Этот корабль должен затонуть (гет)

Экипаж судна без возражений опустил трап и собрался на верхней палубе: похоже, их уже оповестили о решении властей. Сбившись в кучку, разношёрстные аманто угрюмо наблюдали, как на корабль поднимаются Шинсенгуми — тоже мрачные, измотанные ожиданием, — и лишь немного оживились при виде Цукуё. Послышался шёпот: «Жди беды, женщина на борту…» — но быстро смолк под её грозным взглядом. Кагуру, шедшую следом, просто проигнорировали.

Это было даже обидно. Словно за женщину не посчитали.

Кагура свою обиду всё же постаралась скрыть — благо, в этот момент Гинтоки самозабвенно демонстрировал миру свои гланды, а второй любитель поиздеваться потерялся из виду где-то внизу: похоже, контролировал погрузку своих подчинённых.

Хиджиката с недовольным видом забрал из рук собакоголового аманто в белом мундире толстую потрёпанную папку и начал медленно перебирать бумаги, порой задавая краткие вопросы. Собакоголовый отвечал, морща нос — не было слышно, что именно, но явно с неохотой. Остальные Шинсенгуми рассредоточились по кораблю, начав осмотр.

— Ну что ж, займёмся делом, — вздохнула Цукуё. — Я осмотрю верхнюю палубу, поищу следы погрузки, а вы спускайтесь в машинное отделение. Судя по плану, контрабанда спрятана между переборками, смежными с трюмом. Удачи.

Но вместо того, чтобы направиться к корме, она двинулась в сторону Хиджикаты. Гинтоки, глядя на это, скривился.

— Пошла сигаретку стрелять. Следы погрузки она ищет, как же.

Поправив бокуто, он пошёл к лестнице, ведущей на нижние палубы. Кагура, засмотревшись на то, как Цукуё прикуривает у Хиджикаты, замешкалась, но быстро догнала Гинтоки.

— Представляешь, — хихикнула она, — а ведь через много лет она станет похожей на бабулю Отосэ. Будет орать на всех прокуренным голосом.

— А, все мы там будем, — хмыкнул Гинтоки, неторопливо спускаясь по лестнице. — Всех ждут радикулит, геморрой и старческое слабоумие, даже ты не исключение. Впрочем, из тебя получится эдакая мелкая старушонка, которая собственным внукам в пупок дышит.

— Эй, я ещё расту! — возмутилась Кагура, отвесив ему лёгкий пинок. — Мамуля была высокой и фигуристой.

Гинтоки крепко вцепился в перила, и лишь благодаря этому не скатился кубарем до следующей площадки, от которой в две стороны расходились пустынные коридоры. Из обоих доносился мерный гул.

— Природа на детях отдыхает, — проворчал Гинтоки. — Кстати, нам же пообещали в помощь специалиста по ядам, но где его черти носят?

— На хрен он нам сдался? — лениво отозвалась Кагура, разглядывая таблички со стрелками: «Левое машинное отделение» и «Правое машинное отделение». — Куда идти-то? Я тот план не рассмотрела толком.

Гинтоки пожал плечами, и стало понятно, что тот чертёж он тоже не запомнил.

— Придётся разделиться. Девочки — налево, мальчики — направо. Ещё вопросы?

Кагура фыркнула и ушла вправо — чисто из вредности.

Машинный зал был обширным помещением, залитым мертвенно-белым светом, заставленным стальными шкафами. Под низким потолком вились медные ленты, что-то жужжало и щёлкало, кое-где висели таблички с угрожающими надписями — такие места Кагура обходила. С одной стороны зала тянулся тоннель гребного вала, и на другой стороне от него словно в зеркальном отражении пробирался Гинтоки. Заметив Кагуру, он взмахнул рукой — и скрылся в лабиринте ячеек.

