Прозрение без очков (гет)

До обеда всё было спокойно. Большинство учеников всё ещё находились в Хогсмиде, и Гарри, Гермиона и Рон задремали в гостиной факультета. Говорить ни об утрате очков, ни о предстоящей сложной неделе. Нет, это не выход.

Вынырнув из плена чуткого дневного сна, Гарри почувствовал нечто тёплое и мягкое на своей ладони. Повернув голову, он лишь благодаря каштановой копне волос узнал Гермиону. Подруга лежала на краю дивана, прижавшись щекой к его ладони. На полу лежала раскрытая книга.

Гарри улыбнулся. Ему казалось, что и ночами она засыпает точно так же: зачитается и спит, видя во снах всё, о чём прочла за день.

Гарри хорошо расслышал разговор своих друзей. Их намерение помогать ему в это трудное время его тронуло. Какие же хорошие у него друзья! Гарри, правда, не понял, что смутило Рона в том, что ему придётся держать за руку Гарри. Множество людей в Волшебной Британии убило бы за возможность держать за руку Мальчика-который-выжил. Но, списав своё не понимание на заморочки магов, перешёл к другим мыслям.

И мысли эти его не обрадовали. Он вспоминал, как Рон отговаривал его от походов к зеркалу Еиналеж, как Гермиона, ещё не дружившая с ним, предупреждала о подставе Малфоя, как они с Роном спустились с ним к философскому камню. Друзья столько сделали для него, а как он отплатил им? А никак — Гарри Поттер воспринял их наличие как должное! Особенно неловко ему было перед Гермионой: девочка мало того, что сама училась лучше других, так ещё помогала друзьям и писала за Гарри задания учителям, когда он не мог этого сделать, она бросалась за ним в огонь и воду, подвергаясь опасности быть убитой. Гарри не удивился бы, если при встрече с Сириусом Блэком она закрыла бы его собой.

В памяти необычайно ярко вспыхнула эта картина: между Гарри и сумасшедшим преступником с перекошенным лицом стояла Гермиона, и Гарри пробрал холод — за время их дружбы и приключений Гарри позабыл, насколько Гермиона Грейнджер маленькая и хрупкая. Её внутренняя сила, целеустремлённость и несгибаемая воля заставляли видеть Гермиону намного более крепкой, чем она есть.

Повинуясь порыву своей души, Гарри обнял её, будто его объятья могли защитить её от любой беды.

От этого движения Гермиона вздрогнула и проснулась.

— Гарри? — спросила она, протирая глаза. — Уже пора на обед?

— Не знаю, — ответил Гарри, ощущая неловкость. — Наверное да.

Услышав слово "обед", проснулся Рон, и трое друзей встали с диванов.

Когда Гермиона взяла его за руку, Гарри ощутил теплоту и мягкость её рук и инстинктивно расслабился. Это простое действие показалось ему актом невиданной нежности и доброты. Мальчик против воли улыбнулся, а девочка радовалась тому, что друг не способен увидеть покрывшего её лицо румянца.

В Большом зале, усадив Гарри за стол, Гермиона положила ему на тарелку порцию салата и овощного рагу, налила в чашку тыквенный сок и начала обедать сама, следя за Гарри. Она готова была кормить его с ложечки, как ребёнка, если бы он по каким-то причинам не смог бы принимать пищу сам. В своём стремлении позаботиться о Гарри она забыла, что он повредил отнюдь не руки.

Когда обед завершился, Гермиона взяла Гарри за руку и повела обратно в гостиную.

Пройдя через портрет Полной Дамы, Гермиона оказалась сильно удивлена: Рон сидел в дальнем углу гостиной, окружив себя книгами, и скрупулёзно выводил что-то на пергаменте. Несколько позже станет известно, что Рональд болезненно воспринял свой отказ помочь другу и решил компенсировать это написанием для него эссе.

Усадив Гарри в кресло, одиноко стоящее в углу гостиной, Гермиона собиралась подняться в спальни девочек, чтобы забрать оттуда свои учебники и приняться за выполнение своих заданий, ведь у неё было больше предметов, чем у друзей, и вряд ли Рон согласится делать работу за неё, но Гарри удержал подругу.

— Постой, — сказал он. — Останься. У нас есть целая неделя каникул, чтобы выполнить задания. Давай-ка лучше поговорим.

— Ну, хорошо, — ответила Гермиона, нисколько, впрочем, не сопротивляясь. Гарри она отказать никак не могла.

Гарри улыбнулся. Ему не хотелось расставаться с Гермионой и выпускать её руку из своей. После посетивших его мыслей ему очень хотелось сейчас побыть именно с Гермионой, поговорить, узнать получше — ведь они дружат три года, и если гриффиндорка узнала о нём многое ещё до школы, то сам Гарри не знал о подруге ничего, за исключением разве что имени и маггловского происхождения последней.

— Давай поговорим, — сказал он.

— О чём? — спросила Гермиона.

— Расскажи о чём-нибудь! О чём хочешь!

Гермиона растерялась. Гарри обычно редко говорил с ней о чём-либо за исключением уроков, учёбы или приключений, в которые они попадали два года подряд. Хорошо он разбирался лишь в квиддиче и ЗоТИ. А тут он предложил её рассказать, о чём она захочет. И Гермиона рассказала о первом, что пришло ей в голову — о столь полюбившихся ей факультативных занятиях.

К её удивлению, Гарри слушал очень внимательно, иногда задавая вопросы. Вероятно, такое поведение было вызвано невозможностью заняться другими делами, но Гермиона не обиделась и продолжила говорить, приходя в восторг от интереса Гарри, пусть и вынужденного.

Гарри же слушал не перебивая, и разговор стал почти односторонним. Слыша в голосе подруги всё нарастающую радость, Гарри представлял её улыбку и блеск её глаз, одновременно ругая себя за то, что выбрал не тихие Древние руны, а Прорицания, где ему то и дело предсказывали то гибель, то неприятности.

"Какой приятный у неё голос", — отметил он, сам не понимая к чему.