Как в тумане (джен)

Туман опускается на Хогвартс, словно все разом вылили в фонтан свои котлы с зельем. Туман стелется по земле, воровато забирается в окна, проникает сквозь одежду, создавая вечное ощущение сырости. Только у камина можно избавиться от этого неприятного соседства. Но ненадолго, и кровать под тускло-бордовым балдахином встречает сырой прохладой.

Гарри уже почти привык к тому, что зрение его так и не наладилось — по периферии по-прежнему стоит туманная муть. Он научился относиться к этому философски, и рука не взлетает каждый раз к очкам, чтобы протереть их.

Гермиона отказалась от двух предметов и теперь всё успевает. О судьбе маховика времени Гарри не спрашивал. Уроки идут своим чередом. Джек, Салли и Снейп больше не устраивают стычек при учениках. Они вообще почти не появляются вместе — Джек и Снейп, Салли и Снейп — они разделили свои уроки (возможно, по совету Дамблдора), и каждый ведёт свою часть. И на занятия с Хэллоуинцами бегут с гораздо большей охотой. От Джека Гарри много узнал о беспалочковых способах защиты от разной нежити. Что нужен не просто чеснок, а дикий, причём собранный в первую четверть луны. И не просто серебряный кол, а такой-то пробы — 999.

— А вообще это всё дедовские методы, и ничто не сравнится с хорошим огнестрелом в голову, — мечтательно говорит Джек. — Вот когда меня сбили ракетой земля-воздух… — Он замолкает, и за этим явно скрывается какая-то интересная история. — Так что с тёмными искусствами можно справиться не только с помощью магии, — продолжает он после паузы. — Но кто из магов знает математику и физику настолько, чтобы рассчитать и сконструировать подобные машины? Я заметил, что маги будто застряли в прошлом. Вы пишете перьями на пергаментах, жжёте свечи и стреляете максимум из арбалетов.

Гарри видит, что Гермиона кивает в такт каждой фразе и ловит каждое слово.

— Но нам и не нужно другое? — не очень уверенно интересуется Рон. — То есть я хочу сказать, что магглы придумали всё это, потому что у них нет магии. Хотя мой отец тоже восхищается маггловской мыслью…

— А если есть только ты и дементор? — Джек уже подле Рона и навис над ним всей высотой своего немалого роста, уперев руки в бока. Рон не видит оскала и глазниц. Но всё равно немного съёжился. — Если нет в голове ни одной светлой мысли, потому что, чёрт возьми, не всегда их можно найти и не у всех получается, особенно в такой момент. Зато у тебя есть вот это. — Джек извлекает из кармана фрака пистолет неизвестной конструкции. Непонятно, как он там уместился, ведь карман совершенно плоский. — Я много думал после… одного своего фиаско. И старый друг-учёный помог мне создать в миниатюре то, что меня едва не погубило. Помните, я рассказывал вам о Бугимене? Он и сам стрелял, и только ловкость спасла меня в схватке с ним. А это, — Джек перекидывает пистолет с руки на руку, — быстро бы склонило удачу на мою сторону.

— Но пуля просто пролетит сквозь дементора, — спорит Симус.

— Не просто, — усмехается Джек. — Не зря я вам пол-урока вещал о коллоидном серебре.

Он стремительно перетекает в другой угол класса и ногой щёлкает запором сундука. Боггарт. Все вскочили с мест, не зная, кого выберет боггарт жертвой своих превращений.

Каменный хват рук Джека на плече у Гарри, толчок вперёд. Боггарт превращается… И вот уже перед ним клубится рваными краями дементор, и холод забрался в сердце, и женский крик заполнил уши… Гарри знает, что делать. Он поднимает палочку и с мыслями о Роне и Гермионе, о спасённом Сириусе, о родителях, которые любили его, Гарри, кричит:

— Экспекто патронум!

Лёгкий серебристый дымок. И только. А Гарри чувствует себя истощённым. Слишком много души выпили у него настоящие дементоры. Он оступается… И в следующий миг над ухом трещит оглушительный выстрел, и из дула хэллоуинского пистолета вырывается сноп пламени. Боггарта отбрасывает от удара раскалённой серебряной пули. Он уже нечто бесформенное, вонючая жижа по полу класса.

