ЛПП: Лучшая подруга попаданца (джен)

День не задался с утра. Во-первых, я проспала и поэтому завтракала в гордом одиночестве. Не то что бы в семье строго придерживались определенного времени приема пищи, но на каникулах я старалась не пропускать общих завтраков и ужинов. В это время семья собиралась в малой столовой, и чаще всего это было единственное время в доме когда семья присутствовала в полном составе. Обед каждый проводил, так как хотел. Еще был традиционный пятичасовой чай, но его я чаще проводила с мамой и Далией, иногда к нам присоединялись кто-то из их знакомых, и тогда легкое время препровождение превращалось в ад.

Во-вторых, из-за позднего завтрака пропустила спарринг с дядей. Что я с легкостью посчитала плохим знаком. Герман увлекается единоборствами и привлек к своей увлеченности меня. Помню, как в четыре года я забрела в тренировочный зал и просто застыла, зачарованно наблюдая, как он с легкостью управляет посохом, нанося удары невидимому противнику. Закончив тренировку, дядя очень удивился, когда к нему подлетела (буквально, у меня тогда на эмоциях магический выброс случился, и я парила над землей) племянница, одетая в розовое, пышное нечто именуемое мамой как «Приличный наряд для маленькой леди» и принялась просить научить делать так же. Надо сказать, Эдвин не особо любил подобные занятия, ему больше по душе возиться с бумагами, разбирать бухгалтерию, в общем, заниматься делами рода, что несказанно радует деда. А вот мне понравилось, и дядя нарадоваться не может, что хоть кто-то из семьи разделяет его увлечение. Мама до сих пор сетует, что это именно он испортил ее девочку, так как настоящей Леди из меня так и не вышло. И пропустить тренировку с дядей, когда я вот-вот отправлюсь в школу и снова не смогу проводить время с ним, это совсем печально. Нет, я, конечно, занимаюсь и в школе в одном из пустых классов, чтобы не растерять навыки, но это не то, совсем не то.

В-третьих, Эдвин лучезарно улыбаясь сообщил, что на день рождение мисс Астории я пойду одна. У него, понимаете, дела в городе. Знаю я его дела — голубоглазые такие, блондинистые, откликающиеся на имя Меделин. Он, кстати считает, что о ней никто из семьи не знает. Наивный мальчик. С этой девушкой он познакомился два года назад, когда он с друзьями по Дурмстрангу (все наследники нашей семьи учатся именно там, такая вот традиция, в этом году он оканчивает школу) был во французской школе на каком-то семинаре. Лин — англичанка, учится на седьмом курсе Шармбатона, отличница, родом из довольно богатой, но магловской семьи. Она третий, довольно поздний ребенок (ее старшие братья уже имеют свои семьи) и на каникулах подрабатывает продавщицей в магловском книжном магазине. Все это мы с дедом узнали первыми и почти одновременно, у деда все-таки опыта по разведыванию информации больше, но и я не отстаю. И вот уже почти два года мы все дружно изображаем слепых, не замечающих ничего вокруг. Так что шпион из кузена такой себе.

В-четвертых, мне пришлось вытерпеть пытку под названием «Превращение в леди». У мамы, в отличие от меня, было хорошее настроение и ее было не остановить. Я еле отбилась от «миленького платьица», облачившись в которое я стала похожа на торт. Слишком много рюшечек, оборочек и прочей фигни. Да еще и тошнотворного розового цвета. Мама смеялась надо мною так громко, что вскоре посмотреть на причину столь громкого веселья собралась все присутствующие члены семьи. Это хорошего настроения мне, естественно, не добавило. В конце концов, мы сошлись на светло-сером платье простого кроя. В черное мне категорически запретили обряжаться. А жаль, как раз бы соответствовало настроению.

И, наконец-то, в-пятых, стоило мне оказаться в доме Гринграссов и отойти от именинницы пару шагов, как ко мне пристал Драко. И вот спустя уже час (кто-то решил, что фуршет намного лучше традиционного сидения за столом) я вынуждена слушать его треп по поводу и без. И, что самое ужасное, улизнуть никак не получалось — он следовал за мною по пятам. Хорошо хоть от танцев отговорилась якобы подвернутой ногой.

Мысленно придумывая все возможные способы особо жестокого убийства, я осматривала зал. Народ праздно шатался по помещению, кто-то разговаривал, кто-то танцевал, кто-то просто подпирал стену. Вдруг у входа в зал образовалось какое-то движение, привлекая мое внимание. Я замерла, разглядев в вошедшем Грегори Гойла. Но отчего-то вместо облегчения мое сердце предательски сжалось. Парень, поздравив Асторию, внимательно оглядывал зал, похоже, ища кого-то конкретного.

