Время звезд (гет)

Дом на площади Гриммо встретил семейство Сигнуса Третьего Блэка громким хохотом его сестры-именинницы Вальбурги, звоном посуды и густым ароматом мяса, запеченного по-веллингтонски. Переступив порог и учуяв запах, Андромеда сглотнула слюну и поняла, что голодна как зверь.

— Сигнус, дорогой, — смеялась Вальбурга, обнимая брата и принимая из его рук пышный букет алых роз. Ее широко распахнутые глаза уже искрились выпитым шампанским.

— Рад тебя видеть, Вал, рад, мои поздравления тебе! Еще годик — и полвека, юбилей!

— Какой ты гадкий! Кто тебя научил говорить женщинам гадости? Друэлла? — Вальбурга стукнула Сигнуса кулачком в грудь и перевела взгляд на сноху.

— С днем рождения, Вальбурга. — Друэлла сдержанно расцеловала именинницу в обе щеки, следом за ней ритуал повторили Беллатрикс, Андромеда и Нарцисса.

— Какая же ты хорошенькая, Цисси, — хохотнула Вальбурга, задержав ту в крепких объятиях. — Если бы не белые волосы твоей покойной бабушки и чопорность Дру, я бы заподозрила, что мой братец не причастен к твоему появлению на свет.

— Цисси — наша белая ворона, — оскалилась Белла, чем заслужила от младшей сестры ядовитый взгляд.

— Не завидуй, Белла, ты тоже красавица. И ты, Меда. Все вы красавицы, просто каждая по-своему. Но Цисси…

Андромеда пропустила мимо ушей остаток тетушкиной трескотни — из-за угла вынырнуло знакомое лицо.

— Сириус! — она махнула ему рукой.

— …поднимемся в гостиную, выпьем шампанского с легкими закусками, а после спустимся вниз на ужин… Чертовы эльфы, как обычно, запаздывают с горячим… — Вальбурга едва не снесла Андромеду с ног, торопясь провести гостей на второй этаж.

— Маман, вы так грациозны, что чуть не уронили Меду, — громко заметил Сириус.

— Я прощу тебе твою бестактность только в честь праздника. А ты уж извини великодушно, Меда. Поднимайтесь, дорогие… Нет, Сигнус, погоди, время для подарков еще не пришло… Кричер, черт лысый, неси шампанское на второй этаж — да побольше!

— Сириус! — Протянув кузену ладонь, Андромеда позволила утащить себя вглубь коридора. — Как я рада тебя видеть! У тебя пасхальные каникулы сейчас?

— Они самые. Я не хотел возвращаться домой, но матушкин день рождения выпал как раз на них, к огромному моему сожалению, — последние слова Сириус, заметив ковылявшего мимо Кричера, произнес громче, чем следовало, и самодовольно ухмыльнулся, когда эльфа перекосило от негодования.

Андромеда покачала головой, улыбаясь. Сириус сдул непослушную прядь с лица, и она невольно залюбовалась кузеном — мало какой мальчишка в его возрасте мог похвастаться таким совершенством черт. В свои пятнадцать Сириус едва ли походил на нескладных сверстников, многие из которых все еще мучились юношескими прыщами. Рослый и в меру крепкий, с копной блестящих черных волос и ясными серыми глазами, он выглядел настоящим героем девичьих грез.

— Что смотришь, сестрица? — рассмеялся Сириус.

— Да вот гляжу, какой ты стал взрослый, братец. Растешь не по дням, а по часам, с рождества на дюйм, наверное, вымахал. — Подмигнув, Андромеда дернула его за вихор. — Пойдем, а то твоя матушка обидится и устроит нам сцену.

В зеленой обставленной по-викториански гостиной царило оживление. Длинный диван в бархатной обивке уступили дамам: на мягких подушках вольготно развалилась виновница торжества, в руке ее сверкал хрустальный бокал, наполненный шампанским, рядом, сложив руки на коленях, сидела, аршин проглотив, Друэлла.