У дальней стены — той самой, что примыкала к трюмам — в ряд стояло несколько агрегатов, издававших низкий, пробирающий до самых печёнок гул и огороженных железной сеткой. В одном месте на стене заклёпки, соединявшие стальные листы, показались Кагуре слишком новыми, блестящими, и она протиснулась туда.

Подцепив кончиками пальцев край листа, Кагура потянула его на себя. Одна за другой отлетели заклёпки, звякнув об пол и кожухи агрегатов, застонал металл. Ещё один рывок — лист загнулся, открывая узкий лаз в пустоту между переборками. Упершись спиной в соседний лист, Кагура толкнула сильнее, рассчитывая, что в тайник попадёт больше света, и скользнула внутрь.

Тайник оказался длинным узким помещением, тянувшимся, похоже, вдоль всего машинного зала. По стене, в которой Кагура проделала лаз, куда-то во тьму тянулись кабели, стена напротив была заставлена разнокалиберными ящиками. Кагура сковырнула с одного из ящиков крышку и, сунувшись внутрь, обнаружила плотно уложенные свёртки размером с человеческую голову. Один из них надорвался, и из него просыпалось что-то тёмное, судя по запаху — чайная заварка. Во втором, небольшом ящике лежали какие-то кружевные тряпки, в третьем — банки с пилюлями. Раздражённо пнув ещё один ящик, Кагура пробила его стенку, и зазвенел разбивающийся фарфор.

Здесь было всё, что только можно было пожелать, но искать Айзен-ко среди этого барахла можно было бесконечно. Стоило позвать Гинтоки и Цукуё.

Стоило бы, но Кагура не успела.

В тайник протиснулся Сого. Он держал в руках тётин, озаривший неярким светом груду ящиков, и на дощатых стенках стало видно надписи, грубо намалёванные чёрной краской. Очень удобно для поисков, но всё же — огонь.

— Убирайся! — рявкнула Кагура. — И фонарь свой уноси, пока не спалил всё к чёртовой матери!

Сого даже не посмотрел на неё, скользя взглядом по надписям.

— Говорят, обонятельные галлюцинации — верный признак расстройства психики. Я знал, что у тебя с головой непорядок, китаёза, но удивлён, что настолько.

А потом поставил фонарь на один из ящиков.

— Вали отсюда, ага? — в отчаянии простонала Кагура, гадая, как бы выгнать Сого, не уронив тётин.

— Слушай, — вздохнул Сого, — тут разве пахнет горящим маслом? А ещё советую вспомнить, что изначально мы тут взрывчатку собирались искать. По-твоему, у меня есть желание закончить жизнь в виде хорошо прожаренного фарша?

Маслом действительно не пахло: фонарь, видимо, был электрический. Паника немного отступила, оставив Кагуре лишь невыносимое раздражение от того, что она опять повелась на выходки этого придурка.

Сого тем временем нашёл что-то интересное среди ящиков, издал довольный возглас и полез за телефоном.

— Это я. У нас тут опий и запрещённая литература, — сообщил он в трубку так, словно эта запрещённая литература — всего лишь дешёвые любовные романы. — Ага, по левому борту. Нет, всё гражданского назначения, пускай ищут похожий тайник.

Пока он докладывался, Кагура залезла на ящики, рассматривая надписи на тех, что стояли наверху.

— Ну что, нашла, что искала? — полюбопытствовал Сого. — Или тебе нужна помощь с чтением кандзи?

Кагура сбросила на Сого небольшую коробку с чем-то тяжёлым, но он легко увернулся и возмутился:

— Эй, поосторожнее там! У меня вообще-то голова не чугунная!

— Не чугунная, ага. Просто пустая, я даже отсюда слышу, как в ней ветер свистит, — фыркнула Кагура.

Вдруг её взгляд упал на розовое сердечко, нарисованное на грани дощатого куба где-то в полметра высотой. От ящика исходил еле заметный приторный аромат: уже знакомый запах любовного яда, ожидающего, чтобы его подпалили.

— Чего застыла? — беспечно окликнул её Сого. — Шевелись, нам дали время только до рассвета.

