Королева (джен)

Примечания:

Авторское стихотворение по мотивам главы: https://fanfics.me/fic219772

...Темнота опустевших колодцев, тяжёлых штор,

Повзрослевшая ночь, лишённая снов и чуда…

Я смотрю в эту бездну и вдруг понимаю, что

Никуда, разумеется, мне не уйти отсюда,

Потому что камень ждет моего тепла,

Потому что зимний воздух устал быть зимним,

Потому что смотрит в самую душу мгла,

Повторяя неслышным шепотом: «Помоги мне…»

Ренарт Фасхутдинов

Голова болела невыносимо.

Теперь-то Лиона понимала, почему изумруды считали проклятыми камнями. Лучше бы она к ним вовсе не подходила! Можно же было выбрать что-нибудь другое...

В последнее время она чувствовала себя всё хуже. Нервы шалили, мысли путались, сны преследовали её каждую ночь, и от них не спасало даже проверенное снотворное. Лиона пыталась делать вид, будто всё в порядке, но раздражение то и дело пробивалось сквозь привычную броню отточенных манер. А нарушение приличий — не то, на что мог закрыть глаза венценосный супруг.

Став свидетелем её очередной выходки, Гван-Ло всякий раз озадаченно хмурился, говорил что-то о необходимости держать лицо, заглядывал в глаза... От этого взгляда становилось даже немного легче — но, увы, ненадолго. Как ни беспокоился правитель о ненужных слухах, ему пришлось признать, что супруге требуется помощь.

Придворного врача недуг королевы поставил в тупик. Впрочем, не его же вина, что венценосная пациентка не могла позволить себе откровенность. Не смея рассказать про сны, она жаловалась только на головную боль и формально даже не лгала. Но по сравнению с теперешней болью та была просто ничем. И если б только в боли было дело...

Так и не сумев ничем помочь королеве, врач прописал обычное в таких случаях лекарство — отдых. Сказал, что ей нужно отвлечься, заняться чем-нибудь приятным и интересным, исполнить давнюю мечту, наконец. Гван-Ло к таким рекомендациям отнёсся скептически, но врач был уже достаточно стар и заслужен, чтобы не обращать внимания на высочайшее недоверие.

Лиона была бы и рада последовать его указаниям, но как? Мечты... Они все закончились ещё в юности, и теперь о них не получалось даже вспомнить. А сейчас... Она королева. У неё всё есть. Что ей желать? Чтобы сын был здоров и счастлив — но с Анэй-Ло, слава звёздам, и так всё в порядке. Проблемы с магией так просто не решить, даже ради здоровья королевы. Что ещё? Кроме несчастных изумрудов, так ничего и не вспомнилось.

Беспокоить этой просьбой мужа Лиона не стала, боясь, что он откажет — уж больно не по вкусу ему пришлись советы врача. Посылать кого-то она тоже не решилась, поэтому просто пришла к хранилищу и велела страже:

— Отоприте.

И сама удивилась, когда они без единого слова выполнили приказ. Она никогда и не задумывалась, что так можно. Гван-Ло однажды сказал, что ей не надо ходить туда без него, и она покорно приняла его слова на веру. А он, видимо, самонадеянно полагал, что никогда не будет иначе.

Королева сама не знала, на что надеялась и чего ждала. Она не без труда отыскала тот набор, который ей некогда так приглянулся, и долго рассматривала. Красиво, да... Но она уже давно не молоденькая девочка, которую можно очаровать блеском драгоценностей.

Она уже собиралась уходить, когда взгляд наткнулся на неприметное, по сравнению с окружающим великолепием, кольцо. Старинное украшение изумительно тонкой работы было сделано в виде тоненькой веточки с листиками-камушками. Веточка... Лиона почувствовала непреодолимое желание его примерить. И, на свою беду, не стала ему противиться.

