От дебюта до эндшпиля (гет)

В следующие два месяца Гермиона действительно стала чередовать художественную литературу с книгами о шахматах.

И это стало удивительно правильным балансом.

Пока за окном молодой снег скрывал под своим покровом опавшую листву и нарастал на избушке Хагрида забавной шапкой, а температурный изменчивый «плюс» сменялся на стабильный «минус», Грейнджер не меняла ничего: так и проводила свои вечера в библиотеке.

Безмолвная компания Малфоя, который, как и она, чаще всего оставался верен своим новым привычкам, стала почти будничной.

Этот дальний угол читального зала, обычно малопривлекательный для большинства студентов, стал чем-то вроде традиции. Местом встречи без договорённостей.

Несмотря на то, что Драко молчал, Гермиона нет-нет да и поглядывала в его сторону. Изучала на предмет следов физического насилия.

В этом она почти сразу себе призналась.

Их не было. А вот унизительные розыгрыши и неуместные подколы никуда не делись.

И как бы Гермионе не хотелось запустить тихий Конфундус в очередного самодовольного шутника, она всё же не лезла.

Только слегка напрягалась, когда Малфой вдруг отсутствовал в библиотеке по вечерам. Ей словно казалось, что она была свидетелем преступления, который ничего не сделал, чтобы его предотвратить.

И Грейнджер раздражало это чувство.

Вот и сегодня вся радость из-за того, что она вдруг нашла идеальный симбиоз из своих новых увлечений, — роман «Фламандская доска» Артура Переса-Реверте, быстро улетучилась из-за пустующего стола по соседству.

Гермиона пыталась было почитать, но не смогла осилить даже несколько страниц. То ли Малфой, то ли приближающиеся рождественские каникулы, в которые она должна будет покинуть Хогвартс, то ли всё вместе пошло не на пользу настроению.

Она просто посидела некоторое время в библиотеке, наблюдая в окно за тем, как Хагрид, несмотря на всю его небывалую силу, с трудом тащит в сторону школы исполинского размера пушистую ель.

Мерлин, как же она будет скучать по этому месту, несмотря ни на что.

Здесь всё такое родное.

Казалось, она знала каждую трещину в каменной кладке затенённого коридора, по которому теперь шла, направляясь в гостиную Гриффиндора.

Все готовились к отбою, и даже пламя в настенных факелах тускнело и мельчало, будто медленно засыпая.

Грейнджер любила тишину, которая опускалась на школу по вечерам и так ярко контрастировала с обыкновенным дневным гомоном.

Обычно в это время лишь обитатели портретов на стенах позволяли себе тихо шуршать нарисованными одеждами да негромко ворчать на проходящих мимо случайных студентов.

Но сегодня эта тишина не была уютной: кто-то переговаривался и глухо гоготал в дальнем углу этажа.

Гермиона остановилась на месте и прислушалась. Это, конечно, не её дело, поскольку от обязанностей старосты её избавили — Макгонагалл вполне здраво рассудила, что Грейнджер было бы неплохо немного отдохнуть от ответственности.

Да уж. Если бы она умела это делать.

Воображение Грейнджер всегда было живым. Вот и сейчас она зачем-то представила, что это Пивз до чёртиков напугал кого-то из младшекурсников и теперь смеётся над детьми, которые спрятались от него в темноте.

В конце концов, если это не так, и там всего-навсего компания студентов, которая не нуждается в её участливом присутствии, Гермиона просто уйдёт.

Вот только когда Грейнджер достигла источника шума, она поняла, что как раз её здесь и не хватало.

Компания бравых гриффиндорцев: Джек Слоупер, Джимми Пикс, Ричи Курт и даже ярый поклонник Ордена Феникса Найджел Уолпер держали сидящего на полу Малфоя в плотном окружении.

Они выглядели… мерзко. Приняли такие гордые и расслабленные позы, что, должно быть, думали, что смотрятся властно и круто.

На деле же — трусливо. Вчетвером на одного.

Думали, видимо, что вершат правосудие. Думали, что имеют право на суд Линча. Думали, что знают, как правильно.

И если остальные под гнётом Макгонагалл эвакуировались во время битвы за Хогвартс, то дракклов Уолпер там был. И не мог не видеть того, как Драко бросил Гарри палочку прямо перед носом Волдеморта. Ну не носом, конечно, но не суть. Суть как раз в том, что именно Малфой был в трёх секундах от личной Авады Риддла.

И, видит Клиодна, Драко прекрасно понимал последствия этого чересчур гриффиндорского для слизеринца поступка.

И плевать на мотив. Он это сделал тогда, отвернувшись от тех «своих». А сейчас новые гипотетические «свои» зажимали его в углу и знакомили со всеми прелестями маггловской рукопашки.

