Ты действительно здесь (гет)

Была осень. Хотя воздух до сих пор был довольно теплым, время от времени уже дул более холодный ветер по императорскому двору страны Ли и уносил с собой красивые цветные листья, опадавшие с деревьев. Объявляя, что зима придет быстрее, чем люди успеют опомниться.

И один из таких прохладных и свежих ветерков сейчас дул по Внешнему Дворцу и заставлял трепетать рукава и подол юбки некой травницы, шагавшей с необычно веселым выражением на лице и корзиной на спине.

В этой корзине находились (как может быть иначе?) лекарственные травы, которые Маомао с некоторыми усилиями разыскала и с огромной радостью собрала, пользуясь полученным свободным временем.

Их количество было, к сожалению, не очень большим, поскольку таких трав до сих пор росло довольно мало во Внешнем Дворце (по сравнению с Внутренним, где ее отец проделал отличную работу, посадив их), поэтому ей удалось наполнить корзину лишь наполовину, но это все равно было гораздо лучше, чем ничего. Ведь теперь, будучи личной служанкой Джинши, она не могла больше просто так заходить во Внутренний Дворец, и вот у нее не осталось другого выбора, нежели довольствоваться тем, что у нее было.

Но довольной она была. О, еще какой! Такой довольной, что могла бы вот-вот начать напевать песню!

Она глубоко вдохнула слабый, но все еще просто невероятный запах трав в корзине.

Прошло столько времени с последнего раза, как она копалась в земле и вырывала растения, что ее сердце от тоски уже чуть не разрывалось на части! Но, к счастью, ей наконец удалось найти несколько.

Может, ей когда-нибудь стоит последовать примеру отца и тайно пойти самой посадить парочку, чтобы увеличить их разнообразие хотя бы на немного. Ведь кто знает, когда ей могут понадобиться свежие.

С этой прекрасной идеей в голове она продолжала свой путь по двору.

О, и возможно ей еще попадутся грибы! В это время года их должно быть как раз много. От одной лишь мысли у нашей травницы потекли слюни.

Гм, но, к сожалению, на этот раз у нее не было никакого шарлатана, из которого она смогла бы себе сделать грибного «соучастника». Жаль, очень жаль. Осознав это, она от огорчения опустила голову. Как грустный котенок.

Джинши наверняка бы не стал серьезным препятствием в этом деле и снова проявил бы снисходительность, если она поделится с ним грибами. Но, а если Суйрен узнает об этом…

…тогда Маомао достанется такой нагоняй, что ей даже не хотелось представлять себе.

Сильная дрожь пробежала по позвоночнику травницы, заставляя ее покачать головой. Нет, то краткое наслаждение не стоило такого риска.

Но по крайней мере у нее были ее травы, и те были все равно намного лучше грибов.

Широкая усмешка появилась на ее губах, пока она уже начинала представлять себе, что будет делать со своим недавно приобретенным сокровищем, после того как закончит свои задачи в качестве служанки на этот день и вернется к себе в комнату поздно вечером. Сначала она свяжет их в пучки, а потом развесит, чтобы дать им высохнуть. Да, так точно! Но по возможности так, чтобы они не висели по всей комнате, а то ей еще сделают замечание.

Хех, как жаль, что ей не разрешили переселиться в конюшню! Там бы ей не нужно было волноваться о таких вещах.

Но жизнь не всегда была справедливой. Хотя травница была вынуждена признать, что ей в последнее время довольно повезло в жизни.

* * *

Вот так задумываясь по дороге, Маомао в конце концов узрела фигуру уже больно знакомой «небесной нимфы» в нескольких десятках метров от себя.

Сначала она не обращала на это внимания, поскольку жила в его резиденции и уже давно привыкла к его присутствию, но подойдя немного ближе, она увидела сцену, которая заставила ее немного нахмуриться.

Стоя к ней спиной, Джинши находился в обществе трех дворцовых дам. Которое, видимо, не доставляло ему большого наслаждения, ведь, судя по его жестам и выражению лица, он явно пытался уйти от них. Но те назойливые женщины никак не хотели отпускать его. Одна была даже достаточно наглой, чтобы попытаться обхватить его за руку.

Маомао остановилась, чтобы немного понаблюдать за ними.

«Мда, нелегко быть таким красивым, верно? — подумала она и вздохнула. — Но, черт побери, неужели они не видят, насколько фальшивая его улыбка? Он очевидно хочет, чтобы они оставили его в покое. Как можно быть такими слепыми?»

Да-да, а она сама была конечно настоящим экспертом в этом деле. Кто бы сомневался.

Мысленно возмущаясь так, Маомао удачно «позабыла» о факте, что она тоже довольно часто не понимала молодого господина. Мягко говоря. Но с другой стороны, ей также время от времени удивительно хорошо удавалось угадывать его мысли и чувства. Так как сейчас.

«Гм, какая разница, это не моя проблема».

Травница пожала плечами и уже собиралась пойти дальше и оставить молодого дворянина на произвол судьбы. Хотя…

Хотя вообще-то удачный сбор трав настолько поднял ей настроение, что ей для разнообразия захотелось быть щедрой и помочь Джинши избавиться от этих липучек. В качестве благодарности за то, что он такой хороший работодатель, можно было сказать.

Отлично! Сказано-сделано!

Итак, она подошла еще ближе, стараясь не создавать никакого шума, и наконец остановилась позади Джинши. Пару мгновений спустя дамы, видимо, заметили ее и нахмурились.

Одна собиралась открыть рот, наверняка чтобы спросить, что эта тощая незначительная девчонка там делала.

Но не успела. Ведь прежде чем она смогла выдать даже один единственный звук, Маомао показала ей и остальным двоим дамам один из ее знаменитых «злобных взглядов», давая им понять более чем четко, что их присутствие не приветствовалось там.

Женщины резко побледнели. Они сначала застыли на месте, а затем сбежали, визжа от страха.

— А? — выдал растерянный Джинши.

Он обернулся и заметил Маомао, которая снова надела свое обычное нейтральное выражение лица и кратко поклонилась ему в качестве приветствия.

— О, травница. Ты случайно не знаешь, почему они вдруг так убежали? Они выглядели, будто увидели чудовище.

Он немного почесал голову.

Маомао пожала плечами.

— Понятия не имею.

«Чудовище? Ой, как жестоко, — подумала она. — Но я добилась того, чего хотела, поэтому ладно уж».

Джинши спрятал руки в рукавах и подарил ей улыбку. Несомненно искреннюю, от которой каждая дворцовая дама, кроме Маомао, тут же упала бы в обморок.

— Ладно, как бы то ни было. Я рад, что они наконец ушли. Скажи, а куда это ты собралась?

— Я собрала лечебные травы, Джинши-сама, и хотела отнести их к себе в комнату, а потом вернуться к работе.

Его лицо засияло еще сильнее.

— О, отлично! Мне сейчас как раз тоже нужно домой, меня ждет целая куча работы в канцелярии. — Он на пару секунд скривился от этих слов. — Ты не против, если я провожу тебя немного?

— Нет, господин.

Ну вот. Вот что она получила от своей щедрости и готовности помочь. Маомао хотела снова погрузиться в свои мысли о травах, у нее не было никакого настроения для общения! Но это она ему естественно не могла сказать. И к тому же она еще не могла избавиться от чувства, что его поведение казалось ей немного странным сегодня.

И так они продолжили путь вместе.

* * *

По дороге Джинши, который очевидно радовался, что получил возможность провести немного времени со своей травницей, пытался поболтать с ней, но Маомао давала ему лишь односложные ответы или простое «гм». Она, видимо, была погружена в мысли и даже толком не слушала его, а вместо этого бросала с нахмуренным лицом взгляды со стороны.

В конце концов он больше не выдержал и решил узнать, в чем дело, кладя ей руку на плечо.

— Что с тобой сегодня? Ты еще более молчалива, чем обычно. У тебя что-то на душе, чем тебе бы хотелось поделиться со мной?

Он тихо засмеялся после последнего вопроса, будучи более чем уверенным, что не получит на него никакого настоящего ответа.

Поэтому его и так удивило следующее слово:

— Да.

— Что?! Серьезно?!

Джинши был настолько сбит с толку, что даже остановился. Маомао немедленно воспользовалась этим, чтобы стать напротив него и тщательно осмотреть его лицо, будто ей там что-нибудь мешало. Он начал нервничать и сглотнул.

— Травница? Ч-Что…

Но Маомао не обращала внимания на его сомнения.

— Можете, пожалуйста, наклониться немного, господин? Я не могу достать, — попросила она ни с того ни с сего. В ее голове образовалось некое подозрение, которое обязательно нужно было проверить.

— Э?

Джинши выглядел, будто все меньше понимал, что вообще происходило.

— Что ты хочешь достать?

— Пожалуйста, Джинши-сама.

— Хорошо, как пожелаешь.

Все еще колеблясь немного, он послушался, и Маомао быстро подняла руку и положила ее ему на лоб, а вторую на свой собственный. Молодой дворянин сразу покраснел, но не посмел двинуться с места.

— Ч-Что ты делаешь?

Маомао стиснула зубы, игнорируя его вопрос. Значит, внутренний инстинкт и опыт травницы снова не подвели ее. У нее слегка сжался желудок.

«Как я и подозревала, — подумала она, убрала руку с его лба и посмотрела в до сих пор слегка выпученные глаза. — Обычно он бы справился и с десятью дворцовыми дамами без чужой помощи».

— Джинши-сама, — снова заговорила она. — Может, вы себя плохо чувствуете? Ваш лоб теплее, чем должен быть.

— Ну, — ответил он, до сих пор слегка озадаченный ее поведением и прикосновениями. — У меня немного болит голова, это правда, но кроме этого я себя чувствую прекрасно. Честно.

Сказав это, он тут же громко чихнул.

Маомао посмотрела на него, будто он моль, порхавшая прямо перед ее лицом, которой она бы с удовольствием вырвала крылья.

— Температура — не шутка, господин, — возразила она твердым голосом, будто имела дело с неразумным ребенком. — Я вам настоятельно рекомендую как можно скорее лечь и отдохнуть, а то вы еще по-настоящему заболеете.

Травница предполагала, что иммунная система Джинши была ослаблена от всей его работы и недосыпа, из-за чего он был более склонен к болезни. Она его уже несколько раз предупреждала, чтобы он лучше следил за своим здоровьем, но молодой господин никак не хотел слушать ее. И сейчас он ей тоже наверняка даст какую-нибудь отговорку.

Джинши скрестил руки на груди и тихо засмеялся, на что у Маомао возникло чувство, что он насмехался над ней. Или не понимал серьезности ситуации. Во всяком случае он этим задел ее гордость травницы.

— Я не могу себе это позволить, травница, меня все еще ждет важная работа.

Маомао почувствовала, как у нее начала закипать кровь. Ну вот, пожалуйста, что она сказала?

— Сколько раз я вам еще должна говорить, что ваше здоровье важнее работы, Джинши-сама? — процедила она сквозь зубы.

— Столько раз, сколько я тебе еще должен говорить, чтобы ты не брала в рот разные вещи, которые не созданы для потребления людьми, мне так кажется, — возразил он, тоже уже начиная терять терпение.

Маомао точно не знала, что на это ответить, поэтому крепко сжала губы и уставилась на него так яростно, как только могла.

Джинши удержал ее взгляд и ответил на него.

Они оба были теми еще упрямцами. Но у Джинши, к сожалению, имелось преимущество перед ней: он был ее работодателем, а еще и дворянином, поэтому Маомао не могла просто так раздавать ему приказы.

Итак, она фыркнула и наконец уставилась в пол, чтобы не видеть его торжествующую улыбку.

— Хорошо. Вы выиграли.

Однако после какого-то времени она все-таки снова подняла взгляд.

— Но я вам перед сном по крайней мере принесу средство от простуды. Если вы не возражаете, конечно.

Джинши кивнул с улыбкой на губах.

— Не возражаю. Думаю, ты уже знаешь, что тебе разрешено заходить в мои покои, когда только захочешь. Я тебе всегда буду рад.

Да, это Маомао действительно знала. Однако считала, что было весьма неосторожно с его стороны так безусловно доверять служанке, которую он не так давно знал. Ведь если бы она на самом деле желала, то могла бы без проблем отравить его (не то чтобы она этого на самом деле желала, конечно!). Но ладно. Это его собственное решение.

Прибыв к его резиденции, они наконец отправились в разные стороны.

— Ну что ж, увидимся позже, травница, — сказал молодой дворянин. — И не делай такое лицо, я же говорю, что тут не о чем беспокоиться.

Он ласково погладил ее по голове и пошел к себе в канцелярию.

А Маомао еще какое-то время стояла на месте и следовала за ним взглядом, положив себе руку на голову, где его рука только что лежала.

«Не о чем беспокоиться, угу, конечно, — подумала она и сжала руки в кулаки. — Я более чем уверена, что вы еще пожнете, что посеяли, Джинши-сама».

Почему она вообще так заморачивалась с ним? Если ему собственное здоровье было настолько до заднего места, то она все равно ничего поделать не сможет, значит, зачем стараться?

Ну, на самом деле, Маомао, несмотря на все свои резкие слова и поведение, просто не могла повернуться спиной к тем, кому нужна была помощь. Особенно медицинская.

Итак, она себе поклялась, что хоть заставит Джинши выпить ее лекарство, даже если ей надо будет запихнуть его ему в глотку собственными руками.

Но, естественно, она очень надеялась, что не будет вынуждена дойти до такой степени.

* * *

Как только все задачи на этот день были сделаны, Маомао вернулась к себе в комнату и начала готовить ингредиенты для средства от простуды.

А корзина с недавно собранными травами стояла пока в углу. Ну что ж, ничего не поделаешь, оказывается, им надо будет подождать ее еще немного подольше. Маомао собиралась заняться ими, как только вернется после посещения Джинши в его покоях. Судя по времени, он сейчас наверняка принимал свою вечернюю ванну и готовился ко сну. Травница искренне надеялась, что он в своем нынешнем состоянии по крайней мере вовремя закончит работать и не слишком поздно ляжет спать.

Но кто знал, что у этого парня на уме.

И, к сожалению, все действительно сложилось совсем иначе, чем ожидалось.

Пока травница сидела за столом и занималась приготовлением лекарства, она вдруг услышала быстрые шаги у своей комнаты и с удивлением подняла взгляд. И вскоре ее дверь открылась, и вошла взволнованная Суйрен.

— Сяомао! Пожалуйста, идем со мной! Молодому господину внезапно стало плохо!

Торопясь за Суйрен в покои Джинши, Маомао от ярости стиснула зубы.

«Так и знала! Так и знала, что случится подобное! — мысленно возмущалась она. — Этот придурок… этот проклятый придурок…»

Добежав до покоев «проклятого придурка», Суйрен быстро открыла дверь и отошла в сторону, чтобы впустить Маомао. Самое первое, что травница узрела, была кровать, где лежал молодой дворянин, и Гаошунь, который стоял рядом и тут же повернул голову в ее сторону, как только услышал, что она зашла. Ассистент был спокоен, как всегда, но по его лицу было видно, что он явно переживал. Естественно, ведь молодой господин был для него почти как сын.

Единственным освещением в помещении являлся мерцающий свет некоторых свечей, что лишь усиливало гнетущую атмосферу в воздухе и позволяло вечерней темноте лечь на души присутствующих словно тяжелый камень. Угольная печка создавала приятное тепло, но Маомао заметила, что Джинши все равно дрожал под одеялом, будто стоял босиком под ледяным дождем.

— Я рад, что ты пришла, Сяомао.

Ассистент сделал несколько шагов ей навстречу.

— Можешь, пожалуйста, взглянуть на него?

— А что конкретно произошло? — поинтересовалась она, подходя к кровати. — Дама Суйрен сказала мне, что ему внезапно стало плохо.

— Так точно. После того как он вышел из ванной, я хотел еще немного поговорить с ним о завтрашней работе, прежде чем он ляжет спать. И как только он для этого собрался пойти к дивану, у него вдруг ослабли колени.

— Т-Травница… — выдал Джинши жалким голосом, когда увидел Маомао, и чихнул. Но она не обращала на него внимания, а сразу положила ему руку на лоб, как только оказалась рядом с ним. Как и следовало ожидать, тот был таким горячим, как кусок металла под палящим солнцем.

— Понятно. Он не ударился головой, верно? — спросила она Гаошуна.

— Нет, к счастью, нет. Я сразу заметил, что он падает, и вовремя успел поймать его. А затем отнес его в постель.

— Тогда хорошо, что вы были с ним.

Маомао восхищалась быстрыми рефлексами Гаошуна. Она была действительно рада, ведь шишка на голове или ушиб были тем, что Джинши как раз не хватало в его нынешнем состоянии.

«Теперь вы уже больше не смеетесь, правда?» — подумала она с горечью, склоняясь над ним. В ее мыслях не находилось ни следа насмешки или злорадства — хотя ее никак нельзя было назвать святой, она не была человеком, который радовался бы чужому горю. Сейчас она не ощущала ничего, кроме гнева. Гнева на упрямство и неосторожность Джинши, которые являлись причиной, почему ему стало настолько плохо. Почему, ну почему он поступал так с собой? Для чего?

Но сейчас у нее не было времени для личных чувств. Она была в первую очередь травницей, и сейчас перед ней лежал пациент, нуждавшийся в лечении. Это единственное, что пока имело значение. А отругать она его и потом успеет, когда ему станет лучше.

Джинши посмотрел на нее беспомощным взглядом из полузакрытых глаз. Его волосы, лежавшие на подушке, были в некоторых местах еще немного влажными от ванны, а щеки — покрасневшими от температуры. Помимо этого, он дышал тяжело и через рот, наверняка потому что у него был забит нос.

Пока он никак не был похож на того Джинши, которого она встретила лишь пару часов назад.

Хотя…

«Черт! Даже будучи больным, он все еще выглядит как ходячий феромон», — Маомао не могла остановить мысль.

Так как он лежал в кровати с покрасневшими щеками и этим выражением на своем прекрасном лице, по которому время от времени текли капли пота, и слегка открытой спальной одежде, травница предполагала, что у немаленького количества людей обоих полов возникло бы желание творить с ним разные… вещи, если бы они увидели его сейчас. Как хорошо, что кроме них четверых в помещении больше никого не было. Быть настолько красивым на самом деле являлось более проклятием, чем благословением…

Она обернулась к Гаошуну и Суйрен, которые теперь стояли рядом друг с другом и ожидали ее диагноз.

— Одно я вам могу сказать уже сразу: завтра он явно работать не будет. Ни в коем случае, — сказала Маомао спокойным, но одновременно твердым тоном.

Ассистент и главная служанка кивнули.

— Это само собой разумеется, — ответил Гаошунь. — Работа может подождать в этом случае. Самая главная задача молодого господина пока — выздоравливать.

«Ну хоть он это понимает», — подумала Маомао и повернулась обратно к Джинши, чтобы осмотреть его.

— Пожалуйста, откройте рот и высуньте язык, господин.

Он послушался, и она посмотрела на его язык и горло, как только смогла в тусклом свете помещения. А затем молча стянула одеяло с верхней части его тела и немного раздвинула его одежду, чтобы обнажить часть его груди. От этого Джинши задрожал еще сильнее и сжал руки в кулаки.

В конце концов травница начала прижимать ухо к различным точкам его груди, стараясь как можно получше послушать его легкие и при этом прося его глубоко дышать и пару раз покашлять. Джинши вздрагивал и выпучивал глаза при каждом ее прикосновении, но не произносил ни слова против и позволял ей делать все, что она хотела.

Никаких дребезжащих звуков в его легких не было. Хоть какая-то радость.

— Вам больно, когда вы кашляете? — спросила она, снова выпрямляясь.

Джинши покачал головой.

— Хорошо. — Маомао снова накрыла его одеялом.

— Ну что, Сяомао?

Обеспокоенная Суйрен подошла к ней поближе.

— С того что я вижу, у него на самом деле всего лишь простуда, — ответила травница и подняла руку к подбородку. — Но она все еще может перерасти в бронхит или пневмонию, поэтому пока немного рано, чтобы вздохнуть от облегчения.

— У него, конечно, были уже простуды, особенно в детстве, но ему еще никогда не становилось настолько плохо, поэтому я так испугалась. — Суйрен подарила ей улыбку. — Какое счастье, что ты у нас есть.

Травница даже не успела ничего сказать, как усердная главная служанка уже окунула кусок ткани в прохладную воду, отжала его и положила молодому господину на лоб. Он тихо вздохнул, когда тот прикоснулся к его коже. Наверняка от того, насколько приятным было ощущение на его горячем лбу и болящей голове.

— Вообще-то оно только потому дошло до такой степени, потому что некий господин не хотел слушать меня и слишком перегрузил свой итак уже ослабленный организм, из-за чего тот в конце концов не выдержал горячую ванну. — Маомао злобно зыркнула на своего пациента, который до сих пор не говорил ни слова. Ну, видимо, ей все-таки не очень удавалось полностью подавить свою ярость. Но затем она вздохнула. — Ладно уж. Все равно ничего уже не поделаешь. Во всяком случае ему сейчас нужно выздоравливать, это значит, много спать и желательно несколько дней соблюдать постельный режим, чтобы его тело могло как можно лучше бороться с болезнью.

Не добавляя больше никакого объяснения, она повернулась к нему спиной и направилась к двери.

— Ты уже… у-уходишь? — спросил Джинши слегка хриплым голосом и начал снова кашлять.

— Только чтобы приготовить вам лекарство. Скоро вернусь, Джинши-сама.

И сказав это, она ушла.

* * *

Прибыв у себя в комнате, Маомао бросила короткий взгляд на корзину с травами, до сих пор стоявшую в одном и том же углу, и быстро села за стол, чтобы продолжить приготовление средства от простуды, которое она начала, прежде чем ее позвали.

Царила полная тишина, ведь травница работала одна и не произнося ни звука, будучи полностью сосредоточенной на своем деле, пока единственная свеча, горевшая на столе, проецировала ее тень на стену. Каждое движение ее рук было наполнено опытом, явно показывая, что это был далеко не первый раз для нее. Почти казалось так, будто она сидела не в императорском дворце, а в аптеке отца, куда каждый год приходили целая куча пациентов, как только начинался сезон простуд.

Маомао работала так быстро, как могла, чтобы Джинши не успел заснуть в ее отсутствии. Ей очень не хотелось будить его, чтобы дать ему лекарство, поскольку сон ему сейчас был как раз нужен, поэтому было бы нежелательно беспокоить его.

Когда средство было готово, она налила одну дозу в маленькую миску, а остальное в бутылку, а затем начала торопливо собирать ингредиенты для мази, которая поможет молодому господину дышать. Противозастойный препарат, короче говоря.

— Камфора, мята… а еще лавандовое и розмариновое масло для успокаивающего эффекта, — бормотала она про себя, пока ставила разные флаконы и пакетики на стол.

Через около четверти часа Маомао доделала мазь и тоже переложила ее в миску. А затем взяла поднос, поставила на него обе миски, положила к ним ложку и побежала обратно к Джинши.

* * *

Заметив с неким облегчением, что молодой дворянин до сих пор не спал, Маомао поставила поднос на кровать и взяла стул, чтобы сесть рядом с Джинши.

— Тебе нужна помощь, Сяомао? — спросил как всегда внимательный Гаошунь, который все еще стоял у кровати и ждал указаний.

Маомао бросила на него взгляд.

— Спасибо большое, да, на самом деле нужна. Можете, пожалуйста, помочь ему сесть и удержать его на месте? Мне сейчас надо дать ему лекарство, и он может подавиться, если выпьет его лежа.

— Естественно.

Ассистент взял господина под руками и осторожно поднял его в сидячее положение. А Маомао тем временем взяла миску со средством от простуды в одну руку, а ложку в другую.

— Я не уверена, сможете ли вы сейчас выпить его прямо из миски, Джинши-сама, поэтому буду давать вам его ложкой. На всякий случай, — объяснила она спокойным тоном и окунула ложку в лекарство. — А теперь откройте рот, пожалуйста.

— Х-Хорошо…

Джинши послушался без никаких протестов. Хотя он кривился после каждой ложки, а также и давился время от времени, он все-таки проглотил все до последней капли.

— Да, оно довольно горькое, я знаю, — заметила Маомао во время процедуры слегка раздраженным тоном. — Но тут ничего не поделаешь, Джинши-сама. Пускай это будет наказанием за вашу неосторожность.

Она знала, что вкус был настолько сильным, что его можно было даже ощущать с забитым носом, но он был, таким как был. Ведь лекарство не должно быть вкусным, чтобы хорошо действовать.

Однако в конце концов она его все-таки пожалела и помогла ему запить неприятное средство водой, принесенной Суйрен, а затем вытерла платком капли, которые текли из уголков его губ и до подбородка.

