Дедукция в тенях (джен)

Первый месяц после официального переезда к Нарам был полной противоположностью отдыху.

Шикаку все еще отсутствовал дома большую часть первой недели, несмотря на его травмы, так что у нее не было возможности догнать его до третьего дня. Он привел с собой Иноичи, у которого было серьезное выражение лица, и чуунина, следовавшего за ним по пятам.

"Маю-тян, не могла бы ты пройти на кухню, пожалуйста?" — Сказал Шикаку.

Она оторвала взгляд от игры, в которую играла с Шикамару, и сглотнула, когда увидела лицо своего опекуна (и насколько это было здорово сказать?).

"Хорошо", — сказала она и встала, чтобы последовать за тремя мужчинами, уже направлявшимися в другую комнату. Шикамару двинулся следом, но Есино быстро оказался рядом с ним.

"Ах, Шика-кун, ты собираешься прийти помочь своей бедной, переутомленной маме сделать кое-какие покупки", — весело сказала она, полностью игнорируя выражение ужаса на лице своего сына.

"Но, мам, разве я не могу остаться здесь с..."

"Нет", — сказала она своим я не валяю дурака , и он захлопнул рот, хотя и бросил на Маю обеспокоенный взгляд.

"Не волнуйся, Шикамару-кун", — сказала она, "Со мной все будет в порядке. Шикаку-сан будет там со мной", — сказала она, пытаясь придать уверенности своему голосу.

Хотя это было правдой, что ей хотелось бы, чтобы Шикамару был там с ней для того, что наверняка было долгим и изнурительным разговором, она знала, что было бы безопаснее, если бы у него не было много деталей.

Он кивнул, но все еще выглядел неохотно, когда Есино проводил его к двери. Маю закусила губу, когда вошла в кухню. Иноичи и среднего вида брюнетка-чунин сидели с одной стороны стола, с Шикаку с другой стороны, для нее был выдвинут стул, чтобы она села прямо напротив Иноичи.

"Давай, Маю-тян, иди сядь рядом со мной", — сказал он и одарил ее той ободряющей полуулыбкой.

Ее плечи расслабились, и она быстро подошла к креслу, забралась в него и села напротив все еще серьезного Яманаки.

"Привет, Маю. Я хотел бы представить вам моего коллегу из T & I, Ватану Чико-сан. Сегодня он будет здесь в качестве свидетеля".

Маю вежливо поприветствовала его, прежде чем Иноичи продолжил. "Мы здесь, чтобы получить ваше заявление об исчезновении вашего бывшего соседа по общежитию, Хакуна, и последующих событиях".

Маю напряглась и сказала онемевшими губами: "Бывшая?"

Шикаку обнял ее и сердито посмотрел на Иноичи. "Он имеет в виду "бывший", то есть ты больше с ним не живешь. Хакун есть...ну, он не в порядке, но он жив."

Она выдохнула, и Иноичи неловко заерзал на своем стуле. "Ах, точно. Извините меня, я не хотел вас расстраивать.

Она моргнула, потому что ... это была ложь. Он явно хотел ее расстроить. Иноичи был главой отдела исследований и разработок — он ни за что не допустил бы промаха на допросе. Он пытался вывести ее из равновесия, вероятно, для того, чтобы она была достаточно взволнована, чтобы выдать то, чего в противном случае не выдала бы.

Может быть, потому, что она не упомянула о подозреваемых похищенных детях клана, когда впервые обратилась к Шикаку? Она сдержала вздох. Это должно было быть очень непросто.

"Все в порядке, Иноичи-сан", — сказала Маю, позволив своим глазам расшириться, а голосу смягчиться.

Здесь не на что смотреть, я всего лишь невинная шестилетняя девочка, которая попалась на уловки сумасшедшего старика. Иноичи дернулась, и Шикаку вздохнул рядом с ней. Она изо всех сил старалась сдержать смешок, вместо того чтобы сохранять выражение широко раскрытых глаз и простодушия.

Ватана смотрел на нее с выражением, которое ясно говорило Это предполагаемый ребенок-гений, который раскрыл самый большой заговор, который когда-либо видела Коноха?

В течение следующих полутора часов она дважды повторила свою историю и снова и снова отвечала на одни и те же вопросы. Присутствие Шикаку рядом с ней удерживало ее от потери самообладания, пока Ватана продолжал настаивать на том, откуда она взяла записи из оригинальной папки, которую она дала Шикаку.

"Послушай, парень, очевидно, что кто-то скормил тебе информацию. Вы должны сказать нам, кто подговорил вас на это, — сказал он прямо.

Маю напряглась и уставилась на него. Она поняла на полпути, что он думал, что она просто жертвенный агнец, которого какой-то тайный гений предложил на блюде на случай, если все это полетит к чертям. На самом деле, это не было ужасной мыслью, за исключением того, что после нескольких часов расследования — которое, она была уверена, они провели — должно было стать очевидным, что больше никого не было.

Не то чтобы они никогда раньше не сталкивались с гениальными детьми, но, конечно, обычно это были дети из клана, а не безымянные сироты.

"Я сказал вам, что я вломился в отдел документации административного здания. Это было даже не сложно, — сказала она, шмыгнув носом. "Вам, очевидно, нужно поработать над своей безопасностью".

Шикаку резко обмяк, и Иноичи ущипнул себя за переносицу двумя пальцами. Ватане, казалось, было достаточно, потому что он хлопнул рукой по столу.

"Послушай, ты, маленькое отродье, эта ситуация гораздо важнее, чем твоя жалкая попытка сделать из себя какого-то гения. Ты уже получил то, что хотел — Нара приняла тебя, чтобы они могли забрать маленького гениального сироту для своих исследовательских лабораторий.

“Теперь назови нам имя. Я уверен, что Нара-сама не отправит тебя обратно в приют, хотя он мог бы поместить тебя в одну из младших семей..."

Шикаку вскочил так быстро, что стул заскрипел по полу, и схватил мужчину за воротник, дернув его через стол, чтобы он мог приблизить свое лицо к лицу другого мужчины. Тени в комнате извивались и росли, и на голове Ватаны выступила капелька пота.

"Не надо. Поговори с ней. Снова." Он отбросил мужчину назад с такой силой, что тот ударился о стул, который развалился под действием силы, отчего он и обломки разлетелись по комнате.

"Мы закончили здесь", — прорычал Шикаку своему другу. "Как ее опекун, я отзываю доступ T & I, если хокаге не распорядится иначе".

"Прости, Шикаку. Некоторые люди, стоящие выше, настояли, чтобы я взял Ватану-сан с собой. Он получит официальный выговор в своем личном деле".

Выше? Только кто проявлял к ней интерес?

Лицо Шикаку ясно говорило, что Ватана получит нечто большее, чем официальный выговор, и другой мужчина дернулся с того места, где он сидел на полу.

"Ах, Шикаку-сан, не злись", — сказала Маю своим самым сладким голосом, схватив его за напряженную руку.

Он переключил свое внимание с перепуганного мужчины на полу на маленькую девочку, улыбающуюся ему. "Ему просто грустно, потому что он знает, что он всегда будет только бумажным ниндзя, и для него слишком много, что шестилетний сирота умнее его".

Шикаку уставился на нее на мгновение, игнорируя вздох Иноичи и сердитое фырканье Ватаны, и, наконец, усмехнулся, прежде чем ущипнуть ее за нос.

"Ну, Маю-тян, если ты настаиваешь, я думаю, я не буду разрушать его жизнь". Ватана издал болезненный звук, когда понял, что Шикаку, вероятно, планировал для него.

Она улыбнулась ему снизу вверх. "Ты можешь отвести меня на встречу с оленем, Шикаку-сан? Пожалуйста? Шикамару сказал, что они выходят только ради тебя."

"Ах, конечно". Он перекинул ее к себе на спину. "Позже, Иноичи", — сказал он, направляясь к задней двери и полностью игнорируя третьего мужчину в комнате в процессе.

Маю прижалась к его спине и убрала улыбку с лица, как только они оказались за забором и вне пределов слышимости, уткнувшись лицом в плечо Шикаку. Он ничего не сказал, просто продолжал идти, пока они не оказались среди деревьев. Затем он присел, и она соскользнула с его спины, не отрывая глаз от земли.

"Маю-тян, я надеюсь, ты знаешь", — начал он серьезным голосом, "этот человек был полон дерьма".

Ее голова вскинулась, а челюсть отвисла от его резких слов. "Ты — Шикаку-сан! Есино-сан была бы в бешенстве, если бы услышала, как ты так говоришь."

Он одарил ее ухмылкой. "Думаю, тогда тебе лучше не говорить ей", — сказал он, и она неуверенно улыбнулась в ответ.

Он вздохнул и пересел на лесную подстилку, жестом предлагая ей сделать то же самое. "Я серьезно, Маю-тян. Тебе не нужно беспокоиться о том, что Есино или я выдадим тебя или передумаем. Я обещаю."

Маю выдохнула и кивнула. "Хорошо, я тебе верю", — сказала она, потому что он уже сдержал одно данное ей обещание, она верила, что он сдержит и это.

Она теребила край синей футболки с длинными рукавами, которая была на ней, задумчиво прикусив губу. Шикаку, казалось, почувствовал, что она набирается смелости для следующего вопроса, потому что промолчал. "Другая вещь, которую он сказал, о том, почему вы взяли меня к себе ... "

Рука Шикаку накрыла ее руку, останавливая ее ерзание. "Нет. Мы решили сделать тебя нашей подопечной — и мы бы предпочли усыновить тебя, но старейшины клана могут быть ... трудными — потому что ты просто. Ты подходишь. С нами, я имею в виду."

Она подняла взгляд и увидела, что его глаза сверлят ее, как будто желая, чтобы она поняла. "Отчасти это, вероятно, связано с твоим интеллектом, да, но не потому, что мы хотим использовать тебя для будущего блага клана". Он действительно закатил глаза, когда произнес эту последнюю часть, и ее губы изогнулись. "Но это также потому, что ты забавный, и ты позволяешь Есино суетиться вокруг тебя, и ты принимаешь ужасные решения ..."

"Эй!" — запротестовала она, но он просто заговорил вместо нее.

"- когда ты чем-то взволнован. Ты единственный ребенок, которого я когда-либо видел, который так хорошо ладил с Шикамару, даже больше, чем его лучший друг Чоджи, который счастлив просто поесть, пока Шика-кун спит."

Шикаку пожал плечами. "Ты проскользнул прямо внутрь, как будто там всегда было свободное место, которое только и ждало тебя. Думаю, никто из нас не хотел просыпаться и не видеть тебя рядом ".

Он потер затылок и отвернулся от нее, и — это был румянец? Маю прочистила горло.

"Спасибо тебе", — прошептала она. "Я не такой...Я не помню свою семью. Они умерли, когда я был так молод, и поскольку я действительно мог понять, где я нахожусь, я знал, что буду один. Так что... спасибо тебе, что спас меня от этого ".

Маю пискнула, когда Шикаку схватил ее и притянул к себе на колени для объятий. Его голос был напряженным, когда он сказал: "Это я должен благодарить тебя, Маю-тян. Мы с Есино хотели еще детей, ты же знаешь. Но были осложнения с рождением Шикамару и... — он замолчал, пожав плечами. "Мы думали, что у нас больше ничего не будет, поэтому мы очень рады, что нашли вас".

Она расслабилась в его объятиях, и они сидели так, пока их не прервал звук шагов, шаркающих по грязи. Она подняла глаза и увидела трех доу, стоящих примерно в десяти футах от нее, с любопытством склонив головы.

"А, вот и ты. Тогда иди сюда, я хочу тебя кое с кем познакомить ". Он легко встал, несмотря на дополнительный вес Маю, и посадил ее к себе на бедро. Он протянул руку и терпеливо ждал, когда они подойдут к нему.

В конце концов, они подошли, и Шикаку представил ее таким официальным тоном, что она поймала себя на том, что смеется, все опасения, что нара не хотели, чтобы она была забыта, когда она нежно коснулась мягкого носа одной из доу.

Через несколько минут оленька снова скрылась за деревьями, и Шикаку, все еще держа ее, вышел из леса на холм наблюдения за облаками Шикамару. Он быстро рухнул назад, каким-то образом превратив это в перекат, который закончился тем, что они оба распластались на спинах, глядя вверх.

"Ты можешь рассказать мне, что случилось с Данзо сейчас?" — Спросила Маю тихим голосом.

Он задумчиво промурлыкал, затем сказал: "Многое из этого засекречено, и мы все еще кое-что раскрываем, но да. Я могу тебе кое-что рассказать."

Шикаку сделал глубокий вдох и выдохнул. "Я не могу рассказать вам подробности о том, как, но мы нашли тренировочный центр, где содержались дети. Он ... промывал им мозги, превращая их в личную армию". Маю сжала кулаки, но ничего не сказала.

"Мы также нашли несколько подземных баз, которые пролили свет на некоторые другие его действия. Это было ... плохо. Настолько плохо, что даже Хокаге не смог его защитить. Когда мы пошли его задерживать, он и некоторые из его агентов вступили с нами в драку. Данзо умер — самоубийственное дзюцу. Никто не был убит, — заверил он ее, когда она потрясенно вздохнула. "Но некоторые из нас немного обгорели".

"Я рада, что он мертв", — яростно сказала она. Он вздохнул и притянул ее ближе к себе.

"Мы все еще пытаемся найти всех его агентов. В основном они сломаны. Тем, кто был принят в течение прошлого года, должно быть легко помочь, но с остальными сложнее. Кроме того, поскольку некоторые из них являются детьми клана, ну, это невозможно утаить, по крайней мере, от глав кланов. Это будет грязно, — мрачно закончил он.

"Были ли там какие-нибудь нара?" — Спросила она тихим голосом.

"Нет. Данзо не посмел бы привлечь наше внимание подобным образом. Иначе ему бы никогда не сходило это с рук так долго, как он это делал ". Маю почувствовала, как он напряжен, и переместила руку, чтобы схватить ту, что была прикреплена к подлокотнику, на котором покоилась ее голова.

"Яманаке и Акимичи повезло меньше, не так ли?" — прошептала она. Он вздрогнул и сжал ее руку.

"Нет. Иноичи и Чуза... Что ж, они очень благодарны тебе за то, что ты помогла им вернуть потерянных членов их клана, Маю-тян. Я не думаю, что мне даже придется беспокоиться о том, чтобы отомстить тому, кто заставил Иноичи взять с собой тусклого миньона, — сказал он довольным голосом. "Иноичи может быть очень мстительным".

Маю хихикнула. "Шикаку-сан?" — спросила она через некоторое время.

"Хм?"

"Я хочу пойти в Академию, когда это сделает Шикамару-кун". — Сказала она твердым голосом.

На мгновение он перестал дышать. "О?" — мягко спросил он.

"Да. Я уже планировал это, но теперь..." Он снова терпеливо ждал, пока она закончит свои мысли. "А теперь я собираюсь уйти и вступить в ряды Военной полиции. Тогда я позабочусь о том, чтобы нечто подобное больше не прошло мимо ушей, — сказала она твердым голосом. "Им нужен хороший следователь, и это буду я. Я буду лучшим детективом, который у них когда-либо был!"

"MPF обычно не принимает неучихас", — сказал он нейтральным голосом.

"Ну, они возьмут меня", — уверенно сказала Маю. "Им придется сделать это после того, как я докажу, насколько я хорош".

"Ну, Маю-тян, если это то, чего ты хочешь, то я не сомневаюсь, что так и будет", — сказал он и взъерошил ее волосы.

Она могла сказать, что он не просто потакал ей. Шикаку верила, что сможет это сделать, и это было довольно удивительно.

000

В то время как Шикаку стал редким зрелищем в доме Нара в последующие дни, появились два новых лица. Акимичи Чодзи и Яманака Ино ввалились в дом однажды днем, сразу после обеда. Маленькая, симпатичная светловолосая девушка едва вошла в библиотеку, где Маю и Шикамару читали, прежде чем она заговорила.

"Шикамару-кун! Папа сказал, что я не смогу навестить тебя в течение трех недель , потому что ты был болен. Хотя я знаю, что ты, должно быть, притворялся. Ты просто не хотел идти с нами в парк!" Она стояла, расставив ноги, уперев одну руку в бедро, а другой указывая на Шикамару, который опустился в свое кресло и, казалось, прятался за своей книгой.

"Но теперь тебе лучше, так что ты должен пойти с нами и — эй, кто ты?" — спросила девушка, останавливая свою тираду, когда заметила Маю.

Маю несколько раз моргнула, глядя на потрясенную девушку, а Шикамару вздохнул и отложил книгу в сторону.

"Фу, Ино, успокойся. Я не притворялась больной, чтобы отказаться от похода с тобой в парк, даже если это доставляет неудобства. Это Маю, она теперь живет с нами. Маю, это Ино и Чоджи".

Маю знала Ино всего две минуты и уже могла сказать, что этого объяснения было бы недостаточно для энергичной девушки. "А? Что вы имеете в виду, говоря, что она живет здесь сейчас!"

Чоджи просто мило улыбнулся и подошел к ней. "Приятно познакомиться, Маю..." Он был прерван, когда Ино оттолкнула его с дороги и наклонилась в талии, чтобы внимательно посмотреть на Маю.

"Ты не нара!" — сказала она. "Так почему же ты живешь здесь?"

Маю отодвинулась назад, насколько позволял стул, прежде чем ответить. "Шикаку-сан и Есино-сан были достаточно любезны, чтобы взять меня под опеку до моего совершеннолетия", — объяснила она.

Ино моргнула и открыла рот, чтобы, несомненно, спросить, зачем нужно было брать Маю, но была прервана Шикамару, чей голос был нехарактерно резким.

"Оставь ее в покое, Ино-тян. Фу, девушки никогда не знают, когда...

"Закончи это предложение и пожалеешь об этом навсегда", — огрызнулась Маю, обойдя Ино и свирепо глядя на него.

