Синтетическая душа (гет)

7 ноября 2038 года 11:44

Мидтаун, Детройт

— Напомни-ка мне еще раз, Коннор, какого хера я поднялся с постели в воскресенье и везу твою задницу в такую даль, а?

Они катились по широкой улице, полной спешащих укрыться от непогоды пешеходов, мимо голографических реклам очередного элитного района. Цель поездки была сразу после новодела и раньше трущоб — прослойка некогда зажиточного среднего класса, которого почти не коснулся дух упадка Детройта.

— Потому что вы любите свою работу, лейтенант?

— Еще попытка, — скучающе прозвучало в ответ.

— Потому что вчера вечером от Эдварда Финна поступило заявление о пропаже третьего из шести андроидов, и мы посчитали…

— И ты посчитал, — обвинительно ткнул в его сторону пальцем Хэнк. Голос он повысил, но беззлобно — чтобы перебить ревущий проигрыш в песне.

— …и я посчитал, что распространение девиации в такой обстановке — высоковероятный сценарий, — продолжал Коннор.

— Превосходно. И все еще нихера не объясняет, как ты меня уговорил.

Коннор улыбнулся краешком губ: недосып и похмелье — спонсоры ворчливого настроения напарника, несмотря на которые он все-таки согласился заняться расследованием. После ночного диалога у моста Коннор был готов к отказу, появившись на пороге его дома, но Хэнк поприветствовал его словами «снова ты», бросил дверь открытой и согласился выслушать андроида только после того, как осушил полную кружку крепкого горького кофе.

— Вы просто любите свою работу, Хэнк. И вам тоже интересно, почему происходят девиации.

Хэнк зыркнул в его сторону, но промолчал.

Вскоре они завернули на широкую парковку перед тремя высотками, соединенными двухэтажным перешейком. Дворники со скрипом шаркали по лобовому стеклу, и каждые несколько секунд сквозь пелену мокрого снега появлялись позолоченная вывеска над входом: «Старьевщик», высокие прозрачные двери и витрины со сменяющими друг друга рекламными изображениями.

— Никуда не хочу идти. Мерзость какая-то, а не погода.

— В промо-материалах в сети говорится, что у мистера Финна есть коллекция виниловых пластинок с автографами исполнителей от лейбла «Детройт соул», — попытался заинтересовать его Коннор. — Да и опрашивать потерпевших без вас я не имею права.

Хэнк неопределенно хмыкнул, но из машины все-таки вышел и, натянув на голову куртку, побежал ко входу.

В магазине их встретил управляющий в чем-то похожем на фрак бежевом облачении, которое лишь голографическим рукавом напоминало стандартную одежду Киберлайф.

Андроид принадлежал серии RZ400, но сканирование выявило в его модели несколько десятков разных, несовместимых в типовом исполнении, биокомпонентов. Внешность тоже отличалась от типовой: веки тяжело нависали над неопознаваемыми моделями оптических модулей, пластины скул, подбородка и челюсти крепились на череп другой модели, из-за чего лицо казалось вытянутым и по-человечески несимметричным. Светлые волосы были собраны сзади, но частично прикрывали висок с диодом, хотя тот все равно был заметен по блеклому свечению — формально ограничения Закона об андроидах соблюдались.

Инженерная подгонка элементов у Киберлайф могла стоить целое состояние, и странно, что при наличии таких денег владелец просто не заказал современную индивидуальную несерийную модель.

Андроид кивнул на просьбу вызова хозяина и скрылся за дверью с красной голографической табличкой «Только для персонала».

В магазине было просторно, светло и, вероятно, очень дорого: охватывая период с начала двадцатого века, экспозиция включала в себя всего по несколько предметов в каждой категории: кубики процессоров на бархатных подложках, очки виртуальной реальности и нейрошлемы, странного вида механизмы, на табличках под которыми значились имена бывших владельцев — актеров, политиков, изобретателей. Искусственные трели идеально воссозданных тропических птиц заливали помещение на фоне тихой электронной музыки. Антикварным магазин можно было назвать только ввиду отсутствия более подходящего термина.

— Коннор, а качни-ка информацию: к кому мы пришли? — заинтересованно обратился к нему Хэнк, разглядывая андроида, который стоял рядом с десятком других на огороженном стеклом постаменте и раньше, судя по описанию, принадлежал сенатору от Мичигана.

