Всего лишь твоя грязная кровь (гет)

Скрипнув, повозка остановилась. Мэв подняла взгляд и, увидев знакомый холм с вековым дубом на вершине, почувствовала боль. К ней девушка не была готова. Скоро должно было миновать четыре года, как она, юная и наивная, с узелком в руках поднялась по этому склону, чтобы проститься с пустой могилой сестры.

Прищурившись, Мэв буквально могла увидеть шестнадцатилетнюю себя в простом крестьянском платье и с косой до пояса. Тогда, как и сейчас, был разгар лета, и она мечтала о том, как вгонит стрелу в чёрное сердце убийцы Брит. Сейчас она молила Богов, чтобы больше никогда не встретить его. Уроки ненависти от призрака сестры не прошли даром — Мэв сдалась, устав спорить. И без того проблем хватало.

Дигли и Ирэн отдалились от неё после той злополучной встречи со Стэном. А когда он во время очередного визита упомянул о том, как привёз родителям девушки лук — единственное, что осталось от неё после падения за борт, — и как те выразили истинную скорбь, Ирэн, уцепившись за это, стала говорить, что каждый норд должен жить в кругу семьи. Таков вековой уклад, и негоже Мэв нарушать его, ввергая отца и мать в ложную скорбь. Тем более что Стэн, получив назначение на юг, обязуется сопроводить её и малышку до родительской фермы.

Норд спрыгнул с повозки, заставив ту качнуться, и помахал руками, блеснув новой офицерской бронёй. Имперская сталь делала его похожим на великана — наподобие тех, что частенько пасли мамонтов около обочины. Топот их гигантских ног заставлял Иенн становиться ещё тише, забиваясь в самый дальний угол, под скамью, откуда Мэв с трудом могла её достать. Впрочем, не следовало обманываться — пряталась малышка там вовсе не от великанов, а от Стэна. Это случалось каждый раз, стоило норду только посмотреть в сторону девочки или подняться, чтобы размять ноги. Дорога показалась Мэв очень и очень долгой.

— Приехали, — голос Стэна звучал бодро.

Вместе с повышением ушла его пугающая мрачность. Он, кажется, даже смирился и уже не спрашивал, вспомнила ли она хоть что-то, что могло указать на талморского подонка. Наоборот, перед тем как сесть с ней в повозку, простившись с товарищами, он объявил, что получил весточку. Верный человек из Солитьюда, уже узнал название судна, отправленного со спасательной миссией к «Гневу Алинора» — кораблю, который они потопили тогда в Море Призраков. Сидя напротив, Стэн демонстративно достал письмо и начал читать, обосновав это тем, что его доставили к самому их отбытию. Мэв уже успокоилась, решив, что все обещания Стэна найти и покарать её насильника — не более чем дешёвая бравада. Но, когда они проезжали мимо древних заснеженных руин, отдалившись от Данстара, он, посмотрел на неё и спросил:

— Мэв, ты вспомнила название корабля, с которого сбежала?

Она привычно отрицательно мотнула головой, смотря в снежную даль и гладя дочь по укутанной в тёплый платок голове.

— Название «Верный Клятве» тебе о чём-то говорит?

— Нет.

— А имя Красино?

— Нет, — ответила она, чувствуя, как сердце забилось чаще.

Чтобы скрыть приливающую к лицу кровь, девушка склонилась к макушке дочери. Малышка заёрзала на коленях, и Мэв поняла, что слишком сильно прижала её к себе.

— Кто это? — спросила девушка, подавив панику.

— Один высокопоставленный талморский ублюдок. Он был тем, кто возглавлял спасательную миссию к «Гневу Алинор». Жалко, что наш человек не нашёл список пассажиров того корабля. Ты говоришь, что тот ублюдок был единственным, кто выжил?

— На острове мы были вдвоём, — тихо произнесла Мэв. — Но кто знает.

— Если удастся отыскать чёртов список и сравнить со списком тех, кто ещё портит воздух своим зловонием, — его можно будет опознать. Жалко, что эта мелкая крыса была простым лучником. Был бы это кто-то значимый, можно бы было просто сопоставить сроки его прибытия в Скайрим, и тогда ублюдок уже был бы у меня на блюдечке. Я бы привёз его к ногам твоих родителей к концу этого месяца. Но ничего! Недолго осталось. Если придётся, я добьюсь, чтобы имя этой крысы вытрясли из самого Красино.