Шикамару захлопнул челюсть — он довольно быстро понял, что Маю не была поклонницей некоторых его пренебрежительных комментариев о прекрасном поле. Она не была уверена, откуда это взялось, но если это был Шикаку, она собиралась поговорить с ним.

Ино разразилась смехом. "О боже, Шика-кун, она сказала тебе!"

Она протянула свою руку Маю. "Приятно познакомиться с тобой, Маю-тян! Ты хочешь пойти с нами в парк?" — спросила она бодрым голосом.

"Ah...no спасибо тебе, Ино-тян, я хочу закончить эту книгу сегодня, но большое тебе спасибо за твое приглашение ". Шикамару бросил на нее умоляющий взгляд, но Маю ни за что не собиралась бросаться на эту гранату.

Ино казалась нормальным ребенком, но она была шумной и властной, и Маю было бы абсолютно несчастно идти с ними в парк. Маю ожесточила свое сердце против его надутых губ и продолжила читать, когда его выволокли из дома, помахав на прощание Чоджи, когда они уходили.

Есино казалась разочарованной, когда обнаружила, что Маю не пошла с остальными, но Шикаку выглядел просто удивленным, когда она заговорила об этом тем вечером за ужином, первым, на котором он присутствовал за неделю.

"Я не слишком буйная для тебя?" — Спросил он.

Маю пожала плечами. "Аа, немного".

"Если ей не нужно тусоваться с гарпией, тогда почему я должен?" Шикамару заскулил, что вызвало страстный выговор со стороны Есино.

В ту ночь он холодно встретил Маю вместо того, чтобы поиграть с ней в сеги, и она чувствовала себя так ужасно из-за всего этого, что в следующий раз, когда ворвался Ино, она неохотно согласилась присоединиться к трио. Это была, конечно, катастрофа. Маю на самом деле не была склонна командовать — обычно, если она не хотела что-то делать, она этого не делала (если только об этом не просил Есино). Поэтому, когда Ино начала указывать, в какие игры они будут играть в парке, Маю вежливо отказалась, сказав, что предпочла бы почитать под деревом. Ино восприняла это не очень хорошо, и она действительно не очень хорошо воспринял продолжающийся молчаливый отказ Маю.

Маю точно не хотела создавать проблемы с друзьями Шикамару, но она действительно, действительно не хотела забираться в темные, отвратительные пластиковые туннели на игровой площадке и притворяться драконом, охраняющим прекрасную принцессу Ино от злого волшебника Шикамару, в то время как ее странствующий рыцарь Чоджи пытался пройти мимо них обоих.

К концу "обсуждения" у Маю задергался правый глаз, но она не вышла из себя по отношению к другой девушке и также не была втянута в игру. Ино, казалось, махнула рукой на Маю и вместо этого обратила всю свою шестилетнюю гневную ярость на Шикамару, который выглядел таким несчастным, что Маю, наконец, сорвалась.

Вывод о том, что у Ино был глубоко укоренившийся страх быть отвергнутой, который заставлял ее вести себя как безумная гарпия (она думала, что оскорбление Шикамару прошлой ночью было уместным), который сделал всех вокруг нее несчастными, закончился тем, что Ино в слезах убежала домой, Чоджи выглядел пораженным, а Шикамару бросил на нее разочарованный взгляд, из-за которого Маю развернулась на каблуках и ушла, не сказав ни слова. Есино нашел ее два часа спустя на дереве, она решительно читала свою книгу и не думала о том, что Шикамару расстроен из-за нее.

Женщина вздохнула и уперла руки в бедра.

"Маю-тян, вот ты где. Шикамару ужасно волновался!" Она выругалась, отчего Маю почему-то почувствовала себя еще более несчастной.

"Я ... мне здесь хорошо", — сказала она тихим голосом.

Есино вздохнул и затем направился прямо к дереву, чтобы опуститься на колени на ветке рядом с ней.

"О! Хождение по деревьям! Я читал об этом в Практическом применении чакры. Это кажется трудным. Ты можешь научить меня?" — спросила она, взволнованно наклоняясь к Есино.

Есино рассмеялся. "Конечно, я могу показать тебе несколько хороших упражнений завтра, чтобы ты начал. Но только если ты сейчас пойдешь со мной домой.

Маю со стоном прислонилась к дереву. Есино устроился на ветке.

"Так плохо, да?" — мягко спросила она, и Маю просто пожала плечами и начала водить коротким пальцем по кандзи на корешке своей книги.

"С Ино трудно ладить, если ты не склонен позволять ей водить тебя за нос", — сказала Есино мягким голосом.

"Дело не в этом. Я имею в виду, да, это раздражает, но на самом деле я не так уж сильно разозлился из-за этого. Я просто сказал "нет".

"О? Тогда почему ты расстроился и ушел?" — Спросила Есино.

"Я не была расстроена", яростно отрицала Маю.

"Тогда почему у меня дома сын, переживающий драматический срыв из-за того, что заставил тебя сбежать из дома?"

"Я — что?" — Спросила Маю, искренне сбитая с толку. "Я не убегаю из дома, я просто хотела немного побыть одна!"

"О?"

Маю вздохнула и посмотрела вниз.

"Я не хотела его расстраивать. Он смотрел на меня так, как будто я была...как будто он никогда не видел меня раньше."

"Ах, да, я слышала о том, что ты сказал Ино". Губы Есино дрогнули. "Возможно, сказать ей, что никому не может понравиться вышедшая из-под контроля гарпия с низкой самооценкой, было бы чрезмерной реакцией".

"Она была груба с Шикамару!" — Воскликнула Маю. "Ты же знаешь, я мог бы поступить гораздо хуже".

Есино вздохнул. "Я уверен, что ты мог бы это сделать. Но, Маю-тян, есть другие способы справиться с этими вещами."

Маю пожала плечами. "Да, но...У меня никогда не получалось просто ... находиться рядом с другими людьми. Шикамару — мой первый друг, единственный, кого я когда-либо действительно хотел. Большинство остальных либо наводят на меня скуку, либо раздражают. Даже взрослые...Я просто не вписываюсь в это ".

Хмыкнул, а затем: "Ну, я не думаю, что это хорошо — изолировать себя, но, может быть, ты сможешь найти себе друзей, которые не так часто нажимают на твои кнопки, а?"

Маю нахмурилась, зная, что ей не совсем нужны друзья. Ее вполне устраивало присутствие Шикамару, Есино и Шикаку. Маю знала, что в их жизни были другие люди, и они не могли посвящать ей все свое время, и это было прекрасно. В любом случае, она предпочитала проводить много времени в одиночестве, подумала она про себя немного раздраженно.

Есино вздохнула, затем улыбнулась. "Ну, это просто то, над чем нужно работать. Шикамару, возможно, был расстроен из-за того, что ты довел Ино до слез, но я знаю, что он пережил это. Почему бы тебе не вернуться домой и не помочь мне приготовить ужин, хорошо?"

Маю позволила Есино подхватить ее и завопила от восторга, когда женщина спрыгнула прямо с ветки, приземлившись аккуратно и едва задев Маю, когда они ударились о землю. Она последовала за Есино обратно в дом через заднюю дверь и едва взглянула на Шикамару, когда он вскочил из-за кухонного стола.

"Маю! Ты в порядке! — сказал он, подбегая к ней.

"Да", — согласилась она и обошла его, чтобы положить книгу на стол.

На мгновение воцарилась неловкая тишина, прежде чем Шикамару раздраженно выдохнул и вылетел из кухни. Есино промолчала, и Маю молча помогла ей с приготовлениями к ужину. Шикаку вернулся домой как раз к тому моменту, когда они заканчивали, явно измученный, и все они сели есть.

Шикамару и Маю не разговаривали на протяжении всей трапезы, оба игнорировали обеспокоенные взгляды Есино и смущенные Шикаку. После нескольких колких вопросов об их дне он сдался, когда все, что он получил, были односложные ответы.

Маю продолжала поглядывать на молчаливого Шикамару, пока они мыли посуду, и не могла не сравнить это с первой ночью, когда они встретились, когда они вместе выполняли ту же работу по дому, что и незнакомцы. Эта мысль была удручающей, и она убежала в свою комнату, сославшись на головную боль, как только смогла. Она приготовилась лечь спать одна и забралась под незнакомые простыни. Зная, что она, вероятно, не уснет, Маю включила лампу у своей кровати и устроилась читать книгу о ловушках, которая привлекла ее внимание несколько недель назад.

Час спустя она услышала звуки того, как остальные домочадцы готовятся ко сну. Маю знала, что она слишком остро реагирует, но она не могла понять того взгляда, который бросил на нее Шикамару, когда Ино прибежала домой, рыдая до потери сознания. Каждый взгляд, который он когда-либо бросал на нее раньше, был окрашен нежностью (ладно, кроме того раза, когда она случайно отравила всю его семью), и если это было то чувство, которого она могла ожидать от установления связей с людьми, которые не были Холмами, то она серьезно пересматривала.

Как только остальная часть дома успокоилась, она выключила свет и легла в темноте, даже не пытаясь заснуть, но и читать не хотелось. Ты идиотка, подумала она после долгого лежания, уставившись в потолок. Маю как раз села, чтобы войти в комнату Шикамару и потребовать, чтобы он убирался, когда ее дверь со скрипом открылась.

Маленькая фигурка проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь, а затем подошла к ее кровати. Она не смогла сдержать легкой усмешки, когда увидела, что тень держит подушку.

"Подвинься", — сказал Шикамару раздраженным голосом. "Мне все равно, злишься ты на меня или нет, я больше не могу спать одна".

Маю хотела, чтобы это было не новолуние, потому что она знала, что ей не хватает его надутого лица. Она послушно подошла и подняла покрывало. Он потратил несколько минут, устраиваясь рядом с ней, но вместо того, чтобы перевернуться и обняться, он неподвижно лежал рядом с ней. Маю прикусила губу, не уверенная, что делать, чтобы преодолеть расстояние между ними.

Наконец, раздраженная своей нерешительностью и его молчанием, она рявкнула: "Ино была для меня полным кошмаром до того, как я ее расстроила, но ты не сказал ей ни единого слова! И я защищал тебя! А потом ты посмотрел на меня так, словно я сделал что-то не так. Я думаю, Ино может потратить десять минут, мучая меня, но мне лучше быть осторожнее, если я захочу что-нибудь сказать в ответ!"

Раздраженно она повернулась лицом к стене, не обращая внимания на слезы, которые навернулись ей на глаза. Шикамару помолчал мгновение, прежде чем испустить взрывной вздох. "Глупая девчонка", — сказал он, но это прозвучало нежно.

"Ино есть Ино — да, она раздражающая и властная, но она не пыталась задеть чьи-либо чувства". Он ушел, и вы были невысказаны, но они оба это услышали.

Маю на мгновение задумалась над его словами, ерзая в постели, пока не оказалась лицом к лицу с тенью его профиля. Он повернул к ней лицо, и она едва могла разглядеть блеск его глаз в темноте.

"Ладно, это справедливо", — сказала она. "Но ... она делала тебя несчастным. И я ..."

Шикамару полностью повернулся на бок. "Хорошо, в следующий раз я буду говорить за себя, так что тебе не придется".

Маю нахмурилась. "Прекрасно, но я не собираюсь извиняться перед ней. Я не знаю, почему ты вообще с ней общаешься."

Его плечи дернулись в пожатии, шурша одеялами. "Она дочь главы клана, с которым мы тесно связаны. Она также мой будущий товарищ по команде — было бы неприятно, если бы мы ненавидели друг друга ".

Маю нахмурилась. "Будущий товарищ по команде?"

"Ах. Наши родители — мой папа, Иноичи-одзисан и Чоуза-одзисан — являются частью знаменитой команды. Они используют свои объединенные родословные и секретные методы в качестве тактики захвата и допроса. Они также являются хорошей командой поддержки на фронте. Они называют себя формированием Ино-Сика-Чо." Последнее он произнес многострадальным голосом, и Маю рассмеялась. "Они работали так хорошо, что я уверен, что деревня захочет продолжить эту тенденцию. Ино и Чоуджи будут моей командой генинов ".

"Команда генинов?" — Спросила Маю. "Я не знал, что генины были в командах".

Конечно, у нее были общие знания об уровнях ниндзя — генин, чунин, затем джоунин, и лишь несколько представителей элиты добрались до последнего, но она мало что знала о процессе, через который проходили шиноби, чтобы на самом деле получить эти звания.

"Мм, когда вы заканчиваете академию, вас распределяют в команды по три человека. Каждой из этих команд назначен инструктор-джоунин, который обучает их и помогает им продвигаться к специальностям и тому подобное ".

"Так что, я думаю, у нас с тобой нет шансов быть в команде", — сказала Маю тихим голосом.

Было смешно разочаровываться в расстановке команд, о которой она только что узнала, но, если бы ей пришлось мириться с тем, что она в команде, она бы хотела, чтобы в нее входил Шикамару.

"Нет, извини", — вздохнул он. "Я бы хотел, чтобы это не было так высечено на камне ... Но наследие важно для деревни шиноби, так что."

Маю промурлыкала. "Тогда, наверное, мне следует постараться не усложнять твои отношения с Ино, а?" — сказала она тихим голосом.

Он усмехнулся. "Ино уже трудно. Ты не должен соглашаться с ней из-за меня. Но она мой друг, поэтому, пожалуйста, не заставляй ее больше плакать ".

Маю впилась в него взглядом, хотя знала, что он не мог сказать.

"Прекрасно", — пробормотала она, затем сдалась и прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Он расслабился рядом с ней и через пять минут крепко спал.

000

Два дня спустя Есино остановил их после медитации, прежде чем они смогли отправиться на свое обычное место на холме.

"Твои ленивые дни закончились!" — прокричала она со слишком большим энтузиазмом, вызвав выражение ужаса на лице Шикамару. "Вы оба будете посещать академию следующей осенью, а это значит, что мы должны подготовить вас к жизни ниндзя. Твое утро и половина дня теперь мои. Мы начнем с кондиционирования! Я хочу проехать три круга по полю".

Протесты Шикамару остались неуслышанными, когда их вытолкнули на поле. Маю смотрела на него с трепетом — он был большим, и три круга казались большим. Есино, наконец, отреагировала на их нежелание, и ее творческие угрозы подтолкнули их к нерешительному бегству. К сожалению, женщина, должно быть, решила, что им нельзя доверять, потому что она присоединилась к ним, крича и толкая всякий раз, когда они начинали замедляться.

Маю и Шикамару оба были потными к концу, но Есино не сдавался им. Вместо этого она заставила их делать приседания и отжимания, прежде чем дать им перерыв. После этого она провела их через несколько отрезков восстановления и позволила им попить воды.

"Хорошо! Я пообещал милой маленькой Маю-тян, что покажу ей несколько упражнений по контролю чакр, которые помогут ей в конечном итоге научиться ходить по деревьям. Я думаю, что Шикамару это тоже пошло бы на пользу".

Она стояла, уперев руки в бедра, и игнорировала стоны своего сына с легкостью, которая говорила о многолетней практике.

"Теперь запомни", — сказала она серьезным голосом, который заставил даже Шикамару обратить внимание, "хождение по деревьям — это упражнение уровня генина, и ты не должен пробовать его, пока я не дам добро. Ваши системы чакр все еще развиваются, и это может нанести им непоправимый вред, если вы будете слишком сильно давить. Понял?"

Они оба кивнули в знак согласия, и Есино указал на Маю. "И никаких экспериментов с упражнениями на чакры без присутствия взрослого. Я серьезно, Маю-тян."

"Ты совершаешь одну ошибку", — проворчала Маю, но быстро остановилась, когда Шикамару и Есино посмотрели на нее пугающе одинаковыми равнодушными лицами.

"Хорошо, хорошо, я обещаю. Никаких экспериментов с чакрой уровня генина, пока я все еще просто маленький подражатель до академии."

"Это обещание...оставляет много места для маневра, — подозрительно сказал Шикамару. Маю просто одарила его своей самой милой улыбкой.

"Хорошо! Итак, вы двое, найдите немного листьев!"

Следующие несколько недель прошли по заведенному порядку — по утрам Есино закапывал их в землю, буквально и фигурально, каждое утро. Они оба быстро освоили упражнения по контролю чакры. Маю могла приклеить к своему телу сразу четыре листа — по одному на каждую конечность — и Шикамару мог сделать это плюс один на лбу.

После обеда они два дня в неделю проходили уроки каллиграфии, а в остальные дни начали изучать основы метания кунаев. Когда Есино заканчивал с ними, они отправлялись наблюдать за облаками или исследовать лес рядом с домом. Иногда после обеда к ним присоединялся Чоджи, и Маю обнаружила, что не возражает против его компании. Он был тихим и добрым, если не считать шуршания пакетов с чипсами, которые сопровождали его, куда бы он ни пошел. Ино появлялась примерно два раза в неделю, чтобы потащить двух мальчиков с собой в парк. Хотя она и Маю не ссорились, они также мало разговаривали, что делало в целом неудобным для всех, если Маю следовала за ними. Поэтому она обычно предпочитала ходить в публичную библиотеку.

Прошел месяц после ее ссоры с Шикамару, когда она наткнулась на книгу по основам кукольного искусства, написанную Суной нин. Когда она изучала схемы вооруженных марионеток, управляемых нитями чакры, она сразу же прониклась этой концепцией.

В ее воспоминаниях о прошлом машиностроение было ее чем-то вроде хобби (да, она знала, как нелепо это звучит, но она была Холмсом, ясно? Они были по определению нелепы), и ей всегда нравилось создавать маленькие гаджеты для своего отца, чтобы подарить их своим агентам или дяде to...do что бы это ни было, Шерлок сделал с ними. В ту ночь она спросила Шикаку об этом.

"Кукольный театр, хм? Это скорее фирменное блюдо Суны. На самом деле здесь не так уж много кукловодов, — сказал он, задумчиво потирая пальцем щетину на подбородке.

Разочарованная Маю сдулась, но он просто протянул руку и положил ей на голову.

