ЛПП: Лучшая подруга попаданца (джен)

Родовой замок семейства Малфой, мягко окутанный летней ночью, ярко сиял огнями. Несмотря на то, что бальный сезон был окончен еще в конце мая, а новый должен был начаться только в сентябре, сиятельный род Малфой давал прием. Но даже пущенный слух, что цель приема продемонстрировать всем новое бриллиантовое колье подаренное мужем Нарциссе Малфой, не мог скрыть истинной причины. Те немногие посвященные в тайны Министерства Магии и те, кто носил темную метку на своем предплечье, понимали: это всего лишь прикрытие истинного повода. Семейство Малфой праздновало неудачную попытку Темного Лорда воскреснуть. А то, что Лорд Судеб попытался обзавестись бренным телом, было неоспоримым фактом, как и то, что Гарри Поттер опять ему все испортил.

Я устало поправила прическу. Ненавижу приемы, а в последнее время в особенности приемы Малфоев. А все из-за того, что Драко возомнил, что влюблен в меня и не дает мне спокойно жить. Собственно поэтому я сейчас и стояла в самом дальнем и темном углу, прячась от всех, но в особенности от однокурсника.

Ох, не стоило мне соглашаться идти с ним на святочный бал. От воспоминания самого шикарного школьного мероприятия меня передернуло. Несмотря на то, что я прямым текстом сказала Драко, что он меня не интересует, этот хорек не отстает от меня, буквально не давая проходу. Правда, изредка отвлекаясь на Поттера с компанией. Жаль, их здесь нет.

— Скучаешь, Пенс?

Я даже не вздрогнула, услышав рядом тихий вкрадчивый голос. Только один человек мог подойти так, что я не услышала.

— Планирую, убийство с особой жестокостью, — мрачно отозвалась я, даже не оглянувшись на говорившего.

А что на него смотреть? Уж кого-кого, а Эдвина Паркинсона — наследника рода и моего кузена я знала, кажется, лучше, чем другие наши с ним родственники. Кроме разве что деда, действующего главы рода, тот знал о каждом члене своей семьи больше даже самих нас.

— Если тебе так докучает этот бледнолицый, — фыркнул он, особой любви к Драко, да и всему семейству Малфой, брат не испытывал, — позволь мне вызвать его на дуэль.

— И лишить меня удовольствия придушить его собственноручно? — ехидно уточнила я, продолжая цепко следить за окружением.

— Ох, прости меня моя дражайшая кузина, — в притворном раскаянье взмолился Эд, заставляя меня, наконец, улыбнуться, — я не знал что это месть иначе ни когда бы, не пал так низко предлагая тебе вступиться за твою честь.

Я на это лишь хмыкнула. Что-что, а месть в нашей семье считалось делом достойным и неприкосновенным.

— Я вас прощаю, о мой любимый брат.

Мы переглянулись и весело засмеялись.

— Ну, вот теперь ты выглядишь как моя любимая сестра, а не как ваш профессор Снейп.

— Вот спасибо тебе за превосходное сравнение.

Стоило мне ослабить бдительность, как рядом с нами оказался младший Малфой.

— Вот где ты, — улыбаясь, обратился он ко мне, полностью игнорируя Эдвина. — А я тебя везде ищу.

— Правда? — вяло отозвалась я, усиленно размышляя над тем как бы мне удрать от него.

— Конечно! — он даже кивнул для надежности. — Мисс Паркинсон позвольте, пригласить вас на танец.

— Боюсь, вам придется перенести ваш танец на другое мероприятие, — лучезарно улыбнулся Эдвин, — отец велел передать: мы уходим.

— Прямо сейчас? — с надеждой спросила я.

— Немедленно, — к нам подошла моя мама, недовольно глянула на Драко и перевела взгляд на нас, — вы заставляете Далию вас ждать. И не только ее.

— Она в порядке? — забеспокоился Эдвин.

Неудивительно, что он переживает. Далия Паркинсон, в девичестве Ларсон, приходится Эдвину мачехой (то есть второй женой моего дяди Германа), и на данный момент беременна. Мать самого Эда умерла, когда ему было чуть больше двух лет, от действия старого родового проклятия, которое она пыталась снять, выйдя замуж за дядю. Дядя женился на Далии, когда кузену было уже почти пятнадцать, и она почти сразу заменила ему родную мать. И как только умудрилась? Характер у брата тот еще (собственно, как и у всех в моем роду). Хотя может потому, что, несмотря на довольно молодой возраст, Далия не просто мастер некромантии, но и глава европейской гильдии мастеров смерти? Что ей пятнадцатилетний подросток по сравнению со своенравными мастерами смерти, которых она держит в ежовых рукавицах.

— Беременные никогда не бывают в порядке, поверь мне, — хмыкнул подошедший к нам мой отец.

— Не говори ерунды, Эван! — мама хмуро одернула отца, полностью проигнорировав стоящего рядом Драко. — И хватит болтать, нельзя заставлять Лорда ждать.

— Так мы уходим из-за мамы или деда? — насмешливо уточнил Эд, подав мне руку, и уверенно повел к каминам.

— Какая разница? — тихо шепнула я ему. — Главное мы наконец-то уходим отсюда. Я чувствую себя так, будто провела спарринг с дядей.

Брат понимающе улыбнулся и галантно пропустил меня первой к камину.

Стоило нам всем оказаться в нашем поместье, как появился Диди, домовик-управляющий.

— Лорд Паркинсон ожидает всех в малом кабинете, — с поклоном сообщил он.

— Спасибо, Диди, — кивнул дядя.

Малая гостиная, чаще всего использовалась семьей для обсуждения важных проблем, решение которых порой определяло будущее всей семьи или отдельных ее членов. Эта комната была второй по счету самой защищенной комнатой в доме, после источника Рода, что находится в подвалах особняка.

— Отлично, будем вершить судьбы мира, на ночь глядя, — хмыкнул брат, вновь подавая мне руку.

— Просто отец слишком любопытен, — улыбнулся папа, пропуская нас вперед, — чтобы уснуть, не выпытав из нас все сведенья, что удалось собрать у Малфоев.

— Мог бы с нами сходить, — проворчал Эд, — он как-никак глава рода и это его святая обязанность — светить лицом перед другими лордами.

— На это у него есть ты, — поддела его я.

— И он слишком стар для этого дерьма, — улыбнулся мне дед, появляясь в дверях малой гостиной.

Где и когда сиятельный Лорд Паркинсон (между прочим один из тех немногих старых лордов, кто пережил последнюю войну) услышал данное выражение неизвестно, но оно запало ему в душу, так сказать, и используется им с особым удовольствием.

— Фи, деда, — я скорчила презрительную мину, — такие слова не подходят сиятельному лорду, возглавляющему семью, принадлежащую к священным двадцати восьми.

— И для соблюдения этикета я тоже слишком стар, — улыбнулся он, пропуская меня к моему любимому креслу.

— Боюсь, Генри, вы переживете всех нас, — в притворном сожалении вздохнула мама, усаживаясь в одно из кресел и принимая бокал вина от тут же появившегося домовика.

— Мне бы твою уверенность, Эмма, — в тон ей отозвался дедушка, занимая кресло главы, стоящее так, что остальные сидячие места просматривались идеально.

— Хватит любезничать, — Далия уселась на диван рядом с мужем и сразу же закинула свои ноги ему на колени, — у меня отекли ноги, мышцы лица болят от необходимости улыбаться и мне завтра еще экзамены в гильдии принимать.

— Ты забыла добавить, что беременна, — улыбнулась ей мама.

— Забудешь тут, — проворчала девушка, — когда вы мне все время напоминаете.

— Давайте уже начнем, — предложила я, мыслями находясь далеко от дома.

Появилась Лакки, моя личная домовушка и, преданно глядя в глаза, протянула мне горячее какао. Взяв напиток, благодарно улыбнулась своей маленькой помощнице.

— Панси права, — дед устроился поудобней, обвел всех присутствующих строгим взглядом. — Эван, начнешь?

Папа вздохнул и скучающим голосом начал:

— Итак, мои дражайшие родственники, мы собрались здесь, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Не так давно на последнем туре Турнира Трех Волшебников произошла трагическая смерть студента и чемпиона Хогвартса Седрика Диггори.

— А я говорил, — хмуро отозвался дядя, — что проводить такое мероприятие после того, что случилось на чемпионате по квиддичу не дальновидно. Но этот придурок Крауч уперся как баран в новые ворота.

— Возможно, если бы Дамблдор не поддержал тебя, Крауч и не закусил удила, — задумчиво разглядывая на свет вино в своем бокале, подала голос мама. — И уступил в просьбе.

— Не думаю, — покачала головой Далия.

— Согласен, — дядя тяжело вздохнул. — Крауч слишком близко принял произошедшее на финале чемпионата. И отмену турнира посчитал слабостью. А, как нам всем известно, слабости он не терпит.

Все молча, согласились. Немного помолчав, папа продолжил:

— После проведенного расследования выяснилось следующее: когда Поттер и Диггори одновременно достигли центра лабиринта, мистер Поттер предложил победу мистеру Диггори. После некоторых споров Диггори согласился с ним и, коснувшись кубка, исчез. Оставшись один, мистер Поттер послал сигнал о помощи и его тут же забрал Билл Уизли, помогающий организаторам турнира. Тут-то и выяснилось, что мистер Диггори куда-то делся. Не могу не признать, Дамблдор довольно быстро отследил, где именно находится кубок. Тело Седрика Диггори было обнаружено на магловском кладбище на юге Англии. Помимо тела, были обнаружены следы приготовления к какому-то ритуалу. Исходя из того, что некоторые из наших «друзей» ощутили некое шевеление сами знаете чего, — он коснулся предплечья своей левой руки, — то можно предположить, что Темный Лорд планировал возродиться. Но у него не вышло. Почему он не использовал Седрика, непонятно.

Все присутствующие замолчали.

— Панси?

Я перевела скучающий взгляд на деда и улыбнулась, сразу поняв, что именно от меня хотят:

— Факт номер один: беспорядки на финале чемпионата и темная метка в небе — как их итог. Факт второй: кто-то подбросил имя Гарри Поттера в Кубок огня. Не просто кинул бумажку с именем, а сделал, так что кубок посчитал Поттера участником четвертой школы и за неимением других кандидатов выдал его имя. Факт третий: заклятье на кубке установили, а вот виновника не нашли. Факт четвертый: Поттер проходит все испытания без особого вреда для здоровья, кроме последнего. Факт пятый: из-за того что Поттер проявил хваленное гриффиндорское благородство, тщательно подготовленный ритуал провалился. Эдди выводы?

— Кто-то плодотворно готовил почву к возвращению Темного Лорда, — тут же отозвался брат, — и мистер Поттер должен был стать главным, так сказать ингредиентом. А Седрика не использовали, скорее всего, из-за нехватки времени. Ведь его нашли спустя каких-то двадцать минут. Не думаю, что за это время можно успеть провести ритуал.

— Смотря, какой ритуал планировался, — задумчиво произнесла Далия, — возможно, какую-то часть парня и прихватили с собой, про запас так сказать. И теперь просто выжидают время для повторного ритуала.

— Что будем делать? — тихо спросила мама, преданно глядя на деда.

Он вздохнул, потер лицо и медленно заговорил:

— В прошлой войне мы все поступили разумно, не связавшись ни с одной из сторон.

— Кроме моего так сказать «отца», — фыркнула я.

— Майкл всегда был слаб, дорогая, — мама слабо улыбнулась.

Я лишь раздраженно дернула плечом. У деда было три сына, и, как в русских сказках, третий оказался дурак. Он был помолвлен с моей мамой Эммой Гринграсс, но Беллатриса Лестрейндж задурила ему голову: убедила разорвать помолвку и вступить в ряды пожирателей. И собственно, что такого? Вот только оказалось что мама беременна мною. Для любой девушки из древнего чистокровного рода это был не просто позор, это была катастрофа. А учитывая отца моей мамы, меньшее, что ее ждало — это изгнание из рода. Она это понимала и никому не сказала о беременности кроме Лорда Паркинсона. Уж не знаю, чего ей стоило прийти к главе рода мужчины, что втоптал ее в грязь, унизил перед высшим светом, все рассказать и попросить о помощи. Но дед оценил силу воли, стальной характер и выдержку, все то, чего так не хватало его младшему сыну, и сделал выбор в пользу моей матери. Так моя мама вышла замуж за Эвана, среднего сына деда, мой дядя стал моим отцом, а отца выжгли с гобелена и изгнали из семьи. Так как от кого именно беременна моя мать тщательно скрывалось, то официальная версия его изгнания звучала, как «предательство интересов Рода». Вот такая вот история, как в тех магловских любовных романах, что просто обожает Далия. Кстати, Майк (даже в мыслях я не могу называть его отцом) прожил недолго, и погиб незадолго до падения самого Темного Лорда. Уже за реально предательство Рода и от руки деда. Он выдал место нахождение семьи брата деда. Все, кроме дедушки Арнольда, погибли.

— Его предательство, — мягко улыбнулся мне папа, — только подтверждает, что выбранная позиция была правильной.

— Ты погляди на него, — раздался глухой, раздраженный голос за моей спиной, — «правильная позиция»! Видал я эту позицию…

Дальше речь перешла на древненорвежский, судя по всему матерный. Я ухмыльнулась:

— Боюсь, Флоки с тобой не согласен. От слова совсем.

У каждого древнего рода есть так называемый «Дар от магии». Моим даром была способность видеть и говорить (а в некоторых случаях мое тело служило временным сосудом) с духами предков. Чаще родичи приходили только для того что бы помочь — советом или делом. Но некоторым нравилось со мной разговаривать просто так: рассказывать о временах, когда они жили, о роде, богах и современниках. Флоки был из таких. Жил он во времена крестовых походов (умудрился даже поучаствовать в одном из них, и куда только святая инквизиция смотрела?) и имеет миллион историй про воинов божиих. Кстати, официально его зовут Эдмонд Флоки Паркинсон, но он даже при жизни любил представляться по старой традиции викингов. И звучит это так: Флоки сын Торгнира из клана Паркинсон. И рожа у него при этом такая пафосная, что хочется смеяться.

— При всем моем к нему уважении, — папа вздохнул, — но смыслом жизни Флоки была война. А у меня проблем и без войны хватает.

— Но он прав, — подал голос дядя, — мы и так потеряли целую ветвь рода. Если начнется новый виток противостояния, нам не дадут остаться в стороне.

— Примем сторону Дамблдора? — насмешливо уточнила у него Делия. — Его союзники гибли как мухи в прошлой войне.

— Зато оставшиеся в живых не сели в Азкабан, — заметил Эдвин.

— Слышал бы вас основатель рода! — жалобно простонал над моим плечом Флоки. — Они что не понимают, что выбора нет?

— Флоки прав, — задумчиво протянула я, разглядывая чашку в своих руках, — участвовать в грядущей войне или нет — вопроса даже не стоит, как и выбор стороны.

— Но… — начала Делия, но ее тут, же перебил Эдвин.

— Панси права. Мы будем участвовать, по одной простой причине…

— Кровная месть, — глухо отозвался дядя.

— При современном подходе к «древним» традициям, — вздохнула я, — только в условиях войны мы сможем отомстить за смерть родичей, так как велит Кодекс рода.

— Слава Одину, — хмыкнул Флоки, — хоть кто-то в семье чтит наследие предков.

— Что ж, — подал голос, молчавший до сих пор, дед, — хотя бы за двух человек в этой комнате я совершенно спокоен. И прежде чем остальные начнут это оспаривать, подведу промежуточный итог. Итак, пока открытого противостояния нет, думаю нужно навести мосты с возможными союзниками. Панси?

— Попробую, — кивнула, прекрасно понимая, что именно от меня хочет глава рода, — но сам понимаешь, не могу, же я подойти к Поттеру и компании и сказать: «Хэй, а давайте дружить. Честное слово я на вашей стороне».

— Понимаю, — дедушка ободряюще улыбнулся, и повернулся к папе, — Эван думаю тебе пора возвращаться на работу.

Папа аж просиял. После того, как род оказался запятнан связью с Темным Лордом, отцу пришлось оставить работу в следственном отделе аврората. А он обожал ее — это была его стихия, смысл его жизни. И братца своего младшего он не любит еще больше чем я, за то, что отобрал возможность работать.

— А дальше посмотрим, — дед вздохнул, — что ж думаю пора отдыхать, время позднее.

Все тут же принялись желать спокойной ночи и выбираться из кабинета.

— Панси останься.

Голос деда догнал меня уже на пороге. Отлично, отдых мне только снится.

