Только не сегодня (джен)

Фельвэ завертела головой между кроватью, резным шкафом из "дикого" дерева и столиком в поисках, что взять с собой в ночную прогулку. Вдруг в дверь постучали. Шагов перед этим слышно не было.

"Значит, дроу..."

Фельвэ открыла дверь. На неё глазами цвета фиалок смотрела Сафира — юная дроу со струящимися словно водопад волосами чудесного цвета "мифрил" — серебристыми с одновременно золотым и голубым отливом. На ней была коротенькая голубая туника и тёмные штаны с красными завязками, и вокруг поясницы был повязан дерзко-алый платок, полученный ею от матери. Подогнанное по размеру, всё это давало ясные намёки на лаконичную, но уже полноценную фигуру юной женщины. Настроение её было тревожно-недовольным, зазвучал язык Подземья:

— Диор хочет прямо сейчас ехать на рыбалку в ту деревню, верхом. Это безрассудство, но он упёртый, словно роф, и готов ехать даже против твоего дозволения. Только ты сможешь его остановить.

Фельвэ поглядела на её лицо, на хмуро скошенные полоски бровей и сжатые тёмно-серые губы. Кивнула:

— Верно, по нашему уговору вы не должны никуда уезжать без меня. Но я с удовольствием съезжу с вами!

Улыбка раскрасила лицо Фельвэ, а Сафира приоткрыла рот и уставилась на неё так, будто с ней что-то случилось. Та прибавила с той же улыбкой:

— Никаких верхом, я попрошу, нам дадут повозку; если надо, заплачу конюхам. Пойдём, где Диор?

Шокированная переменой расстановки девушка растерялась. Молча подождала, пока Фельвэ возьмёт походный коврик, плащ, кругляш местного хлеба, бутылку вина и сунет это в тряпичную сумку. Затем просто пошла следом за ней. По лесенке вокруг огромного дерева, к стволу которого примыкал гостевой дом, Фельвэ поднялась этажом выше. Вечерний свет почти не пробивался через гигантскую крону, и тут царил столь приятный для глаз дроу сумрак. Войдя в завешенный верёвочным занавесом вход, она попала в коридор, такой же, как на её этаже. Постучала в нужную дверь и сразу вошла в комнату сестры и брата. Шкаф, табуретка, большая кровать, кучка брошенной одежды, и никого.

— Он собирался тебя искать, — сообщила девушка.

— Интересно, где же? — взглянула в ответ золотоглазая чародейка. Она выглядела почти такой же девушкой, хотя была старше в несколько раз. Скривив губы, Сафира пожала плечами:

— Может быть, на конюшню побежал?

Покинув жилые комнаты, они спустились вниз, и мимо большого круглого дома здешней хозяйки, лесной тёмной эльфийки Луа'е'Эри, и хозяйственного амбара вышли на натоптанную улицу. Конюшня была напротив: пониже, под такой же кровлей из толстых листьев, с большими воротами из досок, сбитых в виде художественного хаоса. Диор обнаружился около ворот. Приученный оглядываться, он сразу заметил приближение.

Старший брат был повыше и покрепче сестры: говорили, "пошёл в мать"; его лицо было чуть более угловатым, по-мужски уверенным, волосы были покороче, тоже "мифрил", схвачены верёвочкой на затылке в хвост. Его одежда была примерно как на сестре, но посвободнее, с простым светлым поясом вместо алого.

— Говорят, что ты собрался сбежать? — удивлённо сказала Фельвэ на ходу, словно только что обнаружила диковинную новость.

— Говорят разное, — был ответ на встречном курсе. — Но Фельвэ, у меня к тебе есть конкретное предложение.

Старшая остановилась, внимательно глядя на юношу. В её голове снова мелькнула мысль, что настанет время, когда ей придётся бороться с собой, ежели она продолжит смотреть на этого растущего мужчину-дроу всё так же — как на младшего братика.

— Слушаю?

