Сказка о драконе (джен)

Заклинание за заклинанием, почти всегда без слов или в лучшем случае произнесенное одними губами — Беллатриса вошла в раж и ни капли его не щадила. Драко опасался, как бы она сгоряча не кинула в него что-нибудь по-настоящему смертельное. Он уже научился предугадывать ее движения, перестал вестись на обманки, но, к своему великому огорчению, пока не мог противостоять богатому опыту тетки и всегда проигрывал, чем ее невероятно злил.

— Ты получил знак доверия, Драко! — фанатично, с придыханием говорила Белла. — Ты должен стать достойным!

Какая-то разновидность магической плети хлестнула по ногам, и Драко откатился в угол, не в силах пошевелиться. Дышалось тяжело, ноги горели, в ушах стоял противный звон.

— В следующий раз старайся лучше. — От ласкового тона Беллатрисы у Драко по спине побежали мурашки. — Ты ведь не хочешь, чтобы я краснела за тебя перед повелителем?

Внимание повелителя Драко нужно было меньше всего, и он, конечно, пообещал тетушке Белле изо всех сил стараться. Правда, больше всего на свете ему хотелось послать обоих в самую глубокую бездну.

— Я позову Цисси, пусть приведет тебя в порядок. А после полетаем. Ты еще не достаточно хорош.

Последние слова покоробили. Умение летать — пожалуй, единственное из арсенала пожирателей, что ему нравилось. Драко любил квиддич, обожал гонки на метлах, мог чувствовать воздух как никто другой. Может, поэтому довольно энергоемкое превращение выходило у него быстро и без особых усилий. Не раз Драко ловил завистливые взгляды других пожирателей, не таких умелых.

Жаль только, что новая способность редко приносила ему радость.

* * *

Драко не мог точно сказать, когда его мировоззрение стало меняться. Может, когда у них впервые поселился Волдеморт и Малфои вдруг перестали быть хозяевами в собственном доме. Может, когда Драко получил метку и, услышав первое задание, ощутил себя не частью чего-то великого, а бесправным рабом, вынужденным исполнять прихоти хозяина. А может, когда на его глазах в глотке Нагайны исчезла профессор магловедения Чарити Бербидж. Драко тогда чуть сознание не потерял от ужаса и омерзения.

Зато он мог точно назвать день, который окончательно перевернул его жизнь с ног на голову и привел к роли, о которой он всерьез еще не задумывался. И случилось это не второго ноября, а гораздо раньше — первого августа, когда Волдеморт пришел к власти.

Из-за фиаско отца и после того, как сам не смог убить директора, Драко вынужден был раз за разом доказывать свою полезность. Таким образом он оказался в числе пожирателей, которые должны были устроить беспорядки в магловском Лондоне, чтобы в нужный час выманить авроров из министерства. Как и в прошлом году, в качестве объекта для устрашения и отвлечения внимания снова был выбран мост, только не пешеходный, а железнодорожный.

Стремительный полет через город, резкие команды, затем несколько бомбард в каждую опору — и вагоны с кричащими пассажирами падают в реку...

К большому облегчению Драко, он не был в числе тех, кто непосредственно рушил мост, его задачей было удерживать антиаппарационный барьер и вовремя дать сигнал, когда появятся авроры. Но все же косвенное участие в убийстве большого количества беспомощных людей, не сделавших ему ничего плохого, сильно ударило по сознанию. Даже стычки с аврорами и Орденом Феникса казались логичными — воевали те, кому это было положено, обе стороны знали, на что шли. А вот маглов в его представлении надо было покорить, показать величие волшебства, но никак не устраивать бессмысленную бойню. Они ведь даже не поняли, за что погибли. И остальные маглы не знали настоящую причину крушения. И хоть Драко понимал, что не мог ничего изменить, его все равно стала преследовать мысль, что, не появись он у моста, ничего бы не случилось.

Он так себя накрутил, что стали сниться кошмары. То виделось, как он накладывает на пассажиров чары немоты и самолично топит каждый вагон, то будто сам находится внутри поезда и захлебывается вместе со всеми, не сумев сотворить головной пузырь, то поезд внезапно превращался в Хогвартс-экспресс, и утопленники-студенты тянули к нему костлявые руки и выкрикивали проклятия. Иногда к мертвецам присоединялись профессор Бербидж и почему-то Грейнджер. Вероятно, из-за того, что она была единственной грязнокровкой, прочно ассоциирующейся с маглами.

После очередного кошмара он не выдержал и, сам того не зная, пополнил ряды преступников, возвращающихся на место преступления. Погнала его туда крохотная вера в чудо, иррациональная надежда, что произошедшее было дурным наваждением. Увы: мост маглы все еще восстанавливали, а на примыкающих к нему улицах лежали цветы, игрушки и стояли фотографии погибших. Детские снимки окончательно его добили. Накатило отвращение к самому себе, Драко стошнило прямо на тротуар.