— Что-то случилось? — внимательно глядя мне в глаза, осведомился он, как только мы остались одни.

— Кроме того, что я не представляю, как избавиться от навязчивого внимания Драко Малфоя?

— Панси, милая, я знаю тебя с младенчества и с уверенностью могу сказать, что наследник Малфой — не та проблема, что беспокоит тебя.

После предательства собственного сына, дед с особым рвением изучает свою семью. Иногда мне начинает казаться, что он не гнушается легеменцией.

— Грегори Гойл — он моя самая большая проблема. И я не буду обсуждать ЭТУ проблему ни с тобой ни с кем-то из семьи. — И прежде чем он открыл рот, что бы возразить я продолжила. — Не стоит. Правда я сама разберусь, раз имела глупость пообещать тете Марго приглядывать за ее непутевым сыном.

— Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

— Я знаю, — подойдя к нему, обняла, уткнувшись в плечо, — спасибо.

Дед лишь обнял в ответ.

— Иди, отдыхай, — он отстранился. — Приятных снов, милая.

— И вам, о сиятельный лорд, — весело отозвалась я, вызывая тихий смех родственника.

Поднявшись в комнату, первым делом избавилась от осточертевшего бального платья. Хорошо хоть корсеты ушли в прошлое. Погрузившись в горячую ванну, я, наконец, расслабилась. И мои мысли снова вернулись к Гойлу.

Так уж сложилось, что моя мама очень тесно дружила с Марго Гойл, мамой Грегори. И в детстве, лет до семи, я много времени проводила с ним. Можно сказать, что мы были лучшими друзьями. А потом Марго упала с лестницы, получив множественные переломы. И вроде бы что такого? Магам вылечить перелом проще простого. Но не в ее случае. Что-то пошло не так, и молодая девушка оказалась прикована к инвалидной коляске. Многие сочувствовали Эрику Гойлу, такая трагедия! Но не мама. Мама была в ярости и тот последний раз, когда мы были в их доме, она обвиняла его в том, что случилось с ее подругой. После этого он запретил нам появляться в его доме, а Грегу общаться со мной. А через пару месяцев не пустил на кладбище проститься, с наложившей на себя руки, Марго. Не способная двигаться, ушедшая в депрессию, с потухшими глазами, безучастная ко всему — такой я ее запомнила в нашу последнюю встречу, и тогда же поддавшись какому-то непонятному порыву, пообещала ей приглядеть за Грегом.

С тех пор я несу эту ношу. Эрик сделал все, чтобы его сын не общался со мной, он же навязал недодружбу с Драко. Стало чуть легче, когда мы пошли в школу. Черт, да я на Слизерин пошла только ради того, чтобы было проще наблюдать и предотвращать вред моему, так сказать, подопечному. Сколько мне стоило приложить усилий, чтобы этот идиот не поперся вместе с Малфоем после отбоя предупреждать профессоров о том, что Поттер понесет дракона на крышу! Но оно того стоило, не думаю что отработка в Запретном лесу ночью полезна для организма. И таких случаев наберется прилично.

Сейчас же меня тревожило то, что с момента возвращения из Хогвартса домой я ни на одном из летних обязательных мероприятий не видела не только самого Грега, но и его отца. И вроде бы, что в этом такого? Ну, решили они отдохнуть где-то за границей, к примеру, вот и не появляются в светском обществе все лето. Подумаешь. Но где-то внутри с каждым днем росла уверенность, что что-то случилось. Что-то плохое. И проверить, так это или нет, я не могла. Совы возвращались вместе с письмами, а допрос Кребба с Малфоем ничего не дал. Последней надеждой на встречу было завтрашнее празднование дня рождения Астории Гринграсс, куда меня все-таки пригласили, несмотря на довольно прохладные отношения матери с бывшей родней. А вот бить тревогу начну, если через три дня парень не появится в Хогвартс-экспрессе. Приняв такое решение, я с чистой совестью отправилась спать. Завтра меня ждал очередной раунд увлекательной игры под названием «Отвяжись от Малфоя».

День не задался с утра. Во-первых, я проспала и поэтому завтракала в гордом одиночестве. Не то что бы в семье строго придерживались определенного времени приема пищи, но на каникулах я старалась не пропускать общих завтраков и ужинов. В это время семья собиралась в малой столовой, и чаще всего это было единственное время в доме когда семья присутствовала в полном составе. Обед каждый проводил, так как хотел. Еще был традиционный пятичасовой чай, но его я чаще проводила с мамой и Далией, иногда к нам присоединялись кто-то из их знакомых, и тогда легкое время препровождение превращалось в ад.

Во-вторых, из-за позднего завтрака пропустила спарринг с дядей. Что я с легкостью посчитала плохим знаком. Герман увлекается единоборствами и привлек к своей увлеченности меня. Помню, как в четыре года я забрела в тренировочный зал и просто застыла, зачарованно наблюдая, как он с легкостью управляет посохом, нанося удары невидимому противнику. Закончив тренировку, дядя очень удивился, когда к нему подлетела (буквально, у меня тогда на эмоциях магический выброс случился, и я парила над землей) племянница, одетая в розовое, пышное нечто именуемое мамой как «Приличный наряд для маленькой леди» и принялась просить научить делать так же. Надо сказать, Эдвин не особо любил подобные занятия, ему больше по душе возиться с бумагами, разбирать бухгалтерию, в общем, заниматься делами рода, что несказанно радует деда. А вот мне понравилось, и дядя нарадоваться не может, что хоть кто-то из семьи разделяет его увлечение. Мама до сих пор сетует, что это именно он испортил ее девочку, так как настоящей Леди из меня так и не вышло. И пропустить тренировку с дядей, когда я вот-вот отправлюсь в школу и снова не смогу проводить время с ним, это совсем печально. Нет, я, конечно, занимаюсь и в школе в одном из пустых классов, чтобы не растерять навыки, но это не то, совсем не то.

В-третьих, Эдвин лучезарно улыбаясь сообщил, что на день рождение мисс Астории я пойду одна. У него, понимаете, дела в городе. Знаю я его дела — голубоглазые такие, блондинистые, откликающиеся на имя Меделин. Он, кстати считает, что о ней никто из семьи не знает. Наивный мальчик. С этой девушкой он познакомился два года назад, когда он с друзьями по Дурмстрангу (все наследники нашей семьи учатся именно там, такая вот традиция, в этом году он оканчивает школу) был во французской школе на каком-то семинаре. Лин — англичанка, учится на седьмом курсе Шармбатона, отличница, родом из довольно богатой, но магловской семьи. Она третий, довольно поздний ребенок (ее старшие братья уже имеют свои семьи) и на каникулах подрабатывает продавщицей в магловском книжном магазине. Все это мы с дедом узнали первыми и почти одновременно, у деда все-таки опыта по разведыванию информации больше, но и я не отстаю. И вот уже почти два года мы все дружно изображаем слепых, не замечающих ничего вокруг. Так что шпион из кузена такой себе.

В-четвертых, мне пришлось вытерпеть пытку под названием «Превращение в леди». У мамы, в отличие от меня, было хорошее настроение и ее было не остановить. Я еле отбилась от «миленького платьица», облачившись в которое я стала похожа на торт. Слишком много рюшечек, оборочек и прочей фигни. Да еще и тошнотворного розового цвета. Мама смеялась надо мною так громко, что вскоре посмотреть на причину столь громкого веселья собралась все присутствующие члены семьи. Это хорошего настроения мне, естественно, не добавило. В конце концов, мы сошлись на светло-сером платье простого кроя. В черное мне категорически запретили обряжаться. А жаль, как раз бы соответствовало настроению.

И, наконец-то, в-пятых, стоило мне оказаться в доме Гринграссов и отойти от именинницы пару шагов, как ко мне пристал Драко. И вот спустя уже час (кто-то решил, что фуршет намного лучше традиционного сидения за столом) я вынуждена слушать его треп по поводу и без. И, что самое ужасное, улизнуть никак не получалось — он следовал за мною по пятам. Хорошо хоть от танцев отговорилась якобы подвернутой ногой.

Мысленно придумывая все возможные способы особо жестокого убийства, я осматривала зал. Народ праздно шатался по помещению, кто-то разговаривал, кто-то танцевал, кто-то просто подпирал стену. Вдруг у входа в зал образовалось какое-то движение, привлекая мое внимание. Я замерла, разглядев в вошедшем Грегори Гойла. Но отчего-то вместо облегчения мое сердце предательски сжалось. Парень, поздравив Асторию, внимательно оглядывал зал, похоже, ища кого-то конкретного.

— Это что Гойл? — отчего-то хриплым голосом поинтересовалась я у Малфоя, перебивая его нескончаемый монолог.

— А? — парень обернулся в указываемую мной сторону. — Ну да, это он. Интересно, где он все лето был?

— Сейчас узнаем, — тихо пробормотала я, наблюдая, как Гойл уверенным шагом направляется к нам.

— Доброго дня, — поздоровался Грегори, подойдя к нам, — мисс Паркинсон вы выглядите просто великолепно, вам очень к лицу это платье.

Говоря все это он, внимательно разглядывая только меня, игнорируя присутствие Малфоя. И это был кто угодно, но не Грегори Гойл. Не тот парень, которого я знала. В этом новом Гойле все было не так: прямая спина, интонация, с которой он говорил, цепкий внимательный взгляд, движения, чувство уверенности в себе.

— Благодарю за комплемент, — осторожно начала я. — Рада видеть вас в добром здравии, мистер Гойл.

Тут вновь заиграла музыка, пары начали выходить на танцпол.

— Позвольте пригласить вас на танец, — он протянул мне руку, выжидательно глядя в глаза.

И я, как завороженная этим взглядом, аккуратно вложила свою ладонь в его.

— С удовольствием, — через силу выдавила, игнорируя возмущенный возглас Малфоя.

Не вполне понимая почему вообще согласилась, я пошла за ним. Что-то было в этом человеке. Что-то что я не могу объяснить, как будто я знаю его. Именно его, а не того чью внешность вижу. От подобного диссонанса заныли виски.

Парень уверенно закружил меня в танце и тихо зашептал, хотя нас вряд ли кто-то мог подслушать:

— Нам надо поговорить.

— На предмет, куда ты дел моего друга?

На саркастический вопрос, мой партнер вдруг тепло улыбнулся:

— Я был уверен, что тебя обмануть не получится. Мне нужно многое с тобой обговорить, не только исчезновение того Грегори, которого ты знала.

Мой мозг тут же зацепился за последнюю фразу.

— «Тот, кого я знала», — задумчиво произнесла я, обдумывая варианты.

А их не так много если честно: или оборотка, или путешественник во времени, или по мирам. То, что существуют другие версии нашего мира находящиеся как бы параллельно (да, да пресловутые параллельные миры) в моем роду знали еще с тех времен, когда маги в битвах полагались больше на добрую сталь, чем на колдовство. У некоторых членов рода был даже дар путешественника по мирам с прекрасным названием «Глаз *Хеймдалля⁽¹⁾». Последним обладателем этого дара — был дедушка Арнольд. Собственно потеряв всю свою семью, он, простившись с оставшимися ее членами, ушел в путешествие по другим мирам. Для всех остальных он умер в том нападении.

— До путешествий по мирам уже дошла в своих рассуждениях? — тихо поинтересовался мой собеседник.

— Думаю эта не та тема, которую стоит тут обсуждать, — встряхнув головой, отозвалась я, мысленно отмечая, что он явно хорошо меня знает. — Соблаговолите ли проследовать в место, где нам будет удобней обсудить все вопросы?

— Почту за честь, — он остановился посреди танцпола, коротко кивнув мне.

— Что ж, проследуйте за мной, — не зря я плакала в свое время над этикетом, мама может мной гордится.

Я уже было решила направиться на выход, как на глаза мне попалась именинница. Девушка стояла в самом дальнем углу в гордом одиночестве. Всем видом показывая желание оказаться где-то в другом месте. Так уж сложилось, что Астория в своей семье была неким изгоем. Она не унаследовала красоты матери, ее не интересовала светская жизнь в отличие от сестры, несмотря на острый ум, отец не принимал ее в серьез. Она как-то обмолвилась, что он ждал сына, наследника, а родилась она и уже этим огорчила его. Девушка всегда была предоставлена сама себе. Нет, ей дали приличествующее положению образование, не ограничивали в карманных деньгах, но почти не любили. И она платила им тем же.

Не задумываясь, я резко сменила курс, направившись к ней.

— Тори, любимая моя кузина, от чего же ты так задумчива?

— Просчитываю варианты усовершенствования Авады, — не задумываясь, выдала кузина, немного помолчала и добавила, — хотелось бы бить по площадям.

Надо признать, что задумайся она всерьез об этом, я бы поставила все свое наследство (а оно приличное), что у нее все бы получилось. Зря она не выбрала Рейвенкло.

— Ого, да ты сегодня в ударе, — присвистнула я, — что ж думаю, я вовремя собралась на выход. Не хотелось бы стать жертвой твоей скуки и исследовательского азарта.

— Уже уходишь? — печально вздохнула кузина.

— Появилось срочное дело.

— Это как-то связано, — она чуть наклонилась ко мне и понизила голос, — с Малфоем или Гойлом?

Бросила взгляд на стоящего чуть в стороне и тактично смотрящего куда-то в окно Гойла, и, не подумав, ляпнула:

— Боюсь, что в обоих. И не надо смеяться!

Я раздраженно дернула плечом, глядя на веселящуюся кузину.

— Прости, просто Панси Паркинсон и любовный треугольник это странно.

— Только попробуй такое при своей сестре сказать! — ужаснулась я.

Представив, какие слухи пойдут по школе, меня передернуло. Вот только такого счастья мне и не хватает.

— Прости, но мне до ужаса захотелось посмотреть на твое лицо, — чего-чего, а раскаяния в ее голосе не было и на грамм, — и не надо на меня так смотреть. Когда мне скучно, в голову лезут странные мысли.

— Ага, как площадная Авада? — фыркнула я. — Вообще-то я подошла отдать тебе свой подарок, и теперь даже не знаю, а стоит ли?

Я сделала вид, что всерьез задумалась над этим. Так-то дарить подарок прямо в руки не принято. И тот подарок, что я выбирала с мамой, как бы от всего рода, был отдан по приходу домовику, который отправил его в специальную комнату, где его проверят на предмет опасности. В этом был смысл с учетом распрей и личных неприязней. А еще у некоторых было жуткое чувство юмора. Но у нас с Тори были довольно близкие отношения, что позволяло игнорировать некоторые правила.

— Эй! Даже не думай, у меня и так будет цела куча не нужных лично мне вещей.

— А ты уверенна, что подарю что-то нужное?

— Ты всегда даришь, что-то личное. То, с чем я потом не могу расстаться.

— Это ты мистера Блестяшку имеешь в виду? — рассмеялась я.

Мистер Блестяшка — обычная магловская игрушка в виде рыбки, среднего размера, обшитая блестками. Я лично выбирала ее с дедом в одном из магазинов Лондона. И четырехлетней Тори эта рыба так понравилась, что отобрать «мерзкую магловскую игрушку» не смог никто. При попытке что-то сделать с игрушкой, кузина выдавала такую истерику, иногда сопровождающуюся магическими выбросами убойной силы, что родственники махнули рукой. Правда, меня невзлюбили еще больше, но мне, если честно все равно. А еще я точно знаю — отправляясь, каждый год в школу, она везет его с собой. И не только потому, что боится, что мама сожжет его на ритуальном костре, а еще и потому, что не может без него уснуть.

— В том числе, — при воспоминании любимого Блестяшкина, на лице кузины расцвела улыбка. — Так что давай дари быстрее свой подарок, пока мама нам не помешала.

— Ладно, уговорила, — я сделала вид что, сдалась, — но это только потому, что ты моя любимая кузина. С днем рождения.

Я вытащила из сумочки плоскую бархатную коробку. Девушка тут же выхватила ее у меня из рук и раскрыла.

— Какая прелесть, — выдохнула она, вынимая на свет серебряный браслет.

К браслету я подобрала и несколько подвесок: одна в виде рыбки, чешуя которой была покрыта переливающейся на солнце эмалью; вторая представляла миниатюрный герб слизерина; третья в виде раскрытой книги.

— Я посчитала, что из плюшевых рыб ты уже выросла.

— Это артефакт? — поинтересовалась Астория, с интересом разглядывая подвески.

— Нет, — честно призналась я, — это больше памятная вещь, глянешь на нее и вспомнишь свою старшую любимую кузину. Хотя снять его с себя сможешь только ты.

— Спасибо Панси, — девушка крепко обняла меня, — это самый лучший подарок.

