Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Шум. Непонятный шум вокруг. Мысли короткие. Путаются. Чьи-то крики. Выстрелы. Выстрелы!? Я заставила себя открыть глаза, кое-как встать на ноги и осмотреться с целью выяснения местоположения собственной бренной тушки. К сожалению, осмотреться мне обстоятельства вряд ли позволят, поскольку некто заметил, что я очнулась, и поспешил сообщить об этом кому-то еще.

— Гляньте-ка, тут еще одна детка. Как думаешь, сколько за такую дадут? Эй ты, сука, ну-ка смотри на меня.

Я подняла голову. Четыре глаза, отсутствие носа... Батарианец? Неужели это...

— Что встала, сука? Шевелись давай! — четырехглазый отвесил мне увесистую пощечину, после чего толкнул с такой силой, что я едва не потеряла равновесие.

Мой инстинкт самосохранения забился далеко-далеко, предположительно ещё дальше, чем совесть, а вот самолюбивое эго и острый язык явили себя во всей красе.

— Сука у твоей жены в трусах. И убери от меня свои клешни, пидор, — резко ответила я и, не дожидаясь реакции батарианца, ткнула ему пальцами в глаза. Но их то у него не два, а четыре, так что дезориентировать его не вышло — только разозлить. Последовавшая за этой неудачей попытка ударить ублюдка успехом также не увенчалась, поскольку не сразу до меня дошло, что одет он пусть и в легкую, но все же броню. Мда, кажется меня сейчас будут бить...

Отлетев от пинка в живот и соприкоснувшись многострадальной задницей с твердой землей, я услышала резкий оклик:

— Эй, Магур, полегче там, товар испортишь.

Товар. Работорговцы? Биотвари-то ясновидящие... Не о том думаю — раз уж я тут оказалась, надо принимать меры по спасению собственной шкуры, ну или же минимизации урона для этой самой шкуры, которая у меня единственная, а поэтому очень дорога. Пользуясь тем, что батарианец внял предупреждению руководителя или напарника и не спешил продолжать учить меня уму-разуму, я огляделась. Надо же понять, куда меня занесло... Впрочем, что можно понять, если видишь всего несколько модульных домиков из пластика, которые в изобилии встречаются на протяжении всех трех частей игры? Какая-то колония, или же научный лагерь... Видимость была от силы метров десять-двенадцать — все остальное скрывалось в пелене густого черного дыма, от запаха жженного пластика неприятно першило в горле, впрочем, это было далеко не последней моей проблемой. Первой и главной жизненной неприятностью были эти батарианцы.

В этот момент в дымовой завесе показалась еще одна фигура. Судя по тому, что парочка извращенцев как-то подобралась при приближении, обладателем фигуры был их непосредственный начальник. Верней сказать, главарь.

Я тем временем продумывала, как бы мне от работорговцев смотаться, чтобы при этом меня не подстрелили, и, конечно же, чтобы при этом не побежать в сторону основных сил четырехглазых.

Один из батарианцев держал меня на прицеле, пока главарь медленно приближался, видимо, желая рассмотреть добычу.

Также, как и ранее Магур, командир работорговцев рывком за шиворот поднял меня на ноги, заставляя встать прямо.

— Эта сука дерется, — счел необходимым предупредить главаря Магур, все еще потирающий два глаза, ознакомившиеся с моими пальцами.

— Ну твоей рожи, Магур, все девочки пугаются. Меня вот она не боится, видишь? — главарю явно хотелось поиздеваться надо мной и заодно — выпендриться перед подчиненными. — И глупостей делать сука не будет, верно? Она ведь понимает, что если она с нами нормально, то мы ее не обидим, верно?

Батар тряхнул меня за шиворот, добиваясь реакции. Я кивнула, вытаращившись на него во все глаза — кажется, именно так принято изображать страх.

— Т-только не бейте меня, п-пожалуйста, — пробормотала, дабы закрепить эффект. Слезами заливаться не стала — излишняя плаксивость может вызвать раздражение. Как говорится, всего в меру — показать, что я напугана, что я боюсь боли...

Почему они ограничились только одним ударом? Почему не пристрелили меня, как остальных несчастных, трупы которых виднелись неподалеку?

