Ты действительно здесь (гет)

Добежав до покоев «проклятого придурка», Суйрен быстро открыла дверь и отошла в сторону, чтобы впустить Маомао. Самое первое, что травница узрела, была кровать, где лежал молодой дворянин, и Гаошунь, который стоял рядом и тут же повернул голову в ее сторону, как только услышал, что она зашла. Ассистент был спокоен, как всегда, но по его лицу было видно, что он явно переживал. Естественно, ведь молодой господин был для него почти как сын.

Единственным освещением в помещении являлся мерцающий свет некоторых свечей, что лишь усиливало гнетущую атмосферу в воздухе и позволяло вечерней темноте лечь на души присутствующих словно тяжелый камень. Угольная печка создавала приятное тепло, но Маомао заметила, что Джинши все равно дрожал под одеялом, будто стоял босиком под ледяным дождем.

— Я рад, что ты пришла, Сяомао.

Ассистент сделал несколько шагов ей навстречу.

— Можешь, пожалуйста, взглянуть на него?

— А что конкретно произошло? — поинтересовалась она, подходя к кровати. — Дама Суйрен сказала мне, что ему внезапно стало плохо.

— Так точно. После того как он вышел из ванной, я хотел еще немного поговорить с ним о завтрашней работе, прежде чем он ляжет спать. И как только он для этого собрался пойти к дивану, у него вдруг ослабли колени.

— Т-Травница… — выдал Джинши жалким голосом, когда увидел Маомао, и чихнул. Но она не обращала на него внимания, а сразу положила ему руку на лоб, как только оказалась рядом с ним. Как и следовало ожидать, тот был таким горячим, как кусок металла под палящим солнцем.

— Понятно. Он не ударился головой, верно? — спросила она Гаошуна.

— Нет, к счастью, нет. Я сразу заметил, что он падает, и вовремя успел поймать его. А затем отнес его в постель.

— Тогда хорошо, что вы были с ним.

Маомао восхищалась быстрыми рефлексами Гаошуна. Она была действительно рада, ведь шишка на голове или ушиб были тем, что Джинши как раз не хватало в его нынешнем состоянии.

«Теперь вы уже больше не смеетесь, правда?» — подумала она с горечью, склоняясь над ним. В ее мыслях не находилось ни следа насмешки или злорадства — хотя ее никак нельзя было назвать святой, она не была человеком, который радовался бы чужому горю. Сейчас она не ощущала ничего, кроме гнева. Гнева на упрямство и неосторожность Джинши, которые являлись причиной, почему ему стало настолько плохо. Почему, ну почему он поступал так с собой? Для чего?

Но сейчас у нее не было времени для личных чувств. Она была в первую очередь травницей, и сейчас перед ней лежал пациент, нуждавшийся в лечении. Это единственное, что пока имело значение. А отругать она его и потом успеет, когда ему станет лучше.

Джинши посмотрел на нее беспомощным взглядом из полузакрытых глаз. Его волосы, лежавшие на подушке, были в некоторых местах еще немного влажными от ванны, а щеки — покрасневшими от температуры. Помимо этого, он дышал тяжело и через рот, наверняка потому что у него был забит нос.

Пока он никак не был похож на того Джинши, которого она встретила лишь пару часов назад.

Хотя…

«Черт! Даже будучи больным, он все еще выглядит как ходячий феромон», — Маомао не могла остановить мысль.

Так как он лежал в кровати с покрасневшими щеками и этим выражением на своем прекрасном лице, по которому время от времени текли капли пота, и слегка открытой спальной одежде, травница предполагала, что у немаленького количества людей обоих полов возникло бы желание творить с ним разные… вещи, если бы они увидели его сейчас. Как хорошо, что кроме них четверых в помещении больше никого не было. Быть настолько красивым на самом деле являлось более проклятием, чем благословением…

Она обернулась к Гаошуну и Суйрен, которые теперь стояли рядом друг с другом и ожидали ее диагноз.