Он подошёл и продолжил на чистом наземничьем:

— Какой прекрасный вечер, не правда ли? Сегодня нет ветра. Помнишь, мы хотели съездить туда, где кончается лес, и начинается море? Я очень хочу его снова повидать, и, думаю, Сафира тоже.

Та упёрла руки в бока:

— Но не путём побега!

— Зачем же, сестра? Луа'е'Эри разрешила нам пользоваться услугами конюшни для приезжих людей, — взгляд сиреневых, как у отца, глаз на старшую из женщин. — И вопрос лишь один: хочешь ли ты, Фельвэ, присоединиться к нам прямо сейчас?

Он покосился на сумку у неё на плече. Она прикинулась размышляющей, но сама невольно поправила сумку. Улыбка озарила её лицо, как солнце — ночной небосвод.

— Сегодня твой день, Диор: я хочу!

Диор не кинулся её обнимать; он исполнил деликатный поклон, как учила его мать, истинная дроу, родившаяся не наверху.

— Итак, ждите здесь, — велела чародейка, — я сама поговорю на конюшне.

И, приоткрыв ворота, скрылась в щели.

— Зачем ты так усугубляешь? — простодушно спросил брат.

— Ты сам всё усугубил своими недоговорками, — непреклонно ответила сестра, складывая руки на груди. — Нет бы сразу рассказать мне план.

Заскрипели ворота, створка отодвинулась усилиями Фельвэ и конюха-человека. Фельвэ вывела двух осёдланных гнедых лошадей в светлых пятнах:

— Увы. Повозка сейчас занята. Зато нам дали дежурных коней.

Сафира снова нахмурилась:

— Ну вот, а говоришь: "никаких верхом!"

— Поедешь со мной, — улыбка в ответ. — Ты должна научиться ездить, ведь наверху это так же важно, как внизу — видеть в темноте!

Сафира помнила свой негативный опыт взаимодействия с лошадью, когда после падения лишь врождённая ловкость уберегла её от копыт. Кроме того, эта тряска при езде ей не нравилась, и этот запах.

— ...Кроме того, нам лучше миновать лес до темноты — а так быстрее.

— Вспомни о лодке, сестра, — сказал ей Диор. — Тот рыбак нам разрешил её просто взять и потом положить на место.

Да, плавное движение по воде нравилось ей стократ больше. "Медленный" шум волн, вся эта спокойная неторопливость воды. Сафира прошлась пальцами по своим волосам, собрала их, закинула за плечи и кивнула:

— Ну ладно, убедили. Только с тобой, Фельвэ!

— Забирайся в седло, — та придержала коня, затем легко запрыгнула следом.

— Диор, не отставай!

Сафира, разумеется, завидовала, что лихой Диор уже давно ездит самостоятельно наравне с названной старшей сестрой. Фельвэ направила коня на дорогу через посёлок и пустила быстрой рысью.

Пришлось замедлиться перед воротами частокола, которые Фельвэ открыла силой доступной ей магии Плетения. Стражники на башенке, мужчины из подданных Луа'е'Эри, в лохматых костюмах охотников, с изогнутыми луками, украшенными кисточками, её узнали и были не против: не придётся спускаться. Конные понеслись дальше по дороге, более ровной, чем большинство здесь — по ней возили припасы и товары. Стволы окружающих деревьев замелькали назад.

— Эй!! — заволновалась девушка. — Здесь не поле!

— Чувствуй движения лошади, подстраивайся под скачку, — говорила Фельвэ ей на ухо, а сафирины волосы летели по ветру ей прямо в лицо, — лошадь сама пойдёт по дороге!

Сафира увидела нависающую ветку и пригнулась, но за миг ветка дернулась в сторону, а девушка ощутила короткий импульс силы, исходящий от сидящей позади Фельвэ.

"Каким-то деревьям не дано бить по лицу женщин дроу!" — торжественно мелькнуло в голове. Скачка продолжалась, и девушка даже вошла во вкус. Главное, Диор был позади...

"Где ему и место!"