Тем временем батарианец заставил меня подойти к одному из зданий. Достал наручники и застегнул один браслет — на моей правой руке, а второй — на перилах лестницы, верней том, что от этих перил на данный момент осталось. После этого батар ушел в туман, то есть в дым, напоследок приказав своим подчиненным не портить мою шкуру и пригрозив мне, что если не буду умничкой, то будет очень плохо.

Двое оставшихся надзирателей начали переговариваться друг с другом, но, к сожалению, слишком тихо, чтобы можно было что-то разобрать. Мысленно я заликовала — все, что мне потребуется, это дождаться, пока парочка надзирателей отойдет еще на пять шагов и можно бежать! Сам того не ведая, главарь дал мне направление побега — за время нашего разговора он слишком нервно смотрел в одну сторону. Как раз в ту, откуда изредка доносилась стрельба.

Вывод — там находятся те, кто враждебен по отношению к батарианцам. Скорей всего, люди, поскольку среди трупов я не видела ни одного представителя какой-либо другой расы. С батарианцами я уже познакомилась, выводы о них сделала, пора сваливать с их вечеринки, пока они не увезли меня отсюда и не продали в какой-нибудь бордель.

А для того, чтобы смотаться, нужно лишь улучить момент. К счастью, у наручников, на которые так полагался батар, есть один большой недостаток — они мне немного великоваты. Настолько, что я вытащила из их плена свою руку абсолютно незаметно уже через две минуты. Основательно при этом ободрав кожу, но это пустяки.

В ту самую секунду, что я уже приготовилась рвануть в спасительную дымовую завесу по направлению к "линии фронта", один из батарианцев все же оглянулся. А нет, не на меня — аж от сердца отлегло. Оказывается, работорговец заметил, как кто-то шевелится неподалеку и подошел проверить.

Раздался испуганный детский крик, и маленькая девочка попыталась убежать от батарианца, который, впрочем, быстро ее настиг и, схватив за руку, подтащил ко мне.

— Что это ты делаешь? — за его спиной раздался голос второго.

— Как, что? Главный же сказал — баб забираем, всех остальных в расход.

— Кибэк, ты идиот? Не можешь бабу от мелюзги отличить?

— Так это... Делать-то что?

Магур разразился тирадой, единственными цензурными словами в которой были предлоги. В тираде этой были высказаны сомнения в умственной полноценности Кибэка, а также в его сексуальной ориентации и порядочности всей его семьи. Заметив, что в тираде этой никакого плана дальнейших действий указано не было, Магур все же заткнулся на секунду, вдохнул, выдохнул и снова обратился к Кибэку, на этот раз спокойным голосом. Слишком спокойным — именно таким тоном у нас говорят с безнадежно больными на голову.

— Вышибаешь мозги мелкой, забираем суку и уходим отсюда. Карэд же сказал — надо сматываться, пока подкрепления не подошли.

Фраза про подкрепления меня обнадежила. Остальные сведения были, увы, не столь радужными. А дальше, как в плохом кино — эмоции взяли верх. Злость на ублюдков, которые собирались убить совсем маленького ребенка, осознание, что момент побега мною был безнадежно упущен в прошедшие несколько секунд, что я запоминала особо понравившиеся перлы из тирады батарианца. Все это привело к тому, что я сделала шаг вперед, закрывая собой девочку.

— Только тронь ее — и я тебя убью!

Судя по всему, от моего поступка офигели не только батарианцы, но и малышка, которая прекратила плакать и неожиданно крепко стиснула мою руку. Батарианец выстрелил. В меня.

Руку вперед я выбросила рефлекторно, стремясь закрыть голову. Будь у меня время размышлять, я бы в который раз удивилась особенностям человеческого тела, которое стремится жить даже в тот момент, когда личность приняла решение умереть... Но времени удивляться у меня не было, поэтому и данный жест, и последовавший за ним сгусток чего-то синего, полетевший в батарианца, не были восприняты как нечто нереальное. Скорей, я увидела, как выросли мои шансы остаться в живых и при этом не попасться в плен. А шансами я всегда пользоваться умела.