"Маа, Маю-тян, не смотри так. Я уверен, что смогу найти еще несколько книг по этому вопросу ".

Два дня спустя он, пошатываясь, вошел в ее комнату, где она обдумывала рецепт яда, который лишал жертву сознания в течение десяти секунд после того, как она его вдохнула, под тяжестью груды книг и свитков, которые она тяжело положила на свой стол. Он подозрительно посмотрел на рецепт яда, но ничего не сказал.

Она удивленно моргнула, прежде чем взять свиток, который покатился к ней по столу. Она открыла его и мгновение просматривала текст, прежде чем ее глаза расширились.

"Это... это учебный свиток! На нитях чакры! И... — она попыталась взглянуть на корешки книг. "История кукловодства в Стране Ветра, Куклы в движении..." Она повернулась, чтобы посмотреть на самодовольного Шикаку, широко раскрыв глаза.

"Ты ... ты нашел все это? Для меня?" — прошептала она, и его лицо смягчилось.

"Ну, технически, Шота-сан сделал, этот человек — бог, когда дело доходит до чего-либо, связанного с бумагами или книгами, но да, это твое — умф."

Маю бросилась к нему и обвила руками его талию. "Спасибо вам! Спасибо вам, спасибо, спасибо вам!"

Он потер затылок и усмехнулся. "Не за что, Маю-тян. Пойдем, нам лучше спуститься вниз и поесть прямо сейчас. "

Маю почти не спала той ночью, оставаясь, чтобы изучить свитки, которые Шикаку принес ей при свете лампы, в то время как Шикамару храпел в кровати позади нее. В некоторых свитках были настоящие чертежи и инструкции по созданию марионеток.

На следующий день Маю показала Есино свиток с нитями чакры, помня о ее обещании ничего не пробовать, не спросив ее сначала. Женщина осмотрела его, задумчиво напевая.

"Ты можешь создавать нити чакры?" — Спросила Маю, сидя со скрещенными ногами рядом с Шикамару, который был сосредоточен на добавлении шестого листа к своему упражнению.

"Да," сказала Есино, "Я опытный медик, это один из тестов, которые нам дают, чтобы доказать, что мы контролируем чакру".

"Ты можешь научить меня?" — Спросила Маю, наклоняясь вперед.

"Я могу, но это не быстрый процесс", — предупредил Есино. "У вас должен быть чрезвычайно хороший контроль — особенно если вы собираетесь создавать несколько строк, которые должны действовать независимо друг от друга".

"Все в порядке", — сказала Маю, подпрыгивая на месте. "Я не возражаю!"

Есино уперла руки в бедра и сурово посмотрела на нее. "Потребуются годы, чтобы добраться до этого момента, Маю-тян, и много тяжелой работы и много моего времени. Ты уверен, что хочешь посвятить себя этому?"

Маю кивнула. "Да! Я уверен. Пожалуйста, Есино-сан!"

Даже если бы она решила не заниматься кукловодством, она решила, что это был бы полезный навык.

"Хорошо. Тогда мы с тобой будем проводить дополнительный час вместе через день, — решительно сказала женщина.

Шикамару запнулся, и его листья упали на землю, когда он уставился на них. "Но ... как насчет нашего наблюдения за облаками?"

Маю закатила глаза. "Я все равно найду время, чтобы понаблюдать за облаками, я обещаю", — заверила она его, но он уже осунулся, удрученный.

Маю позаботилась о том, чтобы провести с ним больше времени в тот день вместо того, чтобы сразу же взяться за свои книги, что, казалось, успокоило его.

Неделю спустя Есино подняла тему предстоящего дня рождения Шикамару. "Это через десять дней, Шика-кун. Что ты хочешь сделать?"

Он попросил выходной от тренировок для себя и Маю, на что Есино возмутился, но в конце концов согласился. Маю слушала вполуха, когда они планировали вечеринку в ресторане Akimichi с барбекю, мысли метались.

В ту ночь она не спала, делая наброски и отбрасывая планы, бормоча что-то себе под нос, просматривая свитки и книги. На следующее утро она была настоящей катастрофой во время их тренировки, но была слишком поглощена своими мыслями, чтобы обращать внимание на ругань Есино. Маю немного вздремнула после обеда и каллиграфии, положив голову на живот Шикамару, когда они лежали в своем месте для наблюдения за облаками, пока не пришла Ино, чтобы утащить Шикамару в парк.

Когда Есино ушла за покупками, Маю побежала наверх, чтобы взять списки и чертежи, которые она сделала прошлой ночью, затем поспешила из дома и вниз по тропинке, которая вела в остальную часть Конохи. С помощью крошечного отвлекающего маневра, связанного с тем, что труппу заезжих артистов привели на неподходящий уровень для оформления документов на посещение, Маю смогла проскользнуть мимо тел, покрытых тафтой и блестками, и взволнованного Шуты в кабинет Шикаку.

Она закрыла за собой дверь, а разъяренный крик Шоты "Нет, мисс, я не беру взяток!" последовал за ней, и она замерла, когда обернулась и увидела, что Шикаку был не один в комнате. Мужчина в стандартной униформе джоунина, из-под маски которого виднелся только один серый глаз, а другой был надвинут на хитай-ате, стоял, прислонившись к окну, скрестив руки на груди.

"Ах, Шикаку, я не знал, что мы набираем еще таких молодых", — протянул он.

Маю теребила в руках грязную стопку бумаги, когда Шикаку закрыл лицо рукой. Маю узнала его. Волосы и маска выдавали меня с головой. Это был знаменитый Какаши-но Шаринган, с которым она столкнулась в своем исследовании, пытаясь выяснить, к кому обратиться с информацией, которую она обнаружила о Данзо. "Маю-тян, ты выставляешь моих подчиненных в плохом свете. Я полагаю, то, что так взвинтило Шоту, твоих рук дело?" Шикаку снова привлек ее внимание к нему.

Маю расширила глаза и заставила себя выглядеть невинной.

"Конечно, нет, Шикаку-сан! Я думаю, что некоторые хорошенькие танцовщицы просто запутались в том, на какой уровень идти для получения гостевой визы ".

"Угу", — сказал он, с сомнением глядя на нее и игнорируя смешки, доносящиеся из окна. "Ты знаешь, Маю-тян, как моя подопечная, Шота просто дал бы тебе доступ, если бы ты попросила об этом".

Маю пожала плечами. "Ну, он выглядел занятым, так что я не хотел его беспокоить".

"Твоя подопечная? Так это тот самый, хм?" — Задумчиво сказал Хатаке Какаши, и что-то в его голосе сказало, я думал, она будет более впечатляющей.

Маю неловко поежилась от его внезапного интереса и сузила глаза, но ничего не сказала.

"Маю-тян, есть причина, по которой ты здесь?" — Сказал Шикаку многострадальным голосом.

Она просияла и поспешила к его столу. "Да! У меня есть идея для подарка Шикамару на день рождения, но мне нужна помощь в поиске припасов. У меня все еще есть все мои пособия, которые вы с Есино дали мне, но..."

Хатаке издала звук, который, она была почти уверена, перевели как Ты пробрался в кабинет командира джоунинов и прервал нашу встречу, чтобы поговорить о подарке на день рождения? Она проигнорировала его, когда Шикаку жестом попросил ее показать ему свои планы, и замурлыкала, склонив голову над бумагой.

"Это хорошо, Маю-тян, но это своего рода большой проект, который нужно закончить за десять дней".

Маю подпрыгнула, когда почувствовала, как что-то коснулось ее спины, и когда она вытянула шею, то увидела, что Хатаке теперь тоже склонился над чертежами.

"Я могу это сделать", — твердо сказала она. "Я просто буду работать над этим днем и ночью тоже".

"Ага. И ты не думаешь, что Есино найдется, что сказать по этому поводу?"

Маю пожала плечами. "Я хорош в том, чтобы подкрадываться незаметно".

Шикаку застонал. "Ты не можешь говорить такие вещи при своем старике, ты рано сведешь меня в могилу".

Маю замерла от его слов, и ее глаза метнулись к его лицу. Однако его внимание все еще было приковано к наспех нарисованным эскизам перед ним, и он не заметил ее шока. Мой старик? Означает ли это, что он думает обо мне как о своей?..

"И где именно ты планировал работать над этим?" он продолжил, врываясь в ее мысли.

"А ... Сарай на заднем дворе?" — застенчиво спросила она. Хатаке усмехнулся и выпрямился.

"Ну, я вижу, вы будете заняты некоторое время, Шикаку-сама. Я доложу, когда закончу задание. Позже!" Взмахнув пальцем, он исчез в клубах дыма. Шикаку немного поворчал по поводу раздражающего джоунина, прежде чем вздохнуть.

"Хорошо, хорошо, я не слишком занят, так что я приду помочь тебе с этим на несколько часов. Шута!" — крикнул он, и мгновение спустя в комнату ворвался его измученный помощник.

"Шикаку, тебе лучше закончить с бумагами, или я..." он прервался, когда заметил Маю, губы шевелились, не формируя слов, прежде чем он указал на нее. "Ты! Откуда ты взялся?!"

000

Час спустя, отягощенные сумками, полными шестеренок, проволоки, деревянных планок и различных инструментов, Шикаку и Маю стояли перед большим складом, откуда доносились звуки молотка и глухие удары чего-то большого, перемещаемого в воздухе. Они были на краю комплекса Нара, в секции, о которой Шикаку сказал ей, что все их исследования происходили там.

Ему пришлось тащить ее мимо медицинских лабораторий после того, как он указал на них, напомнив ей, что она немного выбилась из графика, и ему нужно вернуться к работе, и может ли она сосредоточиться? Шикаку постучал в дверь ногой, и через несколько мгновений ее открыл высокий мужчина с широкими плечами. Его грязно-светлые волосы были собраны сзади в хвост на затылке, а глаза были такими же карими, как у Шикаку, и в них светился тот же ясный интеллект.

"Акинобу-сан, мы можем войти?"

Взгляд мужчины скользнул вниз, к Маю. "Здесь опасное оборудование, Шикаку-сама. Ты уверен, что тебе стоит привести сюда ребенка?"

"Аа, не беспокойся об этом, Маю-тян умная. На самом деле я здесь из-за нее ".

Акинобу пожал плечами и отступил назад. Маю оглядела большое открытое пространство, и ее сердце подпрыгнуло от волнения. Помещение было деревообрабатывающим цехом, с полками и рабочими стойками вдоль стен, которые она могла видеть. На полках, казалось, стояли различные инструменты, которые были ей смутно знакомы, а в середине пола стояли большие станки. Она могла видеть что-то похожее на рубанок, большую пилу и шлифовальную машину. Три или четыре человека двигались по комнате с проектами в различных состояниях завершенности.

Она последовала за Шикамару и Акинобу вдоль края цементного пола, пока они не подошли к незанятому рабочему столу. Шикаку жестом показал ей поставить сумки, которые она несла, на него, и он двинулся, чтобы сделать то же самое.

"Акинобу-сан, это моя подопечная, Номака Маю. Маю-тян, это моя двоюродная сестра, Нара Акинобу. Он владеет этим магазином, наряду с мебельным магазином в торговом районе Конохи."

Ее глаза расширились, и она вежливо поклонилась. "Приятно познакомиться с вами, Нара-сан. Я не знал, что в комплексе Нара есть столяры — это потрясающе!"

"Зови меня Акинобу, вокруг слишком много нара, мы запутаемся. Что касается деревообработки — ну, древесина в лесу Нара считается высококачественной, поэтому для линии нашего клана было вполне естественно заняться чем-то подобным", — сказал он как ни в чем не бывало.

"Это верно, Маю-тян. Семья Акинобу-сана несет ответственность за обеспечение клана значительной частью его дохода. Он сделал себе неплохое имя в бизнесе", — сказал Шикаку, и она услышала гордость в его голосе.

Губы Акинобу изогнулись в той же полуулыбке, которой щеголяли Шикаку и Шикамару, когда были довольны, но он просто сказал: "Хватит лести, Шикаку-сама, у меня нет времени, чтобы ты меня умасливал. Просто расскажи, почему ты здесь ".

"Ах, ну, вообще-то, я надеялся, что вы могли бы оказать мне услугу. У Маю-тян есть проект, который она хотела бы завершить через два вторника, и для этого ей нужно безопасное место. Ты можешь позволить ей посидеть здесь во второй половине дня?"

"Ты только что заполучил ребенка и уже навязываешь ее другим?" — Сказал Акинобу ровным голосом.

Маю ощетинилась и сказала бы что-нибудь пренебрежительное — вероятно, о его очевидной проблеме с алкоголем, но Шикаку сжал ее плечо, так что вместо этого она ограничилась свирепым взглядом. Акинобу удивленно моргнул, затем усмехнулся.

"Так вот как это бывает. Что ж, расскажите мне об этом вашем проекте, и я посмотрю, что я могу сделать ".

Маю прищурилась, глядя на него, гадая, что же она упустила такого, что внезапно заставило его передумать. Его интерес не казался притворным, поэтому она передала чертежи. Он изучал их с минуту, поднимая брови все выше и выше.

"Где ты на самом деле это взял, малыш? Ты ни в коем случае не сделал этого сам."

Вау, этот парень ужасен, подумала она, выхватывая их у него из рук.

"Шикаку-сан, это пустая трата времени. Я просто сделаю это сам в сарае ".

Он остановил ее от того, чтобы схватить свои вещи и уйти в драматическом гневе, небрежно зацепив пальцами ее воротник.

"Маю-тян, ты такая милая дома, почему ты так капризничаешь со всеми остальными", — пожурил он.

Она сдулась от его тона, который, хотя и был мягким, содержал в себе предупреждение.

"Извини, кузен, но она действительно сделала это — прошлой ночью, когда весь дом спал, на самом деле", и он звучал так самодовольно от ее имени, что это сводило на нет его неодобрение, которое было мгновением ранее.

Акинобу задумчиво промычал, прежде чем, казалось, пришел к решению. "Хорошо, я помогу парню, но в обмен я сохраню эти планы и запущу их в производство".

"Нет!" — сказала Маю, прижимая бумаги к груди. "Это только для Шикамару, я не хочу, чтобы кучка детей-идиотов бегала вокруг с его подарком".

Она вздернула нос; она знала, что звучит как соплячка, но ничего не могла с собой поделать — это было то, что она создала для своего особенного человека. Шикаку предложил ей свой дом и свою защиту, но это был Шикамару, который схватил ее одиночество обеими руками и вырвал его, а вместо этого наполнил ее дружеским общением.

Шикаку ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцами и пробормотал что-то неразборчивое, но Акинобу удивил ее, откинув голову назад и наполнив пространство громким смехом.

"О, Шикаку-сама, это та очаровательная маленькая палата, о которой вы так много рассказывали мне на прошлой неделе за выпивкой? Я почти испытываю облегчение, судя по вашему описанию, я ожидал, что она излучает сияние и благословение бога."

Маю густо покраснела, и когда она оглянулась, то увидела, что у ее опекуна тоже, казалось, появился легкий румянец на щеках. Неужели Шикаку хвастался ею?

"Я был не так уж плох", — сказал он с раздражением.

Он сделал! Он хвастался ею перед своими друзьями. Теплое чувство наполнило ее грудь, когда она посмотрела на него, зная, что ее обожание к нему, вероятно, сияло в ее глазах и сияющей улыбке, которую она не могла сдержать. Тьфу, она всегда была ужасна в том, чтобы скрывать свои эмоции — то, что ее отец перестал даже пытаться вытянуть из нее. Конечно, это приводило в восторг Шерлока, который часто спрашивал, уверен ли Майкрофт, что правильно прошел тест на отцовство.

"Да, хорошо, думаю, я понимаю, откуда у тебя эта очаровательная часть", — сказал Акинобу, звуча немного нехорошо. "Хорошо, если вы не позволите мне воспроизвести это, тогда за каждый час, который вы проводите в магазине по личным вопросам, я хочу, чтобы вы соответствовали этому, работая со мной над моими проектами в качестве стажера".

"Ты даже не знаешь, буду ли я еще хороша в этом", — подозрительно сказала Маю.

"Ах, хорошо, я найду для тебя какое-нибудь занятие. Ты можешь принести мне чай, и я полагаю, ты умеешь пользоваться метлой? Да? Ну, вот и все ".

Маю посмотрела на Шикаку, который просто пожал плечами. Очевидно, он не видел в этой сделке ничего зловещего.

"Хорошо", — медленно сказала Маю, подумав. "Но мне придется наверстать часы после дня рождения Шикамару. Мне понадобится все мое дополнительное время, чтобы закончить это ".

Акинобу взмахнул рукой в воздухе. "Аа, это прекрасно, как насчет того, чтобы сказать, что ты наверстаешь упущенное время в течение следующих 4 месяцев?"

"Договорились", — сказала Маю, и они пожали друг другу руки, его мозолистая рука полностью охватила ее маленькую руку.

Акинобу был строгим учителем, но хорошим. В течение следующих нескольких дней он провел для нее ускоренный курс по технике безопасности в цехе и показал, как придавать форму дереву, какие инструменты лучше всего использовать для различных задач, и не раз помогал ей перевязать порезанный палец или извлечь занозы. Если только он не показывал ей активно, как выполнять задание, он оставлял ее на произвол судьбы.

Каждый вечер Маю, спотыкаясь, возвращалась домой, рассыпая опилки, но ее счастье от того, что у нее появился новый проект, должно быть, отражалось на ее лице, потому что никто из Нара не пытался заставить ее сделать перерыв. Ночью, после того, как Шикамару засыпал, она пробиралась в свою комнату и работала над шестеренками и шкивами, которые в конечном итоге составляли внутреннюю работу ее творения.

Шикамару, благослови его господь, казалось, смирился с тем, что она была из тех, кто становился немного одержимым, когда она была сосредоточена на чем-то, и не расстраивался из-за того, что она исчезала на долгие часы за раз. В любом случае, он, вероятно, понял, что это как-то связано с его днем рождения. Он был таким умным.