— Одно я вам могу сказать уже сразу: завтра он явно работать не будет. Ни в коем случае, — сказала Маомао спокойным, но одновременно твердым тоном.

Ассистент и главная служанка кивнули.

— Это само собой разумеется, — ответил Гаошунь. — Работа может подождать в этом случае. Самая главная задача молодого господина пока — выздоравливать.

«Ну хоть он это понимает», — подумала Маомао и повернулась обратно к Джинши, чтобы осмотреть его.

— Пожалуйста, откройте рот и высуньте язык, господин.

Он послушался, и она посмотрела на его язык и горло, как только смогла в тусклом свете помещения. А затем молча стянула одеяло с верхней части его тела и немного раздвинула его одежду, чтобы обнажить часть его груди. От этого Джинши задрожал еще сильнее и сжал руки в кулаки.

В конце концов травница начала прижимать ухо к различным точкам его груди, стараясь как можно получше послушать его легкие и при этом прося его глубоко дышать и пару раз покашлять. Джинши вздрагивал и выпучивал глаза при каждом ее прикосновении, но не произносил ни слова против и позволял ей делать все, что она хотела.

Никаких дребезжащих звуков в его легких не было. Хоть какая-то радость.

— Вам больно, когда вы кашляете? — спросила она, снова выпрямляясь.

Джинши покачал головой.

— Хорошо. — Маомао снова накрыла его одеялом.

— Ну что, Сяомао?

Обеспокоенная Суйрен подошла к ней поближе.

— С того что я вижу, у него на самом деле всего лишь простуда, — ответила травница и подняла руку к подбородку. — Но она все еще может перерасти в бронхит или пневмонию, поэтому пока немного рано, чтобы вздохнуть от облегчения.

— У него, конечно, были уже простуды, особенно в детстве, но ему еще никогда не становилось настолько плохо, поэтому я так испугалась. — Суйрен подарила ей улыбку. — Какое счастье, что ты у нас есть.

Травница даже не успела ничего сказать, как усердная главная служанка уже окунула кусок ткани в прохладную воду, отжала его и положила молодому господину на лоб. Он тихо вздохнул, когда тот прикоснулся к его коже. Наверняка от того, насколько приятным было ощущение на его горячем лбу и болящей голове.

— Вообще-то оно только потому дошло до такой степени, потому что некий господин не хотел слушать меня и слишком перегрузил свой итак уже ослабленный организм, из-за чего тот в конце концов не выдержал горячую ванну. — Маомао злобно зыркнула на своего пациента, который до сих пор не говорил ни слова. Ну, видимо, ей все-таки не очень удавалось полностью подавить свою ярость. Но затем она вздохнула. — Ладно уж. Все равно ничего уже не поделаешь. Во всяком случае ему сейчас нужно выздоравливать, это значит, много спать и желательно несколько дней соблюдать постельный режим, чтобы его тело могло как можно лучше бороться с болезнью.

Не добавляя больше никакого объяснения, она повернулась к нему спиной и направилась к двери.

— Ты уже… у-уходишь? — спросил Джинши слегка хриплым голосом и начал снова кашлять.

— Только чтобы приготовить вам лекарство. Скоро вернусь, Джинши-сама.

И сказав это, она ушла.

* * *

Прибыв у себя в комнате, Маомао бросила короткий взгляд на корзину с травами, до сих пор стоявшую в одном и том же углу, и быстро села за стол, чтобы продолжить приготовление средства от простуды, которое она начала, прежде чем ее позвали.

Царила полная тишина, ведь травница работала одна и не произнося ни звука, будучи полностью сосредоточенной на своем деле, пока единственная свеча, горевшая на столе, проецировала ее тень на стену. Каждое движение ее рук было наполнено опытом, явно показывая, что это был далеко не первый раз для нее. Почти казалось так, будто она сидела не в императорском дворце, а в аптеке отца, куда каждый год приходили целая куча пациентов, как только начинался сезон простуд.

