещение из министерства магии, что, мол, такой-то да такой-то умер при, как они написали, невыясненных обстоятельствах. И всё, понимаешь, совсем всё. С тех пор я зареклась вспоминать об этом их мире магии, но ради тебя... они не отпустят тебя, и ты будешь там совершенно один. Тебе не помогут, а если помогут, то только с выгодой для себя. И если я правильно поняла рассказанное тобой, то желающих помочь тебе исключительно ради собственного блага и выгоды будет предостаточно. Будь осторожен в общении, и знаешь, мне даже кажется, что хорошо, что ты нем. Ведь это защитит тебя от неосторожно сказанного слова.

Окончательно понурившийся Гарри кивнул, но тут мисс Кейн вспомнила о том, что сегодня ведь его, Гарри, день рождения. А раз день рождения, значит должен быть и подарок. Подарком стал как по волшебству явившийся из холодильника торт-мороженное. А на следующее утро Гарри был уже дома. Оставшийся до начала учебного года месяц Гарри перемежал занятия музыкой с изучением новых учебников. Ведь в тот вечер откровений мисс Кейн очень и очень настоятельно рекомендовала тщательнейшим образом подготовиться к школе. Они даже наведались в Косую аллею ещё раз. Там мисс Кейн, вспоминая свои немногочисленные визиты сюда вместе с братом, помогла Гарри купить дополнительные книги.

В общем, к поступлению в новую школу Гарри подготовился настолько тщательно, насколько только мог. И вот наступило первое сентября, и Гарри оказался на вокзале Кингс-Кросс. И в очередной раз возблагодарив богов, что послали ему мисс Кейн, направился прямиком к барьеру. Бейсболку поглубже и быстренько проскочить мимо целой толпы странно одетых рыжих. Пара минут, и он уже в вагоне. «Ну вот, можно немного передохнуть», — мысленно порадовался Гарри и, недолго думая, решил скоротать время за очередной книгой.

Комментарий к Глава первая

Если вам и вправду нравятся мои работы,