Всего лишь твоя грязная кровь (гет)

Скрипнув, повозка остановилась.

— Приехали, — подал голос возница.

Мэв собралась с духом и подняла взгляд. Увидев знакомый холм с вековым дубом на вершине, она почувствовала боль — неожиданную и острую. Скоро должно было исполниться четыре года с того дня, как она, юная и наивная, с узелком в руках поднялась по этому склону в последний раз, чтобы попрощаться с пустой могилой сестры.

Прищурившись, Мэв увидела себя шестнадцатилетнюю — в простом крестьянском платье, с косой до пояса. Тогда тоже было начало лета, и она мечтала о том, как вгонит стрелу в чёрное сердце убийцы Брит. Стоя у могильного камня, она молила богов свести её в битве с подонком. И те услышали её… Вот только… она не смогла его убить.

«Если бы я только знала, что это был он!»

Мэв перевела взгляд к своим сцепленным на коленях рукам. Вспомнила корабль и роковые слова талморца, что она и правда похожа на сестру.

Дуновение ветра обдало лицо, всколыхнув память. Прикусив губу, Мэв отчётливо услышала его голос. Он звучал приятно, тихо и мягко, но вызывал дрожь, как змеиное шипение.

«Нарталь… Так назывался тот форт».

В душе всё всколыхнулось, но пламя мести не вспыхнуло ярче. Сейчас Мэв надеялась лишь на то, что никогда больше не встретит Далемара.

Да, её разум знал: он — тот самый убийца, вот только сердце упорно отказывалось это принимать. Когда-то это противоречие разрывало её на части. Теперь же… Уроки ненависти от призрака сестры не прошли даром — Мэв сдалась, устала спорить. У неё и без того проблем хватало.

С роковой встречи со Стэном всё пошло наперекосяк — Дигли и Ирэн отдалились от неё. А когда во время очередного визита Стэн упомянул, как передал её родителям лук — единственное, что осталось от неё после падения за борт, — и как те выразили истинную скорбь, Ирэн зацепилась за это. Стала говорить, что каждый норд должен жить в кругу семьи. Таков вековой уклад. И негоже Мэв нарушать его, ввергая отца с матерью в ложную скорбь. Тем более что Стэн, отправляясь на юг, обязался сопроводить её с малышкой до родной фермы.

Не руками и не словами в лоб, но её выставили за порог, будто преступницу. Вот только Мэв совсем не понимала, чем провинилась.

Стэн спрыгнул с повозки, заставив ту качнуться, и помахал руками. Новая сталь блеснула на солнце. Громоздкая имперская броня старшего офицера делала Стэна похожим на великана — наподобие тех, что пасли мамонтов на обочине. Топот их гигантских ног заставлял Иенн забиваться в самый дальний угол повозки, под скамью, откуда Мэв с трудом могла её достать.

Впрочем, не следовало обманываться: пряталась малышка там больше не от великанов, а от самого Стэна. Это случалось каждый раз, стоило ему только посмотреть в сторону Иенн или подняться, чтобы размять ноги. Дорога до Виндхельма показалась Мэв очень и очень долгой.

— Вот ты и дома! — Голос Стэна звучал бодро.

Было время, когда Мэв казалось, что вместе с внезапным повышением исчезла и его прежняя мрачность. Он вроде смирился и больше не спрашивал, вспомнила ли она что-нибудь, что могло бы указать на «талморского подонка». Мэв уже вздохнула с облегчением. Но Стэн нашёл куда и когда ударить.

Это случилось в день их отъезда из Данстара. Простившись с товарищами, Стэн сел рядом, и повозка тронулась. Мэв с грустью смотрела на удаляющиеся крыши города, покачивая на коленях взволнованно сопящую Иенн. Данстар ведь подарил ей не только ночные кошмары и дневные страхи. Здесь она стала матерью, обрела подругу. Уезжать было тяжело. Все мысли были об этом, и Мэв совсем не ожидала удара.