Коннор моргнул несколько раз пока длилась обработка данных и выдал результат:

— Коллекционер, бизнесмен, технофетишист. Согласно высказываниям в прессе, выступает за резкое расслоение населения и сосредоточение технологий в руках элиты. Четырежды привлекался за махинации с налоговыми отчислениями. В течение шести лет являлся мажоритарным акционером Киберлайф. Наблюдается у психотерапевта, данные скрыты согласно HIPAA.

— Приятный парень, похоже, — в обычной саркастической манере отреагировал Хэнк.

Через пару минут после того, как управляющий оставил их осматриваться, Эдвард Финн — седой, низкий и круглый человек, вышел из внутреннего помещения. Словно легко проскользил над полом полуспущенным воздушным шариком и остановился, подпрыгивая и вздрагивая от малейшего движения воздуха. Бесцветное лицо, светлая одежда и длинный нос придавали ему сходство одновременно и с его андроидом, и с лабораторной мышью.

— Хэнк Андерсон, полиция Детройта. Это Коннор. Мы решили, — Хэнк кивнул в сторону сцепившего руки за спиной Коннора, — выяснить детали вашего обращения на месте. Занимаемся делами девиантов.

Мужчина заозирался, его серые навыкате глаза грозили вот-вот выскочить из орбит. Руки, усеянные старческими пятнами, взвились и замельтешили перед лицом Хэнка.

— Что вы! Что вы! Никаких девиантов в моем магазине! Кража, чистейшая кража!

Хэнк поморщился от потока торопливой и громкой речи и пристально посмотрел на Коннора: мол, разбирайся, коль хотел.

— Вы получали какие-то угрозы? — вступил тот в разговор.

— Молодой человек, конечно, я получаю угрозы! Постоянные угрозы!

— Он андроид, — подал голос Хэнк, бросив на потерпевшего подозрительный взгляд.

— Да-да, я так и сказал, — отмахнулся тот, и пушистые седые волосы беспокойно заколыхались со всем шариком. — Я хозяин лучшего в Детройте антикварного магазина. Не проходит и дня, чтобы кто-то не попытался похитить что-то из моей коллекции! А мои андроиды — мои руки и ноги, как рой с оператором, понимаете?

— Не особо, — приглушенно отозвался напарник, который уже успел сделать шаг в сторону витрины с проигрывателем и виниловыми пластинками.

— Основа военных технологий беспилотников до эры использования андроидов, — пояснил Коннор. — Но роевой интеллект не применяется в моделях, выпускаемых Киберлайф.

— Какая узость мышления! Архетипы, метафоры вам о чем-либо говорят? Клиент-серверная архитектура? Расширяйте восприятие, молодой человек!

Несколько штрихов для корректировки сценариев допроса и продолжение:

— В материалах дела сказано, что модель VB800 не вернулась после доставки товара покупателю. Трекер неактивен. Можете рассказать, что предшествовало этому? Мог ли андроид получить эмоциональный шок?

— Поступил заказ на прототип, принадлежавший Билли Паркеру, а вы представляете, насколько это ценная модель? — Коннор не представлял, но едва ли комментарии заинтересовали бы собеседника. — Невероятно, невероятно ценная! Покупатель постоянный, но сам не любит забирать товар, так что заказал доставку. В памяти на сервере никаких ваших шоков, обычное дело для оранжевого!

— Оранжевого?

Эдвард Финн замер, будто споткнулся, его взгляд остановился на модели на пиджаке Коннора и приобрел осмысленность. Черты лица заострились, он весь вытянулся; поднял нос, словно выглядывал из своей клетки наружу.

— Это имя моего андроида, — объяснил он медленно и очень серьезно. — На серии R- Киберлайф всегда обкатывал рискованные решения, но я не думал, что они так снизят ресурсы на интеллект.

Хэнк за спиной Коннора издал недовольное хмыканье, подошел ближе, снова вмешиваясь в диалог:

— Это имя у вас странное, а не андроид тупой. Почему Оранжевый?

Собеседник мгновенно вернулся в возбужденное состояние:

— По уровню важности товаров, с которыми он может работать, конечно! И у моих оранжевых есть и дополнительные обязанности: они должны отслеживать все некрологи, объявления о банкротстве, посты нескольких тысяч человек, которые могут оказаться полезны для бизнеса. Вы не представляете, не представляете, какие убытки я несу из-за потерь на передаче памяти! Можете ли вы вообразить, что андроида Карла Манфреда просто выбросили на помойку? Автономная модель, уникальная социальная программа! Я мог бы заработать миллионы долларов, а я просто не успел! Кто знает, сколько еще ценностей я упускаю прямо сейчас, пока новый оранжевый обучает свою нейросеть интуитивной выборке?