Потому что в первую очередь для них он лорд, мать его, Малфой. А они маглорождённые и полукровки.

Вот тебе и извращённая реституция.

— Гермиона, — Слоупер обернулся и одарил её такой улыбкой, будто встретил единомышленника.

— Что здесь происходит? — нейтральным тоном спросила Грейнджер, смотря на Драко, который лишь деланно хмыкнул.

А-то было непонятно по стекающей струйке крови из разбитой губы Малфоя.

— Просто разговариваем, — Джек, ухмыляясь, поднял руки на уровне плеч, демонстрируя Гермионе раскрытые ладони. — Может, тебе тоже есть что сказать нашему другу?

Гермиона медленно выдохнула, чуть задрав голову вверх и смотря на потолок. Каков же напыщенный идиот.

— Даю вам минуту на то, чтобы убраться отсюда, — она снова скользнула взглядом с одного гриффиндорца на другого, попутно доставая палочку. — Иначе я отправлю Макгонагалл Патронус с сообщением о драке в школе.

— Брось, Грейнджер, — Слоупер закатил глаза, всё ещё чуть улыбаясь и явно думая, что она шутит.

— Ещё слово, и вместо отправки Патронуса я сделаю так, что ты будешь извергать слизней из своего кишечника в ближайший час, — отрезала Гермиона, угрожающе направляя в его сторону кончик древка. — И ещё подумаю, с какой стороны.

— Но он же просто… — начал было спорить Найджел, указывая на Драко.

— Я знаю, кто он, — безапелляционно перебила его Грейнджер. — А ещё я знаю, за что была эта война и какой ценой выиграна. И если кто-то надумает снова разжигать классовую неприязнь, стоять в стороне я не буду.

— Пошли, парни, — одарив недобрым взглядом Гермиону, скомандовал Джек, но не пререкаться с ней всё же мозгов хватило.

И, слава Годрику, эта импровизированная бригада карателей достаточно быстро покинула тёмный закуток. Когда их шаги стихли где-то вдалеке и казались теперь будто нереальными, Грейнджер посмотрела на Драко.

Он всё так же сидел на холодном полу, привалившись спиной к стене замка, в котором вообще-то все его ученики должны были быть под защитой.

Конечно. Из года в год. Самое безопасное место на земле, не поспоришь.

И снова этот невозмутимый вид. Будто ничего особенного не происходило. Будто они действительно тут просто разговаривали.

Малфой не выглядел ни злым, ни взбешённым. Хотя ведь должен был. Грейнджер была бы.

— Ты даже не пробуешь защищаться, — вдруг раздражённо и с явным укором бросила Гермиона вместо того, чтобы просто уйти.

Драко внимательно посмотрел на неё, чуть щурясь, а после лишь тихо рассмеялся:

— А ты действительно не понимаешь, да? — он выглядел так, будто втолковывал нюхлеру, что нельзя таскать всё, что не приколочено. — Я никогда не дрался, Грейнджер. И делать этого не умею.

Гермиона открыла рот, не зная, что ответить на эту внезапную откровенность. Пока Малфой поднимался с места, прижимая руку к рёбрам с правой стороны и кривясь, судя по всему, от боли, она думала.

Думала о том, о чём, в сущности, не думала никогда.

Пока она в детстве играла во дворе с соседскими мальчишками, Драко, вероятно, учили пользоваться полным комплектом столовых приборов. Пока Гарри отбивался от нападок Дадли, Малфою давали уроки этикета. Пока Рон, пусть в шутку, но дрался со своими братьями, Драко учили искусно ставить противнику мат на шахматном поле. Пока Гермиона росла в доме с двумя спальнями, Малфой рос в огромном особняке с библиотекой.

И никто не учил его, в случае чего, дать неприятелю в нос, как умела это она.

А палочку, которую Драко сейчас поднимал с пола у противоположной стены, противники ему предусмотрительно не оставили.

Гермиона лишь тяжело вздохнула, понимая теперь свой просчёт.

— Лазарет? — вопрос был глупым, но Грейнджер всё же спросила.

— Нет, — просто ответил Малфой, вытаскивая из кармана белый платок и вытирая им кровь с губы.

— Почему? — обессиленно поинтересовалась Гермиона, неотрывно наблюдая за собеседником.

— Мне и без «шестёрки» регалий хватает, — всё так же спокойно заметил Драко, одёргивая манжеты рубашки.

Грейнджер покачала головой, но переубеждать не стала. Мерлин, если он никому не скажет, это не прекратится. Хотя. Была в его словах и крупица правды.

Даже если он сдаст своих обидчиков Слагхорну или Макгонагалл, вряд ли их это остановит. Найдут способ больше не попадаться, и кто знает, чем это закончится.

— Хотя бы восстанавливающая мазь у тебя есть? — обречённо спросила Грейнджер, пока Драко обходил её, видимо, направляясь в свою гостиную.