— …и тогда этот старый хрыч поднял руку и спросил: «А за что, дамы и господа, мы сейчас, собственно, голосовали?» Ни капли смущения, ни малейшей, совершеннейшее равнодушие к судьбам магической Британии! — Орион, хозяин дома, стоял посреди гостиной, наслаждаясь прикованным к нему вниманием. — Он отсыпается на всех заседаниях, и каждый раз, как мы за что-то голосуем, его приходится расталкивать. И ладно бы только расталкивать — Элфиас, бедняга, вынужден, скрипя зубами, зачитывать все предложения по два раза…

— Так вы бы своему сонному деду спички в глаза вставили, что ли, — подал голос Альфард Блэк, и сердце Андромеды радостно екнуло, когда она увидела любимого дядю, притаившегося в углу комнаты за черным фортепиано, зеркально отражающим сияние канделябров.

Кассиопея Блэк, сидевшая рядом с Друэллой, расхохоталась, запрокинув острый подбородок. Тетка Вальбурги, Сигнуса и Альфарда, последнего она любила больше всего и неизменно смеялась каждой произнесенной им шутке. Сириус прыснул, ткнул Андромеду локтем и выразительно покосился на мать — та скорчила гримасу омерзения, как если бы вместо шампанского в ее бокале вдруг заплескался гной бубонтюбера.

— Спички! — выплюнула она. — Уважающие себя маги не пользуются спичками, Альфард!

— Даже когда ими можно спасти законодательный процесс? — Альфард встретился взглядом с Андромедой, которая вместе с Сириусом примостилась у стены за диваном, аккурат под гобеленом с блэковской родословной, подмигнул лукаво и, картинно опустив руки на клавиши, сыграл мажорный аккорд.

— У тебя беда с чувством юмора, братец, — фыркнула Вальбурга и отмахнулась бокалом от рук мужа, легших было ей на плечи в успокаивающем жесте.

— Зато я одарен музыкально! — лихо улыбнулся Альфард, на лоб его упала седеющая прядь. — Давай я сыграю тебе Бетховена, Вал!

— Это еще что?

— Магловский композитор, дорогая!

Кассиопея снова взорвалась оглушительным смехом, рядом с Андромедой едва не согнулся пополам Сириус, прыснули даже Белла и Цисси, на двоих занявшие огромное кресло; Орион же прикрыл ладонью глаза, а из-за тяжелой оконной шторы вдруг выглянул недовольный Регулус и отправил Альфарду самый осуждающий взгляд из тех, что имелись в его арсенале. В руках Вальбурги лопнул бокал. Тут же с громким хлопком явился Кричер и, с трудом увернувшись от пущенной в него хрустальной ножки, бросился к хозяйке.

— Залечи ей руку, Кричер, она вся в крови, — поморщившись, бросил эльфу Орион, отошел к Альфарду и, склонившись к его уху, принялся что-то тихо втолковывать.

Пока Кричер залечивал эльфийской магией ладонь стенающей от боли и злости Вальбурги, до гостиной наконец-то добрался Сигнус. Он зашел под руку с отцом, отнюдь не старым еще по волшебным меркам, но болезненно выглядящим мужчиной, с трудом передвигающим ноги. Завидев деда, Белла и Цисси легко вспорхнули с кресла, освобождая место. Поллукс Блэк тяжело опустился на мягкие вышитые серебром подушки и сварливо оглядел собравшихся.

— Вот и собралась семейка, — с ядом в голосе пробормотал Сириус.

— Это все, или кто-то еще будет? — шепотом спросила Андромеда.

— Малфои. Матушка жаждет свести Цисси с их отпрыском. И, кажется, еще должен был прийти наш семейный идол, лорд, тьфу ты, чтоб его, Волдеморт…

Андромеда вздрогнула. С Волдемортом она пересекалась редко — всякий раз, как он являлся к ним в гости, Андромеда находила повод оказаться подальше от дома. Ее пугали безупречные манеры Волдеморта, но еще больше то, что учтивые улыбки, охотно им раздаваемые, исключительно редко — почти никогда — касались его холодных глаз.