— Эй, парень, тебе плохо? — спросил его проходящий мимо пожилой магл. — Помощь нужна?

Драко посмотрел на него полубезумными глазами, уверенный, что магл насмехается и знает о его виновности. Но взгляд старика светился искренним участием. Драко отрицательно помотал головой и попятился, магл подождал, потом пожал плечами и пошел дальше. Кое-как дойдя до ближайшей подворотни, Драко аппарировал с твердым намерением никогда сюда не возвращаться.

К мосту он действительно больше не приходил. Но старик невольно подсказал, что в мире маглов его никто не знает, и Драко стал частым посетителем других мест. В первую очередь им двигало желание хоть ненадолго убежать от давящей атмосферы поместья и тайный протест против существующего порядка. Еще любопытство: маглы жили совсем не так, как он себе представлял. Именно среди простецов он с удивлением ощутил, как отпускает напряжение и проясняется в голове. Конечно, он вовсе не проникся внезапной любовью к маглам, ему по-прежнему были непонятны их ценности и стремления, раздражали вонючие автомобили и нервировали огромные здания, но все же он был благодарен этому странному миру каменных коробок и вечно спешащих людей за то, что помогал не сойти с ума и давал такую необходимую передышку его мятущейся душе.

С каждой вылазкой Драко ориентировался все лучше, появились места, где ему даже стало нравиться.

* * *

Еда в кафе была отвратительной, зато кофе не уступал тому, какой варили дома домовики. Драко сделал глоток и украдкой вздохнул. Хогвартс не принес долгожданного облегчения. Уж каким был нерадостным шестой курс, седьмой оказался гораздо хуже. В прошлом году, по крайней мере, его не заставляли тренировать круцио на однокурсниках. Не то чтобы ему было жалко гриффиндорцев, они порою заслуживали наказания за свой длинный язык, но все же он предпочел бы прежние безобидные пикировки и шуточные проклятия под настроение, а не пытки под жестким контролем садистов-учителей. Никакого удовольствия. Да и вообще...

Дома хотя бы мать поддерживала — в школе он стал почти изгоем. Слизеринцы при нем осторожничали, опасаясь наговорить лишнего, остальные ненавидели, подстраивали подлянки, учителя обливали презрением, не простив Исчезательный шкаф с пожирателями и покушения на Дамблдора. Кэрроу тоже не упускали случая лишний раз поддеть и припомнить промахи Люциуса. Поэтому Драко практически плюнул на учебу, снял у Аберфорта комнату, чтобы лишний раз никого не видеть, а по выходным продолжил вылазки к маглам. Совсем бросить школу боялся, опасаясь гнева Темного Лорда.

От раздумий его отвлек негодующий шепот за соседним столиком:

— Перестань! Сколько раз я говорила так не делать!

Какая-то немолодая магла отчитывала маленького ребенка. Ее аж трясло от злости. Казалось, еще немного, и она его ударит.

— Зачем я тебя только взяла, — продолжала она шипеть, — были же другие дети.

Вскоре она более-менее успокоилась, пробурчала, чтобы он сидел на месте, и отошла к прилавку. Расстроенный мальчик опустил голову, разжал ладошку, и оттуда вспорхнуло нечто похожее на маленькую птичку или бабочку. Сделав несколько взмахов крыльями, существо упало на стол и превратилось в обычную бумажную салфетку. Ребенок вздохнул и всхлипнул. Драко обалдел: впервые ему встретился маленький маглорожденный волшебник, а магла моментально вызвала неприязнь. Повинуясь внезапному импульсу, Драко из своей салфетки сложил птицу, какие не раз делал во время уроков для передачи посланий, и тихо окликнул малыша:

— Эй.

Малыш настороженно на него посмотрел и чуть отодвинулся. Драко быстро огляделся, не смотрит ли кто, и прошептал заклинание. Птица перелетела к мальчику на стол, сунула клюв в одну чашку, потом в другую, немного покружилась над тарелкой, пытаясь ухватить крошку, затем приняла первоначальный вид и плавно опустилась рядом с бывшей товаркой. Теперь на столе лежали две помятые салфетки. Мальчик в изумлении открыл рот и с восторгом посмотрел на Драко. Драко подмигнул и почувствовал себя настоящим Мерлином. Подарить крошечное чудо малолетнему волшебнику оказалось до невозможности приятно. Теперь малыш будет знать, что не один такой.

«Интересно, — подумал Драко, — а Грейнджер тоже так восхищалась, когда узнала о волшебстве?»

Чудесный момент разрушила глупая магла. Схватив ребенка за руку, она устремилась к выходу. Мальчик все время оглядывался, у дверей он смог извернуться и помахать Драко на прощанье.

Драко грустно усмехнулся. Все-таки волшебники должны держаться вместе, а не убивать друг друга.