Слова Стэна о том, что он получил весточку о «её деле», заставили Мэв застыть. А ведь к тому времени она уверила себя, что все его обещания найти и покарать её насильника — не более чем дешёвая бравада. И вот…

Сидя напротив, Стэн демонстративно достал письмо и начал читать, обосновав это тем, что его доставили к самому их отбытию. Оказалось, верный человек из Солитьюда узнал название судна, отправленного со спасательной миссией к «Гневу Алинора» — кораблю, который потопили тогда в Море Призраков.

Когда они проезжали мимо замшелых древних руин, отдалившись от Данстара, он посмотрел на неё и спросил:

— Малышка, ты вспомнила название корабля, с которого сбежала?

Мэв привычно отрицательно мотнула головой, отведя взгляд на буро-зелёную в это время года тундру, и провела ладонью по покрытой платком головке Иенн.

— «Верный Клятве» тебе о чём-то говорит?

— Нет.

— А имя Красино?

— Нет, — ответила Мэв, чувствуя, как сердце забилось чаще.

Чтобы скрыть приливающую к лицу кровь, она склонилась к макушке дочери. Малышка заёрзала на коленях, и Мэв поняла, что слишком сильно прижала её к себе.

— Кто это? — спросила она, подавив панику.

— Один высокопоставленный талморский ублюдок, — брезгливо пояснил Стэн. — Он был тем, кто возглавлял спасательную миссию к «Гневу Алинора». Жалко, что наш человек не нашёл список пассажиров того корабля. Ты говоришь, тот ублюдок был единственным, кто выжил?

— На острове мы были вдвоём, — тихо произнесла Мэв. — Но кто знает.

— Если удастся отыскать список высадки и сравнить со списком посадки — его можно будет опознать, — мрачно заявил Стэн. — Жалко, что эта мелкая крыса была обычным лучником. Был бы это кто-то значимый — можно было бы просто сопоставить сроки его прибытия в Скайрим, и тогда ублюдок уже был бы у меня на блюдечке. Я бы привёз его к ногам твоих родителей к концу этого месяца. Но ничего! Недолго осталось! Если придётся, я вытрясу имя этой крысы из самого Красино.

Руки Мэв дрожали, но лицо не выражало ни единой эмоции. Она смотрела вдаль и мечтала о том, чтобы Красино этим же вечером свернул шею, спускаясь с лестницы. Внутренний голос тут же ударил её хлёсткой плетью, напомнив, что она жаждет спасти если не насильника, то убийцу. Но Мэв не согласилась… Она просто не желала смерти отцу Иенн.

— Пошли, Малышка. Не заставляй родителей ждать.

Слова Стэна вернули её в реальность. Отведя взгляд от холма, Мэв мысленно прошептала: «Брит, прости меня».

Размявшись, Стэн протянул ей руку и помог спуститься с повозки. Мэв обернулась, чтобы взять дочь, но та успела забиться под скамейку и теперь смотрела оттуда испуганным зверьком. Из тени сверкали только круглые глазки. Такие же пронзительно зелёные, как и у неё самой.

— Иенн, иди к мамочке, — поманила её Мэв, но малышка лишь сильнее забилась в тень, обхватив жёлтой ручкой одну из подпорок скамьи.

— Ладно, Мэв, я пойду найду твоего отца, пока ты достаёшь малявку, — кисло произнёс Стэн.

Не дожидаясь ответа, он направился к забору, что окружал знакомую ферму, похожую на позабытое видение из далёкой жизни.

Лишь после того как он скрылся, Мэв посулами и уговорами удалось выманить дочь и поднять её на руки. Мэв отвернулась от повозки. На дне оставался лежать их скромный узел с пожитками, но взять его она не могла. Опускать малышку на землю было опасно: завидев Стэна, она бы опять пустилась наутёк и набила очередную шишку.

— Веди себя хорошо, Иенн, — серьёзно напутствовала малышку Мэв, поправляя платок на её голове.

Закончив, она поймала себя на том, что подсознательно пытается скрыть лицо дочери. Боль от этого открытия в очередной раз кольнула её осознанием, что она плохая мать.

«К чему этот маскарад? Всё равно ведь… увидят».