Второй батарианец решил этих шансов меня лишить, но следующая вспышка полетела уже в него, таким образом жизни лишился именно он. Хм... Ну, не совсем от вспышки, если честно — едва тело его коснулось земли, как я метнулась вперед и схватила его выпавшее оружие. А дальше дело техники — внешний вид винтовки полностью соответствовал игровому, а базовые знания о конструкции огнестрела позволили мне применить трофей по назначению.

Блин, и все это на глазах у девочки... Сколько ей там? Три? Четыре? С другой стороны — времени не было предупреждать ее, чтобы глаза закрывала. Обернувшись, понимаю, что ребенка моя выходка ну ни капли не испугала — вместо того, чтобы кричать, плакать или звать на помощь, девочка стояла чуть поодаль и улыбалась мне, кулаками вытирая с лица давешние слезы.

Все это я отмечала мимолетом, поскольку была занята первостепенной задачей, сиречь мародерством. Правда, помародерствовать особо не получалось, поскольку я не знала, как снять с трупов броню, а соответственно — как добраться до их карманов. Увы, увы, увы... Единственным моим трофеем стали винтовка, дробовик и пистолет, причем по непонятной причине мила была мне именно первая пушечка, прихваченная в горячке сражения.

Искала я, прежде всего, патроны, но уже минуту спустя вспомнила особенности конструкции оружия до 2185 года и прокляла долбанный рефлекс геймера. Так, патронов нет и не будет, другое какое-то снаряжение с трупов я снять не могу, поскольку не знаю особенностей местных технологий... Ну и хрен бы с ним — надо хватать мелкую в охапку и убираться отсюда.

Хватать, впрочем, никого не пришлось — девочка сама шла рядом со мной, ни на секунду не разжимая руку и испуганно вздрагивая каждый раз, когда слышались выстрелы. Внезапно все стихло, и тогда уже испугалась я, ведь тишина могла означать лишь одно — сопротивление местных окончательно подавлено, и победа досталась четырехглазым ублюдкам. Именно поэтому прежде, чем выходить на открытую местность, я спряталась за какими-то обломками и постаралась оценить ситуацию. Что, впрочем, было невозможно сделать из-за дымовой завесы.

Помог мне раненный батарианец, который возник в паре метров впереди словно бы из ниоткуда и попытался спрятаться в нашем с мелкой убежище. Само собой разумеется, что такой конкуренции я не потерпела и... Хм, кто-то кажется говорил, что когда убиваешь себе подобных, чувствуешь страх там, или угрызения совести... Не знаю, то ли я такая ненормальная, то ли ситуация сказывается, но ни совести, ни страха не было. Инстинкт — убей или будь убитым, пожалуй. Ну а еще — защита потомства, наверное. Девочка, конечно же, не моя, но все равно мне она ближе, чем четырехглазые работорговцы. И в обиду я ее не дам! И себя тоже, само собой разумеется.

Батарианца преследовал кто-то. И этот "кто-то" был очень удивлен, когда убегающая цель пала жертвой другого охотника. То ли от удиления, то ли от испуга, мужчина открыл стрельбу и если бы рефлексы не заставили меня вовремя спрятаться за ящиком... Короче, спасибо вам, рефлексы!

Девочка заревела в голос и беспорядочная стрельба прекратилась словно по мановению волшебной палочки.

— Ханна? — мужчина в растерянности замер в нескольких шагах от ящика, где мы прятались.

— Папа! — девчонка попыталась было выскочить из-за ящика, но я не позволила ей этого сделать. Мужик явно на нервах, может начать палить на малейшее движение. Ребенку это было не объяснить. — Отпусти меня!

Так, кажется у нас сейчас будет большое недопонимание. Впрочем, мне ли привыкать к ситуации "хотела, как лучше, а получилось, как всегда"?

По ту сторону нашей импровизированной баррикады воцарилась подозрительная тишина.

— Эй, мужик, давай без глупостей, ладно? — решила я начать первой начать разговор.

— Все что угодно, только отпустите мою дочь, — человек старался говорить как можно спокойней, но скрыть дрожь в голосе не получалось.

Девочка в руках извивалась, как змея, но я продолжала крепко ее держать. В конце концов, я не для того рисковала своей шкурой, спасая ее от батарианцев, чтобы она на моих глазах была застрелена собственным нерадивым родителем.

Заставить бросить оружие? Нет, пожалуй, так он еще больше распсихуется. Как говорится, требование разоружения есть первый акт военных действий.