Коннор дождался паузы в монологе трагично заламывавшего руки Финна и попытался вернуть его в конструктивное русло:

— Вы сказали, что у вас есть сервер для хранения памяти. Была ли успешная передача перед исчезновением? Мы можем ознакомиться?

Финн, пребывая в своих мыслях, неопределенно махнул рукой:

— Да, Оливер отведет вас.

— Ну и кто же такой Оливер?

Суетливый взгляд мышиного человека остановился на Хэнке.

— Это же имя моего управляющего, — медленно и едва ли не по слогам объяснил он и проскользил к кабинету «Только для персонала».

Они с Хэнком переглянулись: уверенности, что старик сообщит задачу андроиду, не было. Скомканная беседа, сбивчивые слова создавали впечатление спешки, а сам Финн казался заинтересованным не столько в диалоге, сколько в благодарной публике. Коннор обратился к материалам — заявление подавал андроид, вероятно, именно управляющий, который вскоре появился из помещения для персонала; как и ранее при встрече, сдержанно механически кивнул и повел их к двери в дальней части магазина. Возможно, с ним удалось бы добиться большего?

Он продолжил расспрос:

— Первой пропавшей моделью был VS400, он выполнял такие же функции, как последний андроид?

— Нет, Синий собирает информацию о конкурентах и партнерах. Его кража была более чувствительна, чем Оранжевого, — бесцветно произнес Оливер. Речь на контрасте с экспрессией его хозяина казалась больше похожей на скриптованного голосового бота. Выбеленная синтетическая кожа выглядела полупрозрачной на пластике, как если бы при его создании пропустили отдел «очеловечивания», и вызывала ассоциации со старыми статичными манекенами.

— Откуда такая уверенность в том, что они не сбежали? — не собирался сдаваться Коннор.

Оливер остановился, окинул его взглядом без намека на интерес, а потом неожиданно улыбнулся — очень натурально, почти по-человечески:

— Кажется, у вас какие-то проблемы с девиантами, детектив? — В его руке мелькнула магнитная карточка, и дверь распахнулась. — Боюсь, вы напрасно пытаетесь найти в этом деле интересующую вас тему. Мастер Финн создает отличные условия для своих андроидов, а я обеспечиваю слаженную работу каждого элемента в этой системе. Можете убедиться, — он сделал приглашающий жест в небольшую комнату, в которой находились два андроида VH500.

Их одежда была так же сконструирована на заказ, как и костюм управляющего, различались между собой они лишь тонкой оторочкой вдоль швов: синей и оранжевой. Оранжевый был подключен к дисплею, на котором быстро мелькала информация. На стену в комнате проецировались данные о температуре, влажности и составе окружающего воздуха — показатели совпадали с рекомендуемыми Киберлайф для хранения товара.

Управляющий следовал за ними тихо — даже для андроида; без единого лишнего движения. Независимо от того, где находился: в общем ли зале, полном света и вычурного золотого убранства, или в этом оперативном штабе — он сливался с окружением и выглядел застывшей декорацией.

— Я могу проверить память этих двух андроидов?

— Исключено, — отчеканил Оливер. — Слишком много чувствительной информации о бизнесе. На сервере я произведу настройки самостоятельно.

— А твою? — Хэнк.

— Тем более. Нам в следующее помещение.

Серверная была похожа на любую другую: стойки, провода, мигания светодиодов, холод, — за исключением наличия стола с терминалом и цифровой клавиатурой на нем. Зал выглядел устаревшим лет на десять, но сканирование показало использование мощных процессоров и высокопроизводительных жестких дисков.

Оливер загородил спиной терминал и быстро застучал пальцами по поверхности под клавиатурой, а через минуту бесцветно заключил: «Готово». Комнату он не покинул, лишь отошел на несколько шагов. Коннор выдвинул одну из дисковых полок, подключаясь к содержимому, и сквозь интерфейс операционной системы попал в файловое хранилище. Его интересовали записи за периоды, близкие к датам исчезновения.