Колечко было чуть-чуть, самую малость, великовато, но смотрелось изумительно. Королева немного поводила рукой туда-сюда, полюбовалась, как мягко мерцают камни. Ей даже показалось, что они немного светятся зелёным. Золотая веточка, обвивавшая палец, казалась удивительно настоящей — почти как та, которая... И в этот момент в голове щёлкнуло. Королеву словно ослепила зелёная вспышка. И ещё одна. И ещё...

Наверное, она ненадолго потеряла сознание. А может, просто упала, сбитая с ног бурным потоком воспоминаний.

Ей говорили, как страшно тонуть в гипнотическом море. Море памяти оказалось ничуть не менее страшным.

Свечение камней заполнило собой всю комнату. Воспоминания, как волны, захлёстывали сознание. Зелёная цветущая Беллиора. Зелёный город — Изумрудный. Зелёные глаза Эн-Рал и её мерзкая ухмылка. Неподвижная фигура в зелёном комбинезоне на больничной койке. Зелёная повязка — символ свободы...

Лиона пришла в себя на полу, скорчившись, обхватив голову руками, словно пыталась укрыться от собственной памяти. Сны, от которых она бежала, хлынули в реальность. И теперь, напротив, последние пятьдесят лет её жизни казались сном. Кошмарным сном.

Первый порыв — сорвать с себя проклятое кольцо, забросить в самый дальний угол и убежать. Но сил не было даже на то, чтобы подняться с холодного пола.

Руки дрожали, и снять украшение удалось не с первого раза. Но расстаться с ним Лиона так и не смогла. С руки наверняка будет соскакивать, но можно ведь повесить его на цепочку и носить, как кулон, спрятав под платьем... Воспоминания пугали слишком резким контрастом с реальностью, но от мысли, что это многоцветье вновь исчезнет, оставив её один на один с серым миром, становилось ещё страшнее.

Она почти не помнила, как вышла из хранилища, чудом сумев не возбудить подозрений у охраны, как брела по коридорам, не чувствуя ног... И у самой спальни всё-таки споткнулась. Если бы не страх, что её обнаружат, она вряд ли нашла в себе силы подняться.

Горничная помогла королеве лечь в постель, и она тут же отпустила девушку, не в силах больше удерживать обычный вид. Ей надо было побыть одной. Даже темнота под опущенными веками отливала зеленью.

А воспоминания всё всплывали и всплывали, цепляясь друг за друга... Хотелось закричать и накрыться одеялом с головой, но это вряд ли бы помогло. От себя не сбежишь.

Кто-то постучал в дверь, но Лиона крикнула, чтобы её не беспокоили. Ей всё равно, даже если бы сам Гван-Ло попытался к ней вломиться! Ничто сейчас не может быть страшнее невыносимо ярких картин её собственной порушенной жизни.

Королеву ждала долгая ночь — бессонная, но всё равно полная кошмаров.

* * *

Какой бы бесконечной ни казалась ночь, утро всё же пришло — непроницаемая тьма за окном сменилась серой мглой.

Память вернулась. Пока не вся, но общая картина была ясна. Неясно только, что дальше.

То, что сделали с Лионой — да и со всей Рамерией, если уж на то пошло! — было настолько мерзким, что не укладывалось в голове. От мысли, что придётся выбраться из убежища и встретиться взглядом с Гван-Ло, становилось дурно. Она теперь просто не сможет вынести его вежливого тона и холодных касаний — либо влепит ему пощёчину и проклянёт самым страшным проклятьем, либо с криком убежит. Второе, если честно, вероятнее.

Сил на борьбу не было. Да и какой в ней смысл? Сломанное не починишь. А её сломали много лет назад.

Даже если она попытается, Гван-Ло всё равно сильнее. Всё, связанное с ним, почему-то помнилось даже не зелёным, а красно-стальным. Серая форма Гражданского корпуса и облитая багряным закатным светом «Диавона» — первая встреча. Тёмно-бордовое вино и блестящие чёрные осколки бутылок. Алые свадебные костюмы и блеск клинков. То, что случилось после, словно скрывала красная пелена... заглядывать за которую не хотелось. Может быть, позже, но не сейчас. А стоит ей выйти из повиновения — серебряный клинок окрасится алой кровью. Её кровью.