— Подходи и забирай, — решение приходит мгновенно. Биотик я или нет? Судя по тому, что секундой спустя передо мной повисла синяя дымка, берущая начало из руки — вполне биотик. Полноценным барьером эту штуку назвать, конечно же, сложно, но от случайной пули защитит. Надеюсь.

Девчонку я задвинула за спину, сама встала таким образом, чтобы "щит" оказался между мною и приближающимся мужчиной.

— Ты человек! — увидев меня, неизвестный опустил оружие. Выдохнув с облегчением, я прекратила удерживать ребенка за своей спиной.

— Папа! — мелкая бросилась на шею мужчине. Тот поймал бегущую малышку и взял на руки, прижимая к себе.

— Спасибо вам! Я уже и не думал... не надеялся...

— Выкать необязательно. Я Рин, если что. Вы здесь один, или...

Мужчина нахмурился. Видно было, что в его планы не входило вести к друзьям не пойми кого. Кроме того, он с вполне ожидаемой неприязнью косился на практически исчезнувшую синюю фигню, которая все еще висела в воздухе.

— Все с вами понятно, — хмыкнула я. — Удачи с батарианцами, я удаляюсь.

— Постой, куда же ты пойдешь одна да еще и...

— Да еще и посреди развалин, кишащих батарианцами. Само собой, далеко я не уйду. Ну а что поделать? Унижаться и просить, чтобы мне доверился незнакомый человек не в моих правилах. Первый жест доброй воли я сделала — спасла вашу девчонку, каким-либо иным образом доказывать свою лояльность я не собираюсь. Выходит — наша попытка наладить контакт снова зашла в тупик, не так ли... Кстати, вы так и не представились.

— Майк... Просто Майк. Прости, вся эта обстановка... действует на нервы.

— Я заметила. Так мы будем решать, что делать дальше, или же продолжим стоять и разговаривать в ожидании четырехглазых? Думайте быстрей — я не намерена здесь задерживаться дольше, чем требуется, одного знакомства с батарами мне вполне хватило, дальнейшие наши встречи я стремлюсь свести к минимуму.

— Не получится, — мужчина покачал головой. — Если с той стороны, откуда ты пришла, тоже батарианцы...

Я кивнула. Майк на несколько секунд прижал ладони к вискам.

— Дай угадаю — мы окружены, да?

— Получается, что да... Мы отправили сигнал Альянсу, но...

— Все известные боги, какое чудесное... Кстати, какое сейчас время суток-то, не видно в этом дыму? Ну так что, мы продолжим тихо-мирно ждать батарианцев, или же ты, наконец-то представишь меня вашему гражданскому ополчению, и мы разработаем план действий?

— Рин, ну какой, к черту, план действий?! Там — десятки, а может сотни обученных террористов, а мы...

Тем не менее, мужчина все же дал мне знак следовать за ним. Идти приходилось тихо, настороженно всматриваясь в дымовую завесу на предмет присутствия батарианцев. К счастью, пока что четырехглазых на горизонте, верней, в обозримом пространстве, не наблюдалось.

— Да, да, да, я все прекрасно знаю и понимаю. Мы есть группа ни в чем не разбирающихся гражданских, которые к винтовкам прикасались только для стрельбы в тире по мишеням. Ах, да, еще мы на данный момент лишены выбора как такового — батарианцы все равно попытаются завершить начатое...

— Мы все умрем, — раздался впереди еще один голос. Так, ну судя по всему, мы пришли, что называется, в главный пункт местного ополчения. Пункт представлял собой перегороженный тупик, в конце которого находилась пара модульных домиков, из которых доносился детский плач, чьи-то стоны и причитания...

И всех защитников — девять человек, включая нас с Майком. Что-то мне подсказывает, что говоривший о нашей скорой смерти прав. Однако, в отличии от своих товарищей по несчастью, я не собиралась ныть о несовершенстве мира, более того — фраза о скорой смерти не вызывала у меня уныния. Лишь одно чувство полностью овладевало сознанием — злость. Значит, вот так вот, да?! Попасть в другой мир только для того, чтобы окочуриться в первый же день, не увидев Цитадель, не познакомившись с Шепардом или хотя бы не увидев его в новостях... Не рассмотрев вблизи представителей турианцев, кварианцев, азари, не полетать на космическом корабле и все из-за блядских террористов?! Ну уж нет, не на ту напали!