— Это что Гойл? — отчего-то хриплым голосом поинтересовалась я у Малфоя, перебивая его нескончаемый монолог.

— А? — парень обернулся в указываемую мной сторону. — Ну да, это он. Интересно, где он все лето был?

— Сейчас узнаем, — тихо пробормотала я, наблюдая, как Гойл уверенным шагом направляется к нам.

— Доброго дня, — поздоровался Грегори, подойдя к нам, — мисс Паркинсон вы выглядите просто великолепно, вам очень к лицу это платье.

Говоря все это он, внимательно разглядывая только меня, игнорируя присутствие Малфоя. И это был кто угодно, но не Грегори Гойл. Не тот парень, которого я знала. В этом новом Гойле все было не так: прямая спина, интонация, с которой он говорил, цепкий внимательный взгляд, движения, чувство уверенности в себе.

— Благодарю за комплемент, — осторожно начала я. — Рада видеть вас в добром здравии, мистер Гойл.

Тут вновь заиграла музыка, пары начали выходить на танцпол.

— Позвольте пригласить вас на танец, — он протянул мне руку, выжидательно глядя в глаза.

И я, как завороженная этим взглядом, аккуратно вложила свою ладонь в его.

— С удовольствием, — через силу выдавила, игнорируя возмущенный возглас Малфоя.

Не вполне понимая почему вообще согласилась, я пошла за ним. Что-то было в этом человеке. Что-то что я не могу объяснить, как будто я знаю его. Именно его, а не того чью внешность вижу. От подобного диссонанса заныли виски.

Парень уверенно закружил меня в танце и тихо зашептал, хотя нас вряд ли кто-то мог подслушать:

— Нам надо поговорить.

— На предмет, куда ты дел моего друга?

На саркастический вопрос, мой партнер вдруг тепло улыбнулся:

— Я был уверен, что тебя обмануть не получится. Мне нужно многое с тобой обговорить, не только исчезновение того Грегори, которого ты знала.

Мой мозг тут же зацепился за последнюю фразу.

— «Тот, кого я знала», — задумчиво произнесла я, обдумывая варианты.

А их не так много если честно: или оборотка, или путешественник во времени, или по мирам. То, что существуют другие версии нашего мира находящиеся как бы параллельно (да, да пресловутые параллельные миры) в моем роду знали еще с тех времен, когда маги в битвах полагались больше на добрую сталь, чем на колдовство. У некоторых членов рода был даже дар путешественника по мирам с прекрасным названием «Глаз *Хеймдалля⁽¹⁾». Последним обладателем этого дара — был дедушка Арнольд. Собственно потеряв всю свою семью, он, простившись с оставшимися ее членами, ушел в путешествие по другим мирам. Для всех остальных он умер в том нападении.

— До путешествий по мирам уже дошла в своих рассуждениях? — тихо поинтересовался мой собеседник.

— Думаю эта не та тема, которую стоит тут обсуждать, — встряхнув головой, отозвалась я, мысленно отмечая, что он явно хорошо меня знает. — Соблаговолите ли проследовать в место, где нам будет удобней обсудить все вопросы?

— Почту за честь, — он остановился посреди танцпола, коротко кивнув мне.

— Что ж, проследуйте за мной, — не зря я плакала в свое время над этикетом, мама может мной гордится.

Я уже было решила направиться на выход, как на глаза мне попалась именинница. Девушка стояла в самом дальнем углу в гордом одиночестве. Всем видом показывая желание оказаться где-то в другом месте. Так уж сложилось, что Астория в своей семье была неким изгоем. Она не унаследовала красоты матери, ее не интересовала светская жизнь в отличие от сестры, несмотря на острый ум, отец не принимал ее в серьез. Она как-то обмолвилась, что он ждал сына, наследника, а родилась она и уже этим огорчила его. Девушка всегда была предоставлена сама себе. Нет, ей дали приличествующее положению образование, не ограничивали в карманных деньгах, но почти не любили. И она платила им тем же.

Не задумываясь, я резко сменила курс, направившись к ней.

— Тори, любимая моя кузина, от чего же ты так задумчива?

— Просчитываю варианты усовершенствования Авады, — не задумываясь, выдала кузина, немного помолчала и добавила, — хотелось бы бить по площадям.

Надо признать, что задумайся она всерьез об этом, я бы поставила все свое наследство (а оно приличное), что у нее все бы получилось. Зря она не выбрала Рейвенкло.