Первый из пропавших пять месяцев назад не вернулся с «товаром», выкупленным Финном на подпольном, по всем признакам, аукционе — процессором поврежденного андроида.

Второй — неизвестно, последний файл памяти не содержал сведений о системных ошибках, просто передача завершалась переходом в спящий режим тринадцатого сентября, а четырнадцатого с утра его не нашли в «комнате хранения», через которую они проходили.

Третий андроид получил перед выходом инструкции от Оливера, после чего в записях мелькнули размытые лица людей, при упоминании имен которых в звуковой дорожке возникали помехи — та самая защита конфиденциальной информации.

Ни одной зацепки. Чисто — практически стерильно.

Без какой-либо определенной цели Коннор стал обращаться к другим кластерам и запускать воспоминания последнего Оранжевого. На большей части из них фигурировал Оливер и лишь через несколько записей прояснилось, что именно казалось странным: он разговаривал с другими андроидами вместо того, чтобы передавать информацию подключением или по беспроводному каналу. Тут же возникли и иные образы: магнитная карточка в его руке вместо цифрового доступа, настройки конфиденциальности через человеческие интерфейсы.

Максимально нетипичное поведение максимально нетипичного андроида.

Коннор снова почувствовал, как расследование уперлось в невидимую стену. Единственной возможностью выглядела неиндексированная область, которая содержала бэкап журнала операций Оливера с тысячами записей о конфликтах биокомпонентов и системных ошибках обработчиков и временную копию воспоминаний с его серийным номером в метаданных.

Поиск перемещенных файлов привел Коннора в закрытую область с авторизацией, которую, недолго думая, он принялся взламывать. Через сервер Киберлайф улетело на телефон Хэнка сообщение: «Мне надо пару минут. Потяните время».

Прозвучал короткий сигнал, напарник захлопал по карманам и через пару мгновений громко прочистил горло.

— Ты знаешь что-нибудь про, — он запнулся, потом все-таки выдал название: — Иисусе, rA9?

— Ничего, лейтенант.

Пауза — Хэнк собирался с мыслями.

— На Эдварда Финна зарегистрировано всего шесть андроидов, но в магазине выставлено больше моделей. Как это все оформлено?

— Мы используем разные легальные схемы работы, — мгновенно отозвался Оливер. Убедительно, как политик с трибуны. — Большая часть товаров проходят по агентским договорам.

— Но почему андроиды? Почему не машины, или, там, авторучки? Почему вы на этом делаете упор?

Зазвучал неровный ритм шагов. Это Хэнк приблизился к управляющему, чтобы смотреть на него сверху вниз и загородить своей широкой спиной Коннора.

— Вещи известных людей — это статус. А социальные модули каждого несерийного андроида настроены на обучение и приспособление к хозяину. Фактически мы получаем слепок личности владельца в перемещаемой оболочке. Спутников элиты.

— Копия человека, значит, — неодобрительно прокомментировал Хэнк. — Звучит как дерьмовая завязка третьесортного триллера.

— Андроиды — это предметы, которые надлежит беречь и аккуратно хранить. Разве не перекликается это с мечтами людей о бессмертии? — в размеренной речи Оливера прозвучали интонации своего хозяина, несмотря на то что он не был ни суетлив, ни сбивчив. Отрабатывал скрипт работы с возражениями? — Разве не мечтали вы узнать, что сказал бы Линкольн о своем профиле на горе Рашмор? Или спросить Барри Бондса о семьдесят третьем хоумране за сезон 2001 года?

— Не верю я во все эти штуки, — проскрипел Хэнк. — Не бывает все так гладко, как ты поёшь.

— Мы действительно сталкиваемся со сложностями, — признал Оливер. — При слишком близком контакте с новым хозяином, андроид теряет свои первоначальные настройки. Со временем проблема будет решена, но сейчас мы представляем рекомендации взаимодействия с каждой моделью.

— И как же она будет решена?

— Технологии не стоят на месте, — уклончиво ответил Оливер. — Сохранение элиты в эпоху цифрового мира — первоочередная задача.

— Дай угадаю, и это — твоя работа, да?

— Верно, лейтенант.

Возникла еще одна пауза, Хэнк переминался с ноги на ногу, сопел, шелестел соприкосновением ткани куртки, вероятно, складывая руки на груди, но не мог придумать тему для разговора. Закончилось скачивание архивов, сформированных непосредственно перед и сразу после исчезновения первого и второго андроидов, оставалось совсем немного.