Впрочем, короткие взгляды на Диора остудили её шовинизм: на его лице была лишь бесшабашная радость, и он, кажется, вовсе не пытался вырваться вперёд. Он глазел по сторонам, доверяя коню следовать за предыдущим, а Сафира, сосредоточенная на скачке, не решалась. Мельканием сумеречных стволов и крон мчался и мчался мимо древний лес, и, наконец, закончился, окатив светом заката приноровившиеся к теням глаза. Лиловым и оранжевым горело темнеющее небо, прибрежную степь бороздил легкий свежий ветерок. Фельвэ сбросила темп, чтобы дать лошади отдохнуть на рыси. Дорога сворачивала к прибрежной деревне людей, и Фельвэ выбрала уже разведанную малозаметную тропку к рыбацким тоням. Море открылось внезапно, как что-то далёкое, выпуклое, серо-синее, под цвет подступающей ночи. Но тряска и топот коней мешали созерцать его, по крайней мере, Сафире.

Когда трое дроу спешились у берега, закат догорал. Загикала ночная птица, проносясь над зарослями позади. Строчили цикады. Лодка лежала на берегу поодаль от воды, а люди в деревне, конечно же, давно легли спать. Но никому не пришлось напрягаться — Фельвэ мановением руки заставила лодку "взлететь" и зависнуть в росте над галькой, поросшей травой. Из лодки с шелестом высыпались удочки и неводы. Затем лодка "поплыла" к воде, перевернулась дном вниз и плюхнулась на пологие волны, подняв стену брызг.

— Сафира, а ты так умеешь? — обернулась Фельвэ к остальным. — Я же тебя учила.

Девушка протянула руку к куче неводов, неслышно заговорила, и всё это поднялось над землёй, частично рассыпаясь. Какие-то баночки, поплавки, всякая мелочь полетела в траву.

— Ну что-о́ же ты! — возмутился Диор, начиная всё это собирать. — Лучше так бы и сказала: "не умею"!

Фельвэ заставила лодку причалить в тихий прибой, бегущий белыми полосами по мелководью.

— Помоги лучше, — обратился к сестре старший брат.

— Да зачем? Не думаю, что ты сейчас станешь рыбачить, — увиливала та.

— Привяжите коней длинной верёвкой к деревцу вон там, повыше, пусть попасутся — обратилась к ним Фельвэ, вытаскивая из седельных сумок нехитрые припасы для этой ночи. Затем сбросила одежду и накинула себе на плечи мохнатое, тёплое полотенце, забралась в лодку и устроилась на корме.

— Диор, да брось, пото́м, — укоризненно протянула сестра, убеждая брата не брать с собой кучу удочек.

Южная ночь упала покрывалом — непроглядным — только не для дроу. Ещё в световом восприятии Фельвэ видела стройные серые тела детей и их белые, словно барашки волн, волосы, трепыхаемые шёпотом ветра. Море было светлее неба, идеальной равниной оно уходило в такую даль, какую глаза дроу видеть не привыкли. И другим концом оно приходило в тот далёкий город с белыми стенами и бухтой с яркими парусами, куда звал её людской чародей. И она верила его обещаниям целиком, с доверием, несвойственным тёмной эльфийке более сотни лет от роду, и уже томилась ожиданием. Лодка покачнулась. Сафира залезла, Диор стал отталкивать; волна, попавшая в корму, обрызгала Фельвэ, выдернув из дум. Она встряхнула волосами, расправляя их, отодвинулась от брызг и нащупала чувствами дно в стороне за кормой; призвала силу Мистры, притягивая дно, и лодка поплыла безо всяких вёсел. Диор запрыгнул на нос. Фельвэ развернула лодку и повела носом вперёд, от берега, разрезая плавные волны.

— У людей кораблями правят капитаны, — сказала Сафира, с интересом глядя на Фельвэ.

— Рулевые, — поправил Диор. — А капитаны командуют.

— А у нас — чародейка, — девушка продолжила свою мысль, не обращая на него внимания.

— Совмещает в себе обе должности, — докончил брат. — А ты чего одетая-то поехала? Чтобы намочили?