— Ого, да ты сегодня в ударе, — присвистнула я, — что ж думаю, я вовремя собралась на выход. Не хотелось бы стать жертвой твоей скуки и исследовательского азарта.

— Уже уходишь? — печально вздохнула кузина.

— Появилось срочное дело.

— Это как-то связано, — она чуть наклонилась ко мне и понизила голос, — с Малфоем или Гойлом?

Бросила взгляд на стоящего чуть в стороне и тактично смотрящего куда-то в окно Гойла, и, не подумав, ляпнула:

— Боюсь, что в обоих. И не надо смеяться!

Я раздраженно дернула плечом, глядя на веселящуюся кузину.

— Прости, просто Панси Паркинсон и любовный треугольник это странно.

— Только попробуй такое при своей сестре сказать! — ужаснулась я.

Представив, какие слухи пойдут по школе, меня передернуло. Вот только такого счастья мне и не хватает.

— Прости, но мне до ужаса захотелось посмотреть на твое лицо, — чего-чего, а раскаяния в ее голосе не было и на грамм, — и не надо на меня так смотреть. Когда мне скучно, в голову лезут странные мысли.

— Ага, как площадная Авада? — фыркнула я. — Вообще-то я подошла отдать тебе свой подарок, и теперь даже не знаю, а стоит ли?

Я сделала вид, что всерьез задумалась над этим. Так-то дарить подарок прямо в руки не принято. И тот подарок, что я выбирала с мамой, как бы от всего рода, был отдан по приходу домовику, который отправил его в специальную комнату, где его проверят на предмет опасности. В этом был смысл с учетом распрей и личных неприязней. А еще у некоторых было жуткое чувство юмора. Но у нас с Тори были довольно близкие отношения, что позволяло игнорировать некоторые правила.

— Эй! Даже не думай, у меня и так будет цела куча не нужных лично мне вещей.

— А ты уверенна, что подарю что-то нужное?

— Ты всегда даришь, что-то личное. То, с чем я потом не могу расстаться.

— Это ты мистера Блестяшку имеешь в виду? — рассмеялась я.

Мистер Блестяшка — обычная магловская игрушка в виде рыбки, среднего размера, обшитая блестками. Я лично выбирала ее с дедом в одном из магазинов Лондона. И четырехлетней Тори эта рыба так понравилась, что отобрать «мерзкую магловскую игрушку» не смог никто. При попытке что-то сделать с игрушкой, кузина выдавала такую истерику, иногда сопровождающуюся магическими выбросами убойной силы, что родственники махнули рукой. Правда, меня невзлюбили еще больше, но мне, если честно все равно. А еще я точно знаю — отправляясь, каждый год в школу, она везет его с собой. И не только потому, что боится, что мама сожжет его на ритуальном костре, а еще и потому, что не может без него уснуть.

— В том числе, — при воспоминании любимого Блестяшкина, на лице кузины расцвела улыбка. — Так что давай дари быстрее свой подарок, пока мама нам не помешала.

— Ладно, уговорила, — я сделала вид что, сдалась, — но это только потому, что ты моя любимая кузина. С днем рождения.

Я вытащила из сумочки плоскую бархатную коробку. Девушка тут же выхватила ее у меня из рук и раскрыла.

— Какая прелесть, — выдохнула она, вынимая на свет серебряный браслет.

К браслету я подобрала и несколько подвесок: одна в виде рыбки, чешуя которой была покрыта переливающейся на солнце эмалью; вторая представляла миниатюрный герб слизерина; третья в виде раскрытой книги.

— Я посчитала, что из плюшевых рыб ты уже выросла.

— Это артефакт? — поинтересовалась Астория, с интересом разглядывая подвески.

— Нет, — честно призналась я, — это больше памятная вещь, глянешь на нее и вспомнишь свою старшую любимую кузину. Хотя снять его с себя сможешь только ты.

— Спасибо Панси, — девушка крепко обняла меня, — это самый лучший подарок.

— Рада слышать. Что ж мне пора идти. Встретимся в поезде?

— Конечно, — Тори улыбнулась, — пока.

Попрощавшись, я вернулась к терпеливо ждущему меня парню, около которого стоял Драко Малфой. И они явно спорили. Точнее спорил Малфой и, судя по красным пятнам на лице, спор был не в его пользу. Гойл же стоял с невозмутимым лицом.

— Я готова, идем?

— Куда это вы? — тут же встрепенулся Малфой.

— Думаю, тебя это не касается Малфой, — холодно ответил ему Гойл.