— Вот что я вам скажу — бессмысленный скулеж нам точно не поможет. Батарианцы будут здесь и придется драться. Что, даже не хотите воспользоваться тем мизерным шансом, что есть у всех нас?!

Один из мужчин, сидящих в отдалении, горько усмехнулся.

— Ты наивная дура...

— Я?! Да, пожалуй. Но мои наивность и глупость подсказывают мне, что лучше умереть с оружием в руках, перед этим захватив с собой на тот свет как можно больше этих ублюдищ, чем сидеть и трястись в ожидании, когда кто-то из них соизволит всадить мне пулю в лоб. А, хотя нет, пардон, у меня есть дополнительная мотивация — я предпочту сдохнуть, чем попасть к ним в лапы. А еще — предпочту положиться на фееричную везуху и то, что нас спасут в самый последний момент. В этом случае в наших интересах дожить до этого момента, а шанс на выживание повышается в зависимости от эффективности сопротивления батарам.

— Звать-то тебя как, чудо-юдо? — еще один мужчина, который возился с каким-то техническим устройством, обратился ко мне. Причем для этого даже оторвавшись от своего важного занятия. Уже прогресс — раз слушают, значит есть шанс создать из этого отряда хоть какую-то оборону. О том, что создавать и командовать придется мне, я догадалась интуитивно. Почему? Сложно сказать. Непонятно, на что я рассчитывала — семнадцатилетняя козявка, которая появилась из ниоткуда и собиралась заставить подчиняться здоровых тридцатилетних мужиков... Однако, как показала практика, расчеты мои были верны.

— Рин. А вы...

Джек, Рикардо, Олаф, Крис, Девид, Альберт, как оказалось. Последним представился Роберт — инженер, который все это время не прекращал возни, судя по всему, с генератором щита.

— Да отключите вы аварийное освещение на улицах — все равно батарам и покойникам оно ни к чему. Вот и появится достаточное количество энергии, чтобы удержать щит над зданиями, — хмыкнула я, решив блеснуть своими ничтожными познаниями в области физики и электротехники.

— О, самая умная появилась, надо же! — вспылил инженер. — Думаешь, ты одна тут такая советчица выискалась? Или что, я без тебя этого не знаю?!

Майк неодобрительно покосился на нас, после чего снова принялся встревоженно всматриваться вдаль. Понимаю его опасения — тут того и гляди батары нас обнаружат и атаку начнут, а мы грыземся вместо того, чтобы сопротивление организовать.

— Простите, я никого не хотела обидеть. Просто думала, что вы поддались панике и забыли о... возможных путях решения проблемы с настройкой щита. Я могу чем-то помочь?

Ох, как же я это не люблю — ставить себя в положении виноватой, извиняться, хотя по сути ни в чем не виновата... Выслушивать о том, что я выскочка, лезу со своими советами, куда не просят и в результате просить прощения за свое же собственное желание помочь. Но приходится. Потому что, ешкин дрын, если мы продолжим выяснять отношения, то быть нам убитыми в ближашие... ну, несколько часов или минут — сколько там времени потребуется батарианцам, чтобы обнаружить нас?

— Давай. Отключи аварийное освещение. Вон тот рычаг. Только учти, умная наша — его обычно двое здоровых мужиков и при помощи специального инструмента опускают, а не сикозявка вроде тебя голыми руками.

Роберт снова криво усмехнулся и вернулся к равномерной нецензурной речи, адресованной генератору, который, понятное дело, с обязанностями своими справиться не мог по техническим причинам.

Поплевав на ладони, я подошла к рычагу и сжала кулаки. Так, а кто знает, как мне пользоваться биотикой? Правильно, никто — книжку с инструкцией мне Алика в карман не запихнула перед тем, как меня сюда забросить. Как, впрочем, и не предупредила о всевозможном форс-мажоре, который этого самого применения биотики может потребовать. Ладно, синими вспышками непонятного назначения я швыряться научилась. Это, допустим, броски... Или деформации? Хрен поймешь — у меня они ни на то, ни на другое, не похожи... Та штука, что я выставила между собой и Майком, когда боялась, что он с перепугу пристрелит и меня, и свою обожаемую дочку — это, определенно, барьер. Верней, зачатки барьера. А вот как бы мне этот рычаг опустить?