— Так, ладно, — сказала она. — Этого пока должно быть достаточно, и вам наверняка скоро уже станет немного лучше. У меня еще осталось этого лекарства, я вам завтра утром дам еще одну дозу. Или ночью, если вам все-таки не полегчает.

После этого она взяла вторую миску и встала со стула.

— А теперь я вам нанесу мазь, от которой вам должно стать легче дышать.

Она посмотрела на Гаошуна, который до сих пор терпеливо держал Джинши.

— И для этого мне нужно раздеть вас до пояса.

Ассистент понял и помог ей оголить верхнюю часть тела хозяина. Тот снова задрожал как осиновый лист и скривился.

— Хо… Холодно…

— Я знаю. Терпите, — сухо прокомментировала Маомао и окунула пальцы правой руки в мазь. А после этого начало тщательно втирать ее в его грудь. Очень скоро в воздухе появился запах лаванды и розмарина.

Травница была настолько погружена в свою задачу, что не заметила, как щеки Джинши покраснели еще сильнее, пока он, несмотря на свой слегка затуманенный разум, внимательно следовал за каждым ее движением. И даже если заметила бы, то наверняка бы подумала, что это все из-за его температуры.

Но кто на самом деле заметил это, была Суйрен. Главная служанка, которая явно успокоилась с тех пор как услышала, что ее молодой хозяин не страдал от тяжелой болезни, подняла руку ко рту и тихо засмеялась, пока удалялась, чтобы принести еще воды для травницы.

Маомао намазала мазью и его спину.

— Все, готово. А теперь вы должны спать, — сказала она и не могла иначе чем кратко похлопать Джинши по плечу, прежде чем снова сесть на стул и помыть пальцы водой, которую дала ей Суйрен. Да-да, в конце концов ей все-таки стало немного жаль его. Какой пугающей она бы не могла казаться, чудовищем она уж точно не была. И кроме этого она знала, что он выучил свой урок и признал свою ошибку. Или по крайней мере надеялась.

Гаошунь снова одел Джинши, положил его обратно и накрыл одеялом. Молодой господин повернул голову в сторону Маомао.

— Травница…

Она посмотрела на него.

— Да, господин? Вам еще нужно что-нибудь?

Он подарил ей чуть ли не умоляющий взгляд, а потом протянул одну из своих дрожащих рук и положил ее на руку травницы, лежавшую у нее на коленях.

— Можешь побыть еще немного… со мной?

Он звучал как маленький мальчик, который боялся темноты.

Маомао сперва слегка удивилась и подняла бровь, но затем вздохнула.

— Как хотите, Джинши-сама.

Она не убирала руку даже тогда, когда он начал нежно гладить ее пальцы своим большим, пока не закрылись его глаза…

* * *

Несколько минут спустя Джинши наконец погрузился в глубокий сон, а его рука до сих пор лежала на руке Маомао.

Видя, что он больше не был нужен, Гаошунь отправился в собственные покои, а Маомао продолжала сидеть на стуле и молча наблюдать за регулярными движениями груди Джинши. Она искренне надеялась, что молодой господин будет спать так до самого утра. Во всяком случае она пока сделала все, что могла.

Тем временем Суйрен принялась готовить сменную одежду для молодого дворянина — вдруг он ночью сильно вспотеет и будет вынужден переодеться. Она улыбнулась травнице.

— Давай ты тоже пойдешь спать, Сяомао. У тебя наверняка был длинный день сегодня, и я уверена, что ты устала. Не волнуйся, если ты мне будешь нужна, я приду за тобой.

Маомао сначала посмотрела на нее, а потом снова на мирно спящего Джинши.

— Вы правы, — ответила она после какого-то времени. — Спит он спокойно, поэтому у меня нет причины сидеть здесь и присматривать за ним.

Она осторожно освободилась из его хватки и положила его теперь неподвижную руку обратно на кровать, прежде чем встать, взять поднос с пустыми мисками и направиться к двери.

— Пожалуйста, позовите меня, как только он проснется. Даже если это будет посреди ночи.

— Хорошо.

* * *

Маомао быстро переоделась, потушила свечу на столе, а затем легла в кровать, на спину и скрещивая руки под головой. Уже наступила ночь, и через окно заходил бледный лунный свет.

«Фух, я так устала, — подумала травница, зевнула и повернула голову к ее травам, которые все еще стояли на том же месте, нетронутыми. — В конце концов я так и не успела развесить их перед сном. Ну что ж, тогда надеюсь, что сделаю это завтра».

Она вздохнула, повернулась на бок и накрыла себя одеялом.

«А сейчас лучше побыстрее уснуть, кто знает, когда Дама Суйрэн придет за мной».

Но пока должно быть достаточно той дозы, которой она только что напоила Джинши. Уснул он, по крайней мере, довольно спокойно, как она увидела собственными глазами, поэтому было очень даже вероятно, что лекарство будет действовать до самого утра. Это был бы самый лучший случай.

Маомао была довольно уверена, что через пару дней молодой господин снова станет привычной небесной нимфой. Хотя факт, что ему стало так плохо, что он чуть не упал… все равно вызывал немного беспокойства, как она была вынуждена признать.

Травница сердито повернулась на живот. Нет, это он был полностью сам виноват! С температурой принимать горячую ванну! Какая дурная идея! Заслужил он это!

Судя по звукам его легких, он по крайней мере не страдал от пневмонии. Но это еще не значило, что он все-таки не подхватит ее. Этого нельзя было забывать.

Маомао решила утром снова послушать его легкие.

Она повернулась на спину и угрюмо уставилась в потолок.

Если учитывать как Джинши относился к собственному здоровью, было совсем неудивительно, что он заболел. Хотя травница уже осознала, что он наверняка занимал довольно высокую позицию в императорском дворце, она до сих пор не могла сообразить, почему он так поступал с собой. Эти бумажки, над которыми он сидел все время, никак не стояли того, чтобы ради них разрушать собственное тело! Нет, не понимала она его. Никак. Если он собирается продолжать в том же духе, то очень долгой жизни у него наверняка не будет…

Она ведь сама слышала все эти истории. Истории о людях, которые доконали себя работой. Которые однажды упали и больше не вставали…

Маомао выпустила очередной вздох и перешла в сидячее положение.

— Но сейчас у меня возник другой вопрос, — пробормотала она, а потом взяла подушку и прижала ее к лицу.

— Почему я никак не могу прекратить думать о нем?! — закричала она в подушку, удивляя своим эмоциональным всплеском саму себя. — Что он творит со своим телом, это его собственное дело! Если ему так сильно хочется уничтожить свое здоровье и покинуть этот мир как можно быстрее, то пусть делает! Я тут не при чем! Я всего лишь выполняю свою работу, черт побери!

Тяжело дыша и кипя от ярости, она швырнула подушку обратно на кровать и от фрустрации взъерошила себе волосы. А затем обхватила руками колени и принялась глубоко дышать, пытаясь заставить себя успокоиться и вернуться к своей привычной сдержанности. Но получалось что-то не очень.

Нет, в таком состоянии она уж точно не сможет спать.

Маомао не знала, на кого она злилась больше: на неразумного Джинши или, скорее всего, на саму себя за то, что она растрачивала ценное время для сна.

— Нет, серьезно, почему я это делаю? Почему я бесконечно думаю о нем? Я же приготовила ему то же самое средство, как и другим пациентам тоже, которые приходили к папе с простудой. Я знаю, что оно действует!

На этот раз в ее голосе звучало не только раздражение, но и недоумение.

Искреннее недоумение. Поскольку это был первый раз, что она столько думала о пациенте, и понятия не имела почему. Что так сильно отличало его от остальных?

Несмотря на то, что Маомао была одарена ненасытным любопытством и любила загадки, она себя время от времени чувствовала практически беспомощной, когда дело шло о чувствах.

Нет, не просто каких-то чувствах. А ее собственных.

Маомао нахмурилась и посмотрела на свою руку, на которую Джинши совсем недавно положил свою, прежде чем заснуть. Свою большую, слегка прохладную руку, которая ласково гладила ее пальцы и через несколько минут наконец перестала дрожать…

Она сделала очередной глубокий вдох, встала, снова переоделась в повседневную одежду, взяла бутылку с оставшимся лекарством и ложку и наконец покинула свою комнату.

Кого она здесь вообще пыталась обмануть? Этот упрямый дурак ей явно не был безразличен.

Если бы был, то она бы сейчас спала как убитая.

* * *

Суйрен с удивлением подняла взгляд, когда дверь к покоям Джинши снова открылась, но увидев, кто был их поздним гостем, тут же улыбнулась.

— Дай я угадаю: ты не могла уснуть и решила вернуться и проведать молодого господина, правильно?

— Грмф, — было все, что выдала Маомао. Наверняка это можно было понять как «да».

Без малейшего объяснения, почему она вернулась, Маомао прямиком направилась к кровати молодого дворянина. Но вообще-то ей даже не нужно было ничего объяснять, поскольку Суйрен уже сама обо всем догадалась, с такой аккуратностью, будто ей удалось прочесть ее мысли. Неужели Маомао действительно была настолько очевидной? Ну ладно, какая разница.

Не показывая ни следа ее недавнего гнева, травница поставила бутылку с лекарством на маленький столик возле кровати, положила рядом ложку и наконец подошла к Джинши.

Он до сих пор лежал в той же позиции, в которой она его оставила, и крепко спал, издавая тихие свистящие звуки благодаря своему забитому носу. Но, судя по его виду, мазь ему на самом деле помогала немного легче дышать. Маомао была рада, что у нее имелись все нужные ингредиенты, и она смогла быстро ее приготовить.

А на следующий день она собиралась сделать отвар из кипящей воды, цветков ромашки и соли, и дать Джинши ингалировать пар, чтобы освободить ему нос. Но сначала должна снизиться его температура.

— Как он? Что-нибудь случилось в моем отсутствии? — спросила она наконец и положила ему руку на лоб. Замечая с неким облегчением, что тот уже немного охладился.

— Нет, ничего, как видишь, он до сих пор спокойно спит. Твое лекарство действует прекрасно, Сяомао.

«Естественно, это ведь папина рецептура», — подумала Маомао с гордостью о приемном отце Лоумене, который научил ее всему, что она сейчас знала.

— Я принесла остаток с собой, — сказала она. — Должно хватить на две или три дозы, а потом сделаю еще.

Суйрен поставила кувшин со свежей водой рядом с лекарством. На пару мгновений царило молчание.

— Хорошо. Ты удостоверилась, что состояние молодого господина не ухудшилось, и можешь теперь вернуться в кровать, верно, Сяомао?

В качестве ответа Маомао снова притянула к кровати стул и села.

Суйрен сначала с легким удивлением выпучила глаза, а затем понимающе улыбнулась.

— О, так значит, ты хочешь остаться с ним?

Маомао до сих пор молчала. Единственное, что она сделала, это направить на Суйрен взгляд, который, по мнению старшей женщины, выражал все, что той нужно было знать.

— Все ясно. Я уверена, что он очень обрадуется, когда проснется и сразу увидит тебя.

* * *

Минуты проходили в почти совершенной тишине. Была спокойная, мирная ночь. Луна стояла высоко на слегка пасмурном небе и сияла в покои Джинши, освещая своим мягким светом и некоторыми еще горящими свечами обоих спящих людей в помещении.

Маомао была опасно наклонена вперед, чуть не падая со стула, на котором до сих пор сидела. Но затем она проснулась и открыла глаза, когда Джинши повернулся на спину и начал шмыгать носом во сне. Ей понадобилось немного времени, чтобы вспомнить, где она находилась.

«Кажется, я все-таки вздремнула, — подумала она, зевнула и потерла уставшие глаза. — Не удивительно, после такого дня».

Она с легким раздражением вздохнула.

«Так и знала, что беспокоилась я зря, только время потратила. Надо было остаться в кровати».

Маленькая морщина появилась между ее бровями.

«Ладно уж, слишком поздно, чтобы жаловаться. Все равно ничего уже не поделаешь».

Суйрен ушла вскоре после возвращения Маомао, сказав, что не хотела беспокоить молодых людей. Маомао не совсем поняла, что она имела в виду (ведь тогда Джинши был единственным, кто спал, а ему присутствие Суйрен явно не мешало), но решила не спрашивать.

Итак, она уже достаточно долгое время сидела одна с молодым господином в его покоях.

Травница встала, потянулась немного, а после этого направила взгляд на молодого дворянина в кровати. Замечая, что немного сползло одеяло, и его тело начало трястись еще сильнее, чем прежде. Она снова накрыла его и кратко осмотрела его лицо.

Щелкнув языком, она затем достала из рукава платок и осторожно вытерла Джинши покрасневший нос, из которого тонкой дорожкой текли сопли, влажно блестя в слабом свете помещения.

«Хех, как маленький ребенок…»

Да, ингаляция была бы не плохо. И горячая имбирная вода. Та согрела бы его изнутри, а еще помогла бы снизить его температуру.

Задумываясь об этом, Маомао села обратно на стул, скрестила руки на груди и продолжала молча наблюдать за спящим Джинши. После какого-то времени она снова зевнула и повернула голову к окну, пытаясь подсчитать, сколько еще осталось часов до рассвета.

«Если буду уже сидеть здесь, то хотя бы займусь полезным делом».

Тут она вспомнила, что одна из ее юбок была порвана, и, несмотря на то, что она одолжила у Суйрен нитку и иголку, чтобы зашить дыру, у нее, к сожалению, так и не нашлось времени, чтобы действительно заняться этим.

Ну что ж, вот как раз подходящее время! Ей просто надо будет постараться не уколоть себе палец, поскольку шить при таком слабом свете и с ее усталостью будет не очень просто. Но Маомао была уверена, что справится. Ведь это все равно будет не первый раз.

И если Джинши после этого все еще будет спать, она может еще и сама попробует немного поспать, пока он не проснется. На стуле, естественно. Да, так точно: она уже даже не думала возвращаться в собственную кровать, поскольку почему-то подозревала, что снова не сможет заснуть и в конце концов опять окажется в покоях Джинши.

Как бы не бессмысленно и глупо это, по ее мнению, ни звучало.

Травница покачала головой. Как-то Джинши в последнее время начал слегка заражать ее своим безрассудством. Возможно, это потому что они теперь жили в одном доме и каждый день имели дело друг с другом.

Она встала и направилась к двери, чтобы принести все, что ей нужно было, из своей комнаты.

Но покидая помещение, она не заметила, что Джинши во сне скривился и сжал руки в кулаки.

Несколько слез вытекли из его глаз и впитались в подушку.

* * *

Сидя у себя в покоях в тихом, темном углу на полу, Джинши вяло поднял голову и с приоткрытым ртом уставился на окно. Солнце только что вставало и заливало мир теплым оранжевым светом.

Начался очередной новый день. Очередной новый день без Маомао. Очередной новый день, наполненный невыносимой агонией.

Бесконечной агонией, которая не оставляла его в покое ни на одну единственную секунду.

Некоторые капли, оставшиеся от сильного дождя прошлой ночи, до сих пор падали с края крыши и текли по оконному стеклу. Точно так же, как текли слезы Джинши по его щекам той же самой ночью. И позапрошлой ночью. И три ночи назад тоже.

Столько бессонных и наполненных кошмарами ночей, которые оставили следы в форме темных синяков под его глазами.

Почти казалось, будто тот дождь хотел наглядно пояснить текущее эмоциональное состояние молодого дворянина. Выразить свое сочувствие к нему. Ну, или может даже поиздеваться над ним.

Но что бы это ни было, Джинши не хотел этого видеть. Он снова отвернулся и направил взгляд обратно на пол. Ему стало совершенно все равно, вставало солнце или нет, ведь без Маомао его душа итак была заперта в постоянной, непроницаемой тьме. Значит, если мир погрузится в вечную ночь, для него ничего не изменится.

Молодой господин стал лишь тенью себя прежнего: его фиолетовые глаза, раньше наполненные жизнью, были теперь мутными, покрасневшими и опухшими от недостатка сна и плача; его длинные волосы потеряли свой привычный блеск и были слегка растрепанными, и даже пропал сладкий тон из его голоса, который теперь еле мог произнести слово.

Но даже сейчас он до сих пор был безжалостно вынужден выполнять ежедневную работу, для которой вообще-то не имел никаких сил. Как и для всего остального тоже.

В присутствии других людей, кроме тех двоих, которым молодой дворянин доверял больше всех, он вначале как только мог старался надеть свою обычную ослепительную улыбку. Но почему-то его маска начала трескаться, от чего эта самая улыбка выглядела такой фальшивой, как никогда.

Ах, но опять же, дворцовым дамам итак было все равно, как он себя чувствовал и была ли его улыбка искренней или всего лишь нарисованной. Единственное, что их интересовало, был его внешний вид, ничего, кроме его фасада.

Ведь они не были Маомао.

Джинши посмотрел на свои слегка дрожащие руки.

С самого начала он был всего лишь театральным актером в этом императорском дворце. Ведь кто знал, каким он был на самом деле? Почти никто.

Почти никто не считал его просто человеком. Не каким-то там мифическим небесным существом, а человеком.

Ведь они не были Маомао.

А теперь этот однажды безупречный актер в конце концов забыл свой текст. Тот, который вообще-то должен был уже давно стать его второй натурой.

Текст, который никогда не имел никакого значения.

Как и все остальное тоже.

Джинши понял, что он был никем без травницы. Абсолютно никем.

И это ему только стало ясно, после того как она уже ушла. Когда уже было слишком поздно.

Теперь ее больше не было, и он прекрасно знал, что нигде не найдет ее, как долго бы не искал, сколько раз бы не обходил Внутренний Дворец и как часто бы не навещал Нефритовый Дворец. Она ушла. Ушла из Императорского Дворца, но так и не покинула ни голову, ни сердце Джинши. Он ни на секунду не переставал думать о ней, и это прямо разрушало его. Джинши понятия не имел, сколько времени еще сможет терпеть все это.

Было так темно, так невероятно темно и холодно… Без Маомао Джинши ощущал себя, будто стоял прямо в середине жестокой снежной бури, совсем один и погибая от холода, не зная, что делать и куда идти. Не находя дорогу обратно к солнцу, чье тепло он наверняка никогда больше не почувствует.

Он вздрогнул от этой мысли и вцепился левой рукой в одежду, прямо там, где находилось его сердце. Как будто оно уже безвозвратно превратилось в кусок льда и никогда больше не даст ему по-настоящему улыбаться или иметь чувства. Чувства, кроме боли, горя и почти невыносимой тоски, любви к человеку, которого он наверняка никогда больше не увидит.

До совсем недавнего времени молодой господин еще считал, что настоящая любовь была всего лишь иллюзией, каким-то красивым мифом из романов и других историй. Но удивляться здесь было нечему, ведь вырос он в императорской семье, в «саду из женщин», где эти самые женщины существовали только, чтобы служить императору и рожать его потомков. Это была их обязанность, ни одна из них не делала это из любви.

Итак, Джинши всю жизнь думал, что такое, как любовь просто не существовало.

Но затем он встретил Маомао и со временем познакомился с ней все лучше и лучше. И не успел он опомниться, как эта самая любовь уже ударила его со всей силой.

Джинши понятия не имел, что эта травница, эта особенная и уникальная девушка, точно сделала с ним в течении этого короткого времени. Но что бы это ни было… сейчас оно вызывало у него ужасную боль.

Никогда в жизни он еще так не страдал. Как будто его бросили в крошечную, темную одиночную камеру без никакого шанса вылезти, и оставили там одного вместе с собственным горем. Навсегда.

Джинши отлично знал, что его поведение не соответствовало его статусу и доставляло огорчение Суйрен и Гаошуну, но поделать ничего не мог. Он просто не был таким сильным, как ему пришлось теперь признать. Ведь он действительно был всего лишь человеком.

Он даже не находился больше в состоянии выполнять свою бумажную работу. Как долго он бы ни глядел на документы, лежавшие перед ним, как сильно бы ни старался сосредоточиться, как часто бы ни читал слова, он никак не мог понять их значение. Как будто его разум отделился от тела и больше не мог ничего делать, кроме бродить по воспоминаниям.

По воспоминаниям о его травнице.

А его тело теперь превратилось всего лишь в пустой звук. Его душа, тело и голос… все это стало совершенно никчемным.

Что бы он только не дал, чтобы увидеть ее снова… чтобы ее красивые синие глаза в очередной раз посмотрели на него… все равно был бы это взгляд как на противное насекомое или нет.

Но маленькое утешение у него, несмотря на все, еще осталось: знание, что он выполнил ее желание.

— Я сделал это для нее, для нее, только для нее… — пробормотал он в свое мрачное одиночество. — Это то что она хотела… она не игрушка… и никогда ею не была…

Но вопреки этим словам, которые отчаянно и, к сожалению, почти совершенно тщетно пытались согреть его ледяное сердце, он был и будет никем без нее. Никаким «красивым евнухом», никакой «небесной нимфой», или как его там еще называли остальные. Никем. Просто жалким, несчастным существом, от чьего горя вырастали грибы.

Все потеряло свой смысл… без Маомао ему все стало безразлично.

Думая об этом, Джинши почувствовал, как у него в глазах начали жечь новые слезы, и закрыл лицо обеими руками.

Странно… а ему казалось, что он их всех уже давно пролил…

* * *

Всхлип вырвался из горла Джинши, и он резко открыл глаза. Весь в поту и тяжело дыша, он уставился в потолок. Агония, от которой он только что страдал, до сих пор сжимала ему горло, не давая ему произнести ни одного слова.

Молодой дворянин поднял ужасно болящую и от высокой температуры горящую голову и посмотрел по сторонам, со страхом и легкой растерянностью.

Видимо, он сейчас лежал в кровати. Значит, все то, через что он только что прошел, было всего лишь… сном? Страшным сном, вызванным воспоминаниями о тяжелом времени его жизни?

Он чихнул, и у него начала кружиться голова, из-за чего он, совсем без сил, положил ее обратно на подушку. А затем закрыл глаза, до сих пор пыхтя.

Но тут же открыл их снова, с таким испугом, что у него сжались зрачки.

Секунду! Если это был действительно всего лишь сон, тогда где была Маомао?! Почему он не видел ее нигде?! Неужели она его на самом деле покинула?! Не может быть!

У Джинши на мгновение затаилось дыхание, и его охватила чистая паника. Его сердце стучало с такой силой, что было почти уж больно.

Где она?! ГДЕ?!

— Т-Тра… вница, — выдал он еле-еле. По его щекам текли слезы, а из носа капали сопли. — Травница… Маомао!

Он должен найти ее!

Как-нибудь Джинши удалось поднять свое ослабленное и невероятно тяжелое тело с кровати, и он, шатаясь, отправился на поиски Маомао. Босиком, шмыгая и дрожа как осиновый лист.

Его разум был до сих пор затуманен кошмарным сном и температурой.

— Х-Холодно… так холодно…

Молодой господин мерз так, будто все еще находился в своем ужасном сне.

* * *

Тем временем Маомао нашла все, что ей нужно было, у себя в комнате, а теперь шагала обратно в покои Джинши. Осматривая дыру в порванной юбке по дороге.

«Гм, она не такая большая, значит, зашить ее не должно занять слишком много времени, — подумала она и не могла иначе чем снова зевнуть. — А после этого действительно надо будет постараться поспать хотя бы немного. Кто знает, каким длинным будет следующий день».

Вдруг она услышала перед собой в коридоре чье-то свистящее дыхание и озадаченно подняла взгляд.

Растрепанная фигура приближалась к ней в темноте на неустойчивых ногах. Маомао остановилась и подняла обе брови, от изумления теряя дар речи. Ей на мгновение показалось, что ее усталый разум играл ей шутки.

Но через пару секунд к ней вернулся голос, когда ей удалось узнать вышеупомянутую фигуру.

— Джинши-сама! Что вы здесь делаете?! Почему вы встали?!

— Тра-Травница… Ты… действительно здесь, — выдал молодой господин с некоторыми усилиями и кашляя.

— А? Что вы имеете в виду?

Маомао нахмурилась и подбежала к нему.

— Вам нужно срочно вернуться в кровать!

Игнорируя ее слова (или даже вообще не слыша их), он остановился.

— Нашел тебя… Т-Ты… действительно здесь… — Он звучал, будто у него находился ком в горле.

«О, нет! Он бредит!» — подумала Маомао и стиснула зубы, собираясь схватить его за запястье. Ей нужно было так быстро как можно привести его обратно и дать ему еще одну дозу ее лекарства! Видимо, той первой все-таки не было достаточно.

Но вместо этого…

…она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он внезапно упал на колени и обнял ее так крепко, что чуть не выдавил из нее воздух. Предметы, которые она держала, выпали у нее из рук.