— Рада слышать. Что ж мне пора идти. Встретимся в поезде?

— Конечно, — Тори улыбнулась, — пока.

Попрощавшись, я вернулась к терпеливо ждущему меня парню, около которого стоял Драко Малфой. И они явно спорили. Точнее спорил Малфой и, судя по красным пятнам на лице, спор был не в его пользу. Гойл же стоял с невозмутимым лицом.

— Я готова, идем?

— Куда это вы? — тут же встрепенулся Малфой.

— Думаю, тебя это не касается Малфой, — холодно ответил ему Гойл.

— Я не тебя спрашивал, — тут же повернулся к нему парень.

— Боюсь, мой ответ будет тем же, — устало ответила я, кожей ощущая как в нашу сторону смотрят все больше народу. — Мы с тобой не настолько в близких отношениях, что бы я отчитывалась, куда и с кем я хожу.

— Но Панси…

— Драко, давай не сейчас. У меня нет ни сил, ни желания с тобой спорить. Тем более на празднике моей любимой кузины. Увидимся в школе.

— Как скажешь, — обиженно фыркнул он и резко развернувшись, отправился в сторону Дафны Гринграсс.

Подавив желание бежать, чтобы успеть убраться с этого праздника жизни как можно быстрее, я уверенным шагом направилась к камину. Хватит с меня.

— Дырявый котел, — я кинула горсть пороха себе под ноги и зажмурилась.

Ненавижу путешествия каминной сетью. Если честно вообще любой магический способ перемещения. Складывается такое ощущение, что их все придумал какой-то мазохист, по-другому и не скажешь. Вывалившись из камина, я тут же отошла в сторону, освобождая место для Гойла. Парень, в отличие от меня, вышел из камина с достоинством лорда. Мне не завидно, честное слово. Я, молча, достала из кармана палочку и принялась трансфигурировать платье, так как место, которое я выбрала, находится в людном магловском месте.

— Идем, — я окинула парня взглядом, и решив что его внешний вид сойдет и так — только мантию сними.

Выйдя из бара я, молча, повела его в мой любимый парк. Гайд-парк — одно из самых красивых и популярнейших мест в Лондоне. Сюда дедушка водил нас с Эдвином, каждые летние выходные. С этим местом связаны одни из самых теплых, радостных воспоминаний детства. Опустившись на одну из скамеек, чуть в стороне от двух пожилых джентльменов, играющих в шахматы, я начала первой:

— Внимательно тебя слушаю.

Он, молча, посмотрел в сторону, явно не зная с чего начать.

— Знаешь, я никогда не умел сообщать подобные вещи, но… — он запнулся, медленно выдохнул и продолжил, — тот Грегори Гойл, что ты знала… его больше нет… твой друг умер.

Мир качнулся. Я судорожно ухватилась за края скамейки, боясь упасть. В голове метались сотни тысяч мыслей, но ярче всего одна «Этого не может быть». Просто не может быть! Но сидящий рядом со мной человек доказывал обратное.

— Я знаю, ты можешь подумать, что это дурная шутка, — парень понял мое молчание по-своему, — и я бы очень хотел, что бы так и было. Но…

— Ты знаешь, как это случилось? — перебила я, глядя перед собой.

— Его убил отец, еще в начале каникул. Напился с горя, что Темный Лорд не воскрес и…

— Выместил злость и разочарование на сыне, — прошептала я.

Он, молча, кивнул. Грегори — тихий, забитый отцом, отчаянно стремящийся получить от него похвалу, но, что бы он ни делал, Гойл-старший оставался недоволен. Смерть от руки жестокого родителя в юном возрасте — закономерный исход, как бы это ужасно не звучало. И я подозревала, что когда-нибудь он повторит судьбу своей матери.

— Говорят, к таким новостям нужно готовить, — голос моего собеседника вывел меня из задумчивости, — но я точно знаю, что к подобным новостям невозможно подготовиться.

— С моей стороны это прозвучит ужасно, — меня пробил озноб, — но где-то в глубине души я всегда знала, что этим все закончится. Он был слишком похож на мать.

— Не вини себя, — он аккуратно накрыл мою ладонь, все еще судорожно сжимающие скамейку, своей, — ему никто не мог помочь. Просто поверь мне.

Не вини себя! Как я могу не чувствовать вины, когда я не сдержала обещания? Я должна была сделать хоть что-то! Что-то большее, чем посылать письма и выискивать его на приемах. «И что бы ты сделала? Как остановила его отца?» — тихо шепнул внутренний голос.

— Вернемся к более насущному вопросу, — я повернулась всем корпусом к собеседнику, отгоняя от себя все гнетущие мысли, об этом я подумаю одна в своей комнате — если Грег умер, ты кто такой?

— Хороший вопрос, — он тяжело вздохнул, взъерошив отросшие волосы, — я Грегори Гойл. Только не с этой земли. С другой. И я тоже умер. Авада в грудь.

Он невесело хмыкнул, неосознанно потер место куда попало заклятье.

— И знаешь, что самое обидное? Не успел я провалиться в спасительную темноту и подумать, что, наконец, отмучался. Как прихожу в себя, от жуткой головной боли на полу семейного поместья, — он вскочил на ноги и начал нервно ходить взад-вперед, — которое я лично сжег адским пламенем три года назад вместе с папашей! Да еще и сам папаша рядом стоит бледный, с трясущимися руками, но живее всех живых! Я первым делом подумал, что ад существует. Тот самый магловский, которым тебя однажды в шутку Грейнджер пугала.

На этом моменте он споткнулся, чуть не упав.

— Не тебя, ты не она. — Он потер лицо руками, медленно опустился на сиденье скамейки.

— Подведем итог твоего довольно эмоционального монолога, — чуть помолчав, взяла слово я. — Итак, ты жил в другом мире, тебя убили и ты оказался здесь, в теле своего двойника этого мира и тоже только что отошедшего в мир иной.

Он отрешенно кивнул, глядя на озеро. А я задумалась. Со стороны наш разговор выглядит как бред. Но я-то точно знаю, что все это правда, хотя бы та часть про другой мир. А вот перенос души — что-то новенькое. Но не думаю что это уникальный случай, даже если об этом нет никаких общедоступных данных.

— Если рассуждать логически, вы оба умираете, скорее всего, в один и тот же момент. Ваши души встречаются где-то в междумирье. К примеру, в том же чистилище. И не смотри на меня так, да я знакома с религиозными верованиями простых людей. — Я помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила. — Вот только ты умер окончательно, это только Поттер после авады выжить в состоянии, а вот наш Грег не умер. С ним, скорее всего случилось то, что маглы называют клинической смертью. Затем с его телом происходит что-то, что заставляет организм, вновь заработать, например круцио. Исходя из этого, душа обязана была вернуться в тело.

— Но почему тогда моя душа, а не законного владельца тела?

— Притянулась более сильная душа, желающая жить? — предложила первое, что пришло мне в голову.

— А он не хотел?

— Возможно меньше чем ты, — я вздохнула, — это все равно теория более или менее приближенная к реальности. Лучше скажи, почему ты решил мне обо всем рассказать?

— Мне достались кое-какие воспоминания от предшественника. Он не обращал внимания на твое поведение. Но для меня как для стороннего наблюдателя не скрылось, то, что ты присматривала за ним. Видела, каким он был. Я подумал, что ты все равно поймешь. И, собственно, не ошибся. Но это только одна из причин. Мне тяжело ориентироваться в этом мире. Мой мир в сравнении с этим — как отражение чего-то хорошего в кривом зеркале. Они похожи только до нашего второго курса и то некоторые детали отличаются, а дальше все превращается в ад. И там ближе тебя у меня никого не осталось. Ты помогла мне выжить и не сойти с ума, остаться человеком. Мне было двадцать на момент смерти, и последние пять лет это были непрекращающиеся бои, в которых я терял друзей и соратников. За два дня до смерти я потерял тебя, а сам умер, закрыв собою Гермиону. Вот такой я «герой».

— Мне нужно выпить, — я вдруг поняла, что еще немного и у меня случится банальная женская истерика, на фоне всего произошедшего.

— Не рановато ли? — он с сомнением посмотрел на меня.

— Ты про возраст или время суток? — уточнила я, роясь в сумке в поисках успокоительного.

— Глядя на тебя, даже не знаю.

— Шутник, — хмыкнула я, наконец, найдя флакон.

Зажмурившись, залпом выпила содержимое, и мир тут же заиграл радужными красками. Подкрадывающаяся истерика отступила, но не ушла, обещая к вечеру вернуться.

— Кстати, а отец-то твой где?

— Сбежал, — пожал плечами Грег, — после того как я сломал ему нос. Какой план?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась я.

— Больше не у кого.

— Отправимся в школу и будем готовиться к войне, а там посмотрим.

— И тут война, — он тяжело вздохнул.

— Предъяви претензии местному Поттеру, за то, что он в свое время не добил Лорда.

— Что ж, — он поднялся на ноги, протягивая мне руку, — моя леди позвольте быть вашей тенью.

— Позволю быть моим другом, — улыбнулась я, поднимаясь на ноги, — позволите пригласить вас на ужин?

— Почту за честь.

Комментарий к Глава 2, или День рожденья — гнусный праздник.

*Хеймдалль — сын Одина, страж радужного моста «Биврест», предвидящий будущее.

1) {?}[Хеймдалль — сын Одина, страж радужного моста «Биврест», предвидящий будущее. ]

Вернуться к тексту

Дома царило легкое оживление, которое бывает каждый раз перед новым учебным годом. Но в этом году начало сентября означало не только то, что я, Эдвин и Далия в очередной раз отправимся на учебу (последняя преподает основы темных искусств в Дурмстранге и высшую некромантию в школе при гильдии некромантов, которая находится в Праге), но и возвращением отца на службу. Учитывая то, что дядя отправится в Европу вместе с женой, а мама еще с прошлого года возобновила работу колдомедиком в Мунго, дед большую часть времени будет предоставлен сам себе, поэтому все они сейчас весело переговариваясь, курсировали из одной комнаты в другую.

Наше появление вызвало всеобщий восторг, особенно радовалась мама, и, ясное дело, не моему возращению. Гойл был осмотрен, расспрошен и обильно полит слезами. Парень вежливо улыбался, отвечал на вопросы, но чувствовалось, что ему не комфортно. Услышав объявление домовика-управляющего, о том, что ужин подан, не одна я испытала облегчение.

Сам ужин в моей семье это чаще всего небольшой локальный хаос. Члены семьи успевают соскучиться друг по другу за день, а это значит, что каждый пытается рассказать, как провел день. И то, что сегодня у нас гость, не особо кого-то смутило. Даже маму — главную поборницу соблюдения этикета в нашей семье. Ужин плавно переходил к десерту, когда в столовой появилась новая гостья, которую могла видеть только я.

— Твою мать!

Я вскочила на ноги, попутно перевернув стул, с ужасом опознав в гостье Марго Гойл. И нет, я испугалась не того, что ко мне (а к кому же спрашивается еще?) пришел кто-то давно мертвый, все-таки опыт общения с умершими предками у меня большой. Иногда мне даже кажется, что я чаще общаюсь с мертвыми родственниками, чем с живыми. Нет, меня напугало то, что ко мне пришел кто-то, кто не относится к моему роду.

— Панси, что-то случилось? — обеспокоенно спросила мама.

Но я была не в состоянии ей ответить. Марго, увидев меня, медленно двинулась в мою сторону, я же наоборот попятилась, совсем забыв, что сзади лежит уроненный мною же стул. И, естественно, запнувшись об него, больно грохнулась на пятую точку, чем еще больше перепугала родных.

— Не бойся, я не причиню тебе зла. — Все окружающие меня звуки отошли на второй план, сейчас я четко различала лишь тихий голос Марго. — Панси Ингрид Паркинсон, я Марго Гойл, урожденная Аббот, освобождаю тебя от данного тобой обещания. Между нами нет долгов.

Сказав последнюю фразу, силуэт женщины поплыл, как туман от дуновения ветра. Миг, и я снова ощущаю реальность, в которой вокруг меня столпились все мои родственники.

— Милая, все хорошо? — мама испуганно заглядывает мне в глаза.

— Все плохо, — хрипло ответила я. — Больше я не «Голос Рода».

На мгновение повисла тишина, а потом поднялся шум. Каждый из присутствующих пытался что-то у меня спросить. Бедлам утихомирил дед.

— Тихо всем! Милая объясни, пожалуйста, что именно ты имела в виду?

Я вздохнула, и устало спросила:

— Загадка: видит и говорит с мертвыми, но не "Голос Рода"?

— Твою мать, — медленно протянул дед, повторяя мои слова, первым догадавшись, в чем подвох.

— А для тех, кто не в курсе заморочек чужого до недавних пор рода? — проворчала Далия.

— Она «Голос *Хель⁽¹⁾», — за деда ответил Гойл, помогая мне подняться на ноги.

— Можно подумать, что все стало понятно, — с сарказмом отозвалась Далия, — после такого емкого и, главное, понятного объяснения.

— «Голос Хель» старый родовой дар, — задумчиво глядя перед собой, отозвался дед, — он похож на «Голос Рода». Так же являются умершие, и видит их так же только тот, у кого дар. Вот только приходят не только те, кто кровно относились когда-либо к роду, а любой умерший маг.

— То есть, любой мертвый маг может придти к нашей Панси и что-то у нее попросить?

— Нет, — я покачала головой, — это работает сложнее. Ко мне может прийти только живший в Британии маг. И его просьба должна отвечать определенным критериям. Например, выполнение просьбы покойного не должно нанести вред моей семье или лично мне.

— А почему тогда все плохо? — не унималась Далия.

— Одно дело, когда к тебе приходят родственники, — пробурчала я, — пусть мертвые и местами занудные, и совсем другое, когда незнакомые тебе мертвые люди просят передать сообщение, занимая твое тело.

— Но ты ведь можешь и отказать? — обеспокоенно поинтересовалась мама.

— Тем, кого кому Хель позволила обратиться к родственникам через меня? — я скептически фыркнула.

— Согласна, отказывать в просьбе Вечной Невесте, — поддержала меня Далия, — как-то опрометчиво.

— Ну, могло быть и хуже, — уверенно подал голос папа, — это на много лучше чем «Сердце **Валькирии⁽²⁾» или «Глаза Хеймдалля».

Тут он прав, лучше «Голос Хель», чем «Глаза Хеймдалля». Кстати с этими «глазами» есть один момент: в роду есть два дара с таким, ну почти таким названием. Один дар — это тот, что у дедушки Арнольда иные миры все, что с ними связанно — имеет название «Глаз Хеймдалля». А вот когда глаз в названии становится два (как бы бредово это не звучало) — то это второй дар, завязанный на предвидение будущего. И вот он намного хуже первого, так как чаще всего его обладатель в конце концов сходит с ума. Так что папа прав, все не так плохо, как могло бы быть.

— Я, пожалуй, пойду, — внезапно подал голос Грег, посмотрел на меня и добавил, — думаю тебе нужно отдохнуть.

— Ты прав, день выдался насыщенный. Я провожу до камина.

И прежде чем родственники успели вспомнить, что вообще-то Гойл не должен был знать подробностей о нашем наследии, я вывела его из столовой.

— Чуть не влип, — тихо проговорил парень, стоило нам оказаться за дверями.

— Ты про допрос с пристрастием или про то, что неожиданно узнал о дарах чужого рода? — устало спросила я.

— И о том, и о другом.

В молчании мы дошли до каминного зала.

— До завтра?

— Да конечно, — я кивнула, — увидимся на платформе.

Грегори потянулся за летучим порохом, но на полпути передумал. Резко повернувшись ко мне, он обнял меня за плечи.

— Спасибо тебе, — тихо прошептал он, уткнувшись носом мне в плечо, — за то, что ты есть. За то, что согласилась быть моим другом. И прости, что вот так свалился как снег на голову. Доброй ночи.

— И тебе доброй ночи, — это все что я смогла ему ответить.

Зеленое пламя взметнулось, поглощая фигуру Гойла, а я почувствовала, что мои силы на исходе.

— Так-так, — веселый голос брата заставил меня вздрогнуть, — мне уже стоит волноваться, что у моей дорогой сестры появился ухажер?

— «Ухажер»? Серьезно? — я закатила глаза, добавив в голос сарказм. — Боже, ты что ровесник деда? Откуда только слово-то такое узнал?

— Я серьезен как никогда, — он подошел ближе, внимательно окинул меня взглядом и обеспокоенно спросил, — все хорошо?