— Я не тебя спрашивал, — тут же повернулся к нему парень.

— Боюсь, мой ответ будет тем же, — устало ответила я, кожей ощущая как в нашу сторону смотрят все больше народу. — Мы с тобой не настолько в близких отношениях, что бы я отчитывалась, куда и с кем я хожу.

— Но Панси…

— Драко, давай не сейчас. У меня нет ни сил, ни желания с тобой спорить. Тем более на празднике моей любимой кузины. Увидимся в школе.

— Как скажешь, — обиженно фыркнул он и резко развернувшись, отправился в сторону Дафны Гринграсс.

Подавив желание бежать, чтобы успеть убраться с этого праздника жизни как можно быстрее, я уверенным шагом направилась к камину. Хватит с меня.

— Дырявый котел, — я кинула горсть пороха себе под ноги и зажмурилась.

Ненавижу путешествия каминной сетью. Если честно вообще любой магический способ перемещения. Складывается такое ощущение, что их все придумал какой-то мазохист, по-другому и не скажешь. Вывалившись из камина, я тут же отошла в сторону, освобождая место для Гойла. Парень, в отличие от меня, вышел из камина с достоинством лорда. Мне не завидно, честное слово. Я, молча, достала из кармана палочку и принялась трансфигурировать платье, так как место, которое я выбрала, находится в людном магловском месте.

— Идем, — я окинула парня взглядом, и решив что его внешний вид сойдет и так — только мантию сними.

Выйдя из бара я, молча, повела его в мой любимый парк. Гайд-парк — одно из самых красивых и популярнейших мест в Лондоне. Сюда дедушка водил нас с Эдвином, каждые летние выходные. С этим местом связаны одни из самых теплых, радостных воспоминаний детства. Опустившись на одну из скамеек, чуть в стороне от двух пожилых джентльменов, играющих в шахматы, я начала первой:

— Внимательно тебя слушаю.

Он, молча, посмотрел в сторону, явно не зная с чего начать.

— Знаешь, я никогда не умел сообщать подобные вещи, но… — он запнулся, медленно выдохнул и продолжил, — тот Грегори Гойл, что ты знала… его больше нет… твой друг умер.

Мир качнулся. Я судорожно ухватилась за края скамейки, боясь упасть. В голове метались сотни тысяч мыслей, но ярче всего одна «Этого не может быть». Просто не может быть! Но сидящий рядом со мной человек доказывал обратное.

— Я знаю, ты можешь подумать, что это дурная шутка, — парень понял мое молчание по-своему, — и я бы очень хотел, что бы так и было. Но…

— Ты знаешь, как это случилось? — перебила я, глядя перед собой.

— Его убил отец, еще в начале каникул. Напился с горя, что Темный Лорд не воскрес и…

— Выместил злость и разочарование на сыне, — прошептала я.

Он, молча, кивнул. Грегори — тихий, забитый отцом, отчаянно стремящийся получить от него похвалу, но, что бы он ни делал, Гойл-старший оставался недоволен. Смерть от руки жестокого родителя в юном возрасте — закономерный исход, как бы это ужасно не звучало. И я подозревала, что когда-нибудь он повторит судьбу своей матери.

— Говорят, к таким новостям нужно готовить, — голос моего собеседника вывел меня из задумчивости, — но я точно знаю, что к подобным новостям невозможно подготовиться.

— С моей стороны это прозвучит ужасно, — меня пробил озноб, — но где-то в глубине души я всегда знала, что этим все закончится. Он был слишком похож на мать.

— Не вини себя, — он аккуратно накрыл мою ладонь, все еще судорожно сжимающие скамейку, своей, — ему никто не мог помочь. Просто поверь мне.

Не вини себя! Как я могу не чувствовать вины, когда я не сдержала обещания? Я должна была сделать хоть что-то! Что-то большее, чем посылать письма и выискивать его на приемах. «И что бы ты сделала? Как остановила его отца?» — тихо шепнул внутренний голос.

— Вернемся к более насущному вопросу, — я повернулась всем корпусом к собеседнику, отгоняя от себя все гнетущие мысли, об этом я подумаю одна в своей комнате — если Грег умер, ты кто такой?

— Хороший вопрос, — он тяжело вздохнул, взъерошив отросшие волосы, — я Грегори Гойл. Только не с этой земли. С другой. И я тоже умер. Авада в грудь.

Он невесело хмыкнул, неосознанно потер место куда попало заклятье.