— Джинши-са…

— Теплая… ты т-такая теплая… — рыдал Джинши, отчаянно прижимая лицо к ее маленькому плечу. Его слезы начали промачивать ей одежду.

Травница выпучила глаза, когда почувствовала, насколько горячим был его лоб. Нельзя было терять ни минуты! Ей нужно было действовать! Быстро!

И первым делом она должна вернуть его в кровать.

Теперь только осталось придумать, как.

«Это что, шутка?! Я же ушла совсем на немного! На пять минут! Максимум десять! — мысленно возмущалась Маомао, находясь до сих пор в объятиях Джинши и еле в состоянии двигаться. — Что там случилось за время моего отсутствия?»

Она ощущала затрудненное дыхание Джинши у своей шеи и его быстрое сердцебиение. От его тела исходил слабый запах ее мази. Все еще плача, он продолжал стоять с закрытыми глазами на коленях в темноте, прямо в коридоре своей резиденции, и крепко обнимать ее, прижимая нос к ее шее. Что-то не казалось, что он собирался так скоро отпустить ее.

Маомао сделала глубокий вдох и схватила его за плечи, которые тряслись от сильного плача. Вообще-то все его тело дрожало настолько, что эта дрожь даже распространилась на ее собственное. Молодой господин находился просто в ужасном состоянии. Маомао понятия не имела, как ему вообще удалось без помощи добраться с кровати к ней и не упасть по дороге. Возможно, благодаря одной силе воли.

Травница сжала его плечи руками, чуть не царапая их ногтями, чтобы он перестал бредить и послушал ее. Хотя его температура была настолько высокой, что много надежды у нее не было. Но другого выбора у нее просто не было, ведь они же не могли оставаться так до рассвета.

— Вы горите, господин! Вам срочно нужно лечь обратно в кровать, вы меня слышите? Джинши-сама!

Никакой реакции. Джинши просто продолжал рыдать, бормоча: — Т-Ты здесь… т-травница… Маомао…

Он так сильно плакал, что Маомао боялась, что он больше не сможет дышать, если не прекратит скоро. У него ведь все еще был забит нос.

— Господин, успокойтесь. Вы еще задохнетесь!

Но он, видимо, даже не думал успокаиваться, а вместо этого продолжал цепляться к ней, с таким отчаянием, будто тонул в открытом море.

Маомао ничего не понимала. Что, черт побери, с ним происходило?! Ей нужно обязательно дать ему ещё больше своего лекарства.

Но сначала надо было как-нибудь поднять его на ноги. Или по крайней мере освободиться из его объятий и побежать за Гаошуном, единственным в резиденции, который был достаточно сильным, чтобы носить Джинши.

Она всеми силами старалась вывернуться, ослабить его хватку, положить ему на грудь руки и оттолкнуть его. Но все было напрасно. Джинши не двигался с места. Даже несмотря на его температуру и ослабленное состояние, он все еще был намного сильнее нее.

— Ай…

Маомао немного скривилась, поскольку после ее попыток освобождения, Джинши обнял ее даже еще крепче. Так крепко, что у нее начали болеть ребра.

Как же ей теперь вылезти из этого положения? Молодой дворянин явно не был самим собой, значит, попытаться вразумить его будет совершенно бесполезно, верно?

«Черт! Если ему снова поплохеет, я уж точно не смогу поднять его сама! И тем более поймать его! А вместо этого наверняка упаду вместе с ним!»

В самый первый раз в жизни Маомао проклинала свой небольшой рост и физическую слабость.

Травница на мгновение закрыла глаза и сделала несколько очередных глубоких вдохов, стараясь успокоиться и придумать что-нибудь новое. Если еще и она потеряет самообладание, то это уж точно никому не поможет.

Наконец она снова открыла глаза и фыркнула. Ну что ж. Казалось, что одними словами или действиями она в этой ситуации так и ничего не добьется, поэтому нужно будет найти другой способ. Способ, который совмещал и то и другое.

В первую очередь надо было вернуть молодого господина в реальность.

Маомао удалось взять его обеими руками за голову и с некоторыми усилиями поднять ту со своего плеча.

Лицо Джинши было ярко-красное и испачканное слезами и соплями.

В данный момент он на самом деле выглядел всего лишь как простой больной молодой парень. Маомао до сих пор считала, что он был сам во всем виноват, но видя его таким, у нее заболело сердце. Почему, она сама не понимала.

— Джинши-сама, — попыталась она снова позвать его.

Ничего. Ладно, следующая попытка.

Итак, держа его за горячие и мокрые щеки, Маомао уставилась ему прямо в широко раскрытые и от температуры стеклянные глаза, находясь так близко, что соприкоснулись их носы. Теперь он просто был обязан заметить ее.

— Тра… Травница…

И он на самом деле ответил на ее взгляд.

Маомао вздохнула от облегчения, хотя и знала, что радоваться было еще рано.

— Так точно, господин. Вы правы, я действительно здесь. Вы меня видите?

— Д-Да…

Джинши моргнул пару раз. Он уже выглядел немного спокойнее.

Сработало! Он наконец слушал ее! Ей все-таки удалось пробраться к нему.

— Хорошо. А теперь отпустите меня. Пожалуйста.

Услышав эти слова, он так сильно покачал головой, что травница еле-еле смогла удержать ее.

— Нет! Не… Не о-отпущу тебя! Никогда больше!

Маомао заставила себя сохранить спокойствие. Если бы все сработало сразу с первой попытки, было бы даже слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Она снова посмотрела ему в глаза, а затем отпустила его лицо. Он не клал его обратно на ее плечо. Ну, хоть какой-то успех.

— Только на немного, господин, чтобы я помогла вам встать. Вам даже не нужно будет отпускать меня полностью. Вот, можете взять мою руку.

Травница подняла левую руку, чтобы он смог увидеть ее.

— Вам нельзя оставаться здесь, Джинши-сама, а то у вас еще больше повысится температура. И я уверена, что у вас уже наверняка болят колени от этого твердого пола. Давайте вернемся к вашим покоям, хорошо? Не волнуйтесь, я здесь и никуда не уйду.

Она старалась, чтобы ее голос звучал так ласково как только можно. Хотя и не считала, что у нее это слишком хорошо получалось, поскольку у нее с этим не было никакого опыта. Но к ее радости, оно, видимо, все-таки сработало.

Все еще обнимая ее левой рукой, он пару раз покашлял, а затем медленно и с легким колебанием взял Маомао за предложенную руку и сжал ее. Его плач также стал слабее.

— Т-Точно?

— Точно.

— Обе… щаешь?

— Да, обещаю, Джинши-сама. А теперь отпустите меня, пожалуйста.

Это было настоящим испытанием для терпения Маомао, но ей нужно было держать себя в руках, а то все ее старания будут напрасными.

Но, к счастью, она в конце концов смогла убедить Джинши. Он убрал и вторую руку.

«Фух… как хорошо, что получилось, — подумала она и быстро потерла болящие ребра. — Моей самой крайней мерой было бы дать ему оплеуху, чтобы заставить его прийти в себя, но очень не хотелось».

Она направила очередной краткий взгляд на его лицо.

«Ему итак уже достаточно плохо».

Все еще держа его правую руку своей левой, она взяла его за вторую.

— Отлично, а сейчас обхватите меня, пожалуйста, за плечи. Я помогу вам встать на ноги.

Пойти за Гаошуном уже не было возможно, поскольку ей для этого нужно будет нарушить обещание, которое она только что дала Джинши. Поэтому у нее не осталось другого выбора, чем продолжать справляться со всем без помощи.

* * *

С его левой рукой, лежавшей вокруг ее плеч, и придерживая его за талию своей правой, Маомао вела Джинши по коридору. Шаг за шагом.

Он все еще держал ее за левую руку. Маомао ничего не говорила по этому поводу. Она была просто рада, что наконец смогла поднять его с пола.

Хотя он более или менее самостоятельно двигал ногами и не давил на нее всем своим весом, за что она ему была весьма благодарна, он был настолько слабым, что она была все равно вынуждена чуть ли не тянуть его вперед.

Маленькой травнице было далеко не просто поддерживать молодого господина, который весил наверняка почти в два раза больше нее, но она терпела, как могла. Ведь у нее все равно не было другого выхода.

Маомао была вся в поту и пыхтела от усилия, так, что от напряжения чуть ли не высовывала язык. Ей казалось, будто она сама вот-вот повалится на пол.

Но такому случиться было нельзя, ни в коем случае. Ей нужно было держать себя в руках.

— Тра… вница…

— Я… здесь. Еще… немного, Джинши-сама. Мы… почти дошли…

«Завтра, когда это все наконец закончится, приму долгую, горячую ванну, — подумала она, стиснув зубы и обхватив его еще немного покрепче за талию. — Я ее действительно заслужила».

Она все это время боялась, что у Джинши по дороге откажут ноги, и он снова упадет, но это, к счастью, не случилось. Значит, ей хоть не пришлось лежать под его телом на полу.

* * *

После какого-то времени, которое Маомао казалось как целая вечность, ей наконец удалось дотащить Джинши обратно в его покои и в кровать. И ни один из них даже не свалился по дороге.

Она отпустила его руку (как ни странно он даже не возражал, наверняка потому что немного пришел в себя по дороге), накрыла его одеялом, а затем согнулась и оперлась обеими руками на кровать, чтобы отдышаться.

Травница с удовольствием плюхнулась бы на стул и отдохнула бы немного, но сейчас у нее для этого не было времени. Сначала ей надо было позаботиться о Джинши, поскольку вернуть его в кровать было всего лишь первым шагом. Дело было далеко не закончено.

Она быстро потянула болящие мышцы и спину, вытерла со лба пот и побежала окунать новый кусок ткани в воду. Вода была уже не совсем прохладной, но все равно послужит своей цели. Как хорошо, что Суйрен приготовила все, прежде чем уйти.

Взгляд Маомао упал на сменную одежду, выложенную главной служанкой. Вообще-то было бы неплохо переодеть Джинши, но для этого у нее сейчас просто не хватало сил.

— Мао… мао… — выдал Джинши и начал кашлять. Он повернул голову в ее сторону и следовал за ней взглядом, просто лежа в кровати и еле двигаясь. Маомао не была уверена, стоило ли это считать хорошим или скорее всего плохим знаком, но она была рада, что он наконец перестал плакать и уже дрожал немного меньше, чем прежде. Она предполагала, что у него тоже не осталось больше сил. Не удивительно.

— Я здесь, господин.

От сплошного стресса она даже не заметила, что он назвал ее по имени. Даже несколько раз. Но вообще-то даже если заметила бы, ей было бы все равно. Он все-таки был ее работодателем, поэтому мог называть ее, как хотел. Пусть только не выдумывает никаких неловких прозвищ.

Маомао выжала ткань, а затем вернулась к кровати, где отодвинула пряди волос, которые липли к вспотевшему лицу Джинши, и положила ему влажную ткань на лоб.

— М-Маомао…

— Да! Здесь я, здесь! — заверила она ему слегка раздраженным тоном. — Я стою прямо рядом с вами.

«Как же надоело… — устало подумала она и нахмурилась. — Хуже, чем маленький ребенок… Почему он вообще так зациклен на мне? Еще сильнее, чем всегда, имею в виду. Да, я понимаю, что у него температура, но все же».

Все время повторять одно и то же уже медленно, но верно начало действовать ей на нервы, но у Джинши была действительно высокая температура, и она не хотела рисковать, что он снова встанет с кровати. Ведь если то, что случилось, повторится, то конец на этот раз с большой вероятностью будет уже менее счастливым.

Она на секунду повернулась к нему спиной, чтобы взять лекарство со стола, а когда снова обернулась к нему, заметила, что у него закрывались глаза.

— Эй, не засыпайте! — гаркнула она на него. Ее терпение было теперь полностью потрачено, из-за чего она на мгновение позабыла об их различии в статусе. — Вам нужно сначала выпить лекарство!

Джинши снова открыл глаза и посмотрел на нее. Он выглядел таким усталым, что Маомао почувствовала легкие угрызения совести. Но она просто не могла пока позволить ему спать.

«К черту с ложкой!» — подумала она и кинулась обратно к нему, держа бутылку в руке. Настолько спеша, что нечаянно задела стул, который упал с грохотом, раздававшимся по всему помещению. Какая разница, потом поднимет его. Сейчас у нее были дела гораздо поважнее.

Маомао открыла бутылку и приблизила ее к лицу Джинши, второй рукой приподнимая его голову.

— Пейте, Джинши-сама.

Джинши поднял дрожащую руку и положил ее на предплечье Маомао, той руки, которой она держала бутылку. Травница не прокомментировала это, хотя и задавала себя вопрос, откуда у него взялась эта потребность постоянно прикасаться к ней. Но вообще-то это не имело значения, лишь бы он выпил лекарство.

И да, это он делал. Хотя и кашлял и давился пару раз, что заставляло ее пару раз убирать бутылку с его губ. Но в конце концов ему удалось проглотить большинство жидкости.

После этого травница вытерла ему рот и подбородок, поставила теперь пустую бутылку обратно на стол и сделала глубокий вдох.

— А теперь можете спать… — пробормотала она.

* * *

Когда Джинши наконец снова заснул, Маомао позволила себе расслабить свои напряженные плечи и глубоко вздохнуть.

«Надеюсь, что самое худшее уже позади, — подумала она, до сих пор стоя рядом с кроватью и рассеянно гладя щеку молодого дворянина. Даже толком не замечая, что вообще делала. — Если вы бы только послушали меня тогда… то это все возможно бы даже не случилось… какой же вы придурок, господин…»

Ее внутренний голос звучал теперь ни раздраженным, ни сердитым… а просто усталым. Невероятно усталым.

Травница повернула голову к окну. Луна до сих пор стояла высоко на небе. С тех пор как она вышла, чтобы взять вещи для шитья из своей комнаты, наверняка прошло не больше часа. Трудно поверить.

«А, да… они же все еще валяются на полу в коридоре. Может, стоит быстро сбегать поднять их, прежде чем кто-то успеет наступить на них, и у меня будут неприятности».

У нее уже не осталось никакой энергии для самого шитья, но хоть это можно было сделать.

Маомао снова склонилась над Джинши и осмотрела его лицо. Удостоверившись, что он действительно крепко спал, она обернулась и на цыпочках направилась к двери.

Но прежде чем успела дойти до нее, она внезапно услышала сзади себя наполненный мучением стон и немедленно застыла.

— Т-Травница… Маомао… Н-Не уходи…

«Какого… Черт возьми!»

Утверждать, что травница была сбита с толку, было бы мягко сказано. Она же только что увидела собственными глазами, что он находился в глубоком сне! Неужели он мог ощущать ее присутствие даже когда спал?

Маомао обернулась к кровати. Джинши повернулся на бок и протянул в ее сторону руку, будто на самом деле чувствовал, что она собиралась выйти из помещения. Его пальцы двигались, будто он искал что-нибудь. Ее, предполагала она.

«Ну, вообще-то я действительно обещала оставаться с ним…» — угрюмо подумала она.

Она вернулась к нему и снова взяла его за руку. Не то чтобы у нее был какой-то другой выбор.

— Я здесь, господин… — пробормотала она и вздохнула.

Ладно, тогда пускай вещи полежат еще немного на полу.

Кстати, об этом. Маомао повернулась к стулу, которого задела тогда, собираясь поднять его и сесть. Но не смогла достать. Даже когда попыталась вытянуть ногу и придвинуть его к себе.

Травница пожала плечами. Ну что ж, тогда придется на секунду отпустить руку Джинши. Но затем выпучила глаза, когда заметила, что не могла…

Джинши держал ее руку железной хваткой. Так крепко как обнимал ее тогда. Сколько бы она не старалась, освободиться ей так и не удалось.

«Почему этот тип такой сильный?! — мысленно возмущалась она. — Он же не только больной, а еще и спит!»

Не говоря уже о том, что собственных сил у нее уже не осталось, после того как она практически притащила его к кровати.

Маомао проклинала себя за то, что не подняла стул раньше. Она не хотела делать слишком резкие движения, чтобы снова не разбудить молодого господина.

«Отлично. Ну, и что мне делать?» — подумала она, в сотый раз стиснув зубы.

Маомао фыркнула, чувствуя очередную волну усталости. Так стоять весь остаток ночи она явно не сможет, ее ноги просто не выдержат такого испытания. Сидеть на полу тоже исключается, ведь если Джинши будет продолжать держать ее, у нее к рассвету отвалится рука.

Тогда только осталось садиться на кровать. Или нет, вообще-то не только…

Маомао сглотнула и в очередной раз глянула на Джинши. Будет ли это действительно в порядке? Ведь он все-таки дворянин, а она его служанка… Но это же он, который не хотел отпускать ее, поэтому она сможет оправдаться тем, что у нее не было другого выбора и что она ни в чем не виновата.

Итак, она свободной рукой приподняла одеяло и осторожно легла рядом с Джинши на спину, накрывая их обоих.

Так точно. Она не делала это, потому что ей так захотелось. Еще чего.

В этот самый момент он отпустил ее руку.

«Этот…»

Но прежде чем Маомао успела придумать для него новый титул, который уж точно нельзя будет выговаривать вслух, и снова встать с кровати, Джинши повернулся на живот, моментально обхватил ее за талию и положил ей голову на грудь. Травница застыла.

Молодой господин вздохнул от облегчения, еще пару раз шмыгнул носом и наконец полностью успокоился.

— Тепло… — пробормотал он во сне. — Маомао…

На этот раз она не отвечала ему, но после какого-то времени снова расслабилась.

«Он меня принимает за свою подушку, или как? — подумала слегка раздраженная Маомао. —Ах, ладно уж. По крайней мере мы больше не в коридоре».

Травница вытерла оставшиеся следы слез с его лица и положила обратно влажный кусок ткани, который соскользнул с его лба. Она чувствовала его до сих пор слегка тяжелое, но теперь регулярное дыхание, а также жар, исходивший от его тела. Но поскольку она споила ему остаток лекарства, ему скоро должно стать лучше.

«Хотя сомневаюсь, что на мне очень удобно лежать».

Она думала о более чем скромном размере ее груди. «Но ему, видимо, не мешает».

Маомао положила руку на голову Джинши и осторожно погладила его взъерошенные, но все еще шелковистые и мягкие волосы, которые падали ему на плечи и спину.

«Хах, он такая липучка».

Травница была рада, что он хоть не лежал на ней всем своим весом, а только головой и верхней частью тела (которая, по ее мнению, была итак уже достаточно тяжелой), а то бы несомненно раздавил ее. Это стало бы действительно грандиозным финалом этой длинной и тяжелой ночи.

Не в состоянии больше бороться против усталости и вдыхая запах Джинши, который находился в воздухе и был смешан с запахом ее мази и средства против простуды, Маомао наконец тоже погрузилась в сон.

И так, почти совершенная тишина снова вернулась в покои Джинши.

После какого-то времени медленно открылась дверь к покоям Джинши и тихо зашла пожилая дама.

— Сяомао! Все в порядке? Тебе нужна помощь с молодым господином? — поинтересовалась она, стараясь не сильно повышать голос, чтобы нечаянно не разбудить вышеупомянутого молодого господина.

Никакого ответа. Слегка растерянная Суйрен сделала пару шагов в сторону кровати и моментально узрела перевернутый стул, поднимая его, не думая дважды.

— Сяомао?

Затем ее взгляд упал на саму кровать, и она с удивлением подняла руку ко рту.

— О, надо же!

Слабо освещенные лунным светом, заходившим через окно, а также до сих пор горевшими свечами, Джинши и Маомао оба лежали в кровати молодого дворянина и крепко спали. Она на спине, а он на животе, держа голову на груди девушки, чьи руки находились на его плечах. Сцена была настолько мирной, что было достаточно просто взглянуть на нее, чтобы почувствовать тепло в сердце.

Главная служанка подарила им ласковую улыбку.

— Я так и знала, что было хорошей идеей оставить детей одних.

Она подошла поближе и положила руку на лоб Джинши, довольно кивая, когда почувствовала, что его температура немного снизилась и что он почти перестал дрожать.

Затем она осторожно вытерла ему нос платком, поправила одеяло, которое сползло немного, принесла свежую воду и наконец снова ушла, чтобы молодые люди могли продолжать спать спокойно.

— Маомао… — пробормотал Джинши во сне, пока дверь закрывалась за Суйрен.

* * *

Маомао скривилась, когда ее ушей достигло чье-то шмыганье. На верхней части ее тела лежало что-то теплое и тяжелое. Она начала шевелиться и медленно открыла глаза, сонно оглядываясь по сторонам, будто не совсем соображала, где вообще находилась.

Судя по темноте, была еще глубокая ночь.

Травница потерла глаза и слегка подняла голову. Увидев Джинши, который с открытым ртом спал на ней, она наконец вспомнила все, что случилось.

Самое первое, что она сделала, это положила ему голову на лоб и проверить его температуру, почти словно рефлекс. И вскоре после этого вздохнула от облегчения.

«Фух, наконец его температура немного снизилась, — подумала она и положила голову обратно на подушку. — Какое счастье… значит, мое лекарство все-таки подействовало. Наверняка первая доза просто была слишком маленькой».

Молодой дворянин лежал в той же позиции как когда она заснула: с головой у нее на груди и обнимая ее за талию, будто она на самом деле была всего лишь большой подушкой.

Маомао нахмурилась, вспоминая при каких обстоятельствах она попала в эту более или менее неудачную ситуацию.

«Очень надеюсь, что утром он меня отпустит. А то точно дам ему оплеуху. Пусть наказывает меня за это, если хочет, мне все равно. С меня хватит».

Как будто Джинши кое-как почувствовал ее мысли, он вздрогнул и немного скривился во сне, а затем обнял ее еще немного покрепче.

Маомао фыркнула и начала гладить его по волосам, двигая одну из прядей за его ухо.

«Ладно, ладно, поняла. Никаких оплеух. Но вместо этого я вас хорошенько отругаю, Джинши-сама, вы у меня не останетесь безнаказанным, ясно?»

В этот же момент она заметила, что из его рта текли слюни, а из носа снова капали сопли. И что верхняя часть ее тела была какой-то влажной. Она даже не хотела знать, как наверняка выглядела ее одежда. Следующим утром после возвращения в собственную комнату, она сразу переоденется и бросит испачканные вещи к грязному белью. Их надо будет как можно скорее постирать, прежде чем кто-нибудь успеет заразиться простудой Джинши.

Но в ее случае вообще-то было наверняка уже слишком поздно, поскольку она имела и все еще продолжала иметь весьма близкий контакт к нему.

Во всяком случае она на следующий день собиралась приготовить ему горячую имбирную воду и также выпить ее сама, чтобы повысить себе иммунитет. А, и также стоит дать ее Гаошуну и Суйрен, которые тоже прикасались к больному.

«Просто отлично. Сначала он сделал меня своей подушкой, а теперь еще и носовым платком. Опять», — подумала она с раздражением, вспоминая, как он обнимал ее тогда в коридоре, прижимая к ее плечу свое лицо, испачканное слезами и соплями. Но затем она вздохнула и с некоторыми усилиями вытянула из рукава платок, чтобы в сотый раз вытереть ему лицо.

Ну, вообще-то она даже не очень-то и сердилась. Ведь она все-таки была травницей и много лет ассистенткой отца, поэтому это был далеко не первый случай, что на нее попали телесные жидкости пациента. На ее одежде и руках за все это время находилось уже все что угодно — от крови до рвотной массы — поэтому она считала, что слезы, сопли и слюни были почти ничего по сравнению с этим.

«А, и не стоит забывать об ингаляции, ведь судя по его дыханию, у него до сих пор плотно забитый нос. И еще нужно будет сделать что-нибудь с его кашлем, прежде чем тот на самом деле успеет перерасти в пневмонию».

Все равно где бы она ни была и какое было время, Маомао была и навсегда будет травницей, которая обдумывает, как лучше всего лечить своих пациентов. И да, она уже давно смирилась с тем, что именно этот конкретный пациент был ей немного (или можно даже сказать, слегка побольше чем «немного») важнее чем остальные. Самым лучшим доказательством для этого был факт, что она сейчас лежала в его кровати и позволяла ему, парню с сопливым носом и температурой, спать на себе. И, честно говоря и к ее собственному удивлению, ее даже и не очень тревожило находиться в такой позиции.

Хотя она до сих пор точно не понимала, почему это ее так мало тревожило, ведь в самом начале она его считала — ой, какая ирония! — таким противным и мерзким, что даже не хотела подходить близко к нему.

Может это потому что она его знала уже намного лучше и убедилась в том, что, несмотря на его раздражающий, навязчивый и часто инфантильный характер, у него все-таки было доброе сердце. Естественно, он, также как и она, далеко не был святым, но она была вынуждена признать, что хорошие стороны у него были.