— Нашла, — осипшим голосом сказала она.

— Что ты там нашла, куб-компаньон⁽¹⁾? Сунь его в мусоросжигатель.

Оглядевшись и убедившись, что поблизости нет ещё ящиков с подобными метками, Кагура осторожно спустилась вниз. Находку она поставила перед собой и, немного поколебавшись, отковыряла крышку: нужно было убедиться в том, что это именно Айзен-ко.

Это было именно оно.

— О, вот как оно выглядит, — раздалось у самого уха.

Кагура вздрогнула.

— Можно подумать, ты понимаешь, что это за дрянь такая, — проворчала она, с трудом сдерживаясь, чтобы не отодвинуться подальше.

— Данна в общих чертах объяснил по дороге на пирс, пока ты в облаках витала. Кстати, меня тут кое-что заинт…

Сого не успел договорить.

Где-то вдали громыхнуло, и корабль затрясло, закачало — Кагура едва не упала, успев зацепиться за какой-то ящик, ей на голову посыпались небольшие коробки, под ногами рассыпались осколки фарфора и чай, опрокинулся, но не погас фонарь. Часть благовоний вывалилась на пол и разлетелась в стороны. Пол накренился, раздался жуткий стон, скрежет. Потом — толчок.

Здоровенная бандура в два человеческих роста, стоявшая метрах в трёх от них, медленно, разрывая стяжки, накренилась, зацепилась за кабели на стене, повисла на них.

И рухнула.

Порванные кабели слетели с кронштейнов, закачались, захлестнулись, с громким треском рассыпая ослепительные искры. Завоняло озоном, горелым металлом и палёным пластиком. А ещё — чем-то сладким, будоражащим: два Айзен-ко, выпавших из ящика, откатились к стене — туда, где только что вспыхнули искры — и теперь нехотя тлели, испуская лёгкий дымок. Кагура сделала шаг в ту сторону, намереваясь как можно быстрее затоптать огонь, не боясь обжечь ступни сквозь тонкую подошву туфлей, но…

Сого обхватил Кагуру обеими руками и дёрнул назад, опрокидывая её вместе с собой. Кагура забилась, пытаясь вывернуться их его хватки, но он держал изо всех сил — так, будто от этого зависела его жизнь.

— Пусти меня, выродок! — взвизгнула Кагура, резко откинув голову назад. — Убью!

Сого зашипел от боли и одной рукой схватил Кагуру за подбородок, не давая повернуть голову.

— Уймись, дура, — выдохнул он.

Кагура попыталась снова ударить его головой, но он сильнее сжал пальцы, и удар получился слишком слабым.

— Уймись, говорю! — рявкнул Сого. — Сдохнуть хочешь?

Кагура замерла.

Кабели так и качались, сыпля искры на благовония — задымилось ещё одно сердечко. Сого за спиной тяжело дышал, вымотанный короткой схваткой, но, судя по голосу, одурманенным он не был. Это немного успокаивало.

— Надеюсь, ты успел закрыть глаза? — прохрипела Кагура.

Сого фыркнул.

— Тебя когда-нибудь било током, китаёза? — раздражённо спросил он, не ответив на её вопрос.

— Не помню, — буркнула Кагура, начиная понимать, к чему он ведёт.

Его рука соскользнула с её шеи, но второй рукой он продолжил крепко прижимать Кагуру к себе.

— Нам как-то показывали очень интересное видео, — сообщил Сого, — про таких же идиотов, как ты, решивших, что могут жить вечно. В Шинсенгуми народ ко многому привычный, и то некоторые блеванули, когда показали обезглавленное и обугленное тело, попавшее под дугу.

Кабели опять угрожающе затрещали.

Кагура вздрогнула от запоздалого испуга.

— Т-тогда… Придётся искать другой в-выход отсюда, — пробормотала она. — Эти грёбаные п-провода как бамбуковые занавески тут висят, хрен мимо проползёшь. И Айзен-ко… Он не действует, что ли?