Руки Мэв дрожали, но лицо не выражало ничего. Она смотрела в сторону древних руин и мечтала о том, чтобы Красино этим же вечером свернул шею, спускаясь с лестницы. Внутренний голос тут же ударил её едкой плетью, напомнив, что она жаждет спасти если не насильника, то убийцу.

Отведя взгляд от холма, Мэв мысленно прошептала: «Брит, прости меня».

Стэн, размявшись, протянул ей руку и помог спуститься с повозки. Мэв обернулась, чтобы взять дочь, но та опять забилась под скамейку и смотрела оттуда испуганным зверьком, сверкая глазками цвета первой листвы.

— Иенн, иди к мамочке, — поманила её Мэв, но девочка лишь сильнее забилась в тень, обхватив жёлтой ручкой одну из подпорок скамьи.

— Ладно, Мэв, я пойду найду твоего отца, пока ты достаёшь малявку, — произнёс Стэн, направившись к забору, что окружал знакомую ферму, похожую на позабытое видение из далёкой жизни.

Лишь после того, как он скрылся, Мэв посулами и уговорами удалось выманить дочь и взять её на руки. Опускать малышку на землю было опасно: завидев Стэна, девочка могла пуститься наутёк и набить себе очередную шишку.

— Веди себя хорошо, Иенн, — серьёзно напутствовала малышку Мэв, поправляя платок на голове дочери. — Сейчас ты познакомишься с бабушкой, дедушкой и своим дядей.

Закончив, девушка поймала себя на том, что подсознательно пытается скрыть лицо дочери. Боль от этого открытия в очередной раз кольнула её осознанием, что она плохая мать.

К чему этот маскарад? Путь назад в Данстар ей закрыт. Холодное прощание Дигли и заверение Ирэн, что теперь Мэв сможет обрести семейный круг, не оставляли сомнений, что назад её не примут. Хоть прямо они и не сказали об этом.

Шагая по такой знакомой тропинке до ворот, Мэв не поднимала глаз. Сначала девушка услышала низкий голос отца, а только потом увидела его, взирающего на неё с нескрываемым потрясением. Руки Торга, как всегда, были заняты. В этот раз, стоя у станка, он точил серпы, но при её приближении отложил работу.

— О Девятеро, Мэв! Значит, это правда!

Стэн стоял около него, и мужчина, словно пошатнувшись, опёрся о локоть молодого норда.

«Он хотел бы видеть живой другую», — услужливо подсказал тёмный голос в её душе.

Мэв, не находя сил раскрыть рта, смотрела на отца. Он поседел, но всё ещё был крепок, хоть и немного пополнел. Хотя, быть может, это её давние обиды и недоверие выискивали в нём недостатки.

— Майра! Майра, — позвал отец, немного оправившись. — Выйди, Стэнли привёз Мэв, живую и здоровую. О чудо Исмира!

Стенли? Нахмурилась Мэв, обернувшись, и, словно поняв её смущение, молодой норд подошёл к ним, заставив Иенн сжаться, как пружинку.

— Понимаешь, Мэв, я привёз им твой лук в ту самую пору, когда наши пути с Братьями разошлись. Я остановился тут ненадолго. Помог твоему отцу починить крышу и загон. Так что не удивляйся, если они сочтут, что я твой… Кхм, жених. Не разочаровывай их, не говори всё сразу.

— А раньше ты не мог об этом сказать? — прошептала Мэв, гневно смотря на норда.

— Раньше…

Что помешало ему раньше, Мэв узнать было не дано. На крыльцо вышла мать и, охнув, пошла вперёд, вытянув руки. На какой-то миг девушка даже подумала, что та идёт обнимать любимого Стэнли, но Майра смотрела на неё, хотя глаза больше выражали удивление и смущение, чем искреннюю радость. Перед тем, как мать успела обнять её, Мэв отступила.

— Мама, мама! Подожди. У меня дочка на руках, — быстро заговорила она, слыша, как сопит Иенн, готовясь вот-вот расплакаться от обилия незнакомых лиц.

— Ох, Мэв! Доченька! Знала бы ты, как нам с папой тяжело было узнать, что ты, как и Брит…

— Я жива, мама, — ответила Мэв, внезапно осознав суть того, что говорил ей мер в их последний вечер.

«Бывает, что родственники связаны лишь кровью и никаким иным родством. Убери эту связь — и живущие под одной крышей, станут чужаками друг другу».

Быть может, тогда, хоть и на краткий миг, он стал ей ближе, чем они оба.