Ну, а может и ее усталость была во всем виновата. Хах, но на самом деле у нее не было никакого желания ломать себе над этим вопросом голову. Какая вообще разница? Самое главное было сейчас, чтобы молодой господин как можно быстрее поправился.

«Его кашель был довольно тяжелым, пока я вела его обратно в кровать, — продолжала невозмутимо размышлять она. — Когда он проснется, надо будет обязательно снова послушать его легкие. Среди трав, которые я вчера собрала, находится тимьян. Чай, сделанный из его листьев — очень хорошее средство от кашля и также имеет противовоспалительное действие».

И пока все эти мысли проносились у нее в голове, Маомао почувствовала очередную волну усталости и зевнула, собираясь снова заснуть. Все-таки осталось еще время до рассвета, поэтому было бы весьма глупо не использовать его для отдыха.

«Ладно, по крайней мере он пока спокойно спит…» — подумала она.

Однако…

— М-м… М-Маомао… — услышала она вдруг голос Джинши, а после этого тихое хныканье. Травница на мгновение застыла. Она посмотрела на Джинши и заметила, что у него снова текли слезы по лицу и ей на одежду. Кроме этого, его дрожь опять немного усилилась.

Травница чуть не выдала громкий стон, но как раз вовремя смогла держать себя в руках.

«Черт! Я слишком рано обрадовалась… Нет… пожалуйста, не надо… — чуть ли не умоляла она в мыслях. — Неужели это никогда не закончится?»

Чтобы температура Джинши только не начала снова подниматься! Ведь поскольку она ему споила все лекарство, у нее уже ничего не осталось, поэтому, если понадобится, ей придется встать и пойти делать еще. Но если она уйдет, будет риск, что он во время ее отсутствия снова покинет кровать и забредет черт знает куда, а потом она опять будет вынуждена тащить его обратно. И хотя ей удалось немного поспать и уже стало лучше, на такое у нее сил все равно пока не было.

Даже не говоря о том, что она все равно не сможет встать, даже если хотела бы, потому что он держал ее так крепко, что она еле могла двигаться…

Поэтому у нее не осталось другого выбора, чем постараться успокоить его.

Маомао в очередной раз фыркнула. О да, Джинши на самом деле был самым утомительным пациентом, который когда-либо был у нее.

Она обняла его за шею и прижала его голову еще немного покрепче к себе.

— Я здесь, Джинши-сама. Не плачьте, пожалуйста… — устало пробормотала она и начало нежно гладить его одной рукой по плечу, а второй — по щеке. — Я здесь, я действительно здесь… Я ведь обещала вам…

После какого-то времени он наконец перестал хныкать.

Маомао выдала глубокий вздох облегчения и принялась молча наблюдать за снова мирно спящим Джинши, не прекращая гладить его. На всякий случай, чтобы он оставался спокойным.

У нее возник вопрос, видели ли Суйрен и Гаошунь своего господина когда-нибудь в столь беспомощном и жалком состоянии.

«Уверена, что видели, — подумала она. — Они знают его все-таки намного дольше чем я.»

Она не верила, что могла действительно быть единственной, кому он так открыто показывал свою истинную природу. Но, а кто знает?

Однако для нее это был на самом деле первый раз.

Или нет, не совсем.

Травница приблизила руку к его глазу и поймала указательным пальцем слезу, оставшуюся у края его глаза. А затем подняла блестящий от влажности палец и кратко осмотрела его при лунном свете.

Неосознанно вспоминая ту ночь, когда впервые увидела слезы Джинши.

* * *

Была звездная ночь. Маомао сидела на улице и задумчиво глядела на луну, которая сияла на нее в темноте. Вид был просто потрясающим, будто специально создан, чтобы сидеть у окна с бокалом вина в руке и сочинять стихи о красоте природы.

Травница зевнула. Она вышла на улицу потому что не могла уснуть, но сейчас все-таки начинала чувствовать свою усталость. Хах, как бы ей хотелось встать и вернуться к себе в комнату. И она это давно бы уже сделала…

…если не сидела бы на коленях пьяного Джинши, который крепко обхватил ее и отказывался отпускать. Она злобно зыркнула на него, но он не увидел это, ведь закрыл глаза, прижимая нижнюю часть лица к ее плечу.

Поскольку он до сих пор проливал слезы, она решила пока ничего больше не говорить и просто дождаться, пока он успокоится. Она могла быть почти какой угодно, но никак не бессердечной.

«Но ему серьезно не стоит сидеть здесь очень долго, — подумала она. — Сейчас для этого просто слишком холодно. Все равно, держит ли он меня на коленях или нет».

Хотя она понятия не имела, что было не так с молодым господином, она инстинктивно ощущала, что прямо сейчас он показывал ей одну из самых ранимых сторон своего характера. Маомао не очень хорошо разбиралась в чувствах, но она серьезно сомневалась, что много людей видели его слезы. Дворянин не мог просто взять и заплакать на публике, это было очевидно даже для нее.

Удивилась ли она, когда увидела его слезы? Естественно, но одновременно и не совсем.

«В конце концов он всего лишь человек. А люди плачут».

Однако она до сих пор не понимала, почему он плакал. Неужели только потому что был пьян? Или может, у него была совсем другая причина?

Маомао снова подняла взгляд к небу и вздохнула. Какая разница. Что происходило у него в жизни, было все равно не ее делом, и она даже не была уверена, хотела ли она это вообще знать или нет.

Но один вопрос у нее все-таки остался.

— Почему именно я, Джинши-сама? — шепнула она про себя. — Почему вы мне так сильно доверяете?

Вот это она уж точно никак не могла понять, ведь не видела совершенно ничего особенного в себе. Она была всего лишь простой служанкой, чья жизнь так мало стоила, что один единственный приказ более высоко поставленного человека мог отнять ее у нее в любое время. Приказ человека вроде Джинши.

Не говоря уже о том, что это был самый первый раз, что кто-то обращался к ней в поисках утешения, и она честное слово не знала, как справляться с этим. У нее совсем не было опыта в этой сфере, ведь ей никогда прежде не приходилось успокаивать другого человека, дарить тепло. Именно поэтому она не могла пока ничего делать, кроме как сидеть у Джинши на коленях, позволять ему обнимать ее и надеяться, что он сам как-нибудь успокоится.

И пока Маомао продолжала так сидеть, она пыталась вспомнить, когда сама в последний раз плакала. И не смогла.

Но это было совсем неудивительно. Ведь прежде чем Ломень удочерил ее, она, будучи младенцем, была почти постоянно оставлена одна, поскольку ее сестры куртизанки хотя и любили ее, но не могли просто так оставить свою работу, чтобы заботиться о ней. Никто к ней не приходил, когда она плакала, поэтому она однажды вообще перестала это делать.

По крайней мере ей так рассказали. И Маомао знала, что это была чистая правда. Но она, естественно, не обижалась на сестер, ведь отлично понимала, что у тех не было другого выбора.

А ее мать… Маомао тяжело сглотнула. Нет, об этой женщине она никак не хотела думать.

Ломень был очень мягким человеком, который держал ее на руках, когда она была маленькой, и тоже любил ее, но даже ему не удалось загладить ее травмы, пережитые в детстве. Поэтому большинство ее эмоций были до сих пор спрятаны внутри нее и еле показывались. Или не показывались вообще.

«На самом деле плакать совершенно бесполезно. От этого все равно ничего не станет лучше», — подумала она, все еще чувствуя, как слезы Джинши падали ей на шею и плечо. Даже не замечая, что делала, она положила обе руки на его, которые до сих пор находились у нее на животе.

— Поэтому прекратите, пожалуйста, Джинши-сама… — добавила она тихо вслух.

А после некоторых мгновений выпучила глаза, заметив, что его тело слегка дрожало.

«Черт, он мерзнет! Так он точно еще заболеет!» — подумала она и снова попыталась ослабить его хватку. Напрасно.

— Джинши-сама! Отпустите меня! Вам нужно вернуться внутрь! Сейчас слишком холодно, чтобы сидеть на улице без пальто!

— Тогда просто согрей меня еще, — пьяно выдал он, прижал нос к ее плечу и обнял ее еще крепче.

Маомао фыркнула. О, как она ненавидела иметь дело с пьяными людьми!

— Ты такая теплая… — пробормотал он ей еще на ухо, а после этого затих.

Травница повернула к нему голову и заметила, что он уснул.

— Просто отлично. Как раз то, чего мне еще не хватало, — проворчала она.

* * *

Покидая свои воспоминания, Маомао неосознанно прижала Джинши еще немного сильнее к себе, будто они находились не в теплой кровати, а все еще на улице под открытым небом, где она старалась выполнить его просьбу и защитить его от холода, как только могла.

— Плакать до сих пор бесполезно… — устало шепнула она. — Поэтому прошу вас не тратить вашу энергию на это, Джинши-сама, а лучше на выздоровление.

Поднимая взгляд к потолку, травница в конце концов вздохнула.

«Ладно, на этот раз он хоть не пьяный, — подумала она и тут же поправила себя, прислушиваясь к его до сих пор слегка тяжелому дыханию. — Нет. Лучше пьяный, чем больной».

Да, ей действительно было жаль его. После всего, что случилось, это было уже невозможно отрицать. Видеть как он страдает, на самом деле затрагивало ее.

Будучи все еще погруженной в размышления, Маомао внезапно почувствовала, что Джинши снова начал дергаться. Она с легким раздражением надула щеки и принялась готовиться к тому, что ей снова придется успокаивать его, задавая себе вопрос, получит ли она до утра еще возможность немного поспать или нет.

Но слова, которые он вскоре пробормотал во сне, стали для нее таким шоком, что она почти целую минуту не могла двигаться.

— М-м… т-ты единственная… единственная женщина для меня…

Маомао раскрыла глаза так широко как только могла, чувствуя, как у нее на секунду останавливается дыхание. Она выглядела так, будто кто-то сжег все ее лекарственные растения прямо у нее на глазах. Хотя Джинши, к счастью, не произнес то страшное слово, начинающее с буквой «л», интуиция травницы, которая часто включалась, когда приближалась опасность, говорила ей, что он наверняка именно это имел в виду. У нее сжался желудок. Она бы сейчас с удовольствием убежала и спряталась под собственным одеялом, но, поскольку до сих пор находилась под молодым господином, к сожалению, не могла.

Травница сильно покачала головой. Нужно было успокоиться, а то она еще разбудит Джинши! Даже если она услышала эти слова от него, у нее не было никаких доказательств, что он говорил именно о ней! Так точно! Наверняка он имел в виду совсем другую женщину!

Удобно игнорируя факт, что он всю ночь звал только одну ее. Но это же не обязательно должно быть связано, верно? Верно?!

— Е-Единственная для меня… Маомао…

Черт!

Тяжело дыша от паники и отчаяния, травница пыталась найти другое логичное объяснение. Температура! Во всем виновата была его температура! Он до сих пор бредил! Да, это наверняка оно!

Удобно игнорируя факт, что его температура даже уже не была такой высокой.

Но после какого-то времени ей с некоторыми усилиями все-таки удалось успокоиться, и она выпустила глубокий вздох, вытирая рукой пот со лба.

— Пожалуйста, не заморачивайтесь со мной, Джинши-сама, — слабо пробормотала она. — Вы выбрали не ту женщину…

Снова кладя ему руки на плечи, она повернула голову в сторону и уставилась в стену, не двигаясь и не делая ни одного звука.

— Почему я? Почему именно я? — шепнула она наконец в темноту. — Есть столько других женщин, которых вы могли бы иметь…

Она чувствовала себя, будто кто-то запер ее в клетке и выбросил ключ.

На краткий момент в ее взгляде находилось что-то вроде меланхолии, можно даже сказать, печали. Она выглядела, будто думала обо всем на свете и одновременно не о чем вообще.

Пока внезапно не шлепнула себя обеими руками по щекам и пришла снова в себя. Ее дыхание тоже вернулось к норме.

Не совсем зная, что ей делать, она в очередной раз начала гладить Джинши по волосам, мысленно умоляя его больше не произносить такие вещи. Он тихо вздохнул во сне, но, к счастью, промолчал.

А Маомао до сих пор размышляла, что ей делать с его уже сказанными словами. Стоит ли вообще принимать его всерьез, это бормотание спящего и больного типа?

Травница сглотнула. Может, ей просто притворяться, что она ничего не услышала. Чтобы избежать лишние неприятности.

Да, это будет к лучшему.

Она была рада, что он сказал эти слова во сне, поскольку с большой вероятностью не будет помнить их позже. По крайней мере, она так надеялась.

Думая обо всем этом, Маомао ощутила, что снова скоро поддастся усталости.

«Сначала он пренебрегает своим здоровьем и заболевает… а теперь еще и это… с ним на самом деле… так сложно…» — подумала она, прежде чем сжать руки в кулаки и снова погрузиться в сон.

Джинши скривился и выдал тихий стон, когда солнечный луч начал сиять ему прямо в лицо. Ощущая странную тяжесть в конечностях, он попытался проигнорировать раздражающее утреннее солнце и спать дальше, но то даже не собиралось оставлять его в покое. Как же это действовало на нервы.

Больше не в состоянии уснуть, он просто продолжал лежать в кровати с закрытыми глазами и не думая ни о чем. У него ужасно болела голова, но хоть не была уже такой горячей, как прежде.

Молодой дворянин расслабил лицо, замечая, что верхняя часть его тела находилась на чем-то удивительно мягком и теплом. Он неосознанно прижался поплотнее к этому «чему-то» и шмыгнул носом. Нос у него тоже болел и был до сих пор забит, поэтому он все еще не мог воспринимать запахи.

Ну, если не считать то средство от простуды, которое Маомао заставила его выпить. У того был настолько сильный и противный вкус, что Джинши снова скривился от одного лишь воспоминания. Однако поскольку оно на самом деле помогало, у него не было никакой причины отказываться принимать его, но он даже и не думал это делать. Ведь он все-таки не был маленьким ребенком. Не говоря уже о том, что он полностью доверял своей травнице и знал, что она не подсунет ему яд (а скорее всего сама его выпьет).

Он зевнул и немного потянулся спиной. Нравилось ли ему или нет, но уже настало утро и было слишком светло, чтобы спать. Несмотря на то что он не был вынужден работать в этот день (он был уверен, что Маомао привяжет его к кровати, если он даже попробует), он все равно привык рано вставать. И даже простуде не совсем удалось изменить этот факт.

Размышляя об этом, он наконец обратил внимание на регулярные движения и ритмичный звук, исходившие от этого удобного «чего-то», на котором он лежал. На его губах появилась улыбка. Было так приятно… он бы не возражал оставаться так навсегда.

Однако…

Стоп! С каких пор его подушка дышала и имела бьющееся сердце?!

Джинши моментально открыл глаза. Вся его сонливость внезапно исчезла.

Не тратя ни одной секунды, он резко поднял голову. Та начала кружиться от этого, но он старался не обращать на это внимания.

«Травница! — подумал он, еле веря собственным глазам, и взялся одной рукой за голову. — Но что…? Как…?»

В его разуме царил беспорядок, а сердце стучало как бешеное.

После того как ему кое-как удалось успокоиться, он слез с Маомао и повернулся на бок, отчаянно пытаясь вспомнить, как и когда она оказалась у него в кровати.

Но, к сожалению, никак не получалось.

А сама Маомао тем временем продолжала крепко спать, совсем не зная, что происходило рядом с ней. Ее рот немного дернулся, но вообще-то его движения не нарушали ее сон. Она наверняка ужасно устала.

Лежа рядом с ней с румянцем на лице и наблюдая, как она спала, Джинши наконец почувствовал, что напряжение постепенно начало покидать его от одного ее вида. Его рука двинулась будто сама по себе и начала осторожно гладить травницу по щеке.

Ладно, придется дождаться, пока она проснется, чтобы узнать всю правду. Но судя по факту, что они оба были одеты, молодой господин хоть мог исключить, что между ними произошло что-то неприличное. По крайней мере он так надеялся, ведь очень предпочитал бы помнить такие вещи.

Он приподнял верхнюю часть тела и оперся на локоть. Некоторые воспоминания теперь все-таки медленно начали возвращаться к нему. Они были довольно мутными, наверняка из-за его температуры, но все равно лучше, чем ничего.

Он вспомнил, как он, несмотря на головокружение и высокую температуру и с ужасным страхом, пожирающим его изнутри, отправился на поиски Маомао. Потом, как он отчаянно обнимал ее и как она проводила его обратно к кровати… И больше ничего, как бы он ни старался. Наверняка он тогда уже спал.

Но тех воспоминаний было вполне достаточно, чтобы вызвать у него угрызения совести. Он вздохнул.

— Я создал тебе целую кучу неприятностей, правда? — пробормотал он, медленно гладя ее волосы. — Прости.

Его глаза были затуманены легкой печалью. Он притих на немного, вспоминая, сколько замечаний она ему уже делала за то, что он слишком много работает, и наконец решил выразить те чувства, которые всегда появлялись, пока он слушал ее упреки, но оставались внутри него. Впервые высказать их вслух.

— Верь мне или нет, но я сам знаю, что мое здоровье важнее работы, просто… знаешь, меня всю жизнь учили усердно работать, показывать другим только мои хорошие стороны… вечно соблюдать приличия, что бы ни случилось. Мне никогда не давали настоящую возможность заботиться о себе. Поэтому я не могу иначе чем быть таким, и сомневаюсь, что очень изменюсь в ближайшее время. Пожалуйста, будь терпелива со мной, хорошо?

Джинши потер болевшую голову и положил ее рядом с ее головой на подушку. А затем снова обнял травницу и прижал щеку к ее щеке, так осторожно, что не разбудил ее. Теперь на его губах находилась маленькая улыбка.

— Попозже подарю тебе большую бутылку вина, в качестве компенсации. Но не выпивай все сразу, ладно?

Сказав эти слова, он в очередной раз замолчал и решил пока просто наслаждаться временем с нем. Сколько бы оно не длилось…

Было так прекрасно лежать рядом с ней, знать, что она была с ним. Это так успокаивало его…

Несмотря на простуду и до сих пор слегка повышенную температуру, Джинши чувствовал себя совершенно счастливым.

Но как будто пытаясь разрушить тот прекрасный момент, тут же начали возвращаться к нему воспоминания о его страшном сне. Фрагменты невыносимой боли и глубокой тоски, через которые он проходил не только во сне, но не так много времени назад также и наяву. Они впились в его сердце, словно острое лезвие, сделанное из льда, как будто хотели проткнуть его насквозь. Ледяной озноб пробежал по позвоночнику молодого господина, такой сильный, что он на мгновение не смог дышать.

Джинши стиснул зубы и неосознанно прижался еще покрепче к травнице, вскоре выпуская вздох облегчения, когда почувствовал, как лед начал таять, а холод — исчезать.

«Какая же она теплая! — подумал он, закрыл глаза и прислушался к спокойному дыханию девушки. — Такая невероятно теплая…»

Через какое-то время он внезапно ощутил, что что-то легло ему на предплечье той руки, которой он обхватил тело Маомао, и с легким удивлением открыл глаза, задавая себе вопрос, что это могло быть.

И увидел, что это была ее рука.

— Я здесь, Джинши-сама… — выдала Маомао тихо во сне. — Действительно здесь… не плачьте…

Теперь Джинши показалось, будто у него вот-вот растает сердце.

— Да, я вижу, — счастливо шепнул он и тихо засмеялся. — Ты просто потрясающая, знаешь? Успокаиваешь меня даже во сне…

Но самым потрясающим был тот факт, насколько защищенным он себя чувствовал, когда она была рядом. Немного смешная картина, однако, если учитывать их разницу в росте.

Но какой смешной она бы ни была, это было несомненно правдой. Чистой правдой, которую он только сейчас полностью осознал.

Даже будучи намного выше и физически сильнее нее, он чувствовал себя в безопасности в ее объятиях, впервые в жизни в полной безопасности. Словно эта маленькая девушка защищала своей внутренней силой его душу, чуть ли не создавая барьер, который не пропускал ни один ужасный сон. Одно ее присутствие моментально прогоняло каждый след его страха.

Он знал, что даже если будет искать всю жизнь, все равно не найдет другого такого человека, как она.

Ему было настолько комфортно с ней, что он нисколько не боялся показывать ей самые человечные и глубоко спрятанные стороны самого себя, даже не думая дважды. Стороны, которые, кроме нее, не видел никто. Ведь он знал, что Маомао просто примет их как факт, как очередную часть его характера. Что не будет осуждать его.

Все равно, какими плохими эти стороны бы ни были.

Она была одной из очень немногих людей, в чьей компании он мог быть просто самим собой, без никакой необходимости притворяться.

Джинши подарил ей ласковую улыбку, осторожно отпустил из своих объятий и взял Маомао за руку, нежно сжимая ее.

— Спасибо тебе за то, что ты единственная, которую не интересует один лишь фасад…

Он был охвачен потребностью зевнуть и почувствовал, что у него скоро закроются глаза. Несмотря на яркий солнечный свет, от тепла Маомао ему медленно, но верно снова захотелось спать. Нет, пожалуйста, не надо! Этот шанс находиться так близко к травнице был настолько редким, что его нельзя было тратить на сон! Надо наслаждаться каждой секундой!

Джинши всеми силами старался бороться против сонливости и заставить глаза оставаться открытыми. У него безжалостно болела голова, и он прижал лоб к плечу Маомао, в ожидании, пока боль уйдет хотя бы на немного. Затем он бережно положил ее руку на кровать и снова обнял ее.

Как же ему хотелось, чтобы время остановилось, и они могли лежать так вместе навсегда…

После какого-то времени он убрал лоб с ее плеча и снова принялся наблюдать за ней. Она выглядела такой мирной. Ее рот был слегка приоткрыт, а маленькие руки — сжаты в кулаки.

— Только посмотри на себя… Милота какая…

Он хотел поцеловать ее в щеку, но тут же подумал, что это будет не очень хорошей идеей из-за его простуды, и решил, что лучше не надо. Видимо, он не соображал, что после столь близкого контакта с большой вероятностью уже итак давным давно заразил ее. Но ладно.

И вот он просто продолжал лежать рядом с Маомао, обнимая ее и стараясь как только можно терпеть першение в горле, которое мучило его с тех пор как он проснулся, и сдерживать кашель или хотя бы кашлять так тихо, что она не проснется.

И пока это у него получалось довольно хорошо. Однако…

…у него вдруг начал чесаться нос, и он не мог иначе чем чихнуть. Так громко, что оно раздалось по всему помещению.

Маомао начала шевелиться.

Джинши разочарованно вздохнул. Ну что ж, ничего не поделаешь. Даже самому прекрасному сну когда-нибудь будет суждено закончиться.

Травница выдала тихий стон и наконец открыла глаза. Начиная тереть их, она повернула голову в сторону, будучи до сих пор слегка растерянной после того как только что проснулась. Молодой дворянин надел маленькую улыбку, когда встретились их взгляды.

— Доброе утро, — сказал он слегка назальным от простуды голосом. Будто просыпаться в одной кровати было для них самым нормальным делом на свете.

Маомао тоже пожелала ему доброе утро и немного нахмурилась. Поскольку она не выглядела, будто жаждала объяснять ему, как попала в его кровать, Джинши решил пока сдержать любопытство и просто принять все как факт.

Вместо объяснений она немедленно вытянула руку и потрогала его лоб. Судя по ее выражению, она была рада, что его температура снизилась.

— Как вы себя чувствуете, господин? — спросила она.

— Намного лучше, и это все благодаря тебе.

Маомао ничего не ответила на это, а быстро повернулась на бок и начала возиться с его одеждой, чтобы обнажить его грудь. Молодой дворянин немного разнервничался, но молча позволял ей делать все, что она хотела. Все остальное было бы полным абсурдом после их весьма близкого контакта.

— А теперь не дергайтесь, пожалуйста, Джинши-сама. Я снова послушаю ваши легкие.

Джинши почувствовал покалывание в желудке, пока она прижимала ухо к его груди, время от времени давая ему указания глубже дышать или немного покашлять. Молча выполняя ее просьбы, он положил руки на ее маленькую спину и просто наслаждался. Ведь ему все-таки было намного лучше, чем когда она делала это впервые, поэтому в этот раз он мог наслаждаться моментом.

Но, к сожалению, ее обследования слишком быстро закончились. Маомао убрала ухо с его груди и посмотрела ему в лицо. Поскольку она не жаловалась, молодой господин решил еще немного подержать ее в своих объятиях.

— К счастью, я все еще не слышу никаких дребезжащих звуков в ваших легких, по поскольку вы до сих пор кашляете, я вам сегодня приготовлю чай из листьев тимьяна в качестве лекарства, — объяснила она. — А еще ингаляцию, чтобы освободить вам нос, и горячую имбирную воду. И сделаю еще больше того средства против простуды, на всякий случай, если вдруг у вас снова повысится температура.