— Да все отлично, — мне удалось даже выдавить что-то напоминающее улыбку, — просто устала. День выдался сложный, еще завтра в школу возвращаться. Снова в серпентарий. Да еще надо как-то наладить отношения с Поттером и компанией. Плюс ко всему меня еще и старостой сделали. Скорее бы ты уже школу закончил.

— Да ты права, дед слишком много на тебя взвалил. Иногда мне кажется, что это тебе он планирует передать титул Лорда, точнее Леди, и я не то что бы против этого, — доверительно сообщил мне Эдвин.

— Пожалуйста, скажи, что ты пошутил! — меня аж передернуло от открывшейся перспективы.

— Он шутит, — к нам подошел дед, — согласен чувство юмора у наследника оставляет желать лучшего.

— Отлично, кто еще там под дверями подслушивает?

— Больше никто, я всех разогнал по комнатам. Лорд я или нет? — дедушка улыбнулся и весело подмигнул мне.

— Отлично, будут ценные указания или я могу пойти спать? — устало уточнила я.

Вот лекция в исполнении любимого дедушки мне только и не хватало. Нет, в любой другой день я была бы очень даже не против поговорить с ним, но определенно не сегодня.

— Думаю, что ты сейчас не в состоянии слушать стариковское брюзжание, — проницательно заметил он, — так что отпускаю тебя отдыхать.

— Спасибо, — благодарно отозвалась я, крепко обнимая родственника, — спокойной ночи.

— И тебе, — хором отозвались дед с внуком.

Оказавшись наконец-то в своей комнате, я заперла дверь и активировала рунную защиту, которая стоит на каждой комнате в доме. Для личных комнат имеется индивидуальный активатор известный только хозяину помещения и активируется по мере необходимости. Снять защиту может, естественно, хозяин или Лорд, как глава семьи. И это очень удобно, когда хочешь побыть в одиночестве, а любящие родственники этого не понимают. И защита заключается не только в форме некоего замка на двери, если одновременно активировать все рунные цепочки, наложенные на комнаты, то дом может пережить прямое попадание магловского боевого снаряда (что было проверенно во времена Второй мировой) без особого вреда. Разработал ее мой несколько раз пра- дедушка и назвал все это «Милость * * *

Фрейи⁽³⁾». Так что, кое-как стянув с себя платье, я рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку и в голос разрыдалась, выплескивая весь стресс этого дня и не боясь, что мама придет выяснять, что же меня так расстроило.

* * *

Утро я встретила опухшей и с больной головой, так как прорыдала довольно долго. Зато, увидев себя в зеркале и слегка испугавшись, я довольно быстро отошла ото сна. Приведя себя в порядок и проверив сумку с необходимыми в поезде вещами (хорошо хоть чемодан собрала заранее), глянула на часы, показывающее девять утра, отправилась на завтрак.

В столовой обнаружился только дед. Он восседал во главе стола, поглощая кофе и читая магловскую газету. В отличии от многих чистокровных дед не скрывал свою заинтересованность миром обычных людей. А так как он ко всему подходит ответственно, то не удивительно, что рассмотрев и изучив обычный мир, он пришел от него в восторг и, как только занял место отца, принялся всю семью знакомить с, так сказать, внешним миром. Так что не удивительно, что мы с кузеном легко ориентируемся в реалиях магловского мира и, случись что, без ущерба для себя спокойно там ассимилируем.

— Доброго утра, — я опустилась на ближайший к нему стул, очередность рассадки мы тоже не соблюдаем, — а где все?

— Доброе, — он свернул газету и потянулся за кружкой кофе (именно кружкой, обычной такой, объемом пол-литра, с белой надписью Биг Босс на черном фоне, нашим с Эдвином подарком на какое-то Рождество), — твой отец чуть свет унесся в Аврорат, кажется, даже не позавтракав. Герман с Далией и Эдвином уже отбыли портключем в Болгарию. Хотели с тобой попрощаться, но кто-то активировал «Фрейю» на своей комнате.

— Забыла снять перед сном, — с полным ртом отозвалась я и, прожевав, добавила, — вчера была не в том состоянии, чтобы слушать маму на предмет Гойла. А она бы точно пришла, я же ее знаю. Кстати, а она где?

— В Мунго, сорвалась прямо с завтрака, там кто-то начал рожать без ее разрешения, — пошутил он.

— Все ясно, — кивнула я, возвращаясь к еде.

Некоторое время в столовой стояла уютная тишина, нарушаемая шорохом газетных страниц и хрустом тостов. Я поглощала завтрак, с обреченностью понимая, что к праздничному ужину в школе моя головная боль достигнет пика и надо бы выпить зелье прямо сейчас. Дед дочитывал газету.

Идиллию тихого завтрака нарушило появление домовика.

— Вам письмо, хозяин.

— Спасибо, Диди.

Дед отложил газету и принял у домовика письмо.

— Милая, ты не обидишься, если я не смогу проводить тебя в школу? — через какое-то время спросил он, задумчиво крутя в руках послание.

— Что-то срочное?

— Лагерта просит встретиться с одним человеком сегодня и уже через полчаса. Ты же знаешь, моя сестра иногда бывает довольно безалаберной, особенно для главы Аврората.

О да, при всей своей любви к бабушке Лаг, была у нее такая черта ставить родственников перед фактом. Так однажды шестнадцатилетняя девушка, придя с какого-то приема при Министерстве, за ужином как бы между прочим сообщила, что летом выходит замуж за норвежца Логмэра Арне Ларсона, которого там и встретила. Скандал говорят, был знатный, но Эдме Лагерта Паркинсон была решительна и достаточно уперта, чтобы настоять на своем. И, как любит говорить дед, участь Логмэра была решена. Летом тысяча девятьсот тридцатого года Лагерта сменила фамилию на Ларсон, экстерном сдала экзамены и переехала на родину мужа в Норвегию. Но ей не зря дали имя Лагерта (свое первое она недолюбливает и везде представляется вторым), что означает «защитница». Не смотря на то, что девушке из состоятельной семьи, тем более замужней, не пристало заниматься чем-то кроме домашних дел, она, наплевав на мнение общества, пошла работать. И не куда-нибудь, а в местный Аврорат, где к концу войны с Гриндевальдом заняла сначала пост заместителя главы, а через пару лет и кресло главы этой организации, которой и руководит железной рукой до сих пор. При всем при этом она умудрилась влюбить в себя всех родственников со стороны мужа, заработать уважение коллег, родить и воспитать двоих детей. Муж ласково называет ее «моя Валькирия» и явно не жалеет о выборе супруги.

— Что ж, если Лагерта просит, это действительно важно, — кивнула я, — тем более Грегори хотел составить мне компанию.

— Кстати, о Гойле, — дед стал предельно серьезен, — не думай, что я не заметил, как сильно изменился парень. Ты уверенна, что это именно Грегори Гойл?

— И ничего-то от тебя не скроешь! Не волнуйся это он, — хмыкнула я, и, понимая, что хоть с кем-то я обязана поделиться, и дед лучший из вариантов, добавила — вот только не с этой земли.

— Путешественник? — тут же заинтересовался он.

— Там все сложнее, — я судорожно вздохнула, — переселение душ, я думаю.

— Ох, милая, — он потянулся ко мне и сжал мою ладонь своей, — как ты?

— Уже нормально, — я пожала плечами, — просто стараюсь не думать об этом.

— Если что, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

— Да знаю, — я благодарно ему улыбнулась.

— Раз уж мне придется идти на встречу, вместо проводов любимой внучки в школу, могу я тебя попросить об одном одолжении?

— Конечно.

— Эту книгу нужно передать Артуру Узли, — передо мной появился пыльный томик в кожаной обложке.

— И что это?

— То, что он ищет, — загадочно ответил он. — И еще, у его сына заканчивается контракт с гоблинами, передай, что у меня есть к нему предложение.

— Отлично, теперь я выполняю роль почтовой совы, — сделала вид что обиделась.

— Любимой почтовой совы, — посмеялся он, вставая из-за стола. — Мне пора, пиши мне самые длинные письма.

— Какая прелесть, польщена вашим сравнением — смеясь, ответила я, — обязательно напишу.

На магловской стороне вокзала кипела жизнь. Люди спешили, ждали, разговаривали, смеялись. Одним словом жили, своей простой или не очень простой жизнью. Им совсем не было дела до странно одетых людей, попадающих в поле зрения то тут, то там. Ведь у каждого обычного человека, оказавшегося первого сентября на вокзале, были свои более интересные занятия, чем обращать внимание на фриков.

Я стояла у одной из колонн, прислонившись спиной к шершавой поверхности камня, и просто смотрела на привлекательный хаос, происходящий вокруг меня, от наблюдения за которым невозможно было отказаться. Он действовал на меня расслабляюще, голова очищалась ото всех мыслей, становясь пустой и легкой. Ради этих минут полного покоя, я старалась приезжать на вокзал как можно раньше. Казалось, что я растворяюсь в этом мире, становясь всего лишь маленькой деталькой в огромном механизме. Ни с чем несравнимое ощущение принадлежности к чему-то большему, чем семья.

Мое внимание привлекла довольно занимательная процессия в начале платформы. Уверенно стуча протезом по каменному перрону в мою сторону шел самый известный аврор современности, трудами которого Азкабан заполнен на добрую половину — Аластор Грюм собственной персоной. Рядом, еле поспевая за ним и немного теряясь на фоне такой значимой фигуры, шел не кто иной, как Гарри Поттер — главная знаменитость всей магической Британии, победитель Темного лорда, почти победитель Турнира Трёх Волшебников, Мальчик-которому-всегда-везет. Но мое внимание сосредоточилось не на них, а на собаке уверенно бежавшей около ног знаменитого мальчика. И вот вроде бы что такого? Ну собака. Ну большая. Подумаешь! Кто вообще посмотрит на какую-то собаку, когда рядом такие выдающиеся фигуры? Но моя семья знала кое-что из того, что не известно очень многим.

Стоило такой интересной процессии поравняться со мной, как я преградила им путь, сразу падая на колени около собаки и старательно копируя интонации Лаванды Браун, когда та приходила в восторг от чего-то, что ей нравилось до безумия (а такое случалось слишком часто даже для девушки), выдала:

— Какая прелесть! — прежде чем, объект моего внимания попытался от меня удрать, я ловко ухватила его за голову и принялась чесать за ушами, приговаривая — Кто хороший мальчик? Ты хороший мальчик?

Грюм переглянулся с Поттером и прокашляв спросил:

— Эм, мисс?

Я подняла голову встретившись взглядом с подозрительно смотрящим на меня Грюмом и радостно выдохнула, впрочем, не отпуская свою жертву:

— Паркинсон, сэр. Рада вас увидеть вновь в добром здравии.

— Мне стоило догадаться. — Кивнул мужчина, даже не старясь скрыть настороженность в голосе. — Как поживает ваш отец?

— Рвет и мечет, сэр, — серьезно отозвалась, прекрасно видя, как он достал палочку, — вы ведь в курсе, что он вернулся на свою должность, к большому неудовольствию Скримиджа?

— До меня доходили слухи. Но не думал что это правда.

— В связи с последними событиями, отец решил, что это будет правильным решением, — аккуратно подбирая слова, улыбнулась я и сменила тему: не время ставить всех в известность о планах Рода, — о, кстати, он расстроился, узнав, что вас вынудили уйти в отставку. Он даже отправил вам пару сов, но они все вернулись обратно.

— Что ж, думаю я зайду сегодня в министерство по старой памяти, — ухмыльнулся он.

— Это ваша собака? — я снова обратила внимание на пса, спокойно сидящего на заднице.

— Моя, — подал голос Поттер, настороженно следящий за тем как я глажу пса.

— Повезло, — искренне улыбнулась я, — всегда хотела себе собаку, но я провожу слишком много времени в школе, чтобы ухаживать за ней.

— Да, ты права, — он присел на корточки рядом со мной и тоже потрепал собаку по голове, и рассеяно добавил — Блэк скучает без меня, хотелось бы мне проводить с ним больше времени.

Вот оно! Наконец-то можно перейти к тому, чего я хотела с самого начала этого представления.

— Блэк? — я позволила себе ухмыльнутся. — Смотрю, события третьего курса запали тебе в душу.

— Эм, просто это имя подходит ему, — занервничал парень.

— Знаешь, я тоже хотела найти Сириуса Блэка, — при упоминании этого имени собака дернулась, но я крепко держала его за загривок. — Правда не с той целью, что ты. Моей семье не за что мстить последнему из рода Блэк. Ты знал, что мой дед, лорд Паркинсон, является его крестным? И он очень переживает, что не может помочь своему крестнику.

— Я не знал, — удивленно протянул он и, не удержавшись, посмотрел на собаку.

— О да, это правда, — я перевела взгляд на собаку и улыбнулась, — хватит бегать Бродяга, пора вернуться домой. Он ждет тебя, не смотря на то, что в прошлый раз ты наговорил много гадостей и ушел, хлопнув дверью. Ты все еще часть моей семьи, а мы от семьи не отказываемся до тех пор, пока не отказываются от нас.

— Вот ты где! — к нам подошел Гойл, внимательно окинув взглядом собравшихся. — Прячешься, да? А тебя там Малфой по всей платформе ищет, даже на Рональда Уизли не обращает внимания, хоть они уже три раза столкнулись.

Вот еще одна причина моей бесконечной любви к магловской стороне вокзала: за четыре года учебы Малфой так и не додумался искать меня здесь.

— Ты прав, — я улыбнулась ему, — самый лучший способ спрятаться от него, это просто оставаться здесь почти до самого отправления.

— Могла бы мне и сказать, — чуть обиженно ответил мне парень, — нет, конечно, шоу под названием «Сиятельный Малфой что-то ищет» довольно занимательно, но я бы предпочел твою компанию.

И тут я вспомнила о поручении деда. Да, очень своевременно!

— Черт! Совсем забыла! — Повернувшись к моим недавним собеседникам, улыбнулась. — Рада была встрече сэр, увидимся в школе Поттер. Просто подумай о возвращении, Бродяга.

— Бродяга? — удивленно протянул Гойл. — Ты хочешь сказать, что это…

— Идем, — перебила я его и потянула к проходу на платформу девять и три четверти, — мне необходимо найти Артура Уизли.

— Я видел их не так далеко от прохода, — кивнул Грег, позволяя себя увести.

— Вот и отлично.

Миновав проход мы сразу попали в хаос магической платформы. В отличии от человеческого упорядоченного, текущего своим чередом хаоса, этот был необузданный, постоянно рвущейся куда-то, готовый снести с ног и растоптать любого хоть немного расслабившегося. По крайней мере для меня ощущалось именно так. Довольно странно, что свой родной мир я ощущаю довольно враждебно, а вот в мире, где нет места магии, где правят технологии, я ощущаю покой.

Найти семейство Уизли не составило особенной сложности: трудно не заметить толпу рыжеволосых людей, весело гомонящую на всю платформу. А теперь я надолго запомню их лица,после того, как мы с Грегом подошли к ним, и я с вежливой улыбкой передала книгу и сообщения от деда. Надо отдать должное выдержке старших: Артур вежливо поблагодарил и пообещал сообщить Биллу о предложении, а Молли просто ничего не сказала. Остальные члены их семьи явно пребывали в шоке и поэтому промолчали. Вежливо попрощавшись, мы поспешили на поезд, пока Малфой нас не увидел. Заперев дверь свободного купе, я вновь смогла расслабиться.

— Как-то это странно, — задумчиво проговорил мой спутник, когда поезд, наконец, тронулся, — ехать в Хогвартс на учебу, а не на войну.

— Это будет хороший год, — улыбнулась я, провожая глазами людей провожающих поезд, — я это чувствую.

— Посмотрим, — парень улыбнулся мне.

Комментарий к Глава 3, или Сплошные разговоры.

*Хель — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма), дочь Локи и великанши Ангрбоды (Вредоносной), одно из трёх хтонических чудовищ.

**Валькирии — девы воительницы Одина. Возносят павших воинов в Вальхаллу, могут даровать победу или поражение в битве

* * *

Фрейя — богиня красоты и любви, именно она обучила Асов колдовству.

1) {?}[Хель — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма), дочь Локи и великанши Ангрбоды (Вредоносной), одно из трёх хтонических чудовищ.]

Вернуться к тексту

2) {?}[Валькирии — девы воительницы Одина. Возносят павших воинов в Вальхаллу, могут даровать победу или поражение в битве]

Вернуться к тексту

3) {?}[Фрейя — богиня красоты и любви, именно она обучила Асов колдовству.]