Гван-Ло не пощадит мать своего сына, если узнает, что к ней вернулась память. Ему легче всего убрать то, что не вписывается в его идеальный мир. Убить, проще говоря. Утилизировать, как когда-то утилизировали арзаков, и тогда его богатая коллекция пополнится ещё одним алым кристаллом.

А может... Упаковка проверенного снотворного хранится в сумочке. Одна лишняя таблетка — и всё закончится. Кошмаров больше не будет. И серости не будет. И зелени. Ничего. Лишь бы нашлись силы подняться...

Но стоило ей потянуться к сумке, из бархатной полутьмы на грани слышимости раздавался знакомый голос: «Не надо умирать. Пожалуйста». Голос из прошлого, голос, которого больше нет. Эми, Эми, как же так?.. Вспоминать о нём было больнее всего. Лиона спасла его от Эн-Рал — и, получается, только затем, чтобы меньше чем через полгода другая скотина его всё равно уничтожила! От этой мысли даже воскресало желание выцарапать Гван-Ло бесстыжие колдовские глаза. Но от малейшего движения снова накатывала такая слабость... Она не сможет с ним бороться. Проиграет, погибнет.

От этих мыслей королеву отвлёк лёгкий шум. В проёме приоткрывшейся двери белело знакомое строгое лицо. Это же не...

— Матушка, можно?

Слава звёздам, Анэй-Ло. От облегчения её снова накрыла слабость, силы нашлись лишь рвано кивнуть.

— Тебе снова плохо? Рин-Шер сказала.

Что ж, остаётся надеяться, что горничная не докладывает о её состоянии ещё и правителю.

— Да, немного нехорошо.

Не говорить же ребёнку, что она тут чуть ли не счёты с жизнью сводит...

Мальчик присел на край кровати, аккуратно, чтобы не смять одеяло. Ступни — параллельны, руки строго сложены на коленях. Вылитый отец... если бы не взгляд серых глаз — в них чуть заметно, но всё же проглядывала тревога за мать. В этом он на Гван-Ло не похож — умеет сочувствовать. Пока.

Он вырос в этом мире, выкрашенном лишь в один цвет. Ему сложно будет поверить в то, что когда-то существовал другой. Как объяснить, чтобы он понял? Как привлечь на свою сторону?..

— Отец уехал. Давай вместе позавтракаем? Ты вчера пропустила ужин.

Да, точно. Лиона хоть и королева, но биолог по образованию. Ей действительно надо поесть, тогда слабость уйдёт... Физическая, по крайней мере.

Голос из прошлого прав — ей действительно нельзя умирать. У неё есть сын. Сын, которому ещё жить и, хочется надеяться, править в этом мире. Надо хотя бы попытаться сделать так, чтобы наследство ему досталось нормальное, а не вот этот вот кукольный театр.

— Давай. Только тяжёлого пока не хочется... Можно сделать несколько бутербродов. Передай поварам, чтобы без помидоров.

— А что плохого в помидорах? — искренне удивился Анэй-Ло. — В них витамины, магний и... и...

— Да хоть вся система Де-Лея! — фыркнула Лиона. — Я их не хочу.

Сын удивился ещё больше. А она вдруг осознала, что за все годы его жизни, если не дольше, ни разу не произносила слова «хочу». Оно словно было под негласным запретом наряду с «нравится», «люблю» и прочими. И королева все годы бытия таковой покорно ела всё, что оказывалось в её тарелке, почти не чувствуя вкуса еды. Может, это был побочный эффект гипноза? Что ж, сейчас у неё будет возможность проверить.