В конце концов, она доела последние кусочки в сарае до двух часов ночи накануне вечеринки на ящике, который она перевернула, чтобы использовать в качестве стола. Когда она, наконец, закончила, она потащилась в душ, а затем упала в кровать рядом с Шикамару, который проснулся достаточно, чтобы ворчать и притягивать ее к себе, чтобы она служила ему личной подушкой для тела.

На следующее утро Есино не будила их до великолепных девяти утра. Вскоре после этого Маю обнаружила, что одета в темно-синее платье с оборками, а ее волосы красиво причесаны и перевязаны сзади белой лентой. Она была такой же, как все остальные в мире, в том смысле, что у нее не было защиты от Есино, как только она на что-то решалась. Шикамару дерзко ухмыльнулся ей, когда она спускалась по лестнице в своих блестящих сандалиях. Последние несколько месяцев Есино внезапно появлялся перед ней в новой одежде, но обычно она, по крайней мере, притворялась практичной. Это... было непрактично.

"С днем рождения, Шикамару", — пробормотала она, и если ее голос звучал немного недовольно, ну, по крайней мере, она не кричала на него о том, что это его вина, что она застряла в этом наряде.

Непрошеное воспоминание всплыло в ее памяти о Майкрофте, заставляющем ее заниматься вычурным делом перед какой-то рождественской вечеринкой, где он затем подвел ее к пианино и сказал своим спокойным опасным голосом: "Теперь сыграй для наших гостей, Диана".

Она со злым умыслом вонзила палочки в рис. Шикамару прислонился своим плечом к ее плечу и сказал: "Ты выглядишь очень красиво, Маю-тян".

Она бросила на него пристальный взгляд, но он, казалось, внезапно сосредоточился на собственном завтраке. Застенчиво она прижалась своим плечом к его, забыв о плохом настроении.

Они провели остаток утра, наблюдая за облаками в холодном теперь уже зимнем воздухе, завернувшись в одеяла и прижавшись друг к другу с термосом горячего шоколада между ними. Наконец они, спотыкаясь, вернулись в дом, розовощекие и веселые, на обед, состоящий из любимых блюд Шикамару.

После этого они сыграли четыре партии в сеги — Маю выиграл два раунда. Шикамару казался скорее довольным, чем расстроенным тем, что она стала так хороша в игре, и она предположила, что ему понравился вызов. Небо начало темнеть, когда Шикаку вернулся домой, принеся с собой порыв холодного воздуха и неся несколько сумок, из которых выглядывали бодро завернутые пакеты.

Он обнял Шикамару, пожелав ему счастливого дня рождения, и погладил Маю по голове со словами: "Разве ты не прелестно выглядишь, Маю-тян", ухмыляясь, как будто он точно знал, что она думает о своем праздничном наряде.

Затем последовал шквал активности, когда Есино загнала их в пальто и надела наушники на сопротивляющуюся Маю после того, как она сбежала вниз по лестнице, откуда схватила свой собственный завернутый подарок. Шикамару попытался отобрать его у нее, но она отпрыгнула в сторону, ругая его и смеясь одновременно.

И когда они вышли на морозный воздух, все они улыбались без всякой реальной причины, Маю почувствовала, как в ней что-то поселилось. Внезапно она поняла, что это была ее семья. И она внезапно почувствовала себя отчаянной защитницей этого места, которое она нашла в мире, где, как она предполагала, она будет совсем одна.

Я сделаю все, чтобы сохранить это, яростно подумала она.

В ресторане, где они устраивали вечеринку, было тепло, и от запаха жареного мяса и пикантных соусов у Маю заурчало в животе. Он был полон жизнерадостных Акимичи и Яманаки, Чоджи и Ино появлялись рядом с ними и тянули их к столу, заваленному подарками, чтобы они могли добавить к нему свои собственные.

На длинных столах стояли блюда с барбекю, и Чоуджи, не теряя времени, подтащил их, чтобы наполнить тарелки. Маю хихикала над Шикамару, у которого соус попал на кончик носа, и теперь он пытался избежать Ино, когда она атаковала его салфеткой, когда их внимание привлекло покашливание над ними. Все четверо вытянули шеи в сторону человека, которого Маю никогда раньше не видела. Он, очевидно, был Нара, с волосами, собранными сзади в колючий хвост, и так сильно напоминал Шикаку, что она поняла, что они должны быть близкими родственниками. Он был такого же роста, как ее опекун, но шире в плечах. Его выражению недоставало теплоты, которую Маю привыкла ассоциировать с Шикаку, его лицо было пустым, а карие глаза расчетливыми. Он нарисовал две толстые зеленые линии под глазами, что каким-то образом придавало ему усталый и устрашающий вид одновременно.

Должно быть, так выглядит Шикаку-сан, когда он в режиме шиноби, удивленно подумала она.

"Дядя Энсуи!" Шикамару закричал: "Ты вернулся!"

Маю расслабилась от его веселого тона. Это был кто-то, кому он доверял, даже любил. Никто не упоминал, что у Шикаку был брат, но это объяснило бы, насколько они были похожи.

"Аа, сопляк, я только что закончил со своим отчетом и направился прямо к тебе. Твой отец, должно быть, хотел сделать тебе сюрприз, да?" — сказал он и взъерошил волосы племянника. "Привет, Ино-тян, Чоуджи-кун".

Они чирикали свои ответы, просто чувствуя себя комфортно с таким человеком, как Шикамару.

Затем его острый взгляд полностью сфокусировался на ней, и она немного отодвинулась, внезапно занервничав. "Это, должно быть, Номака Маю, подопечная моего брата. Я уезжаю на пару месяцев и возвращаюсь к умершему старейшине и новой племяннице". Маю была смущена, когда поняла, что не может понять, что он чувствует по этому поводу.

Шикамару напрягся при упоминании о мертвом старейшине. Все знали, что Данзо умер, но не было общеизвестно, что он был предателем. В настоящее время все, кто находился на определенном уровне безопасности, думали, что это произошло по естественным причинам. Маю была уверена, что он догадался, что травмы его отца и угроза Маю были связаны с этим человеком, но он прямо не спросил ее об этом.

Рука Шикамару скользнула в ее руку, успокаивающе сжимая. "Это верно. Маю-тян — мой любимый человек, так что будь милой, Энсуи-оджисан, — протянул он, и хотя он был в своей обычной сутулости, что-то в его тоне содержало предупреждение.

Энсуи усмехнулся и погладил племянника по голове. "О, Шика-кун, ты говоришь как твой отец. Не волнуйся, я буду милой".

Маю стояла, ошеломленная, когда Энсуи помахала на прощание и побрела обратно к взрослым. Его любимый человек? Ее грудь набухла, и она прислонилась к нему.

"Ты тоже мой любимый человек", — прошептала она, и он улыбнулся ей, мило и застенчиво, прежде чем их момент был прерван хлопком Есино в ладоши.

"Ладно, ладно, всем пора открывать подарки! А потом мы вынесем торт!" — объявила она, жестом приглашая Шикамару к столу с целой горой упаковок.

Шикамару сел во главе стола, схватив ближайший к нему подарок и развернув его, чтобы показать спальный колпак, к удовольствию взрослых. Он закатил глаза, но вежливо поблагодарил "тетю", которая дала ему это.

Он медленно перебирал кучу, справа от него выросла небольшая коллекция, состоящая из таких вещей, как тренировочный кунай и сетчатые майки, множество книг и хорошая новая доска для сеги, подаренная его родителями. Он поднял брови на Маю, когда добрался до ее подарка, и она неловко заерзала, пока он медленно разворачивал бумагу, чтобы показать деревянный ящик длиной около 18 дюймов и шириной в фут.

Он поднял крышку, и у него перехватило дыхание, когда он увидел, что было внутри. Шикаку, стоявший за его стулом, одобрительно хмыкнул, а Есино "охнула" рядом с ним. Шикамару изучал это мгновение, прежде чем поднять глаза и встретиться с ней взглядом.

"Это то, над чем ты работал всю неделю?" — Спросил он с благоговением в голосе.

Маю кивнула, ее щеки запылали, когда внимание зала переключилось на нее.

"Ну, и что же это такое?" — Нетерпеливо спросил Иноичи.

Шикамару осторожно протянул руку и вытащил то, что было внутри, осторожно прикасаясь к нему, прежде чем положить на стол, аккуратно вытирая несколько прилипших кусочков помятой бумаги, которые последовали за ним из коробки. Маю пробежала глазами по деревянной лани, которую она тщательно собирала по кусочкам в течение последних десяти дней. Он был около восьми дюймов в высоту, а тело и голова были сделаны из гладкого дерева, с едва заметными швами, отшлифованными вместе. Она знала, что глубокое, сочное дерево было почти мягким на ощупь после многочасовой шлифовки. Ножки и шея представляли собой смесь изящных на вид шестеренок, соединенных медной проволокой, с деревянными планками, соединяющими суставы.

"Хвост", — сказал Акинобу, делая шаг вперед и на самом деле выглядя несколько нетерпеливо. Маю показалось, что она слышала его грубый голос раньше, но до этого момента не была уверена, что он был там.

"Покрути это несколько раз".

Шикамару выглядел испуганным. "Что? Нет! Это сломает его, — и он протянул палец, чтобы нежно провести им по спине оленя.

Акинобу вздохнул. "Это рукоятка, ты должен ее крутить", — раздраженно сказал он.

Шикамару посмотрел на Маю, которая слегка кивнула. Он поколебался, прежде чем протянуть руку, чтобы взять маленький хвост, который на самом деле был тщательно отлит из металла; ей пришлось попросить Акинобу создать эту деталь для нее, так как это было связано с пожаром и опасностью для безопасности. Он провернул его несколько раз, прежде чем откинуться на спинку сиденья, и раздались вздохи и взволнованный визг Ино, когда олень ожил, шестерни синхронно повернулись, чтобы облегчить движение. Он поднял голову и сделал несколько грациозных шагов по столу, прежде чем опустить свою длинную шею, как бы для того, чтобы пастись, затем снова поднял ее и сделал еще несколько шагов. Наконец, он снова остановился, жужжание шестеренок прекратилось.

Шикамару мгновение удивленно смотрел на это, прежде чем вскочить со стула, чтобы обнять Маю.

"Маю, это лучший подарок, который я когда-либо получал", — яростно прошептал он. Легкая улыбка скользнула по ее лицу, когда она ответила на объятие.

"Я рада", — тихо сказала она, пытаясь игнорировать задумчивые взгляды, которые бросали на нее взрослые, и возбужденное жужжание Ино.

В ее груди снова возникло то теплое чувство, и она пожелала, чтобы это длилось вечно.

000

Позже Маю удивлялась, как она этого не предвидела. В конце концов, все закончилось слишком чисто для нее со всей ситуацией с Данзо, и если она чему-то и научилась Раньше, так это тому, что все никогда не было так просто.

Есино только что освободила ее от дополнительной тренировки, в ходе которой Маю пыталась создать голубое свечение чакры в своей ладони. Она знала, что следующим шагом было сформировать из него шар, но сначала ей нужно было получить нечто большее, чем жалкое брызжущее проявление, которого она достигла до сих пор. Есино сказала ей, что у нее все хорошо, затем сообщила, что уходит за покупками и скоро вернется.

Маю и Шикамару укутались и взяли свое уличное одеяло и книги Маю, прежде чем отправиться на холм.

"Пахнет, как будто может пойти снег", — с надеждой сказала Маю, и Шикамару сморщил нос.

"Ммм, может быть. Ненавижу холод, — сказал он, надув губы, садясь. Маю закатила глаза и устроилась рядом с ним.

"Конечно, знаешь", — поддразнила она.

Она только что раскрыла книгу, когда кто-то возник перед ней в вихре листьев.

"Ватана-сан?" — Спросила Маю, сбитая с толку.

Это был мужчина, который пришел с Иноичи, чтобы взять у нее интервью (допросить). Она не видела его три месяца — с тех пор, как Шикаку угрожал ему на их кухне.

"Ты не должен был быть здесь", — медленно произнесла она, глядя на его напряженную, вороватую позу и сердитое удовлетворение в его глазах.

"Номака Маю, советники попросили меня задержать вас для допроса", — сказал он и потянулся к ее руке. Она отпрянула назад, а затем Шикамару оказался перед ней с хмурым выражением на лице.

"Вы не можете задерживать несовершеннолетнюю гражданскую, не уведомив сначала ее родителей или опекунов. Мама вернется через несколько минут. Вы можете подождать у главных ворот комплекса." Маю моргнула, глядя на напряженную линию его спины, удивленная тем, насколько он был похож на своего отца.

"Кроме того, это частная собственность Нара — никому не позволено находиться здесь без разрешения члена семьи главы клана".

Маю этого не знала, хотя и предполагала, что это имело смысл. В лесах росли ценные лекарственные растения, не говоря уже о самих деревьях.

"Отойди в сторону", — сказал Ватана. "Я здесь по приказу, и я не позволю подстерегать себя".

Он двинулся, чтобы пройти мимо Шикамару, но тот просто двинулся вместе с ним, прикрывая Маю. "О? Совет приказал тебе вторгнуться на земли Нара, которые были предоставлены моему клану самим Хаширамой, с обещанием, что никто, кроме наших людей, не войдет без приглашения?"

Ватана на мгновение выглядел неуверенным, но затем, казалось, взял себя в руки. Слишком быстро, чтобы уследить, он метнулся вокруг Шикамару и больно схватил ее за руку. Она вскрикнула больше от удивления, чем от боли, и Шикамару повернулся, потрясенный, затем его глаза сузились в явном гневе.

"Отпусти ее". Он бросился на Ватану.

Мужчина отбросил его с дороги, как будто это было ничто, подбросив свое маленькое тело в воздух. Он ударился о землю и перекатился несколько раз, а Маю попыталась броситься за ним, но была остановлена Ватаной.

"Шикамару!" — закричала она, сердце колотилось у нее в горле.

Он упал на колени, тряся головой, как будто пытаясь прояснить ее, прежде чем прикоснуться к окровавленной губе в явном шоке.

"Я..." — прошептала Маю, не сводя глаз со струйки крови, а затем развернулась в руках Ватаны, чтобы пригвоздить его взглядом, ярость вспыхнула в ее груди. "Я собираюсь убить тебя за это".

"О, я не думаю, что ты это сделаешь, Маю-тян". Он усилил хватку. Она отказалась морщиться. "Я бы не стал этого делать, Шикамару-кун", — добавил он.

Маю вытянула шею, чтобы увидеть, что Шикамару теперь был на ногах, слегка покачиваясь и направляясь к ним. "Я не позволю тебе забрать ее", — сказал он, но теперь в его голосе звучало больше отчаяния. "И если ты добьешься успеха, мой отец убьет тебя".

Это вызвало реакцию. Маю могла видеть страх, стыд и ярость в его глазах, и она поняла, что этот человек был в отчаянии. Действительно ли он был здесь от имени совета? Если нет, то кто?

"Он может попытаться", — прорычал мужчина, "но я сомневаюсь, что он захочет начать войну с советом, пока мы держим его подопечного в заложниках".

"Не забирай ее", — сказал Шикамару. "Пожалуйста".

Ватана издал резкий смешок. "Посмотри на это, сын грозного главы клана Нара, умоляющий. Попрощайся, потому что...

"Одержимость Тенью завершена", — голос прервал его злорадство, и Маю почувствовала, как все тело Ватаны замерло, а затем начало дрожать. Рука, державшая ее за руку, ослабила хватку, и она, спотыкаясь, отошла от него на дрожащих ногах. Шикамару схватил ее и потащил на голос, который говорил.

Это был Энсуи, и он выглядел разъяренным. "Ты смеешь" — прорычал он, — "поднимать руки на детей нара?"

Затем он потянулся к своему бедру и схватил ... Ничего? Он поднял кулак высоко в воздух, и хныканье Ватаны заставило ее обратить на него свой взгляд. О, подумала она про себя, когда увидела, что он подражает позе Энсуи, но его рука не была пустой — в ней был кунай.

"Давай убедимся, что ты не сможешь убежать, а?" — Сказал Энсуи с усмешкой, затем ткнул пустой рукой вниз по дуге, заканчивающейся у его бедра.

Ватана закричал от боли, когда его заставили повторить движение, и кунай вонзился ему в ногу.

Маю почувствовала порочное удовлетворение, охватившее ее, когда она вспомнила, как тело Шикамару пролетело по воздуху после того, как Ватана ударил его наотмашь. Энсуи пронесся через пространство, отбросив дзюцу, и быстрым ударом отправил хнычущего мужчину в нокаут. Он не потрудился подхватить его, когда тот падал, но опустился на одно колено, достал моток проволоки из сумки на бедре и быстро связал Ватану.

Позаботившись о непосредственной опасности, Маю развернулась к Шикамару, проведя руками по его лицу, теперь опухшему с одной стороны. "С тобой все в порядке?" — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами при виде его крови. Он коротко кивнул и заключил ее в объятия.

"Он причинил тебе боль?" — спросил он, и она покачала головой.

"Нет, просто, может быть, немного ушибся. Ты тот, кого он ударил. Этот ... этот сукин сын!" — выкрикнула она, заставив Шикамару слегка вздрогнуть от звука ее ругани.

Она развернулась и подошла к лежащему без сознания мужчине. Она отступила на шаг и изо всех сил пнула его в ребра. Что было не так уж сложно, на самом деле, учитывая ее размер, но это заставило ее почувствовать себя лучше.

Энсуи усмехнулся и положил руки ей на плечи. "Не то чтобы он этого не заслуживал, но тебе, наверное, стоит приберечь немного побоев для своего отца. Он взбесится, когда узнает об этом ". В его голосе звучал восторг от этого.

"Он не мой отец", — пробормотала Маю, и Энсуи поднял брови.

"Уверена в этом?" — криво усмехнувшись, спросил он. "Потому что он говорит о тебе так, как будто ты его ребенок".