— …но, на наше счастье, у него случились какие-то неотложные дела…

— Он часто у вас бывает? — поинтересовалась Андромеда шепотом и тут же заметила, как подозрительно поглядывает на нее через плечо Цисси Беллатрикс. Улыбнувшись, она отсалютовала сестре бокалом. Белла хмыкнула и отвернулась.

— Не знаю. — Сириус пожал плечами. — Я большую часть времени провожу в Хогвартсе или у Поттеров, но не удивлюсь, если он здесь живет неделями. И Рег от него без ума, всю комнату обклеил вырезками из газет…

— Регулус? Но поче… — Андромеду прервала трель дверного колокольчика.

— А вот и павлины, — съязвил Сириус.

Абраксас и Изабелла Малфои, как и ожидалось, пришли с сыном. Андромеда помнила Люциуса по Хогвартсу: он отменно учился, без особого энтузиазма отстаивал честь факультета на квиддичном поле и слыл звездой Клуба Слизней — Слагхорн, падкий на таланты, деньги и чистую кровь, души в нем не чаял. Сноб и чистоплюй, Люциус с первого курса славился особой переборчивостью в знакомствах, потому приятелей у него было немного, а друзей и того меньше. Андромеде так и не удалось найти с ним общий язык, и даже теперь, когда почти все они, за исключением Сириуса и Регулуса, покинули школу, она не очень-то верила, что Люциус сумеет произвести на нее приятное впечатление.

Впрочем, он и не пытался. Когда пришло время праздничного ужина, Люциус сел по правую руку от Нарциссы и так удушил ее нарочитой заботой, что та, бросив недоеденным гарнир, вылетела из-за стола и умчалась на верхние этажи.

— Ничего, Люциус, пообвыкнется и будет еще бегать за тобой, вот увидишь, — осклабилась Вальбурга, накалывая на вилку сочный кусок говядины. Она восседала во главе стола, и от ее взгляда не укрылись неуклюжие ухаживания молодого Малфоя.

Люциус покраснел. Друэлла поджала губы, но ничего не сказала, только лязгнула ножом по тарелке так, что у всех присутствующих свело зубы.

— Вал, не смущай молодежь, — улыбаясь, развел руками — в одной вилка, в другой бокал — Сигнус. — Мы все-таки собрались здесь сегодня, чтобы оказать честь имениннице… И, кстати говоря, пора бы уже порадовать тебя подарками. Мы пьем, едим — хвала твоим поварам, будь они сто раз дрянные ушастые эльфы — а ты сидишь тут, вся такая скромница, ни намеком не дашь понять, зачем на самом деле собрала нас в этом блистательном доме. Ты ли это, сестрица Вал?

— Прекращай, Сигнус, — кокетливо отмахнулась порозовевшая Вальбурга. — Что тут скажешь, возраст дает свои преимущества. Одно из них — умение ждать. Я всегда мечтала стать терпеливой.

— И терпение должно вознаграждаться! — возвестила Кассиопея и, покинув свое место, с молодой грацией, словно и не пошел ей давно седьмой десяток, выплыла в центр столовой, где на сверкающем паркете красовался большой узорчатый ковер перед едва тлеющим камином.

Повинуясь взмаху ее волшебной палочки, из двери в комнату влетела большая картонная коробка, перевязанная шелковым бантом. Вальбурга притворилась глубоко заинтригованной, но Андромеду, как и остальных гостей, не обманула эта дешевая игра: все подарки подбирались строго в соответствии со списком пожеланий именинницы. Ежегодно за месяц до своего дня рождения Вальбурга рассылала родне письма, где без обиняков расписывала, что и от кого ждет в качестве праздничного подношения.

Когда из подарочной коробки поднялась во весь рост черная бархатная мантия с лиловым атласным кантом от «Твилфитт и Таттинг», Вальбурга восторженно захлопала в ладоши и кинулась к Кассиопее, чтобы заключить ее в приторно-сладкие объятия

Сигнус и Друэлла преподнесли изящный чайный сервиз китайского фарфора, зачарованный так, чтобы сохранять напитки горячими. Андромеда вспомнила, как мать сбилась с ног, разыскивая именно такой — с роскошными пышными пионами — и в конце концов сдалась, заказав роспись знакомому художнику. Цисси тогда была в восторге от почти живых на вид цветов, Белла лишь поморщилась, а уж сама Вальбурга приняла подарок с благосклонной улыбкой королевы.