— Ридикулус! — визжит Гермиона, забираясь на стол.

Жидкость на полу — зеркального блеска и отражает вкривь и вкось уродливые рожицы, как в комнате смеха. А потом бочком медленно затекает в сундук.

— Это было жестоко, — шепчет Гермиона сквозь слёзы.

(- Это было кру-уто!.. — Это восхищённый Симус, известный любитель всего, что горит и взрывается.)

— Возможно, — не перечит Джек, кивнув Гермионе. — Но могло спасти Гарри жизнь, если бы это был настоящий дементор.

Дымящийся пистолет прячется обратно в карман фрака. А Гарри думает: может, он таится в пустоте грудной клетки?

— Дементоров не осталось в Хогвартсе! — не сдаётся Гермиона, сердито утирая слёзы. — Дамблдор бы не позволил!

Джек вздыхает, и уголки разлома черепа, где у него рот, чуть расходятся в стороны в грустной улыбке.

— Лучше быть начеку.

На том и конец уроку — самому яркому за эти недели. Снейп потом великолепно шипел от злости, увидев в стене дырку от пули.

Но больше как будто почти ничего не происходит. Близится осеннее равноденствие (да, Гарри заучил эти даты, ведь ему сказали, что они теперь имеют влияние на его жизнь), но тихо, как… в обычной школе. Предыдущие годы к этому времени Гарри, Рон и Гермиона уже влезали во что-то загадочное или зловещие события сами обрушивались на них. Но в этом году просто учатся, делают домашнее задание, привычно терпеть не могут Снейпа, мечтая, чтобы новые преподаватели из Хэллоуина остались навсегда… Гарри играет в квиддич, готовясь к первому матчу с Хафлпаффом. Пустота. Три года напряжения нервов, сил, смертельная опасность… А теперь жизнь замерла — будто её высосал дементор. Даже Малфой больше не задирает гриффиндорцев. Неужели и ему Дамблдор сделал внушение? Может, так и живут все нормальные волшебники, это же гораздо интереснее, чем жизнь магглов. Подумать только! Один взмах палочкой — и вещь летит прямо к тебе в руки! Хотя с Акцио, прямо скажем, у него не очень ладится. Но сам себе он лгать не может и не хочет. Ему тоскливо. Друзья, похоже, не испытывают подобных трудностей. Гермиона воодушевлённо учится и беззаботно щебечет об уроках и заданиях, радуясь спокойному году. Рон боготворит Крама, фигурка которого всегда с ним, и мечтает о квиддичной карьере. А другие словно размазались для Гарри в одно слепое пятно, какие-то одинаковые, обезличенные. Мелькают только иногда ярко-рыжим волосы Джинни. Она тоже была на грани, вспоминает тогда Гарри. Он сам вытащил её оттуда, прямо из лап Тома Реддла из дневника. Может, она бы поняла?.. Но отчего-то она избегает его, всякий раз находя повод улизнуть. И Гарри оставляет попытки.

Всё, что ему остаётся, — это остервенело тренироваться. Этим он и занимается, часто в ущерб урокам, улепётывая из гостиной под ворчание Гермионы. А Рон явно не знает, уйти ему или остаться. Здесь уютно и тепло, и совесть говорит голосом Гермионы. А там — клочки сырого тумана и призрачный шанс попасть хотя бы в школьную команду по квиддичу… Гарри уходит, не оглядываясь. Он чувствует, что отсутствие опасности словно подчёркивает их непохожесть, даже полную противоположность… Разговоры поверхностные и пресные.

Гарри так ждёт матча с Хафлпаффом! Выплёскивает в полёте все свои тревоги, тоску… И настоящий туман помогает забыть о тумане в глазах. Гарри бросает метлу в пике в погоне за снитчем, меняет курс в сантиметрах от земли, винтом взрезает промозглую сырость…

А потом его приземляет свисток мадам Хуч.

— Матч с Хафлпаффом отменяется. Как и весь чемпионат школы. Сушите мётлы.

— Что?

— Как?!