* * *

Лист бумаги усыпали тесные, едва читаемые строчки. Лиону эта предосторожность вряд ли спасёт, если они попадут в руки кому не надо, но ей почему-то мнилось, что писать крупнее — всё равно что кричать во весь голос. Её же смелости пока хватало, фигурально выражаясь, лишь на тихий, неразборчивый шёпот:

Осо 71: приглашение в экспедицию.

Вайо 72: начало тренировок.

Ино 72: перевод на работу в Королевскую академию. Риэм.

Решение составить список пришло спонтанно. Как бы это ни было опасно, хронологию нормального мира следовало восстановить, а то у Лионы уже голова шла кругом от наслоившихся друг на друга видений прошлого.

Серый мир, несмотря на свою однотонность, словно рябил и расплывался перед глазами. Вроде бы арзаки, лишившись гипноза, чувствовали себя похожим образом... А может, происходящее с миром сейчас — и есть гипноз, помноженный на силу Призмы? Нет, об этом пока лучше не думать.

Писать от руки было непривычно и раздражающе медленно. Когда она вообще в последний раз это делала? С тех пор, как бросила работу — кажется, ни разу, если не считать раздаваемых в торжественных случаях автографов. Но планшет был отвергнут — туда вполне могли впихнуть какую-нибудь шпионскую ерунду. С чисто рациональной точки зрения, Гван-Ло вроде бы незачем следить за женой, но после недавних ошеломляющих открытий Лиона готова была подозревать его в любой гнусности. А даже если нет, стоит ли доверять надёжности электронных мозгов? Кау-Рук в своё время рассказывал, как троица полковников добросовестно уничтожила следы своего мультипликационного хулиганства, но Ильсору это не помешало...

«Не отвлекайся!» — напомнила себе Лиона. Если так скакать по годам, память ещё больше запутается.

С какого времени вообще пошла эта путаница? Отчаявшись найти точку невозврата, Лиона начала записи с самого детства и, как выяснилось, поступила правильно — там тоже оказалось полно белых пятен. Например, стёрлось всё, связанное с Юни. А она была рядом почти постоянно... И ведь у многих менвитских детей были няни-арзачки. Получается, сейчас большая часть населения планеты собственного детства не помнит?

И не только детства. По крайней мере, её собственная хроника выглядела печально. События, которые укладывались в отцензуренную версию, она записывала чёрными чернилами, а то, что вспомнилось после изумруда — зелёными. Список, ещё не доползший даже до Беллиоры, был зелёным более чем наполовину.

И даже такой малости оказалось непросто добиться. В молодости, составляя конспекты, Лиона любила выделять что-нибудь цветными маркерами, но сейчас их оказалось невозможно достать. Вообще. Даже по заказу королевы. Только чёрные ручки и простые карандаши. Рин-Шер и пара служанок калибром помельче лишь виновато разводили руками. Королева уже склонялась к мысли попытаться наколдовать нужное, когда ей принесли те самые зелёные чернила — они на письме хоть немного, но отличались от чёрных. Кроме них, доступны были только красные, которыми правитель ставил негодующие резолюции.

Красный и чёрный... Очень в стиле Гван-Ло. Нет, ей не хотелось копировать его даже в мелочах.

Хроники экспедиции Лиона старалась восстановить по дням, насколько это возможно. Увы, даже в юности она, гордившаяся своим умением расписать в подробностях любую зоологическую классификацию, не слишком хорошо запоминала события собственной жизни... Нет, хотя бы дату прилёта, 26 элио 90 года, она помнит. А дальше? Какого числа их отряд выдвинулся в Изумрудный город? Это точно была вторая половина алто, но дата... Ладно, пусть будет просто вторая половина алто. Всё равно самое интересное началось позже.

5 тарио 90: налёт на Изумрудный город.

8 тарио 90: обращение в ведьму, побег из лагеря.

А вот здесь не только дату, но и своё заявление Лиона с радостью процитировала бы целиком. Хотя кое-где выражения можно было бы выбрать... пожёстче. Записать, подбросить в кабинет Гван-Ло и посмотреть, какое у него будет лицо.