Когда Малфои вручали хозяйке вечера сверкающую камнями брошь в виде белого павлина, Андромеда не сдержала улыбки и обернулась к Сириусу, но не обнаружила его — кузен пропал.

— …будешь засыпать под колыбельные! — расхваливал тем временем Альфард свой подарок — волшебный граммофон, — который хозяйка вечера явно не заказывала.

— Ты невыносим, как и всегда. — Вальбурга склеила кислую мину, но брата все же обняла.

Дверь в это мгновение отворилась, и в столовую вошел человек.

Его заметили не сразу, но когда все же заметили, в комнате стало очень тихо, словно кто-то наложил Силенцио разом на всех присутствующих. Вальбурга сначала побелела, затем побагровела от самой шеи до корней волос, нижняя челюсть ее вылезла вперед, а полные красные губы искривились так, словно она силилась набрать в рот побольше слюны, чтобы плюнуть ею в незваного гостя. Андромеда прижалась к спинке стула, переводя взгляд с лица на лицо, с лица на лицо — и так до тех пор, пока в голове ее не мелькнула смутная догадка, вызванная к жизни очевидным сходством вошедшего с большинством находящихся в комнате Блэков.

Темные с обильной сединой волосы, немолодое уже лицо со скорбной морщиной между бровей, лихорадочно сверкающие серо-голубые глаза с покрасневшими белками — мужчину можно было бы назвать привлекательным, если бы он не выглядел таким изможденно-потрепанным.

— Мариус, — ласково произнес Альфард и шагнул было вперед, но Вальбурга вцепилась в его руку и что-то нечленораздельно прошипела.

Вскочив из-за стола, Орион вмиг оказался рядом с женой и, обхватив за плечи, потянул к себе. Сигнус демонстративно отвернулся, Друэлла застыла с широко распахнутыми глазами, Кассиопею разобрал нервный смех. Андромеда по очереди переглянулась с озадаченными Беллой и Регулусом и не менее озадаченными Малфоями.

Поллукс грузно поднялся со своего места и уперся кулаками в стол.

Человек, названный Мариусом, прочистил горло.

— Я знаю, ты меня не ждала, дорогая племянница. И, возможно, даже забыла, кто я такой. — Надтреснутый его голос прозвучал чужеродно в этих стенах. — Но я все же решил заглянуть… Поздравить тебя…

Вальбурга попыталась сбросить руки Ориона, но тот лишь крепче прижал ее к себе.

— Тебе здесь не место, Мариус, — прорычал Поллукс, нависая над тарелкой с недоеденным горячим.

Мариус, даже не взглянув на Поллукса, сделал шаг к Вальбурге, обвел печальными глазами комнату и вздохнул.

— Столько прекрасных подарков. Волшебных подарков. — Он кивнул на столик, заваленный коробками. — Я бы и хотел подарить тебе что-то такое. Махнуть палочкой — и из рукава достать прекрасный букет. Или запустить в небо салют одним движением руки. Трансфигурировать коробку с пирожными в булавку и обратно. — Голос его зазвучал громче и выше, задрожал. — Зажечь разом все свечи в комнате, просто произнеся одно слово. Люмос! — Мариус вытащил из кармана карандаш и, широко размахнувшись, проткнул им воздух у себя над головой. — Люмос, черт подери! Люмос! Люмос! Люмос! ЛЮМОС! Я СКАЗАЛ, ЛЮМОС!

Прокричав неработающее заклинание в последний раз, он сник и уронил голову на грудь. Рука его повисла безвольной плетью вдоль тела.