Мэв искоса вновь посмотрела на забор вокруг фермы. На сердце стало неспокойно. Взгляд упёрся в амбар, где родители держали лошадей и сено, по коже пробежали мурашки. Мэв качнула головой и спешно отвернулась. Взяв себя в руки, она улыбнулась насупившейся в тени платка дочери.

— Сейчас ты познакомишься с бабушкой и… дедушкой, — тихо произнесла Мэв. — И со своим дядей Кардом. Он ещё мальчишка… Хотя, наверное, подрос.

Вздохнув, она пошла по знакомой тропинке до ворот, не поднимая глаз. Ноги налились такой тяжестью, словно к ним прикрепили кандалы.

Сначала Мэв услышала низкий голос отца, а только потом увидела его, взирающего на неё с нескрываемым потрясением. Руки Торга, как всегда, были заняты. В этот раз, стоя у станка, он точил серпы, но при её приближении отложил работу.

— О Девятеро, Мэв! Значит, это правда!

Торг пошатнулся и опёрся о локоть стоящего рядом Стэна. Мэв бы порадовалась… вот только этот взгляд… В нём была не радость, а разочарование, перемешанное с потрясением.

«Он хотел бы увидеть живой другую», — услужливо подсказал тёмный голос в её душе.

Мэв молча осмотрела Торга. Он поседел, но всё ещё был крепок, хоть и пополнел. Хотя, быть может, это её давние обиды и недоверие выискивали в нём недостатки.

— Майра! Майра! — позвал Торг, взяв себя в руки. — Выйди! Стэнли привёз Мэв! Живую и здоровую! О чудо Исмира!

«Стэнли?»

Мэв нахмурилась. Словно поняв её смущение, Стэн подошёл к ним, заставив Иенн сжаться в руках, как пружинку.

— Помнишь, я рассказывал, как привёз им твой лук? — тихо начал он. — Тогда я как раз порвал с Братьями. Нужно было отсидеться, и я остановился тут ненадолго. Помог твоему отцу с крышей и загоном. Поэтому не удивляйся, если они решат, что я твой… кхм, жених.

— «Жених»?! — прошипела Мэв, возмущённо глядя на него.

Стэн почесал затылок, выпятив губу.

— Ну… тогда я горевал по тебе, как по невесте, — сознался он. — Не разочаровывай родителей, не выкладывай всё сразу.

— А предупредить раньше слабо было? — зло сверкнула глазами Мэв.

Уж что-что, а такой «жених» им с Иенн был не нужен.

— Раньше…

Что помешало ему объясниться заранее, Мэв узнать не успела: на крыльцо вышла мать. Увидев дочь, она охнула и поспешила навстречу, вытянув руки. На миг Мэв даже подумала, что та хочет обнять любимого Стэнли, но взгляд был устремлён на неё. Вот только и в этих глазах отражалось не счастье, а скорее смущение. Как и всегда.

Мэв отступила, прежде чем Майра успела приблизиться.

— Мама, подожди! У меня дочка на руках, — быстро заговорила она, слыша, как сопит Иенн, готовясь расплакаться от обилия незнакомых лиц вокруг.

— Ох, доченька! — воскликнула Майра, останавливаясь. — Если бы ты знала, как тяжело нам с отцом было, когда нам сказали, что ты… как и Брит…

— Я жива, мама, — спокойно ответила Мэв.

— Ох, Брит… — продолжила мать.

Мэв прикусила губу. Только сейчас до неё дошло, что именно имел в виду Далемар в их последнюю ночь:

«Бывает, что родственники связаны лишь кровью и никаким иным родством. Убери эту связь — и живущие под одной крышей станут чужаками друг другу».

Может, в тот краткий миг Далемар стал ей ближе, чем кто-либо другой?

Мэв тут же отогнала эту мысль. Вспоминать талморского палача, глядя в глаза матери, было кощунством.

Повисла тишина.

К ним подошёл Торг. Встал рядом со Стэном — и только теперь Мэв заметила, как они похожи. Не лицами — нет, чем-то другим.

«Ну а чего ты удивляешься, девочка? Их обоих предали женщины, когда легли под меров» — наверняка именно так сказал бы тот, кого она запретила себе вспоминать. Подумав об этом, Мэв едва сдержала вымученный смех.