Вернуться к тексту

Мерный стук колес, едва уловимое покачивание вагона, тихий шелест переворачиваемых книжных страниц. Что может быть лучше? Никогда еще начало моего путешествия в школу не было таким спокойным. Гойл читал какую-то книгу, явно не зная, о чем со мной говорить и стоит ли говорить вообще, а я лежала на сиденье, просто наслаждаясь тишиной и минутами покоя, перед тем, как мне придется встать и пойти на собрание старост.

Если быть честной, то я никогда не стремилась к этому назначению. Это только Малфой может считать, что значок — своего рода знак его исключительности. Я не питаю иллюзий: быть старостой — это не привилегия, это ответственность. А так как из нас двоих, назначенных старостами от факультета Слизерин, так считаю только я, то в этом году у меня будет много работы.

Я тяжело вздохнула и повернула голову к своему спутнику. Идеально прямая спина, чуть рассеянный взгляд темно-серых глаз, задумчивое выражение лица. А еще я кожей ощущала идущие от него волны уверенности в себе и своей силе. Этот парень не нуждался в чьей-то опеке, он сам мог не только постоять за себя, но и защитить кого-нибудь другого. Интересно, почему только дед заметил, что этот человек не Грегори?

Но самое ужасное, наверное, в том, что этот человек мне не только нравился больше предыдущего, я была полностью уверена в его преданности и искренности чувств ко мне. А еще где-то на подсознательном уровне сидела стойкая уверенность в том, что если мы окажемся на поле боя, этот Гойл прикроет мою спину. Согласна, довольно странная уверенность в человеке, которого ты практически не знаешь, но своим инстинктам я доверяла. Кажется, это как-то связано с моим новым статусом «Голоса Хель». Надо будет с этим даром разобраться. Потом. Как-нибудь.

Я еще раз вздохнула, и мои мысли вернулись к, так сказать, иномирному (друговселенному? есть ли вообще такое слово? если нет, то, как назвать правильно?) происхождению парня. Во мне проснулось любопытство и я, не задумываясь, спросила:

— А твой мир, он какой?

Гойл оторвал взгляд от книги и посмотрел на меня.

— Он проклят, - Чуть подумав, ответил он и поморщился. — И я сейчас серьезно. Знаешь, я провел здесь всего два месяца, и все еще не могу отвыкнуть от тех привычек. Например, не пытаться выхватить палочку, когда ко мне кто-то подходит. Или не спать с ножом под подушкой. Хорошо, что я был один дома, а сейчас даже не знаю, что буду делать, если вдруг кому-то из соседей придет в голову меня разбудить. Смогу я остановить руку или пора готовиться к Азкабану?

— Тебе повезло, — я ободряюще улыбнулась ему, — с пятого курса студенты могут выбирать как жить: одному или в компании. Стоит сказать спасибо Салазару Слизерину, что он выбрал именно подземелья. Большое количество свободного места — это, наверное, единственный их плюс. Ну и спасибо твоему предшественнику, выразившему желание с этого года жить одному, это он с Малфоя пример брал. Так что ему тоже можешь выразить свою признательность.

— Точно, — он чуть улыбнулся и замолчал.

Что ж, говорить о своем родном мире он явно не горит желанием. Жаль, было бы интересно узнать подробности, но я не буду давить. Когда-нибудь, я очень надеюсь, он сам захочет что-то рассказать. А пока, пожалуй, вернусь к наслаждению покоем и непередаваемому очарованию потолка вагона.

— Прости, Панси, — через какое-то время вновь подал голос Грег, — я не могу. Я… мне тяжело говорить о той жизни…

Он замолчал, задумчиво глядя в окно, как будто решая говорить мне что-то или нет. В какой-то момент, придя к решению, он кивнул сам себе и, переведя на меня полный решимости взгляд, начал говорить:

— Знаешь до того, как я решился с тобой встретиться, мне казалось, что я схожу с ума. Две памяти, два таких слишком разных стиля жизни, и все это — в одном теле. Мне казалось, что во мне два человека, и каждый требует быть главным. Я смотрел в зеркало и не знал, кто я теперь? Боец сопротивления или просто Грегори Гойл, студент пятого курса? Не понимал, как теперь жить, когда, глядя на кого-то, я вижу призраков. Этого я похоронил, этого убил, а вот этот прикрывал отход и стал калекой. При этом тут же понимая, что первый жив, здоров и даже не знает кто я, второй мой друг, которому я чуть ли не в рот заглядываю, а третий ненавидит меня. Я не понимал, что должен сделать, что бы все встало на место, и к кому могу обратиться за помощью. Пришлось очень долго препарировать память предшественника, прежде чем понять, что Панси Паркинсон этого мира — не избалованная девица таскающаяся хвостом за Драко Малфоем и не замечающая больше ничего, а девушка безумно похожая на ту, что в своем мире я называл сестрой. И что только она способна мне помочь. Я даже сел писать письмо тебе, когда на глаза мне попалось то приглашение на день рождения Астории. Оно было как раз на тот же день, и я посчитал это хорошим знаком, пусть я и опаздывал. Стоило мне увидеть тебя рядом с Малфоем, как я вдруг понял, что все наладится, что ты мне поможешь. Как всегда. Так было там, так будет и тут. И ты мне правда помогла. Всего лишь поговорив. Пара часов с тобой и я вновь почувствовал себя целым, уверенным, нужным. А ведь я даже не твой друг!

Я села на сидении, потянулась и ухватила его ладонь:

— Не смей так говорить, — сильнее сжала его руку, — пусть ты не он, но теперь это не имеет значения. Не здесь и не сейчас. Дед всегда говорил, что от судьбы никуда не деться и все, что с нами происходит, предначертано *Норнами⁽¹⁾. Не скажу, что я с ним согласна, но некоторые события в нашей жизни предопределены. И раз ты тут, значит так и должно быть, значит, кто-то из высших вмешался в полотно богинь судьбы. И скоро мы узнаем для чего.

Он посмотрел на меня и весело рассмеялся.

— Ты невозможна! Как ты умудряешься, с таким серьезным видом рассуждать о богах зная, что их нет?

— То, что они оставили наш мир, — задорно улыбнулась я, — еще не значит, что кто-то из рода Паркинсон не мечтает после смерти переступить порог **Вальхаллы⁽²⁾, а не * * *

Хельхейма⁽³⁾. И вообще, если существуют параллельные миры, почему бы не существовать и другим мирам, к примеру, миру * * *

Асгарда⁽⁴⁾?

Он покачал головой:

— Никогда не понимал твоей одержимости скандинавской мифологией.

— Это только для тебя мифология, — я пожала плечами, — для меня это история семьи и большая часть жизни.

— Ты никогда не рассказывала о своей семье, — он смутился и добавил, — точнее не ты, а та ты. Мерлин, это звучит так будто я не в себе! Иногда мне начинает казаться, что я просто сошел с ума и сейчас нахожусь в Мунго, в отделении для безнадежных психов.

Парень с силой потер лицо ладонями.

— Кто знает, может это и так, — философски отозвалась я, пожимая плечами.

— Вот спасибо, мне очень полегчало от твоих слов, — саркастически фыркнул он, но тут же подозрительно уточнил. — Или ты просто уводишь разговор в другое русло и не хочешь говорить о семье? Та версия тебя ненавидела поднимать эту тему, хотя о родовых дарах рассказывала охотно. Но вот о самом роде, и уж тем более о членах семьи я практически ничего не знаю, только то, что видел своими глазами до возрождения лорда.

— Семья это одна из моих любимых тем, — чуть наклонившись вперед, доверительным тоном сообщила я, — только дай возможность, сразу достаю альбом с фотографиями предков и про каждого подробненько рассказываю все от рождения до смерти.

Глядя на его вытянувшееся от удивления лицо, я не удержавшись, рассмеялась.

— Хватит надо мной смеяться! — возмутился Грег, но глядя на меня улыбнулся.

— А если серьезно и кратко, — вытирая выступившие на глаза слезы, продолжила я, — мой род ведет свое начало от союза викинга и ирландской ведьмы, еще с тех времен, когда славные воины Одина совершали набеги на Англию. Отсюда и нежная любовь ко всему, что связано со скандинавскими богами. С определенного момента времени предки приняли фамилию Паркинсон и продолжили существовать как древнейший и благородный род Англии. Древнее и благородней нас, только Блэки, что известно всем со слов тех же Блэков. После того как мы стали использовать «Паркинсон» как фамилию, а не название клана появилась традиция давать два имени одно английское, второе скандинавское. Хм, что еще могу сказать? Ах да, мы все еще славим богов Асгарда, хотя давно стали больше англичанами, чем скандинавами. Думаю, с историей на этом можно и закончить.

— Довольно содержательно, — хмыкнул Гойл.

— Короткая историческая справка, — невинно улыбнулась я, бросила взгляд на наручные часы и вздохнула, — а вот про членов семьи я, может быть, расскажу позже. А сейчас мне пора идти на собрание.

— Тебя проводить?

— Думаю я дойду одна. Скоро должна подойти Тори, пусть меня подождет.

— Хорошо я передам.

Еще раз тяжело вздохнув, я потащила бренное тело в сторону вагона старост. По дороге поймала близнецов Уизли, которые пытались привлечь новичков к своим сомнительным экспериментам. Честно предупредив ухмыляющуюся парочку, что если я узнаю, и уж тем более, не приведи Один, поймаю их на экспериментах над учениками, то отнятыми баллами и отработкой они у меня точно не отделаются. Говорила все это я скучающим тоном, просто ставя перед фактом. И, чтобы показать серьезность своих слов, наложила на них легкое проклятье икоты. Сами они его не снимут (да и попробуй что-то наколдовать, когда не можешь правильно выговорить заклинание), да и вряд ли им кто-то кроме меня сможет помочь, так что икать им до Хогвартса, а там посмотрим.

К вагону старост я подошла в приподнятом настроении (Как говорит один друг моего деда: «Сделал гадость, на сердце радость»). Сам вагон встретил меня скандалом. Солировал, естественно, Малфой. Я как раз застала конец его прочувственного монолога на тему «Грязнокровкам не место рядом с сиятельным представителем семейства Малфой, и вообще вы все грязь на подошве моих дорогих ботинок».

— Серьезно? — чуть насмешливо прервала я его словоизлияния. — Хочешь, открою тебе секрет? Уже вся школа, включая мисс Грейнджер, в курсе твоего отношения к ней. Так что сделай нам всем огромное одолжение, заткнись а.

От такого заявления Малфой подавился словами и, закашлявшись, наконец-то, замолчал, с изумлением глядя на меня.

— Извините за опоздание, — я обратилась к Аделине Грей, старосте школы от девочек, игнорируя его взгляд, — пришлось задержаться из-за близнецов.

— Что опять они натворили? — тяжело вздохнула девушка.

Кажется, Дели порядком надоели выходки близнецов, поэтому она спит и видит как бы быстрее от них отделаться.

— Перешли от экспериментов на себе к экспериментам над школьниками младшего возраста.

Староста закрыла глаза и медленно выдохнула через крепко стиснутые зубы. Как же я ее понимаю.

— Я сделала им замечание, — продолжила я, занимая место рядом с Гермионой и игнорируя свободное место рядом с Драко, — слегка припугнула и подкрепила слова легким заклятьем икоты. Раз уж на них не действуют снятые баллы и отработки, я решила попробовать что-то новое.

— Спасибо, — хаффэлпавка благодарно кивнула мне, — если получим положительный эффект возьмем твои методы на вооружение, хоть они и выходят за рамки школьных наказаний, но обычные меры, как всем известно, на них не действуют.

— А я предлагал их все-таки выпороть, как завещал, наш несравненный завхоз, — хмыкнул Даниэль Орвас, староста школы от мальчиков, шестикурсник с Рейвенкло, и обиженно добавил, — но кто-то заявил, что это не педагогично.

— Я помню, и до сих пор так считаю. Правда с каждой их новой выходкой все меньше, — вздохнула Дели, и тут же перешла на деловой тон, тем самым сворачивая дискуссию. — Итак, теперь все в сборе. Так что начнем наше первое в этом учебном году собрание. Даниэль?

— Итак, — взял слово парень, — я надеюсь, все прочли буклет, прилагающийся к значку старосты с основными обязанностями?

Дождавшись положительной реакции, он продолжил:

— Отлично. Напомню, только что снимать или назначать баллы вы можете, так как посчитаете нужным, но помните у каждого из вас лимит по десять баллов в неделю. В это количество входят как отнятые, так и добавленные баллы. Так что надеюсь на вашу благоразумность. Что касается ночных дежурств по школе, приступаете со второй недели обучения. Мы с Аделин составим график.

Я тут же представила ночные прогулки по пустым коридорам школы в компании не замолкающего ни на минуту Малфоя (почему-то рядом со мной в нем просыпалась любовь к разговорам), пришла в ужас и в моей голове тут же родилась идея. Можно сказать, что гениальная, и я поспешила поделиться ею со всеми.

— Прости, что перебиваю, но у меня есть предложение по поводу дежурств.

— Какое? — удивилась Аделия.

— Почему бы нам не попробовать перемешать, так сказать, пары? — видя недоумение в глазах окружающих, быстро принялась объяснять свою идею. — - Например, девушка с Рейвенкло и парень с Хаффелпафа. Предвосхищая вопрос для чего это надо, сразу поясню. Не смотря на то, что каждый из нас ответственно подходит к своим обязанностям, но все равно встречая на ночных дежурствах кого-то со своего факультета, мы очень редко вносим их в список нарушителей. И делаем мы это по разным причинам.

— А если в паре будет представитель другого факультета, — подхватила раньше всех сообразившая Гермиона (спасибо ей за это), — то возможность молчать отпадает и недовольство со стороны пойманных студентов, на своих однофакультетников. По-моему, идея не плоха.

— Это определенно хорошая и интересная идея, — переглянувшись с Даниэлем, протянула Аделия, — я предложу ее МакГоногал для рассмотрения. Если она одобрит, то попробуем.

— Отлично, — я улыбнулась, внутренне возликовав.

Это я конечно удачно придумала. Дальнейшее обсуждение я слушала в пол уха, думая о семье. И когда нас милостиво отпустили, первая рванула (и я не шучу, еле-еле удержалась от того, чтоб не побежать) из вагона. Убежала, правда, не далеко, Драко довольно быстро догнал меня, схватив за руку, развернул к себе и почти прошипел мне в лицо:

— И как мне понимать твое поведение?

Я тяжело вздохнула, бросив короткий взгляд за спину парня. Не так далеко от нас стоял Уизли (и как умудрился оказаться раньше нас?). Скорее всего, он ждал Грейнджер, которой в вагоне не наблюдалось. Парень, чуть нахмурившись, смотрел на нас, судя по всему, решал, стоит ли вмешаться, уж больно злобно выглядел Малфой.

— Все просто, Драко, — устало вздохнула (что-то в последнее время я делаю это чаще, чем хотелось бы), понимая, что от этого разговора все равно не отвертеться, — наши пути расходятся. Грядет война, ты-то точно знаешь. И даже лучше чем многие из нашего окружения. И в этой войне у нас разные стороны.

От удивления он отпустил мою руку.

— Ты хочешь сказать, что…

— Что моя семья, случись открытое противостояние, не примет сторону Того-чье-имя-нельзя-называть. У нас слишком много претензий к нему и твоей тетке. А у тебя нет выбора, Люциус не оставит его тебе. Каждый из нас выберет семью. Я — потому что разделяю их гнев и ненависть. Ты — потому что слишком привязан к матери, и ради сохранения ее жизни и благополучия пойдешь на все, даже на рабскую метку и унизительную службу полукровке.

— Прошлую войну вы не вмешивались.

— И к чему это привело? — мой голос почти сорвался на крик. — Майкл предал нас. Предал семью! И ради чего умерли дорогие нам люди? Ради чьих-то амбиций и желания заполучить знания чужого рода! Забыв наш девиз?! Ты знаешь, мы ко многому относимся спокойно и даже пренебрежительно, но семья неприкосновенна. Ради семьи мы готовы рвать глотки и идти по головам. Волан-де-Морт этого не понял, как и многие до него, и теперь его очередь познать гнев рода Паркинсон.

Последние слова прозвучали зло, в душе вновь подняла голову ненависть.

— Я тебя понял, — парень кивнул, и, не сказав больше ни слова, пошел прочь.

А я, прислонившись спиной к дверям чьего-то купе, медленно выдохнула, стараясь унять ту бурю, что сейчас бушевала во мне.

— А я думал, ты просто скажешь, что он полный придурок и надоел уже со своим высокомерием.

— Подслушивать не хорошо, мистер Уизли.