— Мистер Финн говорил о том, что получает угрозы. Есть какие-то данные об этом?

— Я отправлю материалы на вашу рабочую почту в Департаменте, как только ваш коллега завершит изучение памяти.

Хэнк хмыкнул и надолго замолчал. У него, определенно, не было больше идей.

Коннор дождался окончания загрузки архива с памятью Оливера за день до исчезновения последнего андроида и отключился от сервера. Для подбора ключей и распаковки ему понадобятся физические мощности в участке. Каковы шансы, что именно там будут ответы на все его вопросы?

— Все чисто.

— Как я и говорил.

Коннор медлил. Оливер был самым первым андроидом, которого приобрел Финн. Регулярная модель, хотя и, определенно, с полностью переписанной программой и пересобранной физической базой. Зачем? От суетливого хозяина едва ли можно было бы добиться информации, но андроид — совсем другое дело.

В нем отсутствовали системные ограничения на методы работы, а не-девиант не смог бы оказать сопротивление, если бы не получил прямые указания от своего хозяина. Поможет ли это в расследовании? Мысль о том, что он близок к разгадке оказалась… соблазнительной.

В пару шагов он достиг управляющего, схватил того за предплечье и начал подключение. Мелкая дрожь прокатилась по рукам, но после первого обмена идентификационными данным из ровной красной сетки логических условий, сходившихся в точке перспективы над головой, его с силой вышиб файервол, который перегрузил систему усиленным отражением собственной атаки. Коннор отшатнулся, прерывая взлом.

— Не стоило этого делать, — нейтрально прокомментировал Оливер, поправляя широкие лацканы на униформе. Он совершенно по-человечески мимолетно прищурился, глаза на манекеновом лице блеснули: — К тому же, о вас, детектив, я узнал больше, чем вы обо мне: Киберлайф спроектировал целого охотника на девиантов. Ситуация настолько плоха? Все эти сообщения в прессе сильно вредят бизнесу.

Коннор опустил глаза и растерянно застыл рядом. Этого не должно было произойти: неудача не была предусмотрена в программе. Диод мигал желтым светом, мимические волокна на лице невпопад сокращались, отражая работу самой собой запущенной симуляции тревоги.

Что, черт возьми, такого было в этом Оливере, что он мог ему противостоять?

— Мы пойдем, спасибо за ответы, — влез Хэнк и за плечо потянул его из магазина.

— Коннор, какого дьявола?

Мокрый снег прекратился, и мутно-желтое солнце залило парковку холодными лучами. Хэнк, облокотившись задом о капот своего старого катласа, сверлил взглядом мерявшего пространство шагами Коннора.

Требовательный, взбешенный и разочарованный — и Коннор ощущал, как вдоль позвоночника по сенсорам на коже пробегали крошечные электрические разряды и смазывали показания самодиагностики. Его прибивало к земле, но плечи покрывал только тонкий слой одежды, и невозможно было избавиться от давления.

Выбранная им тактика взаимодействия с андроидом потерпевшего не нарушала никаких инструкций — в конце концов в него заложили программное обеспечение, способное на решение таких задач, — но определенно, не нравилась напарнику. Как вообще могла его постигнуть неудача? И почему осуждение Хэнка вызывало в его системе такой странный отклик?

— Хэнк, все дело в этом управляющем. Он причина всего произошедшего, я уверен, — беспокойно отозвался Коннор. — Я нашел на сервере и скопировал файлы его памяти, они защищены закрытым ключом, но в участке получится их распаковать и приобщить как материалы к делу. А потом я понял, что этот Оливер изменен технически и программно, и нет гарантий, что он оставил бы компромат на себя на собственных серверах, и решил узнать правду непосредственно изнутри системы. Его защита остановила меня.

— Коннор, копы так не поступают! — рыкнул Хэнк. — О чем ты думал вообще?

Коннор замер. Время ссыпалось в провал между ними: между человеческой моралью и рациональностью инструкций, между границами допустимого и напором, умноженным на обязательства перед Амандой. Несколько секунд на оценку своей мотивации и в итоге честное признание:

— Я решил, что он может быть девиантом. Распространителем — из-за своих технических изменений.

Хэнк сплюнул себе под ноги. Сцепленные на груди руки дернулись, будто он хотел обвинительно ткнуть в напарника пальцем, но передумал.