Он опустил руку за борт в тёплую воду, пополоскал.

— Только попробуй! — огрызнулась сестра, и стала нехотя, ёжась, стаскивать тунику. Диор смотрел на неё с насмешливой улыбкой:

— Тепло же.

Фельвэ определила глубину как два её роста и перестала тянуть лодку. Линии побережья уходили в обе стороны бесконечно далеко и таяли в ночной дымке. Берег бугрился пологими макушками степных холмов и курчавыми кронами деревьев. Дроу произнесла несколько слов на священном языке Подземья и взглянула на свою руку — заклинание поиска жизни. Обвела рукой вокруг себя, наставляя ладонь на воду словно ухо — а вдруг внизу охотится какое-нибудь морское чудище?

Тёмная вода под лодкой была безмятежной. Фельвэ посмотрела на небо в россыпях звёзд. Сейчас новолуние, и сила богини Луны в своём минимуме, хотя посвящённая могла её чувствовать всегда — ведь Селунэ не оставляет беззащитными своих верующих. Только сейчас она ненавязчива, как подобает невидимке. При необходимости Фельвэ могла призвать небольшое магическое светило наподобие луны и использовать почти полную свою силу. Но Селунэ не одобряет тех, кто кичится и хвастается магией, применяя её для развлечений, как делает большинство дроу; магия Луны — это святое.

А Мистра — богиня Магического Искусства, которая, согласно легендам этого мира, является детищем разделения богинь Луны и Пустоты, давала энергию всем, кто достаточно искусен, даже некоторым дроу. Переводить слова заклинаний оказалось необязательно, что Фельвэ очень нравилось.

— Ладно, давайте, купайтесь, — сказала она, — а я постою настороже. Далеко не отплывать — обнаружение опасности не слишком "дальнобойно".

Дети с интересом взглянули на неё.

— Ну, теперь я тебя мочить буду, — хищно проговорила Сафира брату, и, отбросив свою одежду, устремилась к нему. Тот словно лягушка подскочил и, поджав ноги, упал в воду. Массивный "плюх", прохладные брызги взлетели и осыпались на девушку.

— А-ах, ты! — она зарычала, как истинная женщина дроу, и бросилась следом так, что лодка поплыла в противоположную сторону. Некоторое время кругом стоял плеск и брызги, вскрики, фырканье и смех, лодку пихали и хватались за борта, шла борьба и снова смех. Фельвэ же полулежала, укрывшись полотенцем от брызг, глядела на звёзды и порой осматривала воду. Она знала, что чудища морские стремительны, и при нападении ей останется лишь надеяться на быстроту помощи Луны, чтобы не задеть своих... Риск — плата за удовольствие. Впрочем, по разговорам с людьми, случаев пропажи рыбаков здесь не было давно.

Лодку сильно и резко накренили, и на борт навалилась хватающая воздух ртом Сафира; с усилием она подтянулась и оказалась на дне лодки, всё ещё стараясь отдышаться.

— Ну что, охотница, где Диор? — безмятежно спросила чародейка.

— Там, — махнула через плечо вымотанная девушка, — бестия такая, всё ныряет!

Фельвэ выдохнула. Сафира снова плюхнулась в воду. Фельвэ чётко увидела её тепловой силуэт, плывущий по-лягушачьи, а поодаль — Диора, который, изогнувшись и выпрямив ноги "свечкой", вертикально ушёл под воду. Вскоре раздался плеск, за борт схватилась тёмная рука, и вторая рука положила на банку* морскую звезду. На лице Диора было закреплено ремешком вокруг головы круглое стекло в кожаной оправе. Его голос звучал глухо с закрытым носом:

— Смотри!

— М-м? — заинтересовалась Фельвэ, и сотворила белый огонёк на кончике своего пальца.

Звезда была голубой в оранжевую крапинку.

Раскачав лодку, к осмотру присоединилась Сафира.

— Там ещё есть много всего, — заверил Диор.