— Я не виноват, что вы, мисс Паркинсон, — насмешливым тоном, принялся оправдываться Рон, — так громко обсуждаете личные вопросы посреди общего, хочу заметить, коридора.

— Да, вы правы мистер Уизли, прошу простить меня за грубость, — в тон ему ответила я, улыбнувшись и чувствуя, как успокаиваюсь.

— Все нормально? — уже обычным тоном спросил он.

— Не знаю, — честно ответила я, — но думаю, я справлюсь.

По крайней мере, я на это надеюсь. Хотя с Малфоя станется рассказать о моей позиции всему факультету. И вот тогда начнется веселье.

— Если все, так как ты сказала Малфою, — задумчиво отозвался парень, озвучивая мои мысли, — то против тебя будет весь факультет.

Тут в вагон вошла Грейнджер.

— Все я закончила, идем?

— Да, конечно, — чуть рассеянно отозвался парень, все еще глядя на меня.

Дверь в купе, на которую я опиралась, начала открываться, и мне пришлось отойти.

— Что ж мне тоже пора, увидимся в школе.

Я поспешила побыстрее уйти с места событий, под удивленный взгляд Гермионы. По дороге, хорошенько обдумав произошедшее,я пришла к выводу, что, собственно, в этой ситуации больше плюсов, чем минусов. На этом и успокоилась. Зайдя в свое купе, обнаружила веселую компанию, состоящую из Гойла, Астории и Луны Лавгуд. С последней я довольно хорошо общалась и даже понимала то, что она говорит, а этим могли похвастаться немногие.

— Привет, — я улыбнулась девчонкам, садясь на сиденье рядом с Грегом.

Луна улыбнулась, изобразив рукой приветствие в стиле индейцев, хорошо хоть «Хао» не сказала.

— Привет, — кивнула Астория, и тут же поинтересовалась, — ну и как тебе в роли грозной старосты?

— Поверь, важность должности старосты несколько переоценена, — хмыкнула я, — предпочла бы потратить то время, что необходимо для выполнения обязанностей, на что-нибудь другое.

— И в этом вся моя кузина, — чуть переигрывая, пожаловалась она окружающим. — Да моя сестренка, что б ей икалось, неделю проплакала, узнав, что заветный значок ей не достался.

— Интересно, что ее больше расстроило, — задумчиво протянул Грегори, — то, что значок достался Панси или, то, что она не сможет долгие темные ночи проводить, в компании несравненного Драко Малфоя, патрулируя пустые коридоры?

Мы с Тори переглянулись и громко рассмеялись.

— Думаю оба варианта, — отсмеявшись, ответила девушка, — по не понятным мне причинам, Дафна сильно ненавидит Панси, и с такой же силой обожает Малфоя.

— Я кстати придумала способ избежать патрулирования, вместе, с Малфоем.

Моя «гениальная» идея вызвала бурю веселья, и следующий час мы развлекались тем, что придумывали пары и представляли их дежурства. Было довольно весело, особенно когда Тори в лицах представляла, как в ее фантазиях, проходило бы дежурство Драко и Гермионы. Давно я так не смеялась.

Дорога пролетела незаметно.

И вот поезд замедляет свой ход, машинист объявляет о прибытии в Хогсмид и весело гомонящие дети вываливаются на перрон, разрушая его уютную тишину. Все это знаменует начало очередного учебного года.

От мыслей меня отвлек Гойл, непринужденно толкнув в плечо:

— Панси, вернись на землю, а то нам с тобой придется идти пешком до замка.

— Уже иду.

Подойдя к повозкам, мы столкнулись с неразлучной гриффиндорской троицей, Лонгботтомом и Лавгуд, которая уже сидела в карете и читала «Придиру», что примечательно верх ногами (вот завидую я этому ее умению).

— Вы их, правда, не видите? — подозрительно спросил избранный, глядя на то место, где у обычной повозки должна быть запряжена лошадь.

— Гарри, там пусто, — обеспокоенно переглянувшись с Роном, ответила ему Грейнджер, — как и всегда.

— Ты не сумасшедший, — раздался голос Луны, — я их тоже вижу.

Теперь уже на нее смотрели как на ненормальную. Нет, я конечно согласна, что Лу выглядит и ведет себя довольно экстравагантно, даже для мира волшебников, но это не повод думать, что она сумасшедшая.

— Это фестралы, — вмешался Гойл, подойдя к Поттеру, и погладил животное (думаю для Узли, Грейнджер и Лонгботома это выглядело так, будто он гладит воздух), — их видят только те, у кого на глазах кто-то умер. Они довольно милые зверушки, несмотря на то, как они выглядят. А еще у них есть крылья и на них можно летать.

— Звучит, как бред, — пробормотала Грейнджер.

— Зря ты так, — я подошла к Гойлу, осторожно протянула руку к существу (не смотря на довольно пугающий вид, фестрал оказался довольно приятным на ощупь), — то, что ты их не видишь, не значит, что их не существует.

— Ты их видишь? — Удивился Грег и тут же спохватился. — Ах, да твой дар.

Я лишь улыбнулась ему, да моя способность общаться с мертвыми давала кое-какие преимущества. И это одно из них. И понятно почему их видит Гойл, мало того что он сам побывал за гранью, но и при его прошлой жизни видел смерть довольно часто, а вот почему Поттер видит фестралов, вот это вопрос.

— Поехали уже, — не выдержал Уизли, сбивая меня с мыслей о Поттере и фестралах, — а то пропустим праздничный ужин.

Замок встретил нас яркими огнями, теплом и радостным чувством возвращения домой. Несмотря на все, что происходит в ее стенах, я люблю это место и чувствую себя здесь в безопасности. Ученики гомонящей радующейся толпой спешили в большой зал, двери которого были гостеприимно распахнуты. Пройдя к столу, я заняла место ближе преподавательскому столу (так как именно сюда будут присаживаться новички, а я ведь староста), рядом уселся Грег. Малфой предпочел сидеть вместе с сокурсниками, устроившись рядом с Дафной, чему я собственно не удивилась.

Наконец, все расселись, и МакГонагал привела будущих первокурсников. По итогу распределения факультет пополнился всего на семь человек. И это печально, вон тот же Гриффиндор пополнился тринадцатью первокурсниками, молчу уж о Хаффлпаффе. На факультет барсуков каждый год попадает больше всего народу. Думаю, если бы не мое обещание присматривать за Гойлом, я бы подумала о том что бы поступить именно туда. Задумавшись о своем, пропустила представления нового/очередного преподавателя по защите от темных искусств. В этот раз проклятую должность заняла заместитель министра магии несравненная Долорес Амбридж. Ее же назначили проверить работу профессоров и школы в целом, видать смерть студента пытаются спихнуть на персонал школы, а не на организаторов турнира. Сама новоявленный профессор была до приторности мила, и, перебив директора, толкнула речь, смысл которой сводился к тому, что министр бдит и ничего плохого не происходит. Чувствую, год выдастся совсем не спокойный.

Наконец, дамочка заткнулась, Дамболдор ее сухо поблагодарил за речь, и мы приступили к праздничному ужину.

— Судя по всему, нас ждут очень веселые уроки защиты, — шепнул мне Гойл, сосредоточенно нарезая мясо.

Я лишь тяжело вздохнула. Можно подумать у нас хоть один год был спокойным, учитывая то, что с нами учится герой всея магического мира, избранный, мальчик-который-выжил, несравненный Гарри Поттер или, как он сам любит говорить, просто Гарри.

Ужин прошел весело, первокурсники бесконечно вертели головой, интересуясь абсолютно всем, что попадало им на глаза. А попадало им очень многое, и если бы не взявший часть ответов на себя Грег, я бы точно охрипла. После ужина, построив немного сонных первокурсников, повела их в подземелья. Наше маленькое шествие замыкал Малфой, все-таки решивший выполнять свои обязанности. Приведя всех в гостиную, в которой уже сидели старшекурсники и, судя по лицам, ждали, когда лишний народ разойдется по комнатам, что бы начать отмечать начало учебного года, я собрала первогодок чуть в стороне.

— Добро пожаловать на факультет Слизерин, — дождавшись, когда на меня обратят внимание, начала я толкать речь (Малфой, как только оказался в гостиной, сразу ушел к старшекурсникам, оставив почетную обязанность просвещения первокурсников мне), — меня зовут Панси Паркинсон, и я староста факультета. Второго старосту зовут Драко Малфой, он сопровождал нас по пути сюда (очень хотелось добавить, что опознать его можно по белым волосам и брезгливому выражению на лице, еле сдержалась). Наш декан Северус Снейп. Он преподает зельеварение, его кабинет находится тут же, в подземельях. Завтра по пути на завтрак я покажу вам, где именно. Если у вас возникнут вопросы или проблемы, вы можете общаться ко мне или мистеру Малфою. Вы можете обратиться за помощью и к декану, но сначала лучше к кому-то из нас. И еще всем известно, что декан не снимает баллы со своего факультета, но это не значит, что провинившийся останется безнаказанным. Учтите это, прежде чем нарушать правила.

Я обвела внимательно слушающих детей строгим взглядом и продолжила:

— Теперь немного про расписание дня. Подъем в семь утра. Завтрак с половины восьмого до половины девятого. С девяти утра начинаются занятия, урок длится час, полчаса перерыв между занятиями. Это время дается для того что бы вы добрались от одного кабинета до другого. Обед с двенадцати до часу, ужин с половины шестого до половины седьмого. Отбоя как такового нет, каждый ложится спать, когда хочет, но выходить за пределы гостиной после девяти вечера запрещено. Комнаты мальчиков справа, девочек слева. Попасть в крыло девочек мальчики не могут. До пятого курса спальни общие, на пятом курсе вы вольны выбирать жить одни или компанией. Все комнаты имеют таблички с именами и курсом, так что найти кого-то не проблема. Первую неделю я или мистер Малфой будем сопровождать вас до большого зала и кабинетов. По этому постарайтесь не задерживаться после занятий и запоминать дорогу. Если кому-то надо отправить письмо домой, можете написать и оставить на вашей прикроватной тумбочке, домовики отправят его вашим родителям, главное правильно укажите адрес. Учтите, что впоследствии, чтобы отправить письмо вам придется самим иди в совятню. А теперь самое главное. Репутация факультета Слизерин довольно не однозначная. Многие считают, что с нашего факультета выходят в основном темные волшебники. И последняя магическая война только подтвердила мнение обывателей. Так что не удивляйтесь, что некоторые ученики будут настроены не очень любезно. Запомните, ученики нашего факультета не опускаются до банальной драки. Лично я вам советую следовать правилу: «Лучше молчать, чем говорить». Или хорошей русской поговорке: «Молчи — сойдешь за умного».

Дети в немом изумлении смотрели на меня, явно пытаясь осмыслить весь поток информации.

— Идите отдыхать, — подавив тяжелый вздох, махнула я, — завтра я буду ждать вас ровно в половине восьмого, не опаздываете. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — ответил мне нестройный хор голосов.

Детишки разделились и отправились обживать комнаты. Ко мне тут же подошел Гойл, стоявший чуть в стороне, пока длился мой монолог.

— Браво, преклоняюсь перед вашим талантом оратора, мисс Паркинсон. — Он изобразил хлопки.

— Вот спасибо, — хмыкнула я, устраиваясь на одном из диванов, парень тут же пристроился рядом.

— Долго репетировала?

— Скатала с приветственной речи папы, он в свое время тоже был старостой. Кое-что, конечно, изменила и добавила, но в основном это его речь.

— Теперь я верю, что ты на нужном факультете, — рассмеялся он.

— Самое забавное, что папа списал речь у своего дяди.

— А кто был первоисточником?

— Некто Аделина Фрай, жена одного из моих предков, живших где-то в веке семнадцатом. С тех пор каждый новый староста брал ее за основу, немного изменял и, вуаля, к сегодняшнему дню она выглядит вот так.

— Восхищен. — Он изобразил аплодисменты, но тут же добавил:

— Правда не знаю, чем больше: вашей предприимчивостью или ленью. Кстати, чего мы все здесь ждем?

Он обвел взглядом гостиную, в которой к этому моменту остались ученики старших курсов, явно чего-то ожидающих.

— Попойки, — хмыкнула я, больше всего на свете мечтая пойти спать.

День выдался хлопотным и вымотал меня полностью, да еще после долгой речи говорить не хотелось. Но увидев недоуменный взгляд приятеля, вздохнула и принялась объяснять:

— Каждый год перед началом учебы, студенты, начиная с пятого курса, после праздничного пира отмечают начало нового учебного года. И, как ты понимаешь, не сливочным пивом. Главное условие не тревожить декана и явиться завтра на завтрак и уроки в приличном виде. Как видишь, мероприятие пользуется популярностью.

— Не слышу энтузиазма в твоем голосе.

— Может, потому что его нет?

Наш интересный разговор прервал вскочивший на один из столов для игры в шахматы Грейсон Верайн, назначенный в этом году капитаном команды по квиддичу.

— Еще одна традиция, — шепнула я Грегу, — приветственную речь всегда толкает капитан команды.

— Добро пожаловать на ежегодное открытие учебного года, — голосом прирожденного шоумена начал Грейсон, подождав, когда народ перестанет ему аплодировать, продолжил, — правила знают все, поэтому напоминать их я не буду. А теперь разбираем напитки.

Он широким жестом обвел стоявший чуть поодаль стол, на котором стояло множество разнообразных бутылок. То, из чего следовало пить, негласно предлагалось трансфигурировать. Народ поднялся, и организованными группами двинулся к столу.

— И так, первый тост. — Вновь подал голос Грейсон, как только все обзавелись напитками и обратили внимание на него. — За чистоту крови!

— За чистоту крови! — хором повторила толпа.

— Серьезно? — тихо прошептал Грегори, отпивая из своего стаканчика. — «За чистоту крови»?

— Традиция, — я пожала плечами, покосившись на его стаканчик (красный, пластиковый, как в магловских фильмах про подростков). — А ты специально сделал ЭТО?

Он с недоумением посмотрел на тару в своей руке и пожал плечами:

— Если честно, я даже не задумывался когда творил.

— Ну-ну.

— Лучше расскажи мне, долго нам тут нужно находиться?

— Полчаса и никто не вспомнит о тебе. Так что засекай время.

— А тебе как старосте?

— А мне как старосте можно уйти прямо сейчас, тоже своего рода традиция. Но если тебе не комфортно находится тут одному, полчаса я как-нибудь переживу.

По его лицу было видно, что он борется с желанием согласиться на мою компанию, и в тот же момент прекрасно понимая, что больше всего на свете мне хочется оказаться в тишине своей комнаты.

— Думаю, полчаса я вполне могу провести без тебя, — все-таки благородство перевесило, он улыбнулся и уверенно добавил, — пересижу в каком-нибудь темном углу. Не думаю, что кому-то из присутствующих захочется пообщаться с туповатым охранником Малфоя.

— Спокойной ночи, — я поднялась на ноги, чуть подумав, наклонилась и легко поцеловала его в щеку.

— И тебе, — он тепло улыбнулся мне. — Утром помогу тебе с первокурсниками, а то боюсь, Малфой тебе не помощник будет.

Я оглянулась. Драко сидел на диване, прожигая нас каким-то грустно-злобным взглядом. В его руке была бутылка виски. Сидевшая рядом с ним Дафна, тщетно пыталась привлечь его внимание.

— Думаю тут ты прав, — пришлось признать мне, — и знаешь, мой тебе совет: уйди пораньше и как можно незаметней.

— Думаешь, полезет в драку? — ухмыльнулся парень, бросая взгляд на Драко.

— Малфой и драка? — удивилась я. — Максимум на что он пока способен — это скандал. А оно тебе надо?

— И снова ты права. Не волнуйся, я уйду, как только позволят приличия.

— Надеюсь на твое благоразумие.

Комната выделенная мне, находилась в конце коридора. Точнее коридор заканчивался дверью в комнату старосты. Само помещение отличалось от обычных ученических спален, только наличием своей собственной ванной комнаты. Для остальных было выделено по одной ванной комнате на курс. В ней находились три душевые, и по столько же умывальников. В остальном комната была точно такой же как и у стальных. Темно зеленая отделка стен, кровать с балдахином, письменный стол, прикроватная тумбочка, платяной шкаф и книжная полка.

Ах да, еще один можно сказать сомнительный (на мой взгляд) плюс — это зачарованное окно от пола до потолка, с «прекрасным» видом на толщу воды Черного озера. Хорошо, что у меня нет фобий связанных с водой.

Оглядев все это великолепие, принадлежавшее (наконец-то!) только мне, я довольно улыбнулась. Что ж, да начнется учеба.