— Ебучие калькуляторы! Ответь мне: андроиды могут головой поехать на своей миссии?

— Девианты?

— Нет, мать твою, обычные, просто отбитые в край.

Коннор нахмурился, пытаясь определить причины перемены темы диалога:

— Чрезмерная фокусировка на задаче возможна, если из-за системного сбоя приоритет какого-либо элемента программы повышается в несколько раз.

— Знаешь что? Понижай приоритет своей гребанной миссии поимки девиантов, — в его сторону все-таки взметнулся указательный палец. — Это не нормально: лезть на хайвей или кидаться на потерпевших.

И все стало на свои места: напарник не понимал, не мог и не должен был понимать то давление, которое испытывал андроид из-за своих неудач в расследовании. Коннора создали для выполнения поставленных задач, в него добавили мотиваторы: программные стимулы управления напряжением на центральном процессоре, похожие на выработку дофамина и кортизола у людей — и плотно подсадили на цифровой дофамин. Коннор хотел достигать результата — это искреннее и глубокое синтетическое желание составляло ядро его программы и не имело ничего общего с эмоциональным хаосом девиантов.

Тириумовый насос споткнулся о лишнее сокращение в коде и сжался спазмом: несмотря на всю злость, что изливалась из Хэнка, тот тревожился за него.

— Это невозможно, Хэнк, — спокойно возразил Коннор. — Я должен предоставить в Киберлайф функционирующие образцы, чтобы ответить на вопрос, почему возникает девиация и как ее остановить. Если я откажусь от расследования, меня деактивируют и пришлют из Киберлайф для вас другого напарника.

— Хера с два я возьму другой тостер к себе в напарники, — процедил Хэнк и отвернулся к панораме строящихся домов. Он стоял так какое-то время и, наконец, сказал: — Этот Финн может подать заявление о покушении на свое имущество и будет прав. Не делай так больше.

Коннор молчал. В его наборе эвристик интересам расследования присваивался самый высокий приоритет. Ни одна задача, будь то сохранение взаимоотношений с напарником, требования этики для копов или Закона об андроидах не должна противоречить основной — в теории. На практике же…

— Хорошо, — в конце концов ответил он, не уверенный, что говорит правду.

— А разве Киберлайф разрешает менять программы своих андроидов? — спросил Хэнк позднее, когда они уже сели в машину. Он полностью успокоился, хотя и был мрачнее, чем обычно.

Разумная мысль. Диод Коннора заморгал желтым: он рассылал запросы в Киберлайф по официальным заявкам на модернизацию андроидов от Финна и в банки для получения списка его транзакций. В интерфейсе высветилось предупреждение, от которого он отмахнулся, даже не успев обработать.

Если Финн обращался в клиентский отдел или в партнерские мастерские, то информация об этом осталась бы в отчетностях. А вот если были замешаны подпольные конторы, то найти зацепки можно было бы только среди крупных и регулярных денежных переводов на их счета.

— Я запросил перечень данных от вашего имени, лейтенант. Спасибо за идею.

— Охеренно, — только и ответил Хэнк.

Обратно они возвращались тем же путем, которым ехали к Финну: по широкой и многолюдной улице вдоль новых высоток из стекла и металла.

— Иногда я смотрю и не узнаю этот город, — задумчиво произнес Хэнк. — Киберлайф вернул его к жизни. А потом еду в очередную дыру изучать размазанное по стене отребье и думаю: зачем, дьявол возьми.

Коннор не отреагировал. Хэнка не интересовала статистика или публикуемые планы развития территорий, он предавался тоске по прошлому и искал виновных в изменении реальности. И хотя Коннор был согласен, что андроиды разобщали людей, создавали ту самую зависимость, которая узкой ступенькой в основании пирамиды заставляла качаться всего колосса, в то же время открывая, если верить рекламным проспектам Киберлайф, перед обществом огромные возможности, ему нечего было ответить на размышления напарника.

Они остановились на светофоре. Высотки отражались в мутных, местами затянутых снежными комьями лужах, а в самих высотках — пестрый, скользящий светодиодами поток пешеходов. Солнце прошло зенит и слепило сквозь лобовое стекло.

— Ты не задавался вопросом, зачем все это нужно? Твое расследование? Чтобы Киберлайф продолжили зарабатывать большие деньги? Этот Белоснежка прав — все же только про бизнес.