Джинши на секунду скривился, когда услышал последнюю фразу, но у него было другого выбора, чем дать свое согласие.

— Хорошо. Делай все, что считаешь необходимым, травница. Я полностью довер-

Он внезапно замолчал, когда заметил пристальный взгляд Маомао и почувствовал, как ему снова становится жарко. Но на этот раз не от простуды.

Травница освободилась из его объятий, перешла в сидячее положение и подняла руку к подбородку, так тщательно осматривая его лицо, будто хотела взглянуть в его душу, его внутренний мир. Не то чтобы это был самый первый раз, что она делала подобное, но каждый раз, когда это случалось, молодой дворянин терял дар речи.

Джинши слегка выпучил глаза. Несколько капель пота покатились по его виску.

— Ч-Что такое? — наконец выдал он.

— Ничего, — спокойно ответила она. — Я просто все это время задавала себе вопрос, как ваше состояние могло так внезапно и так сильно ухудшиться прошлой ночью, ведь я вас оставила всего лишь на пару минут. По-моему, я ничего не пропустила, пока обследовала вас вечером, но точно сказать не могу.

Джинши смущенно отвел взгляд. Несмотря на то, что ему было невероятно хорошо в компании Маомао и он не имел никаких проблем показывать ей свой настоящий характер, ему все-таки было немного стыдно, как он вел себя ночью. Даже перед ней.

Маомао подняла бровь, когда увидела его реакцию, но промолчала.

— Эм, ну… у меня был страшный сон…

— Страшный сон? И только поэтому у вас так повысилась температура?

Решив рассказать ей всю правду, молодой дворянин теперь сам посмотрел ей в глаза.

— Это был сон о том, как ты покинула меня…

Маомао немного выпучила глаза, но быстро пришла в себя.

— Понятно, — было все, что она ответила на это. — Значит, поэтому вы так цеплялись и постоянно звали меня.

В ее голосе не находилось ни удивления, ни раздражения, а просто тон, будто ей теперь все стало ясно. Или будто она тут была совсем не при чем.

Джинши даже не знал, радоваться ли ее спокойствию или нет. Но он был вынужден признать, что ему все-таки было немного больно от ее видимого безразличия.

После этого царило молчание.

Молодому господину стало немного не по себе, поэтому он решил поменять тему и задать травнице вопрос, который очень сильно интересовал его.

— Скажи… а как ты вообще оказалась в моей кровати?

Маомао посмотрела на него, будто он кусок заплесневелого хлеба.

— Вы меня во сне схватили за руку и не хотели отпускать. Поскольку вы намного сильнее меня, я не могла освободиться и не имела другого выбора, — сухо объяснила она.

Джинши снова покраснел.

— О, извини… Надеюсь, я ничего больше не делал во сне…

— Нет, не делали, господин.

Несмотря на то, что Джинши заметил, как она вздрогнула и что ей понадобилось немного времени для ответа, он подумал, что не стоило копать глубже, чтобы лишний раз не раздражать ее.

И как будто на этот раз самой травнице захотелось поменять тему, она сделала тяжелый вдох. Он видел по ее лицу, что она сейчас снова отругает его. Ну ладно, он заслужил это.

Он угадал правильно.

— Вы меня вчера не послушали, и вот видите, что из этого получилось! Если вы бы легли отдохнуть так, как я вам посоветовала, мы бы возможно могли избежать все это. Вы упрямее чем осел, Джинши-сама.

Естественно, она не смягчала свои высказывания. Как всегда, когда говорила с ним.

«А как тогда описать твое упрямство?» — подумал Джинши, но решил не выговаривать это вслух.

Вместо этого он вздохнул.

— Да, ты права. Прости.

Маомао снова расслабила лицо и тоже вздохнула. Если ее удивлял факт, что он на этот раз так быстро сдался, то она не показывала это.

— Ладно, все равно ничего уже не изменишь. В любом случае вам не хватит оставаться в кровати только сегодня, а скорее всего два или три дня. Если необходимо, может даже и целую неделю.

Молодой дворянин тоже перешел в сидячее положение. От изумления слегка открывая рот.

— Что? Но…

Но прежде чем Джинши успел договорить до конца, Маомао внезапно протянула руку и схватила его за нижнюю челюсть. Крепко. А затем уставилась ему прямо в его фиолетовые глаза. У нее был почти тот же взгляд как когда она ударила служанку госпожи Лихуа.

Весьма опасный взгляд.

— Неужели я сейчас услышала слово «но»? Понятно. Значит, вам очень хочется, чтобы я приправила ваш следующий обед слабительным, да? — чуть ли не прорычала она и угрожающе сузила глаза, едва не царапая его щеки ногтями. Было прекрасно видно, что она была сыта по горло. Настолько, что, видимо, на секунду забыла, что он был ее работодателем.

Джинши сглотнул. Он был настолько напуган, что не смел двигаться.

— Н-Нет… — наконец произнес он.

«Вот теперь я разозлил ее уже по-настоящему, верно?» — подумал он. По его позвоночнику пробежала дрожь.

— Грмф, — фыркнула травница, но отпустила его. Оказывается, ее все-таки удовлетворил его ответ.

Но не успел Джинши даже вздохнуть от облегчения, как она снова посмотрела на него, на этот раз намного более безопасным взглядом. Затем она нахмурилась, вытянула из рукава платок и вытерла Джинши нос, из которого до сих пор немного капало. С такой рутиной и естественностью, будто делала это уже тысячу раз. Хотя, если вспомнить прошлую ночь… можно было сказать, что вообще-то это было даже не так уж далеко от правды.

Закончив свое дело, она встала с кровати.

— Хорошо. Я ухожу, чтобы приготовиться к моим ежедневным обязанностям. Попозже приду проведать вас и принесу вам лекарства, о которых я говорила. Если понадоблюсь вам, сообщите, пожалуйста, госпоже Суйрен или господину Гаошуну.

И сказав это, она спрятала руки в рукавах, кратко поклонилась ему и ушла.

А Джинши еще какое-то время продолжал сидеть на кровати, выглядя весьма озадаченным, будто ему еще нужно было переварить то, что только что случилось. Потом он схватился за бешено стучащее сердце, наконец пришел в себя, лег обратно в кровать и прижал лицо к подушке, на которой совсем недавно лежала голова Маомао. Хотя он до сих пор не мог воспринимать запахи, он все равно прекрасно знал, что эта подушка наверняка была пропитана травяным ароматом травницы.

— Самое лучшее лекарство на свете — это ты, травница, — пробормотал он с блаженной улыбкой на губах.

Наконец он повернулся на бок и потер себе челюсть, на которой до сих пор чувствовал крепкую хватку ее тонких пальцев.

— Что-то мне казалось, что она хотела дать мне оплеуху, — добавил он. — Я бы даже не возражал…

Тем временем в коридоре:

«Гм, может, я все-таки слегка переборщила», — подумала Маомао, наконец собирая вещи, которые с ночи лежали на полу.

Словно тонкие, прозрачные нити падал холодный дождь с неба и пропитывал землю, а ледяной ветер сдувал цветные листья с деревьев, заставляя их летать по воздуху.

До начала зимы, несомненно, осталось совсем немного времени. Совсем немного времени до того как тот дождь превратится в снег и накроет пространство слоем из белых снежинок.

Со своими длинными волосами, слегка взъерошенными от ветра, Джинши спокойно шагал под зонтом по Внешнему Дворцу. Стараясь не наступать в лужи, чтобы не получать пятна на одежде.

Он только что справился с одной задачей во Внутреннем Дворе, а теперь возвращался домой, в свою резиденцию, где Гаошунь наверняка уже ждал его вместе с обычной бумажной работой.

Но несмотря на это, Джинши особенно не спешил. Он был уверен, что его ассистент сможет подождать еще пару минут подольше, ну, а если нет, то молодой господин просто выслушает его замечание и все. Все равно будет бы не первый раз.

Джинши использовал вышеупомянутые минуты, чтобы на немного остановиться и вдохнуть запах дождя, наполняя легкие свежим, холодным воздухом, от которого слегка горело лицо и краснели щеки. Поскольку его нос больше не был забит, он теперь мог делать столько глубоких вдохов сколько душе угодно и воспринимать все запахи вокруг себя. Какое счастье!

Было, безусловно, правдой, что говорят люди: чтобы по-настоящему научиться ценить вещи в жизни, нужно потерять их.

Сам Джинши уже пару раз успел подтвердить этот факт на личном опыте. Опыт, который ему ужасно не хотелось повторять.

Бросив короткий взгляд на пасмурное небо, мужчина, известный как «небесная нимфа», надел маленькую улыбку и продолжил свой путь. Ни плохая погода, ни мысль о горе бумажной работы на письменном столе не смогли испортить ему настроение.

Он был вынужден признать, что, благодаря внимательному уходу Маомао, чувствовал себя просто потрясающе, будто был прямо переполнен энергией. Возможно, состояние его здоровья было сейчас даже лучше, чем перед простудой. Да, травница была на самом деле мастерицей своего дела. Не то чтобы он когда-то в этом сомневался.

Прошло два дня с тех пор как молодой господин вернулся к работе. Он провел три дня в кровати, пока Маомао не определила, что он полностью выздоровел, и наконец разрешила ему покинуть свои покои. Поскольку у него не было никакого желания найти слабительное у себя в еде, он послушно делал все, что она говорила (Хотя вообще-то втайне желал, чтобы она ему снова подарила такой угрожающий взгляд, как тогда. Иногда он задавал себе вопрос, было ли с ним все в порядке или нет. Гм, ладно…).

Молодой дворянин тихо засмеялся, когда вспомнил количество лекарств, которые она ему за те три дня готовила и заставляла принимать. Средство от температуры, средство от кашля, напиток, чтобы повысить иммунитет, ингаляции… Она не пропустила ничего, и все действовало просто замечательно. Если эта девушка что-нибудь делала, то делала она это тщательно. Без никаких сомнений. Это было достойно восхищения, считал он.

И не стоило забывать, что одно ее присутствие уже было само по себе лекарством…

Джинши выдал маленький вздох. К сожалению, она больше не спала у него в кровати, но он понимал, что это было бы уж слишком большой просьбой. Ведь она уже итак делала все, что могла и проводила очень много времени с уходом за ним. За что он ей был весьма благодарен.

Он ухмыльнулся при воспоминании о том, как она сияла от радости, когда он ей после выздоровления выразил эту свою благодарность бутылкой вина, которую пообещал ей тогда. Большой бутылкой. Почти двухлитровой. А на следующее утро Суйрен сообщила ему, что эта бутылка теперь стояла на столе травницы. И была совершенно пустая. Услышав это, молодой господин не смог иначе, чем засмеяться так, что у него по лицу покатились слезы. Значит, его маленькая пьяница все-таки не смогла сдержаться и выпила все сразу, верно?

Он до сих пор хохотал, когда Маомао чуть-чуть попозже зашла к нему в покои и с нахмуренным лицом пожелала ему доброе утро.

Но несмотря на всю благодарность, он, пока лежал в кровати, все равно не мог иначе, чем регулярно жаловаться травнице, что ему было скучно. Хотя удивляться тут было нечему, поскольку у него с самого детства почти не было никаких настоящих возможностей не делать абсолютно ничего. Поэтому ему казалось, что время почти совсем не проходило.

Маомао ему на это в основном отвечала взглядом, будто он огромная муха, которая жужжала возле нее и действовала ей на нервы. Но когда у нее не было никаких других задач, она вздыхала, притягивала стул и садилась рядом с его кроватью, после чего они вместе вели беседу, во время которой Джинши всегда держал ее за руку и нежно гладил ей пальцы. А Маомао не возражала, будто уже привыкла к этому.

В такие моменты Джинши желал, чтобы время проходило так медленно, как только можно.

А неприятный инцидент первой ночи, к счастью, больше не повторялся. Однако Суйрен потом рассказала Джинши, что в течении этих трех дней Маомао все равно каждый вечер приходила, когда он уже спал, чтобы проверить его температуру и удостовериться, что его сон был на самом деле крепким, а только после этого направлялась к себе в комнату и сама ложилась спать.

Когда он услышал это, у Джинши от изумления отвисла челюсть, а сердце снова начало таять от умиления.

Его улыбка становилась шире, пока он вспоминал все больше и больше их совместных моментов, пока он болел простудой.

Например, как он пользовался фактом, что она приходила каждый день утром и вечером и слушала его легкие, чтобы обнять ее и крепко прижать к своему телу. Хотя Маомао всегда немного дергалась и возражала, что ей нельзя было мешать, а то она может пропустить какой-то подозрительный звук, по-настоящему она не сопротивлялась.

Или тот момент, когда у него после нескольких ингаляций наконец освободился нос:

* * *

— Травница!

Маомао подняла полотенце с лица Джинши, которым накрыла ему голову, чтобы он, сидя на кровати, вдыхал пар ее отвара, сделанного из ромашки и соли.

— В чем дело, господин?

Он подарил ей улыбку и потянул за полотенце, пока оно не оказалось у него на плечах.

— Сработало! Мой нос больше не забит! Наконец могу снова нормально дышать!

Не меняя нейтральное выражение своего лица, травница взяла поднос с миской, в которой находился отвар, и поставила его на стол рядом с кроватью.

— Не удивительно, — невозмутимо ответила она. — Это очень эффективное средство при простуде. — Но затем Маомао внезапно остановилась, когда почувствовала, что Джинши тянет ее за рукав. Она обернулась и вопросительно посмотрела на него.

Он до сих пор улыбался.

— Можешь, пожалуйста, сесть рядом со мной?

Маомао нахмурилась, когда услышала эту внезапную просьбу, и подняла бровь. Теперь она посмотрела на него с легким подозрением. «Что он на этот раз задумал?» было чуть ли не написано у нее на лице.

— Зачем?

— Пожалуйста!

Она посветила ему очередной короткий взгляд, а затем вздохнула и собралась протянуть руку за стулом.

Но Джинши до сих пор держал ее за рукав. А свободной рукой похлопал по кровати.

— Нет, сюда.

За этим последовал еще один взгляд, наполненный подозрением и раздражением. Но в конце концов травница решила ничего не говорить и все-таки села на кровать.

— А!

Она выпучила глаза и прежде чем успела опомниться, уже находилась в объятиях Джинши. Он прижал нос к ее шее, вдыхая ее запах.

— Хах, ты до сих пор пахнешь травами…

— Джинши-сама! — Маомао рассердилась и схватилась за его плечи. — Что вы делаете?! — Была бы она кошкой, то наверняка зашипела бы и поцарапала его.

— Прости, я просто ужасно рад, что снова чувствую запахи! Пожалуйста, позволь мне побыть так еще немного! Совсем чуть-чуть!

Она на секунду скривилась, а затем фыркнула и убрала руки с его плеч.

— Как хотите.

Больше она ничего не сказала.

Однако со временем голова Джинши начала медленно скользить вниз, пока не оказалась у нее на коленях. Маомао застыла на немного и снова открыла рот, чтобы сказать что-нибудь. Но передумала.

Прижимаясь лбом к ее животу, молодой дворянин услышал очередной вздох от травницы и почувствовал, как она опять расслабляется. А что следовало потом, стало для него настоящим сюрпризом. Весьма приятным:

Она положила ему руку на голову и начала гладить его по волосам.

— Как маленький ребенок… — пробормотала она, когда он, все еще с большой улыбкой на губах, через несколько минут начал засыпать у нее на коленях. Ее теплу и ласкам снова удалось успокоить его.

* * *

Поэтому если не учитывать первый день, то он вообще-то даже и не очень страдал от своей простуды. Естественно, он предпочитал быть здоровым, но а если однажды еще раз умудрится заболеть, то надеялся, что Маомао снова позаботится о нем.

И пока Джинши тихо гулял под дождем и наслаждался своими воспоминаниями с выражением лица, которое никак не подходило к плохой погоде, он внезапно повернул голову в сторону и выпучил глаза.

Около десяти метров от себя он узрел спину своей милой травницы, стоявшей на коленях, и снова остановился, начиная тереть глаза, будто не совсем верил, что видел. Было будто оно ее прямо вызвал своими воспоминаниями.

Но чем она там вообще занималась под таким дождем?

Слегка взволнованный Джинши сделал несколько шагов в ее сторону и обнаружил теперь, что она обеими руками копалась в земле.

Видимо, пытаясь вытянуть из нее растение.

Молодой господин нахмурился. Маомао и ее растения! Он отлично знал, как сильно она любила свои травы (ой, еще как знал!), но погода уж точно не была подходящей, чтобы выйти собирать их! Что она себе думала?!

На самом деле он недавно услышал, как она бормотала про себя, что ей стоило посадить несколько трав во Внешнем Дворце. Ну что ж, Джинши не имел ничего против, пусть только не превращает императорский двор в огромный травяной сад. Ведь выздоровел он все-таки благодаря лекарствам, сделанным Маомао из именно этих самых трав. Поэтому он считал, что было бы неплохо, если они росли бы рядом.

Но это далеко не значило, что он ей позволит ради них наносить ущерб собственному здоровью!

Джинши решительным шагом подошел к ней и уже открыл рот, чтобы отчитать ее и приказать ей немедленно вернуться внутрь.

Но как только он оказался достаточно близко, чтобы увидеть ее лицо…

…все слова, которые он хотел сказать, застряли у него в горле.

Его глаза широко раскрылись от удивления, а щеки покраснели. На этот раз не от холода.

На лице Маомао находилось выражение чистого блаженства, будто она попала в рай. На ее губах была большая, искренняя улыбка, а синие глаза сияли как безоблачное небо, освещенное солнцем. В этот самый момент она для него выглядела как небесная нимфа. Настоящая.

У Джинши создалось впечатление, будто в его сердце ударила молния и оно на секунду остановилось.

Это был далеко не первый раз что он видел ее такой счастливой (нужно было только вспомнить ее поведение, когда он пришел чтобы выкупить ее и принес ей это странное насекомое), но зато самый первый, что он был настолько очарован ее видом.

Этот вид привлекал его чуть ли не волшебным образом, как моль, которую манила горящая лампа, и его ноги двигались почти сами по себе, пока он не оказался прямо позади травницы. Его разум был пуст и не в состоянии создавать никаких ясных мыслей. По крайней мере, никаких мыслей, которые не были о Маомао.

Он немного нагнулся в ее сторону, чтобы понаблюдать, что она делала. А она до сих пор так сосредоточенно старалась вытащить корни растения из земли, что совсем не заметила его присутствие. Ну еще бы, а как иначе, если она выглядела, будто погрузилась в мир, который состоял только из нее самой и этого растения? Мир, где не осталось места для Джинши.

От этой мысли у молодого господина заболело сердце. Он вздохнул. Если она однажды посмотрит на него так, как смотрит на свои травы, то он точно будет самым счастливым мужчиной на свете.

Он слегка покачал головой, чтобы прогнать неприятные мысли, и снова сосредоточился на ее лице и движениях ее рук, держа зонт над ее головой, чтобы оградить ее от дождя.

Маленькая улыбка снова вернулась к его лицу, когда он увидел, как она берет маленького червяка, ползущего по одному из листьев растения, в руку и кладет его, даже не моргнув глазом, на землю, прежде чем продолжать копаться в ней. Ее руки и юбка были уже все в грязи.

Джинши даже не хотел представлять себе, какой будет реакция Суйрэн на это. Ему уже стало немного жаль травницу, хотя та, конечно, была сама во всем виновата.

Но он был вынужден признать, что было весьма интересно, как вещи, которых большинство других людей считали не имеющими никакую ценность или даже противными, были настоящими сокровищами для Маомао. Она действительно была очень особенной девушкой. Во всех отношениях.

А еще интереснее для него был факт, что, даже будучи промокшей и грязной, она для него была самая красивая женщина, которую он знал. Несмотря на то, что она сама называла себя невзрачной, Джинши думал, что она превосходила всех остальных придворных дам. Ни одна из них не могла сравниться с Маомао. Одни ее глаза уже были… что-то.

Он никогда не забудет тот момент, когда во время приема в саду впервые увидел ее без веснушек и был таким озадаченным, что потерял дар речи.

Какую красоту Джинши бы ни встречал вокруг себя, его глаза видели только одну Маомао. Точно так как она пока не видела ничего, кроме этого растения, для него существовала одна лишь она, и его самым большим желанием было сотворить собственный маленький мир, где он сможет быть с ней вместе. Только с ней.

Но внезапно раздался громкий чих и резко вытащил молодого господина из его размышлений, возвращая его в реальность. Прошло около пяти минут с тех пор, как он подошел к травнице.

Его взгляд снова упал на Маомао, а рот открылся от испуга. Ее вид захватил его настолько, что до него только сейчас толком дошло, до какой степени она промокла и как дрожала от холода.

Еле веря собственной глупости, он стиснул зубы. Каким же он был придурком! Как можно было не заметить пораньше что-нибудь столь очевидное?! Хах, но вообще-то можно было задать этот вопрос и самой Маомао, которая была так сосредоточена на своем растении…

Он схватил ее свободной рукой за предплечье.

— Эй, травница! Что ты творишь здесь под таким дождем, а еще и без зонта?! Ты вся промокла!

Маомао вздрогнула и выпучила глаза, когда услышала его голос прямо сзади себя. А затем тоже вернулась в реальность, когда он внезапно дернул ее и заставил встать на ноги. Она держала вытянутое из земли растение в руке.

Оказывается, травница на самом деле только сейчас увидела, что Джинши стоял возле нее.

Она повернула голову в его сторону.

— Джинши-сама? О, дождь идет. Я не заметила, — спокойно сказала она, поднимая взгляд к небу.

Он уставился на нее в полном недоумении. Будто не верил своим ушам.

— Что?! Как это, «не заметила»?! Ты шутишь, да?!

Да, эта девушка была, несомненно, более чем уникальной. Что, к сожалению, не всегда означало что-нибудь хорошее. Как сейчас.

— Ну, я наткнулась на это растение и…

Джинши потянул ее за руку, чтобы повернуть к себе.

— Да забудь ты это растение! Иди сюда! — приказал он и на секунду поставил открытый зонт на землю, чтобы снять с себя накидку и надеть ее на плечи травницы. — Посмотри, как ты замерзла! А жалуешься, что я не слежу за своим здоровьем!

Щелкая языком от злости, он снова поднял зонт и взял Маомао за руку.

— Пошли домой!

И начал делать большие, быстрые шаги в сторону своей резиденции. Маомао наверняка осознала, что он был прав, поскольку молча позволяла ему увести себя, но Джинши шел так быстро, что ей на своих значительно более коротких ногах пришлось чуть ли не бежать за ним.

Таская ее вот так за собой, у него появилось ощущение дежа-вю. А, правда же: он ведь делал то же самое тогда на приеме в саду. После того как она попробовала отравленный суп.

Джинши раздраженно вздохнул. Ему не впервые пришла мысль, что она его, несмотря на все чувства, которые он испытывал к ней, время от времени своими действиями сводила с ума.

Но вдруг у него появилась идея, и он так резко остановился, что Маомао столкнулась с ним. Она нахмурилась и потерла нос, которым ударилась об его спину.

— Джинши-сама! Что вы…

Но прежде чем она успела договорить до конца, Джинши быстро оглянулся по сторонам и, удостоверившись, что поблизости никого на улице не было (наверняка из-за сильного дождя), молча повернулся с решительным выражением на лице и ни с того ни с сего обхватил ее за талию.

Неся Маомао теперь под рукой, он спешно продолжил свой путь. Травница жаловалась и дрыгала ногами. Молодой господин обхватил ее покрепче, чтобы она не упала.

У него от этого намокли рука и бедро, но он не обращал на это внимания.

— Не дергайся, — велел он строгим тоном. — Так будет быстрее. Ты промокла до нитки, поэтому нам нельзя тратить время!

Маомао послушалась и успокоилась. Она наверняка думала, что он преувеличивал немного, но, видимо, поняла, что все равно ничего не сможет сделать в этой ситуации, и решила позволить ему делать то, что он считал нужным.

Наконец молодой дворянин дошел до входа резиденции и швырнул мокрый зонт на пол. Ему было совершенно наплевать, будут ли его за это ругать или нет.

Он поставил дрожащую Маомао на ноги (она до сих пор держала это проклятое растение в руке) и окутал ее поплотнее в свою накидку. Она шмыгнула носом.

— Подожди здесь, — указал он ей. — Я пойду приведу Суйрен и попрошу ее позаботиться о тебе. Тебе срочно нужны горячая ванна и сухая одежда.

Сказав это, Джинши побежал искать свою главную служанку.

А травница тем временем еще пару раз громко чихнула.

У Джинши появилось очень плохое предчувствие.

На следующий день на улице снова лило как из ведра.