Комментарий к Глава 4, или Здравствуй, школа, мы даже не скучали.

*Норны — три богини плетущие нити судьбы для каждого живого существа в девяти мирах.

**Вальхалла — жилище верховного бога Одина, рай для достойных воинов.

* * *

Хельхейма — мир мертвых, туда попадают люди умершие от болезни, старости и голода.

* * *

Асгард — мир Асов (к ним относятся — семья верховного бога Одина и боги, которые изначально приняли его своим владыкой)

1) {?}[Норны — три богини плетущие нити судьбы для каждого живого существа в девяти мирах.]

Вернуться к тексту

2) {?}[Вальхалла — жилище верховного бога Одина, рай для достойных воинов.]

Вернуться к тексту

3) {?}[Хельхейма — мир мертвых, туда попадают люди умершие от болезни, старости и голода.]

Вернуться к тексту

4) {?}[Асгард — мир Асов (к ним относятся — семья верховного бога Одина и боги, которые изначально приняли его своим владыкой)]

Вернуться к тексту

Пятница. Как много в этом слове! День, когда студенты, предвкушая близость выходных и уставшие от рабочей недели, больше думают о том, как они проведут заслуженные выходные, нежели об уроках. И не только студенты, ведь преподаватели тоже, как известно, люди и ничто человеческое им не чуждо. В этот почти святой день, преподаватели, даже такие, как Снейп и МакГонагал, не сильно напрягают учеников на уроках, зато отрываются на домашних заданиях (особенно все те же деканы львов и змей, а вот Флитвик чаще всего дает чисто символические задания).

Для меня день начался с того, что, сопровождая первокурсников на завтрак вместе с Грегом, в одном из коридоров нам встретилась Луна. Девушка стояла посреди коридора, задумчиво разглядывая свои ноги, облаченные в одни лишь полосатые гольфы. Кедов опять не было.

— Луна?

Девушка вздрогнула и перевела взгляд голубых глаз на меня.

— Доброе утро, Панси, — она улыбнулась и чуть рассеянно продолжила, — нарглы опять украли мои любимые кеды.

Кто-то из первокурсников захихикал, я резко повернулась к ним:

— Не советую вам смеяться над будущей *Вала⁽¹⁾, — грозно предупредила я в миг притихших детей и повернулась к Луне, мой голос тут же смягчился. — Милая, тебе не кажется, что пора нарглов припугнуть?

— Поэтому я жду тебя здесь, — продолжая рассеянно улыбаться, отозвалась она. — Сама не могу, ты же знаешь.

— Наконец, ты созрела для этого решения, — хмыкнула я, — на завтраке я с ними поговорю.

— Спасибо, — она повернулась, собираясь уйти, но остановилась, сделав буквально пару шагов, медленно повернулась лицом к нам, ее взгляд полностью расфокусировался и девушка тихим голосом, от которого по коже побежали мурашки, сообщила, глядя прямо Гойлу в глаза:

— Та, что берёг, развеялась в пыль… Та, что любил, осталась иным… но шанс был дарован кем-то извне… и чтобы счастье в конце обрести, ошибки предшественника лучше учти.

Девушка замолчала, встряхнула головой и молча отправилась по своим делам.

— Кажется, я понял кто такие Вала, — растерянный голос одного из первокурсников, вывел меня из задумчивости. — Это ведь означает прорицатель?

— Да, — задумчиво кивнула я. — И не приставайте к ней с вопросами о ее даре, она все равно на них не ответит. И вообще держите свой язык за зубами.

— А можно поискать в библиотеке? — спросил все тот же паренек, Ирвен Эртон, и тут же принялся оправдываться. — Мне просто интересно, я для себя.

— Я дам вам книгу из библиотеки рода, — вздохнула я, чувствуя спинным мозгом, что такое начало дня не сулит мне ничего хорошего, — и потом, если захотите, расскажете, до чего додумались.

— Это как домашнее задание? — поинтересовалась Маргарита Кэри, недовольно покосившись на обрадованного Эртона.

— Если вам не интересно, мисс Кэри, можете и дальше утруждать себя чтением лишь "Ведьмополитена". — Моему саркастическому тону позавидовал бы даже Снейп.

Девчушка фыркнула и замолчала под тихие смешки однокурсников, и мы, наконец, двинулись в сторону Большого зала.

— Она знает, — тихо прошептал Грег, когда мы заняли свои места за столом факультета в большом зале.

— И что? — Я пожала плечами, намазывая тост маслом. — Лу знает многое, многое забывает, на много не обращает внимание. Все считают ее чокнутой, только потому, что такие, как она, уже очень давно не появлялись в этом мире.

— Ты же сказала, что она Вала, — парень даже жевать перестал. — А их довольно много.

— Вала у нас Трелони, что бы там о ней не говорили, дар у нее есть. А вот Луна, — я замолчала, подбирая слова, — она что-то другое, что-то большее чем голубоглазая девочка не от мира сего, с глубокой психологической травмой.

— За чем же ты тогда первокурсникам сказала, что она прорицательница?

— Хочу посмотреть, что будет, — чуть улыбнулась я, — кто из них докопается до сути и что с этим сделает.

— Подыскиваешь протеже? — понимающе улыбнулся парень.

— Я же слизеринка, к тому же полезные связи — это важно, в любом из миров.

— Вернемся к Лавгуд. То, что она сказала, это было…

— Предупреждение или совет, — я пожала плечами, — с ней не поймешь иногда. Но думаю посыл тебе понятен.

— Да уж куда яснее.

Парень уткнулся взглядом в свою тарелку с овсянкой, а я принялась разглядывать стол Рейвенкло в поисках нарглов, точнее людей, которых так называет Луна. С Лавгуд я общаюсь давно, с тех пор как на своем втором курсе, после рождества, случайно наткнулась на нее в одном из коридоров. Девочка искала свою сумку с учебниками, которую похитили и спрятали нарглы. И да, на первый взгляд, она реально сумасшедшая, и не будь у меня самой дара видеть и говорить с теми, кого не видят и не слышат другие, я бы может и прошла мимо. Но долгое общение с покойными и довольно беспокойными родственниками, заставило меня смотреть на мир иначе, чем сверстники. Так что пройти мимо презрительно, бросив «Психичка», как делала это Дафна или Милисента, я не могла. Не могу сказать, что сразу поняла, что «нарглы» — не вымышленные звери, рожденные безумным разумом девочки на глазах у которой умерла мать, а вполне себе настоящие люди, нашедшие себе, казалось бы, слабую жертву. С тех пор я за ней присматриваю по мере сил и ее разрешения вмешиваться.

Мои воспоминания прервала вошедшая в зал Чанг со своими подружками.

— Я сейчас, — шепнула Грегу и двинулась к столу воронов.

Двигаясь к цели, я слишком глубоко задумалась и налетела на кого-то. Этим кем-то оказался звезда всея Хогвартса и магической Британии Гарри Поттер, причем скорость я успела развить довольно приличную, так что парню пришлось сделать шаг назад, чтобы удержать мне и себя от падения.

— Осторожней, — он аккуратно придерживал меня за плечи глядя прямо в глаза.

А я.. я забыла вообще куда собственно шла и где нахожусь. Так близко избранного я еще не рассматривала, как-то не было повода, знаете ли. Зато теперь мне представилась замечательная возможность рассмотреть избранного во всех подробностях. Помимо знаменитого шрама и не менее знаменитых глаз, удалось разглядеть бледность, темные круги под глазами и едва заметную тонкую полоску шрама, идущего по линии нижней челюсти справа.

— Налюбовалась? — насмешливо уточнил парень, когда мой взгляд вернулся к его глазам, продолжая придерживать меня за плечи.

— Ну знаешь ли, — в тон ему ответила, делая шаг назад, а то на нашу композицию уже начали обращать внимание, — не каждый день удается рассмотреть так близко самого знаменитого мальчика Британии.

— В фанатки записалась? — хмыкнул он. — А как же Малфой?

При упоминании Драко я поморщилась: за последнюю неделю он мне так выбесил своим нежеланием возиться с первокурсниками, что еще чуть-чуть и я выскажу ему все что думаю.

— Милый, фанатизм опасное заболевание, и я им не страдаю, — потянулась вперед, сократив расстояние между нами и тихо с придыханием добавила, — я им наслаждаюсь.

И поспешила к столу воронов, думая о том, что меня понесло куда-то не туда в разговоре с будущим союзником. Может пора пить успокоительное? Или лучше навестить дядю Чарльза? Чарльз Митчел — магловский психотерапевт, довольно известный в узких кругах, а также старинный друг моего деда, при этом являясь стопроцентным маглом (у деда вообще довольно своеобразный круг друзей). Вот уж кто разложит все по полочкам и заявит, что это просто переходный возраст.

— Надо поговорить, — без приглашения усевшись рядом с Чанг, я хищно улыбнулась, выкидывая из головы мысли об избранном.

— Чего тебе, — хмуро отозвалась она, похоже мой разговор с Поттером ей не понравился.

— Все просто, — я взмахнула палочкой очерчивая вокруг нас купол приватности, — тронешь еще хоть раз что-то из вещей Лавгуд, и я превращу твою жизнь в ад.

— Серьезно? — девушка насмешливо фыркнула. — Ты мне угрожаешь?

— Естественно да, — мою улыбку сейчас точно можно было принять за оскал, — я именно что угрожаю. Оставь Луну в покое.

— И что же ты сделаешь? Нажалуешься Малфою?

— Милая, я цельная личность, мне незачем просить кого-то что-то сделать, — мягко, как будто разговариваю с душевнобольной проговорила я, — так что лучше припомни, к какой семье я принадлежу, и сделай выводы. Ты ведь умная девочка, не зря шляпа отправила тебя сюда. Тронешь вещи Лавгуд и я, клянусь **Одином⁽²⁾, превращу твою жизнь в ад.

Посмотрев на часы, я поняла, что пора вести первокурсников на первый урок, если я не хочу опоздать на свой.

— В общем, я тебя предупредила. Приятного дня.

Я поднялась из-за стола и отправилась к своим первокурсникам, оставляя красавицу Ревенкло делать выводы. Надеюсь, она примет мои угрозы всерьез.

До обеда у нашего курса в расписании значилось сдвоенное зельеварение с грифами, и мне пришлось побегать, чтобы встретить и проводить подопечных на чары, а затем на трансфигурацию, но при этом не опоздать самой. Хорошо, что после обеда у первых курсов оставался всего один урок полетов и они уверили, что после урока сами доберутся до гостиной. Так что на защиту от темных искусств я пришла довольная, но задолбавшаяся.

Новоявленный профессор защиты произвела неизгладимое, но не самое лучшее впечатление: от обилия розового в ее костюме хотелось выколоть глаза, а от приторного голоса начинало подташнивать. Контрольным, так сказать, выстрелом в голову стал учебник, если это розовое недоразумение можно так назвать, и учебный план на этот год. Больше всех роптали гриффиндорцы. Возможно я бы тоже их поддержала, но не смогла найти цензурных слов, поэтому промолчала. Зато Поттрер не промолчал, выдал все что он думает о таких вот уроках. Амбридж только успела радостно улыбнуться и набрать воздуха в легкие для достойного ответа, как ее перебил сидящий рядом со мной Гойл:

— Относись ко всему философски, Поттер, — с ленцой протянул он, внешне выражая полную расслабленность, но мне то хорошо было видно, как он еле сдерживает ярость. — Знаешь, один знакомый моего отца любил повторять, что если изнасилования не избежать, то лучше расслабиться и получать удовольствие. По-моему, неплохой совет.

Амбридж, после такого заявления подавилась воздухом и закашлялась, я еле сдержала рвущийся наружу хохот (вот по-любому «друга» зовут Долохов, что сидит сейчас в Азкабане, вместе с Лестрейнджами), Поттер на мгновение задумался, затем, кивнув, опустился на свое место, раскрыл учебник и принялся читать первую главу. Факультет краснознаменных посмотрел на него и тоже молча углубился в изучение того, что нам выдали вместо купленных нами учебников. Амбридж, обведя взглядом притихший класс, сдулась: скандала не вышло.

— Все в порядке? — обеспокоенно спросила я по окончанию урока, глядя как друг яростно запихивает книги в свою сумку.

— Да. Почти, — он медленно выдохнул на мгновение прикрыв глаза, — мне просто нужно выйти отсюда.

— Что ж, пойдем прогуляемся или ты хочешь побыть один?

Он вяло пожал плечами.

— Давай так, — выходя из кабинета предложила я, — иди к озеру, говорят созерцание воды расслабляет. Я проверю первокурсников и найду тебя. Как тебе?

— Хорошо, — он медленно кивнул, — так действительно будет лучше. Спасибо.

Проводив парня обеспокоенным взглядом, я тяжело вздохнула и отправилась сторону подземелий. По дороге разняла драку между двумя второкурсниками Ревенкло, указала дорогу к библиотеке первокурснице хаффлпаффа, счастливо разминулась с мерзко хихикающим Пивзом. Добравшись до гостиной, убедилась, что все мои подопечные живы, здоровы, бодры, и немного успокоилась. Все-таки я слишком ответственно подхожу к своим обязанностям. Выслушала их восторги по поводу урока полета, убедилась, что моя помощь на ближайшее время им не нужна, после чего поспешила переодеться и оправилась искать друга. На душе было неспокойно.

Грегори обнаружился в самом дальнем от замка месте, почти у самой границы защитных чар. Парень стоял по колено в воде и задумчиво кидал мелкие камни в озеро.

— И как вода? — подойдя к самой кромке воды, поинтересовалась я.

— Холодная, — он повернулся ко мне, — то что надо для успокоения.

Я отошла от воды и уселась на поваленное дерево:

— Итак, мистер Гойл, я вас внимательно слушаю, — тщательно копируя интонацию МакГонногал, потребовала я.

— Бесплатный сеанс психотерапии?

Я лишь пожала плечами.

— Знаешь, я, наверное, зря приехал в школу.

Он замолчал и отвернулся от меня, а потом, задумчиво глядя куда-то в пространство, продолжил:

— Амбридж. Понятно, что и здесь она хоть и неприятный, отталкивающий человек, но не та, что помню я. Там дома это был самый безжалостный дознаватель Лорда. Ты даже не представляешь, какие ужасы она творила! И сейчас глядя на эту версию, я еле сдерживаюсь от убийства. От очень жестокого убийства.

— Но ведь сдержался.

— Сила воли — наше все, — хмыкнул он. — Ладно, я справлюсь, не переживай.

— Очень на это надеюсь. — Я поднялась на ноги и потянулась.

— Давай напьемся? — вдруг предложил он.

— Прости? — я удивленно замерла.

— Напьемся. Я бы напился один. Собственно, я так и делал пол лета. Но это так жалко и попахивает алкоголизмом.

— А напиваться в компании девушки это норма? — саркастично уточнила я, садясь обратно на нагретое место.

— Вообще-то, — он улыбнулся, — в компании лучшего друга.

Увидев мое изумленное лицо, он с некоторым опасением спросил:

— Я ведь могу считать тебя другом?

Другом. Такое простое слово. И такое желанное. У меня ни когда не было друзей, по крайней мере вне семьи. Драко всегда старался подражать отцу, что тихо бесило меня. Дафна, помимо того, что номинально считается моей кузиной (на деле ни она, ни я не в восторге от такого родства), к тому же пренебрежительно относилась ко всем кто ее окружает. Кребб слишком туп, к огромному разочарованию своих родителей. Гойл… Гойл зависел от отца и его мнения. Приехав в школу, я еще надеялась, что все изменится, даже несмотря на то, что попала на Слизерин, но выполняя обещание мертвой, и вынужденно таскаясь в «свите» Малфоя, я потеряла шанс завести хотя бы знакомство с теми, кто меня привлекал. К примеру, с Грейнждер, вот уж с кем было о чем поговорить. Была еще Луна. Солнечная девочка, живущая в каком-то своем мире, мало понятном и далеком. Но она была для меня кем-то вроде младшей сестренки, требующей присмотра и заботы. Так что да, с друзьями было как-то грустно.

И вот теперь в мою жизнь ворвался он. Парень из иного мира, со стальным характером, закаленным сражениями и потерями. Я действительно привязалась к этому странному, чужому парню, за ту пару недель, что мы общаемся. К парню, которого практически не знала, но удивительно легко догадывалась о его мыслях и чувствах. Могу ли я назвать его другом?

— Да, ты можешь считать меня своим другом, — прервала затянувшиеся молчание я.

Парень, до этого напряжено ожидающий моего ответа, медленно выдохнул и радостно заулыбался.

— Спасибо, ты не представляешь как это для меня важно.