Мэв тут же отсекла эту мысль, поняв, что кощунство — вспоминать талморца, смотря в глаза матери. И всё же это было тяжело. Повисло неловкое молчание. Отец подошёл к Стэну, встав рядом. Только сейчас Мэв поняла, как сильно они похожи. Не чертами лица, а чем-то другим, едва уловимым и в то же время навязчивым. Ростом? Выражением лица?

Нет, обоих предали женщины, когда легли под меров, — несомненно бы в едкой манере сказал тот, кого она запретила себе вспоминать. Эта мысль едва не заставила Мэв нервно хохотнуть. Она сдержалась, чтобы не делать ситуацию ещё более неловкой.

Первой нашлась мать:

— О, Стэнли, ты вернул её буквально с небес.

— Было нетрудно, — пошутил молодой норд, стараясь замять неловкость. — На небесах у меня есть свой покровитель.

Мать, улыбаясь, коснулась его руки, как и отец до этого, и Мэв поняла, что они любят его так, как никогда не любили её саму. Наверняка именно такого зятя они и хотели в свой дом. А ещё того, чтобы привела его Брит, а не она. Ну и пусть, Мэв было довольно и Иенн. Ей не нужен мужчина, пусть свыкаются с этим!

— Но, если бы было нужно, я бы отправился за Мэв и в планы Обливиона, — добавил Стэн, чем заставил девушку нахмуриться.

— Как же тебе повезло с таким мужчиной, доченька, — протянула мать, явно любуясь статной фигурой молодого норда и блеском его новой брони.

— Мама, ты оши… — спешно начала Мэв, шагая вперёд.

Но Стэн, нахмурившись, произнёс миролюбиво:

— Не смущайте малышку Мэв. Пока я служил, она привыкла к самостоятельности.

«В какую игру ты играешь, Стэн?» — подумала Мэв, ощущая, что нить её судьбы пытаются вырвать из её рук. Иенн, словно в подтверждение этих слов, хныкнула. Посмотрев на неё, Мэв поняла, что та смотрит из тени на двух нордов. Двойной ужас… И не только для неё, немилосердно призналась девушка.

— У тебя ребёнок, Мэв? — опомнилась мать.

— Да, дочка. Иенн, — коротко пояснила девушка, вспомнив, что уже назвала пол ребёнка, но по забывчивости родители упустили те слова, что делали они часто.

— Что же мы стоим, — подал наконец голос отец. — Поедим с дороги. Возницу тоже зовите.

Но Стэн подал знак, что это будет лишним.

— Где Кард? — спросила Мэв у матери.

Та шла рядом и позади мужчин.

— Пасёт овец. Он будет рад тебя видеть.

Ну хоть кто-то будет этому рад, печально подумала девушка. Крыша отчего дома приближалась, а девушка всё отчётливее понимала, что приезд сюда был ошибкой. Может быть, при Стэне они и играли в семью, но, стоит ему уехать, и всё вернётся на круги своя: молчание, порицание и неприятие. Только теперь страдать от этого будет не только она, но и малышка. Зачем всё это? Они чужие люди, отринувшие её, и она отринула их в ответ. Это не её дом.

Но где её дом? На промёрзшем острове, у пустой постели из шкур? Если эльф и жив, то забыл её, а если и не забыл… Она никогда не сможет быть с ним из-за призрака Брит. Из-за того, кем он рождён и кем стал. И всё же, если бы Далемар сейчас оказался здесь и окликнул её, девушка бы развернулась и пошла к нему прочь от всех этих людей. Отреклась бы от призрака сестры. Если бы не ради себя, то ради дочери. Дара, который он оставил ей, сам того не зная. Но что там говорила Дигли до того, как отречься от неё? «Мэв, нельзя врать себе, иначе погибнешь».

Чистокровному альтмеру на службе Талмора ни она, ни дочь-полукровка не были нужны. Правда в этом мире такова, что они обе не были нужны никому, кроме друг друга.

В доме царил полумрак и забытый запах фермы: смесь животного пота, дубящихся шкур, скисающего молока и дыма. Мать, суетясь, начала вытирать столешницу от хлебных крошек. Отец перебрасывался со Стэном свежими новостями. Мэв дрожащими руками усадила дочь на угол скамьи, где сама сидела много лет назад. Девочка, заёрзав, вновь расплакалась.

— Да сними ты с неё шаль, дочка, — крикнула мать, доставая из печи горшок с едой. — Жара сегодня такая стоит, а ты её закутала. Знамо плакать будет.