— Вы не имеет права! — Это пылкий голос Оливера Вуда. Он давно мечтает о кубке школы…

— После многовекового перерыва одна из заграничных школ — Шармбатон — устраивает Турнир трёх волшебников. Делегация наших ребят едет туда, чтобы принять участие. В том числе, капитан и ловец Хафлпаффа Диггори, ловец Райвенкло Чанг и многие другие. Ты тоже едешь, Оливер.

— Но…

— Это не обсуждается, Дамблдор только что получил сову. Сушите мётлы, ребята. — На этот раз её командирский голос смягчается. Она понимает… И переводит взгляд янтарных глаз на Гарри. — Сочувствую, Поттер. Туда берут только с пятого курса.

Чанг… Чоу Чанг. Гарри заметил эту красивую девочку ещё в прошлом году на игре с Райвенкло. Каждый раз, когда она приветливо улыбалась ему (как и всем) в коридоре, что-то ухало у него в животе… А теперь она уедет с Седриком, по которому, Гарри мельком отмечал, вздыхают даже бравые гриффиндорки команды по квиддичу. Ну и пусть, думает он с внезапным ожесточением! Пусть жизнь теперь проходит мимо него! Кажется, он отдал её за спасение Сириуса, и это того стоило! И теперь судьба сжалилась над мальчиком-который-выжил. Мальчиком, который теперь не имеет ни одной светлой мысли для борьбы с дементором…

Гарри пытается порадоваться тому, что ему больше не придётся возвращаться к Дурслям — Сириус пригласил его жить у него. Но сероватый туман опутывает эту мысль, отдаёт ей свою сырость, и она становится тяжёлой, как камень на душе. Не бывать этому, — настойчиво стучит в голове.

Гарри зло трясёт головой, уже не надеясь изгнать из глаз опостылевшую муть. Очки — все в мелких капельках, но так даже лучше. Команда, кажется, не сильно расстроилась из-за отмены чемпионата школы. Оживлённо переговариваясь, они идут в раздевалку, и разговоры их — лишь о предстоящей поездке. А там — кто знает? — может, станет кто-то из них чемпионом Турнира трёх волшебников. Может, даже красавчик Диггори. Надо отдать ему должное — он честно играл в прошлом году. Но тогда Чоу уже точно не посмотрит в сторону Гарри…

— Гарри?..

Анджелина.

— Ничего, ничего, идите.

Она хочет что-то сказать, но он повернулся к ней спиной. Единственный, кто не проходит по возрасту. Да и не нужно ему — пусть жизнь течёт где-то в другом месте!

Они уходят.

А он резко взмывает в сероватое, уже начинающее темнеть небо. На календаре осеннее равноденствие. Туман крадётся под одежду. Холодает.

* * *

Холодает. А ещё только осеннее равноденствие… Джинни тоже отчётливо чувствует древний календарь после своего первого года в Хогвартсе. Мерно катится жизнь, и она уже почти не вспоминает полный страха и отчаяния год. И вдруг — р-раз! Её скручивает ужасом — как тогда. Она хорошо научилась притворяться и скрывать это… И сегодня один из таких дней. Джинни сама не своя и не находит себе места от тревоги. Она знает, каково сейчас Гарри… Она бы с радостью с ним потолковала по душам. Но Дамблдор просил её этого не делать. "Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью", — размеренно проговорил он, взглянув на неё из-под очков-половинок. Только как будто и она не знает всей правды…

В Гриффиндорской гостиной уже знают новость. Рон всё утро ныл, что его любимчик и кумир Виктор Крам едет в Шармбатон на Турнир трёх волшебников, а он, Рон, нет. Такой шанс…

— Ты ещё малыш, Ронни, — с фальшивым сочувствием замечает Фред.

— Да, мы привезём тебе оттуда ещё одну фигурку душки Виктора, — добавляет Джордж. Они пакуют чемоданы. Только что прибежали с тренировки. Вся команда вернулась… кроме Гарри. И Джинни знает почему. Знает, что он сейчас чувствует… Поговорить бы с ним прямо сейчас! Не нарушая данное Дамблдору слово, просто по-человечески… Но с её косноязычием вряд ли получится. При Гарри её словно бладжер ударяет в голову и она несёт всякую чушь, безудержно краснеет, заикается, хихикает и роняет предметы.