— Потому что я так похожа на себя ту?

— Нет, — он покачал головой и выбрался на берег, — поначалу мне казалось, что вы похожи. Но ты мягче, спокойней, в чем-то уверенней. Теперь я точно знаю: ты другая и мне с тобой спокойно.

— Осталось всплакнуть и обняться, — с сарказмом в голосе прокомментировала я. — И чтоб на фоне играла музыка, обязательно индийская.

Грег откинул голову назад и громко рассмеялся.

— А еще ты невозможна! — утирая выступившие на глаза слезы, проговорил парень. — Такой момент испортила.

— Какая есть, — я пожала плечами, — но давай вернемся к твоей идее напиться.

— Давай вернемся, — согласно кивнул он, усаживаясь на землю напротив меня.

— И что ты предлагаешь? Учти в твоей комнате нельзя, это сразу же станет известно декану. Он у нас не одобряет пьянство, исключение делает только для первого сентября, совершеннолетия кого-то из учеников и конца года.

— В замке есть множество пустых кабинетов, — он пожал плечами, — я прекрасно владею защитными и скрывающими чарами.

— Хорошо, а теперь главный вопрос: что ты, собственно, собираешься пить?

— Я протащил бутыль коньяка, — улыбаясь как Чеширский кот, сообщил он, — и даже припрятал его вне владений Слизерина.

— Да я смотрю, ты подготовился. Ладно, твоя задача — найти место, так сказать, будущей дислокации, а я организую закуску. А то развезет нас с тобой от коньяка.

— Кажется, я на тебя плохо влияю.

— А вот об этом надо было думать раньше.

За полчаса до отбоя, кое-как отделавшись от чересчур, любопытного Эртона, я выскользнула из гостиной. Первокурсник после утреннего обещания дать ему на время книгу из семейной библиотеки, немного осмелев почти час, выспрашивал ответы на интересующие вопросы о замке, факультетах и школьной жизни. А интересовали его очень многие вещи. В любое другое время я бы с удовольствием ответила на его вопросы, но не сегодня. Грег ушел почти два часа назад громогласно сообщив мне и тем кто был в это время в гостиной, что собирается в библиотеку, а нагнувшись за своей сумкой тихо сообщил, что будет ждать меня на седьмом этаже северного крыла в пятом кабинете от лестницы. Так что мне есть куда торопиться.

По пути к северному крылу заглянула на кухню, выпросила у домовиков еды; еле разминулась со Снейпом (мужчина был не в духе и пролетел мимо ниши, в которой я умудрилась спрятаться, с крейсерской скоростью); а так же столкнулась с Флитвиком. Профессор чар лишь улыбнулся на мои извинения и, задорно подмигнув, сообщил, что сегодня дежурит Амбридж, и мне нужно быть осторожней. По крайней мере, именно так я поняла из его речи про удивительную пятницу, в которую ему и его старым коллегам в кое-то веки не нужно дежурить.

Остальной путь прошел спокойней, и через пару минут после отбоя я была на месте. Надо отдать должное Гойлу, парень постарался на славу. Небольшой кабинет, был очищен от мебели, на полу лежало клетчатое темное покрывало, на котором гордо стояла литровая бутыль французского коньяка. Вокруг импровизированного стола были разбросаны мягкие подушки, а в воздухе парили свечи, создающие необыкновенный уют.

— Ну как? — радостно приветствовал меня друг.

— Очень мило и уютно, — я улыбнулась и принялась раскладывать принесенную еду около бутылки.

— Панси, а ты вообще пила? — вдруг осторожно спросил он, наблюдая за мной

— Ты про коньяк или вообще?

— И про то, и про другое.

— Расслабься, не одному тебе временами требуется собутыльник. Если что, это я про Эдвина. Он хоть и старше меня, но не считает зазорным пить с младшей сестрой тайком от родителей.

Я улыбнулась, вспоминая, как на прошлое Рождество брат предложил попробовать шампанское. Причем пили мы его из чайных чашек в половине первого ночи в его комнате. И как потом ругалась моя мама, когда обнаружила нас в окружении трех бутылок (третью мы к счастью не допили) и с жутким похмельем. Этим летом мы частенько выбирались к его друзьям, где я распробовала светлое магловское пиво. Дед смеется, утверждая, что, если мама об этом узнает, быть мне битой.

— Итак, предлагаю выпить за знакомство, — протягивая мне стакан с темной, пахнущей шоколадом жидкостью, предложил парень.

В ответ я лишь рассмеялась. Да уж хороший повод. Отпив из своего бокала, Грегори попросил рассказать о себе, о времени, в которое попал и о людях, что нас окружают.

Тихая, почти домашняя атмосфера наших посиделок была нарушена всплеском магии и ворвавшимися к нам гриффиндорцами. Случилось это примерно после трех бокалов и почти часа неспешного разговора. Я вскочила на ноги, выхватив палочку и с удивлением опознала в вошедших учениках золотое трио.

— Какого…

— Амбридж, — тяжело дыша, перебил меня Рон.

Я оглянулась на безмятежно сидящего Грега и, тихо выругавшись, скомандовала:

— Замерли и замолчали!

Поттер с удивлением посмотрел на меня, но я уже колдовала. Замысловатое движение палочки, тихо слетевшее с моих губ заклинание, и комната погрузилась в тишину. И надо сказать вовремя. Дверь распахнулась, будто ее открыли с пинка, и в помещение ввалилась преподаватель защиты. Оглядевшись, женщина недоуменно замерла, растерянно хлопая глазами. Раздались шаркающие шаги и в комнату зашел тяжело дышащий Филч.

— Вы поймали их мадам? — преданно глядя на Амбридж, поинтересовался он, пытаясь восстановить дыхание.

Дамочка раздраженно дернула плечом и принялась творить поисковые заклинания. Ну, ну, пусть попробует найти нас под "Покровом * * *

Локи⁽³⁾". Стоящая ближе всех к ней Грейнджер зажмурилась, но, слава темным богам, не двинулась с места. Применив, кажется, с десяток поисковых чар, министерская жаба с разочарованием ответила:

— Боюсь, они свернули в другой кабинет, — встряхнула головой и уверенно добавила, — ну ничего, мы все равно их найдем. Идемте, обыщем остальные кабинеты на этом этаже.

Парочка вышла и, судя по тому, что дверь на мгновение засияла золотистым светом, ведьма запечатала двери.

— Фух, — я плюхнулась на свое место, одним махом выпив остатки коньяка из своего бокала.

— Аплодирую тебе, можно сказать, стоя, — хмыкнул Грег, даже не предприняв попытки подняться.

— «Я прекрасно владею защитными и скрывающими чарами», — передразнила я его, и весело хмыкнула, — оно и видно.

— Ну, извини против боевой триады шансы, знаешь ли, такие себе, — он развел руками и хмыкнул. — Жаба, к примеру, даже не поняла бы, что тут есть еще один кабинет. А вот пробовать открыть дверь не советую.

Рон замер на полпути к дверям и с подозрением посмотрел на нашу живописную композицию.

— Амбридж зачаровала дверь, — пояснил мой друг, доставая из своей сумки еще три бокала, — стоит ее коснуться, как дамочка будет в курсе, кто ее открыл. А оно тебе надо? Лучше вон присоединяйтесь к нашему, так сказать, столу. Все равно заклятье выдохнется только часов через пять.

Гриффиндорцы переглянулись. Грейнджер нахмурилась, Уизли пожал плечами.

— Спасибо, — вздохнул Поттер и осторожно присел на трансфигурированную подушку рядом со мной.

Его друзья обменялись взглядами между собой и тоже аккуратно присели.

— Так вот, сижу я в розарии Нарциссы, — как ни в чем не бывало продолжил Грег, прерванный появлением чужаков рассказ, попутно разливая коньяк по бокалам, — под самым шикарным кустом белых роз, никого не трогаю, радуюсь, что нашел такое замечательное укрытие, как…

— Грег, — перебила я, примерно представляя, что последует далее (это история была и в нашем мире и тоже со старым Гойлом), — я тебя люблю и все такое, но твои истории ужасны.

Парень тяжело вздохнул и переключился на грифиндорцев:

— Раз меня слушать не интересно, может, вы расскажете, что, собственно, делаете вне стен вашей гостиной после отбоя?

— Гуляли, — мрачно отозвался Уизли.

Мы с Грегом переглянулись:

— Ну раз гуляли, то ладно, — я подняла свой бокал и мило улыбнулась Поттеру, — тогда за знакомство!

Комментарий к Глава 5, или Жаба, виски, рок-н-ролл.

*Вала — Вельва, Спакуна в скандинавской мифологии провидица.

**Один — верховный скандинавский бог, владыка Асгарда и одноглазый правитель Вальхаллы. Бог войны, мудрец, странник, воин и колдун. Основатель миров скандинавской мифологии.

* * *

Локи — бог огня, хитрости и коварства. Главный виновник всех событий скандинавской мифологии. Побратим Одина, сын великана Фарбаути и богини Лаувейи.

1) {?}[Вала — Вельва, Спакуна в скандинавской мифологии провидица.]

Вернуться к тексту

2) {?}[верховный скандинавский бог, владыка Асгарда и одноглазый правитель Вальхаллы. Бог войны, мудрец, странник, воин и колдун. Основатель миров скандинавской мифологии.]

Вернуться к тексту

3) {?}[Локи — бог огня, хитрости и коварства. Главный виновник всех событий скандинавской мифологии. Побратим Одина, сын великана Фарбаути и богини Лаувейи.]

Вернуться к тексту

Я молча наблюдал как мои друзья весело общаются с двумя слизеринцами и не мог отделаться от чувства что, кажется, я перепил и у меня начались галлюцинации. Скажу честно, я даже ущипнул себя за руку, дабы удостовериться в том, что мне все это не почудилось. Но нет. Руке стало больно, а видение не исчезло.

Гермиона, раскрасневшаяся от коньяка, о чем-то спорила с Гойлом. Ну как спорила. Подруга что-то яростно рассказывала, а парень внимательно слушал, временами вставляя пару слов, и смотрел таким странным, чересчур нежным взглядом, что закрадывалась мысль: может, он в нее влюблен? Рон что-то рассказывал Паркинсон, слишком активно жестикулируя, девушка смеялась. Ее веселый смех, заставлял друга улыбаться, хотя последний месяц он больше напоминал грозовую тучу, которая вот-вот разразится ураганом. Может, действительно нужно было давно напиться или это влияние Паркинсон?

Панси Паркинсон. Слизеринка. Тень принца Слизерина, его верная поклонница. Девушка-загадка, не выходящая из моей головы ещё с третьего курса. Заставляющая постоянно за ней наблюдать. Первый раз по-настоящему я заметил ее на уроке ухода за магическими существами, том самом, где идиот Малфой напоролся на гнев гиппогрифа. Да, она вместе со старшей Гринграсс кинулась к нему, причитая о том, как она испугалась. Но я-то видел, что всего за секунду до этого ее лицо исказилось презрением. Всего секунда, но мне хватило и этого. Так что, однажды увидев, как она в одиночестве уверенно идет к хижине Хагрида, я решил последовать за ней под мантией невидимкой. Тогда меня потрясло то, что я увидел. Панси спокойно подошла к привязанному Клювокрылу, и зверь, лишь тяжело вздохнув, положил голову ей на плечо. Я стоял и не мог поверить, что заносчивая слизеринка спокойно разговаривает с Хагридом уверяя, что если ему понадобиться помощь он всегда может рассчитывать на ее.

С тех пор я ненавязчиво следил за ней. И к концу третьего курса точно знал, что Панси Паркинсон устает от внимания Малфоя, ненавидит Дафну Гринграсс и с грустью наблюдает за Гойлом. А еще она часто навещает Хагрида и Клювокрыла. Последнего всегда поглаживает по перьям и грустно вздыхает.

Однажды, перед самым поездом из Хогвартса, я увидел ее в одиночестве и очень грустную. В тот день Малфой особо громко радовался смерти ранившего его гиппогрифа (в тот момент он еще не знал, что животное улетело вместе с Сириусом). Тогда я впервые заговорил с ней. Точнее тихо шепнул, что мы спасли зверя и сейчас с ним все хорошо. И прежде, чем она успела что-либо ответить, поспешно ушел.

Весь прошлый учебный год напоминал мне филиал Ада: трижды проклятый Турнир Трех Волшебников, в который меня засунули против моей воли; насмешки, издевательства, неуемное обожание; вездесущая Скитер; а как апофеоз всего — смерть Седрика и осознание того, что это я должен был быть на его месте. Лже-Грюм просветил (можно подумать, я и сам не догадался, после трех столкновений с Темным лордом), пытаясь похитить меня уже после того как нашли тело Диггори. Повезло, что Дамболдор, в кои-то веки, не опоздал и скрутил ублюдка прежде, чем тот осуществил свой план.

Но, вспоминая тот год, я думаю не о том кошмаре, что окружал меня в то время. Из всей этой мешанины переполняющих мою жизнь событий, память услужливо подсовывает все те немногие моменты, когда я пересекался с Паркинсон или слышал что-то о ней.

Например, ее хмуро-задумчивый взгляд, когда я проходил мимо слизеринцев к Дамболдору, держащему кусок пергамента с моим именем, вылетевшим из гребанного кубка. Кажется, она одна из немногих, кто не поверил, что я сам бросил свое имя в кубок. По крайней мере, мне тогда так показалось.

Еще вспоминалась, толпа учеников со Слизерина, гордо носящих ненавистные значки "Поттер — Смердяк", и она единственная без него. А еще ее сочувственная улыбка, возникающая каждый раз, когда мы сталкивались в коридоре, возникающая несмотря на испепеляюще-ревнивые взгляды Малфоя.

Даже когда лже-Грюм превратил Малфоя в хорька, первое что приходит в голову — это еле сдерживающая смех Панси, которая даже не пытается помочь или как-то заступиться за слизеринца.

Но самое, наверное, интересное воспоминание было о том, что произошло перед самым балом. Мы с Роном шли в сторону большого зала, когда столкнулись с Паркинсон. Облаченная в черное платье, она выглядела не веселее Рона (друг был невесел, поскольку уже представлял, как долго будет издеваться Малфой над его прадной формой, ведь костюм, который прислала миссис Уизли, был, мягко говоря, не очень). Внимательно оглядев наряд Рона, Панси тяжело вздохнула, не говоря ни слова, достала палочку и парой взмахов превратила его пиджак и рубашку в довольно сносные вещи. На недоуменный взгляд Рона, она лишь пожала плечами, сказав, что сегодня побудет его крестной феей, и что в отличие от магловской сказки ее волшебство продержится до утра. Весь вечер я наблюдал за ней, вместо того, чтобы принять активное участие во всеобщем веселье. Найти ее в толпе ярко одетых людей было простой задачей: она, в своем простом черном платье, отчетливо выделялась на фоне буйства красок. Панси вообще выглядела такой несчастной, что казалось пришла не на бал, а на чьи то похороны. Если честно, ей явно не хватало черной шляпки с траурной вуалью и платка, которым следует промокать слезы. Этот образ до сих пор не уходит из моей головы.

С тех пор я слишком много думаю о ней. Даже Рон это замечает. Правда, скептически заявляет, что быть одержимым девушкой, даже не представляя, какая она на самом деле, значит быть тем еще психом. Или Гарри Поттером. Это уже версия Гермионы.

Я снова перевел взгляд на веселящуюся компанию. Сейчас Панси была особенно прекрасна: расслабленная, улыбающаяся, весело что-то рассказывающая. Такая живая и не похожая на себя «школьную».

— Ты ведешь себя, как чертов псих, — тихо шепнул мне Рон, усаживаясь рядом со мной.

— Возможно, я и есть псих? — я лишь пожал плечами.

— Возможно, — легко согласился он, — но умерь свой пыл, иначе протрешь в ней дыру своим взглядом а-ля «я долбаный, одержимый психопат».

— Я что, действительно, так выгляжу со стороны?

— Ладно, я слегка преувеличил.

Я шутливо толкнул его в плечо. Тоже мне, знаток человеческой психологии. Он отпил из бокала и спросил:

— И помнишь, я говорил, что это глупо увлечься девушкой, которую не знаешь?

— Может, я и псих, но на память пока не жалуюсь.

— Для «избранного» это достижение, — хмыкнул он, перевел взгляд на предмет нашего разговора, и серьезно продолжил, — знаешь ты удачливый псих, теперь ты можешь узнать, а стоила ли она того, чтобы быть ею одержимым.

Я тоже перевел взгляд на смеющуюся Панси:

— Ты чертовски прав, мой друг. Чертовски прав.