Кассиопея, прекратив истерически хихикать, прикрыла рот вышитым вензелями платком; покрасневшие ее глаза влажно блестели. Друэлла, как и дружно порозовевшие Малфои, гипнотизировала взглядом столовые приборы. Альфард застыл между Вальбургой и Мариусом, бледный и растерянный, и сердце Андромеды болезненно сжалось от этого зрелища: редко ей приходилось видеть дядю таким подчеркнуто беспомощным, оробевшим, несчастным. Скользнув по лицу Альфарда, взгляд ее случайно упал за спину Мариуса: позади него, полускрытый тенью, стоял в дверном проеме Сириус. Он был непривычно мрачен и ни на кого не смотрел, опустив глаза в пол.

— Пошел вон, — отчеканила посреди воцарившейся тишины Вальбурга.

— Я не отдал тебе подарок… — С этими словами Мариус выудил из пальто маленькую книжицу размером с ладонь и протянул ее племяннице. — Тут много написано о том, как обращаться с людьми…

Вальбурга, шипя, вырвалась из объятий Ориона и одним хлестким ударом выбила подарок из рук Мариуса.

— Вал! — горько простонал Альфард и дернулся было поднять улетевшую на ковер книжку, но Орион предупредительным жестом его остановил.

— Петрификус Тоталус! — решительно каркнул Поллукс из-за стола, нацелившись палочкой на Мариуса, и, словно растратив одним заклинанием все свои силы, грузно рухнул на стул.

Мариус не успел сказать и слова: застыв под действием заклинания, он чуть было не повалился на пол, но вынырнувший из тени Сириус успел его подхватить. Вальбурга, увидев старшего сына, ахнула и схватилась за сердце; лицо ее снова побелело. Злой и встревоженный Регулус мигом подлетел к ней и, поддерживая под локоть, бережно усадил в кресло.

— Унесите отсюда эту погань! — рявкнул Орион так, что Изабелла Малфой, изо всех сил сохранявшая мнимую невозмутимость, выронила вилку, а Кассиопея окончательно разрыдалась.

— Какие же вы омерзительные! — в тон ему ответил Сириус, без капли жалости сверля взглядом пребывающую в полубеспамятном состоянии мать.

— Сириус! — шикнул на него Альфард, доставая палочку. — Остынь. Остынем все, дамы и господа. Чтобы к моему возвращению все было как прежде! Сириус, а ты помоги мне.

Заклинанием левитации он поднял безжизненного Мариуса в воздух, а Сириусу наказал следить за тем, чтобы тот по пути не пересчитал головой все углы. Втроем они — взрослый маг, школьник-подросток и безвольное зачарованное тело — покинули гостиную, дверь за ними закрылась, но завету Альфарда никто не последовал. Придя в себя после увиденного, Малфои спешно засобирались домой, Сигнус увел Поллукса в его покои на верхние этажи, Беллатрикс побежала искать Нарциссу, чтобы пересказать случившееся во всех подробностях, Кассиопея ушла на кухню распорядиться о чае, а Орион и Регулус встревоженно обступили Вальбургу, с губ которой то и дело срывалось свистящим шепотом: «позор, какой позор…»

Андромеда покосилась на мать — Друэлла с каменным лицом добивала остатки вина, что плескались на дне ее бокала. В холодных глазах ее сейчас едва ли можно было разглядеть что-либо кроме досады. Заметив взгляд дочери, Друэлла сдержанно улыбнулась, но, как это часто бывало, улыбка оказалась пустышкой. Проглотив подступившую к языку горечь, Андромеда отвернулась. Взгляд ее упал на книжку, принесенную Мариусом: она так и осталась лежать на полу. Миниатюрная, в мягком переплете, а на обложке — тисненые золотом два слова: «Новый Завет».

Примечания:

По сути это глава-знакомство с персонажами, с древним и благородным семейством Блэк. Не знаю, как вы, дорогие читатели, но я, пока писала, определилась с симпатиями и, кажется, знаю, кто будет моими любимчиками в этой безумной компашке))

Все еще думаю, использовать ли мне исключительно фокал Андромеды, или иногда обращаться и к другим героям. Одно могу сказать точно: о самой Андромеде делать выводы пока рано) В следующей главе мы погрузимся в ее внутренний мир более основательно, а кроме того поближе познакомимся с Лордом Волдемортом ;) (и не только с ним)