— Только ежей не трогай, — предупредила Фельвэ, — чёрные шипастые "звёзды".

Раз за разом Диор нырял и доставал со дна всякую живность: разноцветных звёзд, рака в раковине, какой-то продолговатый, склеенный из песка футляр с лапками, вылезающими с одного краю, губок, мохнатые кругляши, прядь водорослей, в которой нашли мелких крабиков и морского конька. От медузы "на десерт" Сафира отдёрнулась и потребовала:

— Немедленно убери прочь эту пакость!!

Фельвэ отдала продрогшим юным дроу своё полотенце, затем собрала всю морскую живность и выбросила за борт.

— Пусть живут. На воздухе им нечем дышать. А теперь — моя очередь.

Фельвэ встала во весь рост на фоне звёздами подсвеченной безлунной ночи, удерживая равновесие так, что лодка и не покачнулась. Собрала сзади свои длинные волосы цвета тьмы и, грациозно изогнувшись, прыгнула за борт. Брызг почти не было.

Юноша и девушка проводили её взглядами.

— Во-от она здоровски плавает! — прошептал Диор. — Как морская нимфа! Учись. И сама ты лягушка.

Глядя в воду в поисках тепла, молодые дроу долго ждали появления своей названной старшей сестры. Сафира притом отжимала волосы. Старшая появилась нежданной с другого борта, и держала в руке большую, втрое больше кулака, витую раковину с хаотичными выступами по краю.

— У-ух ты! — изумился Диор.

— Что это? — ахнула Сафира.

— Раковина морской улитки, — был ответ. И Фельвэ ушла плавать, оставив им трофей. Осветив и простучав, нашли, что раковина пустая.

— Она шумит, — сказала Сафира, прислушиваясь к ней, — сама шумит.

— А ты говоришь, пустая. Выходит, там кто-то есть. Или что-то.

— Нет, по весу — пустая. Но шумит.

— Может, зачарованная?

Сафира не ответила. Она слегка дрожала; улеглась в лодку и принялась натягивать сухую одежду на мокрое тело. Держа голову выше бортов, Диор нашел, что лодка движется. Он догадался, почему.

По приближении к берегу раздался плеск, и рядом возникла фигура тёмной эльфийки по пояс в воде. Диор спросил:

— А как ты видишь там, под водой, без этого, Фельвэ? — он показал нырятельное стекло. — Щиплет же глаза.

— Никак, — опередила её ответ Сафира, — она использует чувство материи. И ныряет, притягивая дно. Она же хитрая.

Диор усмехнулся. Фельвэ с хитрым и интригующим выражением взглянула на них, подводя лодку к берегу.

— Хм, да, — сказал Диор, — если Фельвэ сделать капитаном корабля, ему будут не нужны ни вёсла, ни ветер.

Сафира захихикала. Фельвэ с тем же загадочным видом улыбнулась, отошла в сторону, провела пассы руками, и лодка плавно поднялась из воды.

— Эй, да мы парим! — вскрикнул Диор, хватаясь за борта. Лодка легко качалась от движений изумлённых пассажиров. Диор сразу вспомнил ту переправу, когда чародейка переносила их по одному через бурлящий горный поток, когда брод оказался слишком опасен из-за высокой воды.

— Помнишь ту сказку про эльфийские парящие корабли? — глядя за борт, спросила его Сафира. — В книжке у Сефис?

— На которых древние дартиири** бороздили вместо моря небо? Ага...

После обескураживающих мгновений воздухоплавания лодку приземлили возле сваленных в беспорядке снастей.

— Ну как? — спросила Фельвэ, отжимая волосы и ловя восторженные взгляды.

— Нет слов — прекрасная ночь! Я тебя обожаю, — ответила Сафира. Диор же показал примерно то же самое языком жестов дроу.

— А меня ты обожаешь? — тихо спросил он сестру, пока выбирались из лодки. — Ведь это была моя идея.

— А тебя — другое дело, — съехидничала та.

— Я тебя обожаю, — улыбнулась Фельвэ, приближаясь. — Вас обоих.