Сейчас она произнесла слов больше, чем за всё время после ухода Брит, горько подумала Мэв. Понимая, что нечего мучить дочь, оттягивая неминуемое, она кивнула. Взявшись за края шали, девушка услышала голос Торга.

— И давно ты стал отцом, Стэн?

— Не так чтобы очень, — уклончиво ответил тот.

Мэв резко повернулась. Опиравшись плечом о стену, молодой норд смотрел на неё и ждал. Закусив губу, девушка развязала шаль и, сняв её, показала голову девочки.

— Какая светленькая, — охнула мать, сослепу срываясь с места, но на полпути остановилась, убрав с лица всякую радость.

Отец, шагнув вперёд и рассмотрев внучку, ругнулся. Повернувшись к Стэну, он посмотрел на него с немым вопросом.

— Мэв была в плену у Талмора, — пояснил тот спокойно, не выражая ни привычного гнева, ни ненависти. — А я был далеко.

— О матерь Кин, — охнула мать, опускаясь на скамью. — Горе-то какое.

— Моя дочь не горе, мам, — произнесла Мэв сквозь зубы.

Девочка не плакала. Сжавшись, она опустила голову, словно понимая, что происходит вокруг. За эти дни путешествия малышка словно забыла те немногие слова, что знала.

— Ох, Стэн, и как же теперь? — растеряно спросила мать, смотря мимо них на молодого норда.

— Была война, Майра. Я не осуждаю Мэв. Ублюдок, что сделал это, не оставил ей выбора, — до трагичности медленно произнёс норд. — У меня есть знакомые, которые уже ищут его. И, во славу Исмира, они уже близки к цели. Я поклялся Мэв перед Богами, что его голова….

— Стэн! — крикнула Мэв не в силах выносить этой сцены, похожей на тягучий кошмар.

Он замолк.

— Ох, Мэв, девочка моя, — заохала мать, качая головой. — Горе-то какое вам двоим на долю выпало.

Мэв поняла, что под двоими она имеет в виду её и Стэна, а не её и Иенн. Иенн для них — такой же призрак былого греха, каким была она сама.

— Я навещу могильный камень Брит, — выдохнула девушка, беря дочь на руки и ощущая удушье от этих провонявших скотиной стен.

Она покинула дом, и никто не остановил её.

* * *

На холме было два могильных камня. Если бы Мэв поднялась сюда раньше, чем встретилась с родителями, возможно, это открытие даже порадовало её. Её помнили. Девушка даже и не ждала такого. Усевшись на траву, она смотрела, как Иенн, наклонившись, собирает красный горноцвет. Молча и понуро. У них обеих уже не осталось слёз.

— Иди сюда, заплету косичку, — позвала её Мэв, и та подошла, неотрывно смотря на цветы в маленьких руках.

Что уже могла понимать эта маленькая душа? Мэв не знала этого. Дочь закрывалась от неё. Не обвинит ли малышка мать со временем, что та родила её, ведомая эгоизмом и жалким самообманом? Нет, не самообманом. Мэв знала, зачем родила её, и не позволит им забрать у неё и эту отдушину. Ни матери, ни отцу, ни Стэну. Пусть катятся в Обливион со своей жалостью, клятвами о мести и причитаниями.

— Заплетём цветы? Будет красиво.

Девочка кивнула.

* * *

На подходе к дому Мэв услышала оханья матери. Казалось бы, они пробыли на холме достаточно, чтобы их пыл охладился, но, как видно, и этого было мало. Опустив голову и держа влажную ладошку дочери, девушка шла к порогу отчего дома. Перед дверью Иенн стала противиться, махая головой и таща мать прочь.

— Нельзя, малышка, мы должны, — прошептала Мэв едва слышно.

Наклонившись, она взяла девочку на руки и вошла внутрь. Мать так и сидела на месте, утирая глаза платочком. Мрачный отец, опустив седую голову, сидел рядом. Стэн стоял на том же месте, что и в прошлый раз. Он был единственным, кто обратил внимание на их возвращение. Следующей была мать: подняв глаза и промокнув их, женщина запричитала.

— Ох, Мэв, Мэв!

Отец, услышав её имя, встал и вышел, не удостоив их с дочерью взглядом. Когда он проходил мимо них, Мэв отчётливо услышала знакомый, но позабытый скрежет зубов.

Что такого мог рассказать им Стэн? Мэв похолодела, поняв, что поддаваться чувствам и уходить, оставляя родителей с нордом наедине было ошибкой.