— Вот уж не думал, что она мне здесь пригодится, — с усмешкой бросил он через плечо, уже удаляясь по тёмному коридору.

Да, и Нарциссе не напишешь с просьбой выслать «аптечку». Это бы означало только расстроить мать. Сделать она всё равно ничего не сможет.

И снова обошлось без «спасибо», однако.

Гермиона, оставшись одна, хмыкнула, но не почувствовала никакой обиды. И так вполне понимала, что предел унижения Малфоя преодолён. Не хватало ещё благодарить девчонку — а ведь дело, наконец, не в её происхождении — за рыцарское спасение.

Гордость Драко, которую он лелеял годами, и без того претерпевала убийственные испытания. Поблагодари он Гермиону, там и от того-самого-Малфоя совсем ничего не останется.

Таков уж человек.

Да, с природой не поспоришь. Но Грейнджер-то другая. Всегда была другой.

Именно поэтому на следующий день она заглянула в библиотеку около полудня, выкроив время между уроками.

Гермиона прекрасно понимала, что лезет не в своё дело, но, видимо, спасение кого-то было её хобби. Ей всегда нужно было чувствовать, что она кому-то помогает.

Просто сейчас это Малфой.

Отступить она уже не могла. Не после того, что видела.

По крайней мере, именно так она оправдывала себя, когда прятала внутри маггловских шахмат, которыми только Драко в этом году и пользовался, склянку с восстанавливающей мазью.

Вероятно, он выбросит лекарство. Или оставит его где-то на полке. Или наорёт на неё, нарушая режим библиотечной тишины, за которым строго следила мадам Пинс.

В любом случае Гермиона этого не узнает. Потому что сегодня вечером идёт на рождественский приём клуба Слизней. Поэтому Драко может сколько угодно раздражаться и даже проклинать её на расстоянии.

А если не дурак — молча воспользуется помощью и сделает вид, что ничего не было.

Как бы то ни было, на празднике у Слагхорна уши у Гермионы не горели, а следующим вечером она спокойно выписывала ходы шахматной партии 1956 года, в которой Бобби Фишер в возрасте тринадцати лет не оставил ни единого шанса международному мастеру Дональду Бирну.

Малфой же привычно сидел за своим столом и привычно молчал. Вот только Грейнджер постоянно чувствовала на себе очень непривычный острый взгляд.

В какой-то момент Гермиона не выдержала и подняла голову, встречаясь глазами с Драко. Он выглядел задумчивым и, кажется, растерянным, так что Грейнджер даже немого «что?» задавать не стала. Просто вернулась к своим записям.

Но, видимо, малфоевского брюзжания по поводу подброшенной мази ей всё же избежать не удастся, потому что звук отодвигаемого им стула был достаточно угрожающим.

— Это ведь твоё, — слишком быстро оказавшись возле стола Гермионы, он просто поставил пузырёк перед ней. А ведь полупустой пузырёк всё же.

— Оставь себе, — Грейнджер покачала головой, сдерживая ухмылку, и снова сделала пометку в пергаменте, сверяясь с книгой.

Периферийным зрением она увидела, как Драко резким движением руки подхватил мазь со стола и убрал в карман. Уходить он, однако, не спешил.

— Что ты делаешь? — просто спросил Малфой, а когда Гермиона посмотрела на него, то оказалось, что он без стеснения изучает её записи.

— Разбираю шахматную партию, — констатировала Грейнджер и без того очевидный факт, неосознанно откидываясь на стуле, будто давая Драко больший обзор на её пергамент.

— Это же «партия века», да? — чуть склонив голову, с явным интересом уточнил он.

— Да, — рассеянно отозвалась Гермиона.

Малфой кивнул и, кажется, вдруг осознал, что проявил куда большую заинтересованность в разговоре с ней, чем могла позволить его искалеченная гордыня.

Вот только то, что он вдруг сказал, вернувшись к своему столу, не сразу уложилось у Грейнджер в голове. Она ожидала любого ответа, но точно не этого:

— Если хочешь, можем разыграть эту партию, — как бы невзначай предложил Драко, указывая на шахматную доску. — Она действительно очень интересная.

Гермиона в удивлении приподняла брови. С чего бы ей теперь соглашаться? Разве что… хотелось, конечно, после стольких теоретических материалов попробовать хоть что-то на практике.

— А давай, — с непонятно откуда взявшейся решимостью ответила она, вставая со стула.

Прихватив с собой книгу, в которой был расписан ход той партии, которую они собирались разыграть, Грейнджер пересела за стол Малфоя, удобно расположившись на стуле.

— Дамы за белых, — Драко нарочито вежливо улыбнулся и развернул шахматную доску чёрными фигурами к себе.