Первой нарушила молчание мать:

— О Стэнли, ты вернул её буквально с небес!

— Было нетрудно, — шутливо отозвался он. — Не забыли? У меня там свой покровитель.

Майра улыбаясь коснулась его руки. Точно так же, как до этого сделал Торг. И тогда Мэв поняла: они любят Стэна. Чужака. Искреннее и глубже, чем когда-либо любили её саму, свою… дочь.

Уж Мэв-то знала, что родители всегда хотели зятя — надёжного, сильного, простого. Но не для неё — а для Брит.

— Но если бы пришлось, я бы отправился за Мэв и в планы Обливиона, — добавил Стэн.

Мэв нахмурилась.

— Как же тебе повезло с таким мужчиной, доченька, — протянула Майра, с восхищением разглядывая новую броню Стэна, подчеркивающую его широкие плечи.

— Мама, ты оши… — начала Мэв, делая шаг вперёд.

Но Стэн её перебил — мягко, почти с улыбкой:

— Не смущайте Малышку Мэв. Пока я служил, она привыкла справляться сама.

«В какую игру ты играешь, Стэн?» — с холодком подумала она.

В этот миг Мэв показалось, что кто-то потянул нить её судьбы, вырывая ту из рук хозяйки.

Иенн, будто в подтверждение этой догадки, захныкала. Мэв взглянула на дочь: та смотрела на двух мужчин не мигая. Для неё это был двойной ужас.

— У тебя… ребёнок? — наконец дошло до Майры.

— Да, дочка. Иенн, — коротко пояснила Мэв, вспомнив, что уже назвала пол ребёнка, но по невнимательности родители упустили те слова. Раньше они так часто делали.

— Что же мы стоим? — подал наконец голос Торг. — Пойдёмте в дом. Отдохнёте с дороги. Поедите. И возницу тоже зовите, нечего ему на улице прозябать!

Но Стэн жестом показал, что это будет лишним.

— Где Кард? — спросила Мэв у матери.

Та шла рядом и позади мужчин.

— Пасёт овец за Восточным холмом, — ответила Майра. — Он будет рад тебя видеть.

«Ну хоть кто-то будет этому рад», — печально подумала Мэв.

Крыша отчего дома приближалась, и Мэв всё отчётливее понимала, что приезд сюда был ошибкой. Может быть, при Стэне родители и играли в семью, но стоит ему уехать — и всё вернётся на круги своя: молчание, порицание и неприятие. Только теперь страдать от этого будет ещё и малышка.

«Зачем всё это? — спросила Мэв у самой себя. — Они чужие мне люди. Да и это не мой дом».

Но где тогда её дом? На промёрзшем острове, у пустой постели из шкур? Если Далемар и жив, то забыл её. А если и не забыл… она никогда не сможет быть с ним из-за призрака Брит. Из-за того, кем он рождён и кем стал.

Порыв ветра зашуршал кронами недавно отцветших яблонь, растущих по бокам проторённой тропы от ворот к крыльцу. Мэв остановилась и оглянулась.

И всё же, если бы Далемар каким-то чудом сейчас оказался здесь и окликнул её… Мэв осознала, что пошла бы к нему. Отреклась бы от призрака сестры, от людей. Сделала это если бы не ради себя, то ради дочери. Дара, который он оставил ей, сам того не зная. Но что там говорила Дигли до того, как избавиться от неё? «Мэв, нельзя врать себе, иначе погибнешь».

Правда же была суровей северной зимы: Далемару… чистокровному альтмеру на службе Талмора — ни она, ни дочь-полукровка не были нужны. Да, Иенн можно было полагаться только на свою мать.

— Дочка, что застыла? — позвала её Майра. И опомнившись, Мэв зашагала к крыльцу.

В доме царил полумрак и забытый запах фермы: смесь животного пота, дубящихся шкур, скисающего молока и дыма. Майра, суетясь, начала вытирать столешницу от хлебных крошек. Торг перебрасывался со Стэном свежими новостями. Мэв устроила Иенн на углу скамьи, где годы назад часто сидела сама. Малышка, заёрзав, вновь расплакалась.