Пора было возвращаться в Хогвартс и обозначить свое присутствие на ужине в Большом зале. Но сюрпризы этого дня еще не закончились. Едва Драко оказался на улице, как его начал бить озноб, а жизнь показалась такой невыносимой, что захотелось броситься вниз с ближайшего небоскреба. Лужи покрылись льдом, прохожие вокруг со стоном хватались за головы и падали на землю. Послышался визг тормозов и звуки ударов — на перекрестке столкнулись несколько машин. К стонущим людям опустились один за другим несколько дементоров и начали отвратительное пиршество.

Драко отступил обратно в кафе, сделал глубокий вдох, потом еще один. Когда он успокоился в достаточной мере, чтобы аппарировать без риска расщепиться, в сознание вдруг ворвался крик чужого отчаяния. Источник крика нашелся быстро. У автомобиля с открытой дверцей лежала та самая магла, дементор ее уже выпил и медленно подплывал к мальчику, свернувшемуся калачиком чуть дальше на обочине. Драко зажмурился и в этот момент возненавидел всех: себя за трусость и неспособность сотворить патронус, лорда, что выпустил тварей, маглу за нерасторопность, мальчишку за то, что посмел его позвать, тем самым взвалив еще один грех на душу, и даже Орден, который не спешит спасать своих любимых маглов. Он ведь не умеет сражаться с дементорами, не сможет помочь, только убежать...

К счастью, сегодня провидение было на стороне Драко и маленького волшебника. Из машины, попавшей в аварию, вылез магл в форме. Половину лица заливала кровь с рассеченного лба, но он, не обращая на рану внимания, вытащил из кобуры оружие и, шагая навстречу дементору, начал в него стрелять. Пули не приносили твари вреда, но, видимо, все же были неприятны, раз смогли отвлечь от жертвы.

Драко был потрясен. Какой-то магл или, вернее всего, сквиб, раз видел магическую тварь, преодолел страх и сражается, а он, потомственный волшебник, малодушно сбегает. Он ведь обязан быть выше, лучше, сильнее! Он столько книг прочитал, много чего умеет. Не совсем же он безнадежен! Грейнджер на его месте точно что-нибудь бы придумала.

«Мерлин, какой же я идиот, — стиснул зубы Драко. — Пусть я не умею вызывать патронус, зато умею летать и левитировать!»

Он снова вышел наружу, но палочка в стремительно коченеющих пальцах не слушалась, зубы стучали, и сотворить нужные чары никак не получалось. Что же, придется воспользоваться умением пожирателей...

Пришел он в себя, сидя на полу среди вешалок в магазине через дорогу. Тело мелко потряхивало. В руках, словно маленький щенок, скулил ребенок и пытался спрятаться ему под одежду. Драко вспомнил о шоколадном батончике в кармане, откусил сам, остальное отдал ребенку. В голове было пусто: ни сожалений от своего поступка, ни радости. Наверное, когда он проскользнул мимо дементора, тот успел выпить все его эмоции. Единственное, чего Драко хотелось, — это закрыться в комнате и завалиться в постель. Но надо было что-то делать. В первую очередь вернуть ребенка родственникам, должен же у него еще кто-то быть, кроме злой маглы.

Дементоров не было, улицу к этому времени успели заполонить кареты скорой помощи и полиция. Магов среди них Драко не заметил, но на всякий случай накинул на себя чары, искажающие внешность. Затем взял мальчика за руку, и они направились туда, где должна была лежать магла. И как раз застали момент, когда ее укладывали на носилки. Рядом причитал мужчина. Спаситель-сквиб лежал неподалеку, накрытый простыней. Драко остановился и еле слышно произнес ритуальную фразу, пожелав ему хорошего посмертия. Мальчик тоже посмотрел на тело, затем на Драко и проницательно спросил:

— Он не проснется?

— Нет, — вздохнул Драко.

Стоило причитающему у носилок мужчине увидеть мальчика, как он сразу замер, лицо исказилось злобой:

— Это ты! Ты во всем виноват, дьявольское отродье! Чудовище!

Резко рванув вперед, он попытался наброситься на ребенка, но Драко легко приложил его невербальным конфундусом. Со стороны выглядело, будто мужчина споткнулся на ровном месте.

— Он не чудовище, тупой магл, — глядя ему в глаза, тихо процедил Драко. — Он просто маленький испуганный волшебник.

Подбежал полицейский, спросил, не пострадали ли они, получив отрицательный ответ, повел дезориентированного магла к своей машине. Магл послушно переставлял ноги, но продолжал бормотать о чудовище. Для мальчика реакция мужчины, видимо, стала последней каплей. Глаза закатились, он стал оседать. Драко еле успел подхватить его на руки. Потом отошел подальше от собирающейся толпы и аппарировал прочь со злополучной улицы.