Маомао работала так быстро, как могла, чтобы Джинши не успел заснуть в ее отсутствии. Ей очень не хотелось будить его, чтобы дать ему лекарство, поскольку сон ему сейчас был как раз нужен, поэтому было бы нежелательно беспокоить его.

Когда средство было готово, она налила одну дозу в маленькую миску, а остальное в бутылку, а затем начала торопливо собирать ингредиенты для мази, которая поможет молодому господину дышать. Противозастойный препарат, короче говоря.

— Камфора, мята… а еще лавандовое и розмариновое масло для успокаивающего эффекта, — бормотала она про себя, пока ставила разные флаконы и пакетики на стол.

Через около четверти часа Маомао доделала мазь и тоже переложила ее в миску. А затем взяла поднос, поставила на него обе миски, положила к ним ложку и побежала обратно к Джинши.

* * *

Заметив с неким облегчением, что молодой дворянин до сих пор не спал, Маомао поставила поднос на кровать и взяла стул, чтобы сесть рядом с Джинши.

— Тебе нужна помощь, Сяомао? — спросил как всегда внимательный Гаошунь, который все еще стоял у кровати и ждал указаний.

Маомао бросила на него взгляд.

— Спасибо большое, да, на самом деле нужна. Можете, пожалуйста, помочь ему сесть и удержать его на месте? Мне сейчас надо дать ему лекарство, и он может подавиться, если выпьет его лежа.

— Естественно.

Ассистент взял господина под руками и осторожно поднял его в сидячее положение. А Маомао тем временем взяла миску со средством от простуды в одну руку, а ложку в другую.

— Я не уверена, сможете ли вы сейчас выпить его прямо из миски, Джинши-сама, поэтому буду давать вам его ложкой. На всякий случай, — объяснила она спокойным тоном и окунула ложку в лекарство. — А теперь откройте рот, пожалуйста.

— Х-Хорошо…

Джинши послушался без никаких протестов. Хотя он кривился после каждой ложки, а также и давился время от времени, он все-таки проглотил все до последней капли.

— Да, оно довольно горькое, я знаю, — заметила Маомао во время процедуры слегка раздраженным тоном. — Но тут ничего не поделаешь, Джинши-сама. Пускай это будет наказанием за вашу неосторожность.

Она знала, что вкус был настолько сильным, что его можно было даже ощущать с забитым носом, но он был, таким как был. Ведь лекарство не должно быть вкусным, чтобы хорошо действовать.

Однако в конце концов она его все-таки пожалела и помогла ему запить неприятное средство водой, принесенной Суйрен, а затем вытерла платком капли, которые текли из уголков его губ и до подбородка.

— Так, ладно, — сказала она. — Этого пока должно быть достаточно, и вам наверняка скоро уже станет немного лучше. У меня еще осталось этого лекарства, я вам завтра утром дам еще одну дозу. Или ночью, если вам все-таки не полегчает.

После этого она взяла вторую миску и встала со стула.

— А теперь я вам нанесу мазь, от которой вам должно стать легче дышать.

Она посмотрела на Гаошуна, который до сих пор терпеливо держал Джинши.

— И для этого мне нужно раздеть вас до пояса.

Ассистент понял и помог ей оголить верхнюю часть тела хозяина. Тот снова задрожал как осиновый лист и скривился.

— Хо… Холодно…

— Я знаю. Терпите, — сухо прокомментировала Маомао и окунула пальцы правой руки в мазь. А после этого начало тщательно втирать ее в его грудь. Очень скоро в воздухе появился запах лаванды и розмарина.

Травница была настолько погружена в свою задачу, что не заметила, как щеки Джинши покраснели еще сильнее, пока он, несмотря на свой слегка затуманенный разум, внимательно следовал за каждым ее движением. И даже если заметила бы, то наверняка бы подумала, что это все из-за его температуры.