В канцелярии Джинши царила гнетущая тишина. Единственными звуками были сильный дождь, барабанивший по окну, и периодические вздохи самого молодого господина. Тот в очередной раз сидел за своим письменным столом, опираясь щекой на ладонь и держа в другой руке кисточку, и угрюмо глядел на документ, лежавший перед ним. Но не обращал на него особенного внимания.

Ни он, ни Гаошунь, который, как всегда, стоял сзади него, не произносили ни слова.

Но даже если ассистент сказал бы что-нибудь, Джинши наверняка все равно не слушал бы его, поскольку он совершенно очевидно был погружен в мысли о чем-то другом. Нет, вернее говоря, о ком-то.

— Она и ее растения, — пробурчал наконец молодой дворянин, прерывая этим молчание. — Будто эти штуки того стоят, чтобы ради них так рисковать собственным здоровьем…

Сказав это, он фыркнул.

— Но чему тут вообще удивляться? Ведь мы говорим здесь о человеке, который добровольно глотает яд. И даже наслаждается этим…

Удобно «забывая» о факте, что Маомао часто делала ему подобные упреки в связи с его работой.

Гаошунь не прокомментировал это. Все равно казалось, что Джинши, скорее всего, говорил сам с собой, поэтому ассистент решил не вмешиваться, а просто позволить господину выпустить пар.

На столе стоял стакан с чаем, но поскольку Джинши не трогал его, он уже давно остыл.

Так же как и атмосфера в помещении.

Джинши положил кисточку на стол, стиснул зубы и на мгновение спрятал лицо в ладонях. А после этого повернулся к ассистенту и устало посмотрел на него.

Круги под его глазами прекрасно показывали, насколько ужасно он спал прошлой ночью.

— Гаошунь.

— Да, господин?

Поскольку сходил с ума.

От беспокойства.

О Маомао.

Его брови опустились, что придавало его невероятно прекрасному лицу выражение глубокой печали.

— Это все моя вина.

Эти слова выражали как раз то, что больше всего мучило его в данный момент.

Когда он прошлым вечером перед сном в последний раз видел травницу, она хотя и шмыгала и чихала время от времени, но выглядела вообще-то неплохо после горячей ванны. Можно было сказать, что она была той же Маомао, как всегда.

И несмотря на ее подробные уверения, что с ней все было в порядке, Джинши не смог иначе, чем проигнорировать ее взгляд раздражения и положить ей руку на лоб, чтобы самим проверить ее температуру.

Факту, что та не была высокой, немного удалось успокоить его, но он все равно никак не мог избавиться от неприятного чувства, что это все было всего лишь затишьем перед бурей.

И, к сожалению, это чувство его не подвело:

* * *

Настало следующее утро. Суйрен принесла Джинши завтрак, и он поблагодарил ей, но не начинал есть, а вместо этого с нахмуренным лицом принялся оглядываться по помещению.

Главная служанка прекрасно знала, кого он искал. Она тоже выглядела слегка удивленной.

— Гм, Сяомао опаздывает сегодня, — заметила она. — Обычно она в это время была бы уже здесь, чтобы получить указания на этот день. Она всегда приходила вовремя.

Суйрен посмотрела на Джинши.

— Сейчас пойду проверю, в чем дело. А вы ешьте, пожалуйста, молодой господин.

Молодой господин окунул ложку в рисовую кашу, но затем просто смотрел на нее, не поднимая ее ко рту. После бессонной ночи у него почти полностью пропал аппетит, но он все равно после какого-то времени заставил себя съесть немного.

Хотя у него от волнения так сжалось горло, что он еле мог глотать.

Время проходило. Суйрен не возвращалась.

Ужасно напряженный Джинши уже начал мысленно считать секунды. А примерно через пять минут не смог больше терпеть и убрал завтрак в сторону, чтобы встать и пойти посмотреть сам, что происходило.

Но как только он собрался положить ложку рядом с миской, Суйрен вернулась и с печалью посмотрела на него.

— Молодой господин, у Сяомао высокая температура. Ей сегодня и наверняка еще следующие пару дней нужно остаться в кровати.

Ложка выпала у Джинши из руки. Он выпучил глаза и вскочил на ноги.

— Так и знал! Я… Я так и знал! Мне нужно немедленно к ней!

Он хотел выбежать из помещения, но Суйрен стала перед дверью.

— Она попросила меня не пускать вас слишком близко к ней, чтобы вы опять не простудились. И я с ней полностью согласна. Вам нельзя снова болеть, молодой господин.

Джинши застыл и посмотрел на нее с таким выражением, от которого у пожилой женщины с большой вероятностью начало болеть сердце. Он уже собирался открыть рот и возразить, но затем снова закрыл его, сжал руки в кулаки и опустил голову.

Его взгляд было сложно описать.

— Пожалуйста, позаботься о ней, Суйрен… — наконец тихо выдал он. По его голосу было слышно, как трудно ему было держать себя в руках.

Она подарила ему маленькую улыбку.

— Естественно, молодой господин. Это само собой разумеется. Я принесла ей воду и помогла переодеться в чистую одежду. Пока она спит, но попозже я ей еще принесу что-нибудь поесть.

— Спасибо.

— Она сказала, что отлично справится сама и что мне не стоит заморачиваться с ней, потому что она всего лишь служанка, но я, конечно, не собираюсь просто так бросать ее.

Джинши снова поднял взгляд, а затем вздохнул.

— Да… это на нее похоже. Не слушай ее, Суйрен…

В этот момент пришел Гаошунь, чтобы провести Джинши на работу.

* * *

— Да, так точно. Моя вина. Моя, — пробормотал Джинши теперь, сидя у себя в канцелярии, положил голову на стол и с пустым взглядом уставился в никуда.

— Пожалуйста, не вините себя, господин, — ответил Гаошунь с легким сочувствием в голосе и сложил руки за спиной. — Сяомао сама решила выйти, чтобы собирать травы в дожде. Вы здесь не при чем.

— Верно, но если я бы не заразил ее своей простудой, она возможно бы не заболела даже после того как промокла под этим дождем… у нее довольно крепкое здоровье…

— Я знаю, господин. Именно поэтому я уверен, что она быстро поправится, вот увидите. Была бы Сяомао сейчас здесь, то наверняка сказала бы вам, что бесполезно ломать себе голову из-за чего-то, что все равно уже нельзя изменить. Верно? Ведь вы знаете ее.

— Ой, еще как.

На губах Джинши теперь появилась горькая улыбка. Он провел рукой по лицу. Его ассистент был прав, и Джинши действительно ценил его попытку подбодрить его, но чувство вины держало его сердце в настолько крепкой железной хватке, что слова почти не действовали на него. Оно исчезнет только после того как он убедится собственными глазами, что Маомао полностью выздоровела и снова стала такой, как обычно.

А до этого придется продолжать мучиться.

Сосредоточиться на работе пока стало невозможно. Совершенно невозможно.

Гаошунь, который отлично знал своего хозяина, это, видимо, тоже заметил. И поскольку он так хорошо знал его, ему также удалось понять, что Джинши сейчас больше всего желал сделать.

Ассистент вздохнул и кратко потер себе спинку носа, прежде чем снова заговорить:

— Как вижу, вы пока не продвигаетесь в работе, господин. Поэтому может, вам сделать маленький перерыв и пойти проведать Сяомао? Мне кажется, вам после этого станет легче.

Как только Джинши услышал эти слова, он тут же поднял голову со стола и так резко встал, что стакан с чаем чуть не оказался на полу.

* * *

Джинши в тот день уже один раз получил возможность навестить травницу после завтрака, после того как ему удалось уговорить Суйрен пустить его хотя бы на пару минут в ее комнату, чтобы он смог посмотреть на нее собственными глазами. Его главный аргумент был, что он иначе весь день не найдет никакого покоя.

Конечно, он тогда уже знал, что его беспокойство просто так не уйдет от лишь одного краткого визита, но решил не выговаривать это вслух, боясь, что Суйрен снова передумает.

Нервно дергая спрятанные в широких рукавах пальцы, он таким образом отправился к комнате Маомао в сопровождении Суйрен и Гаошуна. Он был вынужден всеми силами держать себя в руках, чтобы не ускорить шаг и не побежать к ней.

Какое счастье, что ему, по крайней мере, в собственной резиденции и в окружении своих слуг не нужно было надевать свою привычную маску.

Маомао лежала в кровати спиной к нему. Из-за ее позиции он не мог видеть ее лицо, но судя по регулярным движениям ее грудной клетки, она сейчас с большой вероятностью крепко спала. Он с облегчением заметил, что ее сон был более или менее спокойным.

По ее дыхательным звукам было слышно, что у нее наверняка был забит нос. Так как у него, когда он сам болел простудой. Он наметил себе попозже попросить Суйрэн приготовить Маомао одну из этих ингаляций.

Джинши сглотнул. Он сделал несколько шагов в ее сторону, чтобы лучше посмотреть на травницу. Очень тихо, чтобы не потревожить ее.

Лежа в кровати, Маомао выглядела настолько маленькой и хрупкой, что у Джинши от ее вида заболело сердце и появилось почти непреодолимое желание обнять и защитить ее. Но затем он правой рукой схватился за левое предплечье и чуть не поцарапал себе кожу, чтобы прийти в себя и сдержаться. Физической боли удалось отвлечь его от эмоциональной, хотя и только на немного.

Он слегка наклонился над Маомао и начал осматривать ее покрасневшее от температуры лицо и маленькое, дрожащее тело. Ее руки были в очередной раз сжаты в кулаки. Она немного дернулась, будто ощущала его присутствие.

Молодой господин вздохнул. Даже если он поддастся этому желанию, защитить свою маленькую травницу от простуды он все равно не сможет. В отличие от Маомао, которая так прекрасно заботилась о нем во время его собственной болезни и знала средство против каждого из его симптомов, от него самого в этих отношениях не было никакой пользы.

Он почти ничего не мог сделать для нее. Ничего, чтобы облегчить ее страдания.

Эта мысль чуть не довела его до слез.

Это был самый первый раз в его жизни, что он видел важного ему человека в таком состоянии. Первый раз, что он испытывал достаточно сильные чувства к другому человеку, что чуть не погибал от волнения.

Было просто невозможно описать это словами.

Джинши с некоторыми усилиями проглотил боль и взялся за одеяло, которое слезло немного, чтобы накрыть Маомао до подбородка.

А затем его рука собралась дотянуться до ее лица, чтобы ласково погладить ее по щеке, но внезапно застыла, когда за его спиной раздался голос Суйрен.

— Молодой господин, пожалуйста, не так близко.

А, правильно. Он совсем забыл.

Но, если честно, ему было совершенно все равно, заразится он или нет. Ведь для него было в тысячу раз лучше болеть самому, чем видеть, как болела Маомао.

Первое было просто неприятно, а второе настоящим мучением.

Если кто-то предложил бы ему взять на себя простуду Маомао, он бы согласился, не думая дважды.

О, как же ему хотелось что-то сделать для нее, как-нибудь помочь ей…

* * *

Но на этот раз, когда он во второй раз направлялся к ней, тревожное чувство в его желудке вернулось с такой силой как никогда. И чем ближе он подходил к ее комнате, тем хуже оно становилось.

До такой степени, что ему показалось, что его от чистого беспокойства вот-вот вырвет.

Как сигнал тревоги внутри него. Всепоглощающий страх, что что-нибудь случилось с его травницей во время его отсутствия.

Стараясь скрыть свое нынешнее состояние, Джинши надеялся, что Гаошунь, как всегда, шагающий за ним, не заметит его внутреннюю борьбу. Но поскольку тот относился к тем людям, которые знали его лучше всех, шансы у молодого господина были малы.

«Успокойся. Тебе нужно успокоиться, — говорил он себе мысленно и глубоко дыша. — Травница в порядке. Она наверняка все еще лежит в кровати и спит, а ее температура уже снизилась. Нет никакой причины волноваться».

Но это не помогало. Он просто не мог успокоиться.

Наконец слегка дрожащая рука Джинши открыла дверь к ее комнате…

…и сразу после этого по всей резиденции раздался его душераздирающий крик.

— МАОМАО!!!

Травница лежала между кроватью и столом на полу. Ее глаза были закрыты, и она не двигалась. Ее тело дрожало как осиновый лист.

— МАОМАО! Что с тобой?! Маомао!

Голос Джинши прямо срывался от чистой паники. Он с такой скоростью бросился к травнице, что чуть не задел ногой кровать и тоже грохнулся на пол. Наконец он упал рядом с ней на колени и поднял неподвижную и тяжело дышащую Маомао на руки, отчаянно прижимая ее к собственному телу. Ее голова оказалась у него на плече, и дыхание молодого господина остановилось на секунду, когда он почувствовал, что она практически горела. Он испуганно поцеловал ее в щеку.

На что она слегка пошевелилась. Крошечный луч надежды присоединился к ужасному страху, находившемуся в широко раскрытых глазах Джинши. Оба их сердца стучали как бешеные.

— Маомао! Что с тобой?! Что… Что случилось?! Маомао! Эй! Открой глаза! Пожалуйста, открой глаза!!!

Последние остатки самообладания, которое он был вынужден сохранять всю свою жизнь, пропали без единого следа. Если дамы из Внутреннего Дворца увидели бы его сейчас, то наверняка никак бы не поверили, что это был тот же самый мужчина, который всегда дарил им медовые улыбки и выглядел как недоступное небесное существо.

Голос Джинши звучал, будто он от ужаса вот-вот сойдет с ума. Или получит сердечный приступ. Держа больную девушку теперь одной рукой, он схватил ее за плечо и принялся трясти.

— Открой глаза, умоляю тебя! Маомао!

Он даже не заметил, что по его лицу текли слезы.

— Ой! Что здесь происходит, молодой господин?!

В комнату прибежала Суйрен. Она наверняка услышала его крик и бросила все, что делала.

Но Джинши не давал ей никакого ответа. Видимо, ее вопрос вообще не достиг его ушей. Единственная, которую он в данный момент видел и слышал, была Маомао, и он до сих пор умолял ее открыть глаза, вне себя от страха. Наконец он поднялся на ноги и начал нервно ходить туда-сюда по комнате с травницей на руках.

— Наш господин не мог сосредоточиться на работе, поэтому я разрешил ему проведать Сяомао, — объяснил вместо него Гаошунь. — Но когда мы зашли… она лежала без сознания на полу.

Суйрен от шока подняла руку ко рту. Она выглядела точно так же как выглядел ассистент, когда зашел вместе с Джинши в комнату. Их господин никогда еще так не кричал, даже в детстве.

— Но я только полчаса назад была здесь… — пробормотала главная служанка. — Она лежала в кровати и спала. —

Она сделала шаг в сторону Джинши и протянула руку, видимо, чтобы остановить его.

— Молодой господин! Не надо…

Но Гаошунь прервал ее, кладя ей руку на плечо. Она обернулась и увидела, как он озабоченно качает головой.

— Это бесполезно. Он сейчас ничего не видит и не слышит, что происходит вокруг него.

Суйрен посмотрела на него, и на ее лице появилось то же самое выражение лица, как у него.

— Вы правы. Тогда я принесу прохладную воду и кусок ткани, чтобы положить Сяомао на лоб.

Сказав это, она спешно покинула комнату.

А Джинши тем временем до сих пор ходил по помещению и прижимал к себе дрожащее тело Маомао.

Вдруг раздался кашель.

Молодой господин резко остановился и принялся осторожно хлопать Маомао по спине, пока она не перестала кашлять.

— Маомао!

Травница с некоторыми усилиями открыла глаза и медленно подняла голову с его плеча. Она выглядела так, будто еле была при сознании и не понимала, где находилась.

— Джинши… сама…? — Ее голос был тихим и немного хриплым.

Придерживая одной рукой ее голову, чтобы та не упала обратно на его плечо, Джинши прижал лоб ко лбу травницы и посмотрел ей прямо в полузакрытые и от температуры стеклянные глаза. Его щеки были все еще мокрые от слез.

— Травница! Маомао! Я здесь! Ты меня видишь?

Она пару раз моргнула и, к его большому облегчению, ответила на его взгляд. Но через пару секунд внезапно нахмурилась.

— Уходите…

— Что?

Молодой господин уставился на нее в недоумении, не веря своим ушам. А еще больше он удивился, когда она положила ему обе руки на грудь и со всей оставшиеся силой пыталась оттолкнуть его.

— Вы… снова… заболеете… — выдала она, прежде чем на нее напал очередной короткий приступ кашля.

Джинши открыл глаза так широко, как позволяли его веки, и на секунду потерял дар речи.

— Как… Да как ты сейчас только можешь думать обо мне?!

Он отпустил ее голову и снова отчаянно обнял ее обеими руками.

— Прекрати! Прекрати немедленно! Я никуда не уйду!

Сказав это, он сел на кровать и посадил Маомао к себе на колени. Так, что она сидела боком, а ее голова была прижата к его груди. Затем, он поднял свое внешнее одеяние и окутал ее в него, как в одеяло.

— Нет… — слабо возражала она. — Уходите…

Джинши не слушал ее. Вместо этого он начал ласково тереть одной рукой ее спину, пока ее напряженные мышцы не расслабились, а тело — не прислонилось к нему, совсем без сил.

Он окутал ее еще поплотнее в свою одежду, ясно чувствуя, как сильно она до сих пор тряслась. Ему даже не хотелось представлять себе, как бедная травница наверняка замерзла на холодном полу.

После этого он бережно взялся за ее подбородок и поднял его, пока ее усталые глаза не глядели ему в лицо.

— Травница… — нежным тоном обратился он к ней. — Можешь рассказать мне, что случилось? Почему ты встала с кровати? — У него перестали течь слезы, и он выглядел уже намного спокойнее. Хотя его сердце до сих пор стучало как безумное от ужасного волнения.

— Ле… Лекарство… — выдала Маомао.

Джинши вопросительно посмотрел на нее.

— Лекарство?

Травница подняла дрожащую руку и показала пальцем на стол. Молодой дворянин повернул голову в указанную сторону и обнаружил несколько маленьких мисок, наполненных темной жидкостью. Через пару мгновений до него наконец все дошло.

— Подожди, а это случайно не то средство от простуды, которое ты делала мне тогда? Я узнаю запах.

Маомао кивнула.

— А, теперь все ясно! Ты начала чувствовать себя хуже и решила выпить лекарство, правда? Но по дороге тебе стало плохо.

Еще один кивок.

— Вот оно что…

— Сяомао рассказала мне сегодня утром, что приготовила это средство вчера вечером и уже разлила его на несколько доз, на всякий случай, молодой господин, — объяснила Суйрен, которая тем временем вернулась и поставила миску с водой тоже на стол.

Молодой господин был рад это слышать, ведь прекрасно знал, как хорошо это средство действовало.

— Отлично! Тогда я тебе сейчас дам выпить одну дозу, травница.

Чуть позже Джинши уже поил Маомао лекарством с помощью ложки, а Суйрен положила ей влажный кусок ткани на горячий лоб, вытерла ей платком нос и принялась поднимать рукава и штанины травницы, чтобы проверить, не ушиблась ли она при падении. Но, к счастью, ничего не нашла.

Маомао позволяла им делать все без возражений и вообще еле двигалась, пока постепенно пила лекарство с ложки.

Тем временем Гаошунь все еще стоял у двери и ждал возможные указания. Комнату Маомао никак нельзя было назвать очень вместительной, поэтому с тремя людьми там было уже, итак, довольно тесно.

— Скоро тебе станет лучше, — пробормотал Джинши и поставил теперь пустую миску в сторону, а затем помог травнице выпить стакан воды.

Через несколько минут совершенно изможденная Маомао зевнула и в конце концов уснула, прислонившись к телу Джинши. Он снова обнял ее, положил ей подбородок на голову и сделал тяжелый вдох, не говоря ни слова. Так он сидел какое-то время, а потом осторожно поднял ее со своих коленей, поцеловал в висок и уложил в кровать, хорошо накрывая ее одеялом.

В его глазах было видно некое облегчение, когда он увидел, что она снова крепко спала, но он все равно оставался весьма напряженным. Ведь все-таки понятия не имел, что их еще ожидало в ближайшем будущем.

А Маомао тихо вздохнула во сне и повернулась на бок, свернувшись калачиком. Как маленький котенок.

* * *

Единственным звуком в помещении было регулярное и слегка затрудненное дыхание Маомао. Джинши все еще сидел у нее на кровати и медленно гладил ее по голове. В его взгляде, посвященному ей, находилась глубокая, неописуемая любовь, но также чувство вины и печаль.

Они оба были освещены красным и оранжевым светом заходящего солнца, чьи лучи сияли сквозь окно.

Выглядело прямо как сцена из какой-то картины.

Наконец Джинши вздохнул и бережно вытащил одну из рук Маомао из-под одеяла, сжимая ее.

— Суйрен. Гаошунь.

Те стояли у двери и молча наблюдали за ним. Они тут же навострили уши, когда услышали его голос.

— Да, господин?

Молодой дворянин поднял взгляд и посмотрел на них.

— Я останусь с ней сегодня ночью.

Его глаза и голос были наполнены непоколебимой решительностью.

Суйрен и Гаошунь на мгновение потеряли дар речи.

— Но господин…

— К черту с работой, — прервал Джинши ассистента, прежде чем тот смог договорить до конца. — Та подождет. Сделаю ее завтра, не волнуйся.

— Но что, если вы снова простудитесь? — возразила Суйрен.

— Это мне тоже совершенно все равно.

— Сяомао наверняка будет очень недовольна, если вы на самом деле заразитесь у нее.

Джинши покачал головой.

— Я знаю. Но после всего что случилось я просто не могу оставить ее одну.

Да, так точно. Сам он, не думая дважды, сел бы за работу даже будучи больным, забывая о собственном здоровье. Так как привык делать всю жизнь. Но когда речь шла о Маомао, он ради нее был готов бросить все на свете.

Суйрен немного нахмурилась.

— Боюсь, что не могу этого допустить, молодой господин.

Джинши разозлился, когда услышал эти слова. Он глубоко уважал свою главную служанку, которая вырастила его и была одним из самых важных людей в его жизни, и поэтому редко противоречил ей. Но в этом случае у него не было другого выбора.

Он показал свободной рукой на спящую Маомао, пытаясь не очень сильно повышать голос, чтобы нечаянно не разбудить ее.

— Суйрен! Просто посмотри, как она дрожит! Как ты можешь требовать от меня оставить ее в таком состоянии?! Что, если она снова упадет и на этот раз поранится?! Ты не можешь постоянно присматривать за ней!

Его голос слегка дрожал от подавленного отчаяния, а тело вздрогнуло, когда он произнес эти слова. Он взялся за руку травницы теперь обеими своими, давая ассистенту и служанке понять, что не сдвинется с места. Ни за что на свете. Ну, а вытягивать его насильно оттуда, естественно, никто не собирался.

Они выглядели, будто не знали, что делать. Джинши вызывающе зыркнул на них.

— Все, хватит! — прошипел он. Его взгляд был наполнен авторитетом. — Вы мне позволите остаться с ней. Это приказ вашего хозяина! Неужели вы собираетесь ослушаться меня?! Если да, то я вас накажу, это я вам обещаю!

Теперь он был по-настоящему похож на члена императорской семьи. Более чем когда-либо прежде.

Суйрен и Гаошунь посмотрели друг на друга. Конечно, они оба привыкли получать приказы от Джинши, но тот обычно не был человеком, который любил напоминать о своем высоком статусе, и почти никогда не заставлял их чувствовать себя всего лишь простыми слугами. Значит, если он дошел уже до такой степени, то на самом деле говорил всерьез.

И, естественно, они не могли не подчиняться его прямым приказам, все равно будет ли наказание или нет.

И так у них не осталось другого выбора, чем покорно опустить голову.

— Слушаемся, господин.

После какого-то времени Суйрен принесла ему спальную одежду и помогла переодеться.

— Если вам что-нибудь понадобится, молодой господин, пожалуйста, приходите ко мне, — сказала она и тихо вздохнула.

Джинши посмотрел на свою главную служанку. Его лицо расслабилось, и он снова выглядел как тот мальчик, которого она знала.

У пожилой женщины сжалось сердце, когда она заметила, каким усталым был его вид. Намного более усталым чем когда-либо после работы. Он наверняка до сих пор ужасно переживал за травницу.

— Спасибо, Суйрен. И… у меня еще есть просьба к тебе…

— Да, молодой господин?

Джинши притих на немного, а потом продолжил.

— Если я действительно еще раз заболею… то, пожалуйста, держи травницу подальше от меня. Не пускай ее ко мне. Я не собираюсь ее больше заражать. Ни в коем случае.

— Поняла…

* * *

Наконец молодой господин был оставлен наедине с травницей. Уже стало темно, и одинокая свеча горела на столе.