Она энергично растёрла Диора полотенцем и пошла одеваться. Сафира дёрнула было с себя тунику, чтобы получить то же самое, но поняла, что опоздала. Тут брат сказал ей:

— Ну же, снимай, я разотру тебя не хуже.

Устроившись на подстилке, трое дроу устроили пир хлебом, солёной рыбой да сладким вином. Диора с Сафирой быстро "повело". Затем Фельвэ рассказывала им о предложении мага, о белом городе с храмом науки, и высказывала кое-какие свои соображения. Её сонно слушали, не показывая такого оживления, какое вчера испытала она. А она всё говорила, теребя высохшие солёными и слипшиеся волосы.

Восток зарделся, загорелся, свет полился в огромное ясное небо, тут же "засветив" гладь моря. Трое дроу отдыхали на подстилке, наслаждаясь умиротворением и красотой небес под бодрые крики утренних чаек.

— Эх, жаль, — пробурчала расслабленная Сафира, что наша мать не видела этих мест.

— И моя мать таких мест не видала, — отозвалась Фельвэ.

— И вообще весь наш народ не знает этой красоты, — подытожил Диор. — Потому, наверное, он такой, как есть.

Сафира вздохнула одна за всех.

Когда стало довольно светло, Фельвэ, пригретая братом с сестрой, сладко зевнула, зашевелилась и нехотя выбралась из-под полотенца.

— Давайте поедем обратно. Когда-нибудь мы ляжем спать ночью, но... сегодня мы будем спать днём.

Она перевернула лодку, накрыв ею удочки и неводы.

— Когда-нибудь мы порыбачим, — не бодрым тоном предположил Диор, — если уж не сегодня.

Фельвэ привела коней. В разморённой лучами рассвета тишине трое серокожих существ неспешно поехали обратно в лес.

Въехали под громадные кроны Леса Зелёной Тени, когда уже совсем рассвело. В лесу царил постоянный напоенный влагой, запахами и призывными криками животных мистический сумрак. Стволы необъятных древ уходили ввысь, теряясь в сплетеньях ветвей. Постоянно кто-то порхал, прыгал и лазил, качая ветки. Вдалеке завывали обезьяны-ревуны, чёрные, как кошмар Подземья, и днём пугливые, словно суслики. Да, ночью этот лес так напоминал Подземье — только своды здесь были очень высоко и не было светящихся мхов. Зато были светлячки. Местные черноволосые эльфы с кожей серой в зеленоватый оттенок пользовались способностями темновидения почти в той же мере, что и обычные дроу на родине А'Кати. Но сейчас был день, и мир был совершено другим.

В нужном месте Фельвэ свернула с дороги на узкую тропку, ведущую вниз.

— Куда мы? — "проснулась" Сафира.

— К ручью, — был ответ. — Надо промыть волосы после моря.

— Да уж...

Тропинка вела по живописному склону, поросшему гигантскими папоротниками, чьи "стебли" напоминали вытянутые шишки, из-под каждой чешуйки которых росло то, что обыватель назвал бы листьями. Из чащи круглых листочков торчали на высоких стебельках цветы, фиалковые, словно глаза Сафиры; сверху надо всем этим клубились "тучи" древесных крон, в которых заливисто свистела птица. Тропка вела покато вниз, в темноту нависающих трав, где слышался шум воды. Фельвэ снова сотворила "обнаружение жизни": как минимум, не хотелось бы наступить на змею. Множество живого "шума" от улиток, жуков и многоножек щекотало руку искорками тепла. Пахло живой влажной свежестью. Проехав полосу тростников высотой с конного, трое дроу оказались на влажных слоистых скальных плитах русла речки. Копыта зацокали, заплюхали по воде. За кустами шумело; двигаясь на шум, дроу увидели водопадик, льющийся с плиты, под которой темнел грот. Солнечные лучи золотыми полосами пробивались сквозь завесу крон во влажный воздух, оттеняя эту картину. Пока брат с сестрой любовались, раскрыв рты, Фельвэ слезла с коня, сняла полотенце, которым укрывала себе плечи, и полусапожки, и пошла по щиколотку в холодной воде к водопаду. Склонилась и подставила голову под обескураживающе холодящий поток. Отжала волосы, возвращающие себе шелковистость. Сафира подставила потоку руку, поморщилась, отдёрнула.