Королева печально улыбнулась, втайне завидуя своей молодой порывистости. Для неё время безрассудных, но эффектных жестов ушло. Надо действовать более рационально. Для начала — хотя бы довести список до конца.

Так, день переворота в Ранавире она благополучно пропустила. Зато следующая дата ей известна безо всякого изумруда:

16 тарио 90, празднование дня рождения правителя. Принятие арзаков в экипаж. Взрыв звездолёта. Уничтожение Эн-Рал.

Этот пункт Лиона выписывала с особым удовольствием. Старая и, если честно, почти случайная победа над врагом хоть немного укрепляла веру в собственные силы. А вот дата схватки с другой тварью, Лин-Фай, где она проявила себя уже не столь блестяще, упорно ускользала. Конец тарио... Двадцатые числа вроде бы...

А ведь она даже не уверена, что это поможет. Можно хоть всю ту осень расписать по дням, но программа революционных действий разрабатывалась гораздо позже. Даже после возвращения на Рамерию о ней имелись самые общие представления. А в начале рао Лио-Лай забрали во дворец... Пятого вроде бы. Или шестого. В любом случае, план, по которому экипаж действовал в последние дни существования нормального мира, был придуман уже после. Двадцатого Лиона была близко от места трагедии, но не в эпицентре. Что именно там произошло? В какой момент всё пошло не так? Она не скажет.

Воспоминания о том дне по-прежнему с трудом складывались во что-то осмысленное. Возможно, дело в гипнозе? Сейчас Лиона готова была в это поверить, хотя тогда пребывала в убеждении, что загипнотизировать менвита нельзя. В любом случае, накануне ей хватило ума не соглашаться на мерзкие предложения Гван-Ло. Королева даже вновь позавидовала молодой и импульсивной версии себя, которая не побоялась расколотить несколько бутылок любимого правителем вина. Он тогда был просто восхитительно растерян и зол... Но нашёл, гад, как отомстить. Может, и ещё что-нибудь придумал бы, помимо дополнительного условия кристаллу, но его отвлёк командир гвардейского отряда. Увы, разгневанная Лио-Лай не стала вслушиваться в его доклад, а вот Гван-Ло он явно поднял настроение. Верховный ушёл, оставив невесту в компании нескольких гвардейцев и учинённого ею же бардака.

Чем он занимался в течение следующих нескольких часов, Лиона могла только догадываться. Всё ещё обиженная, она увлеклась мысленным продолжением спора и даже не сразу заметила, что в башне стало подозрительно тихо. Оставшиеся гвардейцы ей не подчинялись и игнорировали любые просьбы: и рассказать, что происходит, и принести тряпку для уборки. Оставалось лишь грустно посмотреть на разгромленный стол и лечь спать.

Сколько она проспала, Лиона тоже понятия не имела. При себе у неё не было ни часов, ни коммуникатора, а в том проклятом месте царила вечная тьма. Да и, проснувшись от жуткого грохота и рёва, первым делом думаешь явно не о том, который час...

Дверь, ведущая на нижний этаж, оказалась заперта, поэтому Лиона бросилась наверх. На крыше башни неожиданно обнаружились Элар и Вел-Зор. Но прояснить ситуацию не могли и они. Пехотный капитан после возвращения из плена не отличался разговорчивостью, а полукровка и вовсе выглядел так, будто его оставалось только добить. Обстановка тоже к разговорам не располагала, и девушка ограничилась кратким:

— Вы что здесь делаете?

— Пытаемся спасти мир, — буркнул Вел-Зор. — Как видите, неудачно.

Лиона видела. Точнее, она почти ничего не видела, пока рядом не вспыхнули здоровенные белые глаза. В противной клубящейся мгле смутно угадывалась ещё более чёрная, чем она, гигантская драконья туша, и намерения этой туши вряд ли можно было определить как дружественные.