— Да сними ты с неё платок, дочка! — крикнула Майра, доставая из печи горшок с едой. — Жара такая, а ты её закутала. Вот и плачет.

«Сейчас она произнесла слов больше, чем за всё время после ухода Брит», — горько подумала Мэв. Но понимая, что мать права и оттягивать неминуемое глупо, она кивнула.

Взявшись за края платка, Мэв услышала голос Торга.

— И давно ты стал отцом, Стэнли?

— Не так чтобы очень, — уклончиво ответил тот.

Мэв резко повернулась. Опираясь о стену, Стэн смотрел на неё и ждал. Закусив губу, она развязала платок и сняла его. Кудряшки Иенн рассыпались по плечам.

— Ух, какая светленькая! — охнула Майра, сослепу срываясь с места к внучке, но на полпути остановилась, убрав с лица всякую радость.

Торг, шагнув вперёд и рассмотрев девочку, ругнулся. Повернувшись к Стэну, он взглянул на него с немым вопросом.

— Мэв была в плену у Талмора, — пояснил тот спокойно, не выражая ни привычного гнева, ни ненависти. — А я был далеко.

— О Матерь Кин! — охнула Майра, сев на скамью. — Горе-то какое!

— Моя дочь не горе, мам, — произнесла Мэв сквозь зубы.

Иенн уже не плакала. Сжавшись, она опустила головку, словно понимая, что происходит вокруг. За эти дни путешествия малышка будто забыла те немногие слова, которые знала.

— Ох, Стэн, и как же теперь? — растерянно спросила Майра, смотря мимо них на молодого норда.

— Была война, Майра. Я не осуждаю Мэв, — до трагичности медленно произнёс тот. — Талморский ублюдок не оставил ей выбора.

— Ох, беда, беда! — Майра продолжала качать головой, опустив глаза в пол.

— Он поплатится! — сурово процедил сквозь зубы Стэн. — У меня есть знакомые, которые ищут эту крысу. И во славу Исмира, они уже близки к цели. Я поклялся Мэв перед богами, что его голова…

— Стэн! — крикнула Мэв, не в силах более выносить этой сцены, похожей на тягучий данстарский кошмар.

Он замолк.

— Ох, Мэв, девочка моя! — заохала Майра, качая головой. — Горе-то какое вам двоим на долю выпало.

Мэв поняла, что под «двоими» мать имеет в виду её и Стэна, а не её и Иенн.

«Иенн для них — такой же призрак былого греха, каким была я сама!»

Мэв почувствовала, как злость затопляет жаром сознание. Иенн вновь хныкнула.

— Я навещу могильный камень Брит, — выдохнула Мэв.

Взяв дочь на руки, она пошла прочь. Сейчас эти стены душили её ещё сильнее, чем раньше.

* * *

На холме было два могильных камня. Если бы Мэв поднялась сюда до встречи с родителями, то, возможно, это открытие даже по-своему порадовало бы. Её помнили. Мэв и не ждала от родителей такого.

Усевшись на траву, она смотрела, как Иенн, наклонившись, собирает красный горноцвет. Молча и понуро. У них обеих уже не осталось сил для слёз.

— Иди сюда, заплету косичку, — позвала Мэв, и малышка подошла, неотрывно глядя на цветы в своих ручках.

Что уже могла понимать эта маленькая душа? Мэв не знала. Дочь всё больше закрывалась от неё.

«Не обвинит ли она меня в том, что я родила её, ведомая эгоизмом и самообманом? Хотя нет, не самообманом. Я знаю, зачем родила, и не позволю никому забрать у меня и эту отдушину. Ни матери, ни отцу, ни Стэну. Пусть катятся в Обливион со своей жалостью, клятвами о мести и причитаниями».

— Заплетём в волосы цветы? — с улыбкой спросила Мэв. — Будет красиво.

Иенн кивнула.

* * *

На подходе к дому Мэв вновь услышала оханья матери. А ведь казалось, они пробыли на холме достаточно, чтобы пыл родителей остыл, но, как видно, этого не произошло.