Думай... Биотики сильней людей. Все, что мне нужно — это просто засветить кулаки синим светом и после этого потянуть за рычаг. Сила поля эффекта массы увеличит прикладываемые усилия... Ну, как-то так. Вопрос только в том, как этим синим светом засветиться?

А как я вообще создала барьер? И до этого — как я бросала вспышки в батарианцев...

— Что, не получается? — голос над ухом произвел впечатление взорвавшейся бомбы. И я — да, точно, надо было просто попросить кого-то меня напугать!

Все тело замерцало голубым светом, волосы встали дыбом. Появилась другая проблема — теперь я практически не могла пошевелиться. Верней, боялась — мало ли, как отреагирует поле темной энергии на простейшее движение рукой? К счастью для меня и для самих себя, рядом стоящие мужчины быстро сделали несколько шагов назад. Ладно, если что — я не виновата...

Руки легли на рычаг. Странно это вообще-то — рычаг... По идее, в высокоразвитом техническом мире вроде этого не должно оставаться ничего похожего на механические переключатели. Все ведь на электронике, да с инструментрона, да с уни-гелем... Или это резервная система на случай, если электроника заглючит? По идее, вполне логично. А, ладно, не о том я думаю...

Пока мозг был занят размышлениями, тело все же понемногу сдвигало с места этот проклятый рычаг. Однако, едва я дотянула его практически до самого низа, система решила посопротивляться и рычаг поехал обратно, вверх. Повиснув на здоровой штукенции всем своим весом и добавив свечения, я старалась не уступать ни сантиметра.

— Рин, вообще-то уже все, — осторожно заметил мне Роберт, показывая на генератор.

Да уж, почувствуй себя идиотом. Ну кто же знал, что сразу же после выключения освещения долбанный рычаг возвращается в исходное положение? Немного похоже на самозакрывающиеся двери в наших магазинах... Эх, опять я не о том думаю.

Так, ну и какой пальмы я продолжаю висеть на рычаге?

Отпустив злосчастный переключатель, я с трудом сохранила равновесие. А нет, не сохранила — плюхнулась пятой точкой на пол, при этом не прекращая мерцать биотикой. Вот как мне теперь ее выключить? Или она сама развеется, как барьеры в игре, по прошествии определенного времени?

Да, точно — уж не знаю, что именно я сделала, но в течении последующих десяти секунд синее свечение вокруг меня постепенно сходило на нет. Когда оно и вовсе пропало, я заметила в глазах колонистов самые... разные чувства — от скрытой надежды до страха перед неизведанным.

Ах, да, про биотику ведь был в курсе один только Майк. Ну еще и Ханна, конечно же, но девочка все это время ни с кем не разговаривала, просто стояла рядом с отцом и крепко сжимала его руку.

— Так ты... — прервал молчание Роберт.

— Вы меня сразу на костерок, или сосредоточимся на первоочередной проблеме? Освещение есть, а значит — будет и щит над гражданскими зданиями. Кто в бою не участвует — может укрыться там, какое-то время таким образом выиграть получится. Если же вы хотите, чтобы этого времени было как можно больше, придется вытащить руки из задниц, приставить их к плечам и, взяв в руки оружие, отбиваться от батаров.

— Драться с ними — самоубийство! Я на это не подписывался. Я... — кажется, у Олафа... или Рикардо? Черт, я не запомнила, кто из них есть кто... Неважно, впрочем, как зовут этого паникера.

— Слишком молод, чтобы умирать? — я развела руки в стороны. — Я все равно моложе и если тебе не время умирать, то мне и подавно. Но знаешь... Раз из всех нас здесь только я — настоящий мужик, то давайте, прячьтесь в домик, господа колонисты. А я буду отбивать нападение.

— В одиночку? — Майк расхохотался.

— Именно. Мне плевать, пойдете ли вы за мной или нет — я не планирую никого уговаривать и уж тем более, умолять. Я просто лучше сдохну, чем позволю батарианцам забрать себя. Вы... Ну вы можете смирно сидеть и ничего не предпринимать, пока батарианцы не перебьют вас... Ну а потом примутся за них, — я кивнула в сторону домиков. — Забирают женщин, судя по всему, достигших половой зрелости. Всех остальных убивают.