У Маю перехватило дыхание, и она посмотрела в сторону. "Почему он пытался похитить меня?" — спросила она, меняя тему, когда Шикамару бочком подошел к ней и схватил за руку.

Энсуи пожал плечами. "Я не знаю. Прямо сейчас нам нужно отвезти Шикамару в больницу — у него, вероятно, сотрясение мозга после этого удара. И нам нужно доставить нашего пленника к следователю, которому я доверяю.

"Тогда давайте занесем его внутрь", — предложила Маю, — "...мы можем привязать его к стулу, пока едем в больницу?"

Энсуи покачал головой. "Не-а, не могу оставить его одного. Вот, дай мне секунду." Он укусил себя за большой палец, до крови, и швырнул его на землю.

От его руки по грязи потекли струйки дыма, и перед ними предстала длинная, лоснящаяся дикая кошка с золотистой шкурой в коричневых пятнах. Его уши были большими на узкой морде, а хвост был коротким для кошки — не каре, но он был едва ли такой же длины, как у высокой кошки, и с черным кончиком.

"Энсуи, я тебе нужен?" — спросил кот, оглядев странную картину, которую они, должно быть, разыграли — двое перепуганных детей, окровавленный и бессознательный Коноха найн и разъяренный Энсуи.

"Да, Бакен, не мог бы ты найти Яманаку Иноичи и сказать ему, чтобы он тащил свою задницу в дом Шикаку? Только он, и он нужен нам вчера ".

Кот кивнул, а затем развернулся на каблуках и помчался в сторону Конохи.

"Это был вызов в суд?" — С благоговением спросила Маю, обнимая Шикамару, чтобы поддержать его покачивающееся тело, когда Энсуи с едва слышным ворчанием поднял Ватану на плечо.

"Мм — сервалы. У моего отца был их контракт, и он передал его мне ".

"Ух ты. Как он найдет Иноичи-сана?" — Спросила Маю, даже когда она суетилась над пальто Шикамару и растрепанными волосами.

"У них хорошее обоняние — получаются хорошие следопыты". Энсуи посмотрел на нее. "Ты не собираешься спросить, почему я не попросил его достать Шикаку?"

Маю фыркнула. "Ты сказал, что он нужен тебе живым", — просто сказала она, и он усмехнулся.

"Ты умная девочка, хм?"

"Шика, у тебя сильно кружится голова?" — Спросила Маю, игнорируя комментарий Энсуи, когда они приблизились к забору.

Он покачал головой, но его лицо было бледным, и она могла видеть, что его глаза были расширены.

"Энсуи-сан, я думаю, ему сейчас нужен врач. Может быть, ты сможешь забрать его, а я останусь с...

"Нет", и это был не резкий голос Энсуи, а Шикамару, который прервал ее. "Ты не останешься с ним наедине". Его нижняя губа автоматически надулась, что потеряло часть своей привлекательности, потому что эта губа была разбита, и когда она узнала, кто за этим стоит ... ну. Она собиралась уничтожить их, вот и все.

"Хорошо, хорошо", — успокаивала она, ведя его на кухню и усаживая за стол.

Она подбежала к морозилке и встала на цыпочки, чтобы взять с дверцы пакет со льдом. Она поднесла его к нему и нежно приложила к его щеке.

"Я рад, что он не взял тебя, Маю", — сказал Шикамару, опускаясь на свой стул.

Энсуи сбросил свою ношу на пол и теперь стоял на коленях перед Шикамару, заглядывая ему в глаза и осторожно поднимая пакет со льдом, чтобы осмотреть синяк, образовавшийся на его лице.

Он сочувственно зашипел. "Твоя мама обосрется кирпичами, когда увидит это, малыш".

"Когда я увижу что? И почему, черт возьми, на моем этаже находится истекающий кровью, без сознания и связанный шиноби? Энсуи, клянусь богом, если ты втянул моих детей в одну из своих нелепых игр...

Энсуи подпрыгнул и уронил бы пакет со льдом, если бы Маю тоже не поднесла его к лицу Шикамару. Он встал и развернулся так быстро, что Маю едва заметила его движение.

"Ах, Есино! На этот раз это была не моя вина, — протянул он, но Маю видела, что он действительно выглядел немного испуганным.

Серьезно, она должна была узнать, как Есино сделал это.

"Это было мое", — сказала Маю, и комок, который рос у нее в горле с тех пор, как она поняла, что Шикамару пострадал, защищая ее, стал слишком большим, чтобы говорить дальше.

Легкий шлепок по затылку заставил ее уставиться на Энсуи, который хмуро посмотрел на нее. "Не берись за то, что не твоих рук дело, идиот. Это не твоя вина, что совет послал какого-то осла вторгнуться на земли Нара и похитить тебя."

"Что?" Есино бросила сумки с покупками там, где стояла у двери, и бросилась к ней. "О чем, черт возьми, ты говоришь?" Она провела светящейся зеленой рукой по Шикамару, ее лицо исказилось от гнева и беспокойства.

Маю спокойно рассказала о том, что произошло, Энсуи вмешался, чтобы прояснить несколько моментов. Когда она описала, как Ватана ударил Шикамару и схватил Маю, женщина встала, в ее руке, казалось, из ниоткуда появился кунай, и сделала несколько целенаправленных шагов к их пленнику. Энсуи встал перед ней, подняв руки в воздух.

"Хотя я могу относиться к желанию убить его, давайте позволим Иноичи сначала допросить его, хорошо? Нам нужно знать, действительно ли он был там по чьему-то приказу."

"Он был", — сказала Маю, привлекая их внимание. "Он не лгал. Я мог бы сказать. Я... хорошо разбираюсь в людях, — сказала она несколько неуверенно.

Есино вздохнула, и кунай исчез. "Ну, это все усложняет". Ее голос звучал так устало, что Маю поморщилась.

Прежде чем она смогла сказать что-нибудь еще, Иноичи ворвался на кухню, выглядя напряженным. "Что случилось?" сказал он, затем запнулся, когда увидел сцену. "Я..."

"Энсуи, объясни ему это. Я везу Маю и Шикамару в больницу. Я пошлю гонца, чтобы Шикаку встретил нас там. Это означает, что у вас есть около получаса, пока он не придет с убийством на уме. "

Есино наклонился и провел светящейся зеленой рукой над головой Ватаны. Он резко проснулся и широко раскрытыми глазами оглядел людей, стоящих вокруг него.

"Ну, тогда, Ватана. Похоже, нам с тобой предстоит небольшая дискуссия, — сказал Энсуи, и на его лице появилась ухмылка, придающая ему совершенно устрашающий вид.

Маю только увидела, как лицо мужчины потеряло весь свой цвет, прежде чем Есино подхватила их обоих на руки и вышла из дома.

000

Кто-то должен был умереть. Маю могла прочитать это на лице Шикаку ясно как день, когда он вернулся в больничную палату Шикамару тем вечером. У него действительно было сотрясение мозга, и он должен был остаться там на ночь. Маю решила остаться, как и Есино, и она свернулась калачиком рядом с его спящей фигурой, читая одну из книг по кукловодству ниндзя, которые Шикаку принес ей, когда, ссутулившись, вошел в комнату.

Есино отложила книгу, которую читала, выражение ее лица стало настороженным. Она сидела в изножье кровати, прислонившись спиной к стене. У нее также был кунай, лежащий у нее на бедре, готовый к использованию.

"Это плохо", — сказала она ровным голосом, изучив лицо мужа.

Он заколебался, бросив взгляд на детей, свернувшихся калачиком на кровати, прежде чем кивнул головой в сторону двери. Маю бы запротестовала, но она не хотела будить Шикамару, поэтому просто посмотрела на них, когда они выскользнули за дверь.

Она вздохнула и перевела взгляд на окно, где было видно, как непрерывно падает снег. Это началось вскоре после того, как они прибыли в больницу, и спокойствие этого было прямым контрастом с напряжением, которое она чувствовала весь день.

По правде говоря, у Маю было довольно хорошее представление о том, чему они научились у Ватаны, и она не была уверена, как Шикаку сможет уберечь ее от этого. На самом деле она даже не хотела, чтобы он пытался. Она провела пальцем по обложке своей книги, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Она не хотела, чтобы ее забирали у Наров, но еще меньше хотела, чтобы им причинили боль.

000

"Что ты имеешь в виду, говоря, что она уходит?" — Потребовал Шикамару, топнув ногой.

Это было через два дня после инцидента с Ватаной, и семья, включая Энсуи, собралась в библиотеке. Энсуи сидел на полу, скрестив ноги, и перебирал стопку свитков, а Есино держала в руках сверток с зимним снаряжением детского размера.

"Это всего на неделю или две", — сказал Шикаку.

Он сидел в одном из кресел, усталость чувствовалась в каждой черточке его тела. Маю была почти уверена, что он не спал по крайней мере 24 часа. "В Суне есть ярмарка кукольников, которая, по мнению Энсуи, понравится Маю. Ему нужно связаться с некоторыми тамошними контактами Хокаге, и он решил взять ее с собой."

"Но ... это слишком опасно!" — Пробормотал Шикамару. "Она не может просто уехать из деревни, и только дядя Энсуи защитит ее!"

"Ну и дела, спасибо, малыш", — протянул мужчина, закатывая глаза.

"Все в порядке, Шика", — сказала Маю. "Я думаю ... Они, вероятно, делают это, чтобы я был в безопасности. Держу пари, только несколько человек знают, что я иду с Энсуи, верно? Вот почему мы уходим после наступления темноты, — спокойно сказала она.

Шикамару уставился на нее. "Я иду с тобой", — потребовал он, и Шикаку ущипнул себя за переносицу, выглядя обиженным.

"Это не так", — сказал он, потеряв терпение. "Энсуи не может нести двоих из вас одновременно, а снег слишком глубокий, чтобы они могли передвигаться по дорогам".

"Ну, тогда, может быть, ей стоит просто остаться здесь. Ты командир джоунинов, так что попроси кого-нибудь из джоунинов присмотреть за ней!"

Маю могла сказать, что Шикамару не собирался отпускать это, и стресс, который накапливался в течение последних двух дней, вырвался наружу. "Хватит!" — рявкнула она. "Шикамару, я не могу оставаться здесь, гадая, не пострадаешь ли ты только потому, что я был рядом с тобой. Это было...Я не могу. Мне жаль, но, если мой уход защитит тебя, тогда я ухожу ". Они уставились друг на друга через всю комнату, прежде чем вошел Есино.

"Это к лучшему, Шикамару. Пожалуйста, доверь это своему отцу и мне ".

Маю увидела момент, когда он понял, что проиграет этот спор, что бы он ни сказал. Не сказав больше ни слова, он выбежал из комнаты. Маю резко упала, когда услышала его шаги, бегущие вверх по лестнице, чувство вины снедало ее.

"Я пойду поговорю с ним", — сказал Есино и последовал за ним наверх.

Шикаку встал и подошел, чтобы разобраться в куче одежды, которую Есино разложила на столе. "Держи", — проворчал он, протягивая Маю что-то похожее на пару кальсон и шерстяную рубашку и брюки поверх. "Сначала сходи в ванную, потом надень это".

Маю проскользнула в ванную внизу, чтобы сделать, как он сказал, и когда она снова вошла в комнату, чувствуя себя намного теплее, чем несколько минут назад, она увидела, что Шикамару вернулся. Он притянул ее в объятия.

"Будь осторожна", — пробормотал он, затем ускользнул, слишком несчастный, чтобы оставаться рядом.

Шикаку вздохнул, затем протянул Маю толстый вязаный свитер, чтобы она надела его. Он добавил зимний плащ, длинный шарф, перчатки, а затем дополнил его толстой шляпой. Все снаряжение было выполнено в серых тонах, вероятно, поэтому оно гармонировало со снежной обстановкой.

Энсуи добавил свой собственный зимний наряд и с удовольствием наблюдал, как Есино помогала ей надеть сапоги поверх носков, а Шикаку возился с ее плащом.

"Хорошо", — сказал Шикаку грубым голосом. "Ты готов. Наденьте капюшон, по крайней мере, до тех пор, пока не выйдете за ворота. Вообще-то, на улице холодно, так что продолжай в том же духе..."

Маю положила руку ему на голову, решив использовать его собственный прием против него, что было легко, когда он присел перед ней на корточки. "Не волнуйтесь, Шикаку-сан. Со мной все будет в порядке. Ты не должна чувствовать себя плохо, я знаю, что ты просто делаешь то, что лучше для меня ".

Произнося эти слова, она чувствовала их истинность, и то теплое чувство, которое вызывал в ней Нарас, усиливалось до тех пор, пока она не улыбнулась ему настоящей улыбкой. Он издал какой-то горловой звук и притянул ее в объятия.

"Маю-тян, ты такая милая", — поддразнил он, и она закатила глаза.

"Да, да, а теперь дай мне обнять Есино и убраться отсюда, пока я не растаяла", — отругала она, потому что в доме было слишком тепло для всего этого снаряжения.

Он усмехнулся и послушно отстранился, чтобы Есино могла ее обнять. "Ты веди себя прилично для Энсуи, хорошо?" — сказала она, одарив Маю слабой улыбкой. "И ни о чем не беспокойся. Я ожидаю, что вы вернетесь с кучей идей с ярмарки. И держись подальше от ядов!"

Маю виновато вздрогнула. Откуда Есино узнала, что она планировала провести дополнительные исследования, пока была там? Женщина подняла бровь, глядя на нее, но затем Энсуи схватил ее и перекинул к себе на спину, и кто-то натянул капюшон на ее волосы и натянул шарф, чтобы прикрыть нижнюю часть ее лица.

"Хорошо, Маю-тян, ты готова к тому, чтобы тебя вывезли контрабандой?" — весело сказал он. "Мы должны двигаться, если хотим правильно рассчитать время".

"Хорошо", — сказала она, чувствуя себя бодрой при мысли о озорстве. А потом они выскочили за дверь, двигаясь так быстро, что Коноха казалась размытым пятном вокруг них. В какой-то момент Энсуи запрыгнул на крышу, и она не смогла сдержать восторженный смех, когда они летели над выложенными плиткой дорожками, паря над пространствами между зданиями.

Наконец, они спустились, приземлившись с легким стуком, и когда Маю огляделась, она поняла, что они были у главных ворот. Она протянула руку назад, чтобы убедиться, что ее голубые волосы все еще скрыты капюшоном, а затем снова вцепилась в плечи Энсуи, когда он неторопливо направился к воротам.

Деревня была тихой и безмолвной, и она могла видеть дыхание Энсуи, формирующееся в холодном воздухе, хотя ей было комфортно в ее одежде. Он подошел к воротам и остановился, когда перед ним появилась женщина в форме джоунина. Не нуждаясь в подсказках, Энсуи полез в карман своего плаща, вытащил какие-то бумаги и передал их. Куноичи просмотрела их, затем вернула стопку обратно.

"Кажется, все в порядке. Удачи в вашей миссии, Энсуи-сан, — сказала она.

Маю поняла, что фигура показалась знакомой, и через несколько мгновений смогла узнать ее. Это была женщина из больницы — Курама с красными глазами. Энсуи поблагодарил ее, а затем они вышли за ворота, и он сказал ей держаться, когда перепрыгнул через снежную вершину и скрылся за деревьями.

И снова ее охватил порыв ветра, свистевшего мимо нее, и трепет оттого, что она смотрела, как земля в сотнях футов под ней проносится мимо. Маю не могла дождаться, когда станет тренированной куноичи и сможет делать это, когда захочет. Это было потрясающе.

Они путешествовали долгое время. В конце концов, Маю задремала и проснулась некоторое время спустя от грубого голоса Энсуи.

"Мы собираемся остановиться в деревне на завтрак", — сказал он, и она увидела, что они снова выехали на дорогу и взошло солнце.

Чуть дальше на расстоянии она действительно увидела очертания крыш с дымом, выходящим из нескольких труб. Она сонно пробормотала согласие, зевая, и уткнулась лицом в его шею, заставив его рассмеяться.

"Не очень-то ты жаворонок, не так ли?" — спросил он на удивление бодрым голосом для того, кто всю ночь бегал с шестилетним ребенком на спине.

"Ты, должно быть, действительно сильный", — пробормотала она ему.

"О?" — спросил он.

"Ага. Ты только что бежал целую вечность со мной на спине. Разве ты не устал?"

"Эх. Я один из лучших джоунинов Конохи, быть в хорошей форме — это своего рода требование", — легко сказал он.

"Ты в самом деле?" — спросила она. "На какие задания вы отправляетесь?"

"Хммм...Я много занимаюсь саботажем и проникновением, — ответил он. "Я тоже иногда работаю на миссиях по поиску и убийству".

Маю немного обдумала его слова. Она не спросила, нравится ли ему это, потому что по его тону и расслабленной позе поняла, что нравится. "Это довольно круто", — наконец остановилась она.

"Шикаку сказал, что ты планируешь пойти в Академию с Шикамару", — сказал он, и она услышала в нем вопрос.

"Это правда. Я давно хотел этого". Когда он замолчал, очевидно ожидая большего, она немного подвинулась, и он поддержал ее, когда она приняла более удобное положение. "Я хочу поступить в Военную полицию", — призналась она.

"О?" и на этот раз он казался удивленным. "Для чего это?"

"Я собираюсь стать следователем", — твердо сказала она. "Я собираюсь убедиться, что Коноха в безопасности изнутри, а также в безопасности от того, что находится за стенами".

Они добрались до деревни, где дороги были расчищены от снега, и Энсуи ослабил хватку, чтобы она могла спуститься. Ему пришлось схватить ее за руку, пока она работала, чувствуя, как восстанавливаются мышцы, и было облегчением размять ноги, когда он повел ее через несколько кварталов к гостинице, где ее поразил запах свежеиспеченного хлеба, яиц и готовящегося риса. Ее желудок громко заурчал, и Энсуи усмехнулся, помогая ей снять верхнюю одежду и положить ее на скамейку рядом с ней, прежде чем заняться своей.