Пару мгновений Джинши просто стоял на месте, но потом подошел поближе и поднял одеяло Маомао. Ее кровать была значительно меньше его и, честно говоря, немного узкой для двух людей, поэтому втиснуться рядом с травницей было не очень просто. Но в конце концов ему это все-таки удалось. Хорошо, что сама Маомао была такой маленькой. Ему только нужно было быть осторожным, чтобы не выпасть ночью.

— М-м-м…

Травница, видимо, ощущала его движения, поскольку немного пошевелилась во сне, до сих пор лежа на боку. Джинши обхватил ее руками и прижал грудь к ее спине.

— Тсс. Спи, — шепнул он ей на ухо.

Маомао снова расслабилась.

Молодому господину удалось понять, что он все-таки мог кое-что для нее сделать:

— Ты грела меня, а теперь настала моя очередь…

Ледяной проливной дождь падал на столицу нации Ли, на этот раз в сопровождении угрожающе звучащего грома, который прорывался через ночную тишину. А сильный ветер отламывал тонкие ветки с деревьев.

После одного особенно шумного раската грома один из двух людей, спящих в узкой кровати в комнате служанки некого молодого господина, начал немного шевелиться и наконец выдал тихий стон, наполненный раздражением от столь резкого и грубого пробуждения.

Медленно открывая заспанные глаза, слегка растерянный и дезориентированный Джинши просто уставился в темноту, а затем закрыл их снова, наверняка собираясь опять заснуть.

В воздухе находился успокаивающий, знакомый запах, от которого на губах Джинши появилась маленькая улыбка. Это был аромат трав, который всегда напоминал ему о Маомао и сейчас был таким сильным, будто молодой господин лежал прямо в травяном саду.

Секунду!

Глаза Джинши немедленно открылись снова.

Точно же! Это ему не просто так казалось или приснилось, ведь он вспомнил, что находился в комнате Маомао и поэтому был на самом деле окружен травами. И не только в комнате, но даже в ее кровати.

А когда ему еще и зашел «аромат» средства против простуды в нос и заставил немного скривиться, он также вспомнил, почему вообще лежал там. Вся его сонливость исчезла за мгновение.

«Маомао!» — спохватился Джинши и опустил взгляд, но тут же вздохнул от облегчения, когда увидел, что она до сих пор спала рядом и в той же самой позиции: немного свернувшись и спиной к нему. Его правая рука находилась вокруг ее талии, а на левой лежала голова травницы, как на подушке.

Не думая дважды и словно как рефлекс, он поднял правую руку и положил ей ее на лоб.

«Ее температура немного снизилась… фух, какое счастье. Я так испугался вчера», — подумал он.

Ледяная дрожь прошла по всему его телу, пока возвращались воспоминания, как он прошлым вечером нашел ее без сознания на полу, а потом ходил с ней на руках туда-сюда по комнате, умоляя ее открыть глаза.

К счастью, она в конце концов отреагировала на его просьбы, ведь если бы нет…

…то он даже не хотел представить себе, что бы тогда случилось.

Что-то более страшное, чем каждый кошмар на свете.

От этой ужасной мысли он сперва застыл на немного, а после этого начал трястись.

«Я очень надеюсь, что самое худшее теперь позади…»

Он убрал руку со лба Маомао и засунул обратно под одеяло, чтобы положить ее на маленькое плечо травницы.

Тут он заметил, что они были накрыты не одним, а двумя одеялами.

«Суйрен была здесь», — подумал Джинши. Он был искренне благодарен за дополнительное одеяло, поскольку в комнате Маомао стало довольно прохладно после наступления ночи. Его левая нога, которая из-за нехватки места чуть ли не свисала с края кровати, была во всяком случае холодной как лед. Он, как мог, постарался накрыть ее одеялом.

После этого его взгляд вернулся к спящей травнице. Джинши осторожно вытянул руку из-под ее головы, чтобы снова обнять ее.

«Не знал, что в комнате служанки может стать так прохладно ночью».

Естественно, а откуда ему знать? Ведь это был самый первый раз в его жизни, что он спал в такой комнате.

«Почему она мне об этом не сообщила?»

Джинши нахмурился, когда эта мысль пришла ему в голову.

«Я бы сразу дал ей угольную печь или второе одеяло. Совсем без проблем».

Он с легким раздражением надул щеки и прижал подбородок к ее голове, тыкая ей в щеку указательным пальцем. Очень бережно, чтобы не разбудить ее.

«Ты! Да, ты! Почему ты мне никогда ни о чем не рассказываешь? Я же попросил тебя обращаться ко мне, если что-то будет не так, не так ли? Да, попросил, несколько раз даже. Значит, почему ты молчишь? Неужели потому что я не разрешил тебе жить в конюшне?.. Черт побери…»

От мысли о том, что она в своем состоянии провела бы всю ночь совсем одна в этом холоде, если он не лег бы рядом, ему стало дурно.

Его взгляд был затуманен печалью.

«Но с другой стороны… надо было бы самому додуматься, верно? Ведь сейчас все-таки почти зима, а я теперь прямой работодатель травницы и несу за нее ответственность. Как бы мне хотелось быть таким внимательным как Гаошунь…»

Чувство вины тут же вернулось к нему. Черт…

Молодой господин понятия не имел, о чем ему сейчас думать, поэтому просто покачал головой и сделал себе мысленную заметку попозже позаботиться об этой проблеме и сделать так, чтобы Маомао больше не страдала от зимнего холода.

Кстати, о холоде…

Только сейчас Джинши наконец заметил, как сильно Маомао до сих пор дрожала. Каким он был все-таки придурком… и ведь специально лег к ней в кровать, чтобы присмотреть за ней и согреть ее…

Не сейчас было не подходящее время, чтобы упрекать себя. Джинши тихо вздохнул.

— Ты все еще мерзнешь, верно? — пробормотал он и отпустил травницу, чтобы раздвинуть свою спальную одежду и обнажить грудь.

Затем он осторожно повернул Маомао к себе лицом и плотно прижал ее к своей голой коже.

— Иди сюда. Тебе нужно тепло.

После этого он снова накрыл ее до подбородка и засунул руку под одеяла, начиная нежно гладить ее по спине, чтобы успокоить ее и удостовериться, что она не проснулась после всех этих движений.

— Тсс, Маомао. Все будет хорошо…

Он заметил с маленькой улыбкой на губах, что ее дрожь уже стала немного слабее и что она расслабила свои маленькие кулачки, которые были теперь прижаты к его груди.

«Ах, какая же она все-таки милая…»

Хотя очень скоро его улыбка была омрачена тенью, пока полностью не пропала. Мысль, такая горькая как средство от простуды Маомао, пробралась сквозь разум молодого господина.

— Ты травница и наверняка заботилась уже об огромном количестве больных людей. По крайней мере, я так предполагаю, — тихо сказал он и направил краткий грустный взгляд на маленькую девушку, беспомощно спящую в его объятиях. — А еще помогла уже стольким здесь, в императорском дворце. Включая меня.

Он обнял ее еще немного покрепче.

— Но… кто будет заботиться о тебе? Имею в виду, что Суйрен делает все, что может, но тебе даже пришлось самой готовить себе лекарства, верно? Я уверен, что ты уже позавчера вечером чувствовала, что очень скоро заболеешь, и поэтому решила приготовить все заранее… хотя заверяла мне, что с тобой все в порядке…

Он на минуту закрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем открыл их снова. Его взгляд был теперь наполнен решимостью, почти так как тогда, когда он объявил, что останется с ней.

«Кто о тебе будет заботиться? Ну что за вопрос? Я, конечно. Я не врач и не травник, поэтому есть вещи, которые я не в состоянии делать для тебя, но… я постараюсь! Обязательно постараюсь! Дам тебе все, что смогу!»

И, будто желая скрепить это обещание, он поцеловал ее в горячий лоб.

«Да, так точно! Буду заботиться о тебе, все равно, хочешь ли ты этого или нет, упрямица ты маленькая! Это ты сама на себя навлекла, потому что не рассказала мне, как плохо ты себя чувствуешь. И падать ты больше не будешь, потому что я буду рядом, чтобы поймать тебя!»

Имея все эти мысли в голове, он снова закрыл глаза и просто продолжал лежать в кровати Маомао, прижимая губы к ее лбу и чувствуя, как ее дыхание слегка щекотало ему кожу.

Это чувство напомнило ему, как она слушала его легкие, когда он болел сам, чтобы исключить, что он подхватил пневмонию. Маомао кашляла, прежде чем уснуть, значит, может, стоит ему…

Джинши внезапно открыл глаза и сильно покраснел, прикрывая лицо рукой. Честно говоря, он был настолько красным, что чуть ли не светился в темноте.

Не может быть! Что он себя думал?! Одно лишь представление, как он прижимает ухо к обнаженной верхней части ее тела, было полным… абсурдом! У него не было никаких медицинских знаний, поэтому он даже не знал, какие звуки ему вообще искать!

Не говоря уже о том, что Маомао наверняка прибьет его той же шваброй, которой подметает у него в резиденции, если узнает или проснется во время процедуры. Или разорвет его на куски собственными руками. Или и то, и другое. И несмотря на то, что он очень даже наслаждался ее злобными взглядами, он, естественно, не хотел, чтобы она на самом деле ненавидела его.

Его сердце стучало как сумасшедшее. А травница пару раз дернулась в его объятиях, будто ощущала во сне его мысли.

— Не бойся. Я, конечно, не буду делать ничего подобного, — шепнул он ей, в очередной начиная ласково тереть ей спину, и уткнулся носом в ее слегка взъерошенные волосы, чтобы вдохнуть ее запах и утешить и себя, и ее.

После какого-то времени Маомао тихо вздохнула и опять расслабилась. Джинши был рад, что его попытка успокоить ее оказалась успешной.

— После того как ты поправишься, я подарю тебе еще одну бутылку того же вина, как в последний раз. Судя по тому, как быстро ты его выпила, он тебе, видимо, был как раз по вкусу, — снова начал бормотать он. — А, и еще позволю тебе иметь собственный маленький травяной сад. Все, что захочешь… только выздоравливай. Пожалуйста.

Джинши зевнул, чувствуя, как на него снова напала вся накопившиеся усталость, и в очередной раз вздремнул.

Но прежде чем он смог получить возможность погрузиться в более глубокий сон, вдруг один определенный звук достиг его ушей. Звук, который заставил его немедленно открыть глаза и совершенно забыть об усталости.

Это был всхлип, который раздался в тишине, окружающей их. Один единственный и совсем тихий, но он прямо разорвал Джинши сердце. Боль была сильнее, чем от ранения ножом.

У него на секунду перехватило дыхание.

— Травница? Маомао, что с тобой?

На этот раз его голос был немного громче шепота и содержал нерешительный и напуганный тон.

Травница не отвечала. Наверняка она до сих пор крепко спала.

Джинши опустил взгляд и чуть не вскрикнул от шока.

С широко раскрытыми глазами он уставился на слезы, вытекающие из закрытых глаз травницы.

Маомао плакала во сне.

И в этот самый момент снова раздался гром и ярко сверкнула молния на небе, будто сами небеса желали сотворить идеальную атмосферу для этой сцены.

За тем всхлипом сразу последовал еще один, а потом также третий и четвертый. Они все были довольно тихими, можно даже сказать, еле слышимыми, но в ушах Джинши они раздавались даже еще громче, чем до сих пор бушующая ночная гроза. И громче чем яростно дующий ветер и чем стук дождя по окну прямо рядом с кроватью.

Шокированный и чуть ли не парализованный Джинши наблюдал, как слезы Маомао беспрестанно текли по ее лицу. Он мог чувствовать, как некоторые из них попадали ему на грудь, пока остальные пропитывали простыни, на которых они оба лежали. На пару мгновений он не был в состоянии двигаться, а в его голове царила совершенная пустота.

От столь неожиданного вида ее слез молодой господин чувствовал себя совсем подавленным и беспомощным. Он абсолютно не знал, что делать, и ощущал, как к нему медленно, но верно возвращалась паника. Та от прошлого вечера.

— Маомао… Маомао! Что с тобой?!

Вдруг он очнулся от своего паралича и взял Маомао под коленями, собираясь поднять ее на руки и побежать вместе с ней к Суйрен.

Никогда в жизни он не находился в ситуации, где нужно было успокаивать плачущего человека, и поэтому чувствовал себя сейчас потерянным.

Но затем он внезапно остановился и опустил взгляд.

Тонкие пальцы Маомао схватились за его одежду. Будто она его неосознанно просила остаться на месте.

Поскольку нуждалась в нем.

Ее лицо было искажено от страдания. Джинши широко открыл глаза и рот.

А после этого он молча поднял правую руку…

…и дал себе мощную оплеуху.

Удар раздался громко и ясно по темному помещению.

Щека Джинши была красной и горела, но по крайней мере ему удалось снова прийти в себя. Он был зол. Зол на самого себя.

«Что я, к черту, делаю?! — возмущался он мысленно. —Я тот, кто должен утешать ее! Я! Я же только что пообещал быть рядом с ней, поэтому не могу просто так бежать к Суйрен, как только появится проблема! А то буду настоящим лицемером!»

Наполнившись новой решимостью, он прижал плачущую травницу еще крепче к себе и снова начал целовать ее и шептать ей ласковые слова на ухо. В надежде, что они достигнут ее.

— Тебе сейчас снится страшный сон, да? Бедняжка… Тсс, не бойся, никто тебе ничего не сделает. Я здесь и буду защищать тебя!

Она его уже столько раз успокаивала одним своим присутствием и была его опорой, поэтому сейчас настала его очередь стать опорой для нее.

Маленькие, дрожащие руки Маомао до сих пор отчаянно цеплялись за его одежду. Джинши положил свою собственную, большую и теплую, на одну из них и начал нежно гладить ее большим пальцем, как уже делал пару раз в прошлом.

Однако на этот раз не чтобы получить утешение, а чтобы подарить его.

Но ее хватка не становилась слабее.

Пытаясь подавить чувство тревоги, которое снова собиралось явиться, Джинши тяжело сглотнул и сделал пару глубоких вдохов. До него дошло, что ему сначала нужно было расслабиться самим, прежде чем заботиться о Маомао. А то как же ей успокоиться, если его сердце стучало как бешеное прямо возле ее уха?

В конце концов ему пришла идея. Прижимая руку к спине Маомао, он медленно и осторожно перешел в сидячее положение на кровати и снова посадил себе спящую травницу на колени, так, что она была прислонена к верхней части его тела. Она все еще всхлипывала, а ее мокрое от слез лицо было кратко освещено очередной молнией.

У Джинши сжалось сердце. Он сделал еще один глубокий вдох и взволнованно погладил ее по челке, прежде чем завернуть в одеяла и снова обнять ее.

Затем молодой господин слегка повернул голову в сторону, и его взгляд упал на оставшееся лекарство на столе. Может, стоило разбудить Маомао и дать ей выпить еще?

Но после некоторых размышлений он все-таки передумал, поскольку не знал, будет ли это правильным решением или нет. Ведь она была травницей, не он, а еще он ей уже дал одну дозу прошлым вечером. Может, еще одна будет передозировкой и причинит ей вред? А если разбудить ее, чтобы спросить, то она с большой вероятностью из-за своего нынешнего состояния не сможет дать ему ответ.

Итак, он решил лучше не рисковать, а просто пока продолжать утешать ее.

Он поцеловал травницу в нос и тяжело вздохнул, на секунду закрывая глаза.

Честно говоря, ему до сих пор было немного трудно поверить, что он на самом деле видел, как она плакала. Как глупо бы это не звучало. Ему это все казалось какой-то сюрреалистической картиной, чуть ли не галлюцинацией.

Молодой господин вздрогнул от этих абсурдных мыслей и покачал головой.

— Почему я вообще так удивлен? Ты ведь тоже всего лишь человек, — пробормотал он и положил щеку ей на голову.

Ведь Маомао тоже не была никаким сверхъестественным существом или чем-то в этом роде. Если не учитывать их статус, происхождение и другие подобные вещи, то они были оба всего лишь простыми людьми. И тот факт, что она не очень часто показывала свои чувства, совсем не означал, что их у нее не было. Люди имеют чувства, и люди плачут. Вот и все.

Поэтому у него действительно не было никакой причины так изумляться.

Так точно. Маомао сама сказала ему, что, все равно, что люди думали о Джинши и как они его называли, он не был никакой небесной нимфой, а человеком. И то же самое, естественно, можно было сказать о ней: насколько уникальной и особенной она бы ни выглядела в его глазах и как бы он секретно ни восхищался ее умом и храбростью, она тоже была всего лишь человеком.

И несмотря на то, что ему этот факт был вообще-то давно ясен и он часто отчитывал Маомао, когда она, по его мнению, заходила слишком далеко и рисковала собственным здоровьем, а, в случае потребления яда, даже жизнью, у него все-таки время от времени появлялось неосознанное впечатление, будто эта маленькая девушка была каким-то непоколебимым и непобедимым существом. Существом, которому никто и ничего не сможет причинить вред. Что, конечно, было совершенной ерундой…

Да, она была крепким орешком, это да, как ему удалось узнать со временем. Но непобедимой? Нет, еще чего.

— Знаешь, мне кажется, я кое-как понимаю тебя… — пробормотал он после какого-то времени и положил ей руку на голову, начиная гладить ее по волосам. — Ведь все-таки прекрасно знаю, что означает постоянно сдерживать свои чувства, поскольку, кроме Суйрен и Гаошуна, мои были совершенно никому не нужны. Всю жизнь я был вынужден вести себя как дворянин, а потом еще и выполнять роль красивого евнуха. Если делать такие вещи, то однажды придет день, когда уже станет невозможно плакать перед другими, все равно, сколько бы ты ни страдал. Или плакать вообще. Ты глотаешь и глотаешь слезы, пока не можешь больше терпеть. Возможно… с тобой происходит то же самое?

Молодой дворянин понятия не имел, сколько людей, кроме него, видели травницу в таком беспомощном и ранимом состоянии. Очень мало, предполагал он. Наверняка только те, кто вырастил ее…

Точно так как в его случае.

Он свою самую ранимую сторону тоже показывал только Маомао, Суйрен и Гаошуну.

Джинши чувствовал, будто понимал Маомао теперь лучше, чем когда-либо прежде. Можно даже сказать, что ее слезы открыли ему глаза.

Но несмотря на все это понимание он все равно еле терпел видеть ее такой.

— Не бойся, Маомао… Я здесь… действительно здесь…

Он не знал, ощущала ли она его присутствие во сне или нет, но очень надеялся, что ощущала.

Ее лицо было прижато к его телу, а ее слезы текли по его обнаженной груди.

Видеть ее больной уже итак было невероятно больно, но еще и видеть, как она плакала, и не знать, от чего она страдала и что ей сейчас снилось — настоящим адом. Джинши казалось, будто его сердце вот-вот обольется кровью.

— Все в порядке, Маомао… тсс… Ты больше не одна. Я с тобой.

Она приняла его самые человеческие стороны без всяких колебаний, поэтому он, естественно, должен сделать то же самое и принять ее. И он был более чем готов на это.

В этот самый момент они были не дворянин и простолюдинка, а также и не господин и служанка, а просто два человека, которые нуждались друг в друге.

Ощущая ее ускоренное сердцебиение, он прижимал ее к себе и убирал слезы с уголков ее глаз нежными поцелуями. Будто желал освободить ее от всего, что причиняло ей боль. Вытянуть ее из одинокой, страшной темноты и потянуть к теплому свету.

Его свету.

После какого-то времени Джинши наконец поднял голову и слегка сглотнул. А затем с легким румянцем на лице приблизился к ее уху, чтобы шепнуть туда прозвище, которое никогда не смел выговаривать вслух.

— Ты меня слышишь… Сяомао? Пожалуйста, позволь мне стать твоим якорем… хотя бы на эту ночь.

А на улице до сих пор бушевала сильная гроза, словно изображала борьбу внутри Маомао.

Пару минут спустя Джинши завернул Маомао еще немного поплотнее в одеяла, приподнял ее и в конце концов начал осторожно качать ее на руках, будто она ребенок.

— Тсс. Не плачь, моя маленькая… моя маленькая кошечка… не плачь, — шептал он ей между поцелуями.

Время проходило.

В сопровождении шума до сих пор продолжающейся грозы Джинши неустанно качал Маомао на руках, плотно прижимая ее к собственному телу. Он делал все, что мог, чтобы утешить бедную травницу, но ее слезы все еще текли так неудержимо как проливной дождь за окном.

Молодой господин начал чувствовать легкую фрустрацию, но не сдавался. Его глубокие чувства к Маомао и обещание, которое он дал ей, не позволяли ему даже думать об этом. Если будет нужно, он даже был готов сидеть с ней так до самого утра.

— М-м-м…

После очередного чуть ли не оглушительного грома травница еще раз слабо хныкнула и жалобно простонала.

Джинши поцеловал ее в лоб, а потом положил туда щеку, закрывая глаза.

— Тсс, моя Сяомао… не бойся…

Стоны после какого-то времени прекратились. Вместо этого он услышал, как она шмыгнула носом, и вспомнил, что ее нос наверняка еще был забит. Снова открывая глаза, Джинши заметил, что из того на самом деле немного капало.

Итак, Джинши на минуту перестал качать ее и осторожно вытер ей нос. Своим рукавом, поскольку у него не было с собой платка. Это было, честно говоря, не самое элегантное решение, но молодому дворянину было совершенно все равно. Он был готов сделать все что угодно, чтобы дать ей хоть немного облегчения.

А после этого продолжил свои попытки успокоить ее.

А Маомао тем временем все еще цеплялась к его одежде, со всей своей оставшееся силой. Джинши надеялся, что это ей дарило хотя бы небольшое чувство безопасности.

Он хотел, чтобы она чувствовала себя с ним также в безопасности, как он с ней. И делал все, что мог, чтобы добиться этого.

Но сидя так с ней на кровати и взволнованно глядя в ее заплаканное лицо, он в конце концов понял, что вообще почти ничего не знал о ней. Ни о том, как она выросла, и какую жизнь вела в районе удовольствий… ни о том, через что ей приходилось пройти…

Так точно. Джинши не имел никакого понятия о всем этом, но судя по тому, что видел и слышал, ее жизнь с большой вероятностью была далеко не легкой.

Молодой господин даже не хотел представлять себе, что бы случилось, если бы он не выкупил ее из того дома удовольствия. По его позвоночнику пробежала ледяная дрожь, когда он вспомнил, что благодаря этому, это хныкающее и дрожащее маленькое существо у него на руках избежало участи работать как куртизанка.

— Я допущу такое только над моим мертвым телом… — выдал он дрожащим голосом и снова поцеловал ее.

И пока он все еще грел и утешал ее как мог, Джинши вспомнил, что вообще-то не впервые задавал себе вопросы об ее прошлом.

Первый раз был после того, как он услышал от нее слова, которые поразили его до глубины души. Слова, которые он никогда не забудет:

* * *

«Если вы будете однажды вынуждены казнить меня, то, пожалуйста, сделаете это ядом».

Как Джинши бы не устал после работы и как бы ни старался, он никак не мог уснуть в ту ночь после того, как услышал эти слова.

Он часами крутился в кровати, а затем наконец фыркнул и сдался, поворачиваясь на спину и кладя голову на скрещенные на подушке руки. И угрюмо уставился в потолок.

Как ей, черт побери, могло только прийти в голову ни с того ни с сего выдать такое? А еще таким сдержанным тоном…

Иногда мыслительные процессы этой травницы были настоящей загадкой для него… Ха! Иногда? Нет, скорее всего, постоянно! Никогда в жизни он не встречал другого человека, которого было так трудно понять! Да, он обожал, что она была не такая, как остальные придворные дамы и даже не такая, как все женщины, которые он когда-либо видел, но время от времени он ее считал реальной книгой за семью печатями.

Джинши вздохнул и повернул взгляд слегка в сторону. Его лицо расслабилось, а брови опустились. Печаль покрыла его глаза, словно тень, затемняя их фиолетовый цвет.

В его груди появилась легкая боль, от которой стало немного трудно дышать.

Неужели она действительно думала, что была настолько незначительна в его глазах? Всего лишь одной из бесчисленных служанок императорского дворца? Что он просто так отнимет у нее жизнь, даже не пытаясь вступиться за нее? Бороться за нее?

Неужели она ему совсем не доверяла и реально так думала о нем?

Молодой господин выпучил глаза, когда понял, что ответ на все эти вопросы был с большой вероятностью «да».