— Ты...

На лицах трех колонистов заиграли желваки. Кажется, еще немного — и эти люди бросятся на меня с кулаками.

— Что я? Это вам есть что терять, не мне. Злитесь? Правильно делаете, теперь постарайтесь направить свою злость в нужное русло. Слышите? — я указала на дымовую завесу, сквозь которую до нас уже доносились хриплые крики батарианцев. — Они скоро будут здесь, поэтому я прямо сейчас требую от вас однозначного ответа, в домике ли вы, или со мной.

Молчание было мне ответом. Что же, ладно. Горько осознавать, что некоторые плохие черты человеческого характера, такие как трусость и шкурничество по-прежнему остаются неизменными даже во времена космической эры.

Улыбнувшись, я повернулась к людям спиной и сделала первые шаги к внешним баррикадам.

— Рин, что именно мне следует делать? — раздался вслед голос одного из мужчин.

— Если кто-то из вас владеет снайперкой и в состоянии забраться вон на ту крышу, получится неплохая огневая поддержка. Но имейте в виду — вы там будете как на ладони и не исключено, что погибнете первым. Еще один снайпер может спрятаться вон за теми ящиками. Самый дальний и безопасный угол, если что. Остальным рекомендую рассредоточиться и не оказываться вместе по двое-трое, поскольку в случае применения тяжелого оружия или гранат есть риск потерять не одного, а сразу нескольких бойцов.

Я не оборачивалась. Не смотрела, как они делили между собой места. Все мое внимание было сосредоточено на небольшом, пока что небольшом, количестве силуэтов, которые медленно, но верно, приближались к нашим баррикадам. В том, что они обнаружат наше присутствие, я не сомневалась — даже в мое время активно разрабатывались всевозможные сканеры, тепловизоры и прочее, что уж о здешних технологиях говорить.

— Сдавайтесь, и мы вас не тронем! — раздался голос батарианца, усиленный микрофоном.

Выстрел снайперской винтовки из-за спины стал для меня сигналом к бою. Кто стрелял? Не знаю, да и не важно уже это. Главное, что колонисты сделали правильные выводы и планировали оказать батарианским ублюдкам хоть какое-то сопротивление. Как и я.

— Русские не сдаются, — едва слышно прошептав это, я высунулась из-за ящика и дала несколько очередей в один из силуэтов. Хм, судя по всему, попала. Странно, почему чужая смерть не приносит угрызений совести, но лишь внутреннее удовлетворение и странное торжество? Двумя уже меньше. Сколько же всего тварей нам противостоит? Неизвестно. Успеет ли Альянс на помощь? Майк вроде говорил, что они отправили сигнал, вот только что застанут прибывшие на помощь космопехи? Нашу группу или только трупы? Почему мне это неважно? А ведь действительно, неважно. Значение сейчас имеет лишь одно — сокращение поголовья работорговцев.

Колонисты часто меняли позиции, то и дело в непосредственной близости ко мне оказывался кто-то из них. Чаще всего это был Альберт с дробовиком. Ну логично, в принципе — это оружие дает максимальный урон на ближней дистанции, а дистанция на тот момент сократилась всего лишь до десятка метров — некоторые батарианцы успевали добежать до "моих" ящиков, падая под градом пуль уже мне под ноги. Так, не поскользнуться на трупах.

— Рин, ты чокнутая! — неожиданно прокричал мне колонист, укрываясь за ящиком и ожидая, пока я метну в батаров пару синих вспышек.

— Я знаю! У меня и справка есть! — шуткой отвечаю я.

Само собой разумеется, справки у меня нет, поскольку подобно большинству психов, я всегда была достаточно хитрой, чтобы "не спалиться". Но наверняка большинство психологов и психиатров вот прямо сейчас признали бы меня невменяемой. Ну как же, стоит девчонка, смеется и убивает пусть и не людей, но все же разумных существ. И при этом свято уверена, что делает все правильно! Да я прямо ходячее пособие для дедушки Фрейда. И почему-то этим горжусь, да...