Пожилая женщина с длинными седыми волосами, заплетенными сзади в косу, весело спросила их, что бы они хотели выпить. Они оба попросили чаю, хотя Энсуи настоял, чтобы в Маю не было кофеина.

"Сколько времени потребуется, чтобы добраться до Суны?" — Спросила Маю после того, как ее руки обхватили горячую большую кружку.

"Обычно путешествие с тобой на спине занимает четыре или пять дней, — сказал он, — хотя, если я буду тащиться сам и не буду спать, я смогу управиться за два с половиной или три. Нам нужно остановиться по пути, чтобы связаться с кем-нибудь, так что это займет больше шести или семи дней ", — сказал он. Маю обмякла на своем сиденье. Это было долгое время, чтобы провести его взаперти. Ей будет так скучно.

Он усмехнулся, как будто мог прочитать ее мысли. "Ты интересуешься куклами?" — спросил он, и они закончили тем, что говорили о кукольных техниках, пока перед ними не поставили завтрак.

Энсуи рассказал ей историю о своей встрече с низкоуровневым ниндзя, который называл себя "Богом Марионеток", из-за чего у нее из носа потек рис. Когда они закончили есть, он прогнал ее в ванную, чтобы привести себя в порядок и воспользоваться удобствами, прежде чем они уйдут, затем помог ей снова одеться.

"Не волнуйся, нам понадобится меньше этого, как только мы приблизимся к Стране Ветров — там никогда не бывает слишком холодно днем, хотя и прохладнее, чем было бы летом. Не то чтобы это много значило в пустыне, — проворчал он. "К концу этого у нас везде будет песок".

Он позволил ей идти, пока они не вышли из деревни, но вскоре она снова оказалась у него на спине, с интересом наблюдая, как мир проносится мимо них. Было трудно слышать друг друга без криков, поэтому она решила использовать это время для работы в своей пещере разума и медитации. В полдень он выпрыгнул из-за деревьев на поляну, и они смахнули снег с упавшего дерева, чтобы выпить немного очень холодной воды и съесть протеиновые батончики.

"Мы остановимся на аванпосте, который обычно пустует сегодня вечером, чтобы немного поспать", — сказал Энсуи, вставая, чтобы потянуться.

Она просто кивнула и потратила несколько минут, выполняя некоторые из своих утренних упражнений на растяжку, чтобы попытаться побороть скованность, поселившуюся в ее конечностях. Затем она забралась Энсуи на спину, и они снова тронулись в путь.

На этот раз она сосредоточилась на сборе чакры в своей ладони. Энсуи краем глаза видел, что она делает, и дал ей несколько советов, которые закончились тем, что у нее на ладони появилось устойчивое свечение.

Они наткнулись на пустой аванпост примерно за час до захода солнца, и Маю застонала от судорог в ногах.

"Вы можете растянуть их, оглядев поляну в поисках дров для костра", — сказал он, звуча насмешливо и несимпатично. "Но не уходи из поля зрения".

Маю послушно бродила по поляне, пиная снег, чтобы нащупать ветки многообещающего размера. Примерно через сорок пять минут у нее образовалась небольшая симпатичная кучка за дверью. Энсуи использовал их, чтобы разжечь огонь в дровяной печи, стоявшей в углу маленькой простой комнаты. Она с интересом наблюдала, как он вытащил из карманов три свитка. Он коснулся одного, и после облачка дыма появились два спальных мешка.

Она уставилась на него, разинув рот. "Как ты сделал это?" — Спросила она с благоговением, и он усмехнулся.

"Это свитки для хранения", — сказал он и жестом подозвал ее к себе. Она посмотрела вниз и увидела что-то похожее на многослойные кандзи, нарисованные на свитке. "Он создан с использованием техники запечатывания".

Она нахмурилась и провела пальцем по линиям. "Я видел упоминания об этом в публичной библиотеке, но никогда не мог найти ничего подробного о том, что это такое".

"Ммм, на самом деле это не была бы информация, доступная гражданским лицам. Это считается одним из самых опасных и сложных в использовании искусств ниндзя. В мире есть только несколько мастеров. Я могу делать простые вещи, такие как запечатывающие свитки или взрывоопасные метки, но это все. "

Глаза Маю расширились. "Ты сделал это?"

"Ну, как я уже сказал, это не так впечатляюще, но я полагаю, что это больше, чем может сделать большинство людей. Потребовалось чертовски много времени, чтобы выучить и это, — проворчал он.

"Ты можешь научить меня?" — спросила она, расширяя глаза так, что Шикаку всегда гладил ее по голове и соглашался со всем, что она просила. Энсуи бросил на нее настороженный взгляд.

"Нет", — сказал он. "Я слышал об инциденте с отравлением — черт возьми, все слышали об этом, благодаря Иноичи. Я ни за что не дам тебе ключи от чего-то настолько опасного."

Она зашипела. "Это было один раз, и никто не умер, ясно? Пожалуйста? Пожалуйста, Энсуи-сан?"

Он нахмурился и указал на нее. "Это не подействует на меня так, как на моего брата. Вот что я тебе скажу — я одолжу тебе кое-какие принадлежности для начинающих, которые я храню у себя дома, но если я узнаю, что ты возился с ними без меня, я спущу с тебя шкуру, что бы ни говорил Шикаку."

Она обрадовалась. "Спасибо, ты не пожалеешь об этом, Энсуи-ниисан". Она просияла, глядя на него, и он вздохнул.

"Ниисан, да? Дерзкая маленькая штучка, — пробормотал он, но звучало это скорее забавно, чем раздраженно.

На ужин они съели немного сублимированного рагу, разогретого на огне в кастрюле, которую достали из второго запечатывающего свитка. Энсуи вызвал Бакена, чтобы тот остался на страже, чтобы он мог немного поспать, так как они точно не ожидали неприятностей, и, добавив несколько больших поленьев в костер, они забрались в свои сумки. Энсуи поворчал, когда Маю прижала свои ладони к его, но на самом деле не сказал ей уходить, поэтому она проигнорировала это.

Следующие два дня прошли примерно так же, хотя погода, казалось, становилась все теплее по мере приближения к Стране Ветров. Энсуи запечатала их плащи, оставив их в кальсонах, шерстяных штанах и рубашке с длинными рукавами, а ее — в вязаном свитере поверх. Маю также не сняла шляпу поверх косы, но сняла перчатки, чтобы продолжить практику со своей чакрой. Следуя грубым инструкциям Энсуи, она создала шаткий шар продолговатой формы, который продолжал терять свою форму всякий раз, когда Энсуи менял направление. Дело доходило до того, что она была почти уверена, что он делает это нарочно.

В какой-то момент Маю задала вопрос, который беспокоил ее с тех пор, как они уехали. "Хокаге знает, что я с тобой?"

Энсуи молчал так долго, что она подумала, что он не собирается отвечать. "Да," сказал он наконец, "но совет этого не делает".

Маю не понравились последствия этого, но было не похоже, что она что-то могла с этим поделать, поэтому она промолчала.

К концу дня они въехали в большой город на краю страны ветров. Маю зашла за дерево, пока Энсуи ждала, чтобы снять свои кальсоны, так что она была только в брюках и рубашке с длинными рукавами, прежде чем пройти через ворота. В Стране Ветров действительно было намного теплее.

Сам город не представлял собой ничего впечатляющего, хотя по улицам были разбросаны объявления о казино. Они зарегистрировались в гостинице, и Маю предположила, что именно здесь Энсуи встретится со своим контактом. Они сняли комнату с двумя кроватями, и он грубо сказал ей пойти принять душ. Она бросила на него подозрительный взгляд, но он был таким же непроницаемым, как всегда, поэтому она решила не спорить. Кроме того, через три дня от нее действительно немного воняло.

Когда она вышла из ванной, завернутая в полотенце, он указал на какую-то одежду, которую разложил на кровати, затем зашел в ванную и закрыл дверь. Она с подозрением уставилась на темно-серую тунику с длинными рукавами и черные леггинсы, но другой одежды нигде не было, поэтому, вздохнув, она натянула ее. Туника ниспадала до середины бедра, с двумя разрезами от талии вниз, что давало ей свободу движений. Ткань была мягкой на ощупь, и она чувствовала, как по ней скользят коварные руки Есино.

Когда Энсуи вышел из ванной в своем стандартном наряде джоунина, вытирая волосы полотенцем, она не могла не надуться.

"Как получилось, что ты носишь свою обычную одежду?" она что-то пробормотала, и он ухмыльнулся ей.

"Потому что я достаточно взрослый, чтобы надрать задницу любому, кто скажет мне обратное", — ответил он, затем жестом пригласил ее подойти и встать перед ним.

Он развернул ее, и она почувствовала, как щетка прошлась по ее волосам, вытаскивая спутанные пряди. Умелыми движениями он стянул его обратно в высокую прическу, и она почувствовала, как он завязывает на нем ленту. Она нахмурилась, но он проигнорировал это, когда собрал свои волосы наверх — и не завязал лентой.

Она собиралась пожаловаться, но заметила его мрачное выражение лица и замолчала.

"Ensui-niisan...is все в порядке?"

Он вздохнул и провел рукой по лицу. "Я надеюсь на это, малыш. Давай, ты со мной".

Следующий час они провели, переходя из бара в бар, Энсуи шепотом беседовал с барменами и хостессами, пока Маю не почувствовала себя раздраженной и голодной и почти готовой кричать от всей этой секретности. Она ненавидела оставаться в неведении.

Наконец, он, казалось, нашел то, что искал, в маленьком баре на дальнем конце города, потому что оживился, когда барменша ответила на его вопросы, указав на что-то в другом конце зала. Он обернулся и, должно быть, увидел то, что искал, потому что выглядел одновременно с облегчением и так, словно собирался идти на казнь. Маю вытянула шею, но не увидела ничего слишком необычного.

Он положил руку ей на плечо и повел в заднюю часть бара, где вдоль стены стояли кабинки. Бар был обветшалым, но не грязным, и хотя на заднем плане играла тихая музыка и велись негромкие разговоры, это не было подавляющим. Наконец, они остановились перед кабинкой, занятой двумя женщинами и ... свиньей? Они оба выглядели молодо, один с темными волосами, подстриженными под боб, в темной юкате. Другая была блондинкой и заплетала волосы в косички. У нее была татуировка в виде фиолетового бриллианта на лбу, и она была одета в зеленое хаори поверх блузки в стиле кимоно, которая демонстрировала действительно большую грудь с маленьким голубым кристаллом в ложбинке. Она была невероятно красива.

"Ах, Цунаде-сама, как приятно вас видеть", — лениво протянул Энсуи, когда обе куноичи обратили на него свое внимание.

Он слегка поклонился, когда она подняла бровь, глядя на него.

"Нара, ха. И сопляк, — сказала она ровным голосом.

Маю фыркнула, но решила понаблюдать вместо ответа. Она узнала имя Цунаде — Цунаде саннина, одного из трех легендарно сильных ниндзя. Забавно, насколько те безумные исследования, которые она провела в библиотеке, теперь окупались. Если бы она была доступна, возможно, именно к ней Маю обратилась бы вместо Шикаку. У нее начинало появляться плохое предчувствие по поводу этого "поручения". Перед Цунаде стояла полупустая бутылка саке, и она выглядела совершенно скучающей от происходящего.

"Ах, да, Нара Энсуи и подопечная моего брата, Номака Маю", — представил он.

Маю послушно поклонилась и сказала: "Для меня большая честь познакомиться с вами, Цунаде-сама".

Цунаде фыркнула, но ее взгляд стал острее. "Энсуи, да? Разве твой брат не глава клана?"

"Так и есть, Цунаде-сама. На самом деле я здесь из-за него — он попросил меня кое-что обсудить с вами, — сказал он самым уважительным голосом, который она когда-либо слышала от него.

Она указала на другую женщину. "Это моя ученица, Шизуне". Они обменялись приветствиями.

"Можем мы присесть, Цунаде-сама?" Она выглядела удивленной и жестом предложила им сесть, но Маю могла видеть, что под внешним видом она нервничала — очень нервничала.

Шизуне взяла свинью и перешла на другую сторону, чтобы сесть рядом с Цунаде, оставив скамейку напротив них свободной для Энсуи и Маю, которые проскользнули первыми, чтобы у Энсуи был самый быстрый доступ к выходу из кабинки в случае неприятностей. Пока Энсуи обменивался любезностями, Маю пристально смотрела на Цунаде. В ней было что-то ... странное. Как будто ее кожа ей в чем-то не подходила. Когда до нее наконец дошло, она даже хлопнула себя по голове, осознав это, чувствуя себя полной идиоткой.

"Не хочешь поделиться?" Сказала Цунаде, и Маю покраснела, когда увидела, что они смотрят на нее.

"О, эм. Я только что понял ... Ты намного старше, чем выглядишь.

Когда Энсуи застонал, а лицо Цунаде потемнело, Маю осознала свою ошибку и быстро отступила.

"Только не так! Я просто имею в виду, что ты выглядишь как человек, который много пережил и много знает, и, ну, конечно, я знаю, что ты был учеником Хокаге много лет назад ... Но ты выглядишь так молодо. Является it...is это дзюцу или что-то в этом роде?" — спросила она и заинтересованно наклонилась вперед.

Цунаде подняла бровь, но выглядела менее сердитой, чем минуту назад.

"Ладно, Шикаку предупреждал меня, что ты не ладишь ни с кем, кроме его ближайших родственников, но это просто смешно", — проворчал Энсуи, и Маю сдулась. Она даже не хотела быть оскорбительной.

"Оставь сопляка в покое и переходи к тому, почему ты уже здесь. Мне нужно посетить несколько игорных домов", — сказала Цунаде, и Маю моргнула, увидев блеск в ее глазах.

О боже мой, она пристрастилась к азартным играм. К счастью, она не произнесла этого вслух.

Энсуи неловко поерзал, затем медленно полез в свою сумку, чтобы вытащить знакомо выглядящую папку, и страх сковал ее внутренности.

"На самом деле, это "отродье" — одна из причин, по которой я здесь".

"О, черт", — тихо сказала Маю, заработав шлепок по голове, который ошеломил ее от Цунаде и предостерег следить за своим языком. Энсуи вздохнул и положил папку перед Маю.

"Маю-тян", — мягко сказал он, и она посмотрела на него с подозрением. "Мой раздражающий старший брат сказал мне, что я должен сказать тебе, чтобы ты рассказала свою историю Цунаде, точно так же, как ты сделала с ним, когда вы впервые встретились".

Она уставилась на него, разинув рот. "Что? Серьезно?"

Он кивнул, и она посмотрела на двух куноичи, которые теперь выглядели любопытными. Она задумчиво оглянулась на них. У нее было чувство, что она знала, по крайней мере, часть причины, по которой они были здесь, и от этой мысли ей становилось немного нехорошо.

"Я... хорошо", — сказала она. Затем она глубоко вздохнула, открыла папку и начала с самого начала.

000

"Черт", — сказал Энсуи, откидываясь на спинку стула и выглядя немного шокированным. "Шикаку не отдал тебе должное, когда вкратце изложил мне события". он покачал головой, но Маю знала, что его внимание было приковано к Цунаде, которая пристально смотрела на папку.

"Лучше бы он был мертв", — наконец сказала она, звуча так напряженно, что Маю придвинулась немного ближе к Энсуи.

"Данзо, на самом деле, мертв, но, к сожалению, наши проблемы на этом не закончились".

Цунаде усмехнулась. "Ну, конечно, они этого не сделали. У него было бы много высокопоставленных людей в карманах, если бы это так долго сходило с рук ".

"Да", — сказал Энсуи. "Сейчас они все немного в панике. На самом деле, общее мнение таково, что Маю, должно быть, работала с кем-то, поскольку старые идиоты в совете не верят, что она могла украсть эти записи и собрать все это вместе сама ". Он толкнул Маю локтем, и она поняла, чего он от нее хотел.

"Я ... они долго допрашивали меня об этом", — сказала она и закатила глаза. "Шикаку-сан так разозлился, что швырнул одного из них так сильно, что тот сломал стул". Энсуи присвистнул. Она догадалась, что он тоже не слышал эту часть истории раньше.

"Я думаю...Я думаю, что некоторые люди, которые работали с Данзо, должно быть, нервничают ", — сказала она, впервые озвучивая свою теорию о том, почему она стала мишенью вслух. "Если есть кто-то еще, какой-то темный кукловод, дергающий за мои ниточки, то он или она тоже будут знать об их проступках. Они отчаянно хотят узнать, кто этот человек, и обращение по официальным каналам не сработало ".

Она замолчала, и когда Энсуи ничего не сказал, она поняла, что была права.

"Итак, несколько дней назад мы с Шикамару были одни на краю леса Нара, и человек, которого бросил Шикаку-сан, он пришел и попытался забрать меня". Она сжала кулаки. "Он сказал, что совет приказал ему задержать меня. Он причинил боль Шикамару и отвез бы меня в, вероятно, не самое приятное место, если бы не появился Энсуи-ниисан. Он ударил его ножом в ногу и вырубил, а я пнула его, — сказала она с яростным удовлетворением.

Цунаде сжимала свою бутылку саке, а Шизуне хмурилась. "И это был совет?" — спросила она опасным голосом.

Энсуи поколебался, затем взглянул на Маю, которая пожала плечами. "Все в порядке, я уже понял, что так оно и было".

Он кивнул. "Да, так и было — несколько человек работали в одиночку. Они сделали это без разрешения хокаге и нарушили около дюжины деревенских законов, пока занимались этим. В деревне сейчас... полный бардак. Данзо... Он тоже забирал детей клана. Все в смятении, все они хотят крови. Общее мнение таково, что Хокаге-сама должен был, по крайней мере, подозревать, что он делает, и не выступать против него."

Цунаде зарычала на него "Сенсей никогда бы ..."

"Если он этого не сделал, то это такой же большой провал", — огрызнулся Энсуи, затем в отчаянии провел рукой по макушке.

"Становится все хуже", — сказал он тихим голосом, затем полез в свою сумку и вытащил папку.