Но кто на самом деле заметил это, была Суйрен. Главная служанка, которая явно успокоилась с тех пор как услышала, что ее молодой хозяин не страдал от тяжелой болезни, подняла руку ко рту и тихо засмеялась, пока удалялась, чтобы принести еще воды для травницы.

Маомао намазала мазью и его спину.

— Все, готово. А теперь вы должны спать, — сказала она и не могла иначе чем кратко похлопать Джинши по плечу, прежде чем снова сесть на стул и помыть пальцы водой, которую дала ей Суйрен. Да-да, в конце концов ей все-таки стало немного жаль его. Какой пугающей она бы не могла казаться, чудовищем она уж точно не была. И кроме этого она знала, что он выучил свой урок и признал свою ошибку. Или по крайней мере надеялась.

Гаошунь снова одел Джинши, положил его обратно и накрыл одеялом. Молодой господин повернул голову в сторону Маомао.

— Травница…

Она посмотрела на него.

— Да, господин? Вам еще нужно что-нибудь?

Он подарил ей чуть ли не умоляющий взгляд, а потом протянул одну из своих дрожащих рук и положил ее на руку травницы, лежавшую у нее на коленях.

— Можешь побыть еще немного… со мной?

Он звучал как маленький мальчик, который боялся темноты.

Маомао сперва слегка удивилась и подняла бровь, но затем вздохнула.

— Как хотите, Джинши-сама.

Она не убирала руку даже тогда, когда он начал нежно гладить ее пальцы своим большим, пока не закрылись его глаза…

* * *

Несколько минут спустя Джинши наконец погрузился в глубокий сон, а его рука до сих пор лежала на руке Маомао.

Видя, что он больше не был нужен, Гаошунь отправился в собственные покои, а Маомао продолжала сидеть на стуле и молча наблюдать за регулярными движениями груди Джинши. Она искренне надеялась, что молодой господин будет спать так до самого утра. Во всяком случае она пока сделала все, что могла.

Тем временем Суйрен принялась готовить сменную одежду для молодого дворянина — вдруг он ночью сильно вспотеет и будет вынужден переодеться. Она улыбнулась травнице.

— Давай ты тоже пойдешь спать, Сяомао. У тебя наверняка был длинный день сегодня, и я уверена, что ты устала. Не волнуйся, если ты мне будешь нужна, я приду за тобой.

Маомао сначала посмотрела на нее, а потом снова на мирно спящего Джинши.

— Вы правы, — ответила она после какого-то времени. — Спит он спокойно, поэтому у меня нет причины сидеть здесь и присматривать за ним.

Она осторожно освободилась из его хватки и положила его теперь неподвижную руку обратно на кровать, прежде чем встать, взять поднос с пустыми мисками и направиться к двери.

— Пожалуйста, позовите меня, как только он проснется. Даже если это будет посреди ночи.

— Хорошо.

* * *

Маомао быстро переоделась, потушила свечу на столе, а затем легла в кровать, на спину и скрещивая руки под головой. Уже наступила ночь, и через окно заходил бледный лунный свет.

«Фух, я так устала, — подумала травница, зевнула и повернула голову к ее травам, которые все еще стояли на том же месте, нетронутыми. — В конце концов я так и не успела развесить их перед сном. Ну что ж, тогда надеюсь, что сделаю это завтра».

Она вздохнула, повернулась на бок и накрыла себя одеялом.

«А сейчас лучше побыстрее уснуть, кто знает, когда Дама Суйрэн придет за мной».

Но пока должно быть достаточно той дозы, которой она только что напоила Джинши. Уснул он, по крайней мере, довольно спокойно, как она увидела собственными глазами, поэтому было очень даже вероятно, что лекарство будет действовать до самого утра. Это был бы самый лучший случай.