— Ну, чего ты?

— Холодная...

— Тогда отойди, — весело предложил Диор, — а то я тебя обрызгаю!

Сафира отскочила, и, как только он подставил голову воде, обрызгала его. От ответных брызг она грациозно увернулась, прогнув спину в танцевальном развороте, и ехидно захихикала.

Брат с сестрой уже покинули подростковый возраст, однако Фельвэ замечала, что они взрослеют медленнее, чем дети дроу на её родине, плавнее, и как-то с чувством и толком. Глядя на очередную "слишком детскую" игру, Фельвэ вспомнила, как ей самой не хватало этого эмоционального насыщения: ей в их возрасте приходилось выполнять поручения из разряда управления Домом и тянуть противоречивую тяжбу интриг и сложных взаимоотношений, не позволяющих игривые вольности. Сейчас она чувствовала, что и в самом деле не прочь бы снова побыть ребёнком, и хоть задним числом наверстать упущенное. Со своей загадочной улыбкой она подошла сбоку, протянула руку и обрызгала отвлечённую братом Сафиру. Та звонко вскрикнула и отскочила. Диор засмеялся. Фельвэ подняла указательный палец:

— Сафира, твоя мать никогда не пугалась воды, она купалась в Подгорной речке даже зимой! — в этот миг Фельвэ окатило с головы до ног со стороны Диора. Затем ей досталось и с другой стороны, и она самозабвенно жмурилась и смеялась, а с волос, носа и подбородка у неё лило в три ручья. Она любила этих детей дроу так, что и в сказке не сказать, и мысленно молилась Селунэ, чтобы той измученной Подземьем женщине, которая оставила их ей — там, на серебряной тропе Эйлистри — было светло... Богини-подруги заботятся о подопечных друг дружки также, как о своих. И сейчас Фельвэ смеялась, и была счастлива, и вместо слёз по её лицу текла ручьевая вода. Ещё раз искупав друг друга, трое дроу, мокрые до нитки, напоили лошадей и поехали домой.

Когда добрались в город, был уже почти полдень. На улицах и над озерцом посреди Рощи было солнечно и жарко, порхали яркие бабочки. Фельвэ отдала конюху поводья, предварительно "забыв" под ремешком седла серебряную монету. Первым делом сбегала в гостевой дом, и, найдя комнату мага закрытой, повела Диора и Сафиру в Рощу.

Маг сидел на торчащем из почвы выгнутом корне, который заставили так расти своим искусством дриады, под ветвями светящейся от солнца зелени. С заинтригованной улыбкой на морщинистом лице встретил он леди Фельвэ в компании, и пожелал им доброго дня:

— Как ваши дела? Есть ли какие соображения?

Та учтиво поклонилась, и брат с сестрой скопировали её действие.

— Сперва, Мастер магии, я хочу поблагодарить вас за это предложение и вашу веру в меня, — и чародейка вновь склонила голову, положа руку на сердце, после чего вновь устремила на волшебника свои золотые глаза:

— Да, у меня появилось ещё одно условие. Эти двое — поедут со мной. А возможно, и третий юный дроу, который учится в Солидаре: я ему напишу.

— Почему бы и нет, — ответил маг. — Им это будет полезнее всех. Ну и наши заодно увидят, что такая дроу не одна.

Маг весело ухмылялся, заметив, конечно, недосохшую одежду на всех троих. Сафира отследила его взгляды и не преминула похвастаться:

— Мы побывали на ручье, а ночью — на море!

_______________

*Банка — поперечное сиденье, лавочка в лодке;

**Дартиири — так дроу называют своих наземных сородичей по заострённым ушам.