— Не строй из себя джентльмена, Малфой, — Гермиона ответила ему ехидной ухмылкой, кладя новое пособие возле поля так, чтобы им обоим был хорошо виден текст. — Думаю, ты знаешь, что потерпевший поражение Бирн играл за белых.

— Правда? — деланно удивлённо хмыкнул Малфой, но менять положение фигур всё же не стал.

Неужели даже в такой ситуации он не может допустить проигрыша Гермионе? Годрик, ну и занудство.

Пешки, слоны и ладьи постепенно перемешивались на клетчатой доске по мере того, как Грейнджер и Малфой делали свои ходы, руководствуясь книгой.

Они никуда не спешили, молчали и анализировали ход мыслей гроссмейстеров, которые когда-то действительно сыграли эту партию.

Несмотря на то, что ни Гермиона, ни Драко не имели никакого отношения к реальному обдумыванию стратегии, когда Малфой поставил сокрушительный мат, его довольную улыбку можно было использовать вместо Люмоса.

— Ты поняла, какую ошибку совершил Бирн? — спросил Малфой так просто и увлечённо, будто они были друзьями и занимались подобным анализом ежедневно. Забылся, кажется.

— Я уже прочитала, что на одиннадцатом ходу он потерял темп и сходил дважды одной фигурой, — Гермиона не собиралась приписывать себе удачный анализ игры.

— Зачем читать выводы заранее? Это же неинтересно, — Драко закатил глаза и принялся складывать фигуры внутрь поля: до отбоя оставалось всего ничего.

— Я не знала, что выйду за рамки теории сегодня, — Грейнджер почему-то улыбнулась на этот его слегка детский упрёк.

Малфой же просто продолжил собирать пешки, а Гермиона поспешила убрать книгу. И без того сегодня засиделись.

А ещё возникло какое-то густое молчание. И от него точно было не по себе.

— Грейнджер? — Драко стоял к ней спиной, убирая шахматы на отведённое им место в шкафу, пока Гермиона проверяла, ничего ли не забыла на библиотечных столах.

— Да? — она закрыла свою сумку и выпрямилась, вопросительно смотря на Малфоя.

— Спасибо, ладно? — он неспешно развернулся лицом к ней, но вот взгляда в глаза явно избегал. — Твоя мазь была очень кстати.

Да-да, и то, что она сделала в коридоре, тоже. Но Малфой этого, конечно, не скажет.

— Всё в порядке, — Гермиона кивнула ему, без особой надобности одёргивая свитер, просто чтобы чем-то занять руки.

Надо как-то попрощаться. Хоть они сегодня и не здоровались вовсе.

— Знаешь, если хочешь, можем сыграть настоящую партию, — немного помолчав, сказал Драко, пожимая плечами и наконец встречаясь с Грейнджер взглядом.

Выглядел он при этом так, словно говорил о расписании уроков на следующий семестр. Безразлично и отстранённо. Даже как-то расслабленно опёрся плечом о книжный шкаф.

Вот только Гермионе отчего-то казалось, что это напускное.

— Отбой через пятнадцать минут, вряд ли мы успеем, — Грейнджер чуть огляделась, поправляя на плече лямку тяжёлой сумки.

Глупость. Конечно, он говорил не про сегодняшний вечер.

— Я имел в виду в следующий раз, — спокойно ответил Малфой, рваным движением почесав подбородок. — Завтра, скажем?

— Завтра я уезжаю на каникулы в Лондон, — Гермиона виновато улыбнулась, смотря на него и уже делая шаг по проходу в сторону выхода. Пора заканчивать.

— В таком случае счастливого Рождества, — Драко кивнул и прошёл к столу, видимо, чтобы забрать свои вещи.

Грейнджер проследила за ним взглядом.

Он же никуда не едет, правда? Будет отмечать праздники здесь. В его случае это довольно неприятно, должно быть.

— После каникул? — вдруг выпалила Гермиона, осознав это, кажется, постфактум.

Малфой снова посмотрел на неё, сведя брови на переносице. Прекрасно. Он тоже не понимает, что она несёт.

— Сыграем после каникул, ладно? — Грейнджер улыбнулась. Если уж и делать глупости, то хоть замешательства своего показывать не стоило.

— Хорошо, — Драко снова кивнул и слегка растянул губы в улыбке.

— Счастливого Рождества, — подытожила Гермиона и быстрым шагом направилась к выходу, а то мало ли чего ещё решит ляпнуть.

И дело не в том, хотела ли она проводить какое-то время, общаясь с Малфоем. Просто ситуация… и отказать нельзя, и согласиться странно.

Откажись она, какое-то неправильное спасение бы вышло. Вроде как остальных осуждает, а сама в шахматы играть чурается.

А теперь уж отступать некуда.

Ладно хоть с этим можно разобраться после каникул.