Опустив голову и держа влажную ладошку дочери, Мэв стала подниматься по крыльцу. Перед дверью Иенн начала противиться. Она мотала головой и тянула её прочь.

— Нельзя, малышка, мы должны, — прошептала Мэв едва слышно.

Наклонившись, она взяла девочку на руки и вошла в дом. Пройдя через полутёмные сени, оказалась в жилой части. Мать так и оставалась у стола, утирая глаза платочком. Мрачный отец, опустив седую голову, сидел рядом. Стэн стоял на том же месте, что и в прошлый раз. Он был единственным, кто обратил внимание на их возвращение. Следующей была мать. Подняв глаза и промокнув их, она запричитала:

— Ох, Мэв, Мэв!

Торг, услышав её имя, встал и направился к выходу, не удостоив их с Иенн взглядом. Когда он проходил мимо, Мэв отчётливо различила знакомый, но позабытый скрежет зубов.

Что такого мог рассказать им Стэн? Мэв похолодела, поняв: поддаваться чувствам и уходить, оставляя родителей с ним наедине, было ошибкой.

— Торг! — слабо позвала мать, протягивая руки к мужу, но тот, не оборачиваясь, хлопнул дверью.

— Я поговорю, — произнёс Стэн и последовал за ним.

Они остались с Майрой наедине.

— Мама, что вам сказал Стэн? — спросила Мэв без предисловий.

— Про то, кто настоящий отец твоей девочки, — скорбно ответила она, качая головой.

«Про то, кто… — Мэв прикусила губу. — Но ведь я никому не говорила! Стэн не мог! Хотя… после смерти Брит любой талморец для них враг. Как и для меня… был когда-то».

— Ох, Мэв, Мэв. — Причитания матери отвлекли её. — Разве мало нам горя принесла эта война… Так ещё и это! Чтоб Обливион побрал всю их проклятую расу! Чтоб даэдра разодрали этого…

Майра не договорила и разрыдалась, упав грудью на полуразобранный стол. Могла ли Мэв утешить мать? Хотела ли?

Сострадания в ней сейчас не было. А вот старая злость закипала в крови. Это чувство требовало высказать матери всё, что накопилось в душе за все годы. Укорить её за молчание. За страх. За ложь…

Чтобы сдержаться, Мэв отошла от матери и опустилась на свою бывшую постель, которую теперь, верно, занимал Кард. Усадив рядом Иенн, она принялась ждать, когда мужчины вернутся и уничтожат её своим презрением. Но ни отец, ни Стэн так и не появились.

Уняв рыдания, Майра поднялась и утёрла красное расплывшееся лицо.

— Не вини отца, Мэв. Принять то, что тот талморский ублюдок сделал с нашей семьёй, ему трудно, — произнесла она и, помолчав и набрав в грудь воздуха, добавила: — Прости, дочка, но Торг не сможет дать вам кров. Один вид этой… девочки будет напоминать ему о…

Мэв похолодела. Смысл сказанного нехотя, но дошёл до сознания: их с дочерью вновь гнали прочь. Ничего не изменилось.

— Но тебе повезло, дочка, ведь рядом есть такой мужчина, как Стэн, — быстро продолжила Майра. — Он сказал нам, что накопил золота достаточно, чтобы купить в Рифтене дом.

— А мы-то здесь при чём? — хмуро буркнула Мэв.

— Как при чём, дочка? — В голосе Майры зазвучало что-то среднее между удивлением и осуждением. — Стэнли сказал, что купит дом для вас всех.

Дом в Рифтене? Для всех?

Мэв похолодела, вспомнив, каким взглядом Стэн смотрел на Иенн. Даже отец в самые мрачные дни был куда более мягок. Нет! Она не даст Иенн страдать от этой ненависти! Пусть даже Стэн купит в Рифтене целый дворец!

— Мама, ты не понимаешь! — крикнула Мэв, наплевав, что её голос могли услышать мужчины. — Я не невеста Стэну и не хочу ею быть. Я не хочу быть ничьей женой!

— Да что ты такое говоришь? — Осуждение в голосе Майры зазвучало ещё явнее. — Думаешь, кто-то другой возьмёт тебя с этим ребёнком на руках?