Находиться в возбуждённо гудяшей гостиной невыносимо. Ей нужен воздух… И Джинни кидается прочь через портретный вход. Нет, здесь он не портретный… Спиральный холм смотрит ей в спину. Она чувствует: что-то не так. Студёный воздух в коридоре — так что мёрзнет нос. И тоска сковывает грудь. Лишь по рассказам она знает, что это за симптомы… Но этого достаточно — крик ужаса не срывается с губ, но лёгкий выдох осознания превращается в пар. Они здесь… Они ищут… Гарри!

Скорее… Предупредить… Дамблдора! Она уже бежит коридорами замка, и вьётся сзади бордово-золотой шарф. Дыхание леденеет, едва покинув лёгкие. Вот и каменная горгулья. Джинни тормозит перед ней, старается выровнять дыхание, судорожно разминая озябшие руки. Как же попасть внутрь…

Ей везёт. Горгулья выпускает гостя, который идёт из директорского кабинета. И… Нет, ей не везёт. Это Снейп. Чёрные глаза с холодным любопытством изучают её, несомненно, красное от бега лицо. Да Мерлиновы же портки! Пусть даже Снейп!

— Профессор!.. — задыхаясь, лепечет Джинни. — Прошу вас!..

— Что стряслось, мисс Уизли? — приподнимает бровь он. — За вами гонится горный тролль?

— Хуже! — выдыхает она. Она готова унизиться, готова умолять его о помощи, лишь бы он поспешил. И пусть потом насмехается, сколько хочет…

К счастью, следом спускается Салли.

— Прошу вас, помогите! — бросается Джинни к ней. — Где Дамблдор?!

— Директор Дамблдор получил срочную сову из Министерства, — чеканит за спиной Снейп. — К сожалению, он покинул нас прямо во время нашего небольшого собрания. — Небрежный взмах руки вверх. Последним по лестнице сходит Джек.

Вот кто ей поможет! Вот кто поможет Гарри!..

— Прошу вас, они здесь, я чувствую! — Джинни показательно выдыхает ртом клочок пара. — А он не сможет, я знаю…

Джек смотрит на Салли. И Снейп смотрит на Салли. А она вытаскивает из-за уха иглу с вдетой в неё ниткой, подвешивает её, как маятник и дует… А потом, не целясь, роняет на пол. Кончик глядит в сторону поля для квиддича. Джинни закрывает рот. Салли бы прорицания вести вместо шарлатанки Трелони… Если она права.

Джек и Снейп в редком согласии устремляются туда, куда указала игла. Салли за ними не поспеть с её странно нетвёрдой походкой. Джинни жмурится и снова открывает глаза — прошло. Порой ей кажется, что сквозь женственные черты Салли проступают грубые стежки, словно она сшита из частей! Глупость какая… А что ей кажется при взгляде на Джека, лучше даже не говорить к ночи.

Салли наклоняется, чтобы подобрать иглу. Смотрит на неё очень внимательно — кончик почернел.

— Ты права. Это дементоры, — встревоженно говорит она. — Вестники пожирателей.

* * *

Как холодно… Гарри поднимается всё выше. Хочется вырваться из слепого тумана и увидеть небо. Если сегодня равноденствие, то хотя бы узреть его — настоящий день. Заходящее солнце. А не этот сумрак безвременья.

Но чем выше — тем темнее. Ледяные щупальца крадутся по спине, паучьими лапками касаясь позвоночника. Уже не капельки — иней покрывает очки. В ушах поселяются чужие крики. Не только женские, но и мужские, детские… С трудом отрывая онемевшую руку от метлы, Гарри приподнимает совершенно непрозрачные очки… Он уже знает, что увидит. Первозданно чёрными полотнами вокруг него реют дементоры. Вопросы "как?", "откуда?" замерзают в двух выдохах. Не имеет значения. Гарри уже знает, что проиграл. Даже с боггартом не смог… А здесь не меньше десятка настоящих дементоров. И в голове — ни одной светлой мысли, как и говорил Джек. До земли — космически далеко. И есть даже какое-то облегчение в этом… Как будто душа жаждет воссоединиться с выпитой в тот раз частью, даже если она уже стала энергией дементора. Есть ли здесь тот самый?..