Все-таки поскользнулась, упав прямо на свежеиспеченного четырехглазого покойника. В этот же момент поняла, что упала очень удачно, поскольку пуля пролетела мимо и ударила в грудь Альберта. Вот черт!

Отвлекаться нельзя, но и не помочь раненному соратнику — подло. Именно поэтому я выбросила вперед руку, создавая уже привычный барьер в проходе. После чего кинулась к упавшему мужчине. Крови не было, но дышал Альберт хрипло, хватая ртом воздух и больше мешая, чем помогая мне в тот момент, что я оттаскивала его с линии огня. Насколько хватит оставленного барьера? Не прорвутся ли батарианцы, воспользовавшись столь удобным моментом? Правильно ли я сделала, что пошла помогать, вместо того, чтобы продолжать бить батарианцев.

— Все нормально, я прикрою! — мое место тут же занял Рикардо. В руках у мужчины была штурмовая винтовка, которую тот и нацелил прямо на тающий в воздухе барьер. Мы с Альбертом тем временем оказались вне зоны стрельбы.

— Спасибо... Дальше я... сам... — у мужчины все же получилось перевести дыхание.

— Уверен? — приходилось кричать, чтобы услышать друг друга в шуме пальбы.

Тот лишь кивнул и активировал собственный инструментрон. Ах, да, я и забыла... Универсальные технические средства, в которых есть все — от генератора щита до медицинского протокола, который, видимо, и задействовал Альберт. Крови нет... Щит? Возможно... Или же какой-нибудь супертонкий бронежилетик. Фиг их знает, эти технологии нового времени.

Все это я отметила уже в тот момент, что неслась обратно на поле боя. На ходу метнула синюю вспышку в батарианца, в этот же момент второй набросился на меня, ударяя прикладом в лоб.

— Ураааа!!! — мой резкий крик оказал вполне ожидаемое воздействие — сбил ублюдка с толку. Ну да, конечно же, достаточно странно слышать победный клич из уст человека, которому только что зарядил в лоб. Ничего, ребята, привыкайте, я по жизни долбанутая и выдаю вовсе не те реакции, что от меня ожидают. Рву шаблон, так сказать.

Привычно вспыхнув синим пламенем, бросаюсь вперед, сбивая батарианца с ног. Удар прикладом, резкий хруст — и на моем счету еще одно нарушение заповеди "не убий". Впрочем, по-честному, когда меня волновали какие-либо заповеди и правила, кроме моих собственных, которые я, подобно другим людям, меняю по ходу сюжета? Если несколько лет назад мне претила сама мысль об убийстве себе подобных, то впоследствии я уже знала о том, что могу когда-нибудь сделать это просто случайно. Ну, превышение самообороны и все дела. А сейчас... Сейчас я все делаю правильно.

Это правильно — быть в первых рядах, встречая врага синими вспышками привалившего счастья под названием биотика. Это правильно — завидев за спинами батарианцев другие фигуры, принадлежащие людям, удвоить усилия, чтобы отвлечь внимание террористов на себя и, возможно, дать солдатам время подойти как можно ближе.

Эти люди, наверное, космопехи, справлялись с батарианцами куда лучше нас. Быстрей стреляли, лучше прикрывали друг друга. Но мы не прекращали огонь со своей стороны. Наверное, тут уже играли свою роль рефлексы, мол, если начал бой, то обязан идти до конца. Это правильно.

Правильно ли улыбаться чувствуя, как подгибаются колени и неожиданно темнеет в глазах? Наверное, неправильно... но я улыбалась.

Неправильно это — вырубаться, когда все заканчивается... Или все-таки нет? Ведь куда хуже было бы отключиться во время боя, подведя товарищей по команде и уменьшив свои собственные шансы на выживание.

— Рин... — кто-то подхватил меня и мягко опустил на землю. После этого свет выключился уже окончательно, а также пропали нюх, слух и прочее... Короче, вырубилась я. Второй раз за день. Плохая традиция, определенно плохая.

Примечания:

И как обычно — хотела дополнить лишь несколько фраз, а в результате — предыдущий текст был признан глупым и написан совершенно иной.

Лошааадкаааааааа (то бишь предполагаемая бета, которой предстоит редактировать этот ужас)!!! Гдееееее тыыыыыы?!