— И знаешь, что самое обидное? Не успел я провалиться в спасительную темноту и подумать, что, наконец, отмучался. Как прихожу в себя, от жуткой головной боли на полу семейного поместья, — он вскочил на ноги и начал нервно ходить взад-вперед, — которое я лично сжег адским пламенем три года назад вместе с папашей! Да еще и сам папаша рядом стоит бледный, с трясущимися руками, но живее всех живых! Я первым делом подумал, что ад существует. Тот самый магловский, которым тебя однажды в шутку Грейнджер пугала.

На этом моменте он споткнулся, чуть не упав.

— Не тебя, ты не она. — Он потер лицо руками, медленно опустился на сиденье скамейки.

— Подведем итог твоего довольно эмоционального монолога, — чуть помолчав, взяла слово я. — Итак, ты жил в другом мире, тебя убили и ты оказался здесь, в теле своего двойника этого мира и тоже только что отошедшего в мир иной.

Он отрешенно кивнул, глядя на озеро. А я задумалась. Со стороны наш разговор выглядит как бред. Но я-то точно знаю, что все это правда, хотя бы та часть про другой мир. А вот перенос души — что-то новенькое. Но не думаю что это уникальный случай, даже если об этом нет никаких общедоступных данных.

— Если рассуждать логически, вы оба умираете, скорее всего, в один и тот же момент. Ваши души встречаются где-то в междумирье. К примеру, в том же чистилище. И не смотри на меня так, да я знакома с религиозными верованиями простых людей. — Я помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила. — Вот только ты умер окончательно, это только Поттер после авады выжить в состоянии, а вот наш Грег не умер. С ним, скорее всего случилось то, что маглы называют клинической смертью. Затем с его телом происходит что-то, что заставляет организм, вновь заработать, например круцио. Исходя из этого, душа обязана была вернуться в тело.

— Но почему тогда моя душа, а не законного владельца тела?

— Притянулась более сильная душа, желающая жить? — предложила первое, что пришло мне в голову.

— А он не хотел?

— Возможно меньше чем ты, — я вздохнула, — это все равно теория более или менее приближенная к реальности. Лучше скажи, почему ты решил мне обо всем рассказать?

— Мне достались кое-какие воспоминания от предшественника. Он не обращал внимания на твое поведение. Но для меня как для стороннего наблюдателя не скрылось, то, что ты присматривала за ним. Видела, каким он был. Я подумал, что ты все равно поймешь. И, собственно, не ошибся. Но это только одна из причин. Мне тяжело ориентироваться в этом мире. Мой мир в сравнении с этим — как отражение чего-то хорошего в кривом зеркале. Они похожи только до нашего второго курса и то некоторые детали отличаются, а дальше все превращается в ад. И там ближе тебя у меня никого не осталось. Ты помогла мне выжить и не сойти с ума, остаться человеком. Мне было двадцать на момент смерти, и последние пять лет это были непрекращающиеся бои, в которых я терял друзей и соратников. За два дня до смерти я потерял тебя, а сам умер, закрыв собою Гермиону. Вот такой я «герой».

— Мне нужно выпить, — я вдруг поняла, что еще немного и у меня случится банальная женская истерика, на фоне всего произошедшего.

— Не рановато ли? — он с сомнением посмотрел на меня.

— Ты про возраст или время суток? — уточнила я, роясь в сумке в поисках успокоительного.

— Глядя на тебя, даже не знаю.

— Шутник, — хмыкнула я, наконец, найдя флакон.

Зажмурившись, залпом выпила содержимое, и мир тут же заиграл радужными красками. Подкрадывающаяся истерика отступила, но не ушла, обещая к вечеру вернуться.

— Кстати, а отец-то твой где?

— Сбежал, — пожал плечами Грег, — после того как я сломал ему нос. Какой план?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась я.

— Больше не у кого.

— Отправимся в школу и будем готовиться к войне, а там посмотрим.

— И тут война, — он тяжело вздохнул.

— Предъяви претензии местному Поттеру, за то, что он в свое время не добил Лорда.

— Что ж, — он поднялся на ноги, протягивая мне руку, — моя леди позвольте быть вашей тенью.

— Позволю быть моим другом, — улыбнулась я, поднимаясь на ноги, — позволите пригласить вас на ужин?

— Почту за честь.

Комментарий к Глава 2, или День рожденья — гнусный праздник.

*Хеймдалль — сын Одина, страж радужного моста «Биврест», предвидящий будущее.

1) {?}[Хеймдалль — сын Одина, страж радужного моста «Биврест», предвидящий будущее. ]

Вернуться к тексту