И вдруг снизу доносится тонкий отчаянный крик — только это не морок, крик живой и настоящий. Загипнотизированный Гарри с трудом отрывает взгляд от дементоров и смотрит вниз. И различает Джинни, которая стремглав летит к нему на метле и зовёт, зовёт его… Внезапно ей будто накидывают петлю на хвост метлы. И тянут назад, а она протягивает к Гарри руку… Это немного подхлёстывает дух. Да что же это он так раскис?!

— Экспекто патронум… — шепчут ледяные губы, а палочка, направленная на ближайшего дементора — у бедра.

Гарри пытается вспомнить лица Рона и Гермионы, Сириуса… Но он не может вспомнить, черты расплываются, как тени, когда ветер колышет ветви. Яркое пятно волос Джинни меркнет в тумане. Такая храбрая… Пыталась его спасти, не страшась дементоров. А он год назад спас её… И эта тёплая ниточка немного отогревает озябшее сердце.

— Экспекто патронум! — пытается он снова, но струйка света на конце палочки бессильно истаивает в тумане. Как последняя надежда.

Дементор подлетает ближе. Уже угадываются под плащом те очертания, которые Гарри так хорошо рассмотрел в первый раз. Тянутся тлеющие длиннопалые руки…

— Экспекто… — И голос больше не принадлежит Гарри. Голос, дыхание, тепло, воспоминания и эмоции — всё это покидает его, перетекая в ненасытную пасть дементора. Последним уходит сознание… почти. Цепеняще-вязкую тишину взрезает выстрел. И последнее, что видит Гарри, — серебристая лань.

* * *

Джинни чуть не убила Снейпа. Зачем он остановил её, стремительно летящую на метле спасать Гарри, заклинанием?! Какое ему дело…

— Там дементоры! — задыхаясь, негодует Джинни. — А вы оставили его там одного!

— Я наслышан, как он не смог вызвать патронуса и на боггарта, а то бы сидел в тепле. — Снейп язвителен, как всегда.

— Так давай, вызывай, — в тон ему говорит Джек. — Или надеешься не успеть?

Джинни решает пока помолчать. Глаза Снейпа сверкают злобой. А Джек… Как-то он мало сейчас похож на человека. Но ярость его — самая человеческая и оттого родная.

— Мало я его спасал… — цедит Снейп сквозь зубы.

Он смотрит вверх. Ничего не видно, кроме плотного тумана. И Джинни во внезапном порыве протягивает ему метлу. Снейп смотрит на неё несколько секунд… Джинни ни разу не видела, чтобы он летал. Ей кажется или в чёрных глазах проскальзывает неуверенность? Но в следующий миг Снейп отказывается с обычной своей усмешкой.

— Спасибо, если я захочу взлететь, я взлечу.

— Самое время, Северус.

Это Салли добралась наконец до квиддичного поля, и у неё тоже в руках метла. И Снейп решительно кивает, делает незнакомые пассы руками и… левитирует! Джинни хлопает глазами. Снейп быстро поднимается к облакам.

— Давай за ним, Салли! — Джек садится позади неё, и Салли стремительно отрывается от земли. А говорили, нет магии! В воздухе Салли движется с грацией прирождённой ведьмы.

— Ну нет, теперь меня никто не удержит никаким Акцио! — Джинни взвивается следом. У неё шестеро братьев, так что остановить её непросто.

Но, увидев, что там, в вышине, она едва не срывается с метлы. Дементор сосёт душу Гарри!

— Где твой патронус?! — ревёт Джек.

Снейп вхолостую взмахивает палочкой, как чиркают сырыми спичками…

— Думаешь, это так просто здесь? — зло огрызается он.

— Аргх!..

Из кармана фрака прыгает в руку воронёная сталь. Выстрел!.. Джинни чуть не выпускает древко из рук — так оглушительно он звучит. Пламя дырявит туман… Дементор отброшен на несколько метров. Их же нельзя убить! Но этот, кажется, выбыл, и в центре груди — брешь. И тут же наплывают другие… А Джинни ничего не знает, кроме этих двух слов — "Экспекто патронум". Ей бы хоть биту для бладжера…

Она оглядывается на единственного взрослого волшебника. Снейп левитирует неподвижно. Глаза его закрыты, губы шевелятся.