— Ты слышишь меня? Мне не нужен мужчина! — Мэв собралась с духом и посмотрела на мать. — Я не желаю, чтобы Иенн повторила мою судьбу.

На лице Майры отразился испуг.

— Уж кому, как не мне, знать, насколько мужья могут ненавидеть детей жены от другого мужчины. — Майра подняла руку, явно намереваясь дать ей знак закрыть рот, но Мэв не могла больше молчать. — Тем более от мужчины другой расы, мам.

Вскочив, Майра прижала ладонь к лицу.

— Откуда ты…

— Узнала, что я полукровка? — спокойно спросила Мэв. Ей было неловко признаться, но реакция матери была приятна. Это было возмездие за всю ту боль, которую она испытывала, пока мать не отвечала на её вопросы. За всё.

Мэв села прямее.

— Отец Иенн сказал.

— Этот…

— Да, — кивнула Мэв. — Увидел мои зубы и всё понял. Да и Иенн так сильно на мерку похожа из-за моей крови. Но знаешь, мама, так лучше. — Всхлипнув, Мэв вытерла нос локтем. — Я не дам свою дочку в обиду! И не стану ничьей женой. Выращу её сама…

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — прошептала Майра. — Мэв, такой ребёнок — это бремя… Хуже — клеймо!

— Как я… — Она подавилась словами. — Как я была для тебя.

— Про тебя никто не знал. — Майра даже не стала отрицать. — Но эта девочка… Любой, кто взглянет, тут же поймёт.

Мэв исподлобья посмотрела на мать. Та мотала головой, не принимая ни её слов, ни её выбора.

— Если у тебя не получилось, это не значит, что я тоже сдамся, — сдавленно произнесла она. — Променяю доверие своей малышки на возможность жить с таким, как… твой муж.

— Не смей поносить Торга! — прошипела Майра. — Он растил тебя как свою дочь.

— Ну мне-то не лги.

Мэв чувствовала, как зло заклокотало в горле, потекло по всему телу волной колкого мороза.

Майра открыла рот, чтобы возразить, и что-то в душе Мэв взорвалось. Протестом. Болью.

— А я сама ему отдалась, — произнесла она, вцепившись руками в матрас, на котором сидела.

Майра непонимающе посмотрела на неё, и Мэв уточнила:

— Талморцу. Всем сказала, что изнасиловал, но… нет.

Услышав это, Майра тут же переменилась. Утёрла слёзы и посмотрела на Мэв как на врага.

— Да как ты смеешь похваляться этим! — воскликнула она и тут же заговорила медленно и вкрадчиво, словно изливая давно копившийся яд. — Ты всегда была такой, Мэв: взбалмошная, необузданная, непонимающая… Ты вечно требовала внимания тогда, когда нужно было быть тише и незаметнее. В твоих жилах течёт дурная кровь! Я всегда знала это, но всё же не избавилась от тебя…

Мэв открыла рот, но поняла, что слова застряли в горле. А Майра продолжила:

— Торг дал тебе кров и пищу. И чем ты отплатила нам за всё? Привезла под нашу крышу ребёнка от этого… — Не договорив, мать плюнула ей под ноги, показывая этим своё презрение и к талморцу, и к ней самой. — Мало нам было мучений? Горя от потери Брит? О чём ты думала, Мэв? Будь я на твоём месте, наелась бы ядовитого колокольчика, лишь бы не рожать от…

— Замолчи! — крикнула Мэв, поднимая на руки хнычущую дочь.

— Ты безумна в своём самолюбии, Мэв, — жёстко произнесла мать, наступая. — И всё же ты моя дочь. Потому говорю тебе: умерь свою гордыню! Выбрось дурь из головы! Выйди и поклонись Стэндарию в ноги за то, что берёт тебя с этим! — Майра ткнула пальцем в Иенн, словно малышка была вещью. — Редко достойный муж пойдёт на такое.

Мэв открыла рот, но мать вновь перешла на крик:

— И не топай ножками мне тут! Довольно! Или станешь Стэнли достойной женой, или знать тебя не желаю!