Он передал его Цунаде, которая открыла его и начала читать содержимое. Через некоторое время ее лицо потеряло весь свой цвет, и она выглядела так, словно ее вот-вот стошнит.

"Это ... это..." Энсуи кивнул и посмотрел на нее с сочувствием во взгляде.

"Да. Мне жаль, Цунаде-сама. Многое из этого касается тебя ... лично ".

Маю было отчаянно любопытно посмотреть, что находится в папке, но у нее было ощущение, что они не собираются предлагать ей эту информацию. Наконец, Цунаде глубоко вздохнула и отложила папку в сторону.

"Итак, что ты хочешь, чтобы я сделала со всем этим", — сказала она ровным голосом, и Маю откинулась назад от паники, которую она могла видеть в сжатых руках женщины и дрожи ее тела.

Энсуи, вероятно, тоже это увидел, потому что отвернулся. "Коноха находится на грани гражданской войны. Хокаге-сама полностью потерял контроль. Большой совет в ярости из-за похищенных детей, и его советники в основном грубо обращаются с ним, как мы можем видеть из их решения вторгнуться на земли Нара и попытаться украсть подопечного главы клана после нападения на его наследника. Учиха особенно пострадали от вмешательства Данзо и находятся на грани восстания.

"Мой брат готов сам убить старейшин, а затем забрать клан Нара и уйти. Яманака и Акимичи готовы поддержать его. Кроме того, существует проблема с неопознанными членами секретной армии с промытыми мозгами, которые бегают по деревне, выполняя приказы кого-то, кого мы еще не идентифицировали ".

К концу его речи Маю уставилась на него широко раскрытыми глазами, чувствуя тошноту.

Я виновата в этом, подумала она про себя. Я должен был просто найти способ убить Данзо сам. Неважно, что она была ребенком — она знала, что, вероятно, могла бы что-нибудь придумать.

"Так что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?" — Закричала Цунаде, окончательно теряя контроль над собой и ударяя по столешнице так сильно, что она треснула.

В баре воцарилась тишина, а Маю и Энсуи замерли. В конце концов, Цунаде откинулась назад, и они немного расслабились. "Шикаку почтительно просит вас вернуться в Коноху и занять должность Годайме хокаге", — сказал он тоном человека, идущего навстречу собственной смерти.

Цунаде уставилась на него, и Маю — все они, на самом деле — знали, что она собиралась сказать, еще до того, как она заговорила. "Нет".

Энсуи поник и выглядел таким побежденным, что Маю прислонилась к нему в молчаливой поддержке. "Люди умрут", — сказал Энсуи. "Твой народ".

Глаза Цунаде сузились. "И какое мне дело до Конохи? Это отняло у меня все ".

Она была зла, но Маю могла видеть под всем этим щемящую печаль, такую большую, что она поглотила женщину, и у нее перехватило дыхание. Она говорила правду — Коноха действительно украла у нее все.

"Почему глава твоего клана не может взять шляпу? Я слышал, что он достаточно силен для этого."

Энсуи покачал головой. "Он силен и умен, и, возможно, если бы политический климат был менее ... суровым, он мог бы взять верх. Но прямо сейчас у него нет той поддержки, в которой он нуждается для этого. Ты же знаешь, какая у Нары репутация. Вы по-прежнему любимы народом, и никто не сомневается в вашей силе или убежденности, даже спустя столько времени ".

Цунаде отвела взгляд. "Только идиот мог захотеть такую шляпу. Коноха может сгореть, мне все равно".

Глаза Энсуи сузились, и Маю увидела, что все вот-вот пойдет серьезно-серьезно под откос. И действительно, она только начинала привыкать к Энсуи, она бы предпочла, чтобы он не стал пятном на стене. Итак, она положила руку ему на плечо.

"Энсуи-ниисан, как ты думаешь, я мог бы поговорить с Цунаде-сама наедине секунду?" — спросила она мягким голосом. Цунаде усмехнулась, и Энсуи впился в нее взглядом.

"Пожалуйста, Энсуи-ниисан, доверься мне", — сказала Маю и выпучила Глаза.

Ха, он думал, что у него иммунитет. Через несколько секунд, почувствовав их полную силу, он провел рукой по лицу. "Прекрасно, прекрасно. Но не убивай ее, или разгневанная Нара будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь", — предупредила Цунаде Энсуи, затем встала и направилась к бару.

Шизуне, после кивка Цунаде, пошла присоединиться к нему.

Цунаде изучала ее. "Если ты думаешь, что эти глаза убедят меня приблизиться к этому месту ближе чем на пятьдесят миль, сопляк, тебе стоит подумать еще раз".

"Я не собираюсь пытаться убедить тебя вернуться", — сказала Маю и улыбнулась недоверчивому взгляду Цунаде.

"Я вижу, как сильно тебе больно", — серьезно продолжила Маю, игнорируя поморщившуюся Цунаде. "И я вижу, что ты не лжешь — ты действительно ненавидишь Коноху, и я не сомневаюсь, что в целом она заслуживает этой ненависти".

Маю пожала плечами. "Мы с тобой видели худшее в Конохе. Я посмотрел Данзо в лицо, я просмотрел все файлы и поговорил с бездомными детьми и. И я был в поле его зрения. Мы с тобой оба знаем, что люди, которые управляют деревней, которые должны защищать нас, больше озабочены своей личной властью или слишком устали от сражений, чтобы внимательно присматриваться к темным уголкам Конохи."

Рот Цунаде дернулся. "Я чувствую, что сюда приходит "но", — тихо сказала она.

"Никаких "но". Я нашла кое-что в Конохе, за что, как я решила, стоит бороться, и я собираюсь это сделать", — сказала она, решимость охватила ее, когда она подумала о Шикаку, Есино, Шикамару и даже Энсуи.

"Шикаку спас меня, защитил меня и дал мне семью, поэтому я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы защитить их от той тьмы, которая, как мы с тобой знаем, существует. Я просто хочу, чтобы ты знала, что тебе уже достаточно больно, так что тебе не нужно чувствовать себя виноватой. Это сама Коноха виновата в том, что тебя нет, я знаю, что ты не врешь об этом. Должно быть, это было что-то ужасное, если кто-то, известный созданием лучшей системы медицинского обслуживания во всех странах, сдался на Волю Огня.

"Все, что я нашел в отношении тебя, говорило о том, что ты был верен и что ты хороший человек. Итак, ты отдал всего себя Конохе, я могу понять, что этого должно быть достаточно. Эта ситуация..." Маю посмотрела вниз на свои пальцы. "Частично это произошло из-за моей собственной слабости, так что я должен быть тем, кто это исправит. Я не позволю, чтобы моя семья погибла в гражданской войне. Просто предоставь это мне ".

"Малыш..." сказала Цунаде, выглядя шокированной. "Что вообще может сделать один шестилетний ребенок?"

Маю изогнула губы набок. "Надеюсь, остановить гражданскую войну", — сказала она, чувствуя облегчение от своего решения. "Было приятно познакомиться с вами, Цунаде-сама".

Затем она схватила папки и вскочила со своего места. Однако вместо того, чтобы направиться к Энсуи, она выскользнула за дверь и быстро открыла файл, который просматривала Цунаде. То, что она там нашла, было ... ужасающим. Десять страниц только об учихах, подробно описывающих кампанию по их отделению от деревни и сеющих инакомыслие, пока они не окажутся на грани гражданской войны. Затем Данзо планировал убить их с помощью таинственной внешней силы и самого наследника клана, Учихи Итачи.

От последнего слова желчь подступила к ее горлу, когда она увидела планы, которые он составил для их глаз. Он был действительно отвратителен, подумала она, быстро листая вперед и ох. Данзо стоял за экспериментами, из-за которых Орочимару выгнали из деревни. Он приказал им, поместил Орочимару в лаборатории, предоставил сирот для экспериментов...

Папка была выхвачена у нее из рук, и она подняла глаза, чтобы увидеть Энсуи, выглядящего невозмутимым и полностью опустошенным. "Это вызовет у тебя кошмары, малыш", — сказал он усталым голосом.

Она чуть не сказала ему, что на самом деле ей не снятся кошмары, если только она не имеет дело с подавленными воспоминаниями из своей прошлой жизни, но решила, что это может подтолкнуть его к краю.

"Цунаде сбежала. Поехали".

Она тихо шла рядом с ним, отметив его поникшую позу — даже для Нара — и он выглядел таким побежденным, что она, не колеблясь, вложила свою руку в его.

"Все будет хорошо, Энсуи-ниисан", — прошептала она ему, зная, что это, вероятно, ложь.

Когда они вернутся в Коноху, она сделает все возможное, чтобы найти каждую крысу, оставшуюся в совете, и все доказательства, необходимые главам кланов, чтобы принести их в жертву. Будем надеяться, этого будет достаточно, чтобы избежать гражданской войны.

В конце концов, она и раньше училась политическому маневрированию у своего отца, училась находить связи, разбираться в людях и дергать за ниточки, чтобы добиться желаемого результата. Конечно, в шестилетнем возрасте это было немного сложнее, особенно учитывая, что большую часть времени у нее была зрелость, соответствующая ее возрасту, но эти старые воспоминания должны были быть для чего-то хороши. Энсуи просто сжался в ответ через мгновение, совершенно не обращая внимания на содержание ее мыслей.

000

Ярмарка кукольников была потрясающей. Маю была полностью очарована продавцами, с их красочными куклами и свитками на свитках с чертежами. Энсуи отвел ее в большой амфитеатр, где кукольный корпус демонстрировал свои навыки (хотя, вероятно, не все из них) на большом турнире. Она смотрела широко раскрытыми глазами, как куклы самых разных размеров и форм реагировали на легкие подергивания и движения своих хозяев, сталкиваясь на поле боя в клубах дыма, стреляя снарядами, которые шиноби должны были крутить и подбрасывать в воздухе, чтобы избежать или подтянуть своих кукол, чтобы защитить их.

Это был первый раз, когда Маю увидела шиноби в действии, и наблюдение за тем, как они переворачиваются и перемещаются по арене, посылая порывы ветра, которые прорезают дерево и металл, только укрепило ее решимость стать одним из людей, которые держали их в узде. Шиноби и куноичи были опасны, обладание такого рода силой заставляло людей думать, что у них есть определенные права перед другими.

В самой Суне было жарко и полно песка, но город все равно был прекрасен, с его красными крышами и округлыми зданиями. Энсуи расслабился после дня или около того, неся ее на плечах, покупая ей огромное количество острой пищи и практически каждый свиток или книгу, которые пришлись ей по вкусу. Он даже подарил ей несколько старых кукол-ниндзя, взятых с полей сражений последней войны, чтобы она могла разобрать их на части и увидеть внутреннюю работу, если пообещает делать это только в присутствии взрослого.

Она знала, что он чувствовал себя виноватым за то, что потащил ее на встречу с Цунаде, чтобы пристыдить женщину и заставить вернуться в Коноху, но Маю не могла на самом деле держать на него зла. Она бы тоже сделала гораздо хуже, чтобы спасти свою семью. Однако это не означало, что она откажется от всех подарков.

Наконец, спустя два дня, они упаковали свою добычу в свитки (Энсуи закончил тем, что сделал еще два накануне вечером для всех дополнительных вещей) и отправились в путь. Энсуи был прав насчет того, что песок повсюду, поэтому в тот день, когда они выбрались из пустыни, они остановились на ночь в гостинице, чтобы принять душ и вытрясти одежду, Маю хихикал над количеством песка, которое Энсуи нашел в своих карманах, корча рожицы.

Третье утро на обратном пути выдалось холодным и ясным, и Маю снова была в своих кальсонах и свитере, шапочка натянута на уши, волосы распущены.

"Энсуи-ниисан", — сказала она, сосредоточившись на не совсем сфере, мерцающей в ее руке, когда он прыгал с ветки на ветку. "Если я умру, ты убедишься, что Шикаку-сан не наделает глупостей?"

Он промахнулся мимо следующей ветки, и Маю закричала, когда они полетели к земле. Он положил одну руку ей на спину, чтобы она не упала, и перевернул свое тело, выполняя сложную серию движений, пока не смог ухватиться другой рукой за другую ветку, используя свой импульс, чтобы подтянуться и легко приземлиться на ветку в десяти футах перед ними. Маю ошеломленно моргнула — все это заняло около десяти секунд.

Он снял ее со своей спины и посадил на ветку рядом с собой, чтобы он мог опуститься перед ней на колени и схватить ее за плечи.

"Почему ты спрашиваешь об этом?" — спросил он, слегка встряхнув ее, и он выглядел таким страдающим, что она попыталась обнять его.

Он удержал ее и сделал несколько глубоких вдохов, пока выражение его лица снова не стало непроницаемым.

"Маю-тян," сказал он более спокойным голосом, "почему ты думаешь, что умрешь?"

Она одарила его ровным, не впечатленным взглядом. "Хм, может быть, потому что я оказался в центре огромного политического взрыва между кучкой одолевших ниндзя?"

Энсуи вздохнул и провел рукой по лицу. "Маю, я знаю, то, что я сказал Цунаде, было страшно, но ты должна знать, мой брат, Есино, и я ... Мы не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось".

Она отвела взгляд от его серьезного выражения лица и обхватила себя руками. "Я не хочу, чтобы тебе было больно из-за меня".

Его лицо смягчилось, и он открыл рот, чтобы ответить, но затем он напрягся, и его глаза осмотрели деревья вокруг них. По какому-то сигналу, которого Маю не видела и не слышала, он схватил ее и сбросил их с ветки, и она смутно осознала, что что-то просвистело прямо у ее лица, слишком быстро, чтобы разглядеть, и с грохотом врезалось в древесину дерева, на котором они стояли. Они приземлились на холодную лесную подстилку, и Энсуи прислонил ее к стволу дерева. "Оставайся здесь, не двигайся, пока я тебе не скажу", — сказал он, и его глаза были холодными, а тело превратилось в оружие, готовое нанести удар. Она кивнула, понимая, что на них напали.

Я думала, мы будем в безопасности, подумала она про себя. Никто не должен был знать.

Пять фигур в плащах появились полукругом вокруг Энсуи, лица были скрыты простыми белыми масками. Он стоял перед ней, напрягшись всем телом, лицом к врагам.

Их слишком много, это все, что она успела подумать, прежде чем они двинулись.

Двое из них бросились на Энсуи, в то время как остальные трое направились к ней. Она прижалась спиной к дереву, но не двигалась и была вознаграждена за свое послушание, когда тени выскочили из земли навстречу нападавшим, пронзив одного и отбросив двух других назад. Лязг металла о металл разнесся по поляне, а затем последовал звук, и фигуры стали размытыми, сливаясь в искры и брызги крови, отчетливо видимые ее глазу только в тот момент, когда они сошлись вместе.

Каждый раз, когда одна из фигур пыталась свернуть к ней, Энсуи оказывался рядом, отталкивая их назад. Другой упал с кунаем в шее, но Маю видела, что Энсуи устал, и она заметила на нем красные полосы, которые, как она подумала, могли быть его собственной кровью, когда он и его противники сделали паузу в своем бою.

Один из АНБУ бросился на Энсуи сбоку, обнажая танто, когда тот бросился к нему в вращении. Энсуи заблокировал удар, но был отброшен на несколько футов. Пока он пытался восстановить равновесие, другая фигура появилась позади него и, прежде чем Маю успела выкрикнуть предупреждение, ударила Энсуи в бок сильным ударом ноги, от которого он отлетел к дереву. Вместо того чтобы преследовать, они направились к ее местонахождению.

Ее глаза расширились, а затем она услышала крик Энсуи: "Освобождение Земли: Земляная стена!", и огромная каменная стена возникла между ней и тремя нападавшими. Затем Энсуи оказался рядом, подхватил ее на руки и бросился к деревьям.

Она закрыла глаза от порыва воздуха — если раньше она думала, что они двигаются быстро, это было ничто по сравнению с тем, как быстро они двигались сейчас. На мгновение она понадеялась, что они смогут убежать от них. Но они бежали всего мгновение, прежде чем Энсуи издал ужасный хрипящий звук, и они упали. Он обхватил ее своим телом, когда они ударились о землю в брызгах земли, и хотя он сделал все возможное, чтобы защитить ее, она все еще была ошеломлена от грубого приземления к тому времени, когда они остановились. Между одним морганием и следующим Энсуи был на ногах и склонился над ней.

Два черных пятна приблизились к ним, и снова тени Энсуи набросились на них. Одному из них посчастливилось увернуться с дороги — другой, однако, превратился прямо в копье тьмы, которое ждало, когда он увернется с дороги, и оно пробило один из его глаз и прямо через затылок, разбрызгивая кровь и вещество по поляне.

Маю осталась лежать, когда третья фигура бросилась на Энсуи справа. Он встретил атаку ворчанием, и она могла видеть напряжение в его теле, когда он сдерживал танто своим кунаем. Она также увидела, с нарастающим ужасом, что в его бок был воткнут кунай.

Должно быть, это и стало причиной его падения, подумала она.

Он уже потерял много крови и покачивался на ногах. Она с трудом поднялась на колени.

Где же другой? Подумала она, слегка истерично, а потом увидела это — просто проблеск, уголком глаза, но ее мозг, который всегда так быстро схватывал на лету, знал, что произойдет.

Она с тихим криком бросилась вперед, пытаясь прикрыть спину Энсуи своим маленьким телом, потому что ... они не пытались ее убить. Если бы это было так, она была бы мертва — Энсуи мог удержать их от захвата ее легче, чем он мог сохранить ей жизнь. Вот почему никто не использовал какое-либо крупное дзюцу с потенциальным сопутствующим ущербом. Они все хотели заполучить ее живой, что мешало им. Итак, если она просто встанет перед ним, они должны прервать движение и дать ему время, чтобы -

Боль пронзила ее, и она в шоке уставилась на меч, торчащий из ее маленькой груди. На долгие, мучительные секунды все замерли.

О, глупая девчонка, ты не подумала о том, что у него не будет времени остановиться.