— Северус… — Салли подлетает близко и смотрит, смотрит на него.

— Экспекто патронум… — тихо отвечает он.

Медленно поворачивается его кисть с палочкой. И оттуда, рождая просвет в сплошном тумане, истекает серебристо-белый луч. Джинни глядит, как зачарованная. Патронус-лань быстро прогоняет дементоров. Лишённый сознания и опоры Гарри падает. Но Джинни несётся сломя голову и успевает… Хоть что-то! Ветер, молчавший почти месяц, раздувает туман. Солнце заходит. Гарри, не проучившись и месяца, ложится на койку в Больничном крыле.

* * *

— Вы действовали, как настоящая команда!

Дамблдор — само благодушие.

— Думаю, Гарри обязан жизнью каждому из вас. И каждого поблагодарит, как только достаточно окрепнет.

— Я, пожалуй, не буду дожидаться этого трогательного момента. — Снейп встаёт, чтобы уйти.

Здесь все, кто принимал участие в инциденте на поле для квиддича. А вот Рона и Гермионы, которые как прилипли к Гарри, как раз нет. Их не позвали. Это не к месту, но Джинни почему-то радуется этому.

— Подожди, Северус, — кладёт ему на локоть руку Дамблдор. — Он уже просыпается.

Джинни едва не юркает за ширму. Нет, она заслужила право здесь находиться. И она остаётся, стиснув пальцами спинку кровати.

Гарри не спрашивает, где он. Слишком привык заканчивать здесь свои приключения, наверное.

— Профессор! Здесь дементоры… Откуда? — А он всё тот же!

— Это мне ещё предстоит выяснить, Гарри, — размеренно отвечает Дамблдор. — Одно могу сказать точно: похоже, они не смирились с тем, что ты им не достался.

— Что ж, я начинаю к этому привыкать…

Джинни готова побить его и расцеловать. Кажется, слова Дамблдора его успокоили! Ах он!..

— Ты что-то помнишь ещё, Гарри? — невзначай интересуется Дамблдор.

— Выстрел… И лань. — Гарри смотрит вопросительно. — Я думал, олень — это патронус моего отца… И мой.

— Я тоже так думал. — Дамблдор оборачивается на Снейпа, но губы того лишь подёргиваются в презрительной усмешке.

— Форма патронуса ни о чём не говорит, директор. И вы это прекрасно знаете, — с нажимом говорит он.

— Конечно, — легко соглашается Дамблдор. — А теперь нашему вечному пациенту пора отдыхать. Не будем его тревожить.

Он поднимается. Джинни с сожалением идёт к выходу, хотя она бы с радостью просидела ночь у постели Гарри… Она оглядывается по сторонам. Никто уже не смотрит… В конце концов, сестра она Фреда и Джорджа или нет?! Она ныряет за ширму у входа. Правила нужны для того, чтобы их нарушать. Отдаляются шаги беседующих Дамблдора и Снейпа… Но Джек и Салли не уходят и тихо переговариваются у входа в Больничное крыло.

— Патронус Снейпа — лань, — замечает Джек со значением.

— Не делай вид, что ты бы не догадался об этом, — со вздохом отвечает Салли.

Молчит. Джинни напрягает слух.

— Давно ты знаешь?

О чём это она? Как будто о чём-то другом.

— Нет, — вздыхает теперь уже Джек. — Дементоры уже высосали из него всю радость, последнюю защиту. Значит, следом придут пожиратели жизни.

Гарри не спит и не бодрствует. Он витает в тумане где-то между сном и явью. И в центре, как огромный глаз, — маховик времени вращается на тоненькой цепочке. Он вращается назад. И по кругу наплывают жуткие существа. Они страшнее дементоров — пожиратели жизни. И сквозь этот полусон-полуявь Гарри слышит голос Повелителя тыкв. И заливистый, с присвистом хохот заставляет пожирателей жизни убраться подальше в туман.

— Пора возвращать ему радость! Вспомним, кто мы есть! Устроим настоящий Хэллоуин!