— Торг, — слабо позвала мать, протягивая руки к мужу, но тот не оборачиваясь вышел наружу.

— Я поговорю, — произнёс Стэн и вышел следом.

Они остались с матерью наедине.

— Мама, что вам сказал Стэн? — спросила Мэв без предисловий.

— Про то, кто настоящий отец твоей девочки, — скорбно произнесла женщина, качая головой. — Ох, Мэв, Мэв. Разве мало нам горя принесла эта война… Так ещё и это! Чтоб Обливион побрал всю их проклятую расу! Чтоб даэдра разодрали этого…

Женщина не договорила и искренне разрыдалась, упав грудью на полуразобранный стол. Могла ли Мэв утешить мать? Хотела ли этого? Холодный стыд и ярость вскипали в крови, требуя высказать матери всё, что накопилось в душе. Могла ли женщина осуждать дочь после того, как сама…

Чтобы сдержаться, Мэв отошла от матери и уселась на постель, которую теперь, верно, занимал Кард. Усадив дочь рядом, девушка ждала, когда мужчины вернутся и уничтожат её своим презрением. Но ни отец, ни Стэн так и не появились.

Уняв рыдания, мать поднялась и утёрла красное, расплывшееся лицо.

— Не вини отца, Мэв. Принять то, что тот талморский ублюдок сделал с нашей семьёй, ему трудно, — произнесла женщина и, помолчав и набрав в грудь воздуха, добавила: — Прости, дочка, но Торг не сможет дать вам кров. Один вид этой… девочки будет напоминать ему о…

Мэв похолодела, понимая, что говорит ей мать. Их с дочерью гонят прочь. Ничего не изменилось.

— Но тебе повезло, Мэв, ведь рядом есть такой мужчина, как Стэн, — продолжала мать. — Он сказал нам, что накопил золота достаточно, чтобы купить в Рифтене дом. Для вас всех.

Дом в Рифтене? За всю дорогу они не говорили об этом! А тут он сказал это её родителям. Мэв похолодела, вспомнив, каким взглядом Стэн смотрел на Иенн. Даже отец в самые мрачные дни был куда более мягок. Нет! Она не даст Иенн страдать от этой ненависти, пусть даже Стэн купит в Рифтене целый дворец!

— Мама, ты не понимаешь, — крикнула Мэв, наплевав, что её голос мог быть услышан мужчинами. — Я не невеста Стэну и не хочу ей быть. Я не хочу быть ничьей женой! Уж кому, как не мне, знать, как мужчины могут ненавидеть детей жены от другого мужчины, — мать посмотрела на неё, явно намереваясь дать знак замолкнуть, но Мэв не могла остановить себя: — Тем более от мужчины другой расы.

Вскочив, мать прижала руку ко рту, но очень быстро потрясение на её лице сменилось злобой, которую Мэв было больно видеть. Утерев слёзы насухо, женщина посмотрела на дочь как на врага и заговорила медленно и вкрадчиво, изливая давно копившийся яд.

— Ты всегда была такой, Мэв: взбалмошная, необузданная, непонимающая… Ты вечно требовала внимания тогда, когда нужно было быть тише и незаметнее. В твоих жилах течёт дурная кровь! Я всегда знала это, но всё же не избавилась от тебя… Торг милостиво дал тебе кров и пищу. Была бы благодарна и за малое, но нет… И чем ты отплачиваешь нам теперь? Привезла под нашу крышу ребёнка от этого… — не договорив, мать плюнула ей под ноги, показывая этим своё презрение к талморцу и к собственной дочери. — Мало нам было мучений? О чём ты думала, Мэв? Будь я на твоём месте, наелась бы ядовитого колокольчика, лишь бы не рожать от…

— Замолчи! — крикнула Мэв, поднимая на руки хнычущую дочь.

— Ты безумна в своём самолюбии, Мэв, — жёстко произнесла мать, наступая. — Сами Боги дают тебе шанс прожить жизнь куда более достойную, чем заслуживают многие женщины с таким пятном позора, а ты всё цепляешься за свою гордыню. Умерь её, Мэв! Выбрось дурь из головы! Выйди и поклонись Стэндарию в ноги за то, что берёт тебя с этим! — женщина ткнула пальцем в Иенн, словно малышка была вещью. — Не каждый достойный муж пойдёт на такое. И не топай ножками мне тут! Довольно твоих капризов! Или будешь ему достойной женой, или знать тебя не желаю!