Коннор вздохнул. Хэнк испытывал тревогу; его сомнения подобно DoS-атаке раз за разом проверяли на прочность запрограммированное в андроиде желание выполнить свою миссию. Подпитывали какую-то случайно сгенерированную искусственным интеллектом функцию, которая приводила к неэффективности Коннора в расследовании: тех же девиантов из клуба «Рай» полагалось остановить любой ценой, но — секундная задержка в маршрутизации сигнала, и он не смог выстрелить. Не было ни одной причины, чтобы не сделать этого, и все-таки — не смог. А после метался между обрывками прогнозов, пока Хэнк не вернул его своими словами — верными или нет — к стабильности.

— Я не знаю, лейтенант. Я знаю только то, что девианты опасны, и если есть шанс узнать причины системного сбоя, то я должен им воспользоваться.

Табло пешеходных светофоров окрасилось в красный, проезжая часть опустела. Хэнк разочарованно покачал головой и тронулся с места.

Они прокатились не больше четырех ярдов, когда на дорогу перед ними резко выскочил человек. Хэнк ударил по тормозам, и мужчина, получив толчок бампером, впечатался в капот руками, застыл на несколько мгновений перед машиной. На его виске зияла рана, а на щеке кровоточили мелкие порезы. Взволнованный, полубезумный взгляд, надорванный рукав куртки — незнакомец побывал в передряге.

: > Уильям Томпсон, 43 года. Судим за участие в массовых беспорядках, наложен запрет на приближение к бывшей жене.

Взгляд человека мазнул по Хэнку и прицепился к выключенной мигалке под лобовым стеклом. Лицо исказила гримаса страха, он резко оттолкнулся руками от капота и под визг тормозов и возмущенные автомобильные гудки рванул через соседнюю полосу.

— Блядский сукин сын, — прогрохотал Хэнк, но к моменту, как они выскочили из машины, мужчина уже добежал до противоположного края дороги.

На капоте остались красно-фиолетовые смазанные следы ладоней. Автоматически, не включая рациональную обработку, Коннор провел пальцами по разводам и коснулся ими языка — как на месте происшествия. Результаты анализатора оказались смешанные: кровь Джессики Томпсон и свежий тириум модели SK300.

— Хэнк, это чужая кровь!

Хэнк в ответ нахмурился, но одновременно с этим быстрым движением вытащил из-за пазухи пистолет и метнулся сквозь поток за Томпсоном.

— Выясни адрес, — кинул он, отдаляясь.

Коннор колебался лишь долю секунды: приказ Хэнка был обоснован — если у кого и были шансы найти жертву, то только у него. Сканирование не показало на земле следов, за которые получилось бы ухватиться, а в базе звонков в 911 он нашел лишь оборвавшуюся запись со словами «Андроид Томпсон, огнестрельное ра…».

Солнечный луч, скользнувший по лопасти полицейского дрона, ослепил его на мгновение, и план сложился: Коннор, застывший на разделительной полосе между потоками, запустил сканирование, чтобы просчитать доступные сценарии в симуляции. Дрон патрулировал половину квартала, пролетая узкой тропой вдоль высоток и зависая на пересечении Восток-Уоррен и Вудворд-авеню, а потом резко отклонялся в сторону Кафедрального собора. Всего несколько секунд было на то, чтобы решить, как добраться до его хранившего видеозапись территории жесткого диска; и Коннор, проигнорировав высветившееся в визуальном модуле предупреждение о нарушении правил дорожного движения, перебежал полосу и уцепился за ручку припаркованного фургона, подтягиваясь на крышу.

Затяжной прыжок — и твердая поверхность автобусной остановки оказалась под ногами, а сразу после руки ухватились за скользкие холодные лопасти дрона, и Коннор медленно спланировал с ним на серый асфальт посреди дороги. Он нашел на записи Томпсона сразу: несколькими минутами ранее тот выскочил из ближайшей к дороге высотки и ринулся сквозь толпу, расталкивая со своего пути прохожих.

Проигнорировав снова возникшее уведомление, Коннор кинул «полиция Детройта» возмущенно сигналившему водителю минивена, и заспешил ко входу в здание. В такие моменты ему бы пригодился значок и права администратора для управления приоритетами и блокировки надоедливых сообщений.

В атриуме было многолюдно, но возле лифтового холла образовалась тревожная пустота: издали виднелись смазанные красные следы на белой стене. Коннор резко развернулся в сторону стойки хостес и вместо слов подключился к памяти андроида — пара мгновений и информация была найдена. А после в десяток секунд подъема на двадцать второй этаж уложились звонок в 911 и отправка сообщения с адресом Хэнку.