— Действует, — будничным тоном ответил Сого, взмахнув у неё перед лицом маской с нарисованными глазами. — Так что надевай это.

Хватка на рёбрах ослабла, и Кагура, освободив одну руку, взяла маску двумя пальцами.

— Мне почему-то кажется, что ты опять надо мной издеваешься, — зло отозвалась она. — Если он действует, ты уже должен валяться у меня в ногах, умоляя о благосклонности и обещая все богатства мира. Знаешь, я б на это посмотрела.

— Не дождёшься, — ответил Сого, проигнорировав её глумливый смешок. — И вообще, что бы ты там посмотрела, балда? Мне бы ещё от тебя отбиваться пришлось, так что надевай и не возникай.

Проверять правдивость его слов на собственной шкуре не хотелось. Поморщившись, Кагура нацепила маску.

Сого окончательно выпустил Кагуру из рук и поднялся на ноги.

— Последнее, что мне надо, — произнёс он, и что-то глухо стукнуло, — это скандал, связанный с малолеткой под кайфом. Я не собираюсь гробить свою карьеру лишь из-за того, что тебе что-то там «показалось».

Стук повторился: похоже, Сого кидал обратно в ящик рассыпавшиеся благовония.

— Я не малолетка, — обиделась Кагура. — Я уже взрослая девушка.

Сого перестал собирать Айзен-ко. Повисла тишина, в которой стало слышно звон мечей и крики в отдалении.

— Закону похеру, что ты там о себе возомнила, — тихо ответил он.

— А тебе самому разве не похер на закон? — спросила Кагура, и только после этого поняла, что это прозвучало слишком провокационно.

— Я полицейский, если что.

Прогудел вытаскиваемый из ножен меч, потом что-то зашебуршало — совсем близко. Защекотало ногу, Кагура потянулась её почесать, но, как оказалось, рядом с её ногой была голова Сого, зачем-то улёгшегося на пол, и Кагура задела его волосы.

Сого вздрогнул и резко выдохнул.

— Убери грабли, а? — страдальческим тоном сказал он. — И вообще, сдвинь свою задницу подальше. Не могу дотянуться до того, что укатилось под провода.

Кагура отдёрнула руку и отползла назад, пока не упёрлась спиной в ящики. При этом она, кажется, пнула что-то мягкое.

— А тебя точно не шибанёт? — на всякий случай спросила она.

Сого, продолжая скрести чем-то по полу, хмыкнул.

— Если вдруг завоняет горелым мясом, можешь снимать маску и валить отсюда. Но не слишком надейся на это. По ножнам ток не пойдёт.

Горелым мясом не завоняло, зато усилился запах благовоний. Раздались удары по полу — Сого, похоже, решил затоптать тлеющие сердца, но от этого дым стал совсем удушливым, и Кагура закашлялась.

Сого пришлось хуже. Слышно было, как судорожно он дышит, шипя проклятия сквозь зубы, как скребёт ногтями по полу.

— Эй, — потянулась к нему Кагура, вслепую шаря перед собой. — Если ты тут помрёшь, мне придётся как-то объясняться, знаешь?

— Заткнись, — с яростью, какой Кагура прежде от него не слышала, огрызнулся Сого, потом, словно уговаривая сам себя, забормотал. — Сейчас, погоди, сейчас отпустит…

Только теперь Кагура осознала, насколько всё серьёзно. Это не розыгрыш, дрянь действительно действует, она заперта наедине с Сого, одержимым чувствами к ней, и уйти самостоятельно — не видя ничего перед собой, рискуя попасть под напряжение — она не может.

А ещё она не могла заставить себя злорадствовать над его мучениями. Под воздействием Айзен-ко он был готов на всё, что бы она не захотела, но это была бы нечестная победа.

Никакой радости.

1) друг Челл, главной героини игры Portal

Вернуться к тексту