Поскольку он, честно говоря, почти ничего не делал, чтобы убедить ее об обратном. Ну, возможно, кроме той шпильки для волос, которую он подарил ей тогда на приеме в саду. Но, судя по всему, она все равно не понимала точное значение той шпильки…

Джинши раздраженно надул щеки. Ну и что! Он все равно хотел, чтобы она обращалась к нему, когда ей нужна была помощь. К НЕМУ! А не к какому-то там офицеру, с которым только недавно познакомилась… С которым только недавно познакомилась? Стоп… его, Джинши, она ведь тоже знала совсем недолгое время, не так ли?

Кем он вообще был для нее? Всего лишь надсмотрщиком внутреннего дворца, который время от времени приказывал ей разгадывать разные дела для него? И все?

Да, видимо, это на самом деле было все… Она ничего не знала о нем. Естественно, ведь откуда?

И в этот самый момент до него дошло, что и он сам почти ничего не знал о ней.

У него появился ком в горле, когда он вспомнил, как она ему объясняла, почему рисует себе веснушки. Вздрогнув, он сжал руки в кулаки.

Да, было действительно весьма опасно жить в районе удовольствий, будучи такой хрупкой девушкой.

И наконец для него все стало настолько очевидно, что он чуть не вскрикнул.

Ну, конечно же! Маомао БЫЛА важна собственная жизнь, именно поэтому она и делала, что могла, чтобы не потерять ее, но поскольку выросла в таком опасном месте, она еще и прекрасно знала, что все-таки могла погибнуть в любое время и несмотря на все. Вот почему она считала этот факт совершенно естественным.

Оказывается, никто никогда не боролся за ее жизнь, поэтому ей даже в голову не пришло, что кто-то может захотеть это!

Она никогда не могла точно знать, доживет ли хотя бы до следующего дня, и поэтому старалась быть подготовленной. На всякий случай. Ну, если честно, никто этого не знал, даже дворяне, ведь жизнь была удивительно хрупкой и мимолетной штукой. Настолько, что каждая злонамеренная третья сторона сможет просто так отнять ее. Или несчастный случай, или болезнь… случиться может все что угодно. Одно мгновение, и можно перестать существовать.

Но для нее риск был даже выше чем для остальных… хотя бы просто потому, что она была дегустаторшей на яд.

Именно поэтому она знала собственные границы и носила с собой такие вещи, как рвотные средства.

И она на самом деле была права… Если однажды придет приказ казнить ее, неважно за что, то она ничего не сможет сделать. Это все она отлично знала.

А что насчет него? Он будет в состоянии что-то сделать для нее?

Дело было не в том, будет он ее казнить или нет, а сможет ли он вообще это сделать, верно? Это она ему сама так сказала.

И да, так точно: по собственной инициативе ему такое бы даже в голову не пришло. Но что, если император даст ему такой приказ?

Сделает ли Джинши все что угодно и даже пойдет против самого правителя нации, чтобы спасти Маомао?

Молодой господин сделал тяжелый вдох.

Ответ был «да». Сделает.

Даже если нужно будет рисковать собственной жизнью?

Еще раз «да».

И он хотел, чтобы она это знала. Чтобы понимала, что он был не такой, как остальные дворяне.

Но почему-то… он не смог ей это сказать, пока она стояла там и задумчиво глядела на ту вазу с цветами.

Каким он все-таки был трусом…

* * *

С тяжелым вздохом Джинши вернулся в настоящее время и направил чуть ли не отчаянный взгляд на страдающую Маомао.

— Хорошо, тогда скажу это сейчас… — решил он и опустил лицо, пока кончики их носов почти не соприкасались. — Никто казнить тебя не будет, я этого не позволю. Ни ядом, ни чем-либо еще. Никогда! Если такой случай настанет, я сделаю все, что смогу, чтобы спасти тебя! Ты мне очень важна! Намного больше, чем ты думаешь!

После этого он снова поднял голову и посмотрел на грозовую темную ночь за окном. Его желудок сжался от волнения, а в фиолетовых глазах находился влажный блеск, будто он сам вот-вот заплачет.

Несмотря на все свои размышления, он просто не мог прекратить думать об ее словах… Через что этой бедняге нужно было пройти, чтобы иметь такие тревожные мысли? Такие тревожные, подробные мысли о собственной смерти?

Молодой дворянин вернул свой грустный взгляд к травнице. Он был более чем уверен, что Маомао не захочет об этом говорить. Но он все равно хотел знать.

Все. Он хотел знать все о ней.

Возможно, она ему однажды будет настолько доверять, что расскажет ему. Когда-нибудь в будущем.

Мысли Джинши резко прервались, когда Маомао вдруг выдала особенно длинный стон и начала дрыгать ногами во сне, от чего ему стало немного трудно держать ее.

— Маомао! Что с тобой?!

Джинши испугался, но заставил себя сохранять спокойствие, обнимая травницу так крепко, как мог.

— Тсс, не плачь… Все хорошо… Я здесь…

Его голос слегка дрожал в этот раз. Сколько раз он уже повторял эти слова? А эффекта от них все равно почти никакого не было… Но что же он еще мог сделать для нее? Что?!

В этот момент он почувствовал, что ее левая рука отпустила его одежду. Она потянулась, будто хотела схватиться за что-нибудь.

Без никаких колебаний Джинши снова посадил Маомао себе на колени и взял эту руку, почти словно рефлекс, сжимая ее нежно, но крепко. Затем он поднял ее к губам и принялся целовать ее. Каждый палец отдельно.

Маомао слегка вздрогнула, когда один из его поцелуев попал ей на мизинец, и немедленно перестала дрыгать.

Джинши пару раз моргнул от удивления, а затем снова поцеловал ее мизинец. А после этого почувствовал, как у него свалился огромный камень с сердца.

Хныканье Маомао становилось тише, пока полностью не притихло. Хотя она до сих пор цеплялась правой рукой за его рукав.

Джинши предполагал, что ее левый мизинец был каким-то особенно чувствительным местом, поскольку ни один из его остальных поцелуев не действовал настолько хорошо. С новой уверенностью он начал повторять процесс снова и снова, держа травницу свободной рукой за талию.

Наконец она настолько успокоилась, что ее правая рука также отпустила его.

— У-у…

Джинши дал ей последний поцелуй в мизинец и посмотрел ей снова в лицо, как только услышал этот звук от нее.

Ее глаза были слегка открыты и глядели в его сторону. Но видела ли она его на самом деле или нет, сказать было трудно, поскольку, судя по ее взгляду, она еще наполовину спала.

Молодой господин выпучил глаза, но подавил вернувшееся беспокойство и показал ей свою самую ласковую улыбку.

— Маомао? Ты проснулась? Все в порядке? — тихо спросил он, все еще держа ее за руку.

Но она всего лишь моргала, не реагируя на его слова. А затем начала кашлять и в конце концов зевнула.

Хотя она наконец перестала плакать, ее щеки были до сих пор мокрые от пролитых слез.

Джинши пару секунд промолчал, а после этого, видимо, принял решение.

Он отпустил руку Маомао и взял травницу под мышками, поднимая ее и прижимая к себе так, что ее голова оказалась у него на плече. И тут же заметил с радостью и облегчением, что ее лоб уже немного остыл, а тело не дрожало так сильно как прежде.

Маомао не произносила ни слова. Вместо этого она снова широко зевнула.

Джинши не мог иначе, чем улыбнуться от умиления.

— Ты устала, правда? — шепнул он ей. — Естественно, после такого ужасного кошмара. Все в порядке, все прошло… спи. Спи, моя маленькая.

На этот раз, травница, видимо, все-таки услышала его, поскольку сразу закрыла глаза. А возможно, всего лишь победила ее усталость.

Джинши лег обратно с ней в кровать, на бок, точно так, как они лежали и прежде. После этого он осторожно вытер оставшиеся слезы с ее лица и снова поцеловал ее в руку, а затем в лоб.

— Ты на самом деле единственная женщина для меня… Я так люблю тебя, Маомао… — пробормотал он и накрыл их обоих одеялами.

И пока он наблюдал за Маомао, которая снова мирно спала, прижата к его груди, его собственная усталость медленно, но верно тоже дала о себе знать и заставила его закрыть глаза.

И так они снова крепко заснули.

А гроза тем временем закончилась, и небо освободилось от туч. Теперь луна освещала мокрые крыши и улицы города.

* * *

Когда уже настало утро, а солнечный свет заходил в окно, Маомао начала шевелиться. Самое первое, что она ощутила при пробуждении, это пульсирующая головная боль, которая заставила ее нахмуриться, а также небольшая сонливость. Но она все-таки чувствовала себя намного лучше.

Поскольку ее веки были до сих пор немного тяжелыми после всего спанья, она решила пока не открывать глаза.

«Видимо, у меня наконец снизилась температура, — подумала она и тихо шмыгнула. — Но мой нос все еще забит. Ладно, тогда приготовлю ингаляцию попозже».

Если честно, травница чувствовала себя немного потерянной без своего чуткого обоняния.

И поэтому она только тогда поняла, что находилась не одна в постели, когда ощутила регулярные движения и ритмический звук и заметила, что была прижата к чему-то приятно теплому. Очень теплому. Честно говоря, она никогда еще не воспринимала такое тепло пока просыпалась.

Стоп, нет, воспринимала. Один раз, когда…

Маомао немедленно открыла глаза и заметила, что лежит в объятиях крепко спящего Джинши. Опять. Значит, поэтому ей кровать показалась такой узкой этим утром.

Травница от удивления выпучила глаза.

«А? Что он здесь делает? Я же попросила держать его подальше от меня… Если он снова заболеет, то это все никогда не закончится! Неужели он даже сейчас не может оставить меня в покое?»

Она скривилась от раздражения и освободила левую руку, которую он до сих пор держал во сне, чтобы слегка потянуть его за щеку и посмотреть на него, будто он жирная гусеница. Жаль, что он не мог пока наслаждаться ее взглядами.

«Ему снова приснился страшный сон?»

У нее возникло слабое желание прибить его, но, к сожалению, у нее пока еще не хватало сил для этого. Итак, она отпустила его и расслабила лицо.

«Но зато мне… Давно этот сон мне не снился… Может, это из-за температуры…»

Маомао сильно вздрогнула, когда вспомнила свой ужасный сон, и снова положила лицо на грудь Джинши, прижимаясь еще немного покрепче к нему, прежде чем сообразила, что вообще делает.

«Он такой теплый… — возникла у нее мысль, пока она закрывала глаза, прислушиваясь к стуку его сердца. — Можем побыть так еще немного, мне кажется…»

Она понятия не имела почему, но чувствовала себя как-то… в безопасности в его объятиях. Его тепло напоминало ей то, что она чувствовала во сне, прямо перед тем, как закончился ее кошмар. Тепло, которое появилось в ее мизинце и распространилось по всему телу, окутывая ее, словно защитный кокон.

Хотя она не помнила, что случилось перед или после этого. Возможно, глубокий сон без сновидений. Она снова потянулась за его рукой…

Но затем снова широко раскрыла глаза, когда до нее дошло, что она делала.

«Что я, к черту, творю?! У меня до сих пор температура?!» — чуть ли не начала она паниковать в мыслях.

Маомао сию секунду попыталась освободиться из его объятий. Но он продолжал крепко держать ее.

А затем она почувствовала, как его хватка внезапно стала слабее и он начал медленно и ласково гладить ее по спине.

— Не бойся, Сяомао… Я здесь…

Маомао застыла. Она была настолько сбита с толку от его слов, что даже забыла, что сердилась на него.

И пока лежала и размышляла, что ей лучше всего делать, она услышала, как он зевает, и подняла взгляд. Джинши открыл глаза.

Оказывается, ее дерганье все-таки разбудило его.

Они на мгновение просто глядели друг на друга.

— О, ты на этот раз проснулась, травница? — поинтересовался он сонно и подарил ей легкую улыбку. — Ну как, ты хорошо спала? Как ты себя чувству… а-а-а!

Видимо, Джинши в своем заспанном состоянии

совершенно забыл, что лежал не в своей кровати, и хотел повернуться на спину…

…из-за чего потерял равновесие и грохнулся на пол. Вместе с Маомао, которую до сих пор держал в своих объятиях.

Какой прекрасный способ начать новый день!

Стало значительно холоднее в последние дни и вместо дождя теперь падали первые снежинки с пасмурного неба поздней осени.

Полностью выздоровевшая Маомао сидела с широкой улыбкой на лице на корточках напротив небольшого и пустого участка земли и напевала себе под нос песенку. На ее щеках находился румянец от счастья. Она до сих пор еле могла поверить, что этот участок принадлежал ей! Только ей одной!

Пока она все еще болела, Джинши однажды зашел к ней в комнату и ни с того ни сего объявил, что позволит ей иметь собственный маленький травяной сад прямо за его резиденцией. Этот сад был тогда в строительстве.

Травница была настолько сбита с толку от этих слов, что потеряла дар речи. Хотя она не имела ни малейшего понятия, откуда и почему ему вообще пришла такая идея, ее радость была слишком огромной, чтобы ломать голову ради таких пустяков. Она получит собственный травяной сад! Единственное, что ей хотелось сделать после того, как она узнала эту новость, было прыгнуть с кровати и выбежать, чтобы самой посмотреть на подарок и удостовериться, что это не сон. Но Джинши, естественно, угадал ее намерения и приказал ей лежать в кровати. Только после того как ее простуда полностью прошла и она пообещала Джинши, что не будет слишком долго находиться в холоде, он ее наконец выпустил на улицу.

А теперь она сидела там на корточках и с наслаждением мечтала о всех сокровищах, которые посадит в эту землю. Ох, как же она не могла дождаться весны!

«Может, мне стоит почаще болеть, если после этого буду получать такие сюрпризы», — подумала Маомао и ухмыльнулась. Если Джинши был бы здесь и в состоянии читать ее мысли, то прибил бы ее на месте. И без всякого яда.

— Ну как? Нравится? — услышала она внезапно ужасно знакомый медовый голос и вздрогнула. На ее плече оказалась чужая рука.

Стоило ей только подумать о нем, так он уже тут как тут…

Маомао подняла голову и узрела над собой улыбающееся лицо некого молодого господина, который нагнулся в ее сторону. Но она была настолько счастлива в этот момент, что даже забыла раздражаться.

— Очень! Большое спасибо, Джинши-сама!

Она встала и повернулась к нему лицом, чтобы поклониться ему.

Джинши выпрямился и, тихо смеясь, погладил ее по голове, прежде чем спрятать руки в своих широких рукавах.

Но затем его улыбка вдруг исчезла и превратилась в серьезное выражение лица.

— Рад это слышать, но чтобы не собирала никаких трав под проливным дождем, ты меня слышишь? Не смей больше делать такие вещи! А то у меня от волнения еще начнут седеть волосы. Или выпадать, — отчитал он ее строгим тоном.

Маомао подняла бровь и подарила ему странный взгляд.

Видя это, Джинши стиснул зубы, зыркнул на нее и принялся тянуть ее за щеку. Травница, словно рефлекс, схватила его за запястье.

— Эй! Что ты там себе представляешь, а?!

— Нифего, гофподин…

Молодой дворянин еще на несколько секунд уставился ей в глаза, а затем фыркнул и отпустил ее щеку. Но прежде чем она успела убрать руку с его запястья, он быстро положил на ее руку свою вторую, чтобы остановить ее.

— О, у тебя руки холодные, травница.

Весь гнев пропал с его лица, а в голосе звучало легкое волнение. Он взял ее за обе руки и сел перед ней на корточки.

— Иди сюда.

Он слегка потянул, заставляя ее сделать шаг в его сторону, а после этого поднял ее маленькие руки себе ко рту и подул на них своим теплым дыханием, прежде чем осторожно потереть и полностью обхватить их собственными, большими.

Маомао нахмурилась. Она считала, что он в очередной раз немного преувеличивал, но решила промолчать, поскольку реально не хотела спорить с ним сразу после того как получила от него такой щедрый подарок. А кроме того, она была вынуждена признать, что тепло его рук было весьма приятно после холодного осеннего воздуха.

После какого-то времени он встал и отпустил ее.

— Пойдем обратно внутрь, чтобы никто из нас снова не заболел.

Маомао не возражала. Ведь она уже успела тщательно осмотреть свой будущий сад, а сажать в это время года пока еще все равно ничего не могла. Итак, она послушно поплелась за ним.

— Как ваш локоть, господин? — поинтересовалась она.

Джинши снова улыбнулся ей и слегка похлопал правой рукой по левому локтю.

— Все в порядке. Он больше не болит, и я могу двигать его без проблем.

Этим самым локтем он сильно ударился об кровать травницы, когда грохнулся на пол пару дней назад. Маомао, которая во время падения находилась в его объятиях и поэтому осталась целой и невредимой, осмотрела ушиб и предложила сделать Джинши мазь. Он уверял, что та ему не была нужна, поскольку травница тогда еще болела, и уложил Маомао обратно в кровать, не слушая ее протесты. Но ее упрямство в конце концов победило, и он ей разрешил приготовить ему эту мазь и нанести ее на его локоть. Но только сидя в кровати.

— Понятно. Простите, господин.

«Почему я вообще извиняюсь? — подумала она. — Я ведь не просила его спать у меня в кровати. Здесь он сам виноват».

Джинши, оказывается, был того же мнения.

— Не надо извиняться. Это совсем не твоя вина.

«Вот именно».

Но, если честно, Маомао все-таки задавала себе вопрос, почему он вдруг решил лечь к ней той ночью. А когда однажды выговорила этот вопрос вслух в присутствии Суйрэн, то получила от пожилой женщины лишь такой ответ: — Ради тебя молодой господин готов сделать все что угодно, Сяомао.

Однако Маомао не совсем поняла это утверждение и особенно что то имело в виду с ее кроватью.

Но прежде чем ее мысли могли пойти в определенную сторону, которую ей очень хотелось избежать, внезапно раздалась музыка издалека. Не очень громкая, но слышать ее можно было без проблем.

— О, кажется, это репетиция приема в саду, который должен быть следующей весной, — сказал Джинши, глядя в сторону, откуда шла музыка.

— Неужели? — переспросила Маомао без всякого интереса.

Молодой господин внезапно остановился. Немного растерянная Маомао тоже.

— В чем дело, Джинши-сама?

Джинши оглянулся по сторонам, чтобы удостовериться, что поблизости никого не было, а затем посмотрел на нее. На его лице теперь находилась широкая улыбка.

У Маомао было весьма плохое предчувствие. Ну, а может, она и ошибалась.

— Я знаю другой способ, чтобы согреться.

Нет, видимо, не ошибалась. Что этот тип опять там задумал?

— Это ничего плохого, поэтому не делай такое лицо, ладно?

О, значит, ее лицо снова отражало ее мысли, верно? Маомао снова расслабилась, надеясь, что он был прав.

Все еще улыбаясь, Джинши протянул правую руку в ее сторону.

— Эта музыка напоминает мне западный танец, который мне пару лет назад пришлось учить, и… Хочешь потанцевать со мной, травница?

Маомао посмотрела на его руку, а затем в его лицо. Его глаза так сияли от восторга, а в голосе находился такой веселый тон, что существовал только один ответ, который она могла ему дать.

— Нет.

Более чем ясный ответ.

Улыбка Джинши моментально исчезла. Теперь он выглядел как грустный щеночек, у которого от разочарования отвисли уши.

«Неужели он вправду верил, что я соглашусь?» — подумала реально удивленная Маомао. Она не думала, что он был настолько наивен.

Джинши надул щеки и скрестил руки у груди.

— А я думал, что мы сблизились. Мы ведь даже спали вместе. Два раза.

У Маомао начали дергаться рот и глаз.

— Господин, прошу вас не говорить вещи, которых другие могут неправильно понять.

— Ну да, ты, конечно, настоящий эксперт в таких делах, — буркнул Джинши, дуясь. — Ты, королева недоразумений.

Он фыркнул и продолжил путь, до сих пор со скрещенными руками.

— Ну что ж. Пошли тогда внутрь, как собирались.

Маомао вздохнула. Она не очень хотела признавать это, но он был прав: они действительно сблизились в последнее время. Но, а как еще, если они спали в объятиях друг друга?

А в чем она хотела признаваться еще меньше, это в том, что начала чувствовать себя немного виноватой, видя его разочарование. Против своей воли, естественно.

В конце концов Маомао стиснула зубы, сделала глубокий вдох и схватила Джинши за рукав. Она очень надеялась, что не пожалеет свое решение.

— Гм, ладно! Потанцуем. Примите это как знак моей благодарности за травяной сад.

— Что, серьезно?!

Молодой дворянин снова остановился и обернулся к ней. Сейчас он был похож на щеночка, вилявшего хвостом от радости. Его глаза опять засияли настолько, что каждый, кроме Маомао упал бы в обморок.

Она посмотрела на него, будто он мертвый жук, чтобы немного приглушить его энтузиазм. Но, к сожалению, не сработало.

— Но мне нужно сначала предупредить вас о кое-чем, господин: по-моему, у меня немного слишком маленький рост, чтобы танцевать с вами.

Он махнул рукой.

— Ах, мы посмотрим. Давай попробуем, хорошо?

— Ладно.

Джинши подошел поближе и взял ее за руку, кладя ей свою вторую на бедро.

— Отлично, а теперь положи мне твою вторую руку на плечо, — дал он ей указание и немного наклонился, чтобы она легче достала.

Маомао была вынуждена слегка потянуться, но не жаловалась. Его знакомый запах сандалового дерева зашел ей в нос.

— Меня научили танцевать в доме удовольствий, но без парных танцев.

— Ха-ха! Не волнуйся, буду направлять тебя!

И так начался их танец под открытым небом за резиденцией Джинши.

Или, скорее всего, что-то похожее на танец.

— Ой! — выдал Джинши, когда Маомао в пятый раз наступила ему на ногу. Нечаянно, конечно! Ведь он же не был ее двоюродным братом Лаханом, на чьи ноги она регулярно наступала, когда он делал или говорил что-то, что ей не нравилось.

— Извините, Джинши-сама.

Ей было довольно сложно смотреть, куда она ставила ноги, поскольку каждый раз, когда она концентрировалась на них, ее лоб сталкивался с грудью Джинши, что было не очень приятным ощущением.

Наконец молодой господин остановился и почесал одной рукой голову, все еще держа руку Маомао в своей второй.

— Гм. Видимо, наша разница в росте все-таки проблема в этом случае.

— Я же вам сказала, господин.

«А, значит, наконец до него дошло, — подумала Маомао. — Тогда он меня сейчас оставит в пок-»

Она обрадовалась слишком рано. Джинши немедленно надел очередную ослепительную улыбку. Оказывается, ему пришла идея.

— Тогда давай решим эту проблему!

— А? Что?

И прежде чем наша травница успела опомниться, ее ноги уже висели над землей, поскольку Джинши внезапно поднял ее, продолжая держать ее за руку.

— Джинши-сама! Что вы делаете?! — возмутилась Маомао и схватилась за его плечо. Теперь она могла смотреть ему в глаза, не поднимая голову.

— Просто решаю нашу маленькую проблему с ростом, чтобы ты больше не топталась по моим ногам, — ответил он, хихикая.

Нося Маомао так что она практически сидела у него на предплечье и тихо напевая про себя мелодию, он наконец начал исполнять те же танцевальные шаги, как прежде, но на этот раз один. Хотя издалека, возможно, выглядело так, будто они танцевали вместе. Несколько снежинок попали им на волосы и одежду.

«Это такая глупость», — подумала Маомао, держась за его плечо и направляя мрачные взгляды на его улыбающееся лицо. Она очень надеялась, что никто их так не увидит, а то будет весьма неловко.

Он пару раз исполнил оборот вокруг себя, но травница не боялась, что упадет. Джинши держал ее крепко, и она инстинктивно знала, что он ее никогда не уронит.

Вдруг она заметила, что он ответил на ее взгляд, а затем ни с того ни с сего прижал лоб к ее лбу, которые теперь были оба нормальной температуры. После этого молодой господин посмотрел прямо в ее синие глаза. По его собственному взгляду было видно, что он в очередной раз видел только одну ее и уже забыл обо всем вокруг себя.

— Травница…

И принялся нежно тереться носом об ее нос.

Маомао на секунду застыла, настолько сбита с толку, что не могла произнести ни звука. А после этого снова пришла в себя, подняла руку с его плеча…

…и раздраженно щелкнула пальцами по его носу.

— Ай!

Но к ее удивлению, Джинши совсем не рассердился. Вместо этого он засмеялся и поцеловал ее в щеку.

— Я так рад, что ты снова такая, как всегда!

Маомао была чертовски раздражена, но также вынуждена признать, что тоже была рада, что с ним было все в порядке. Она, естественно, предпочитала счастливого и здорового Джинши, а не больного и плачущего.

Первый не так сильно цеплялся к ней и не размазывал сопли по ее одежде. А вообще-то о первом факте можно было иногда и поспорить.

Они снова посмотрели друг другу в глаза…

…и одновременно чихнули.

— О нет, только не это! — вскрикнули они.