Двери лифта открылись в широком холле — по черному мрамору распластался прямоугольник синтетического света. Стеклянное крошево разбитого светильника хрустело под ботинками, когда Коннор двигался к дверям. Внутри квартиры сквозь стеклянные безделушки в отделенный высокими книжными полками коридор проникал дневной свет; он цветными бликами отражался в залитых тириумом осколках зеркала на полу.

Первый шаг смоделированной фигуры; вероятно, толчок — андроид врезался плечом в зеркало. Две стреляные гильзы на полу: одна пуля попала в него, вторая — в светильник в коридоре?

: > Андроид вступил в борьбу?

Коннор завернул в основную часть апартаментов и почти сразу увидел распластанное на полу тело женщины. Сверху склонился неактивный SK300, его руки плотно прижимали рану на ее груди. Сердце женщины слабо билось: одна пуля застряла в легком, вторая по касательной раздробила ключицу. Сквозь пальцы андроида в крови наливались и едва спадали пузыри воздуха от ее поверхностного дыхания.

За время до прибытия медицинской службы Коннор успел только из разодранной простыни наложить повязки на обе раны женщины и осмотреть место происшествия. Ближе к коридору он нашел еще три гильзы, но смоделировать события не получилось — следы ботинок на замызганном голубой кровью полу не давали никакой ясной картины.

Затылок SK300 оказался вдавлен вглубь ударом, а тириума для доставки энергии от батареи не хватало: попытка реактивации замкнула цепь и повредила систему питания процессора. Понять, кто стрелял в человека: Уильям Томпсон или андроид во время борьбы, было невозможно.

Если только… Коннор мысленно вернулся на час назад и подумал о технически измененном Оливере. Если только не обратиться в мастерскую, чтобы восстановить циркуляцию электролита, и не допросить андроида прямо там. Раздумывая над этим, он открыл отчет из Киберлайф, пролистывая десятки адресов в поисках расположенных неподалеку мастерских. У них есть официально открытое дело, он смог бы найти аргументы для оправдания требования срочного ремонта.

Хэнк прибыл практически одновременно с детективами из ближайшего полицейского участка, перекинулся с ним парой слов и подошел к Коннору. Его сердечный ритм после повышенной нагрузки не восстановился.

— Ублюдок на Кэнфилд-стрит заскочил в последнюю секунду в вагон, — сообщил он. — А ты, получается, первый свидетель? Парни не знают, как тебя опрашивать.

— Разве не мы будем заниматься этим делом?

Хэнк отрицательно покачал головой:

— Работа убойного.

— Но ведь это дело, в котором замешан андроид, — непонимающе вставил Коннор. — Послушайте, Хэнк, андроиды не оказывают сопротивления, а здесь один выстрел пришелся в сторону холла. Если бы мы смогли восстановить девианта и допросить его…

— Коннор, завязывай, тебя замкнуло на этой теме. Не каждый пластик, ставший свидетелем преступления, становится девиантом, — возразил Хэнк устало, а когда увидел, что он собирается встрять, поднял ладони в защитном жесте: — Это в любом случае не я решаю, а Фаулеру до понедельника глубоко насрать на стрельбу на подведомственной северному отделению территории.

Приоритеты расследования вышли на первый план и предложение изменить классификацию дела без решения капитана лишь на секунду задержалось в очереди действий. На одну бесконечно долгую секунду, в которую Коннор проигрывал в голове свои слова и реакции Хэнка.

«Копы так не поступают», — вернула значение функция социальной программы. Коннор вздохнул.

— Вы правы, Хэнк. Прошу прощения. Уверен, детективы определят каким образом андроид нарушил запрет Закона P.L. 544-7 и кем он является: подозреваемым или уликой. — Тот недовольно цыкнул и наградил Коннора недоверчивым прищуром. Не обращая внимания, он продолжал: — Это не повлияет на наше расследование. Конечно, мы упустили девианта на фермах и Трейси в клубе. Еще и эта неудача с Оливером...

— Дерьмо, — с досадой выдохнул Хэнк и посмотрел в сторону полицейских. Спустя пару шагов он обернулся: — Если твой план провалится, каким бы он ни был, Фаулер оторвет мне голову.