Тело в плаще, держащее рукоять танто, застыло от удивления и, вероятно, все еще в шоке, оно вырвало клинок из груди и отпрыгнуло назад, инстинкты подсказывали ему или ей убраться из зоны поражения их врага. Она смутно осознавала, что другой делает то же самое. До нее донесся сдавленный звук, и она почувствовала, как чьи-то руки обхватили ее и опустили на землю. "Маю, Маю, о черт". Она посмотрела в лицо Энсуи и увидела, что его глаза выглядят немного влажными, и почувствовала себя виноватой за то, что из всех людей именно она заставила Энсуи плакать.

"Мы должны убить его и избавиться от тел", — услышала она голос, и Энсуи зарычал.

"Просто подожди секунду, милая, мне нужно кое о чем позаботиться, хорошо?" — прошептал он.

Она хотела бы ответить, но получать удары ножом больно, и разве она не должна была прямо сейчас потерять сознание? Она знала, что раньше читала несколько статей о том, что люди немеют при смертельном ранении. Где было ее приятное оцепенение?

А потом остаток пути ее опускали на землю осторожно, как будто она была сделана из стекла, и ей было холодно, и Энсуи отдал бы ей свой плащ, если бы она попросила? Ее голова была повернута так, что у нее был беспрепятственный обзор Энсуи, развернувшегося, как большая кошка, и крадущегося к двум мужчинам.

У них нет шансов, поняла она, когда почувствовала темное давление чакры, распространяющееся по поляне. Они мертвы и просто еще не знают об этом.

Затем она наблюдала, чувствуя себя довольно парящей, как Энсуи летит к ним, тени клубятся вокруг него. Чья-то рука отделилась от тела и полетела на землю рядом с ней, сопровождаемая криком.

"Маю-тян! О боже мой, Маю!"

Шизуне неожиданно оказалась на коленях рядом с ней с мрачным лицом и зелеными руками, и она почувствовала облегчение, когда боль утихла. Звук, похожий на взрыв бомбы, прозвучал на заднем плане, и Маю наблюдала, как куски дерева пролетели над их головами, добавляя к сцене крови и смятения вокруг нее. Затем все стихло, и к ней, пошатываясь, подошел окровавленный Энсуи, за которым следовала бледная и дрожащая Цунаде.

"Цунаде-сама, я не могу...Я не могу спасти ее, у меня недостаточно..." — говорила Шизуне, но Маю не обращала внимания — конечно, она не могла спасти ее, ее ударили ножом в грудь. Цунаде смотрела на кровь на ней, глаза расширились и метались от раны к лицу, руки дрожали.

"О", — прошептала Маю. "У тебя фобия крови. Закрой глаза, Цунаде-сама, все в порядке." Она облизнула губы и медленно перевела взгляд на Энсуи.

"Не смотри так грустно, ниисан. Не твоя вина, что в совете полно придурков, которые послали людей напасть на нас", — сказала она, надеясь, что использование его собственных слов против него поможет убрать это выражение с его лица. "Ты помнишь, о чем мы говорили раньше, о Шикаку...?"

"Маю-тян, ты разбиваешь мне сердце", — сказал Энсуи срывающимся голосом.

Бедный Энсуи, подумала она про себя. Его трудно понять, но нетрудно заметить, что он тоже одинок.

"Прости", — прошептала она, затем остановилась, когда болезненный кашель сотряс ее тело, окрасив губы кровью. "Извините, Цунаде-сама, я сказал, что позабочусь об этом..."

И затем упрямое лицо Цунаде склонилось над ней. "Эй, сопляк, не думай, что я позволю Конохе отнять чье-то счастье. Я залечу твою рану, и тогда ты будешь должен мне за то, что я убрал за тобой беспорядок!"

Грудь Маю наполнилась прохладной энергией, и она почувствовала, что ее уводят от грани смерти, которая была неприятно знакомым местом. Тьфу, пожалуйста, никаких воспоминаний о смерти прямо сейчас, подумала она про себя.

Она то приходила в себя, то теряла сознание, но все еще улавливала часть разговора.

"... она жива?"

"Да, но нам нужна больница как можно скорее, я сделал, что мог, но..."

"Я понесу ее..."

"Не будь идиотом...только что закончил исцелять тебя..."

А потом она полетела.

000

Когда Маю проснулась, ей снова было тепло. И хочу пить. О, и живой. Это был плюс. Она наслаждалась своей живостью, пока не почувствовала, как что-то шевельнулось у ее правой руки. Она заставила себя открыть глаза и была встречена видом белого потолка. Через мгновение она поняла, что справа от нее раздается непрерывный звуковой сигнал.

Больница. В этом есть смысл.

Маю посмотрела вниз с большим усилием, чем следовало бы для такого легкого движения, и почувствовала облегчение, когда увидела, что на кровати рядом с ней лежит колючая шевелюра. Судя по его размеру, он принадлежал самой маленькой Наре, которая крепко спала. Движение у ее ног заставило ее перевести взгляд на край кровати, где Есино яростно вязала что-то похожее на желтую утиную шапочку.

Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь о том, что Есино лучше не делать этого, ожидая, что Маю наденет это, но все, что получилось, был ужасный каркающий звук. Есино в шоке уронила вязание и тихонько вскрикнула, увидев, что Маю проснулась.

Шикамару вздрогнул так сильно, что свалился со стула, но быстро вскочил на ноги и бросился к Маю.

"Вы проснулись!" — сказал он, и она вздрогнула, увидев круги у них под глазами и сальные волосы.

Есино, должно быть, привыкла иметь дело с людьми, которые только что очнулись после операции, потому что она упорхнула только для того, чтобы через мгновение появиться с водой. Маю жадно высасывала жидкую амброзию из соломинки.

"Я надеюсь..." прошептала она, и они оба наклонились вперед с болезненно серьезным выражением на лицах, чтобы лучше слышать ее, "что шляпа не для меня".

Возмущенные крики были слышны за три коридора отсюда.

Маю заснула почти сразу после этого — удар ножом в грудь отнял у человека много сил — и в следующий раз, когда она проснулась, Есино и Шикамару уже ушли, а Шикаку сидел в кресле рядом с ней, читая что-то похожее на какой-то официальный отчет.

Одурманенная наркотиками и полусонная, Маю невнятно пробормотала: "Папа?"

Все тело Шикаку напряглось, и он вскинул голову, чтобы посмотреть на нее. После неловкого момента она осознала, что сказала, и ее глаза расширились. "Я ... я имею в виду ... я не имел в виду".

Шикаку уронил свои бумаги на пол и наклонился вперед, чтобы прижаться своим лбом к ее лбу, его большие руки поднялись, чтобы обхватить ее лицо.

"Ты можешь называть меня так, если хочешь", — прошептал он. "Маю, мы думали..." Он судорожно вздохнул. "Никогда больше не прыгай перед мечом". Он откинулся на спинку стула и бросил на нее строгий взгляд.

"Ну, я не думала, что этот идиот действительно ударит меня ножом", — фыркнула она со всей энергией, на какую была способна. "Я думаю, Данзо не научил свою маленькую армию уклоняться".

Шикаку моргнул, глядя на нее, прежде чем вздохнуть и ущипнуть себя за переносицу. Почему люди всегда так поступают рядом с ней?

"Ты хочешь сказать мне", — сказал он чересчур спокойным голосом, " что мы сидели у твоей постели две недели ..."

"Две недели?" она пискнула, но он проигнорировал ее и продолжал говорить. Грубо.

"... и мой брат жил в бутылке так же долго, потому что ты решил поиграть в труса с убийцей с промытыми мозгами и проиграл?"

"Технически, я думаю, что выиграла", — сказала она тихим голосом, и он уставился на нее. "Ensui-niisan...is он очень расстроен?"

Взгляд, которым он одарил ее, ясно говорил ты думаешь? и Маю собиралась что-то с этим сделать, она собиралась, как только сможет держать глаза открытыми дольше трех минут.

"Ммм, рада, что я не умерла", — пробормотала она. "Было бы отстойно сразу после того, как нашел тебя..."

Она почувствовала большую руку на своей голове, когда снова погрузилась в дремоту. Наконец, после еще нескольких неудачных попыток, она смогла бодрствовать целый час за раз. Ее отругал Шикамару, который теперь имитировал ракушку, положив голову ей на бедро, где у него не было шансов перерезать довольно тревожное количество трубок и проводов, выходящих из ее тела, и его колено, перекинутое через ее ноги. Хорошо, что двигаться было больно, потому что она явно никуда не собиралась уходить, пока он не проснется. Он сказал "я же тебе говорил" примерно пятью разными способами, прежде чем, наконец, уступил настояниям своего тела вздремнуть.

Ее также отругала Есино, которая теперь бросала самодовольные взгляды на ярко-желтую утиную шляпу, сидевшую на голове Маю. Никто не пошевелился, чтобы снять его, даже когда Маю потребовала жестокого и необычного наказания, и она была слишком слаба, чтобы на самом деле поднять руку над головой, чтобы сделать это самой.

Цунаде пришла, чтобы наорать на Маю о количестве бумажной работы, которая теперь была в ее жизни. Она вернулась в Коноху, провела пять часов в операционной с Маю, затем направилась прямо к Сарутоби Хирузену и пробила стену его столом. Двадцать четыре часа спустя она надела шляпу и принялась вселять страх божий во весь совет. Три крупные политические фигуры "ушли в отставку" (или бежали, спасая свои жизни, в зависимости от того, кто рассказывал историю), и Цунаде официально стала Годайме Хокаге, а Сандайме официально ушла из политики. И она на сто процентов винила в этом Маю.

Она выслеживала их, чтобы убедиться, что Энсуи знал, что Мауи планирует что-то идиотское, а вместо этого нашла ее истекающей кровью, а Энсуи убивал сумасшедших убийц с промытыми мозгами. В последовавшей за этим суматохе Цунаде "каким-то образом" закончила тем, что стала Хокаге.

Прошло два дня после того, как Маю впервые проснулась, и ее терпению пришел конец. "Где Энсуи-ниисан?" — потребовала она ровным голосом, и нервные взгляды, которые Есино и Шикаку послали друг другу, были единственным ответом, в котором она нуждалась.

"Он ненавидит меня?" — сказала она тихим голосом.

"О, милая, конечно, нет", — сказал Есино, наклоняясь, чтобы обхватить ее щеку. "Он просто ... он чувствует ответственность за то, что произошло и..."

"Чушь собачья!" Маю заплакала, затем поморщилась от комбинированной боли в груди от крика и от того, что Есино ударил ее по голове и отчитал за ее язык. "Он спас меня! Он убил их, и если бы не он, я был бы где-нибудь в камере, замученный или мертвый. Или и то, и другое."

Шикаку вздохнул. "Ты взяла меч, предназначенный для него, Маю, естественно, что он расстроился".

"Ну, в его защиту, я думаю, что после этого он оторвал парню руку, так что..."

Шикаку ссутулился, а Есино выглядел странно ликующим. "Он действительно..."

"Просто...ты уговоришь его прийти ко мне? Пожалуйста?" — Спросила Маю и выпустила Глаза.

Шикаку ссутулился еще больше, чего Маю на самом деле не считала возможным до этого момента. "Я попытаюсь", — пробормотал он.

000

Энсуи не пришел, и взрослые отказались, когда она предложила связать его и потащить к ней. Маю, в свою очередь, опустила ногу.

"Хорошо, но пока он не придет ко мне, я не буду есть и не буду разговаривать!" — сказала она, и Шикамару хлопнул себя ладонью по лицу. "Это даст ему что-то реальное , из-за чего он почувствует себя виноватым".

"Маю, будь разумной", — сказал Шикаку, но она просто задрала нос и посмотрела на стену.

Десять часов спустя, Цунаде ворвалась в ее комнату, один конский хвост выбился из ленты, шляпа съехала набок, и выглядела она так, будто не спала с тех пор, как Маю видела ее в последний раз.

"Сопляк! Что это я слышу о том, что ты отказываешься есть или разговаривать!"

Маю просто пожала плечами и поиграла пальцами, игнорируя взгляд, который посылала ей Цунаде. "Ты не можешь просто заставить кого-то говорить с тобой, когда он этого не хочет", — сказала она удивительно мягким голосом.

Маю надеялась, что ее взгляд передал все то, что она чувствовала, наблюдая за моими попытками. Цунаде пригрозила, что ее накормят внутривенно, но они обе знали, что она не сделает того, с чем Маю, скорее всего, справилась бы с трудом. Вероятность повторного ранения была высока.

Цунаде сверкнула глазами. "Я могу просто сделать это, когда ты будешь спать сегодня ночью. Ты не можешь бодрствовать больше нескольких часов с твоим обезболивающим ". — торжествующе сказала она.

Маю решила не упоминать, что она тоже не планировала принимать обезболивающее, но поскольку она не могла нарушить молчание, она просто пожала плечами.

На следующее утро ее дверь открылась, и Цунаде и Есино физически втолкнули в комнату измученного Энсуи. Первая промаршировала к столу и со стуком поставила накрытую миску с тем, что, как надеялась Маю, было ее супом мисо.

"Повзрослей, Энсуи!" — Закричала Есино, и Маю была рада, что не была посвящена в разговор, который только что закончил ее опекун, прежде чем она выскочила из комнаты.

Маю изучала Энсуи, и он изучал ее в ответ. Он выглядел немного худее, чем в последний раз, когда она видела его, и у него были большие тени под глазами, в которых отсутствовала обычная зеленая подводка. Его волосы не были собраны в обычный аккуратный хвост. Вместо этого они были слегка перекошены, и несколько прядей падали ему на лицо. Он выглядел измученным и побежденным. Очевидно, он был пьян — то, чего он обычно избегал, если она правильно прочитала его в их путешествиях, и не выспался. Это было самое большее, что она смогла прочитать в нем с тех пор, как они встретились, и она ненавидела это. Он потер затылок и вздохнул.

"Послушай, малыш..." Он был прерван, когда она разразилась слезами.

Он напрягся, и его взгляд метнулся к двери, очевидно, думая о побеге. Ее рыдания стали громче, и она схватилась за грудь, когда резкие движения вызвали волны боли в ее теле.

"Черт", — пробормотал он и осторожно двинулся к кровати. "Маю, ну же, не плачь. Мне жаль, что меня не было рядом..."

Он положил руку ей на спину сбоку от бинтов и стал успокаивающе массировать ее маленькими круговыми движениями. Маю решила, что это была своего рода запоздалая реакция на ее почти смерть, или, по крайней мере, она надеялась, что это было так. Она никогда так много не плакала в своей прошлой жизни. Ну, может быть, у нее это было, когда ей было шесть? В конце концов, ее рыдания перешли в икоту, и Энсуи сунул ей в руки горсть салфеток.

"Я ... я единственная, кто должен извиниться", — сказала она, и эти слова вызвали новый приступ слез, которые она сердито вытерла салфеткой. "Я не хотел причинить тебе боль и заставить тебя чувствовать себя таким грустным".

"Ты прыгнул перед мечом", — сказал Энсуи сухим голосом. "Как это ты не хотел, чтобы тебе причинили боль?"

И, да, это был тот гнев, которого она ожидала. "Я не думала, что он на самом деле ударит меня ножом!" Она яростно защищалась, кажется, в десятый раз с тех пор, как проснулась.

"Они пытались сохранить мне жизнь — вероятно, чтобы они могли допросить меня об этом таинственном человеке, который предположительно знает все их секреты. Я думал, что если я защищу тебя, он остановится, и у тебя будет время... прийти в себя...

Он удивленно поднял бровь, и она пожала плечами. "Я знаю, я знаю, он ехал слишком быстро, чтобы остановиться. Но я еще не очень хорошо разбираюсь в физике ниндзя, — огрызнулась она.

Он провел рукой по лицу и тяжело опустился на стул.

"Малыш, я не очень часто сближаюсь с людьми, но когда я это делаю, я предпочитаю, чтобы они не умирали", — прямо сказал он. Она поморщилась, затем кивнула.

"Я могу это сделать! Я могу очень, очень сильно постараться не умереть ".

Он уставился на нее и долго моргал, что обычно означало, что Нара пытается что-то уладить в своем мозгу, прежде чем, наконец, покачать головой. Затем он наклонился вперед и снял крышку с миски, которую Есино ранее поставил на стол. Ее желудок заурчал от запаха, и он послушно подтолкнул поднос так, чтобы он завис у нее на коленях.

Она взяла ложку с тарелки, но помедлила над бульоном, прежде чем поднять глаза. "Ты ... останешься ненадолго?" — спросила она тихим голосом.

"Фу, ты убиваешь меня своими милыми штучками", — сказал Энсуи и резко надулся, как Нара, которая...ха, она не знала, что Энсуи сделал это. В глубине души она думала о нем как о "крутом Наре".

"Вы могли бы рассказать мне историю?" — С надеждой сказала Маю. У него вошло в привычку рассказывать ей маленькие лакомые кусочки из своей жизни ниндзя, пока они были в дороге — ничего кровавого или грустного, просто забавные анекдоты или описание инструмента или дзюцу, которые, по его мнению, она сочла бы крутыми. Она откусила кусочек супа и закрыла глаза от удовольствия.

"Ты примешь свое обезболивающее?" он протяжно хмыкнул и протянул руку с тремя таблетками, лежащими на ладони.

"Мм! Как только я закончу есть, — радостно сказала она. Он позволил таблеткам выпасть из его руки на ее поднос.

"Ты сопляк, ты знаешь это?" — сказал он, но послушно начал рассказывать историю о человеке, с которым он сражался в миссии на волне, который мог разговаривать с рыбой и управлять ею.

Когда она засыпала с образом Энсуи и его команды, подвергающихся нападению разъяренной стаи тунцов, зная, что скоро появится Шикамару и прижмется к ней, а Шикаку и Есино войдут и будут суетиться вокруг нее, последней мыслью Маю было то, что она была невероятно благодарна за то, что она жива, здесь, сейчас, с этой семьей.