Кажется, Лиона пыталась колдовать, хоть и понимала, что шансов против вот этого, чем бы оно ни было, у неё почти нет. Потом внезапно появился Риси, а с ним — группа лётчиков, Арк-Мин, несколько арзаков... Риэм.

По-хорошему, ей следовало тут же попросить прощения. Но Лиона струсила. Элар сказал, что надо задержать дракона, и она присоединилась к двум арзакским колдунам, малодушно отложив объяснения на потом. Ей, глупой, казалось, что для этого ещё найдётся подходящее время. На самом деле его уже не было.

Не прошло и десяти минут, как вдалеке вспыхнула искра, разгоравшаяся с каждой секундой всё ярче. И вот это уже не просто огонёк, а крохотная белая сфера, переливающаяся всеми цветами радуги... Свет становился ослепительным, жёг глаза, но ещё страшнее была разливавшаяся в воздухе энергия, от одного воспоминания о которой королеву даже сейчас пробирала дрожь. Творилось что-то ужасное, и всё её ведьминское нутро кричало об этом, погибая от боли — не физической, но от этого ничуть не менее сильной. Последнее, что она помнила — как под тихое Риэмово «Лио, что с тобой?» опустилась на землю и лишилась чувств.

Лиона пришла в себя уже во дворце, в отведённой ей комнате. Она до сих пор помнила ту страшную слабость и звенящую пустоту в голове. Возле неё хлопотала Стелла, выглядевшая немногим лучше, и её помощница — Вар-Зу или как-то так. Лиону отпаивали чем-то горьким и приговаривали, что они с правителем спасли мир и это, без сомнения, очень хорошо, но замуж надо выходить по расписанию.

Она покорно дала упаковать себя в свадебное платье и отвезти во Дворец Звёздного неба. Сама церемония бракосочетания особо не запомнилась. Лиона делала и говорила всё положенное, словно под гипнозом, хотя, наверное, так оно и было. А вот мама была счастлива, без конца обнимала её и так шумела, что это, конечно, никак не могло понравиться Гван-Ло. Даже сама королева, несмотря на всю свою отстранённость, почувствовала раздражение новоиспечённого супруга. И смутный страх за близкого человека. Символично, что именно с этого началась её новая жизнь.

Из-за ещё не отменённого чрезвычайного положения традиционный свадебный бал в тот день не устраивали, и сразу же после завершения церемонии гости отправились по домам, а молодожёны — во дворец. Дальше... Перед глазами вновь встала багровая пелена, и королева отчаянно замотала головой. Всё равно это уже не относится к делу. Непоправимое случилось раньше.

Ну почему она не вернула память несколько лет назад! У генерала Мон-Со было явно больше и знаний, и возможностей что-то исправить. Он бы восстановил хронологию того дня по минутам, если бы понадобилось, и нашёл бы ту ошибку, из-за которой у экипажа ничего не получилось.

Лиона замерла над списком. Экипаж! Пусть арзаков нет, но менвиты-то должны быть на месте. Если их, конечно, потом не арестовывали... Нет, к Хоо мрачные мысли. Надо найти хоть каких-то участников тех событий. Раз она вспомнила, и Мон-Со, судя по предсмертным словам, тоже, пусть и всего на мгновение, вернуть память можно и остальным. Как именно, ещё предстоит подумать, но пока главное — поиски.

Ну и как, интересно, она будет их искать? Ей за пределами дворца даже шагу без охраны ступить нельзя! Как ни иронично звучит, у простого зоолога возможностей было даже больше, чем у рамерийской правительницы.

Лиона аккуратно свернула список трубочкой и убрала в сумку, где хранилась упаковка снотворного и ещё несколько секретных мелочей. Список членов экипажа тоже надо бы составить, она ведь помнит далеко не всех. В любом случае, без них у неё ноль шансов что-то исправить, а с ними — хотя бы те самые три процента. Мало, но стоит рискнуть.

В конце концов, для неё это — единственная возможность наконец-то извиниться.