Маомао была довольно уверена, что через пару дней молодой господин снова станет привычной небесной нимфой. Хотя факт, что ему стало так плохо, что он чуть не упал… все равно вызывал немного беспокойства, как она была вынуждена признать.

Травница сердито повернулась на живот. Нет, это он был полностью сам виноват! С температурой принимать горячую ванну! Какая дурная идея! Заслужил он это!

Судя по звукам его легких, он по крайней мере не страдал от пневмонии. Но это еще не значило, что он все-таки не подхватит ее. Этого нельзя было забывать.

Маомао решила утром снова послушать его легкие.

Она повернулась на спину и угрюмо уставилась в потолок.

Если учитывать как Джинши относился к собственному здоровью, было совсем неудивительно, что он заболел. Хотя травница уже осознала, что он наверняка занимал довольно высокую позицию в императорском дворце, она до сих пор не могла сообразить, почему он так поступал с собой. Эти бумажки, над которыми он сидел все время, никак не стояли того, чтобы ради них разрушать собственное тело! Нет, не понимала она его. Никак. Если он собирается продолжать в том же духе, то очень долгой жизни у него наверняка не будет…

Она ведь сама слышала все эти истории. Истории о людях, которые доконали себя работой. Которые однажды упали и больше не вставали…

Маомао выпустила очередной вздох и перешла в сидячее положение.

— Но сейчас у меня возник другой вопрос, — пробормотала она, а потом взяла подушку и прижала ее к лицу.

— Почему я никак не могу прекратить думать о нем?! — закричала она в подушку, удивляя своим эмоциональным всплеском саму себя. — Что он творит со своим телом, это его собственное дело! Если ему так сильно хочется уничтожить свое здоровье и покинуть этот мир как можно быстрее, то пусть делает! Я тут не при чем! Я всего лишь выполняю свою работу, черт побери!

Тяжело дыша и кипя от ярости, она швырнула подушку обратно на кровать и от фрустрации взъерошила себе волосы. А затем обхватила руками колени и принялась глубоко дышать, пытаясь заставить себя успокоиться и вернуться к своей привычной сдержанности. Но получалось что-то не очень.

Нет, в таком состоянии она уж точно не сможет спать.

Маомао не знала, на кого она злилась больше: на неразумного Джинши или, скорее всего, на саму себя за то, что она растрачивала ценное время для сна.

— Нет, серьезно, почему я это делаю? Почему я бесконечно думаю о нем? Я же приготовила ему то же самое средство, как и другим пациентам тоже, которые приходили к папе с простудой. Я знаю, что оно действует!

На этот раз в ее голосе звучало не только раздражение, но и недоумение.

Искреннее недоумение. Поскольку это был первый раз, что она столько думала о пациенте, и понятия не имела почему. Что так сильно отличало его от остальных?

Несмотря на то, что Маомао была одарена ненасытным любопытством и любила загадки, она себя время от времени чувствовала практически беспомощной, когда дело шло о чувствах.

Нет, не просто каких-то чувствах. А ее собственных.

Маомао нахмурилась и посмотрела на свою руку, на которую Джинши совсем недавно положил свою, прежде чем заснуть. Свою большую, слегка прохладную руку, которая ласково гладила ее пальцы и через несколько минут наконец перестала дрожать…

Она сделала очередной глубокий вдох, встала, снова переоделась в повседневную одежду, взяла бутылку с оставшимся лекарством и ложку и наконец покинула свою комнату.

Кого она здесь вообще пыталась обмануть? Этот упрямый дурак ей явно не был безразличен.

Если бы был, то она бы сейчас спала как убитая.

* * *

Суйрен с удивлением подняла взгляд, когда дверь к покоям Джинши снова открылась, но увидев, кто был их поздним гостем, тут же улыбнулась.

— Дай я угадаю: ты не могла уснуть и решила вернуться и проведать молодого господина, правильно?

— Грмф, — было все, что выдала Маомао. Наверняка это можно было понять как «да».